Текст книги "Шиза (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Карниевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   – ...Продолжаем новости на канале РЕН ТВ, – щебетала с телеэкрана симпатичная ведущая. – Сегодня ночью, Землю накроет сильнейший геомагнитный шторм. 'Буря столетия' – как его успели окрестить некоторые ученые. Высока вероятность нарушения мобильной связи, систем навигации космических кораблей, и даже, – она слепила трагическую гримасу, – разрушения энергетических систем. Мы советуем людям с повышенной метеочувствительностью проявить особую осторожность. Врачи рекомендуют...

   Славик Дудкин, пихнув в рот остатки бутерброда, вытер руки об шорты и, пересилив себя, выключил телевизор. Ещё не успевшая остыть башка булькала заковыристыми формулами, однако время, отведенное на обед, уже истекло – завтра вторая пересдача. Зависнув над немытой посудой, он кисло покосился на уже нафаршированную несвежим фаянсом раковину, и, в момент, оправдав себя количеством не выученных параграфов, молодецки пульнул тарелки в центр замызганного стола.

  – Хорошо когда мать на даче.

   Студент вяло выполз из кухни, живая мумия, в когда-то белой футболке на выпуск, и с ненавистью взглянул на разбросанные по дивану учебники.

  – Поделить бы их всех на ноль... вместе с преподом, – незатейливо предложил Славик плакату с Дартом Вейдером на стене.

  Темный лорд презрительно промолчал, поэтому пришлось рухнуть на убитую тахту и снова отдаться во власть математики. Многомерный анализ им впитывался с трудом, а предстояло выучить еще кучу билетов.

   Ночью спалось плохо, головная боль грызла мозг, а кошмары тиранили душу. Стоило лишь закрыть глаза, как склизкие сине-зеленые щупальца, начинали виться с потолка и, проникая в нос и уши, опутывать извилины. Облегчение пришло только к рассвету, когда ему всё же удалось провалиться в угольную яму мертвецкого сна. Звонок будильника отозвался в черепушке адским грохотом камнедробилки, голова буквально раскалывалась.

   – Срочно выпить кофе, иначе сдохну.

  Безрезультатно обшарив ногами холодный пол, в поисках тапок, он босиком прошлепал на кухню, не разлепляя глаз. Поставил чайник.

   С первыми бодрящими глотками в мозгу снова 'затеплилась' жизнь.

   – Ой! Кто здесь? – вдруг разорвался у него в голове визг какой-то девицы.

  Славик выронил чашку.

   – Вот меня торкнуло то, – собирая осколки с пола, подумал расстроенный Дудкин, – Надо умыться, полегчает. Поскорей бы конец сессии.

  Простые рубленые мысли завели его в ванну, а струя холодной воды заставила мозг работать живее.

  – Ну и рожа, – вырвалось у бедолаги.

   Отразившуюся в зеркале уродливую гипсовую маску, с прорезями глаз, подкрашенных иссиня-черными тенями, трудно было назвать человеческим лицом.

   Он снова погрузился в воскрешающую жидкость. Но тут, в голове послышался ещё чей-то неразборчивый шёпот. Затем кто-то истерично начал молиться.

  – Только глюков мне и не хватало. Нахрен сессию, рассудок дороже.– Поддался общей панике студент, кинувшись за трубкой, что бы отпроситься у куратора группы.

  – Черт, как же кумпол трещит,– простонал в голове скрипучий голос соседа с верху, – вроде и не бухал же вчера.

   Юноша нервно отдернул руку от мобилы и замер, прислушиваясь.

   – Эй, пацан, прекрати у меня в голове барагозить, иначе найду, и ноги из жопы выдерну, – предупредил его неизвестный бас.

   В голове, нарастающей лавиной, звучали всё новые и новые голоса. Вскоре они слились в один неразрывный гул, из-за не возможности вычленить чей-то отдельно.

   Хлопок. Голубая вспышка в глазах, и вдруг резко всё стихло.

  – Точно переутомился! Нужно, постараться успокоиться и сожрать какую-нить таблетку. – Всхлипнул горемыка.

   Физматовец быстро перетряхнул свои запасы, но ничего кроме пластыря и активированного угля не нашел.

