Текст книги "Футбольная сказочка 2012: Матч эры за Грааль"

Автор книги: Дмитрий Федоров

Соавторы: Франсуа Шаму
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава восьмая
Что у европейца вызывает интерес,
То у русского сомненье или стресс

Посиделкам, полежалкам и попивалкам в бане ничто не угрожало, но важное поручение тяготило. Поэтому Шишаков спустился в бар, принял пятьдесят коньяка и только после этого засел изучать папку. Чтение не добавило радости. Масштабы происходящего пугали. Он бы ощутил себя эрцгерцогом Фердинандом под прицелом террориста, если бы знал, кто это такой. Словно третья мировая война намечалась – и он всему причиной, если не сумеет отвести ее дуло куда-нибудь в сторону. Одного только оперативного чтива в папке было часа на три.

После Нового года в Европе информационный вакуум. О чем рассказывать, когда все отдыхали и ничего существенного в общественной и политической жизни не происходило? И вот тут весьма вовремя для заскучавших журналистов взорвалась бомба скандала. Волконский и Сохаев организовали пресс-конференцию и объявили себя узниками авторитарного режима в России. Будто бы они хотели провести честный Матч в виртуальном пространстве MAGIC FOOTBALL, но спецслужбы и Администрация постоянно давили на них – требовали фальсификации и победы русских гениев. Они не могли пойти на сделку с совестью. В результате им пришлось бежать из страны, где они теперь вне закона. Иосиф Берлянд, создавший MAGIC FOOTBALL, по мнению западных борцов за права человека, стал не только жертвой варварства толпы, разгромившей его изобретение по подстрекательству властей. Берлянд терпел унижения и преследования из-за еврейской национальности. Всем стало очевидно, что в России права и свободы национальных меньшинств ущемляются. Более того, сама жизнь нерусского населения находится под постоянной угрозой. Всем героям проекта MAGIC FOOTBALL было немедленно предложено швейцарское гражданство.

Параллельно господа Волконский и Сохаев заявили о новом совместном проекте с религиозной организацией New wave. 21 декабря запланирован Матч эры, в котором сыграют силы мировой тьмы против команды света – личностей, положительным образом изменивших жизнь Земли. В СМИ появились списки кандидатов. Из двадцати игроков эсэмэс-голосованием отбиралось шестнадцать. Проходимцы, по подсчетам ФСБ, мгновенно раскрутили такой бизнес, который только в первые два дня акции принес им около миллиона евро чистого дохода. 11 января телеканал «Евроспорт» подписал эксклюзивный контракт на показ матча, заплатив за права фантастические пятнадцать миллионов евро.

Судя по многочисленным публикациям в западной прессе, интеллектуалы одобрили затею с Матчем эры, несмотря на осторожное отношение непосредственно к New wave. Во-первых, элита солидаризировалась с людьми, которые чуть не стали из-за своих принципов узниками совести. Во-вторых, они поддержали гениальное изобретение, сделанное Берляндом, которое наследники тоталитаризма попытались поставить на службу себе, а не человечеству. Да еще и внедрение сканера было анонсировано. В-третьих, все посчитали, что этот проект подтолкнет миллионы людей к изучению истории и культуры, то есть проект не столько религиозный и коммерческий, сколько образовательный.

Правда, сразу же начались возражения по комплектованию команд. Многие государства захотели видеть своих представителей в сборной света и всячески противились тому, чтобы их соотечественники закрепились в основе сборной мерзавцев. Швейцария ненавязчиво намекнула, что ей хотелось бы за предоставление подданства получить красивый ответный жест. Ее тут же удовлетворили включением в общий список Жан-Жака Руссо. Этим хитро убивалось сразу два зайца – французы тоже считали Руссо своим. Начался и естественный отсев: египтологи выступили с заявлением – нельзя стопроцентно ручаться, что мумия Энхатона является подлинной, а других предметов, достоверно имеющих отношение к фараону, нет.

Испания возмутилась по поводу Торквемады, но Израиль и арабские страны напомнили, что первый Великий инквизитор занимался депортацией из страны их сородичей. То есть, выражаясь современным языком, был совсем нетолерантен. А такой диагноз в наше время – фактически приговор. К тому же New wave намекнула, что из списка сборной света ввиду большой конкуренции может быть исключен Сервантес. Это если Испания так настаивает на вычеркивании Торквемады из списков. На Пиренеях быстренько сдались. Но тяжелее всего для авантюристов развивалась ситуация с религиозными деятелями.

