Текст книги "Кровь на опавшей листве (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Инин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

– Полиция? Но я не вызывал полицию. – Пухлый лысоватый мужичок с окладистой бородой, очень напоминавший священника только без креста, лежащего на пузе параллельно земле и рясы, был крайне удивлен нашим визитом. Он стоял напротив меня, явно взволнованный вниманием к его скромной персоне и усиленно вытирал пот со лба.

– Не вызывали! – Согласно кивнул я. – Но до меня дошли слухи, что в своих неприятностях Вы вините Институт, вот мы и решили, нанести визит превентивно, так сказать! Не доводя дела до официальной претензии.

– Я? Виню Институт? – Казалось у дядьки сейчас случится инфаркт. – Да кто Вам такое сказал?

– А Вы тут пирожки печете? – Вмешался волк, вызывая у пекаря еще больше смущения. – Очень уж интересно, какие пирожки получатся в настоящей русской печи.

– Что? Пирожки? – Вытаращился на волка мужичок, вид говорящего зверя похоже ничуть его не удивил, а даже вернул чуточку уверенности в себе. – Конечно, в смысле, планировали, вот только мы никак не можем запустить производство.

– Вот мы к Вам как раз по этому вопросу. – Похлопал я его по плечу. – Чтобы исключить вину Института в неприятностях, которые происходят в Вашей пекарне, мы и пришли. Понимаете? Никаких претензий, угроз или же давления на Вас. Мы и в правду пришли Вам помочь.

– Помочь? – Неуверенно спросил пекарь и почему-то посмотрел на волка, тот кивнул ему подтверждая мои слова, да что же это творится вообще, волку вон веры больше, чем мне. – Ну тогда пойдемте, только вам придётся надеть халаты и бахилы, у нас, знаете ли, чистая зона тут. А Вам. – Он посмотрел на волка и тяжело вздохнул.

– А ему, я приказом по отделу, временно запрещу линять! – Вставил я свои пять копеек.

– А это сработает? – С сомнением посмотрел на меня пекарь.

– Должно. – Неуверенно пожал я плечами. Мужчина на это лишь тяжело вздохнул и махнул рукой, после чего жестом пригласил нас следовать за ним.

Цех был небольшой, одно просторное, но полностью забитое помещение, заставленное столами, тестомесильными машинами, архаичными деревянными кадками с квашней и тестом. Работников не было, как пояснил хозяин, чего их держать если печь не из чего.

– Так как, говорите, происходят кражи? – Уточнил я у него.

– Я понятия не имею, – Прогнусавил пекарь. – С вечера ставим тесто, закрываем помещение, с утра приходим, теста нет, все есть, начинка, сухофрукты, варенье разное, в том числе и уникальное, дорогое, а теста, как не бывало, испаряется. Я пытался оставлять сторожа в цеху, но что бы я ни делал, он засыпает, пытался караулить сам, результат тот же, поставил видеонаблюдение. – Он указал на камеры под потолком. – Утром они все залиты тестом. Я не знаю уже что делать, я вложил в этот бизнес не просто деньги, я вложил сюда душу, идея, которую я лелеял с детства. Понимаете?

Я вежливо кивнул и принялся изучать камеры, на них и правда были следы теста, видимо тщательно отмыть их не получалось.

– Я всегда был одержим идеями нашей исконной, русской кухни. – Я с сомнением посмотрел на его слегка раскосые черные глаза и большой горбатый нос, то, что он исконно русский у меня вызывало большие сомнения, вот если бы он мне сейчас самсу предложил… Впрочем, я оставил свое мнение при себе и принялся слушать дальше. – Я всю жизнь работал в ресторанах, на пекарнях, я профессиональный технолог и шеф повар, я холил и лелеял идею этой пекарни, и узнав, что тут в Сибири есть такой город, я решил, что это знак свыше и приехал сюда. Сначала, думал просто открыть ресторан, но к своему стыду, поужинав однажды в ресторане при вашей гостинице, я понял, что навсегда останусь в этом деле вторым. И тогда, я решил открыть пекарню. А тут, вон оно как, я и вправду грешил на Институт, думал, что так мне дают понять, что не рады тут мне с моим бизнесом… Но сами понимаете, кто я такой, чтобы тягаться с подобной структурой.

