Текст книги "Рождение миров (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Прутков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

В этот день я продвинулся всего на восемь метров, решив найти немного времени и для Искры, пока есть такая возможность. Стоило ужаснуться, что я могу враз потерять мою любимицу, и сразу вспомнил, что увлёкшись, бесспорно праведным и нужным делом, уже давно не играл со своим духом, да и вообще не уделял ей времени. Уже не помня точно, на каких щепках мы остановились в наших мокрых играх, рубанул кусок потяжелее, кинул в ведро. Искра привычно впилась в добычу и, не успев её переварить, рухнула в воду, так и не ослабив хватки. Теперь я знал, чем бы для меня закончилась история, влей я сегодня в себя воду. С диким шипением, в потолок ударила струя пара. Полведра воды испарилось мгновенно! Свет погас, а из серых, в моём зрении, клубов пара, ко мне, бледно переливаясь, летела моя искорка. Я подставил ладонь, но она лишь скользнула по ней и опять безмолвно впиталась в мою грудь.

С: Способность «Симбиоз» достигла уровня четырнадцать.

С: Характеристика «Мудрость» достигла значения восемнадцать.

Скоро стало понятно, за какие заслуги такая радость. Только заслуги опять оказались не мои собственные. Появилось ощущение, что становится прохладно, как будто кто-то высасывает из меня тепло. Глянул на энергию. Бара с энергией у меня по-прежнему не было, но в окне характеристик счётчик бодро крутился вниз. Понятно. Моя кроха продолжает эволюционировать и научилась разворачивать процесс энергообмена в обратную сторону. Сняв с меня единиц триста энергозапаса, моё довольное солнышко вылезло наружу и ярко засияло, наполняя кузню мягким жёлтым светом. Вытряхнул на ладонь пыли и протянул лакомство светлячку, которое тот радостно слопал и закружил под потолком. Я не переставал удивляться сообразительности и обучаемости малого духа огня. Кроме новых возможностей симбиоза моя Искра неплохо осваивала и другие хитрости. Ни раз, побывав «в шкуре» расплавленной, пышущей жаром, чуть ли ни прозрачной меди, в прямом смысле слова, эта проказница как-то залезла в литейную форму и настроила светопередачу и отдачу тепла, что просто не отличить от медного расплава. И это вместо того, чтобы влезть в дробленую руду и, как и положено, стечь вместе с ней в форму. Свет привычно померк, оставив меня в полумраке, слабо теплящейся, лучины, а на столе стояла форма с металлом, который никак не желал остывать. Подул – не остывает. Постучал по форме ногтем – условный сигнал для Искры вылезать и забирать с собой тепла, сколько унесёт. Искра взметнулась под потолок, яркой лампочкой, а я осоловело смотрел на пустую форму. Поднял глаза.

– Ты чего? Это как? Ты уже и медь жрать приспособилась? А ну выливай обратно! – Я грозно затряс кулаком в воздухе.

Искра засияла ещё ярче, начав беспорядочно носиться под потолком. Обычно она так выражала смех и радость. А когда я заметил руду, лежащую в целости и сохранности на своём месте на плавильном камне, и понял, что меня красиво разыграли, тоже рассмеялся. Да и тренировки с щепками прошли недаром. Дух, вроде как и нематериальный, но она как-то научилась или уплотнять пламя или что-то в этом роде, но теперь могла сжаться в шарик, который был осязаем. Очень слабо, но если ткнуть в неё, в этом состоянии, пальцем, то ощущалось слабое сопротивление, как при погружении пальца в воду. И ещё одно бесполезное умение, явно подсмотренное, у так нелюбимой ею, воды, а может и руды. Искра научилась садиться на стол, выпускать свою осязаемую плёнку, становясь похожей на огненную каплю, а после вытягивать струйку или ложноножку и перетекать по ней полностью на новое место. Такой способ перемещения был куда менее перспективным, чем её изначальный полёт, но чем-то ей это нравилось. Возможно, просто забавляло. Я даже придумал для этого её увлечения новую игру – «лабиринт», который можно выполнить из вытесанных каменных кирпичиков и каждый раз собирать в новой конфигурации. А в перспективе, туда можно добавить приятные вкусняшки, неприятные лужицы с водой, какие-нибудь другие фишки, делающие игру более непредсказуемой и интересной, но на деле, до этого руки пока не дошли.

