Текст книги "Ваш личный доктор (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Иванов Дмитрий Викторович
Ваш личный доктор

Ваш личный доктор

Ещё одно мрачное утро. Нет никаких сил вставать, даже глаза открыть тяжело. Рука вылезла из-под одеяла. Как же холодно там, снаружи! Хотя на самом деле температура была такая же, как и вечером. Почему же, когда нужно вставать, всегда такое ощущение, будто в комнате стоит лютый мороз? Но нет, нужно подниматься, а то так можно и снова провалиться в сон. Антону было всегда трудно прийти в себя после пробуждения. Но в последнее время это стало почти невыполнимой задачей. Бодрость? Нет, он решительно не понимал, как можно запросто соскочить с кровати, принять душ, сделать зарядку, приготовить завтрак. Вот уже три недели подряд день начинался одинаково с мучительной борьбы той части разума, которая отвечает за рациональную деятельность, с ленивым подсознанием, а за одно и его союзниками – вялыми ногами, каменными веками и чугунной головой. Просто-таки квест из «WOW» «Только что из могилы». Действительно, приходилось, если не воскресать, то, по крайней мере, рождаться заново. А дальше следовал целый день, полный страданий. Полусонное состояние держалось до восемнадцати часов. Там, видимо, организм понимал, что желанного он так и не получит, а потому начинал постепенно возвращаться к относительно (а лучше сказать чуть более) активной деятельности. Но ближе к ночи в глазах возникало ощущение, будто в них налили кислоты и присыпали содой. Тело требовало немедленно отправиться в постель. Однако сон наступал только ближе к утру, да и то периодически по необъяснимым причинам прерывался.

Натянув под одеялом шорты, майку и носки, Антон полежал ещё немного, а затем резко откинул хранительную пелену и рывком встал на ноги. Вот теперь он почувствовал себя покорителем севера. На мгновение взор помутился, а затем парень почувствовал, как холод пробирает насквозь, а волоски на коже встают дыбом. Скоро появится дрожь. Два шага. Предполагались они быстрыми, широкими, а получились вялыми и неуверенными. Нет, ни в коем случае не останавливаться, а то будет, как тогда ... Движения напоминали ходьбу лунатика или зомби в дешёвом фильме ужасов. Правда, юноша никогда не видел ни тех, ни других, ни даже себя со стороны, но почему-то считал, будто выглядит именно так. Ценою огромных душевных усилий удалось добраться до ванной, нажать на ручку, войти внутрь, открыть воду и подставить руки под тёплый согревающий поток.

"Почему так? Мне ведь всего двадцать два года, а я уже чувствую себя, как старый дед. Совсем расклеился. Уже и ходить трудно. Вот дожил. Будто с похмелья. Нет, это – не просто усталость. Ведь уже столько времени. Я совсем ничего и не делаю: забросил учёбу, перестал встречаться с друзьями, не ищу заработков в Интернете, книг не читаю, в компьютер не играю. По большей части лежу и занимаюсь не понять чем. Сонливость жуткая, а сна никакого. Даже суши – и те не радуют. На сериалы вообще забил. А настроение – хоть в петлю лезь, честное слово", – так думал Антон про себя. И вдруг он понял, что уже десять минут или больше просто стоит перед умывальником и держит руки под струёй тёплой воды. Ни за мыло, ни за щётку или гель и не брался. Из тусклого давно не чищенного сплошь в сухих брызгах от зубной пасты зеркала на него смотрело измождённое, неделю не бритое лицо. Глаза потухшие красные от недосыпа с тёмными кругами. Скулы, обтянутые кожей, выделялись резче обычного. Общий тон бледный, нездоровый. Пришлось взять себя в руки и наскоро умыться.