  – Так, срочно надо прилечь и попытаться уснуть.

   Впрочем, стоило ему закрыть глаза, как в сознании запульсировала, словно предупреждающая табличка, рыжая клякса с ярко голубыми вкраплениями. Затем, 'экран' залил темно-красный цвет, и разноцветные безумные пятна на нём начали сюрреальную игру в калейдоскоп. Они хаотически сливались и делились, переливались всеми цветам радуги, то, практически исчезая с 'дисплея', то, заполняя его собой до самых границ. Славик вжался в диван. Сгрудившееся стадо его бессвязных мыслей и эмоций, вдруг куда-то сгинуло, как кучка пыли в жерле пылесоса, оставив только ужас, сумевший зацепиться за какой-то закоулок рассудка своим липким хвостом.

  – Надо действовать! – в рушащихся связях с реальностью, прошмыгнула последняя мысль, – надо что-то делать!

   Дудкин вскочил и бросился бежать...

   ***

  Малиновая мгла колыхнулась, и начала стремительно скукоживаться. Быстро уменьшившись до размера горчичного зерна, она, вдруг, вспыхнула знакомой кляксой, и испарилась совсем. Славик с трудом открыл глаза, всё вокруг плыло как в дымке. Стальная пружина панцирной кровати, через тощий матрац, больно впилась под ребро. Ржавым напильником языка, горемыка провел по сухим губам и попытался шевельнуться, тело не реагировало. Сознание, вместо былого чудовищного киселя, медленно заполнял серый туман апатии. Редкие мысли пробирались сквозь его завесу с трудом и опаской, но это были его мысли:

   'Двое изможденных людей в белых халатах стоят рядом... Большая обшарпанная комната и множество заполненных кроватей – больница... Решетки на окнах – психиатрическая больница'.

   Свободная часть сознания содрогнулась: 'Выучился на Физмате, твою мать'.

  – ' Это лишь сон... Дурной сон... Этого не могло приключиться с тобой. Вот-вот зазвонит будильник, и чашка кофе стряхнет этот морок... Главное не выдать себя и проявить терпение'. – Тут же в ответ, начал нашёптывать туман.

   Студент опустил тяжелые веки и прислушался.

  – .... Еще трех новеньких доставили. Все со схожими симптомами. Больница переполнена. – Нервно тараторил один из стоящих, тот, что помоложе и повыше. – По секрету скажу вам, Пётр Иванович, меня тоже мучили кошмары, вынужден был даже под утро принять успокоительное. А уж, когда послышались голоса, и вовсе, тянуть не стал... Я с тревогой жду следующую ночь.

   – Сочувствую вам, Сергей Венедиктыч. Согласен, ситуация непростая, хотя очевидно, причин, в моём понимании, для паники пока нет. – Засипел голос упитанного старичка с козлиной бородкой.

   – Как вы можете так говорить? Это же очевидное, что-то заразное! Почему Минздрав всё тянет?! По какой причине не объявляет эпидемию?! – Чуть не сорвался на крик длинный.

  – Помилуйте, коллега, ни источник, ни способ заражения не найден, как бы компетентные органы не рыли землю. Следов химического, или какого либо иного вида воздействия нет. Зато там, на верху во всем уже разобрались. Наш Кисилевский на 'России', во всём происходящем, уже огульно обвинил американцев. CNN валит всё на нас. Конгресс вводит новые санкции, мы собрались перебрасывать 'Калибры' в Венесуэлу. Остальные страны пока тревожно насупились. Какой уж тут Минздрав... Чистая политика...

   Это же идиотия! Эти кретины, только и ищут повод сцепиться. Очевидно же, тут действуют силы куда величественней. Однако, вместо того, что бы объединится и разобраться, остолопы толкают мир к войне... Тем не менее, я, кажется, нашел истинную причину. У меня есть отличная теория, – собеседник паникёра, зашелестел какими-то бумажками и перешёл на возбужденный шёпот. – Гелиошторм!!! Вчера статью на эту тему начал писать: 'Возникновение и развитие массовых шизоидных галлюцинаций, вызванных аномально высокой солнечной активностью'.