Дневные достижения я теперь считал поутру. Так что за прошедший день записал себе в достижения кроме двойного симбиоза ещё и единицу силы. За этот и следующий день «дал жару» и выдал одиннадцать и двенадцать метров туннеля соответственно. Может, имело значение большое желание, а может и, всё-таки подросший до шести, «Копатель» и ещё одна единица силы. Лопата не имела визуальных повреждений, но в состоянии красовалось значение в восемьдесят процентов прочности. Как чинить лопату я не представлял, поэтому просто разобрал на составляющие, черенок заново прошёл точилом, а лопату просто раскалил, для убедительности немного отрихтовал молотом, заново отшлифовал и заточил. Получилось всего девяносто процентов прочности из максимальных девяноста, но в такой логике, мне этой лопаты хватит метров на двести, пока она полностью развалится.

Ещё семь метров туннеля, и я снова шёл по, утопающему в грунте, коридору. Копать смысла уже не было. У дальней стены, вдоль которой я и копал, пол и потолок уже разделяло около трёх метров, и завал шёл на убыль и дальше. Опять было до жути любопытно и долгожданно, но опять заставил себя вернуться. Пополнить запасы древесины, подготовить к походу расходники, починить и подготовить инструмент, выспаться и, только после этого, идти дальше.

Перед выходом приключилась очередная истерика. Я не хотел брать Искру с собой в неизвестность. Уговаривал её остаться дома, пока я схожу на разведку, а в следующий раз взять её с собой. Но это летучее упрямство вилось вокруг меня, трещало искрами, завывало, разогретым в огненных протуберанцах, воздухом и истерило, всеми, доступными ему, способами. Пришлось использовать последний аргумент.

– Ты домашний дух огня. Домашний дух огня должен сидеть дома и хранить огонь. Тебе нельзя так далеко и так надолго уходить из дома. Ты же знаешь, если домовой уходит, значит, он покидает дом и его владельца. А мне, потом, будет без тебя здесь темно и скучно. Всё! Храни тепло.

Аргумент оказался действительно убийственным. Носа у моей Искры не было, так что она разом как-то сникла всем своим телом, приглушила яростный свет, свесила языки пламени и медленно потянулась к горну. Почему-то стало безумно жаль существо. Казалось, что я отобрал у него смысл и цель жизни, и теперь можно только тихо умирать, сидя в горне. Не смог развернуться и уйти. Догнал поникший огонёк, подставил под него ладонь и попытался как-нибудь утешить.

– Не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем.

Я-то думал придумать что-нибудь потом, но Искра нашла выход куда как быстрее. В задумчивости замерев у меня на ладони, она постепенно начала опять набирать яркость, разгораясь, как лампочка с замедлителем. Языки пламени ярко вспыхнули, рванувшись в стороны, и она метнулась к моей груди. Но, в отличие от предыдущих случаев, не влилась внутрь, а врезалась, как будто налетела на невидимую преграду. Опять шевельнулись ржавые шестерёнки, и перед глазами повисло системное сообщение.

С: Внимание! Ваш домашний дух желает сменить место обитания в вашей кузнице! Вы подтверждаете смену места постоянного обитания малого духа огня с «Кузнечный горн» на «Объект 09HG54493Knlk1jgh0kjYUTY98kj657J78jgtyTghv8HJgyf12h20»? Да/Нет

Я аж открыл рот от удивления и такой неслыханной наглости! Но отказать я не мог – уж слишком дорогим и единственным разумным существом для меня была Искра, что бы я отказал ей в её единственной страсти – познании нового, даже если для этого её придётся поселить в себе как самого настоящего симбионта.

– Да.

С: Способность «Симбиоз» достигла уровня пятнадцать.

С: Характеристика «Интеллект» достигла значения четырнадцать.

С: Характеристика «Мудрость» достигла значения девятнадцать.