Далее кухня. Нужно хоть что-то закинуть в себя перед выходом. Он распахнул холодильник. Взгляд упёрся в полупустые полки. Парень стоял и смотрел, будто ожидал появления чего-то вкусного. Лишь писк сигнала, говорящего о слишком долго открытой двери, заставил его взять последние из оставшихся продуктов. Хлеб, сверху колбасу, далее сыр. Всё в микроволновку на две минуты. Вот и весь нехитрый завтрак. Антон сел на табуретку, прислонился спиной к стене, разум вновь ушёл в небытие. Вот всё уже готово. Но как же трудно подняться, достать тарелку, поставить на стол и начать есть. Ещё сложнее одеться выйти из дома, доковылять до остановки, сесть в автобус и добраться до университета. Желательно выйти на своей остановке. А ведь случалось, когда он пропускал одну и даже две, и не потому, что спал. Прибыть вовремя к первой паре надежды уже нет. Не опоздать бы на вторую.

День прошёл так же пусто, как и начинался. И хоть со временем оцепенение немного ослабевало, всё равно голова не стала полностью ясной, а силы так и не вернулись. Трудно было принять любое маломальское решение, перейти из одного класса в другой, собрать мысли для ответа. Внимание быстро улетучивалось, и весь материал лекций снова пролетел мимо ушей. Даже взгляд редко пребывал сфокусированным, и картинка перед глазами, по большей части, стояла нечёткая и размытая.

Наконец-то домой. На улице уже начало темнеть. Тусклым белёсым светом горели фонари. Шёл надоедливый моросящий дождь. Порывистый промозглый ветер налетал неожиданно и забрасывал мелкие капли то за шиворот, то в лицо. И асфальт, и стены домов буквально дышали сыростью. Казалось, если сжать самый обычный кирпич, то из него непременно польётся мутная вода. Люди на остановках и на тротуарах походили на нахохлившихся воробьёв: высоко намотанные шарфы, в которые прохожие прятали рты и носы, поднятые воротники, толстые свитера под куртками и характерные позы с локтями, прижатыми к туловищу. Для Антона все они сливались в серую безликую массу. Действительно, ни одного яркого цвета: чёрный, мышиный, угольный, пепельный, землистый, аспидный, касторовый, грифельный, коричневый, палевый. Будто робы арестантов или узников концлагеря. Если и попадались оттенки хроматической гаммы, то непременно грязные, глухие, разбелённые, или стушёванные. Будто некто посеял страх к жёлтому, синему, красному зелёному. Или же городские обыватели решили сделаться незаметными, словно все в этой разношёрстной толпе – сплошь маньяки или преступники, и идут они не куда-нибудь, а на дело.

Чёртов автобус угодил в пробку, как раз там, где всегда проезжал свободно, причём намертво. Можно было бы посидеть и послушать мелодии и ритмы Центральной Азии, но водитель открыл двери, и пассажиры начали покидать салон. Парень медлил, он только пригрелся и начал клевать носом, как вдруг некто тряхнул его за плечо и практически приказал: "Нечего тут рассиживаться. Быстрее пешком дойдёшь. Давай выходи". Что верно, то верно. Но не очевидная выгода заставила Антона встать, нет, скорее, он подчинился воле незнакомца, который уже успел раствориться в зыбкой пелене дождя.

До дома идти полчаса. Сначала по главной улице вниз, затем по мосту – он сейчас весь стоит – потом ещё прямо, а далее направо. Неумолимый холод и сырость гнали вперёд. От быстрой ходьбы на коже выступил пот, и майка прилипла к телу. Но расстёгивать нельзя. Так и грипп подхватить можно. Ох, как неприятно задувает проклятущий ветер. Нет, вперёд и вперёд мимо вывесок, объявлений о распродаже, огней кафе, фотоателье, нотариальных контор, общественных приёмных депутатов, турагенств и киосков, где торгуют мясным неликвидом. Вот площадь перед супермаркетом. Здесь установили арт-объект, так ныне зовут всякую чудную безделицу, служащую потехе праздной публики, – кнопку счастья. Аляповатая надпись гласила: "Нажми кнопку, и где-то ещё один человек станет счастливым". Вверху счётчик с горящими цифрами. Прохожие один за другим спешили преумножить в подлунном мире добро и улыбки. Но уж нет. Антон не станет этого делать: "Ведь от того кто-то станет лучше тебя в твоём несчастье, нет уж, пусть мучаются, пусть растёт число таких, как ты. Всеобщее равенство – вот справедливость".