  Документы зашелестели снова.

   – Вот, посмотрите, ареалы распространения заболевания у нас и наших визави. Производит впечатление? Симптомы, в обоих случаях однотипны и ярко выражены... Или это... Время возникновения первых очагов болезни и вспышек на солнце... Потрясает! Не правда ли?

  Кхе, кхе... Простите, простыл на местных сквозняках.

   Откашлявшись, Пётр Иванович продолжил:

   – Люди с высоким Ай Кью подвержены характерным идентичным галлюцинациям. Мыслительная деятельность у них, в процессе приступа, специфически угнетена. Лечение идет трудно. Инъекции антипсихотиков дают хороший, но кратковременный эффект. После временных ремиссий, следует череда тяжелейших рецидивов, повторяющиеся каждые двадцать четыре часа.

   Таким образом, можно сделать вывод, что это не единовременное отравление, а волнообразный процесс, разнесенный по времени. Учитывая площадь поражения и количество пострадавших, я вижу только один источник воздействия – Солнце.

   Моя гипотеза: солнечный ветер чрезмерной силы воздействует не только на спутники. В данном случае, он каким-то образом оказывает влияние и на электрические импульсы в нейронах головного мозга, а те в свою очередь на центры зрения и слуха. Отсюда и вся эта свистопляска. Вот только, светило скоро успокоиться, и, народ сразу угомонится. Как вам?

   – Неожиданно... И всё же, почему это влияние оказывается только на определенную социальную страту, ярко выраженных интеллектуалов? Тут и правда какой-то диверсией попахивает. – Проворчал набитый сомнениями голос Сергея Венедиктовича, уже более спокойно.

   – Кхе... Кхе... Ну, тут вообще всё просто. Чем дольше и выше интенсивность мыслительной деятельности человека, тем разветвлений его нейронная сеть, и поток электрических импульсов в ней мощнее. Соответственно, воздействия магнитной бури на такую голову будет значительней. Отсюда и такой выборочный эффект: индивид больше думает, сильнее воздействует шторм. Так что, можете, смело себя причислять к интеллектуальной элите... Нам бы только эту вспышку пережить... – Прохрипел Пётр Иванович с пафосом. – Да не переживайте вы так, галоперидола у нас, слава богу, еще лет на двести припасено. Зато, коллега, по её окончании, докторские нам обеспечены. Главное успеть первыми, застолбить и поднять эту тему. Собранный материал поражает... Так что, прекратите панику и приступайте к работе. – В его менторский тон вкрались теплые нотки.

  – Галаперидол – защита от солнца. Какой смешной сон, – улыбнулся Славик, – хоть и начинался жутковато.

  – Смотрите, оклемался....

  Послышались шаги. Один из 'белых' подошёл к Дудкину:

  – Ну-с, милок, уже получше? Давайте-ка, ещё укольчик сделаем, чтобы закрепить результат.

   Острый металл коснулся руки физматовца, и страдалец провалился в чёрную благодать нейролептика.

   ***

   – Что за рваыпр*. Бортовой Вычислитель, рлантгап, разрушен уже как тридцать пять циклов назад, но, вопреки моему приказу, Внешняя Вычислительная Психосеть, способная рассчитать курс домой и составить режим работы двигателей, всё еще не сплетена. – Капитан звездного крейсера 'Грыглылз', империк, Носитель Спор Императора, желеобразный шаройд непревзойденного сиреневого цвета с мерцающими изнутри тремя золотистыми огоньками, высшими галактическими знаками отличия, раздраженно пульсировал на выстроившихся офицеров. Паря в центре сферы командного отсека, на своем гравиоложе, он каждый раз желая особо подчеркнуть важность следующего утверждения, грозно сверкал на блеклое ничтожество вокруг, всеми своими восемью зыркалами, разбросанными по периметру тела, и начинал изрыгать проклятия на провинившихся. Действие продолжалось уже добрых четверть цикла. Виновны были все: подлая звезда, тупой экипаж и негодная техника. Несмотря на всё его усердие, выход из надвигающейся катастрофы по-прежнему найден не был.

