Текст книги "Роман с демоном"

Автор книги: Дмитрий Сафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

12

Вяземская вернулась в ординаторскую и запустила компьютер. Она создала на рабочем столе папку с названием «Панина» и перекачала в нее цифровые фотографии. На увеличенных снимках тонкие белые шрамы были хорошо видны. Длина, направление и промежутки между ними в точности соответствовали свежим царапинам, и это наводило на мысль о наличии у Паниной опасного стереотипа, возникшего вследствие психической травмы.

Вяземская считала, что пациентка перенесла грубое насилие, и это явилось причиной отсроченной реакции, вылившейся в убийство. Раны успели зажить и стать шрамами еще до того, как Лиза взялась за бритву и разделалась с мужем.

Сотрудники милиции усомнились в ее вменяемости и направили Панину на экспертизу в институт имени Сербского. Врачи, осматривавшие ее в приемном покое, шрамов не заметили, а потом, когда она вышла из ступора, было не до осмотра.

На обложке ее истории болезни появился красный треугольник, а сама Панина превратилась в обитательницу третьего бокса – Анна полагала, что пожизненно. Во всяком случае, за эти шесть лет не было отмечено ни малейшей положительной динамики в ее психическом состоянии.

Вяземской не давал покоя вопрос: кто оставил на теле молодой девушки страшные отметины? Муж?

« В таком случае, он получил по заслугам », – тайком призналась себе Анна.

Между тем близилось время обеда. Маленькие цифры в правом нижнем углу монитора показывали без четверти два. Анна все чаще зевала, глаза стали сами собой слипаться: за время дежурства ей не удалось даже вздремнуть, и сейчас бессонная ночь сказывалась.

Вяземская решила отложить работу на завтра и поехать домой. Размышления о шрамах на теле Паниной уступили место мыслям о горячем душе, пушистом махровом халате, чашке шоколада и мягкой постели.

«Пожалуй, хватит», – подумала Анна и выключила компьютер. Она сняла халат и переоделась. Вяземская закрыла за собой ординаторскую, вышла из корпуса и наискосок пересекла тихий институтский дворик. Массивные железные ворота, отделявшие территорию института от Кропоткинского переулка, были закрыты. Анна вышла через узкую калитку и направилась к машине.

Темно-синий глазастый «Мицубиси-Лансер» приветливо подмигнул габаритными огнями. Под левым «дворником», прижатый к лобовому стеклу, торчал конверт из грубой коричневой бумаги.

«Что это может быть? Признание в любви от таинственного поклонника?» Последний раз ей подбрасывали любовные записки лет пятнадцать назад, когда она училась в восьмом классе.

Анна вытащила послание из-под стеклоочистителя, открыла дверцу и села за руль. Двигатель бодро застрекотал после первого поворота ключа. Вяземская отогнула клапан конверта и заглянула внутрь.

Увидев то, что лежало в конверте, Анна невольно вздрогнула. Это походило на какое-то наваждение, которое никак не хотело ее отпускать. Вяземская зажмурилась, отказываясь поверить в реальность происходящего. Нет, это невозможно! Таких совпадений не бывает!

Она открыла глаза – конверт не исчез. Он оставался в ее руках. В нем лежала плотная стопка фотографий. Все – цветные и отличного качества. На обороте одного из снимков – короткий текст.

«Анна Сергеевна! Я бы очень хотел проконсультироваться с вами по данному вопросу. Мне интересно ваше мнение как специалиста. Если сочтете возможным, пожалуйста, позвоните по номеру…» – далее следовал номер мобильного и подпись.

«Александр».

Вяземская осторожно положила конверт на пассажирское сиденье. Она не знала, что и подумать. Как это расценить? Игра? Чья-то глупая неуместная шутка?

Анна сразу отмела эту мысль. Во-первых, ни один нормальный человек не стал бы шутить подобными вещами, а во-вторых…

– Да нет же, это просто невозможно, – вслух сказала Анна.

Конечно, узнать ее имя, отчество и номер машины – пара пустяков, но все остальное-Вяземская поставила селектор коробки передач в положение «задний ход» и стала медленно выезжать со стоянки, поглядывая то в одно, то в другое зеркало.

Уголок верхней фотографии выглядывал из конверта. Он манил, притягивая к себе взгляд. Анна не удержалась и повернула голову…

Внезапно раздался оглушительный визг тормозов, и потом – возмущенный рев клаксона. Через несколько секунд звук оборвался, и к машине Вяземской подбежал лысый мужчина с лицом, усыпанным темными веснушками. Он что-то кричал и размахивал руками.

