Текст книги "О нитях дриады (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гарянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Кажется, я даже немножко всплакнул. Было очень холодно и жалко себя. Я остался без жизненно важной крыши, без рюкзака с добром и сменой сухой одежды. И самое главное я остался без этого всего непонятно где. Ситуация выглядела настолько безнадежной, что меня охватила настоящая паника. Я честно и ответственно пропаниковал минут десять, но потом упал на влажную стылую землю и понял, что сдаваться нельзя. На мне была теплая куртка, на ремне пристегнут нож, в кармане лежало спасительное огниво. Первый закон выживания в дикой природе – спокойствие, интуиция и расчет.

Сама фантастичность моих межпространственных перемещений прибавляла чуточку надежды на то, что в следующий раз (а то что следующий раз случится, я почти не сомневался) меня вынесет в аккурат в мое время и место, и я вернусь домой и больше никогда, никогда, никогда не пойду на Синюю. Правда, все же есть вероятность, что я буду вечно (хотя нет, «вечно» – это слишком сильное слово) скитаться между мирами. А их может быть бесконечное множество, и без волшебной инструкции по эксплуатации найти среди мириадов вариантов именно Тот самый – все равно что выпить море.

Я усиленно думал еще некоторое время. Ветер свистел где-то надо мной, и я старался вжаться в пучки сырой, но мягкой травы и в какой то миг понял, что не все так страшно и в принципе не очень холодно. И вскоре задремал. Заснуть крепко обстановка не позволяла, но трепыхаться в пограничном состоянии между сном и явью с попутным аутотренингом «все будет хорошо» – пожалуйста.

В состоянии дремы я провел некоторое время. Я почти физически ощущал медленное вращение планеты, тяжесть ночного неба и слышал в пении ветра хорошо различимые гармонии. Мысли рождались и тут же умирали, и снова рождались. Но среди них не было ни одной, способной жить больше времени вдоха.

Наконец, где-то на краю сознания возникло ощущение рассвета. Невдалеке заухала птица. Я понял, что лежу в позе скорчившегося эмбриона и открыл глаза. Вокруг отступала тьма. Я с трудом поднялся и постарался осмотреться. Туман медленно уползал сквозь деревья. Мокрая от росы земля словно сбрасывала с себя призрачное одеяло. В обозримом пространстве палатки не было. Внутренне я был к этому готов. Но надежда все-таки теплилась. Увы, в этом заколдованном лесу, судя по всему, не находилось месту благоприятным исходам. Ситуация здесь развивалась по спирали… Чем дальше, тем «веселее».

Видно от сна на жесткой холодной земле очень болела спина. Я вообще чувствовал себя развалиной. Развалиной, абсолютно беззащитной перед непонятным природным феноменом. Ощутив, что опять теряю остатки спокойствия, я оперся на ствол широкого дерева, а потом малодушно сполз к его корням и, обхватив руками колени, стал молиться. Молился я неистово и безадресно. Я давал всем высшим силам невыполнимые обещания, искренне полагая, что способен нести за них ответственность. Я молил о Чуде… Я верил, что это единственное, что может меня спасти. Все очень по-детски. Спасите, помогите… Я даже глаза зажмурил.

– Эй,… Давно тут сидишь?

Сначала мне показалось, что ЭТО звучит внутри меня. Что это отвечает великодушное милосердное Мироздание, растроганное искренностью моих взываний. Я мгновенно допустил мысль, что в подобном месте Бог может быть онлайн.

–Ээээй! – настойчиво позвал Голос. И все же звуковые волны шли откуда то со стороны.

Я осторожно открыл глаза и увидел две джинсовых ноги в растоптанных кроссовках. Все еще думая, что это галлюцинация, я медленно проскользил взглядом вверх по мешковатой флисовой куртке и уперся в зеленое свечение раскосых, словно взмах китайской кисти очей. Мать моя женщина, ошеломленно подумал я. И, заикаясь, спросил…

– Ты по-русски говоришь?

– А ты? – певуче ответила она.

– Да, – машинально сказал я.