   Личный состав непоколебимо молчал, подобострастно придав, для контраста с великолепием командора, розовый цвет своим оболочкам. Сбитый в колонны, демонстративно таращась на своего повелителя, он покрывал всю внутреннюю поверхность обширного помещения, словно нарезанный дольками неспелый арбуз.

   В конечном счете, порядком измотавшись и почувствовав тщетность своих титанических усилий, разом совладать со всем этим стадом, Сиреневооблаченный решил перейти от общего к частному и, приблизившись к обслуге Вычислителя, продолжил:

   – Уставы прямо требуют, в случае невозможности ремонта Бортового Вычислителя, в походных условиях, организовать поиск любого внеимперского разума и осуществить объединения его носителей в вычислительные сети. Разведка донесла, что Личные Биологические Вычислители доминирующего в этой звездной системе вида идеально подходят для преобразования их в расчетные узлы психосетей. Рлантгап... И при этом, уже две попытки плетения провалены. Рваыпр! Время поджимает. О вашей вопиющей некомпетентности будет немедленно доложено по прибытии в порт!

   Капитан всё больше распалялся, спектр начальственных покровов начал смещаться к раздраженно-синему. Вибрации командора стали гораздо импульсивней. Империк уже собирался перенести огонь своей ярости на соседний сегмент связистов, когда смена палитры одним из шаройдов отвлекла его от тирады.

   – Вам есть, что возразить, Хранитель Искры Корабля? – гневно мигнул кэп.

  – Покоритель миров, дроны провели тринадцать подготовительных биоатак, с периодичностью в один местный цикл. В Биовычислители туземцев, операторами, были внедрено девяносто восемь процентов доставленных имплантов-спецмодулей – безукоризненно. К моим ребятам нареканий нет, психосеть была смонтирована стандартно. – Вернув подобающий колор, вступился за экипаж старпом, бывалый космический скиталец, совершивший не один звездный рейд. Даже облачённый в подобострастие, заместитель – щит и надежда команды, вызывал несварение у шефа.

   Безобразные ленты застарелых рубцов, перепоясывающие тело, мелкая рябь вокруг впадин, нескольких чудом уцелевших зыркал – ветеран, за всё время ремонта, так ни разу и не переключился в экономный режим. Впрочем, амплитуда и сила его вибраций резко контрастировали с унылым окрасом:

   – Увы, после проведения коммутационной отладки, было обнаружено, что большинство вживленных модулей безвозвратно дезактивированы. До режима 'Постановка вычислительной задачи' работоспособность сохранили считанные единицы, и те, в последствии, функционировали не больше цикла. После первой неудачи, согласно уставу, была проведена повторная попытка плетения, с противоположной стороны планеты – с тем же результатом. Техники тщетно пытаются разобраться в произошедшем.

   Шрамы Хранителя взорвались бешеным переливом цветов, выдавая крайнее волнение:

   – Дико для понимания, Покоритель миров, но дроны информируют, что туземцы в обоих случаях мгновенно выработали иммунитет к воздействию наших технологий. После прекращения влияния спецмодуля, расчетузел не уничтожается, как было заложено программой, а, по сути, преображается обратно в Биовычислитель, с сохранением своих прежних свойств и эффективности. Ни с чем подобным мы еще не сталкивались... Криптографы выбились из сил, усложняя первичный код.

   В подтверждении своих слов, старпом спроецировал видеослепок одного из этих непостижимых туземцев.

   – Немыслимо! – Явленная скверна передёрнула Покорителя в оранжевый.

  На шаройдов взирало мерзкое белковое существо, нижайшего цвета и примитивнейшей жесткокаркасной структуры, по нелепому местному обычаю покрытое переработанными углеводами.

   – Это молодая особь, перенесшая вживление одной из первых. Я выделил её из прочих, за интенсивность мышления и странное желание зафиксировать в памяти огромное количество невероятных формул. Данные её жизненных показателей и мозговой активности свидетельствуют, что сейчас мыслительный процесс снова приближается к оптимуму. – Бесстрастно продолжил Хранитель, не сводя зыркал с империка.