Анна опустила стекло, выслушала его сумбурные, но в целом – заслуженные – упреки и, согласно кивнув, сказала:

– Извините!

– Что «извините»? Что «извините»? – наседал мужчина, и его нос смешно морщился. – Что мне толку от твоих извинений? Лучше смотри, куда едешь!

Вяземская закрыла окно и тронула машину с места. Если этому истерику нравится орать – пусть! С какой стати она должна его слушать?

Она доехала до пересечения Кропоткинского переулка с Пречистенкой. Светофор горел красным запрещающим сигналом. Анна остановилась в правом ряду и смотрела прямо перед собой, на обрез капота. Пальцы выбивали на руле нервную дробь.

«Успокойся! – твердила она себе. – Сейчас главное – доехать до дома. Все это – результат бессонной ночи. Видение наяву. На самом же деле – ничего нет. И чего ты так разволновалась? Разве у тебя есть причина? »

Она осторожно повернула голову и убедилась, что причина все-таки есть. И довольно веская.

Верхняя фотография, выскользнув из конверта, лежала на сиденье. И Вяземская хорошо видела, что на ней изображено.

Обнаженное тело девушки. На животе – три поперечных пореза. Три таких же, но продольных, – на груди. Все в точности, как у Паниной, за исключением одного: девушка на фотографии была мертва. На ее тонкой изящной шее зияла страшная кровавая рана.

Анна зябко поежилась и отвела глаза. Красный свет сменился зеленым, Вяземская нажала на газ и повернула направо, на Пречистенку.

Еще до того, как она подъехала к Смоленскому бульвару, Анна поняла, что обязательно позвонит по указанному номеру и поговорит с неизвестным Александром. И, может быть, даже встретится с ним.

13

Рюмин вернулся на Петровку около двух часов. Капитан быстро прошел в левое крыло здания и поднялся на второй этаж, где размещались вспомогательные службы.

Рюмин не хотел попадаться на глаза полковнику Надточию – иначе пришлось бы долго объяснять, почему, вместо того, чтобы отрабатывать новые версии, он упорно продолжает прощупывать Рудакова.

«Потому что я уверен – он темнит, – подумал Рюмин. – И я не успокоюсь, пока не выясню, в чем тут дело».

Дактилоскопическая лаборатория занимала три маленькие смежные комнаты в конце коридора, напротив пожарной лестницы, заставленной старыми сейфами, стульями и шкафами. Рюмин открыл дверь и вошел. Сизые клочья табачного дыма окутали его густым туманом. На шатком столике стояла дешевая китайская магнитола. Из динамика доносилась «Summer in the city» Джо Коккера. Пыльные тяжелые шторы были плотно задернуты, помещение освещалось бледным мерцанием компьютерного монитора и четырьмя негатоскопами. На их экранах не оставалось свободного места – повсюду висели прозрачные пленки с отпечатками пальцев. Рюмин в который раз поймал себя на мысли, что нормальному человеку разобраться в этом хаосе никак невозможно. Тем не менее, криминалист Стае Петровский свободно в нем ориентировался и даже называл это «идеальным порядком».

– Экспертиза по Яузскому бульвару будет готова ближе к вечеру! – послышался голос из соседней комнаты. – И не надо меня торопить! Раздались гулкие шлепающие шаги, и в дверном проеме, пританцовывая и не попадая в такт музыке, появился сам Стас. Серые неглаженые брюки усыпаны пеплом, рубашка на круглом объемистом животе разошлась, обнажив тело. У Стаса было широкое землистое лицо с грубыми чертами и вечно всклокоченные волосы неопределенного цвета.

– Здорово, Серега! – обрадовался он, увидев Рюмина. – Чего пришел?

Капитан достал из кармана френча пузатый бокал.

– Откатай мне пальчики с этой посудины. И сравни с теми, что есть в деле по убийству на Тимирязевской улице.

– Не вопрос! – кивнул криминалист. – Ставь сюда! – он сдвинул стопки бланков, лежавших на письменном столе.

Рюмин поставил бокал на свободный угол.

– Я посижу, подожду или…

– Как хочешь, – пожал плечами Стас. – Будет готово завтра после обеда.