Всемирный Совет муфтиев заседал два дня и только накануне, в четверг поздно вечером, дал санкцию воплотить в MAGIC FOOTBALL пророка Магомета. Совет постановил, что из каирской мечети имама Хусейна впервые в истории будут доставлены в Европу куски домотканого полотна одежды пророка, а также его посох из тиса в серебряном чехле, почерневший медный сосуд для сурмления бровей и волоски из темно-каштановой бороды. Таким образом, к величайшим святыням исламского мира смогут приобщиться правоверные Старого Света. Муфтии посчитали, что образ мусульманского мира очерняется пропагандой и сейчас появляется возможность продемонстрировать его миролюбивый характер. В том числе и через виртуальный Матч эры.

Ватикан при таком раскладе не мог отказать человечеству в праве увидеть в игре Франциска. Московская патриархия через отдел внешнецерковных сношений, правда, тайно посоветовала своим латинским коллегам настаивать на отлучении Будды от сборной света, но те напомнили, что Будда каким-то немыслимым образом просочился в православные святцы под именем царевича Иосафата. Поэтому лучше не провоцировать восточных людей, а иначе они могут открыть пастве правду, компрометирующую их иерархов. Ведь те утверждают, что христианство и буддизм несовместимы. Протестанты сразу согласились с кандидатурой Лютера, который хоть и чурался светских забав, зато привнес в церковь дух современности.

Шишаков, осознав масштаб боевых действий, почувствовал, что провалился в такую пургу, из которой либо генералом выползешь, либо в ней и занесет тебя навек. И никакая баня не согреет. Полковник, несмотря на пакостность мерзких предчувствий, решил изучить дело до конца и немедленно раздать приказы. Пусть люди на выходные поработают! Хватит отдыхать – пора! Из праздников – сразу в атмосферу подвига во имя Родины. Он-то работает – пусть и другие вкалывают.

Интересное досье обнаружилось в конце папки на вождя New wave Ли Гофмана. В юности хипповал, пару раз привлекался за травку. Но, видимо, не курил, а покуривал. Стал осведомителем, о чем, впрочем, мировая пресса не знала. Бисексуал – тоже закрытая информация. Трижды женат. Сейчас в разводе. Три завода в Китае – естественно, на подставных лиц, но таких, чтобы не могли их себе отвоевать. Большие офисы New wave в Лос-Анджелесе и Женеве. Финансирование научной лаборатории в Нью-Йорке. Страдает айхимофобией, то есть боится всего острого. Промышляет лекциями по миру. Посещение его семинара стоит от ста долларов и выше, но проводятся они скорее всего исключительно для отвода глаз. Типичное прикрытие. После объявления в корпоративном журнале New wings о фактическом завершении работы над лазерным сканером его обществу стали жертвовать и завещать крупные суммы. Чтобы в будущем воскреснуть хотя бы виртуально. Ли Гофман фактически стал главой транснациональной корпорации.

Одна особенность его деятельности жутко разозлила Шишакова. Потому что затрудняла контроль, слежку и оперативные мероприятия. Как только ты попадал в сферу интересов New wave, ты должен был добровольно отказаться от мобильного телефона. То есть ты мог прикасаться к нему, брать у других людей, чтобы сказать кому-то пару слов, но на постоянной основе ты его иметь не мог. Два разговора с одного и того же абонента – это серьезное нарушение дисциплины. Это грех, выражаясь библейским языком, – Кайлин так и говорил. Другими коммуникациями пользоваться дозволялось в полной мере – тут никаких ограничений.

Шишаков добросовестно попытался понять принципы работы сканера, но вскоре стало очевидно, что без ста граммов тут не разберешься. Пришлось опять идти в бар, и только после этого похода что-то прояснилось. Выявилось, в частности, что ученые считают информацию явлением нематериальным, но на самом деле она способна взаимодействовать с материальными объектами. Более того, фотоны можно использовать как передатчики, и те предметы, на которые информация записывается, обладают некой емкостью. Получается, поле памяти, локализованное на лазерных зеркалах, и поле памяти симулятора MAGIC, относятся к одному информационному уровню и между ними возможен обмен сведениями. То есть то, что всегда считалось мистикой и шаманством, на самом деле сугубо научное явление, которому просто не могли дать объяснение. А раз так, то необходимо, чтобы это явление служило людям. Русским людям.