Огромные грунтовые отвалы постепенно сошли на нет, снова проступил каменный пол, покрытый слоем пыли и редкими каменными блоками от повреждённых стен и потолков. Хоть и была здесь могила могилой, но рисковать я не хотел и велел Искре спрятаться в «домик». Неизвестно, есть ли тут другие горные исчадия, а может и ещё что похуже или нет, но лучше пройдусь без лишне иллюминации. Коридор был прямой и длинный. Слева и справа изредка встречались грунтовые отвалы, по краям которых угадывались остатки разрушенных каменных арок. Пару раз наткнулся на более-менее сохранившиеся помещения, одно из которых оказалось кузницей похожей на мою собственную. Она была в гораздо лучшем состоянии, чем изначально моя, но она тоже была абсолютно пустой. Кроме редких, обрушившихся, каменных блоков, печи и горна там ничего не было. Иногда в стороны уходили другие коридоры. Какие-то заваленные, какие-то нет но, не имея карты, я пока не стал петлять по подземным лабиринтам, а решил пройти этот бесконечный коридор до конца. Через, примерно километр пути, прошёл мимо поворота в широкий туннель, начинавшийся большой, украшенной искусной резьбой, аркой. Туннель был вымощен большими, аккуратно вытесанными, блоками и уходил довольно резко вниз. В голове всплыл образ моего первого туннеля и то, чем он закончился, и туда я тоже решил пока не заглядывать.

Путь закончился предсказуемо: ещё через полкилометра обвалился и этот проход, и я упёрся в уже привычный завал, очень напоминавший тот, через который я совсем недавно прорыл свой туннельчик. Потопал обратно. И, хоть времени на бодрствование было ещё много, решил прекратить исследования и снова заняться крафтом. Подобные путешествия без карты часто приводят к неприятным последствиям. Мне была нужна какая-нибудь мобильная плоскость и какой-нибудь предмет, имеющий пишущие свойства. Сначала думал о разработке некого карандаша, но когда выточил деревяшку, напоминающую его по форме, понял, что это неоправданное усложнение задачи. Смешал угольную, из своих запасов, и каменную, которой тут было более чем, пыль, развёл, получившуюся смесь, водой до вязкого состояния, залил в форму, выдавленную моим «карандашом» в земле и попросил Искру прогреть. Искра, не мелочась, не просто прогрела, а буквально прокалила этот грифель. Почёркал по деревяшке, и система признала моё изобретение как «Угольный мел». С «бумагой» тоже особых сложностей не возникло. Труда ушло много, но десяток, зашкуренных, широких, тонких, в локоть длины досок до конца дня я изготовил. Ещё раз алхимик и плотник. Интеллект и мудрость – стандартно – по единице. Прикинул масштаб, отталкиваясь от длины пройденного сегодня коридора, и сделал набросок карты туннеля. Систему формирования карты принял тоже простую – решил просто нумеровать дощечки по принципу: первая цифра – номер строки, вторая – номер ряда. Теперь я мог легко собрать свои дощечки в довольно крупную карту, разложив их на полу, и посмотреть путь или нанести на карту разведанные проходы, а после, собрать обратно и убрать в инвентарь. На этот раз система никак моих подвигов не оценила, и я отправился спать, чувствуя себя обманутым но, не забывая себе повторять – «ну не очень-то и хотелось».

Теперь, идя по коридору, приходилось считать шаги, что бы карта имела хоть какую-то точность. Заодно догадался делать пометки на стенах, в виде номера дощечки, на которой отражён данный поворот и стрелки, указывающий в сторону, откуда я пришёл. По идее, в стрелках не было никакой необходимости, но так... на всякий случай.