Девица в упор изучала меня, смешно наклоняя голову то влево, то вправо. Так обычно рассматривают занятные незнакомые предметы. Впрочем, и я отвечал ей взаимностью. Глазел в ответ бессовестно и прямо. На вид, в районе двадцати пяти. Круглое лицо, смуглое от загара, вздернутый нос, бледные полные губы… Волосы цвета потемневшей меди, торчащие из под потертой шерстяной шапочки. Не красавица, но учитывая обстановку, она была прекрасней любой мисс мира. А еще глаза… глазищи с каким-то нереальным изумрудным содержимым, никак не вязались с их китайской формой и казались столь же заколдованными, как и сам лес.

– Первый раз такого вижу, – наконец произнесла она. Потом протянула руку и коснулась моего лба. Буквально на мгновение, но вышло почти обжигающе – настолько горячими оказались ее пальцы.

– Какого такого? – пролепетал я.

– Такого живого, – серьезно ответила она. – Обычно, те, кого я находила, были мертвее некуда. Давно потерялся?

– Третий день, – у меня пересохло в горле.

– Везунчик. Еще бы пару дней и того.

–Кто ты? – я пытался не дрожать, но у меня не получалось.

Вместо ответа девушка огляделась по сторонам.

– Вещей нет?

– Пропало все, – сказал я обреченно.

– Я ж говорю, везунчик. Сейчас вставай и иди за мной. Не отставай. Не своди с меня глаз. Сойдешь с моей тропы, хоть на шаг, пропадешь. Понятно?

Она грозно сверкнула своей зеленью. Я потрясенно кивнул, скрипя, поднялся, расправил затекшие плечи. Ее глаза оказались на уровне моей шеи.

– Высокий, – одобрила она. – Потом поможешь мне с крышей.

Затем развернулась и бодро зашагала по еще влажной траве. Туман уже окончательно развеялся. День обещал быть погожим и теплым. Птицы начали свой переливчатый концерт. В воздухе, как в хорошо заваренном чае, томилась свежесть.

Моя спутница шла так стремительно, что я еле поспевал за нею. Она прекрасно ориентировалась среди бесчисленных стволов, корней, пригорков и ложбинок. А я даже не старался запомнить особенности нового маршрута. Все мое внимание сосредоточилось на ее спине. Девушка носила одежду не по размеру. Джинсы подвернуты, а края синей флиски доставали до середины бедер. Она энергично, в такт своим пружинистым шагам, размахивала руками. Из под широких рукавов вылетали тонкие запястья.

Сначала я, увлеченный преследованием, просто был лишен возможности соображать, но спустя некоторое время, адаптировавшись к навязанному ритму, понемногу обрел способность мыслить связно. Впрочем, ненадолго. Потому что впереди вдруг заколыхалось, вспыхнуло и все вобрало в себя нечто большое живое и страшное.

– Беги! – инстинктивно заорал я, и тут же понял, что это мои последние слова, и они ужасно глупые. Как можно убежать от огромного тигра. Такой вот финальный нежданчик. Конец моему путешествию… А девушка даже не обернулась. В этот момент она уже мяла зверя за шею и что-то шептала ему в ухо. И рыже-бело-черный исполин громко мурчал и щурился от удовольствия.

– Соскучился мой котик, – сюсюкала Она. – Соскучился по маме.

Секунду назад я чуть не сходил по большому, а теперь просто застыл, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Тем более, тигр недобро посматривал в мою сторону. Конечно, Синий хребет – это тайга. И родина больших полосатых кошек. Но теперь они в красной книге, и ареал их обитания сместился гораздо севернее. Но так обстоят дела в мире, где по тропам бродят туристы и на ветвях свисают тряпочки-флажки. А здесь…Если есть олени, то почему не должно быть хищников. Я не удивлюсь, если в эту пастораль проникнет кто-то еще… Например, пещерный лев.

Наконец, «мама» вспомнила про меня и оглянулась. Ее раскосые изумруды сияли радостью.

– Подойди, не бойся, – сказала она. – Это Пушок. Его можно погладить… Давай, попробуй. – Она снова обняла тигра за шею. – Мы же не будем кушать дядю, правда.