Радостное многоголосье, обилие лиц, нескончаемая безвкусная звуковая реклама раздражали. На ум пришли последние строки "Сорочинской ярмарки": "И тяжело и грустно становится сердцу, и нечем помочь ему". Как вдруг парень почувствовал некое странное поветрие. Пахло чем-то сладким, манящим, приятным, будто из пекарни. Да нет, здесь что-то другое. "Дух белладонны, ладана и нарда", – усмехнулся юноша. Внезапно кто-то вложил ему прямо в руку клочок бумаги. Бедолага повернулся. Но никого не увидел – лишь та же серая толпа суетливых обывателей. Студент глянул на объявление – странная рамка в стиле арт-нуво и надпись: "Мы готовы помочь ..." Тут взгляд вновь расфокусировался, а усталый мозг полностью лишился всякого любопытства. "Нет, мне уже никто не поможет", – горестно подумал Антон, свернул листок и выбросил его и пошёл прочь.

Дом, милый дом. Наконец-то дотащился. Как же хорошо стянуть грязные ботинки, которые уже успели натереть мозоль, сбросить пальто, размотать шарф, перекусить и залечь в ванной. Так, а это что? Откуда-то на пол упала та самая рекламка. И где она могла застрять? Ну, и чего пишут? "Мы готовы помочь пациентам с расстройствами настроения: депрессией, тревогой, фобиями, паническими атаками, а также нарушениями сна и прочими аффективными расстройствами. Клиника доктора Августа Штиллера. Психиатрия, психотерапия, психоанализ. Улица Гоголя 12 А. Первая консультация бесплатно" Ни телефона, ни мэйла, ни сайта. "И как к ним записываться на приём? А ведь у меня, наверное, депрессия. Я действительно псих, – подумал парень и тяжело вздохнул, – Но не ходить же к психиатру. Того и гляди упрячет туда, где проводят лоботомию или лечение электрошоком", – и бедолага сунул бумажку куда-то, а сам направился на кухню.

Вот уже несколько минут он сидел и согревал руки чашкой чая, когда раздался звонок. На экране телефона высветилось имя "Сергей" – давний друг Антона. В прошлом году он закончил медицинскую академию и теперь проходил ординатуру.

– Привет.

– Привет, – донёсся весёлый голос из трубки, – Как дела?

– Да так, никак.

– Ясно. Мы завтра с ребятами идём в "Хромого ослика". Ну ты, конечно, не идёшь, – ехидно процедил товарищ.

– Почему это сразу не иду?

– Да потому что ты никогда не ходишь. Я уже даже и не помню, когда ты был с нами в последний раз! – Тон собеседника сменился на негодующий.

– Может и приду! – бросил студент в ответ и сам не поверил себе.

– Ну хорошо, приходи.

– Ладно, – облегчённо выдохнул Антон.

– Так ты даже не спросил, во сколько собираемся, – вскипел Сергей на том конце провода.

– Ну и во сколько?

– Да ну тебя ...

Послышались гудки.

Перезванивать явно не стоило, тем более, что никакого желания идти в "Хромой ослик" действительно не было. Однако друг вновь напомнил о медицине. Неужели действительно депрессия, или, как написано в рекламе, "аффективное расстройство"? Быть может в самом деле нужна психотерапия? Тогда как быть? Лечение – удовольствие дорогое. Но денег нет. Зато они есть у родителей. Предки, безусловно, помогут. Но зато сколько будет визгу, причитаний, вздохов, заламываний рук, нравоучительных бесед. Нет уж, за двадцать два года парень натерпелся достаточно, на двоих хватит. Тогда, как ни крути, остаётся тот самый доктор с еврейской фамилией. Как его там? Только у него консультация бесплатная. Хотя, как говаривал Гомэр Симпсон, бесплатно звучит дороговато. Конечно, после первого приёма насчитают столько, что хоть кредит бери, хоть квартиру продавай.

Снова звонок.

– Привет, это снова я, – на сей раз голос Сергея звучал взволнованно, – Извини, я вспылил. Слушай, бро, я на самом деле за тебя волнуюсь. Ты последнее время совсем замкнулся, да и лица на тебе нет. Говорят, пары пропускаешь, долгов нахватал. Может, у тебя депрессия?