Широкий, величественный туннель, которому я дал имя «Королевский», был действительно величественным: высокие потолки, наверно, около пяти метров, аккуратно обработанный камень и практически целые стены. Периодически в стенах встречались ниши, рядом с которыми валялись мелкие обломки, предположительно, от статуй. В стороны часто уходили туннели поскромнее, но я вновь решил дойти до конца. А в конце меня опять ждал завал, только в нём камень с землёй были перемешаны в пропорции один к одному, что было необычно. За сотню шагов до завала был поворот налево, арка которого была не менее хороша, чем на входе, куда я и направился, исследовав центральный проход. Внутри оказался грандиозный квадратный зал. Длина стен доходила метров до ста. Высокие своды, ниши для статуй, остатки каких-то элементов декора. Прямо на моём пути стояла каменная статуя гнома, одетого в какую-то мантию, державшего в одной руке посох, а в другой, приподнимая перед собой, большой каменный шар, на который и был направлен его взгляд. Скульптор заслуживал всяческих похвал. Работа была на загляденье! Всё проработано до мельчайших деталей, каменный шар отполирован так, что на ощупь был похож на стекло, которое, наверно, и символизировал. В другой руке, отведённой немного назад и в сторону, статуя сжимала изысканный резной посох. Наверно, это статуя какого-нибудь великого подгорного мага или жреца. Думается, настолько великого, что её поставили посреди прохода встречать посетителей. Дальше по залу нашлось ещё около четырёх десятков самых разнообразных гномьих статуй, выполненных не менее изящно. Тут были и крепкие воины, в не менее крепких доспехах, сжимавшие в руках устрашающего вида топоры и секиры, и именитые ремесленники, с кузнечными молотами, клещами, зубилами и молотками, и рудокопы, нёсшие свои кирки, закинув их на плечо, и просто приличного вида гномы – хорошо одетые, с аккуратными, уложенными либо заплетёнными косичками, бородами. И все они смотрели или шли к противоположной от входа стене, где была композиция из ещё пары десятков гномов, над которыми, на постаменте, возвышался огромный каменный трон, на котором восседал царь. Ну, если судить по короне, на его голове. В небольшом отдалении от стен были расставлены каменные лавки, но всё той же тонкой работы, как и статуи. Вдоль стен валялись груды щебня и мелких обломков, скорее всего оставшиеся от статуй, которые когда-то были в частых нишах, и каких-нибудь декоративных элементов, наверняка, когда-от украшавших эти стены. Метрах в двадцати, перед «Царской» композицией, из пола торчал высоченный, не меньше трёх метров в высоту, обелиск. Только он был какой-то странной формы – с резкими восьмью гранями. По форме, скорее напоминал гигантский кристалл, вбитый в каменный пол. Рядом лежал отколовшийся от него кусок, больше метра в длину и, «на глаз», под сотню килограмм веса. Стоял этот обелиск тоже как-то странно – прямо напротив трона. Вблизи, скульптурная группа у тронного постамента оказалось тоже произведением искусства: могучие, коренастые фигуры, вычурные, изысканные доспехи, аккуратно заплетённые косы в длинных бородах, возмущённые, рассерженные лица, руки застывшие в характерных размахах. Эти немолодые и богато одетые гномы, определённо о чём-то жарко спорили. Двое крепких воинов, с закреплёнными на поясе боевыми топорами, крепко держали за руки перед троном тщедушного старого гнома, в одной набедренной повязке с длинной нечёсаной бородой. У его ног лежала разбитая каменная доска. Один из, думаю, стражников что-то орал в ухо, вероятно, подсудимому. Какой-то важный, надутый гном тоже застыл с открытым в крике ртом, указывая пальцем себе за спину в сторону боковой стены. На стене можно было заметить обломки от целого ряда огромных каменных панелей но, наиболее крупный фрагмент, был самым первым в ряду, если считать от входа, так что пришлось вернуться в начало зала. На каменной доске были с огромной тщательностью выбиты какие-то письмена. На вид, что-то вроде китайских иероглифов или каких-нибудь скандинавских рун. Самый большой фрагмент, оставшийся, от первой в ряду, панели, представлял из себя только самый верх с несколькими строчками рун, остальное было рассыпано по полу мелким крошевом. Эх, жаль я не умею читать по гномьи. Наверно тут были имена славных воинов и мастеров или описание славных побед и походов не менее славного царя или царей. На самом деле, я бы сейчас с радостью почитал что угодно, хоть славное, хоть бесславное, но, увы... Подошёл к стене, смахнул рукой пыль с остатков каменной скрижали. Всмотрелся в объект истинным зрением, так и не решившись, за всё это время выпустить Искру и засветиться.

