Текст книги "Мы спасаем попаданцев (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Карпин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7

Мир вокруг зарябил, действительность поблекла, словно старая пожелтевшая фотография. Коридор времени открылся, щедро делясь воспоминаниями… Крейсер «Аврора» дал пушечный залп, ставший предвестником Октябрьской революции; обезумевшие толпы с криками и лозунгами ринулись на штурм Зимнего дворца. 22 июня 1941 года войска фашистской Германии без объявления войны подло напали на Советский Союз. Маленький городок Нюрнберг приковал к себе взгляды всего мира – самый масштабный судебный процесс в истории человечества: суд над страной, идеологией и десятками тысяч ее последователей. Первый человек с планеты Земля вступил в пределы космоса, им оказался советский гражданин Юрий Гагарин – краткое мгновение истории и огромнейший шаг для всего человечества. Денис закрыл глаза, картинки в мозгу замелькали еще быстрее – события переплетались, лица смешивались. Трип подходил к концу. Он открыл глаза и последнее, что увидел, были тысячи ликующих лиц, кричащих «Крым наш!».

Ноги ощутили твердую поверхность, Денис несколько раз глубоко вдохнул, подавляя приступ тошноты. Юля стояла рядом, она отпустила руку парня и сейчас тоже справлялась с последствиями межвременного проникновения. Они находились в центре площадки, покрытой мягкими матами, вокруг, как и в прошлый раз, стояли люди в белых халатах – сотрудники «Отдела истинности истории и граждан, попавших в петлю времени». Среди сотрудников Фадеев разглядел знакомые лица: профессор Лыков и секретарша Катенька уже спешили к возвратившимся.

– Крым наш? – удивленно пробормотал, Денис.

– Похоже, это легкий побочный эффект, вызванный действиями Сатановского, – предположила Юля.

– Неплохой такой побочный эффект, – ухмыльнулся Денис.

Пространство рядом разорвала сверкающая электрическая вспышка, и на матах появился Громов и Игорек, все еще находившийся без сознания.

– О, божечки?! – вскричала Катенька и кинулась к своей лежащей без чувств второй половинке.

– С ним все в порядке, – заверил ее Громов. – Просто получил случайный разряд электро-плазмы.

– Бедный мой маленький пусик, – словно курица-наседка засуетилась Катенька над телом здоровяка. – Константин Александрович, с ним правда будет все хорошо?

– Уверяю тебя, Катенька, – успокаивающе произнес шеф. – Через пару часов очухается.

– Ой, а как же Гризлик? – Блондинка всплеснула руками, затем отстегнула от пояса здоровяка пластиковый шар и раскрыла его. Из шара выпал обездвиженный хомяк. Катя поднесла его к уху и присушилась. – Кажется, сердечко бьется, – пролепетала она.

Громов хмыкнул, что-то пробормотал себе под нос, а затем ткнул пальцем в оказавшихся неподалеку парней в белых халатах:

– Вы двое, перенесите Игорька в лазарет, пусть Штерн его осмотрит... ну… и грызуна заодно.

Сотрудники кивнули и тут же кинулись выполнять приказ, подхватив тяжелое тело под руки, они кое-как взгромоздили Игорька на плечи и, пригибаясь под ним к полу, побрели к кабинету Штерна. Катя засеменила следом, держа в раскрытых ладошках Гризлика.

«Хомяк, раненый при выполнении государственного долга! – усмехнулся про себя Денис. – Да ему за такое медаль полагается, ну или хотя бы мешок зерна. Интересно, а он на государственном довольствии или вообще как?..»

Профессор Лыков, стоявший рядом, наконец, раскрыл рот:

– Константин Александрович, я немного обескуражен. – Глаза старика бегали, задерживаясь то на Громове, то на Денисе с Юлей, одетых по моде Императорской России. – Простите, конечно, возможно меня уже начала подводить память, но я не припомню, чтобы куда-то отправлял вас сегодня.

– Это и не удивительно, профессор, – опустив руку на плечо старика, произнес шеф. – Вот что, Максим Эдуардович, распечатайте мне полный отчет по выбросу частиц и колебанию волн и ко мне в кабинет. Там и поговорим.

– Я так понимаю, – поправил съехавшие очки Лыков, – что что-то прошло не так и что-то поменялось?