– Аффективное расстройство, – улыбнулся Антон.

– Откуда ты знаешь? – удивился друг.

– Мы'ж тоже не пальцем деланные, – усмехнулся студент.

– Ну вот, сам понимаешь. Уже шаг вперёд. Ты бы к врачу сходил, не шучу. Хочешь, с кем-нибудь с кафедры договорюсь?

– И сколько будут стоить услуги господ с кафедры?

– Ну, тыщщи две-три, наверное.

– Да, откуда у меня столько? Предки дают ровно, чтобы на житьё-бытьё хватало.

– А если совсем плохо станет?

– Ладно, займусь этим на днях. Сам. Без твоих профессоров.

– Что, в районную поликлинику пойдёшь? – с издёвкой спросил товарищ.

– А хоть бы и в неё.

– Дааа, будут тебя там слушать, жди. Перекрестят молоточком, и вперёд.

– Значит, не туда. Вот прямо завтра прозондирую почву. Узнаю по ценам. Куда-нибудь да запишусь.

– Ну, ладно. Только учти, я тебя в покое не оставлю. Позвоню завтра вечером. Узнаю, на каком ты этапе.

– Хорошо, хорошо, – поморщился Антон.

– Ты на меня не обиделся?

– Нет, конечно. С чего не тебя обижаться-то?

–Ну всё тогда, пока.

– Пока.

"Отделался. Может, действительно разузнать о стоимости приёмов? – подумал парень и зевнул, – Нет, не сегодня. Попробую завтра. Сейчас как-то не с руки".

Следующее утро, как и все остальные началось со звонка будильника. Юноша попытался нащупать ладонью телефон и наткнулся на листок бумаги. Никаких записок он на прикроватный столик не клал. Что же это? Студент протёр глаза и взглянул – реклама доктора Штиллера. Быть не может. Он же ещё вчера сложил её и сунул куда-то в коридоре. Но нет же, объявление тут и полностью развёрнутое. На мгновение почувствовался тот самый сладковатый запах, что и прошлым вечером. "Потеря памяти? Я уже не помню, чем занимался вчера вечером? Неужели я действительно схожу с ума? – пронеслось в голове, – Нет, надо действовать. Нельзя сидеть, сложа руки". Несмотря на мнимый холод, Антон так и сел в постели. Тревожные думы одна за другой будоражили воображение. Да, надо идти туда, только не сейчас. Потом, завтра.

Время шло, а легче не становилось. Мысли вновь и вновь возвращались к странной клинике. А ведь это совсем не далеко. Идти из университета минут двадцать. Можно заскочить после занятий. Да и Сергей обрадуется, если его подопечный окажется пристроен, и отвяжется со своими профессорами. Тоже плюс. Парень достал телефон и открыл карты. Так и есть вот нужный дом. Дойти можно быстро. Тут на сайте и заведение упоминается, и часы работы стоят – до восьми. Как раз можно успеть за полтора-два часа до закрытия. Прекрасно.

Нетерпение нарастало с каждым часом. Состояние походило на некую одержимость. Ожидания, сомнения, предположения, надежды заполнили сознание. Привычную сонливость сняло, как рукой. Приходилось поминутно смотреть на часы и считать мгновения до окончания занятий. Наконец-то вожделенная свобода. Бегом по коридору, затем вниз по скользкой лестнице. И откуда такая прыть в ногах, которые ещё вчера напоминали псевдоподии амёбы? Вот и раздевалка. Очередь, как в "Ашане" в субботу. Да ещё и гардеробщица передвигается, словно специально хочет позлить студентов. Наконец-то, куртка. Антон буквально вырвал её из рук старухи, набросил, на ходу начал застёгиваться и выпорхнул из здания университета.