Мне показалось, что Пушок засомневался. Я по-прежнему не шевелился. Когда вы в двух метрах от кисы, весом в полтонны, страх, настоящий, животный, без примесей, просто цементирует с головы до ног. В состоянии спазма находится все кроме кишечника. И какими-то крохами оставшегося самообладания приходится его контролировать. В общем, неописуемое состояние. Девушка, еще раз посмотрела на меня, вздохнула, и не стала настаивать.

– Хорошо, успеете еще подружиться. Пушок, нам нужно идти. Ты уже завтракал?

Тигр лизнул ее руку, еще раз ткнулся мордой в куртку, потом грозно глянул на меня, подобрал хвост и в два прыжка исчез в желтеющей листве. За что я ему был крайне благодарен. Она, видно поняла, что сам по себе из оцепенения я не выйду, поэтому подошла и в прямом смысле встряхнула, ухватив за плечи.

– В его меню нет людей. Он очень хороший. Я его котенком нашла.

– Котенком… – повторил я. – Кто ты?

Она посмотрела прямо в глаза. И меня накрыла волна таинственной, поглощающей, пугающей и одновременно влекущей древности. Будто нырнул в бездонный колодец. Я зажмурился, не в силах развеять наваждение. И она отвела взгляд.

– Пошли.

Мы вновь заспешили в непонятном направлении. Солнце пекло почти по-летнему. Я быстро сопрел в своей «мембране», на ходу снял и завязал ее на поясе. Тропа шла ощутимо вниз. Мне сильно хотелось пить, и я надеялся, что скоро мы выйдем к воде. По крайней мере, у подножья той Синей, которую я знал, точно была река. И, правда, примерно через полчаса следования за таинственным проводником, я услышал долгожданный шум. Мы оказались на живописной зеленой полянке. Ее края с дальней стороны образовывали обрывистый бережок. И совсем рядом звонко журчала, падая с каменных ступеней, чистейшая узкая речка.Вообще, это место, залитое светом, в обрамлении золотого леса оказалось настолько безмятежным и прекрасным, что я на мгновение забыл об обстоятельствах, которые привели меня к нему. Я любовался и буквально дышал окружающим пейзажем. И не сразу заметил между двух огромных сосен странный рукотворный объект. Не изба, не дом, не шалаш, а скорее хижина или яранга, вигвам – чудное строение из дерева и разноцветных палаточных тентов. Самый большой из них служил крышей.

– Добро пожаловать в мою обитель, – с гордостью произнесла моя лесная фея.

Значит, обитель. Не хижина. Было ощущение, что все составляющие ее стен держались на честном слове. Но с другой стороны, что я знаю о времянках в лесу… Она ведь как-то простояла тут некоторое время.

– Заходи, – в ее голосе слышалось искреннее радушие. Девушка расстегнула молнию на входе и исчезла внутри. Я шагнул за ней.

Примерно три на четыре метра. Довольно просторно. Часть пола застелена туристическими ковриками. В углу надувной матрас и несколько смятых спальников. На другой стороне два соединенных походных столика. Миниатюрная газовая печка, котелки и железная посуда. Вместо сиденья деревянный чурбак. По углам разнокалиберные рюкзаки с неведомым добром. В стенах подобия окон, заклеенные прозрачным плотным полиэтиленом.

Я заметил, что девушка с интересом ожидает моей реакции. Как ребенок, которого нужно непременно похвалить.

– Очень уютно, – промямлил я. – Ты сама все построила?

– Да, – просияла она. Я понял, что угадал с вопросом. – Со стороны выглядит не очень, но тут тепло и надежно, и в день дождя почти не промокает. Я раньше просто жила в палатках, а потом решилась на постоянное жилье. Больше всего возни было с угловыми столбами-опорами. Сначала деревья пришлось рубить, потом закапывать. Умаялась. Тебе правда нравится?

– Очень, – подтвердил я. – А у тебя случайно воды не найдется? Пить очень хочется.

– Конечно, – засуетилась она. – Уж чего-чего, а воды сколько угодно.

Она достала из-под стола полную пластиковую бутылку. Я, наконец, напился вдоволь. И сразу почувствовал себя бодрее и яснее.

– Спасибо.

– Ты голодный?

– Если честно, да.

– Погоди немного. Мы приготовим обед. А пока…у меня есть это.

И девушка, порывшись на своей импровизированной «кухне», протянула мне чищенную морковку.