С: Внимание! Способность «Истинное зрение» достигла уровня одиннадцать.

А в голове вдруг появились слова. Не голос, а именно слова. Ощущение было такое, как будто, внезапно вспомнил кусочек рассказа или четверостишие. Я опешил. Получается, что моё истинное зрение, позволяя узреть за формой содержимое, может «увидеть» и информацию, воплощённую в руны? Гениально! Но логично, чёрт побери! Снова всмотрелся в письмена.

«Любовался Он творением рук своих – камнем обретшим форму. Семь дней и семь ночей убирал он лишнее, оставляя саму суть, отражённую в безупречной форме. И когда, к исходу седьмого дня, остался Он доволен творением своим, то проникся Он скорбию. Ибо не мог он более совершенствовать суть через форму. Не мог Он сотворить лучше, чем уже было! И тогда вдохнул Он искру Жизни своей в детей своих. И наполнился теплом хладный камень, и обратился горячей плотью. И ожили дети Его! И признали Его! И склонили пред Ним головы свои. И дал Он наказ Детям своим – чтить камень – лоно, из которого вышли они, чтить жизнь, ибо даже во враге твоём есть Искра Его. И дал Он им дело Своё – творить себя: совершенствовать умения свои и форму свою и силу свою. И предавать форму новую и камню и дереву и металлам разным, и преображать Мир вокруг себя. И учил Он их умениям и мудростям всяким. Но крепок был камень, и не поддался он детям Его. И взмолились они – „Отец, как же будем мы придавать камню форму новую, и сподобляться Тебе, если плоть наша слаба, а камень крепок“. Два дня был Он в раздумьях, а на третий сложил печь и горн и научил детей своих кузнечному делу. И повелел собирать руды и угли и сносить их к печи. И когда закончены были приготовления, зачерпнул Он горсть углей и вдохнул в них Искру свою. Вспыхнули угли и воспарили над дланью его, разогнав мрак и наполнив светом кузницу Его. И испугались и хотели бежать, но узрели Отца своего и собрались в руке его. Тогда указал он первенцев своих и изрёк – это гномы – старшие дети Мои, указал затем на пылающие угли – это духи – младшие дети мои. Наказал духам – помогать гномам – братьям своим старшим, а гномам заботиться о духах – братьях свих младших. И опустил духа в печь и запылал уголь и вылился металл из руды. Опустил духа в горн и раскалился металл и поддался молоту. И зажглись сотни печей и тысячи горнов и застучали молоты и забили кирки и стали гномы менять формы, подобно Отцу своему. И был Он рад, и радовался каждому творению детей своих как своему собственному. И давал силу каждому, кто превзошёл учителя своего и мудрость каждому, кто помог превзойти себя ученику своему...»

На этом сохранившийся фрагмент заканчивался, и узнать чему ещё гномий бог научил своих детей и какие дал им заповеди не удалось. Невероятно! Это что же, у них тут на стенах была развешана своеобразная гномья библия? Или история гномов от Сотворения? А летоисчисление у гномов, наверно, ведётся не от сотворения Мира, а от сотворения гнома. Последнее предположение, почему-то заставило улыбнуться. Прошёлся по стене взглядом: в основном сохранились совсем маленькие фрагменты «скрижалей», хотя, вон, вроде довольно крупный кусок, примерно посередине зала. Жадно впился своим зрением в мою первую книгу в этом мире.