Группа захвата была немедленно проинструктирована. Целый час разрабатывали план операции, прикрытие, легенды, каналы отъезда и переправки чертежей в Россию. В общем, в баню он проследовал с чистой и спокойной, как воды Москва-реки, совестью. Пятница по-настоящему еще только начиналась.

Глава девятая
Рыцари плаща и шпаги
Приказы получают не на гербовой бумаге

В субботу России потребовался новый спаситель. Шишаков, возможно, и решил в бане свои личные вопросы, но их решение оказалось сопряжено с таким риском для здоровья, что организм подал в отставку. Его обладателя наутро госпитализировали с неутешительным для отечества диагнозом – белая горячка! И в больничную палату Шишаков унес с собой, как в могилу, все тайны операции на берегу Женевского озера. Если уж конспирация, так для всех. Он запустил механизм, который никто не в силах был остановить.

Ни одна душа в целом мире не знала о масштабах операции и о силах, задействованных в ней. Шишаковские головорезы подчинялись только ему и даже не представляли, что кто-то руководит им самим. И вот эти необузданные силы, подобно гуннам и вестготам, выплеснулись на просторы безмятежной Швейцарии и стали распространять по ней свои агентурные метастазы. А в страшный кабинет пошел другой человек – полковник Мухин В.В. Настоящий русский мужик – косая сажень между портупеей и погонами.

Когда-то он был Владимиром Владимировичем, но на рубеже веков в силу известных обстоятельств сослуживцы начали избегать обращения к нему по имени-отчеству, чтобы не вышло никакого недоразумения, путаницы и оскорбления высшего лица. И даже супруга во время любовных эскапад конспиративно шептала ему на ухо инициалы. В.В. не только привык к тому, что он лишен имени-отчества, но и сумел извлечь из этого выгоду. В.В. стало его агентурной кличкой. Вроде Агент 007. В этом чувствовался западный шик, неявное противопоставление себя застарелым номенклатурным канонам, царившим в конторе.

После того, как Мухин превратился в В.В., он и одеваться стал по-иному. Откуда-то взялись вкус и тонкие манеры. На досуге Мухин стал интересоваться аристократическим укладом жизни, нравами, царящими в светском обществе. В доме завелись книжки. Изменился и характер заданий на службе. Если раньше от него требовалось кого-то прижать, надавить, подставить, напугать, то сейчас все больше убедить, переманить, задобрить, расположить, подкупить наконец.

И вот в том же внушавшем страх кабинете В.В. получил примерно те же директивы, что и Шишаков. Впрочем, нет. Более экспрессивные и конкретные директивы.

– Только-только страна стала погружаться в стабильную повседневность, а тут эти выродки Сохаев и Волконский со своим MAGIC FOOTBALL. Наш народ в порыве гнева разгромил их виртуальную чертовщину на Тверской, а у них, как у гидры, новая голова выросла.

– Голову отрубим, – решительно пообещал В.В. по старой привычке.

– Но-но, давайте без насилия и летальных исходов. Все-таки Европа. Может быть жутчайший скандал.

– Это я фигурально про головы. – В.В. вернулся к прежним элегантным манерам.

В кабинет, помимо В.В., еще был приглашен пиарщик из Администрации президента – для совместных действий в связке. Все-таки операция требовала давления по многим направлениям. В частности, решили начать движение за приобщение к лику святых Иоанна Грозного. Конечно, не доводить дело непосредственно до канонизации, а только слегка взбаламутить патриотизм электората. Патриарху и его подручным велят помолчать и не лезть в стихийные процессы, происходящие в гуще масс. Николая Второго церковникам дали сделать святым. Они свои проблемы решили. Пусть теперь дадут государству решить свои.

Министр культуры Ксения Собакина сделает заявление о недопустимости дискриминации русских гениев. Сколько их дала родина за тысячу лет своего существования! Они изменяли не только жизнь России в лучшую сторону, но и всего человечества. А тут Матч эры без их участия. Это явный политический заказ!

– А как она сделает это заявление? Ведь она, кажется, из постели не вылезает, – удивился В.В.

– Из постели и сделает, – рассмеялся пиарщик его недогадливости. – Там и освещение стоит, и телекамеры. У нее в квартире оборудована студия. И есть возможность выходить в прямом эфире на различных каналах. Это оптимальное решение – Ксения участвует в нескольких реалити-шоу.