На улице моросил дождь. Студёный ветер пронизывал до костей. Пассажиры на остановке походили на императорских пингвинов в снежную бурю. С недоумением они смотрели на парня, который, как безумный, нёсся по тротуару, лавировал между прохожими, перепрыгивал через лужи. И где спала эта сила утром, да и всю неделю? Меж тем сырой город окутывал сумрак. В домах зажигались тёплые огни. Люди спешили схорониться в сухих квартирах. А вот и улица Гоголя. Магазин продуктов, аптека, салон флориста. Вот она, клиника доктора Штиллера. Вывеска неяркая. Чёрные буквы старомодного строгого шрифта на белом фоне в тёмной рамке. Невысокое крыльцо. Две пропитанные морилкой деревянные пилястры с каннелюрами, тяжёлая добротная дверь с бронзовой ручкой. С трепетом посетитель взлетел по ступеням красного гранита и вошёл.

В первые секунды захотелось тут же уйти, настолько неожиданным оказалось то, что Антон увидел внутри. Обычно в частных клиниках всё светлое, чуть ли не белое, телевизор, приятная музыка. А тут помещение более напоминало рецепшн небольшого частного отеля где-нибудь в горной Шотландии, чем холл медицинского центра. Царственный полумрак кругом. Лишь на стойке одиноко, будто свечка, горела единственная настольная лампа, похожая на ту, что неизменно изображают в фильмах в кабинете Ильича. Вскоре, когда глаза привыкли к обстановке, из тьмы начали проступать нечёткие очертания тяжёлых портьер, плотно занавешивавших окна, рельефных панелей из морёного дерева на стенах и тусклый отблеск натурального паркета. И тишина. Никакого эха, ни намёка на отголосок. Будто бы всё здесь жадно поглощало, съедало, впитывало любой звук. Словно по чему-то странному велению помещение спланировали так, чтобы ни один шорох, ни один лучик света не покинул его хранительных пределов. Чёрная дыра – не иначе. И запах, тот самый, что тогда вечером, когда пришлось выбраться из автобуса и идти пешком. Снова мимолётное дуновение. Буквально секунду аромат чувствовался остро, удушливо, но потом пропал. Лишь во рту лёгкая сладковатая горечь.

Пока растерянный посетитель разглядывал интерьер, из-за стола поднялась сотрудница регистратуры. Худенькая девушка с анемичным лицом, тонкой кожей, через которую просвечивали вены. Выглядела она здесь, как привидение английского поместья.

– Здравствуйте, проходите, – пропел тонкий голосок, – мы Вас ждали.

– Здравствуйте, – неуверенно протянул Антон, – Как же Вы могли меня ждать, если я не записывался на приём?

– А мы всегда ждём наших пациентов, – ответила дамочка и подняла глаза. Взгляд её показался каким-то потусторонним, устремлённым сквозь собеседника.

– Пожалуйста, скажите мне Ваши фамилию, имя, отчество, адрес и дату рождения.

– Подождите-подождите. А у вас правда консультация бесплатная.

– Конечно, мы же недавно открылись. Нам нужно наработать клиентскую базу. Так Вы будете записываться?

– Да, конечно, – пробормотал парень, уже неуверенный в том, что хочет на приём. Но голос незнакомки звучал неестественно мелодично, будто множество мелких ледышек, которые сталкивались и катились по глади замёрзшего озера. Тёплый огонёк неяркой лампы создавал ощущение, будто они двое стояли на последнем островке света посреди тёмного океана враждебного мрака. И студент поймал себя на мысли, что ему как-то боязно выходить пределы этого клочка уверенности и спокойствия.

– Ну вот и всё, – девушка нарушила молчание, после того, как закончила писать. Неужели здесь не использовали компьютеры? – Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду и отдайте мне. Проходите, господин Штиллер Вас ждёт.

– А куда идти? – Антон так и не заметил ни одной двери в этой тёмной прихожей.

– Я покажу.

"Странно, – подумал пациент, когда стаскивал куртку, – почему не предлагают бахилы? Ведь они есть в каждой клинике. Ну да ладно. Пусть тогда сами моют".

Когда всё было готово, дамочка прошла налево. Там действительно оказалась дверь. Она аккуратно постучала.

– Да, – ответил раскатистый баритон.

– Проходите, – сказала помощница и нажала на бронзовую ручку.

Внутри оказалось также темно, как и в холле. Доктор сидел в противоположном ото входа конце комнаты за массивным столом. Именно такие обычно и показывали в фильмах в кабинетах чиновников времён империи. Слева посетитель приметил большой диван – сразу вспомнился дедушка Фрейд. Вдоль стен выстроились книжные шкафы. Верхний свет здесь также не включали. Снова лишь старомодная лампа обозначала единственный уютный островок.