  Цвет капитана резко сполз до желтого, он растерянно протрепетал:

   – Как такое может быть?! Это же абсурд. Как дикари могут самостоятельно отключить модули и сохранить, после этого, биовычислители функционирующими? Вы понимаете, что это не возможно? Ни разведка, ни логика не дают для этого ни каких предпосылок!

   Глава корабля вопросительно уставился на вычислителей, ища разгадок и поддержки. Однако, в царящем в рубке полумраке, только розовое молчание было ему ответом. Повисшая тяжелая пауза, подсказала, между тем трехогоньковому, что именно он Покоритель миров. Капитан попытался восстановить свой эмоциональный баланс, с трудом сгоняя расползающиеся мысли в кучу. Со скрипом, натужно, вернув жалкое подобия былого величия, шаройд пафосно продолжил:

   – Нет, это невозможно! Я решительно отказываюсь в это верить. Вы просто сборище недоумков... В этой штароаг галактики, мы можем рассчитывать только на себя. Экспедиция рушится! Скоро активизируется программа крейсера по защите технологий. Покоритель миров просто обязан предпринять все необходимые действия для спасения корабля. Удвойте количество высылаемых модулей. Я лично проведу плетение, и буду повторять попытки до положительного результата. Молчать. Никаких возражений! Удалитесь!!!

   Старпом попытался колыхнуть еще что-то важное, по его мнению, но, получил только гневный протуберанец в ответ, и спешно телепортировался к себе.

   Сбросив оковы приличия, он буквально вспыхнул голубым цветом бешенства. Исступленно пульсируя, ветеран метался в небольшом пространстве сферы-каюты, расшвыривая трофеи и раритеты других миров, забившие её свободный объём:

   – Рваыпвр... Как? Как, этот выродок смог заполучить под командование крейсер, пусть он даже носитель спор самого императора?! Вывести корабль в пространство на самый пик звездного шторма и своим невежеством добить судно. Это Плорпрооиорр! На что он рассчитывает при проведении нового плетения? Модулей осталось тридцать процентов от штатной численности... Удвоить количество!!!

   Расплескивая ярость, Хранитель налетел на небольшой, парящий над полом постамент. Сияющая пурпурная сфера на нем закачалась и чуть не слетела. Старпом сжался от ужаса, разродившись десятком щупальцев – сосуд, хранящий искру корабля, дух первых великих императоров, кусочек империи в дальнем походе, мог пострадать.

   Ветеран нежно подхватил артефакт, мгновенно отрезвев. Осмотрев реликвию, почтенный шаройд провибрировал:

   – Это уже перебор. Надо успокоиться. Хватит истерик.

   Хранитель вновь начал наливаться своим естественным томатным оттенком, когда в нём, где-то глубоко внутри, вспыхнуло неутешительное прозрение:

   – Так вот почему всё сразу пошло наперекосяк. Гибель крейсера с лишним наследником и его спор, какой провал для миссии, зато, какая удача для империи. Для этого ни жалко, ни команду ветеранов, ни этой старой посудины... Ничего уже не изменить, подмога прибудет после неизбежного...

   Защитник Искры с гордостью оглядел разгромленные трофеи:

  – Всё же не дурно я послужил империи. Да и своих спор достаточно распылил. До славного финала остался только крохотный должок перед родом Хранителей.

  Церемониально отпружинив, ветеран извлек искру из шара:

   – Славная Искра, хранимая нами.

   Расу шаройдов, Ты вдохновляла,

   Тысячи циклов вела нас в перед.

   Долг свой хранителя чётко исполню я.

  Едва не погибшая средь дикарей,

  Найдешь хранилище в них Ты надежное.

  Сектор сей дикий, бесславною погибелью,

  не сможет унизить Тебя.

   Позор пред другими родами, не покроит мой род.

   Лёгкой вибрацией кода в модуле, он активировал свои каналы связи:

  – Старший механик, дело важности УУУ секретность Ч, срочно пришлите мне стандартный дройд с внедреным спецмодулем.

  Фронтальные зыркала стармеха мигнули розовым цветом покорности, а на выемке телепортера высветился зеленый знак доставки.

   Шаройд осторожно извлек дрон и упаковал в него Искру.