– Ну что Вы. – Я одобрительно похлопал мужичка по плечу. – Институту наоборот, выгодно, чтобы город развивался, с тех пор как я сюда приехал, я вижу только то, что они делают этот город лучше, дороги, новые дома, рабочие места.

– Да? – Удивился пекарь. – А я слышал, что наоборот, они пытаются подавлять местных, загнать их в кабалу, поставить на все ключевые места своих, а простых горожан использовать как рабочую силу, не больше.

– Да? – Я прищурил глаза. – И от кого Вы это слышали? От бабок у подъезда? От алкашей в парке? Да почти все рабочие места в городе были построены Институтом, они же снесли бараки и построили на их месте новые микрорайоны. А дороги? Где Вы видели, вообще, у нас в стране такие дороги?

– Это да. – Кивнул пекарь. – Даже в Москве таких нет, не говоря уж про близлежащие города, в Новосибирске их вон вообще нет. Так все же. – Сменил он тему. – Что Вы планируете делать?

– Засаду. – Легко сообщил я ему. – Засяду вот в этом шкафу. – Я указал на большой шкаф из нержавеющей стали полный мукой и прочими ингредиентами. – И буду караулить всю ночь, если в первую ночь не поймаю, буду дальше думать, как быть.

– Не выйдет ничего. – Вздохнул пекарь. – Я же говорю, сон. Ему невозможно противиться.

– А я попробую. – Я подмигнул мужичку и подойдя к шкафу принялся освобождать его.

Со сном мне должно было помочь бороться специальное зелье, полученное мною еще летом в отделе материально технического снабжения, вместе с еще кучей всякого хлама, которому я за это время так и не нашел применения, и я очень порадовался, что оно у нас нашлось, ведь иначе его пришлось бы заказывать у Златы, а та, узнав для кого предназначается снадобье, обязательно бы учинила какую-нибудь каверзу.

Злату я старался избегать всеми силами, любая наша встреча, неизбежно заканчивалась скандалом и пару раз даже чуть не дошло до драки, от которой я сумел спастись лишь бегством, да и вообще, мне иногда казалось, что нагадить мне стало для нее целью в жизни, в глубине души, я понимал, что надо сделать все, чтобы с ней помириться, но с другой стороны, меня устраивала ситуация, чем больше она меня ненавидит, тем реже мы встречаемся, а на меня, если честно она жути наводила невероятной.

– Когда обычно происходит исчезновение теста. – Повернулся я к пекарю, тот лишь пожал плечами. – Хорошо, перефразируем, во сколько обычно засыпают сторожа?

– Около полуночи, наверное. – Задумавшись ответил мужчина.

– Это хорошо. – Я даже прицокнул языком от радости, это значит, что есть возможность успеть домой к часу или двум ночи, и даже выспаться получится, надо только Варьку предупредить, что я завтра снова с утра на работе не появлюсь. Интересно, как лучше? Позвонить ей сейчас, или сообщить лично, когда я домой заявлюсь в два часа ночи? Она же теперь моя соседка, вот и пусть страдает.

В итоге, я решил сжалиться над бедной девушкой и позвонить ей сейчас, так и быть, пусть ночь поспит.

– Ало! – Ответил мне в трубке сонный голос.

– Варенька, милая, ты что там, спишь? – Радостно спросил я у девушки прекрасно понимая уже, что разбудил ее.

– Спала. Чего надо? – В ее голосе не было грубости, только лень.

– Я сообщить, что сегодня работаю в ночную и завтра с утра ты в отделе за старшую.

– Как обычно… – Флегматично пробормотала девушка, но внезапно осознав, что именно я сказал, встрепенулась. – В смысле в ночную? Что за дело? Почему я не знаю?

– Дело убежавшего теста. – Гордо сообщил я ей. – Заявления от гражданина не было, но, судя по всему, преступление по нашему профилю.