«...и звали его Кобольд. Он не заботился об огне в очаге своём, и дух огненный покинул дом его. Не заботился он и о форме своей и о силе своей и был хил и тщедушен. Воротил он нос и от печей литейных и от горна кузнечного. И забыл он наказы Отца нашего. Но завистлив он был и жаден до творений чужих. И всегда говорил, когда выпрашивал плод трудов чужих, что слаб он и немощен и никогда не сможет превзойти других, и сравниться с братьями своими, и потому не хочет он браться за молот честный, но верит, что братья помогут ему и не оставят его в горе и нищете. Братья жалели Кобольда и помогали ему, делясь трудом своим и силой своей. Но не ведали они, что съедает его зависть чёрная. И однажды, когда Дарин выковал самый чудесный меч, какого ещё не видело подземелье, и все гномы были так поражены творением его, что забыли про Кобольда и пошли пировать в честь брата, не дав, как обычно, Кобольду плодов труда своего, воспылал он ненавистью. И ночью убил спящего брата и украл меч. Утром, поражённые и опечаленные братья нашли убийцу и привели на суд к царю. И решил царь изгнать подлого гнома из своего царства, ибо убивший брата не брат более. И, уходя во тьму сырых пещер, Кобольд отрёкся от Отца, проклял царя и гномов и грозил вернуться с настоящими братьями, выгнать бездушных гномов из гор и занять трон самого царя. И с тех пор обитают в далёких тёмных пещерах кобольды, такие же слабые и жадные, но с такой же чёрной завистью и ненавистью. Пакостят гномам, пока спят они и не видят их, и воруют, все, что останется без присмотра. Им не поддаётся камень, и потому копают они грязную землю. Не признают духи их, и потому боятся огня они и живут в сырости и темноте...»

На этом заканчивался фрагмент другой скрижали.

– Не Авель с Каином, конечно, но что-то есть.

И ещё уцелел кусочек последней в ряду скрижали.

«...и когда придёт время, настанет Судный день. И придёт Он к детям своим! И занесёт Молот над каждым! И заглянет в душу! И спросит – „Чтил ли ты камень как Мать свою? Чтил ли ты Жизнь как Отца своего? Сделал ли ты форму свою лучше, чем Я дал тебе? Преумножил ли ты знания и умения свои? Превзошёл ли ты учителя своего? Обучил ли ты ученика своего, тому, что сам постиг?“. И придётся давать ответ неполживый, ибо невозможно солгать пред очами Его! И достойный уйдёт с Отцом в Царствие Его, а на недостойного опустится Молот Его! И уйдёт от недостойного Искра Жизни Его! И обернётся горячая плоть хладным камнем и рассыплется мелким щебнем!...»

С: Характеристика «Мудрость» достигла значения двадцать один.

Так и есть – гномья библия. Всё что необходимо присутствует: Отец, заповеди, Страшный суд.

Больше ничего интересного в зале не нашлось. Вернее, оно наверняка было, вот только сейчас оно всё было в виде пыли и разнокалиберной щебёнки.

С: Производится распаковка данных.

С: Распаковка данных успешно завершена.

С: Производится выполнение пакетных файлов.

С: Производится подготовка к запуску сценария.

Сценарий? Я не знал, стоит мне радоваться или огорчаться, но если здесь запустится хоть что-нибудь то, по крайней мере, здесь будет не так скучно. Главное, что бы по сценарию не наползли во все углы сородичи Лапки, а то станет до того весело, что я от кузницы отойти не смогу. Время шло, но ничего не происходило, и я решил вернуться к статуям. Важный, надутый гном по-прежнему указывал пальцем в сторону «стены скрижалей». Воображение быстро наполнило картину красками и звуками. Мне стало жалко этого беззащитного старика. Что он мог такого сделать, что бы царь собрался со знатными боярами на такое судилище? Сначала подумал, что это может быть сцена из писания, где царь гномов судил тщедушного Кобольда. Ноооо... Нет! Ну, никак не вязался образ этого старого измождённого гнома с открытым, простодушным лицом, без тени страха, глядящего царю прямо в глаза, с улыбкой и гордо поднятой головой и образ подлого и коварного Кобольда. И главной улики – украденного меча незаметно. Да и босые ноги, спутанная борода... опустился к разбитой скрижали и аккуратно сгрёб с неё пыль. Целыми от неё остались лишь два небольших фрагмента.

«...И не будет ни достойных, ни недостойных. И не будет судить Он детей своих. И встанет Он рядом с детьми своими. И все будут равны перед Творцом. И угаснет пламя Его. И падёт Царствие Его! И погрузится Мир во мрак и забвение. И станет Бытие пустотой...»

А второй фрагмент был совсем маленьким.

«...И придёт Спаситель! И вдохнёт Он Искру Творца! И воспылает пламя Его! И задрожат горы! И ударят бесчисленные молоты! И содрогнётся Творец! И....»