Август Штиллер сидел в большом кожаном кресле спиной к окну, плотно задёрнутому бархатными шторами. Седой, почти лысый, с аккуратной бородкой, он напоминал дореволюционных профессоров, какими их изображали на фотографиях в школьных учебниках. На нём был твидовый пиджак в стиле ревущих двадцатых, белоснежная рубашка и аккуратная бабочка. На носу сидели очки в блестящей неброской оправе, которые ещё больше усиливали классический образ типичного учёного. И никакого компьютера, вообще никакой современной техники. Быть может в где-то на полках спрятан магнитофон?

Пациент неуверенно поздоровался и застыл в нерешительности. Доктор кивнул головой:

– Здравствуйте, мы Вас ждали, – и, видя неуверенность гостя, добавил, – Проходите, садитесь.

Парень снова удивился – его шаги не производили никаких звуков. Возможно, виной тому ковёр на полу вместо привычной плитки. Гость опустился в удобное кресло напротив хозяина, не в современное из металлических трубок, а классическое, одно из тех, в которых джентльмены эдвардианской эпохи имели обыкновение раскуривать сигары после вечернего чая.

А дальше всё, как в тумане. О чём говорили, вспомнить так и не удалось. Антон мог лишь сказать уверенно, что обычной схемы: жалобы, анамнез, история жизни больного – психиатр не придерживался. Держался, будто он и не врач вовсе, а так, простой человек, старый приятель, желающий убить время досужими разговорами. Первые пятнадцать минут и вовсе казалось, что господин Штиллер ещё не начал приём, а лишь знакомится с пациентом. Лишь потом стало ясно: каждый вопрос здесь неспроста, за всеми кроется некое намеренье выведать те или иные сведения, проверить реакцию, определить характер мышления изучаемого объекта.

Под конец доктор встал из-за стола, подошёл к шкафу, достал ключ, открыл один из ящиков и извлёк маленькую баночку. Поразительно, как он смог безошибочно найти нужное средство во тьме. Или старик уже интуитивно ориентировался в своём хозяйстве? Да, такие, как он, точно держат всё в идеальном порядке.

– Вот, – психиатр поставил пузырёк на стол, – Это лафаксамин – средство от Вашего заболевания. Принимайте его по одной таблетке вечером до еды. Уже пару дней Вам станет лучше. Я Вам назначаю визит через неделю, то есть в четверг в это же время. Пожалуйста, не забудьте прийти.

– Сколько я Вам должен за лекарство?

– Это бесплатно. У нас же идёт акция.

– А повторный приём?

– Тоже бесплатно, всё в рамках акции. Мы Вас будем ждать.

Попрощались. Доктор провёл пациента до двери кабинета. В холле уже стояла помощница господина Штиллера с одеждой Антона наготове. Интересно, она долго ждала, или хозяин подаёт ей какой-то тайный сигнал. Может быть, у него кнопка под столом? Или все осмотры длятся одно и то же время.

– До свидания. Мы Вас будем ждать, – произнесла она всё тем же ледяным голосом.

"А как она узнала о том, что мне нужно прийти ещё раз? – подумал парень, – Или тут назначают повторные визиты всем и каждому?"

На улице окончательно стемнело. До сих пор моросил надоедливый дождь. Прохожих стало существенно меньше. А окна на верхних этажах тускло светили, напоминая о домашнем тепле и уюте. "Сколько же я пробыл там? – студент посмотрел на часы, – Ого! Целых два с половиной часа! А казалось, совсем немного. Вот так психотерапия. Совсем заговорил меня старый лис". Но от одного только общения с доктором сделалось лучше. Слабость покинула тело, будто добрая фея манием волшебной палочки сняла вековое проклятие. Глаза больше не болели, не слезились и не пытались закрыться. В автобусе спасть не хотелось. Наоборот, можно было всю поездку с интересом смотреть в окно или рассматривать пассажиров, а также прочитать все новости "В контакте".