– А если она… матом заявление? – не унимался В.В.

– Да наверняка матом, – обескуражил пиарщик. – Она по-другому и не умеет уже.

– И что мы будем делать?

– Не стоит давать заявление в live. Сделаем запись, и матюги запикаем.

– А как же она скажет нужный текст из постели? – тут уже забеспокоился главный. – Не станет же она готовиться, вникать в проблему.

– Дело в том, что у нее в постели нужные люди, назначаемые нами. Ей же все равно с кем. И вот этот нужный мужчина ее разбудит и из-под одеяла шепотом подскажет текст.

– Вы берете на себя полную ответственность за то, что она скажет?

– Да! Процесс отлажен. Это знаете, как раньше в театре будка суфлера была. Так вот теперь то же самое делается с помощью одеяла. Очень удобно. И того, кто ей подсказывает, за одеялом не видно.

– А может, Собакину все-таки не надо? Раз она такая… неконтролируемая. – В.В. раздражала глупая инициативность пиарщика.

– Ну что вы… Предыдущий президент будет доволен, если она появится в столь важный для страны момент и выступит с патриотическим воззванием. К тому же молодежь только ее и слушает. Других авторитетов у нее нет.

– Вопрос решенный! – Главному человеку надоели споры. – Завтра утром вы приносите мне совместный план действий. Все!

План был сдан. И план, наверное, всем был хорош, кроме одного пункта. Он не подразумевал вовлеченность в дело других структур. Но ведь параллельно действовал еще и план Шишакова. Персонажи этих планов не подозревали о том, что им существует альтернатива, что у них есть конкуренты. Вооруженные до зубов конкуренты. Рыцари плаща и шпаги. Плаща от Gianfranco Ferre и шпаги, похожей на дубину, от отечественного производителя.

Глава десятая
Специально для влиятельных натур
Аксессуары, драгоценности и шмотки haute couture

Пришло время покидать провинциальный и милый Веве. Масштабам проекта он уже не отвечал. В нем можно скрываться от спецагентов враждебной империи, ожидать лучших времен, отдыхать, глазеть на уток и лебедей, кататься по пьяни на карусели, но нельзя заниматься переустройством земного бытия. Женева – другое дело. Там и Ленин комфортно базировался до самой революции и масса красных бузотеров масштабом поменьше. Оттуда они и двинули на пломбированном вагоне покорять охваченный народными волнениями Питер. Вагон, в котором перемещались Сохатый, Волк, Берлога и Борис, был совершенно обычным вагоном первого класса. То есть все первоклассное теперь становилось для них обычным: рестораны, гостиницы, машины и… стилист.

Кайлин выполнил обещание и подослал к ним даже не стилиста, а настоящего поэта пластических форм, который перед тем, как придать их невразумительные и скудные образы разительным изменениям, выкурил убедительную сигару, осмотрел их с нескрываемым сочувствием и выпил чашечку изящного кофе. Или изящную чашечку кофе… В его случае это одно и то же.

Стилист был не стар, но и не молод. Сед, но не по-стариковски, а по эстетски. Длинноволос и румян лицом. В джинсах-клеш и с бахромой, но при этом в камзоле восемнадцатого века с белой рубашкой под ним, отделанной ослепляющими кружевами. Имелась и трость с резным деревянным набалдашником в виде то ли задницы, то ли сердечка. Разобрать не получалось, потому что он все время ею вертел, а попросить его замереть друзья стеснялись. Звали художника-стилиста Авессалом. И это пугало. Он созерцал минут десять, а потом вскочил и принялся творить. Соха и Волк тоже выдернулись из кресел от неожиданности.

– Господин Сохаев, мне все ясно, вам следует отрастить бороду. Не коротенькую, а с шиком. Как это практиковалось у революционных интеллектуалов начала прошлого века. Загадочная русская душа. Порывистая и бешеная. Может убить, а может и стать святым. Вы такой! Я вас вижу таким. – Он схватил Сохатого за плечи и потряс. Загадочная русская душа в Сохатом безвольно трепыхалась, потому что ее обладатель затравленно смотрел на стилиста и не сопротивлялся его креативным инстинктам.

– У него борода плохо сбоку растет. – Волк заступился за друга и даже показал места, где у того скуден волос. – Он будет похож на козла.