Он подошел к негатоскопу, некоторое время рассматривал очередную пленку, потом удовлетворенно кивнул и направился в соседнюю комнату.

– Стас! – окликнул Рюмин. – А побыстрее нельзя?

Петровский остановился в дверном проеме, тонким фальцетом подпел Коккеру и покачал головой.

– Не получится. Работы много. Еще с прошлой недели осталась.

Рюмин подошел к нему.

– Как думаешь, взятка ускорит дело? Петровский укоризненно посмотрел на капитана.

– Сергей! Ты же – взрослый человек. Сотрудник правоохранительных органов. Не стыдно задавать такие глупые вопросы? Конечно, ускорит!

– Значит… – Рюмин сделал выжидательную паузу.

– Значит, сегодня после обеда! Я, кстати, еще ничего не ел, а в забегаловке прямо напротив главного входа – отличные пончики!

– Приятно иметь дело с насквозь коррумпированным криминалистом! – заметил Рюмин, направляясь к выходу.

– Ты, главное, проследи, чтобы хорошенько посыпали пудрой – желудок хочет теста, а мозгу нужна глюкоза! – напутствовал его Стас.

На ближайшие пять минут Рюмин имел совершенно четкий план действий – он шел за пончиками. Это вносило в его жизнь хотя бы видимость порядка и дарило недолгое успокоение. С остальными проблемами, увы, было не так просто.

Он вышел из здания и пересек Петровку. У неказистого синего ларька, распространявшего запах кипящего масла в радиусе пятидесяти метров, выстроилась целая очередь. Через пятнадцать минут ожидания в руках капитана хрустел коричневый пакет, набитый горячими пончиками. На бумаге проступили жирные пятна, и Рюмин, чтобы не испачкаться, держал пакет в вытянутой руке.

Капитан подошел к будке охраны и привычным жестом достал удостоверение. Сержант нажал кнопку, открывающую турникет, и вдруг, вспомнив что-то, сказал:

– Капитан Рюмин? К вам посетитель.

– Где? – опер оглянулся.

– Где-то здесь, на улице. Он ждет вас.

Рюмин вышел из будки и окинул взглядом Петровку. Капитан узнал высокую фигуру в потертой кожаной куртке – тот самый парень, что крутился на месте убийства Оксаны Лапиной.

Несомненно, это была удача. Хотя бы один вопрос получит объяснение. Капитан сдержанно улыбнулся и помахал рукой.

Парень тоже его заметил и быстрым шагом подошел к Рюмину.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, – не слишком приветливо ответил капитан.

– Я бы хотел с вами побеседовать. Не возражаете?

– Нисколько. Думаю, мы найдем интересные темы.

* * *

По пути в кабинет Рюмин заглянул к Петровскому и отдал ему пакет. Стас придирчиво осмотрел пончики: пудры на них было столько, что он не удержался и чихнул.

– Ты справился, – похвалил он капитана. – Молодец!

– Теперь очередь за тобой, – напомнил ему Рюмин. – Я буду у себя, если что, позвони по внутреннему.

Криминалист кивнул и, не дожидаясь, пока пончики остынут, принялся за трапезу. Белая пыль сыпалась ему на живот.

Рюмин и парень в потертой куртке прошли в противоположное крыло здания и поднялись на четвертый этаж. Капитан достал ключ, открыл дверь, впустил посетителя, повесил френч на вешалку и сел за стол. Парень устроился напротив.

– Я хотел задать вам несколько вопросов… – начал он, но Рюмин, выставив руку ладонью вперед, остановил.

– Сначала я. Прежде всего меня интересует, кто вы такой.

Парень улыбнулся.

– Извините. Совсем забыл. Александр Северцев…

Рюмин снова перебил.

– У вас есть при себе какие-нибудь документы?

Северцев вытащил из кармана куртки паспорт в потрепанной коричневой обложке.

– Северцев Александр Евгеньевич, – прочитал Рюмин и посмотрел прописку. – Московская. Улица Братиславская, дом 23, квартира 121. Ну что же, Александр Евгеньевич? Теперь расскажите, что вы делали на месте преступления.

– Это несложно, – ответил Северцев, забирая паспорт. – Я работал.

Левая бровь Рюмина изогнулась дугой.

– Делали снимки?

– Да.

– И зачем же они вам понадобились?