Профессор сказал это возможно чуть громче, чем следовало, поскольку большая часть «Отдела истинности истории и граждан, попавших в петлю времени» тут же озабоченно повернулись к ним и навострили уши.

– Поговорим об этом у меня в кабинете, – сдвинул брови Громов. – Подготовьте отчеты. А вы, – шеф взглянул на Дениса с Юлей, – за мной!

Они направились в кабинет Громова. Заперев дверь, шеф скинул с себя пальто, котелок и, подойдя к зеркалу, отлепил усы. Денис тоже избавился от верхней одежды и сюртука, оставшись в малиновом жилете и белой сорочке. Юля сбросила парик, растрепала волосы, затем достала очки и тут же нацепила их. Вид у нее был забавный: синее винтажное платье начала двадцатого века, растрепанные рыжие волосы и современные очки в черной пластиковой оправе.

– Шеф, а у вас случайно нет расчески? – пытаясь привести прическу в порядок, спросила Юля.

– Расчески? – Громов оторвался от компьютера, который включил минуту назад и теперь с озабоченным видом там что-то искал. – Расчески… Не знаю… Нет!.. Юля, о чем ты вообще думаешь? Гораздо важнее сейчас, что в известной нам истории изменилось!

– Да я понимаю, – взглянув на спутанные локоны рыжих волос, вздохнула девушка, а потом уже тише, себе под нос: – Эх, в душ бы сейчас, но чувствую не судьба.

– Крым теперь наш! – воскликнул Денис, вспомнив видения событий, которых не было в той реальности, из которой они отправлялись в прошлое.

Громов как-то странно посмотрел на Фадеева, сдвинул брови, спросил:

– И это тебя так радует?

– Ну да, он же наш?!

– А ты не задумываешься, какой ценой он нам достался? Может это аннексия или того хуже – кровопролитная война?!

– Об этом я как-то не подумал. – Самодовольная улыбка сошла с лица парня.

Не говоря ничего больше, шеф вновь уткнулся в компьютер.

– Денис, – Юля поманила его пальчиком.

Фадеев подошел. Девушка потянулась рукой к его лицу, а затем вдруг резко дернула.

– Ау! – Денис вскрикнул и ощутил, как промежуток между верхней губой и носом вспыхнуло от резкой боли.

– Усики, – коварно улыбнулась «ежик», продемонстрировав маленький клочок волос. – Забыл отлепить.

– Ну и противная же ты иногда бываешь, – пробурчал Денис, потирая под носом.

– Стараюсь, – самодовольно промурлыкала девушка.

– Так, что мы имеем! – Шеф, наконец, оторвался от компьютера и вывел на плазменную панель, висевшую на стене, новости из интернета. – Касательно Крыма: он перешел к нам вполне законным путем через всенародный референдум на полуострове…

– Замечательно! – воскликнул Денис.

Громов недовольно на него посмотрел, и парень притих.

– Дослушай, – произнес шеф. – Предпосылки к референдуму возникли из-за того, что на Украине к власти путем государственного переворота пришла полуфашистская хунта, финансируемая с запада. В стране практически гражданская война, люди гибнут тысячами.

– Ни хрена себе, – присвистнул Денис.

– Согласен с твоей оценкой, – кивнул шеф и щелкнул мышкой, картинка на экране сменилась. – Наши отношения с США и Евросоюзом обострились до предела. Россия под жесткими санкциями.

– Ну, это не новость, – пожал плечами Фадеев.

Громов взглянул на него исподлобья и хмыкнул.

– А в США к власти пришел кандидат, который даже не учувствовал в предвыборной гонке в нашей реальности, – продолжил изучать последние новости шеф. – Видимо образ Распутина как-то повлиял на этого человека, либо стал его предвестником, – Громов помолчал, – или проклятьем.

– Кто он? – Разом спросили и Денис и Юля.

– Некий Дональд Трамп! – произнес шеф.

Парень с девушкой потупились, они впервые слышал об этом человеке.

– А у нас тогда кто у власти? – спросил Фадеев.

Громов поднял палец кверху, указывая на фотографию президента России в рамочке, висевшую над его столом.

– Ну, хоть какая-то стабильность! – Денис улыбнулся.