Родной двор, подъезд, лестница, дверь. Здравствуй, горячий чай и удобный диванчик. Пора бы и поужинать. По дороге на волне воодушевления Антон заскочил в магазин, купил еды и теперь был готов устроить настоящий пир из продуктов быстрого приготовления. Но доктор сказал принимать его средство вечером до приёма пищи. Уже вечер. Значит, пора. Парень достал из кармана куртки баночку, покрутил в руках и услышал, как внутри перекатываются таблетки. Странная штука, будто самодельная. Никакой фирменной упаковки, только полоска бумаги с названием приклеена. Однако в какой-то передаче говорили, что то ли в США, то ли где в Европе лекарство пациентам выдаёт только сам врач без пачки и без инструкции. Надо позвонить Сергею. Бедолага нашёл телефон, набрал номер – абонент временно недоступен. То ли зарядить забыл, то ли с очередной подружкой развлекается. Вот дрянь! Придётся всё решать самому. Юноша снова взял пузырёк. Нет, ещё Алиса учила, что нельзя вот так просто взять и съесть то, на чём написано "съешь меня". Нужно хотя бы в Интернете посмотреть. Антон подошёл к компьютеру, нажал на кнопку и начал ждать, пока адская машинка загрузится. Пальцы нервно барабанили по столу. Наконец-то открылся рабочий стол, а потом появился значок Касперского. Можно начинать. Для начала в "Яндекс". Результатов много. Вот какая-то клиника рекламирует лечение этим препаратом. Вот инструкция, вот отзывы пациентов. Вот научная статья именитого корифея из Москвы, а вот переведённая заморского профессора. Без специального образования удалось узнать немного. Лекарство производится в Америке, относится к антидепрессантам, продаётся только по рецепту, показало эффективность в нескольких исследованиях с участием тысяч больных. Побочных действий много, но встречаются они крайне редко. Обнадёживает.

Парень глубоко вздохнул, с видом обречённого сэра Томаса Мора отправился на кухню и открутил крышку с баночки. И вновь резкий сладковато-горький запах ударил в нос. Было в нём что-то химическое, бензин-не бензин, а ещё аромат церковной свечи и ладана. Но дуновение тут же улетучилось. "Ого, так вот чем пахнет, этим лекарством", – подумал Антон, прислонил горлышко пузырька к самому носу и вдохнул. Нет, ничего, показалось. Он налил стакан воды, положил таблетку в рот и выпил залпом. Юноша с опаской сел на табуретку и навалился спиной на стену в тревожном ожидании. Но шли минуты, а ничего страшного не происходило – ни головокружения, ни рвоты, ни мигрени, ни галлюцинаций. Всё, как обычно. И тут зазвонил телефон. Пришлось вставать и бежать в комнату. Так и есть – Сергей. Ну где'ж он раньше-то был?

– Привет.

– Привет. Ты звонил?

– Да.

– У меня телефон как-то неожиданно разрядился, вот только домой пришёл, на зарядку поставил. Вроде бы с утра полный заряд был. А вот раз так и умер. Ты-то как, записался к доктору?

– Я даже сходил, – с торжеством в голосе заявил Антон.

– Ну, ничего себе, я даже не ожидал, если честно. Думал, сто лет пройдёт, пока ты сподобишься. Видимо, капитально тебя приплющило, а дружище? Ну, рассказывай, что да как.

И студент изложил всё о сегодняшнем визите, за исключением некоторых странных моментов, о которых товарищу лучше не знать для его же спокойствия.

– И какой тебе диагноз-то в итоге поставили? – перебил Сергей.

– Да ничего не поставили. Просто сказали, таблетки пить и прийти через неделю.

– Ну, понятно, психиатры, они – народ такой, у них, вообще принято больному ничего лишнего не говорить. А что за таблетки-то?

– Лафаксамин какой-то.

– Не знаю такого, – хмыкнул приятель на том конце провода, – Надо погугить. Надеюсь, ты ещё не выпил?

– Конечно, выпил. Просто тут можно что угодно выпить, пока до тебя дозвонишься.

– Ну ладно, пока, я тебе звякну, если чего нарою.

– Давай, ББ.