   – Дело за малым, перенастроить спецмодуль, оставив единственный канал связи и вновь вживить его. Модуль не сможет встроиться в сеть, и перегрузки у дикаря не случится – защита не сработает. К подходу помощи, модуль останется единственным источником сигнала. Ищейки хранителей его быстро найдут.

   Немного поколдовав с кодами, он с чувством выполненного долга, отправил изделие обратно на склад. Радостно распинав себе свободное место, Хранитель Искры Корабля, наконец-то, устало растекся по удобной вогнутой поверхности. Зыркала максимально убавили чувствительность... Грёзы понесли его к звездам...

   ***

   – ... Продолжаем новости на канале РЕН ТВ, – щебетала с телеэкрана всё тажа симпатичная ведущая. – Мощная вспышка, осветившая небо над Челябинском, на прошлой неделе, по утверждениям ученых, была вызвана взрывом болида...

   Славик Дудкин пихнув в рот остатки бутерброда, и хотел уже вытереть руки об шорты, как вдруг, телевизор щелкнул и погас.

  – Тебе же врачи запретили долго смотреть эту чертову шарманку... Не больше двадцати минут в день. – Неожиданно вошедшая мать, в сердцах шарахнула пультом об стол. – Сходил бы прогулялся. Гляди, какая погода хорошая.

   – Вот ещё, – огрызнулся Дудкин, – там жарко.

   – Лекарство выпил??

  – Угу... – солгал Славик и, обреченно выдавив себя из кухни в комнату, захлопнул дверь.

  Следы недуга еще виднелись на его лице, однако, щеки уже успели набрать заметный румянец. Таблетки спокойно лежали в кармане юноши до первого посещения туалета. Ни какой потребности в химии он не испытывал, мозги работали как швейцарский хронометр.

  – Декан звонил... Ты когда к экзаменам начнешь готовиться? – всё равно, нагнал Дудкина голос матери в сопровождении звона посуды и плеска воды.

  – Скоро...

   Студент гепардом метнулся к старенькому центру на полке, и врубил музыку погромче, что бы не слышать её брюзжание.

  – Ага, ща, всё бросил и выучил... Пусть вот сам и готовится. – Шепотом добавил Славик, заговорщицки подмигнув приятелю на стене.

  Тем не менее, для достоверности, он взял со стола пару учебников и бросил у дивана. Глядя на разбросанные книги, Славик задумчиво произнес:

  – Чем же меня в больнице напичкали? Поди, чем-то экспериментальным... Но, надо помалкивать, а то опытами замордуют.

   Солнце игралось своими зайчиками на облезлых узорах обоев. Из бумбокса лилась какая-то джазовая муть. Темный лорд по-прежнему презрительно молчал.

  – Скукотища, – простонал Дудкин и, покосившись на закрытую дверь комнаты, плюхнулся на тахту.

   – Ну ладно, послушаю, чем Танька из третьего подъезда занимается... Ааа, нее, стоп... Эту занудную дуру позавчера шерстил, лучше Ирку, – со скрипом решился он. – Чёрт, голова патом опять трещать будет...

  Юноша поворочался, устраиваясь поудобней и, представив конопато-беличье лицо соседки снизу, прислушался:

  ' Блиин, с Мишкой посралась... Теперь Олька Губа вокруг него без конца ошивается, а этот гадёныш, на меня и не посмотрит... – Забарабанили сухим горохом в голове у студента чужие мысли. – Зато, чмошник Дудкин не переставая пялиться... Где бы вечером тусануться?

   А ведь Мишка такой клёвый. Веселый и тачка у него есть... Написать ему? Попробовать помириться? Я как Губу в Мишкиной бехе вижу, аж трясти начинает... Как же меня этот задрот Дудкин бесит... '

   Колючие слова, больно хлестая по самолюбию, заставили лицо юноши корежиться обидой, а кулаки крепко сжаться. И всё же, болезненную связь Славик не разорвал, из-за странного сладко щемящего чувства овладевшего им.

   – Кругом одни шалавы, – обреченно заключил студент.