К сожалению, какие ещё несчастья и кары постигнут его врагов и как именно, при виде всего этого, будет дрожать Творец, история умалчивала, но, думаю, по меркам святой инквизиции, здесь записано достаточно, что бы четвертовать бедного юродивого раз десять – пятнадцать. Не знаю, согласен ли со мной создатель этой картины, но у этого старика имя просто обязано было быть не меньше чем Галилео или Джордано. В десятке шагов, за спиной старика, над всем этим по-прежнему возвышался каменный обелиск. Какое-то религиозное сооружение? Может это такой идол? Памятник камню-прародителю? Икона? Какое-нибудь творение «Рук Его»? Или некий алтарь? А может своеобразный детектор лжи? Почему бы и нет? Очень даже удобно – никто не сможет царю соврать, да и для судебных разбирательств вещь была бы незаменимая.

С: Внимание! Запущен локальный сценарий «Царь горы»!

С: 1. Присоединитесь к гномам и помогите изгнать кобольдов-захватчиков и сохранить светлое подгорное царство.

С: 2. Присоединитесь к кобольдам и помогите изгнать гномов и создать тёмное подгорное царство.

С: Внимание! После завершения сценария все неигровые персонажи проигравшей стороны безвозвратно погибнут. Все незавершённые, завязанные на них задания, будут сняты.

Ещё минуту ничего не происходило, затем мелко завибрировал пол, и со страшным грохотом, огромный кусок стены, за троном, рухнул, обнажив вход в пещеру. Зал наполнился визгом, свистом, скрежетом и началось...

Из пролома, толкаясь и мешая друг другу, лезли какие-то существа. Ростом с гнома, но какие-то сутулые, более чахлые, одетые в рванье и вооружённые преимущественно дубинами. Успел прочитать подсказку, над выросшей передо мной фигурой – «Кобольд-захватчик. Уровень 50».

С: Удар дубиной. Получен урон – 500 ОЖ.

С: Вы погибли. Потеряно опыта ноль. Возрождение на точке привязки через пять секунд.

С тихим треньканьем лопнул мыльный пузырь. В кузнице было темно и прохладно. Сердце замерло. Не успел я начать паниковать, как ощутил уже знакомый холод во всём теле, с одновременным наполнением груди теплом. Энергия быстро пошла вниз, темноту, вскоре, разогнал свет от выпорхнувшего наружу огонька.

– Господи! Искра! Живая!

Наверно, место обитания является для духа точкой привязки, где он возрождается при смерти. Если, конечно, его здесь можно убить. Кузница снова наполнилось светом, а от парящего рядом огонька вокруг начало разливаться тепло. Переживания о изменившейся обстановке и печаль от игровой смерти вылетели из головы. Я был рад, что Искра жива и здорова, так что настроение опять ушло в положительное значение. На радостях хотелось схватить и потискать «подругу дней моих суровых», но для этих целей дух явно не предназначался. Искра, уловив моё настроение, распустила в стороны яркие жёлтые язычки пламени, изобразив солнышко, и из тёмно-красных переливов сделала две точки и улыбочку. Старалась не зря – я тоже улыбнулся. И, всё-таки, откуда это не в меру сообразительное существо знает классические смайлики и обозначаемые ими эмоции? Вряд ли разработчики закладывали такие специфические данные духу печи, который должен сидеть в каком-нибудь горне и не вылезать из горящих углей? Или, может, составила свою таблицу соответствия, долгое время, наблюдая за моими эмоциями и, соответствующей ей, мимикой? Кроме меня и моего лица она больше ничего живого не видела. Вокруг всё мертво и статично.

– По голове! О чём я думаю? Тут уже давно нифига не статично, а умирал здесь пока только я.