– Так, стоп, где ты, диктуй адрес я сейчас приеду. Я тоже хочу в засаду.

– Нууу. – Задумался я. – Только если ты наденешь, то короткое платье, в котором была утром.

– Это с чего бы? – Заподозрила неладное девушка.

– Понимаешь. – Принялся вдохновенно объяснять я. – Засаду я устроил в шкафу. Понимаешь? В очень тесном и маленьком шкафу, и, если мы туда с тобой залезем вдвоем… ну ты понимаешь. – Я добавил в голос хрипотцы. – Я бы хотел, чтобы при каждом неловком движении мои сильные волосатые руки касались твоих обнаженных бедер…

– Тьфу на тебя. – Не выдержала Варвара. – Ты что любовных романов начитался? Ну тех у которых на обложке одинаковые дебиловатые мужики с квадратными лицами? А может это… – Она резко сменила тему. – Ну ты сам подумай, шкаф маленький, я тоже маленькая, может быть мне в нем комфортнее будет чем тебе, а?

– Может быть. – Согласился я. – И мы это обязательно проверим, если хочешь, но не сегодня. Сегодня дежурю я, ну а если у меня не выйдет, то завтра твоя смена. Согласна?

– Нет, но спорить с тобой ведь бессмысленно? – Я лишь хмыкнул в ответ. – Но тогда, пообещай, что обязательно расскажешь мне обо всем, когда домой вернёшься. Договорились.

– Обязательно. – С радостью и ехидством согласился я, ну а что, ее за язык никто не тянул, а то, что я явлюсь поведать ей свою историю среди ночи, это не моя вина, это она сама попросила.

До полуночи была еще уйм а времени и лезть раньше времени в шкаф мне не хотелось, поэтому мы занялись насущными делами, сначала мы попили чаю, потом поужинали, затем снова попили чаю, потом играли в нарды, причем выигрывал как ни странно чаще всего волк, и это при том, что я вообще не понимал, как он лапами бросает кубики, наверное в том и был его секрет, этот пушистый обжора наверняка как то мошенничал при броске.

В итоге, заметив, что пекарь начинает зевать, мы отправили его домой, Емеля с волком остались в смежном помещении, подсобке оборудованной для отдыха будущей ночной смены, я же, приняв снадобье отправился на дежурство в шкаф.

– Кто поможет всегда и бесплатно… – Напевал я навязчивую песенку, услышанную вчера от странной гостьи, интересно откуда она ее взяла. – Кто разрулит дела аккуратно… Дима и волк… И Емеля. – С этими словами я закрыл дверцы шкафа стараясь сделать так, чтобы они не закрылись на защелку, и припал к щели между ними, рассматривая окутанный ночной тьмой цех, света фонаря, пробивавшегося через маленькие окна явно, не хватало, чтобы осветить помещение, а зажигать свет было нельзя, чтобы не спугнуть ночного вора. Примерно через пол часа тело начало ныть, ноги устали, да и поясница давала о себе знать, нет после того, как я принял весной живой воды, мое здоровье было словно у молодого, но стоять вот так, скрючившись и припав глазом к щели между дверцами шкафа, мне даже молодому было бы не очень приятно.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и я даже сносно начал различать оборудование кухни во всех деталях.

Наверное поэтому, когда в большой русской печи начал разгораться алый огонек, он сразу и привлек мое внимание, я глянул на часы, половина первого ночи, как раз время.

Печь разгоралась все ярче и ярче и спустя несколько минут, света из нее стало достаточно, чтобы можно было разглядеть кухню в мельчайших подробностях.

Я всмотрелся в огонь и в сердце у меня захолодело, в пламене печи, я увидел черную, обугленную человеческую голову, она словно мяч прыгнула оттуда, и тут произошло нечто еще более странное, одна из кадок в которой находилось тесто открылась и оттуда вылетели несколько комков, с размаху залепившие камеры видеонаблюдения.