Антон снова вернулся на кухню, поставил в микроволновку пиццу быстрого приготовления, выгреб из пластикового контейнера половину готового салата и положил в тарелку, налил в чайник воды, поставил кипятиться и сел в ожидании долгожданного ужина. Он ведь не ел ещё с самого утра, как отправился в университет, и в животе давно начало урчать. Чудодейственное средство доктора Штиллера так и не дало о себе знать. Быть может, действительно хорошо переносится. Или для развития побочных эффектов требуется более длительный курс?

На следующее утро вставать было куда легче, чем обычно. Неужели таблетки помогли? Или всё дело в самовнушении? Если так, то тоже, в принципе, неплохо. Первый раз за семестр парень смог прийти к первой паре и не опоздать. Состояние, конечно, всё равно не казалось идеальным. Но всё же лучше, чем до визита в клинику. Пациент даже начал записывать материал лекции, впервые с начала учебного года и не задремал до перерыва.

Антон вышел в коридор, прошёлся, устроился у окна и взглянул на телефон. Три пропущенных звонка от Сергея. Утром – неожиданно для него. Нужно ответить.

– Привет, ты звонил?

– Ну наконец-то! А то я уж думал ... Короче, скажи мне быстро название препарата ещё раз.

– Лафаксамин

– Ничего не понимаю, – собеседник задумался, – Надо кое-что уточнить. Слушай, что ты делаешь сегодня после учёбы?

– Да ничего.

– Может быть, тогда встретимся часа в три в макдаке на Карла Маркса? Нужно поговорить. Лично.

– Ну, давай, – произнёс студент безвольно, растерянно. Видно, никуда тащиться после учёбы ему не хотелось. Но тон друга и обескураживающе уверенный посыл его слов пересилили и почему-то не позволили сказать "нет".

День в университете прошёл заметно лучше. Конечно, усталость наступила, но, в целом, состояние уже не было таким болезненным, как вчера. А потому, поездка в Макдоналдс не стала таким уж мучительным испытанием. Да, конечно, лучше сейчас полёживать на диване в полудрёме под фоновый шум из зомбоящика. Но всё же, всё же ...

Сергей уже сидел за своим любимым столиком у окна. Как обычно, поджарый, моложавый, бледный. Пряди тёмно-русых волос казались острыми, как шипы боярышника, чёлка низко спускалась до уровня глаз. Весь он выглядел угловатым, упругим, колючим. В каждом жесте чувствовалось постоянное напряжение, готовность к стремительному рывку, прыжку, как у леопарда, затаившегося на дереве в ожидании газели Томпсона. Коленки молодого доктора не помещались под стол, от чего он должен был вытянуть ноги прямо до противоположного сидения.

– А, привет, привет, – сказал ординатор резко, повернув голову. Говорил он быстро в свойственной ему манере.

– Привет, – неуверенно произнёс Антон и вопросительно поглядел на собеседника.

– Ты иди, возьми себе чего-нибудь. Я подожду.

Через пять минут на столе стояли биф-ролл, королевские креветки в кляре с соусом и средняя кола. Парень не знал, хочет ли он всё это, просто подчинился воле товарища. Последнее время удовольствия от еды он не получал.

– Вот смотри, – начал Сергей, когда понял, что приятель уже устроился напротив, – Я тебя позвал специально, чтобы ты сам всё увидел, своими глазами. А то ведь ещё не поверишь. И утром ещё раз позвонил и перепроверил, а то вдруг название не так записал. Вот давай, – Он положил телефон посредине стола так, чтобы другу было хорошо видно, – Входим в "Яндекс" и набираем "Лафаксамин". Видишь – ничего! Такого препарата просто не существует.

– Подожди, ведь он был вчера. Я сам находил в том же "Яндексе". Там и отзывы были, и инструкции, и статьи, – Антон полез в карман за своим Самсунгом.

– Ну, посмотри сам. Нет их, – уверенно отрезал собеседник, – Я заглянул в РЛС – реестр лекарственных средств, и в справочник "Видаль" – нет нигде. Я даже подумал, не используется ли это лекарство за рубежом. Ввёл в "Гугле", и на "Паб Меде" – нигде ничего нет.