– Шеф, я кое-что вспомнила, – вдруг произнесла Юля. – В коридоре времени мне было видение – революция, и она произошла не в Мае, а в Октябре!

– Похоже, своими действиями Сатановский не только не остановил гибель империи, но и ускорил ее! – сделал вывод Денис.

– Выходит что так, – кивнул Громов. – Его вмешательство в историю послужило причиной, из-за которой привычная для нас цепь событий изменилась. Осталось только выяснить, насколько эти изменения серьезны.

Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал взволнованный Максим Эдуардович. Очки у старика съехали на бок, а в руках находилась куча перемешанных бумаг. Профессор бухнулся на свободный стул, раскидал бумаги и, заикаясь, пролепетал:

– Я никогда еще не видел подобных показателей! Похоже, история действительно претерпела изменения.

– Не томите, профессор, – потребовал шеф.

– Да, да, сейчас. – Поправив очки, Максим Эдуардович принялся рыться в бумагах, наконец, найдя нужный листок, он заговорил: – Колебание «p» волн достигло уровня 12,612 %...

««P» волны – это последствия действий попаданца, – припомнил Фадеев. – От 0 до 3 это почти без изменений, до 5-и это норма, до 10% незначительные изменения в исторических процессах. А здесь 12!»

– То есть, изменения чуть выше незначительных, – сделал вывод Денис.

Юля фыркнула, а Громов нахмурил брови и произнес:

– Продолжайте, профессор.

Лыков кивнул, поправил очки и, взяв в руки очередной листок, заговорил:

– «T» колебания тоже не радуют. И показатель в районе 5 – 6 %. Определить точнее не удается.

«Значит, и мы наследили, – понял Денис. – Или не совсем мы, а та вторая группа. Ведь один из них находился во дворце Юсупова вместе с хозяином и Сатановским! Наверняка, эта загадочная Моника привлекла к покушению на Распутина самого Феликса и его любовника князя Дмитрия. Она вмешала в дело людей того времени. Выходит, тем самым она изменила их судьбу?!»

– Выброс же «z» частиц равен 16,53 %. Расщепить возможно всего 4 %, – тем временем продолжал профессор.

– Выброс 16%, – ахнула Юля и захлопала глазками на шефа. – Это же сколько разрывов материи может произойти в ближайшее время?!

– Да, работы у нас поприбавится, – вздохнул Громов. – Но с этим уже ничего не попишешь.

– В самом деле? – удивился Денис. – И мы ничего не можем сделать?

Максим Эдуардович сгреб свои бумажки со стола и, аккуратно сложив их в стопку, принялся утрамбовывать листочек к листку, колотя форзацем этой самой стопки по столу. Бряцк, бряцк, бряцк! – ударялась и без того уже аккуратная стопка о стеклянную столешницу. Взгляд профессора был задумчивым, а мысли, похоже, витали уже где-то далеко.

– Боюсь, что нет, – покосившись на Лыкова, покачал головой шеф. – Что-то исправить мы все равно не в силах. Ты ведь сам уже знаешь, что машины времени, способной отправить нас в изначальную точку преображения привычной нам реальности, не существует. Мы лишь можем следовать через временные разрывы материи за попаданцами. А рассчитывать на шанс, что когда-нибудь нам подвернется возможность попасть именно в то время, когда Сатановский начал менять прошлое, мы не можем, поскольку этот шанс слишком мал…

Стопка листков бумаги выскользнула из рук профессора, упала на пол и часть из них разлетелась по комнате.

– Как говорится: снаряд два раза в одну воронку не попадает, – закончил свою мысль Громов. – Поэтому с этим нам остается только жить.

– И заново учить историю, – подытожила Юля, встав со стула и принявшись помогать Максиму Эдуардовичу собирать рассыпавшиеся листки.

Денис лишь хмыкнул.

– Шеф, а можно еще один вопрос? – глядя на то, как Юля в винтажном платье, встав на коленки, полезла под стол за последним, залетевшим туда листком, спросил Фадеев. В другой момент подобное зрелище показалось бы ему весьма любопытным, во всяком случае, забавным, но сейчас Дениса интересовало немного другое.

– Конечно можно.

– Кто такая эта Моника и ее люди?