– Видите ли, – Северцев откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – Я – журналист. Так называемый «фрилансер». Вольный охотник. Работаю по договору с несколькими газетами, поставляю криминальные новости. Согласитесь, я не мог упустить такой случай.

Рюмин окинул парня оценивающим взглядом. По его виду нельзя было сказать, что работа приносила стабильный доход. Потертая куртка, старые джинсы, стоптанные ботинки… Левая штанина, задравшись, обнажила дешевый носок со спущенной резинкой.

Северцев истолковал взгляд капитана по-своему: он достал из кармана несколько удостоверений внештатного сотрудника, выданных разными издательствами, положил на стол.

– Купили в переходе? – язвительно поинтересовался Рюмин.

Журналист вынул сложенный вчетверо экземпляр «Московского комсомольца» недельной давности. Заметка о том, что бультерьер покусал шестилетнюю девочку, была подписана «А. Северцев».

Капитан развернул газету, нашел телефон отдела криминальных новостей.

– Не возражаете, если я позвоню вашему начальству? – спросил он, набирая номер.

– Пожалуйста.

Рюмину не пришлось долго ждать. Трубку сняли сразу же, словно кто-то дожидался его звонка.

– Криминальная хроника! – отрывисто прокричал мужской голос.

– Вас беспокоят из Московского уголовного розыска, – представился капитан. – Скажите, у вас работает Северцев? Александр Евгеньевич?

– Работает? – переспросил голос. – Это называется работой? Я со вчерашнего дня жду от него материал…

– Спасибо, – сказал Рюмин.

Он положил трубку, посмотрел на журналиста. Тот виновато улыбнулся.

– Вы понимаете, что действовали… не совсем законно? – спросил капитан.

– Может быть. Но… меня же никто оттуда не прогнал.

– Согласен. Наша оплошность. Как вы узнали об убийстве?

Вместо ответа парень отвернул полу куртки. На ремне висела маленькая портативная рация.

– Настроена на милицейскую волну. Кто-то торопил перевозку и назвал адрес. Ему ответили, что надо дождаться капитана Рюмина с Петровки. Я был поблизости. Приехал, увидел, что это может быть интересно читателям, и стал работать.

Рюмин покачал головой. Ему приходилось встречаться с журналистской братией. Смелая и нахальная публика, однако этот мог дать сто очков вперед любому.

– Хорошо. – Рюмин подвинул к себе пепельницу, сигареты и закурил. – Чего же вы хотите от меня?

Северцев едва не рассмеялся – настолько ему казался очевидным ответ на этот вопрос.

– Мне нужны ваши комментарии. Вы же ведете это дело?

Рюмин нагнулся, положил локти на стол. На губах его играла кривая усмешка.

– Я восхищен вашей наглостью, господин вольный стрелок, – сказал он. – Вам известно, что такое тайна следствия?

– Разумеется, – ответил Северцев. Казалось, слова Рюмина ничуть его не смутили. – Но ведь я и не прошу ее разглашать.

– Тогда о чем вы просите?

– Понимаете, – журналист пытался найти убедительные доводы. – Об этом деле все равно будут говорить. Убийство модели – жареный факт, а жареные факты поднимают тираж. Так или иначе, но скоро вас будет осаждать толпа репортеров. Я прошу, чтобы вы не забывали, кто был первым. Мне нужен от вас эксклюзив.

Их разговор прервал требовательный телефонный звонок. Старый черный аппарат на столе Рюмина имел очень неприятный тембр, и капитан поспешил снять трубку.

– Да, слушаю!

– Спасибо за пончики! – послышалось из динамика. – Очень недурны. Правда, масло могли бы менять и почаще, чем раз в полгода. Все хотят сэкономить!

– Теперь скажи что-нибудь по делу.

– По делу? – Стас захихикал. Его смешок неприятно щекотал Рюмину ухо. – Может быть, тебе известно, что в дактилоскопии существует около ста пятидесяти пунктов сравнения?

– Я запомню. Дальше.

– Чтобы установить идентичность отпечатков, достаточно совпадений по восьми пунктам, – продолжал криминалист.

– Бесспорно, это интересный факт! А если добавить чуть-чуть конкретики?

– В деле об убийстве на Тимирязевской улице фигурирует один отпечаток – правого большого пальца. Четкий, оставленный кровью на стекле.

– Я в курсе.

– На стакане, который ты мне притащил, тоже есть отпечаток правого большого пальца, – Стас, желая насладиться нетерпением Рюмина, нарочно тянул время.