– Держи, вкусно.

Я взял морковку и осторожно откусил кусочек. Она оказалась очень сочной и сладкой. И я с удовольствием принялся хрустеть и причмокивать от удовольствия. Хозяйка смотрела на меня, не отрываясь, с каким-то восторженным энтузиазмом. Это немного смущало, но голод не тетка.

– Меня Лина зовут, – сказала она, будто решившись на что-то. – Это сокращенно от Февралина.

– Красивое имя. А меня Леша. – Я вежливо протянул руку.

Она, секунду поколебавшись, пожала ее, и я вновь ощутил, насколько горячие у нее ладони.

– Леша, значит… Почти как леший. Подходяще. Вот и познакомились. А теперь будем готовить. У меня картошка с собственного огорода. Нынче урожай, мне одной не съесть. Принесешь воды?

Лина деловито вручила мне котелок, а сама опять полезла под стол, очевидно за картошкой. Я кивнул и, откинув полог, служивший дверью, вышел наружу. К реке вела хорошо утоптанная тропинка. Путь занял около минуты. Я сел на бережке и некоторое время смотрел на стремительное прозрачное русло. Думать не хотелось. Любопытно конечно узнать, откуда здесь взялась эта девица… Или например, откуда у нее целый арсенал туристической всячины. И давно ли она тут. Может, она как я, заблудилась когда-то и приспособилась к жизни в лесу. Как Робинзон. И тигр вместо Пятницы. Но все это пронеслось в сознании как-то лениво, нехотя. Основной нотой моего состояния была внезапная расслабленность. Меня реально отпустило. Ни тревог, ни сомнений. Я вздохнул полной грудью и вместе с заповедным воздухом меня наполнил до краев животворящий покой.

Я с удовольствием умылся. Потом вспомнил, что тут по делу, зачерпнул котелком воды и медленно пошел к «обители». А в котелке вместе с водой плескалась новорожденная спонтанная необъяснимая радость.

– Долго ты! Я уж думала, случилось чего, – Лина нетерпеливо выхватила у меня из рук котелок и поставила его на печку. – Ради такого случая не пожалею газовый баллон. У меня их очень мало осталось. В основном во дворе на костре готовлю.

Она положила несколько крупных картофелин в воду.

– Давно ты здесь? – спросил я.

Лина на мгновение замерла.

– После десяти лет я перестала считать… Но думаю около пятнадцати. Какой сейчас год?

– Две тысяча восемнадцатый, – сглотнул я.

– Хм… Надо же. Так я и думала. Время здесь совсем иначе течет. Здесь вообще странное место.

– Да, я заметил. Сначала люди пропали, потом направления… Потом палатка с добром…

– Насчет палатки не волнуйся. Скорее всего, мы ее найдем. Думаешь откуда это все? – Она кивнула на ряд рюкзаков. – Я за ними в лес как по грибы хожу.

– Значит все эти палатки, коврики, посуда… ?

– Да. Все это дань, которую собирает Синяя гора. Слышал, небось, ужастики про нее? Выходит, правда. Я находила и совсем древние вещи, например, саблю с доспехами. Но в основном, это разный походный экип. Только с одеждой моего размера напряженка, и баллоны газовые нечасто попадаются. А так жить можно. О… уже кипит!

Лина сдвинула крышку котелка и ложкой убрала накипь.

– А что насчет… людей? – не выдержал я.

Девушка как-то неопределенно хмыкнула. Взглянула на меня. Глаза у нее все-таки не от мира сего. Впрочем, мир то как раз не сей…

– Людей я тоже находила, – приглушенно ответила она. – Но не живых.

– Значит ты не шутила?

– А разве о таком шутят. Сначала, когда мне попался первый человек, я орала и плакала. Потом, со временем, стала их закапывать. Но ты не думай, люди попадаются очень редко. В основном, вещи. Можешь представить, как я обрадовалась, увидев тебя… Живого, да еще симпатичного.

Лина весело улыбнулась. Я смущенно потер шею.

– Скажешь тоже. Я наверное еще то страшилище.

– Для меня ты сейчас самый прекрасный принц. От тебя исходит сияние, хоть ты и подваниваешь слегка. Ничего, когда освоишься, я для тебя тоже принцессой стану.