БАЦ!

Это Юля шмякнулась затылком о столешницу. Еще секунда и под столом стало подозрительно тихо.

– Вылезай, – скомандовал Громов. – Тебе же тоже интересно это услышать?!

Юлина рожица показалась из-за столешницы. Девушка виновато улыбнулась и, почесав ушибленную макушку, уселась на стул.

– Моника, или как ее звали раньше – Мария Ивановна Казак, является главой интернационального отдела Евросоюза, занимающегося недопущением изменения истории и извлечением граждан западного мира, угодивших в петлю времени, – прорезюмировал шеф.

– То есть: она и ее группа – наши коллеги и занимаются тем же самым?! – подытожил Денис.

– В сущности, да, – кивнул шеф.

– А еще она – предательница и перебежчица, – вдруг воскликнул Лыков и хлопнул собранными листками об стол, отчего они опять разлетелись по кабинету.

Юля лишь хмыкнула, но собирать бумаги на этот раз не поспешила, профессор занялся этим в одиночестве.

– И Максим Эдуардович прав, – согласился Громов. – Семь лет назад, когда наш отдел только создавался, Моника, как и я, стояла у его истоков. В свое время она была отличной шпионкой и зарекомендовала себя, как высокоморальный и преданный делу агент. Но, как выяснилось в дальнейшем, ее высокоморальные принципы оказались чрезмерно высокими. Казак решила, что ни одно государство в мире не вправе единолично обладать технологиями, способными проникать через временные разрывы. Она посчитала, что шанс, будто новая Россия… – шеф на секунду замолк, перед его глазами всплыла картина прошлого, – «развалившегося коммунизма», как она выразилась однажды, захочет переделать историю под себя, слишком высок. И выкрала наши технологии…

– Изобретенные, к слову сказать, мной! – пропищал профессор Лыков из под стола.

– Да, изобретенные Максимом Эдуардовичем, – согласился Громов и продолжил: – Казак выкрала эти технологии и поделилась ими с английской и китайской разведками. Не продала! Попрошу заметить! – Шеф поднял палец кверху. – А поделилась, согласно своим гуманным и идеалистическим принципам.

– Даже не смейте ее защищать, Константин! – Раздался ворчливый старческий голос из-под стола. – Она не борец за идею, а предательница и воровка.

Громов смерил столешницу недовольным взглядом, будто пытаясь ее прожечь.

– При всем уважении, Максим Эдуардович, но я никого не защищаю, а лишь привожу факты!

– Боюсь, что ваши в прошлом близкие отношения с этой женщиной мешают вам рассуждать о ней здраво! – Донеслось из-под стола.

БАХ!

Ладонь Громова треснула по столешнице.

Юля аж вздрогнула, а Денис подумал:

«Ого, первый раз вижу, как шеф потерял над собой контроль, видимо амур-ля-мур у них с этой Моникой был не шуточный. И она, по-видимому, разбила ему сердце своим предательством. Хотя, возможно ли вообще разбить сердце Громову? Это еще вопрос».

– Лыков, кончайте там шебуршиться, как домашняя мышь под плинтусом и вылезайте уже из-под этого чертового стола! – прорычал шеф.

Профессор что-то пробурчал, но все же вылез и, скомкав листок, который оказался у него в руке, уселся на стул.

– Зачем же так злиться, любезный? – пропыхтел Максим Эдуардович. – Вы рассказываете эту историю, вот и рассказывайте, а я лишь внес свое скромное мнение. Продолжайте.

– Спасибо, профессор, за ваше скромное мнение, – покачал головой Громов. – Но больше тут рассказывать нечего! – Взгляд в сторону Дениса и Юли. – Дальше уже и сами все додумаете, знаю я вас.

– Ну, в принципе все понятно, – постаралась подытожить Юля. – Выходит…

– А раз понятно, то на сегодня вы оба свободны! – вдруг перебил Юлю на полуслове Громов. – До завтра!

Удивленный «ежик» открыла рот, но Денис взял ее за руку и потянул за собой, произнеся:

– До завтра, шеф! – И уже шепотом, Юле на ухо. – Ты что не видишь, что он не в настроении обсуждать эту тему.