– Ну? И что?

– Я не знаю, порадует тебя это или нет, но… Они совпадают – минимум по шестнадцати пунктам! – торжествующе заключил Петровский.

Рюмин почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Это было непередаваемое, ни с чем не сравнимое ощущение. То же самое испытывает стрелок, когда на огневом рубеже появляется старый матерый волк.

– Ошибки быть не может? – спросил капитан.

– Ошибка в том, что ты поскупился и взял слишком мало пончиков. Тебе нужна официальная экспертиза или будет достаточно моих слов?

– Пока достаточно, но ты все же подготовь, – капитан, уняв азартную дрожь в руках, положил трубку и посмотрел на Северцева. – Итак, на чем мы остановились?

– Я хочу, чтобы вы дали мне эксклюзив, – повторил журналист.

Выражаясь боксерской терминологией, рисунок боя изменился. Еще минуту назад Рюмин собирался прочитать нахальному парню лекцию и выставить за дверь, но теперь… «Он может быть полезен», – подумал капитан.

– Но эксклюзив, наверное, чего-то стоит, – вкрадчиво сказал Рюмин.

– Назовите сумму, – не растерялся журналист. – Я включу ее в накладные расходы. Редактор оплатит.

Опер покачал головой.

– Я не имею в виду деньги. Вы готовы оказать мне небольшую услугу?

Северцев пожал плечами.

– Смотря в чем она будет заключаться.

– Что вы знаете о господине Рудакове?

– Михаил Наумович? – журналист медлил с ответом. – Не очень много, – наконец сказал он. – Неприятный тип. Ходят слухи, что он подкладывает своих девочек нужным людям. Поэтому его бизнес процветает.

Рюмин кивнул.

– Вы можете написать об этом? Раздуть скандал?

Северцев задумался.

– Понимаете, одно дело – слухи. Для хорошего скандала их недостаточно. И совсем другое – факты.

– Факты будут. Неопровержимые, – успокоил капитан.

– Если я правильно понял, вы предлагаете сделку? – осторожно спросил журналист.

Как ни крути, это и была сделка. Рюмин не мог добраться до Рудакова – до тех пор, пока его защищали могущественные покровители.

Но если провести грамотную атаку… «Одновременно на двух уровнях, – мысленно уточнил Рюмин. – Голова-печень, голова-печень…» Тогда дело может выгореть. Из невинного владельца модельного агентства Рудаков моментально превратится в банального сутенера. Кто захочет вступаться за человека с подмоченной репутацией?

Рюмину казалось, что расчет верен. Северцев хочет использовать капитана. Почему бы не использовать самого Северцева?

– Это не сделка. Скорее – сотрудничество. Поднимете шум вокруг «Моцарта» – получите материалы об убийстве. – Парень все еще колебался. – И – убийце, – с нажимом добавил капитан.

– Заманчивое предложение, – усмехнулся Северцев.

– По рукам?

– Пожалуй…

– Учтите, – Рюмин предупреждающе поднял руку. Столбик пепла упал на стол. Капитан смахнул его тыльной стороной ладони. – Материалы – взамен на скандал. Только в такой последовательности и никак не иначе.

– Я согласен, – наконец решился Северцев.

– Вот и отлично! А сейчас, – капитан раздавил окурок в пепельнице и посмотрел на часы, – пора заняться делом!

14

На нижнем ярусе Ростокинского подземного паркинга было тихо и пустынно. Рудаков вышел из своего «БМВ» и нажал кнопку брелока сигнализации, поставив автомобиль на охрану.

В дальнем от съездного пандуса углу на фоне грязно-белых стен темнела высокая фигура.

– Рюмин? – негромко спросил Михаил.

Гулкое эхо, отражаясь от угловатых бетонных балок, трижды повторило: «Рюмин?», «Рюмин?», «Рюмин?». Человек махнул Рудакову рукой.

Странно… Михаил был уверен, что это – не капитан; тем не менее, в осанке и развороте плеч было что-то знакомое. Рудакова не покидало смутное ощущение, что он уже где-то видел этого человека.

Рудаков зябко поежился. Внезапно вся эта затея показалась ему весьма сомнительной. И зачем только он согласился?

Но по телефону голос Рюмина звучал так убедительно… Опер уверял, что ему известно имя убийцы.