Картошка в мундирах выглядела очень аппетитно. Лина разложила ее по алюминиевым тарелкам. Потом, спохватившись, выбежала наружу и вернулась с двумя вялеными рыбешками.

– Кушать подано! Пойдем на улицу. Там тепло.

Мы сидели на зеленой «пенке», скрестив ноги. Вокруг было безветренно и солнечно. И вкусно. Очень. В тот момент мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не ел.

– Знаешь, – произнесла она с набитым ртом, – в той жизни я вегетарианствовала. Но как сюда попала, поняла, что на корешках не проживу. Привыкала тяжело. Но зато сейчас я довольно кровожадная.

– Надеюсь, ты не питаешься принцами, – подмигнул я. – А рыба кстати откуда?

– Ааа! – оживилась Лина. – Из реки. У меня даже удочка есть. Здесь здорово клюет. Правда я намучалась, пока ее вялить научилась. Долго не получалось. А теперь… оцени.

– Как в хорошем ресторане, – согласился я.

Она радостно хихикнула и занялась очередной картошиной.

– Я вот хотел спросить. В вещах, которые ты находила, наверняка попадались всякие продукты… консервы, например. Ну или сублимированные сухпайки… Они помогали?

Лина энергично затрясла головой.

– Это одна из загадок Синей. Может ты заметил, когда потерялся, что взятая из дома пища, совершенно теряла вкус. Поэтому как бы я ни была голодна, жевать эту пресную хрень… неа. Читал «Лонгольеров»?

– Да, конечно.

– Так вот сначала, когда я пыталась пробовать всякие консервы, то думала, что попала в такое прошлое. И скоро придут страшные неведомые монстры и сожрут все вокруг. Ну, согласись, похоже?

– Да, – кивнул я. – Я тоже о чем-то подобном думал. Но краски вокруг уж больно яркие, и птицы поют.

– Точно! – воскликнула она. – Помнится, наткнулась на куст дикой малины. А она такая вкусная… Ммм…Так что по поводу лонгольеров я успокоилась.

С обедом было покончено. Тело сыто расслабилось и захотело спать. Я старался не закрывать тяжелеющие веки, и от усилий удержаться в сидячем положении, еще больше проваливался в сон. Лина продолжала о чем-то рассказывать, но все ее слова переливчатыми трелями текли мимо меня и только усиливали «колыбельный» эффект. Наконец, я сдался и завалился на траву.

– Лина, я это… подремлю немного. Устал что-то…

И прежде чем закрыть глаза, увидел накрывающий меня как одеяло, теплый фисташковый взгляд.

Мне снились бесчисленные дороги под большими деревьями. Дороги сворачивались, кружили, расходились и сливались. А я силился что-то выбрать среди этих сплетений и сфер. А потом приходили тигры и олени, куда-то толкали меня, звали с собой… И тигры были не страшные, а олени – так вообще душки. Одним словом, поспал я качественно. И испугался только когда проснулся. Мне вдруг показалось, что я опять угодил не туда, и здесь нет зеленоокой Лины, которая все потом объяснит. Но я обнаружил, что лежу укрытый спальником, а солнце еще высоко, и Лина сидит рядом и шьет.

– А ты храпишь, – сказала она.

– Правда?

– Не парься. Мне нравится, – она продолжала деловито и сосредоточено штопать.

– Расскажи мне про это место. Ты наверняка все про него знаешь.

– Почти все. Я не знаю главного. Как отсюда выбраться.

Лина, не отрываясь от шитья, рассказывала. А я слушал. Все это было непостижимо и безнадежно. Ее местная история началась как обычно. Она с коллегами пошла в поход на выходные. На подступах к вершине подвернула ногу, решила отказаться от восхождения и подождать свою компанию внизу. Но видно свернула не туда, заблудилась, а после ночевки в палатке, оказалась в краю нехоженом. О том, как она пережила первое время, Лина умолчала. Сказала, что после недели странствий по лесу одна из троп вывела ее в это место.