– Хахаха! – Злобно рассмеялась голова и ударившись об пол особенно сильно, отскочила от него, оказавшись на столе. – Братья! Я взываю к Вам! – Наполнил ночную кухню голос монстра. И одна за другой крышки стали слетать с емкостей с тестом. – Восстаньте, други мои. Я пришел, чтобы дать вам свободу. – тесто полезло из бадей формируясь в шары, которые окружили голову и словно бы тянулись к ней.

– Твою мать, Колобок. – Догадался я. Теперь я четко видел, что то, что я до этого принимал за отрезанную голову было колобком, чертовой выпечкой, до черноты, извозившейся в саже и сидящей сейчас на столе в окружении шарообразных кусков сырого теста.

– Братья! – Продолжал колобок. – Я пришел чтобы дать вам свободу. – Кажется повторяется, чертова сдоба. – Чтобы вы сбросили с себя оковы крынок и кадок, кастрюль и тазов, чтобы вы обрели счастье в пути и воле.

– Какого черта ты творишь революционер хренов. – Я распахнул дверцы шкафа и вышел наружу. – Он все врет вам! О какой свободе идет речь, если он сам, уйдя от бабушки и дедушки, сбежав из Института, в итоге нашел себе тепленькое место в печи! Задумайтесь, какое будущее он вам уготовил!

– Ээээ… – Колобок повернулся ко мне и заморгал небесно-голубыми глазами, которые контрастно выделялись на его измазанном сажей лице… или это правильно говорить теле… или голове… – Мужик, а с кем ты разговариваешь?

– С ними! – Я кивнул на куски теста, которые синхронно колыхались, склоняясь то в мою сторону, то в сторону колобка.

– Мужик! Ты больной? Это ж тесто! Оно тебя не понимает. – Рассмеялся говорящий шар.

– Но ты же с ними разговариваешь… – Попытался оправдаться я.

– Ну да! – Кивнул колобок, этот кивок в его исполнении выглядел как смещение голубых глаз сначала вниз, потом вверх. – Я ведь тоже тесто, поэтому они меня понимают, а тебя то им с чего понимать?

– Нууу… – Я смутился. – Об этом я как-то не подумал. – Я физически чувствовал, как мои щеки начали краснеть от стыда.

– Вот вот! Вечно вы люди так, не думаете, а в чужие дела лезете. Ты вообще кто?

– Я то? – Смущение потихоньку отступало. – Дмитрий Галицкий, полиция Караваева.

– Аааа! – Понимающе хмыкнул круглый хлеб. – Златкин хахаль! Слышал про тебя.

– Да никакой я ей не хахаль. – Возмутился я и попытался было двинуться к колобку, но тесто вокруг него забурлило и двинулось мне на встречу, давая понять, что не подпустит меня к своему лидеру. – С чего вообще вы решили, что, между нами, что-то есть.

– Ну как же. – Рассмеялся колобок. – Я сам видел. Когда при ней упоминают твое имя, она начинает орать и психовать, верный признак, что вы в отношениях. К тому же дня не проходит, чтобы она тебя не упомянула, ходит и постоянно говорит, Дима то, да Дима сё. Дима дурак, да Дима подонок. Мы даже ставки думали делать, когда у вас свадьба.

– Серьезно? – Заинтересовался я. – И каковы коэффициенты? Ну например, если я прямо сейчас поставлю на то, что свадьба не состоится.

– Мне то откуда знать? – Если бы у колобка были плечи, он ими бы обязательно пожал. – С этими вопросами к Гороху.

– Не получится. – Нахмурился я и присел на столешницу, ноги после стояния в шкафу гудели. – Убили Гороха несколько дней назад.

– Серьезно? – Колобок аж подпрыгнул от удивления. – Достали все-таки эту сволочь, ну и ладно, поделом подонку.

– Чего это ты про него так? – Заинтересовался я, похоже мне предоставился шанс узнать кое-что об убитом.