   '...Замётано! А если что, Таньке позвоню, на пару прошвырнемся куда-нибудь. Ну а этого обмылка сверху, на тухлый случай оставлю ... '

   Царапая нервы, Иркина речь всё шумела ещё в голове у Дудкина, когда, неожиданно резко, без прелюдий, в неё врезался визгливый протяжный вой, и комната взорвалась сине-зеленым светом. Полупрозрачные муреновые щупальца в момент наводнили комнатушку, превратив жилище в непролазные джунгли.

  – Лять, чо опять за куйня ... – Подскочил с дивана физматовец.

   ***

   Редкие серые волны, дремотно покачиваясь, баюкали Славика. Туман, опутав сознание, крепко обосновался в голове студента.

   – Покооой... Покооой... – переливался его смурый шёпот.

   Возникнув после дикой вспышки в комнате, где-то вне человеческого понимания, этот свинцовый смог уже сильно отличился от прежней безобидной дымки. Медленно накатываясь могучими грязными валами, он наводил ужас на Дудкина, неумолимо поглощая привычный с рождения мир.

   – Я буду сопротивляться. Я, во что бы то ни стало, остановлю этот натиск. – Собрав последние осколки душевных сил, решил для себя Славик. Но, едва, усталость, только, скользнула рядом вероломной гадюкой... Студент тяжело вздохнул и смирился.

   Пропитываясь мутной мглой, растворяясь в ней последними остатками личности, юноша с удивлением почувствовал и всю блёклую прелесть тумана.

   – Безмятежность и покооой... Покооой... – Уже вторил ему Славик, – ни сессий, ни мерзких щупалец, ни этих стервозных баб.

   Случалось, пелена слегка отступала, обнажая крохотные островки сознания. И мгновенно, извне, в её бреши прорывались агрессивные звуки и запахи, отравляя вкус нового мира Дудкина. Это всегда быстро заканчивалось, однако в последнее время отливы стали особенно сильны.

   ' Туман не может уйти – он неодолим. Он могуч и плотен. Он тяжёл. Да теперь, я и сам не хочу этого. Вечный туман – вечный покой...'

  Успокаивая себя, твердил Славик.

  Тем не менее, однажды, мгла дрогнула и начала таять, и в прорехи её густой вязкой ткани устремились глухие голоса.

   – Добрейшее утречко, Сергей Венедиктыч... Глядишь ты, поздоровался, не то, что Залкин.

  – Да, тот пропылит обычно, даже головой не махнет. Зачем, светилу российской медицины с санитарами ручкаться?

  – Тут, ты как всегда прав, в гору он здорово попер. Симпозиумы всякие, из телевизора не вылезает – теперь он герой.

  – Ага, герой, как же. Хлопчика, вон, напрочь залечил... Совсем молоденький... Жаль мне его. Сам по конференциям шляется, а парень обколотый валяется... Я вообще слыхал, что, этот коновал БАДы намастырился выпускать, и от солнца шапочки из фольги запатентовал.

  – Да ты что!

  – Тут теперь полкорпуса таких, а парень всё, уже овощ. Кажется, ему, совсем, наше светило мозг сожгло своей галкой**.

  – Да не, трепыхается ещё. Если Залкин на повышение уйдёт, Венедиктыч его на ноги-то поставит, если успеет.

  – Не надо... Не хочу... Оставьте меня в покое. – Криком попытался возразить им Славик.

  Словно сжалившись, спасая Дудкина от наседающего щетинистого мира, туман снова сгустился...

   ***

   Отростки, жесткие и прямые, высвободившись из-под поверхности планеты, тянулись далеко ввысь, дробясь и расщепляясь в пути. Казалось, эти гиганты, макнув никчемную планетку в липкий сумрак, просто присвоили её себе. Только жалкие объедки небес, да сухие крошки звезд, падали сюда, к их подножию.

   Нестерпимый жар пронзил тело шаройда. Словно огненные объятия вергонского ланагтра, тысячи раскаленных игл впились в шкуру старпома, вырвав его из тяжелого забытья.

   – Мерзкое местечко, – колыхнулся спросонья, ошалевший от боли Хранитель.

   Бесцеремонно выдернутый в реальность, он еще раз пытался погрузиться в небытие, но, прожигая оболочки, созревающие споры, вновь рванули на свободу.