– А вам необходим перстень, – переключился стилист на Волка. – С каким-нибудь удивительным камнем. Сапфир! Да, конечно, сапфир. Сапфир – знак Рыб, а Рыбы – знак футбола. У вас футбольный проект. Что же я гадаю – это же так очевидно. Он не только изысканно красив, но и оберегает от зависти и вероломства. Древние германцы считали, что сапфир помогает обрести победу тем, у кого чистые помыслы. Я вижу по глазам, что это именно ваш случай.

Авессалом развернул Волконского на свет, тот зажмурился от солнечного луча, но патлатого выдумщика прищур не сбил с толку. Он восхищенно зацокал языком – дескать, вот сразу видно породу. Голубые глаза, черные брови с изломом на краях.

– Когда у вас день рождения, молодой человек?

– Шестого июня.

– О-о-о-о! Не забывайте, юноша, что шестого июня прохождение Венеры по диску Солнца – одно из редчайших и полезных для науки астрономических явлений. Вы избранник судьбы. Этот год особенный для вас.

– Что-то все эти звезды, планеты, кометы и прочие летающие объекты стали меня доставать, – тайком пожаловался Соха своему другу.

– А вам нужен агат… – только заикнулся Авессалом, как Волк перебил его диким воплем.

– Агат! Точно – агат! Но не тебе, Соха, агат нужен, а всем нам. Как же до меня раньше не доперло!

– Волк, ты что? – перепугался Соха. – Если нужно, купим агат. Всем нам. Как скажешь. Только не волнуйся.

Поскольку Авессалом ничего не понимал в русской перебранке, он заказал себе еще кофе. И снова занялся пытливым созерцанием.

– Грааль! – Волка распирало. – Они будут играть за Грааль! Чистые помыслы! Агат. Авессалом – молодчик! Матч эры за Грааль. Это самый известный символ эры. И главное, похож на кубок. Это или чаша, или блюдо-тарелка. Приз, как в футболе. Наиболее знаменитый Грааль в Валенсии. Это как раз чаша! Чаша, понимаешь? Из агата. Она из агата! Как же я не просек это раньше!

– Чаша – это хорошо. – Соха, как в разговоре с психически нездоровым, предпочитал не спорить. – Я, ты знаешь, всегда за чаши, стаканы и вообще за большие объемы. Но ты мне сначала объясни, что такое твой Грааль. Я не знаю.

– Грааль – это сосуд, из которого причащались Иисус и апостолы на Тайной вечери.

– Ты издеваешься надо мной? Понятнее говори – я ж не поп.

– «Код да Винчи» смотрел?

– С Жаном Рено? Смотрел. Но ничего не понял. И ничего не помню.

Волк осознал, что с Сохой тонкие богословские материи обсуждать бессмысленно, но пренебрежительно махнуть рукой – значит, обидеть белобрысого кретина, поэтому нужно перевести все на доступный тому язык. Впрочем, с этой проблемы – проблемы перевода, – как правило, начинались ереси и расколы в прежние времена. А толмачи получали свою заслуженную анафему. За смущение умов!

– Иисус и апостолы (это друзья Иисуса, чтоб ты понимал) сидели за столом перед тем, как Иисуса арестовали. И Иисус дал им хлеба и вина и сказал… Впрочем, не важно, что он сказал.

– А чего сидели? Просто ели или торжество какое-то было, то-се, пятое-десятое?

– Пасха была.

– Пасху уважаю – хороший праздник. А чего они только хлеб и вино? Так и напиться без нормальной закуси недолго. Яйца они, чего, не уважали?

Волк понял, что две тысячи лет христианства все-таки прошли недостаточно продуктивно. С точки зрения пропаганды и популяризации. Но зато они научили общество терпимости. В частности, он, Волк, должен был бы сейчас послать Сохаева к бабушке главного противника Христа, но он сдержался и продолжил:

– Это была другая Пасха. Тогда не ели яйца на Пасху. Ели другое. В общем, не важно. Короче, Иисус угощал своих друзей с блюда и то ли из кубка, то ли из чаши. Вот этот сосуд и называется Граалем. И с тех пор многие спорят за право считать чашу, блюдо, кубок, которые у них хранятся, тем самым Граалем. Их много – не меньше десяти Граалей.

– А что тут удивительного? Этих Граалей должно быть порядком. Там же народу, ты сам говоришь, была полная коробочка. У каждого по Граалю.