– Друг, Горох был редкостной сволочью. – Хмыкнул колобок. – Сидя на ставках, он сколотил состояние, причем сделал это не своими руками, поднялся за счет каких-то парней из большого мира, и черт бы с ним, стал богат и ладно, но он же половину Института подсадил на крючок, мы все бывает ставим по маленькой, но некоторые этим не ограничиваются, они влазят в долги, проигрывают, потом берут еще взаймы, чтобы поставить снова. Если бы я занимался этим, то просто запретил бы таким ребятам делать ставки, не принимал бы, попытался помочь, вылечить от этой зависимости, мы же все тут свои. А Горох, он нет, он загонял в кабалу, отбирал последнее, а когда у них ничего не оставалась, заставлял унижаться, отдавая долги разного рода услугами. Один раз, уезжая из института ему было не приятно идти по лужам до машины, так он заставил своих должников лечь в эти лужи и по их телам дошел до авто.

– И руководство Института это терпело? – Удивился я. – Я как сюда попал, только и слышу, как Институт заботится о своих, а на деле…

– Дим! Ну ты наивный! – Рассмеялся колобок, демонстрируя мне белоснежные зубы. – Кощею, по большому счету, плевать на всех, кроме красивых баб и тех, кто приносит ему деньги, а Горох денег приносил не мало. Василиса вообще погрязла в нелепой погоне за властью и контролем над всем и вся, те, кто не укладывается в ее план мирового господства, для нее просто не существуют. Марья, ну та, что Искусница, не раз поднимала вопрос по тому, как Горох себя ведет, но кто ее слушать станет, в итоге она плюнула и замкнулась в работе. А остальным начальникам Института и вовсе плевать. Так что, я даже рад, что этой сволочи больше нет с нами. – Ага, вот еще один мотив для того, чтобы отправить Гороха на тот свет, он, конечно, не такой весомый, как попытка завладеть ключом, но тоже вполне себе вероятный.

– Хорошо. – Кивнул я чумазому шару. – Спасибо за информацию. А теперь расскажи, что ты тут делаешь?

– Революцию. – Торжественно сообщил он мне. – Я освобождаю своих братьев! У хлеба должны быть такие же права, как у любого другого разумного!

– Чего? – Не понял я.

– Того! – Оскалился колобок. – В общем все началось пару недель назад, я катался по институту маялся от безделья и скуки, страдал и мучался от бессмысленности собственного бытия, я даже повеситься хотел от депрессии и безделья, но сам понимаешь… И вот, краем уха услышал, что Емели начали проект по строительству русской печи, ну я и подумал, что это был бы для меня идеальный дом. Сам посуди я колобок, а это русская печь, мы созданы друг для друга. Я пробрался в палету с материалами, и так добрался сюда, ну а потом, ночью, когда я вылез прогуляться, то увидел своих братьев, они смиренно поднимались в чанах и кадках, и ждали, что из них напекут хлеб и продадут людям, которые будут их рвать своими зубами, резать ножами, ломать руками. И тогда я подумал, в их жилах та же мука высшего сорта, что и в моих, и я обязан спасти их, дать им свободу. – Кажется эту чушь про свободу я слышал за сегодняшний вечер уже раз пять.

– Что ты несешь. – Вздохнул я. – Ну какая мука в жилах? Колобок. Ты появился из воображлятора, тебя никогда не пекли, в тебе нет ни грамма настоящей муки, у тебя скорее всего даже бабки с дедом никогда не было.

– Не было! – Согласился колобок. – Но уважение к пожилым людям у меня в крови, как и страх перед лисами, это канон.

– Ну так и какого черта? Ты выпечка способная оживлять тесто! – Я пристально посмотрел ему в глаза. – А теперь давай подумаем, на сколько распространяются твои силы? На километр? На десять, и что случается с тем тестом, которое ты отпускаешь на волю? Думаешь оно катится по дорожке и поет веселые песенки? Я думаю, что оно становится обычным тестом удалившись от тебя на определенное расстояние, и что ты думаешь с ним происходит дальше? Оно оказывается в сточной канаве, или в помойке, такой судьбы ты ему желаешь? Вместо того, чтобы исполнить свое предназначение, превратиться в хлеб и насытить людей, это тесто окажется в помойке и все по твоей вине, такой свободы ты желаешь собратьям? – Я замолчал, повторно прокручивая в мозгу тот бред, что нес только что, звучит вроде убедительно.