   – Рлактр, вместо чистоты сияющих звезд, всюду белковый варварский субстрат. Не этого я заслуживал. Лппоп. А ведь космос практически принял меня... Где же я так разгневал императора, что неудача буквально прилипла ко мне? – виновато обронил странник.

   Последнее целое зыркало ветерана тлело смертельной усталостью. Серое, из экономии энергии, тело покрыли свежие рубцы. Потрепанный долгим скитанием, он растерял половину своего объема.

   Предавая самым изощренным проклятиям кипящую извне бурю белка, шаройд прислушался – шуршание, треск и хруст не прекратились. Мир за пределами убежища был беспардонно захвачен жизнью, дикой и опасной. И если, возле входа в его приют, копошилась какая-то мелочь, то уже чуть дальше, за густой колючей порослью, громко резвилось несколько здоровенных волосатых зверюг.

   – Экстренная эвакуация – позорный шлепок в штароаг вселенной. Само собой, автоматика запустила Защитную Репродукцию. Устроить этакое безумие в закрытом секторе. Забыл, наверное... Или даже не знал... Наш Повелитель, был не только туп, но и жалок. Рлантгап... Даже напоследок он умудрился всё изгадить. Полное пренебрежение последствиями, рваыпр.– Брюзжал старпом, не в силах по настоящему злиться.– Теперь остается только одно – исполнить долг, обеспечить выживание потомства любой ценой. Алгоритм не изменить. Споры разбужены. Уцелевшим шаройдам представится отличный выбор: быть высосанным в чистую прожорливым потомством или стать, игрушкой для диких тварей. Надеюсь, император вскоре смилуется и прольёт на нас благодать.

   Не рискуя больше погружаться в грёзы, ветеран приглушил сенсоры и принялся безучастно наблюдать, как по песчаному полу перекатываются легкие золотистые искорки. Сброшенная десантная кожура распадалась, выполняя заложенную программу.

  – Тьма, да мерцание звезд, – тоскливо замети он.

   Время слиплось в большой неподвижный комок. Зыркало снова начало наливаться тяжестью.

   Внезапно, разорвав вязкую дремоту, гомон снаружи стих. В убежище вломилась тишина. Сонные мысли, взбитые безмолвием, взвились в бешеной круговерти:

  – Затишье в биохаосе... Найти своих... Штиль, даже краткий, последний шанс для нас. Только вместе мы прокормим и защитим потомство...

   Мгновение, и крупные частицы воды ударили о насторожившуюся окрест зелень.

   Хранитель рывком собрался в шар.

   ' Дрвь... Трв... кст... ' – предусмотрительно вбитые в память, стали всплывать в сознании названия местных биоформ.

   Стараясь слиться с мягкой лесной подстилкой, странник выбрался из-под корней старого дуба и покинул заброшенную барсучью нору. Под струями дождя, остановившись в одном рывке от укрытия, старпом оценивающе пробуравил округу.

  – Вроде тихо, – облегченно моргнул он.

  Хлестнув брезгливым взглядом по входу в убежище, шаройд не оборачиваясь, двинулся дальше.

  Тьма щекотала нервы, деревья всё еще приводили шаройда в трепет, однако, дорожа возможностью, он сделал по чащобе лишь малый круг, знакомясь с местностью. Осторожно разматывая расходящуюся спираль поиска, старпом до предела напряг все сенсоры тела, жадно выискивая следы своей расы. К сожалению, планета не пожелала поделиться тайной, лес в ответ ударил какофонией чужого невнятного излучения.

  – Всё не то... – кисло буркнул Хранитель.

  Плутая во мгле, потихоньку, ветеран ощутил, что скользить по мокрой траве, на удивление легко и приятно. Влага холодила истерзанную шкуру. Секущие сверху потоки воды создавали иллюзию скорости. Внутри затеплилось дурманящее, давно забытое чувство упоения. Тело мчалось, будто рассекая вселенную, растворяясь в ее бездонных глубинах.

   Как нарочно, споры снова кольнули и, спохватившись, хранитель осадил себя:

  – Предельная осторожность и концентрация.