– Да, поняла я, поняла, – уже выйдя из кабинета, огрызнулась «ежик», высвободив запястье. – А теперь пошли, и мы поговорим по душам!

– И о чем это? – Фадеев сделал вид, что удивился, хотя на самом деле он предчувствовал, что Юля затронет эту тему.

– Ты меня за дуру-то не держи! – вспыхнула «ежик».

Она резко открыла дверь гардеробной, из которой они совсем недавно стартовали в прошлое, и с силой впихнула туда Дениса. Дверь захлопнулась, резко зажглись лампы, осветив длинные ряды вешалок с костюмами различных исторических эпох.

– Здесь нам никто не помешает! – заявила Юля. – Так что давай, колись, чего там этот псевдопророк Распутин-Сатановский о твоих скрытых мотивах напевал?

– А ты что, ему поверила? – Денис саркастически хмыкнул. – Громов же тебе объяснил, что таким образом он пытался внушить нам свою цель, чтобы однажды мы поступили так, как нужно ему…

– Это потом, но сначала он говорил правду! – заявила «ежик». – Он прощупывал почву, извлекая на поверхность то, что мы хотим утаить от других, чтобы мы ему доверились. Это элементарная психология манипуляции: сначала он…

– Так значит это все правда?! – произнес Денис. – О том, что ты отталкиваешь от себя любовь и намеренно? – Припомнились слова «старца» и парень неожиданно понял: – Ты кого-то потеряла, того, кого сильно любила!

Глаза у Юли заблестели, губки задрожали, но потом вдруг взгляд резко стал жестким, и она выбросила вперед руку и ущипнула Дениса за плечо.

– Ау! – взвизгнул парень. – Больно же!

– То, что он сказал про меня, тебя не касается! Заруби себе это на носу!

– Знаешь, когда ты злишься, это тебе так идет, – мило улыбнулся Денис.

Но лицо «ежика» не изменилось, она продолжала смотреть на парня все с тем же злым выражением.

– Я что, с тобой здесь в бирюльки играю? Давай колись, какие у тебя скрытые мотивы, иначе я тебя сейчас стукну и больно! Ты что, тоже тайный монархист или может быть коммунист? Я помню твое выражение лица, после перемещения в прошлое и видений ужасов войны! Может ты Вторую Мировую решил предотвратить, убить Гитлера или еще чего?

– Ты же знаешь, что это не так. – Денис взглянул Юле прямо в глаза. – Иначе ты бы с этим сразу к Громову побежала, а не ко мне!

– Возможно, я дура, – хмыкнула девушка. – Возможно, и надо было сразу к Громову. Поэтому не разочаровывай меня, а скажи правду!

– Я просто хотел вернуть родителей... – Денис опустил голову. – Знаешь, в тот день, когда они погибли, мы с ними сильно поругались. Отец был на взводе, а именно он сидел за рулем автомобиля, и как мне сказали потом, авария произошла из-за его невнимательности. Но причина всему я! Понимаешь? Это я повлиял на него, и из-за этого они с мамой разбились... Боже мой, да я наговорил им кучу гадостей перед их смертью, хотя на самом деле так не считал. Но это было нашим последним моментом. И с этим я теперь живу... Живу каждый день, вспоминая эту последнюю ссору, и думаю, как бы все сложилось, если бы я не наговорил им этих слов.

Юля тоже опустила голову, похоже, ей стало стыдно.

– Прости, – произнесла она. – Я не знала. Но этого уже не изменить.

– Вот именно, – кивнул Денис. – Не изменить! Знаешь, когда я попал сюда и узнал о том, чем занимается отдел, я подумал, что однажды смогу попасть в тот день и исправить прошлое. Но потом я узнал, что никакой машины времени нет и шанс, что я однажды попаду именно в тот день, практически равен нулю. И я смирился, практически смирился, но надежда все же осталась… И, видимо, эту надежду Распутин и разглядел во мне… Знаешь, ведь кроме них у меня никого нет в этом мире.

Юля неожиданно обняла его. Не так, как девушка обнимает любимого, а по-дружески. Ее мягкие волосы защекотали ему в подбородок, и Денис ощутил пряный аромат ее духов с нотками корицы. Рука нежно погладила по спине, и девушка прошептала:

– Теперь у тебя есть мы: я, Игорек, шеф. Теперь мы твоя семья и с нами можно делиться всем, мы всегда тебя поймем и поддержим. Когда-то так же мне сказал Константин Александрович, теперь и я говорю тебе те же слова.