– Нет, Иисус их всех причащал… то есть кормил из одной чаши. Понимаешь?

– Странно. Чего у них тогда, совсем туго было с посудой? Я помню, мы по молодости в девяностых из горла# по кругу пили, – тогда времена были совсем лютые. Но потом пластиковые стаканчики появились, то-се, пятое-десятое. И все стало прилично. Все-таки культура, как ты ни спорь, а побеждает.

Волк и не думал спорить. Он бы даже с удовольствием выпил чего-нибудь крепкого за полную и окончательную победу культуры. И кажется, хотел осуществить этот план, сделать заказ…

– Вам нужны пиджаки и сюртуки с длинными полами! – вдруг осенило Авессалома. – Только без галстука. Допустим, шейный платок. Но не повседневно. Легкая небритость. Парфюм «Terre d'Hermes». Обязательно маникюр. Болеть – за «Челси».

– Это еще почему? – Волк, кажется, был согласен придерживаться всех, даже самых необъяснимых рекомендаций, но на последней реплике он возмущенно споткнулся.

– Потому что ваш аристократизм нужно подкреплять соответствующими атрибутами, аксессуарами и страстями. Аристократизм сам по себе глуп, старомоден и не актуален, – снисходительно пояснил Авессалом. – Но если Нептун…

В результате сошлись на том, что Сохатый станет умеренно бородатым, а Волк обзаведется перстнем. Остальное – факультативно.

– Интересно, а в каком месте у этого придурка вибрации? – задумался Сохатый по пути в аэропорт. – Представляю, как Фама нас затравит, когда увидит в таком виде.

– А почему ее так странно зовут?

– Потому что ее настоящее имя Тамара, но ей кажется, что это слишком по-быдляцки. Я же тебе говорил – у нее два высших образования, то-се, пятое-десятое.

– А если она нам не понравится или не потребуется в проекте, тогда что будем делать? Как ее спровадить? Сам будешь с ней объясняться.

Сохаев снисходительно потрепал Волка по загривку:

– Сейчас увидишь ее и прекратишь меня возюкать дебильными вопросами.

– Увижу и влюблюсь с первого взгляда, – ерничал Волк.

– Мне жаль тебя, Волк. Через полчаса… ну, ладно, через час… от твоего гонора, спеси и прочих понтов ни фига не останется. Торнадо заходит на тихую Женеву. Берегись! От него нет спасения нигде. Даже в семейном омуте. Проверено на других.

Волк занялся психологической подготовкой. Но можно как угодно настраиваться, можно мобилизовать свою несгибаемую волю, которая не позволит закашляться даже на чадящем костре инквизиции, можно проштудировать бестселлер «Как жить без излишних переживаний» и тем не менее проиграть. Проиграть все, потому что нет больше спокойствия, нет уверенности в себе. Нет самого себя. Есть смятение, непонятные щемящие душу чувства, восторг, словно изобразил Джоконду, а потом сжег, потому что знаешь, что завтра напишешь еще лучше. Торнадо – это что… это ерунда. Пронеслось, набезобразничало – и все деловито занялись восстановлением утраченного порядка. И через пару лет вокруг стало даже краше. А тут…

Блондинка. Некрашеная. С минимумом косметики. А может, косметики было много, но она настолько тонко располагалась на лице, что не воспринималась, как нечто привнесенное. Пышные, как парижские блинчики с клубникой и безе, волосы подкручивались ровно настолько, чтобы Фаму нельзя было назвать кудрявой. Абсолютно беззащитный рот с чуть оттопыренной нижней губой, которая создавала ощущение детской обиды, которая не проходит с годами, а только затаивается в ожидании очередной злой выходки со стороны взрослых. Темные брови, и одна, кажется, чуть выше другой, но эта неправильность только увеличивала шарм, излучаемый Фамой. Ради этих нескольких миллиметров отклонения от симметрии хотелось совершить что-то бессмысленное и вместе с тем высокое. Например, паломничество в Сантьяго-де-Компостеллу, даже не задумываясь о том, бывал ли на самом деле в этих краях святой Яков. Завещать свое тело для медицинских экспериментов с надеждой, что именно твой хладный труп распотрошит на институтской практике будущий изобретатель лекарства против рака и СПИДА. Хочется помочь задержать милиции распоясавшегося весеннего маньяка, а потом из милосердия и ради пробуждения раскаяния носить ему в тюрьму продуктовые посылки с трюфелями, устрицами и артишоками для снижения холестерина в крови. Или вдруг еще захочется ни с того ни с сего в лютый декабрьский мороз и гололед пойти на избирательный участок и проголосовать за «Единую Россию».