По ее словам лес вокруг постоянно перемещается, а территория найденной поляны остается неизменной. Это как центр, вокруг которого вращается пространство и время. И чем дальше от центра, тем значительнее их сдвиги. И только тут островок спокойствия. Здесь даже время течет по очень маленькому кругу. Есть всего семь дней, которые чередуют друг друга с точностью швейцарских часов. Понедельник – день утреннего инея, вторник – день прохлады, среда – день возвращения тепла, четверг – день солнца, пятница – день дождя, суббота – день тумана, воскресенье – просто зябкий день. И так по кругу… Нет зимы, нет лета, есть только эти семь дней, вмещающие все сезоны на фоне вечного сентября.

– Я отправилась в тот злополучный поход в конце августа две тысячи восемнадцатого, – без выражения сказала Лина. – По нашему обычному времени, чуть ли не вчера. Но я считала дни и ночи целых десять лет… А потом плюнула. Просто устала. И еще… В одном из рюкзаков совсем недавно я нашла маленькое зеркальце. Знаешь, меня паника охватила. Было страшно, очень страшно заглянуть в него, но я решилась. Не сразу конечно. Боялась увидеть там старую Ягу. Ведь мне уже далеко за тридцать, а может и все сорок, но в зеркале оказалась та самая девчонка, которая вышла из дома. Как будто все это действительно было вчера. Я так тогда спешила на электричку... Чудо, согласись?

– Неужели совсем не изменилась?

– Ну, тощая стала… Всегда хотела быть худой. В том мире не очень удавалось. А теперь скучаю по своей большой заднице.

– Это мимикрия. Ты идеально заточена для жизни на природе. Как Маугли. Или Тарзан.

– Это как комплимент воспринимать?

– Как данность.

Я покусывал травинку и смотрел на нее. Смог бы я пройти через все эти континуумы и не сойти с ума…Смог бы я вообще выжить? Одно дело потеряться в настоящей тайге и знать, что где-то там за деревьями есть город. А значит, есть и дорога к нему. Когда надежда осязаема и реальна, найдутся силы не сдаваться. Но тут… Это же чертовщина какая-то. Про такое фантастику снимают. Десять с гаком лет в одиночку. В диком лесу. С тиграми. И ни морщинки на лбу…

– Лина, – позвал я

– Да, – она оторвалась от шитья.

– Ты прости, я сейчас туго соображаю. Я не могу так просто поверить, что мы вляпались в непонятную хрень и возможно не выберемся обратно. Я не хочу в это верить. Конечно спасибо, что привела меня сюда и накормила, объяснила, что и как… Но я все равно не верю. Часть меня не верит.

– Я понимаю, – тихо сказала она.

– Что ты понимаешь?! – воскликнул я с горечью.

– Все, – кротко произнесла Лина.

– А я ни хрена не понимаю!

Во мне как-то резко все утихло и успокоилось.

– Мы найдем дорогу, – уверенно сказал я.

– Конечно, найдем. Я и не сомневаюсь, – Лина придирчиво осмотрела свежую заплатку на рукаве и осталась довольна.

– Постой, – вдруг вспомнил я. – А то что ты мне наговорила всяких страшилок, когда мы встретились… Мол не сходи с тропы, иди за мной, а то пропадешь…

– Ну подумаешь, попугала чуток. И потом, тут лучше перебдеть, чем не добдеть.

– А тигр откуда?

– Ой, Пушок! Это целая история, – Лина даже потерла руки от удовольствия. – Несколько лет назад, бродя по лесу, встретила тигренка. Он был такой смешной… и очень голодный. Не знаю, то ли с мамой его что-то случилось, то ли он сам потерялся. В общем, у меня как раз с собой рыба была. Он сначала боялся, а потом ел из рук. Увязался за мной. Так мы вместе и жили. Я заботилась о нем как могла. Ловила ему рыбу каждый день, играла, чесала. Он вырос, понемногу стал охотиться сам. Помню, приволок первый раз зайца в зубах… гордый такой, положил у порога. Кормилец. Он и сейчас меня не забывает, приносит периодически гостинцев. Пушок очень умный и ласковый. Я его просто обожаю. Скажи ведь, он классный!

– Да уж.

– Ладно, поболтали и будет, – Она встала, отряхнулась. – Пойдем собирать добычу. А то я из-за тебя с утра рейд сорвала.