«Почему он так тебе сказал?» – захотелось спросить Денису, но он сдержался, вместо этого парень решил воспользоваться моментом и зашел с другой стороны:

– А я думал, ты ко мне испытываешь что-то вроде неприязни, поскольку постоянно меня подкалываешь.

– Это моя натура. – Она отступила от него и улыбнулась. – К тому же, братья с сестрами редко живут в мире.

Этот ответ очень не понравился Денису.

– Кстати о семье, – пробормотал парень. – Мы так и не поговорили о том, что ты сказала мне в душе. Насчет того, что Громов – мой дядя. Это правда?

– Так он сам мне сказал, – кивнула Юля. – Еще до того, как шеф предложил тебе эту работу, он показал мне твое дело, сказав, что ты будешь нашим новым сотрудником. Я удивилась, поскольку ты… ну вообще нам не подходишь.

– О как!

– Ну, посуди сам: у тебя нет необходимой подготовки, ты не агент спецслужб, ты недоисторик и недоактер. Ни одно дело в своей жизни ты не довел до конца. Служба в армии и университет – это не достижения…

– Ладно, ладно, – пробурчал Денис, – я понял.

– Вот и я удивилась, зачем ты нам. И помню, Громов улыбнулся, замолчал на секунду, будто решая, рассказывать ли мне об этом, но потом все же сказал: «Он мой племянник, и он справится! Только не рассказывай ему об этом». И я пообещала не рассказывать, хотя, как видишь, с этим заданием я не справилась. Не каждый день меня застают голой в душе, а такое выбивает из равновесия. – Юля виновато улыбнулась. – Но прости, остальных подробностей я не знаю. Зато я знаю, что у него тоже никого нет, и, видимо, шеф хотел, чтобы хоть кто-то близкий был с ним рядом.

– Прямо «Санта-Барбара», – пробормотал Денис.

– Не иначе, – кивнула Юля. – И знаешь что еще?! Я ошибалась на твой счет: ты справляешься, да и как актер ты неплох.

– Спасибо, – улыбнулся Денис.

«Ну, хоть один комплимент в мой адрес».

– А теперь пошли, братик, выпьем кофе. Я же тебе его обещала.

– Хорошо. Только сделай одолжение.

– Какое?

– Никогда не называй меня больше братиком!

– Я подумаю! – хитро усмехнулся «ежик» в своем темно-синем винтажнем платье позапрошлого века. С распущенными и струящимися по плечам и спине рыжими волосами она напоминала «чертенка в юбке» из какого-то пошлого видения.

Глава 8

«Наверное, мир сошел с ума!» – это, казалось, единственное верное объяснение всем тем странностям и ужасам, что произошли с ней за последние дни. Еще совсем недавно она, Ульяна Коновалова, студентка четвертого курса Медицинского колледжа жила себе преспокойной жизнью в городе Белгороде. Училась, подрабатывала, гуляла с друзьями, читала книги и убивала время в социальных сетях: переписываясь, что-то выкладывая и рассматривая забавные картинки про ми-ми-мишных котиков. И вдруг все в одночасье поменялось, и вместо привычных пассажиров автобуса, в который девушка заходила с остановки, она очутилась посреди средневековой деревушки!..

Со стороны, конечно, возможно это выглядело забавно: открывается дверь автобуса, ты ступаешь туда ногой, и вдруг БАХ и ты посреди совершенно незнакомого тебе места. Забавно! Хотя Ульяне так не казалось ни в начале, ни тем более, потом. «Ах да», были еще какие-то видения, связанные с историческими событиями, будто тянущимися от настоящего в прошлое, но с историей у Ульяны всегда было туго, поэтому, что там происходило, кто с кем бился, кто где воцарялся и зачем, девушка не поняла.