А еще у Фамы были нереальные глаза. Огромные, светлые. Вроде бы идеальные. И вместе с тем над ними как будто чуть-чуть припухли веки. Поэтому они стали немного грустными. Словно знающими тайну, которой нет названия, а значит, которую невозможно разгадать или открыть. И уж тем более упразднить.

– Мой милый Бельчонок! – Соха в экстатическом порыве протянул рот новому креативному директору (это уже не подлежало сомнению), но хлестко получил по губам «Дневной красавицей» на французском языке. К счастью для Сохатого, западные издатели придерживаются иных стандартов, нежели российские, – Фама читала Кесселя в бумажном переплете. Так что удар получился щадящим, сугубо превентивным.

– Тушкан белобрысый, опять курил с утра сигары? От тебя несет. И что это за букет? Когда у тебя появится вкус? Это же веник. Большой, яркий, но совершенно безалаберный. Сами цветы, правда, хорошие. Все равно спасибо! Все-таки ты очень мил и забавен в своем невежестве. Я тебе рада. – Фама в нескольких фразах безо всякой злобы и раздражения прогнала такой выводок эмоций, что друзья растерялись.

Волк опомнился раньше и выхватил у дамы их мечты чемоданчик.

– Тушкан, хватит столбом стоять – ты не в армии. Лучше познакомь со своим другом – сразу видно, что он благородный юноша.

– Волконский. Сергей Волконский. У него, как и у тебя, два высших образования, то-се, пятое-десятое.

– Наконец от тебя какая-то польза, Тушкан. Знакомишь с интеллектуалами. А почему вы с ним дружите? – поинтересовалась Фама у Волка, словно речь шла не об общении с homo sapiens, а о ежедневной необходимости погружать руки по локоть в фекалии скунса.

– Да мы с детства, – оправдывался Волк. – А потом еще в школе.

Но Фама задала вопрос, не желая знать ответ. Она ведь его задавала не для себя, а для того, чтобы такие невразумительные личности, как Волк и Сохатый наконец осмыслили свои взаимоотношения. Они и осмысляли. А в это время ее печальный, словно от сознания мужского несовершенства, взгляд уже изучал пространство свободной Европы на предмет готовности к капитуляции перед силой красоты.

– Мы кого-то еще ждем? Пошли! – приказала Фама.

– А твой багаж, то-се, пятое-десятое? Ты что, всего с одним маленьким чемоданчиком? А где все остальные вещи? – изумился Сохатый.

Фама посмотрела на него так, как если бы у матери Терезы спросили, где же ее лимузин, норковое манто и бриллиантовое колье. Невинность и сама скромность были оскорблены, уязвлены и растоптаны вопросом невежественного человека, существовавшего по ту сторону морали и прочих тонкостей высокой культуры.

– Ну конечно, это все! А ты что, хотел, чтобы я из Москвы с собой шкаф притащила?

– Нет, но я привык… ты каждый день в разном… и вся такая шикарная… и… это ничего страшного… мы с Волком тоже по-спартански.

– Да, в разном. Я и буду в разном, – успокоила Фама. – Сейчас поселюсь в отеле. Вы подождете меня внизу. Приму душ, переоденусь, а потом мы поедем по бутикам, и вы мне купите вещи, которые я буду здесь носить.

Судя по тому, что Фама употребляла исключительно множественное число, она даже гипотетически не допускала, что Волк их покинет, оставив наедине с белобрысым необразованным чудовищем. И она была права.

Обычно мужчины тоскуют, когда женщины таскают их за покупками. Могут даже скривить лицо, когда им не нравится вещь, но потом, с появлением семейного опыта, привередливость проходит. Процентов девяносто мужчин именно в магазине вдруг откровенно признаются себе в том, что жалеют о вступлении в брак. Половина разводов окончательно замышляется именно в магазине. И может быть, скука на лице мужа, сидящего на стуле рядом с примерочной, – это вовсе не знак капитуляции, а свидетельство принятия бесповоротного решения, которое сделает его жизнь лучезарной. Но все это отчасти про Соху и совсем не про Волка. Погиб Волк, погиб…