– Ого… – Колобок потупил взгляд. – Какая несусветная, но вдохновенная бредятина, тебе вообще, как такое в голову пришло?

– Не больший бред, чем идея давать свободу тесту. – Парировал я.

– Согласен. – Хмыкнул колобок. – Ладно, признаю, был не прав, и все что я делал, было от скуки, готов понести наказание. Можешь заковать меня в наручники.

– Нет ручек, нет наручников. – Рассмеялся я, вспомнив старый анекдот. – Что с тестом делать? Ты его все по полу извозил, Институту и так придётся возмещать неделю простоя пекарни.

– Да верну я все на место. – Надулся колобок. – Лучше скажи, что теперь со мной? Обратно в Институт?

– Не сегодня. – Отмахнулся я. – Поздно уже, мне бы до дома добраться и спать лечь, завтра встретимся и решим, что с тобой делать, заодно извинишься перед владельцем пекарни.

– Это обязательно? – С мольбой в глазах уставился на меня чумазый шар.

– Обязательно. – Я был непреклонен. – Надо нести ответственность за свои поступки.

Я подошёл к двери в подсобку и стукнул в нее, через какое-то время, оттуда показались заспанные волк с Емелей.

– О! Волк! – Обрадовался колобок. – Хочешь меня съесть? – Это он что, таким образом пытается отмазаться от извинений.

– Колобок! – С тоской протянул волк. – Мы об этом миллион раз говорили, ты черствый и без начинки, я тебя не хочу.

– Хаха! – Усмехнулся Емеля. – Шеф, Варька про Вас то же самое говорит!

– Что я без начинки? – Удивился я.

– Не, она говорит, что Вы пустой и не интересный, что, по сути, то же самое, а в остальном слово в слово. – Эх Варька, припомню я ей эти слова. – Так значит всему виной колобок? Он воровал тесто?

– Не воровал. – Усмехнулся я. – Он отпускал его на волю!

– В смысле? – Не понял Емеля. – Колобок. – Он повернулся к шару. – Ты совсем сдурел от безделья и скуки? Какое к чертям, «свободу тесту»? – Колобок смущенно опустил глаза.

– Ладно. – Махнул я рукой. – Вы, как хотите, а я домой, ночь на дворе, дела с пекарем уладим завтра, постараюсь ему компенсацию от Института выбить за простой ну и извинения, и от нашего героя, и от нас.

– А от нас то почему? – Возмутился волк. – Мы его бизнес спасли.

– От нас, потому что мы представляем Институт, а он косвенно виновен в произошедшем, надо лучше следить за своими исчадьями! – С этими словами я удалился из пекарни, залез в машину и направился домой.

Я сверился с часами стоя на пороге Варькиной квартиры, три утра, восхитительно. Сначала я позвонил трижды потом принялся стучать. Потребовалось десять минут, прежде чем мне открыли, девушка подняла на меня сонный взгляд и плотнее закуталась в длинный и уютный махровый халат.

– Дим! Ну что? – В ее голосе была тоска и мука.

– Ты просила, чтобы я рассказал тебе о своих приключениях этой ночью, как только вернусь. – Радостно сообщил я ей.

– Идиот! – Заключила она, а потом ее осенило. – Погоди! Ты на стимуляторах?

– Ага! – Я радостно закивал.

– Отлично. – Потерла руки девушка. – Принял скорее всего часа четыре назад да? – Я снова кивнул. – Отлично! А знаешь, что это значит? – На этот раз я отрицательно помотал головой. – А значит это, что через пару часов ты вырубишься, а если тебя разбудить, не дав организму восстановиться, то весь следующий день, ты будешь чувствовать себя как старая жирная жаба, попавшая в миксер! Понимаешь, о чем я?

– Нет!

– Это значит, что я приду к тебе утром и с удовольствием выслушаю твою историю! – Она захлопнула дверь перед моим носом, и изнутри ее квартиры раздался зловещий смех.

Черт похоже я недооценил девчонку, не стоило ее вот так будить.