Впрочем, те видения теперь занимали ее меньше всего на свете, а гораздо больше ее волновало то, куда она угодила. Ульяна прошлась по незнакомому месту: сплошь деревянные избы с соломенными крышами; дороги не дороги, а так, тропинки, покрытые грязью; а люди и того страшнее, одеты в какие-то ужасные тряпки, все с гнилыми зубами, по-русски не «бум-бум» и разит от них – ужас; и даже кошки не «ми-ми-мишные», как на картинках в интернете, а все драные, облезлые и худые. В общем, «жесть полная!»

Пометавшись немножко по деревушке и, поняв, что это либо прошлое – «какая-нибудь средневековщина», либо «параллельный мир», как в фантастических книжках, Ульяна поняла, что она «попаданец!» Читая подобные романы, девушке всегда хотелось попасть в фэнтезийный мир, населенный эльфами, гномами, троллями, магами и сказочными принцами, но подобными здесь и не пахло. Впрочем, местные аборигены отдаленно смахивали на страшных гоблинов, да и пахло от них, как от настоящих орков. «Эх, может быть где-то глубоко в лесу, что виднеется за деревней, живут волшебные эльфы?» – с надеждой подумала Ульяна и вдруг расплакалась. Стало неожиданно страшно и чудовищно печально, ведь даже если это фэнтезийный мир, то что ей теперь в нем «на веки вечные что ли оставаться? А как же мама, папа, братик, сестры, да и друзья, на худой конец? Я что, их никогда больше не увижу? Да и что я вообще будет тут делать, где ночевать, чем питаться? Вон и местные, как зыркают, не ровен час обидят или, того хуже, убьют или даже изнасилуют!» – Страшно стало, – «жуть!» В общем, разрыдалась попаданка горько, закатила настоящую истерику, слезы потекли в три ручья.

Но зря Ульяна местных побаивалась. Беда пришла не от них.

Вдруг над деревней, словно раскат грома, пронесся пугающий гул, отдаленно напоминающий завывание труб. Местные тут же засуетились: бабы, похватав детей, принялись прятаться по домам, запирая ставни и двери, мужчины же взялись за оружие. Хотя оружием даже Ульяна бы это не назвала, так, какие-то длинные заточенные палки, топоры для рубки дров, да и несколько мечей. Неудивительно, что в глазах мужчин девушка прочла неподдельный ужас перед чем-то страшным, надвигающимся.

И вдруг полетели зажженные стрелы! Соломенные крыши близстоящих домов тут же вспыхнули, и в мгновение стало очень жарко, над деревней разнесся запах гари. Ульяна повернулась в сторону летящих стрел и обомлела от ужаса.

«Мамочка, роди меня обратно!» – залепетала про себя Ульяна, глядя страху в лицо.

Прямо на нее на всех порах верхом на быстроногих скакунах мчались ужасающие демоны! Правда, демоны не нуждались в кольчугах и в рогатых шлемах, поэтому все же это были люди, но выглядели они так, будто их извергла сама преисподняя. Бородатые варвары размахивали мечами и топорами, пускали вперед зажженные стрелы, забрасывали на крыши факелы и выжигали все вокруг.

– Нурманы, нурманы! – в страхе запричитали местные.

«То бишь, викинги, – поняла Ульяна. – Ну, хоть что-то из школьного курса истории в голове отложилось!» – Хотя чем это сейчас могло помочь?

Очередная зажженная стрела вонзилась в горло очутившемуся рядом с Ульяной крестьянину, и тот, захрипев, упал наземь. Девушка заверещала что есть мочи, смерть не на экране, а в жизни она увидела впервые, и она оказалась ужасной. От страха Ульяна оцепенела, ноги перестали слушаться, руки тоже, девушка застыла на месте и замычала, слезы потекли ливнем.

А викинги тем временем достигли толпы ополчения, рыча и выкрикивая что-то на родном языке, они замахали мечами и топорами. Кровь полилась рекой, запахло железом и потом, перемешавшимся с запахом гари. Куда там простым крестьянам было справиться с отрядом хорошо обученных и до зубов вооруженных воинов. Викинги играючи принялись расправляться с ополченцами: взмах топором, и старик с разрубленным черепом упал наземь. Еще один росчерк стали, и молодой парень, пронзенный мечем, схватился за живот, захрипел и пал. Воин же переступил через него, страшно зарычал, словно дикий зверь, и, с размаху разрубив заостренную палку очередного крестьянина, довершил дело, с разворота распоров тому брюхо, полилась кровь, и кишки бедолаги посыпались из его нутра.