«Наш договор остается в силе?» – спросил капитан. Рудаков сначала не понял, что он имеет в виду. Рюмин уточнил: «Вы обещали сделать все, чтобы помочь мне найти убийцу. Помните?»

«Да, конечно, – ответил Михаил. – Что вам нужно?»

Рюмин назначил встречу в Ростокинском подземном паркинге и попросил, чтобы Рудаков обязательно пришел один. Михаил согласился, но даже не предполагал, что ему придется играть в эти нелепые шпионские игры.

Незнакомец стоял, не двигаясь с места. Рудаков тоже не торопился подходить ближе. Он повернулся к мужчине боком и незаметно достал из кармана мобильный.

Михаил уже пожалел о своей излишней доверчивости. Рудаков сказал охраннику, дежурившему в «Моцарте», что едет на деловой обед в «Ратник» – уютный и тихий ресторанчик в Дубках, неподалеку от метро «Тимирязевская». Значит, там его и будут искать – если он не вернется. Никому и в голову не придет обшаривать подземный паркинг рядом с ВВЦ.

Рудаков украдкой взглянул на дисплей мобильного и сразу все понял. Место для встречи было выбрано не случайно. Многослойные бетонные перекрытия не пропускали сигнал. Сотовый писал «Поиск сети». Предупредить охрану не удастся. Отлично! Он сам залез в мышеловку и захлопнул за собой дверцу. Идиот!

Рудаков стал медленно отступать к машине. Черная фигура отделилась от стены.

– Постойте! Куда же вы?

Рудаков на мгновение замер. В этот момент послышался шорох резины по сухому бетону; на стенах запрыгали желтые пятна огней. Потрепанная «восьмерка» с включенными фарами взвизгнула тормозами и резко остановилась, отрезая Михаила от БМВ. Из машины выскочил Рюмин.

Увидев капитана, Рудаков немного приободрился.

– Что за балаган? – спросил он с наигранным недовольством. Пожалуй, даже чрезмерно наигранным. – Я требую объяснений, Рюмин!

– Я обещал вам найти убийцу? – сказал капитан. – Я его нашел. Он – здесь.

Рудаков услышал стук шагов за спиной. Он затравленно оглянулся. Человек, до сих пор стоявший в углу, ступил в конус света, и Михаил понял, что ошибся. Этого парня – высокого, с рыжеватыми волосами, зачесанными назад, в потертой кожаной куртке – он никогда раньше не видел.

– И… кто же… убийца? – Рудаков заметно сник. Голос его походил на шипение, с которым воздух выходит из проколотой шины. Михаил переводил испуганный взгляд с Рюмина – на незнакомца. С незнакомца – на Рюмина.

– Вы, Михаил Наумович, – спокойно ответил капитан. – Вы оставили в квартире Лапиной автограф… – Рюмин оттопырил большой палец и сделал движение, будто что-то припечатывал. – На зеркале. Кровью убитой.

Рудаков вздрогнул. Он хорошо помнил этот жест. Он повторял его машинально, не контролируя себя. Выдавливал собственному отражению глаз – всякий раз, когда забивал ноздри белой дрянью. Наверное, и тогда, в квартире Ингрид, он сделал что-то подобное.

– Проклятье! – заревел Рудаков и бросился на Рюмина.

Капитан ловко увернулся и оказался за спиной нападавшего. Сильные пальцы опера крепко стиснули запястье. Рудаков почувствовал резкую боль в вывернутой руке – казалось, еще немного и она хрустнет.

Он со стоном опустился на колени. Щелкнули наручники, затем капитан легко поставил его на ноги и обыскал, выгребая из карманов все, что там лежало, – ключи, мобильный и бумажник с документами.

Рюмин отключил телефон Рудакова и вытащил СИМ-карту.

– Это что, арест? На каком основании? Где ордер? Я требую своего адвоката!

Рюмин распахнул дверь «восьмерки» и отодвинул переднее сиденье.

– Успокойтесь, – сказал он, запихивая Рудакова назад. – Это не арест. Пока только задержание. На трое суток – по закону имею полное право.

– Рюмин! Ты хоть понимаешь, чем рискуешь? Что с тобой будет – через эти трое суток?

Капитан сел за руль, обернулся и посмотрел на Рудакова.

– Семьдесят два часа вы проведете в камере. А я получу полную свободу действий. Никто не станет бить меня по рукам и говорить, что можно, а чего нельзя. Обещаю, что потрачу время с толком – каждую минуту!