За своей привычной философией уже и забыл, что мир изменился. И что над тем, кто меня убил, было написано довольно однозначно – «Кобольд-захватчик», а по сценарию и по легенде, прочитанной на куске скрижали, кобольды пришли с вполне себе древней и нехитрой целью – выгнать из гор гномов и занять их место. А кроме меня тут ни выгонять, ни выселять, ни убивать, похоже, больше некого. И тот, кто писал этот сценарий, наверняка предполагал наличие кучи высокоуровневых НПС-гномов и, наверняка, ни одного игрока. И как бы мне теперь ни пришлось отдуваться за всё подгорное царство в одиночку. Хорошо хоть найти способ для заявки на престолонаследие не успел. А то был бы целью номер один. Надо что-то делать, пока в мою кузницу не пришли новые хозяева. Бежать некуда. Остаётся оборона против превосходящих сил противника. А, известно, лучшая оборона – это нападение. Нужно оружие. Я потратил почти всю медь на инструменты, но идею, сделать из оставшихся трёх кусков руды какой-нибудь кинжал, отмёл сразу. Мысль сделать несколько наконечников для копий тоже отмёл – не поможет. Не знаю, какому уровню соответствуют мои характеристики, но противник пятидесятого уровня одним ударом дубины выбивает всю мою жизнь со свистом. «К бабке не ходи» – в честном бою мне, против такого противника, точно не выстоять ни с каким мечом и щитом. Да и разве бой бывает честным? Честными бывают состязания, где меряются одной характеристикой в рамках определённых правил – у кого характеристика выше, тот и сильней. А бой – это бой. Тут сильней тот, кто победил и неважно, какими талантами он для этого пользовался. Проверил инвентарь – пусто. Тааак... содержимое инвентаря, в лучшем случае, осталось на месте гибели. Выпадение предметов – сто процентов. Слава богу, что предусмотрительно или интуитивно оставил свой инструмент и рюкзак в кузне. Но у меня в инвентаре были десять дощечек и мел – одиннадцать предметов. Не осталось ничего. Первым делом спрятал в себя Искру – свет здесь в диковинку и может привлечь ненужное внимание. Выглянул в коридор – вроде тихо. Сначала необходимо обезопасить жилище. Подхватил лопату и побежал к своему отнорку. Первое что пришло на ум – закопать проход и думать, что делать дальше но, уже замахнувшись лопатой, услышал, доносившиеся с другой стороны туннеля, тихое кряхтение и шлёпающие шаги.

– Не успел!

Опрометью бросился к кузнице, кинул в инвентарь несколько, подвернувшихся под руку, склянок и, достав молот, затаился, вжавшись в земляную стену, рядом с выходом из моего лаза. Сопение и кряхтение приближались. Из туннеля вынырнула фигура кобольда, сделавшая пару шагов вперёд, всё ещё не замечая меня. Размахнулся и, что было силы, опустил молот на голову созданию, громко гакнув.

С: Вы атаковали «Кобольд-разведчик».

С: Удар молотом. Нанесено 40 ОЖ урона.

С: Критический удар. Наложен эффект «Оглушение» на пять секунд.

Успел ударить ещё два раза.

С: Удар молотом. Нанесено 20 ОЖ урона.

С: Удар молотом. Нанесено 20 ОЖ урона.

За это время успел всмотреться в кобольда – «Кобольд разведчик. Уровень 20». После первого же удара, над головой моего противника появилась полупрозрачная полоска – индикатор очков жизни. И после ещё трёх ударов, она уменьшилась примерно на треть. Оглушение закончилось и разъярённый кобольд, завизжав, высоко взмахнул дубиной. Инстинктивно отступил на шаг, споткнулся о камень, упал на пол и выронил из руки молот. Кобольд, теперь уже радостно взвизгнув, подскочил ко мне и снова занёс дубину. Не в силах оторвать взгляд от зловещего оружия, шаря правой рукой по полу в поисках молота, неосознанно выкинул вперёд левую руку, крикнув – «да сгореть тебе на этом самом месте!». В этот момент произошло самое неожиданное – из моей ладони вылетел огненный шар, ударивший противника в открытую грудь. Кобольд выронил дубину, истошно заверещав, нелепо размахивая руками. Его полоска жизни замигала жалким красным огрызком, а от него ко мне метнулась, едва мерцающая Искра, исчезнувшая в моей груди. Мне, наконец, удалось нащупать рукоять молота. Одним движением подскочил с пола и нанёс удар.