Ульяна упала на колени, от ужасающего зрелища ее вырвало.

А викинги принялись врываться в горящие дома, легко выбивая хлипкие двери. Не церемонясь, за волосы они вытаскивали женщин на улицу. Старух викинги просто закалывали, молодых же сгоняли в кучу. Ульяна видела, как одной молодке бородатый детина задрал подол и, никого не стесняясь, принялся охаживать рыдающую девку. Вокруг раздавались крики и стоны, настоящий ад царил повсюду, пахло гарью, кровью и смертью.

И тут пробегающий мимо «нурман» вдруг заметил Ульяну. Девушка вся сжалась, а бородатый викинг в рогатом шлеме оскалился полной гнилых зубов улыбкой и двинулся на нее. Пятясь, на четвереньках Ульяна попыталась скрыться, но здоровенный отвратительный детина достиг ее в три прыжка, больно схватил за волосы и, не обращая никакого внимания на мольбы и плачь, поволок в кусты…

…С тех пор прошло три дня. Опустошенная, разоренная и выжженная дотла деревня осталась позади. А отряд викингов, погрузив добычу и обзаведясь живым товаром, двинулся дальше. Пленным, среди которых оказалась и Ульяна, связали руки и вереницей пустили за лошадьми хозяев.

В глазах сестер поневоле девушка поначалу ощущала страх, но уже через сутки он сменился смирением. Викинги быстро подчинили себе пленных, отбив у них надежду, и грубой силой объяснив, что ничего хорошего ждать не стоит. По вечерам, когда «нурманы» устраивали привал, они кормили рабынь какими-то помоями, а затем, наедаясь и напиваясь сами, выбирали себе девушек для утех – те уже не сопротивлялись и полностью подчинялись новым хозяевам. Со страхом в сердце Ульяна боялась, что эти отвратительные, мерзкие, вонючие варвары выберут и ее, но отчего-то Бог теперь ее миловал. А утром «нурманы» вновь отправлялись в путь.

Куда их вели? Ульяна не знала, но догадывалась, что впереди ее ждет невольничий рынок. Да, судьба жестко над ней подшутила, и быть ей теперь рабыней в руках неизвестного хозяина. И благо, если этот хозяин будет добрым и справедливым, а ведь может оказаться и полным мерзавцем, или того хуже, продадут ее в гарем, а «Анжелики»*  из нее явно не получится или того хуже: обслуживать ей грязных мужчин этого средневекового мира где-нибудь в загаженном борделе до конца жизни. Хотя в таком случае, ее смерть окажется скорой. Эти кошмары о неведанном грядущем посещали ее каждый миг, и с каждым разом коварное воображение выдумывало все более пугающие сюжеты дальнейшего будущего. Оставалось только плакать. И девушка плакала, плакала каждый день, проклинала жестокую судьбу и молила о спасении. Свою прошлую жизнь, скучную, в которой почти ничего не происходило, теперь Ульяна воспринимала, как райскую. Теперь она бы отдала все, лишь только бы вернуться назад к наскучившей до этого рутине простой студенческой жизни.

«Анжелика»*  -Ульяна вспоминает героиню серии одноименных авантюрно-приключенческих дамских романов французских писателей Анны и Сержа Голон. Но скорее не книгу, а одну из экранизаций, наверняка фильм «Анжелика и султан» 1968 года. (автор)

И, видимо, Бог услышал ее, только вот оказался он совсем не таким, каким представляла его себе православная Ульяна, и пришел он не один, но не с ангелами, а другими богами…

Однажды утром посреди поля с неба вдруг ударила молния. От яркой вспышки Ульяна даже зажмурилась, а когда открыла глаза и выглянула из-за вереницы рабов, то увидела, что перед викингами стоят четверо. Первый – одноглазый воин с длинной седой бородой и золотым копьем в руке, облаченный в сияющую кольчугу и остроконечный шлем с крыльями по бокам. Второй богатырь – с черной бородой, грубым взглядом и огромным боевым молотом. Третий – в темном камзоле без оружия на виду и в зеленой маске. А четвертая – обворожительно красивая девушка в голубом, как ясное небо, платье и с длинными золотыми волосами.