– Так ты каждый день что-то находишь?

– Ну конечно нет. Дай бог, раз в неделю. Но ходить искать нужно обязательно каждый день. И лучше с утра. Иначе вероятность успеха сильно снижается.

– Как скажешь, – я потянулся. Идти куда-то категорически не хотелось. Этим лесом я был сыт по уши. Но с другой стороны, праздность в подобных условиях – наверное, роскошь. Либо ты живешь, либо не ленишься.– Ты босс. Веди!

– Не теряйся, – И Лина своей размашистой стремительной походкой сразу задала крейсерский темп.

Примерно час мы исследовали различные уголки этого заповедника. Лина как опытная ищейка уверенно шла по очевидно четким для нее невидимым следам. Я сначала удивлялся той поразительной легкости, с которой она ориентировалась вокруг. Для меня все слилось в красочную мешанину звуков, запахов, листвы, кусочков неба, камней и земли. Но с другой стороны, я и не смотрел толком по сторонам. Даже просто не отстать -задача, как оказалось, не из простых. Ничего, лет через десять я тоже буду носиться здесь как по знакомой улице. Чур, меня, чур!

Спустя некоторое время, Лина остановилась. Как-то разочарованно огляделась и присела на корточки.

– Сегодня, не повезло.

– А то, что ты меня нашла, это разве не везение? – я рад был перевести дух.

– Это чудо, – без особого выражения сказала она. – А везение… Нам, например, очень нужна туалетная бумага.

– Что, прости?

– То самое. Засранцев стало ровно два раза больше. А у меня только несколько салфеток осталось.

– А как же эти… лопухи? – растерянно спросил я.

– Это хорошо. Тогда не буду с тобой делиться. Ты лопухи ищи, – ровно произнесла она. Потом оценивающе оглядела меня сверху вниз и добавила. – Хорошие ботинки.

– Да, почти новые.

– А моим года три уже… Совсем прохудились. Пальцы наружу просятся. Запасная обувь вообще редко в рюкзаках попадается. А если и попадается, то на пять размеров больше. Беда, в общем. Я пыталась босиком бегать, приучала себя… Но один день бегаешь, потом неделю ходить не можешь.

– Ты про людей говорила… С них не пыталась снять? Или с покойников нельзя?

– Можно конечно, – Она пожала плечами. – Только все мужики в основном, да еще с ногами как ласты. Эх, пошли домой. Завтра день солнца. Нам больше повезет. Я почему-то уверена.

Обратно мы шли не торопясь. Лина периодически останавливалась, наклонялась и срезала мясистые белые грибы. Она словно точно знала, где они растут. И все это без малейшего азарта, на автомате. Она складывала их в потрепанный полиэтиленовый пакет с логотипом знакомого супермаркета. Один взгляд на него вызывал у меня щемящую ностальгию. Очень хотелось домой. Нестерпимо. И зачем я поперся в этот поход. Семья наверное с ума сходит. Все телефоны оборвали. Небось, спасатели уже прочесывают Синюю. Хотя, если верить местной аборигенке, то с момента моего исчезновения прошла то всего пара часов.

– Что, скучаешь по дому? – внезапно спросила Лина.

– А что, сильно заметно? – я постарался придать голосу твердость.

– Конечно. Даже глаза красные. Вот-вот расплачешься. Ты не стесняйся, поплачь. В этом ничего такого нет. Я бы тоже плакала. Только слез уже не осталось.

– Да не хочу я плакать! – наигранно воскликнул я, и тут же понял, что ее не обманешь. И себе врать смысла тоже нет.

– Леша, ты посмотри на это с другой стороны. Тебе очень повезло. У тебя есть я. Какой-никакой дом, огород уже вспаханный. Ты не умрешь с голоду, не замерзнешь ночью, не заблудишься. Ты всегда будешь знать, какой день наступит завтра. А у меня не было никого. И ничего.

Она говорила это слишком спокойно. Но зеленый напалм из ее глаз прожигал меня насквозь.

– И кроме того, считай, что ты нашел эликсир вечной молодости. Пройдет сто лет, а ты будешь все таким же красавчиком. Сплошные плюсы!

Лина резко развернулась и пошла дальше. Прямая спина как вешалка держала огромную куртку. На свежие развалины моей тоски снова посыпался страх. Сто лет, она сказала, сто лет, и это приговор. Крысу загнали в стеклянный лабиринт и запаяли стенки. Мир видно, а выхода нет. Что если искать его придется вечность. Человек привыкает ко всему, но как привыкнуть к такому… Хотя она же привыкла. Нельзя сдаваться. Нужно просто решить очень трудное уравнение, но ответ есть. Он обязан быть. Двери в любые пространства открываются в обе стороны. Это же не черная дыра!

Я подбадривал себя как мог. Понемногу вечерело, но на заветную домашнюю лужайку мы пришли еще засветло. Лина показала свое незатейливое хозяйство. Пара хорошо возделанных грядок: «Огород – это весело! Через некоторое время ты узнаешь, как велика в тебе тяга к земле». Навес для дров и тут же маленькая палатка с вещами, которые когда-нибудь могут пригодиться: «На самом деле их просто выкинуть жалко, тут поневоле плюшкиным станешь».Туалет – четыре крепких жерди, с брезентовым пологом: «Туалет у нас объект непостоянный, примерно раз в полгода яма наполняется, ее приходится закапывать и рыть новую, ах да, сейчас ямы придется рыть в два раза чаще». Умывальник – несколько привязанных к дереву пластиковых бутылок горлышками вниз: «Еще есть баня, но она, можно сказать, мобильная, просто котел и мочалка, завтра как раз банный день, боже как давно мне никто не тер спинку!»

В общем, все это смахивало на становище дикарей туристов, с дачным уклоном. Место, где постоянно нужно было что-то делать.

Повинуясь воле своей хозяйки, я опять принес воды, разжег костер, повесил на треногу котелок. Лина к этому времени уже почистила грибы и вместе с картошкой бросила их вариться. На ужин будет вкусный суп, пообещала она. Я глотал слюнки, старался скрыть громкое урчание в животе, и покорно, как послушный питомец, ждал еды.

Когда закипело, Лина стала колдовать с какими-то неведомыми приправами, авторитетно помешивала суп импровизированной поварешкой, загадочно снимала пробу, в общем, вела себя как настоящий мастер зельеваренья. И получилось вкусно. Прямо таки объедение. Я съел две тарелки и надеялся на третью. По этому случаю пришлось в десятый раз возносить дифирамбы искусству повара, и даже в свете костра было видно, как Лина довольно краснеет.

Потом мы долго молчали. Девушка, обняв колени, отстраненно глядела на огонь, Я думал, она станет расспрашивать меня о чем-то… Все таки больше 10 лет прошло. На ее месте я бы выпытал все новости, которые пропустил. Но судя по всему, известия с большой земли ее волновали не сильно. Впрочем, какие десять лет… Пара недель от силы. Поэтому мне пришлось смотреть на звезды. Все было в пределах нормы… Орион и Большая Медведица, никаких аномалий. Впрочем, я не был уверен. Здесь внизу все тоже очень похоже на обычный мир. Поэтому и звезды могли быть похожими, но другими.

– Запомни одно важное правило, – вдруг сказала она. – Пространство вращается ночью. Именно ночью этот лабиринт приходит в движение. Наша поляна, как глаз урагана, тут тихо и спокойно. Но если не хочешь оказаться где-то не здесь, лучше не выходи ночью из дома. Не рискуй. Захочешь по нужде, бери пустую бутылку. Но не выходи.

– А ты пыталась?

– Один раз. Больше не хочу. И тебе не советую.

– Ладно, я понял. Прошлой ночи мне хватило. Даже если выгонять станешь, не выйду.

– Вот и молодец, – Лина вдруг протянула руку и потрепала меня по голове. – Пошли спать. Но сначала умываться и чистить зубы.

Она достала откуда то керосиновую лампу и проводила меня к умывальнику. Затем торжественно вручила зубную щетку и скатанный в трубочку тюбик.

– Щеток у меня много, а вот пасту экономь.

–Угу.

***

В доме Лина дала мне добротный спальник, сложила стопкой несколько «пенок».

– Спать будешь здесь. Матрас я тебе не отдам. Я к нему привыкла.