Текст книги "Силинские рассказы"

Автор книги: Дмитрий Донской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Дмитрий Донской
Силинские рассказы

Налим

Дверь автобуса «пятёрка» открылась и оттуда вышел подросток, лет двенадцати. Звали его Олег, и приехал он в этот знойный июльский день к своей бабушке, у которой жил его двоюродный брат, тоже Олег, только на два года старше. Чтобы различать мальчишек, старшего звали Большой, а младшего – Маленький. В общем, сызмальства и до семнадцати лет, пока не уехал учиться в другой город, был наш Олег – Маленьким, даже когда рост стал выше ста восьмидесяти сантиметров.

Жил Маленький со своими родителями в г. Комсомольске-на-Амуре, что находится на Дальнем Востоке. Сам город расположен на великой русской реке Амур, которую не то, что птица не перелетит, но и не на всякой лодке можно переплыть: его ширина была около трёх километров. А вот сам город разделила на две части горная река Силинка, что была притоком Амура. По правую сторону Силинки был Центральный район, а по левую – Ленинский, или Дзёмги, что было более употребительно – по названию нанайского посёлка, который стоял здесь когда-то в начале XX века, и на месте которого построили авиационный завод. Сейчас, в семидесятые годы двадцатого века, предприятие было огромным, на нём работал, наверное, каждый второй взрослый житель. А в Центральном районе такую функцию выполнял уже судостроительный завод.

Оба района находились на приличном расстоянии друг от друга, разделенные так называемой лесопарковой зоной, а фактически обычным лесом, посреди которого и текла Силинка. Районы были настолько обособленными, что, например, Маленький, живший в Центральном, если и попадал на Дземги, то не чаше раза в год. А что там было делать? Ничего… Огромный завод и жилые микрорайоны.

В нескольких километрах от города, возле Силинки, располагалась пригородная зона, где и жила бабушка Маленького. Она состояла из двух частей: Базы, жители которой в основном работали на мелькомбинате, и Посёлка, тяготеющего к плодоовощной базе и местной автоколонне. Разделяла их небольшая улица, которую испокон веков было принято считать границей. Особой вражды, как это было в городе между кварталами, здесь не существовало. Как правило, все знали друг друга, а местные школьники учились в одной и той же городской школе, куда их отвозил и привозил специальный автобус. На Базе было только начальное учебное заведение – до четвёртого класса.

Вместе с этим, негласным правилом всех местных пацанов признавалось – «не шастать» просто так по чужой территории. Поэтому Маленький, который с малолетства все свои каникулы, выходные и праздники проводил здесь с братом, толком о Посёлке ничего не знал. Был там очень редко, разве что ходил «за границу», когда бабушка покупала молоко у тётки, проживающей в Посёлке. Но то была уважительная причина, и когда местные «таможенники» проявляли интерес, «а чё этот пацан с Базы тут шастает», Маленький чётко отвечал, куда он идёт и зачем. Дворы, где держали тогда коров, знали все, поэтому его отпускали без взятия пошлины за «переход границы». Что было пошлиной? Разбитый нос, как минимум. Её размер, как правило, зависел от настроения «таможенников» и их желания развеять скуку. Нормально, короче…

По большому счету правила взаимоотношений ведь не сами пацаны придумывали, они существовали уже несколько десятков лет и передавались от отца к сыну, от старшего брата к младшему, а новые поколения просто придерживались их, не задумываясь о сути и актуальности. «Положено» так, вот и весь сказ. Да и отношения между Базой и Посёлком в те годы были не такими воинственными, как, скажем, в городе, где два квартала, разделенные простой улицей, могли враждовать друг с другом. И соваться туда без взрослых пацанам категорически не советовалось.

Стенка на стенку База и Посёлок при Маленьком уже не сходились, хотя другой его двоюродный брат Сашка, что был старше уже на восемь лет, рассказывал, как раньше, сначала с криком «наших бьют», кто-то из мелких обегал дворы и собирал толпу пацанов, а потом за пределами Посёлка и Базы, там, где заканчивалось улица-граница, сходилось несколько десятков «бойцов» с обоих сторон. Формально чаще побеждал Посёлок, который был раза в два больше Базы, но это никого не волновало и не останавливало. Святая обязанность каждого местного пацана отстоять честь «своей территории» была превыше всего. Драться здесь любили и умели, в том числе и между собой. Маленького, правда, никогда никто не задирал. Хоть он и был городским, которых здесь откровенно не любили, его постоянное пребывание на Базе, да и наличие старшего брата, играло роль. Да и бабулю здесь все знали, она была одним из руководителей мелькомбината, почётный житель города Комсомольска-на-Амуре. Так что Маленький здесь считался не только за своего, но и пацаном, которого не втягивали в местные дрязги.

В этот день он приехал ближе к вечеру и, поздоровавшись с бабушкой и с братом, сразу поинтересовался, куда пойдут гулять.

– У тебя деньги какие есть? – спросил Большой.

– Около рубля имеется. Батя полтинник дал, и я кое-что насобирал.

– Пойдём за школу в чух играть.

Чух – это была популярная тогда среди подростков игра на деньги, основанная на ловкости и быстроте рук. В ней участвовали только металлические монеты и сводилась к следующему. Два игруна зажимали в кулаке определённое количество мелочи, и когда были готовы, выбрасывали руку с зажатыми в ней деньгами, произнося при этом «Чух!». Это означало, что «контракт» подписан, и они оба «в деле». То есть после произнесения этого чудесного слова, отказаться от игры уже нельзя. Потом кулаки разжимались и у кого было больше денег, тот начинал.

На основание раскрытой ладони ставилась стопка монет: снизу лежали самые большие по размеру, и далее остальные, по мере уменьшения в диаметре. Потом делалось резкое движение к себе, чтобы монеты легли на ладони «дорожкой». После чего они подбрасывались вверх и, перевернув кисть, надо было поймать на тыльную сторону ладони. Задача была, чтобы ни одна монета не упала, вся «дорожка» легла ровно, а вот первая из них, самая большая, желательно отделилась от остальных. Потому что второе и последнее движение заключалось в том, что после следующего подбрасывания нужно было быстрым движением вверх поймать самую большую монету большим пальцем, зажав её к костяшке указательного, а всё остальное ухватить в ладонь сверху вниз. Если ничего не падало и не терялось, то все деньги переходили к успешно завершившему все действия.

Вот на такую игру позвал Большой.

– Слушай, мы прошлый раз все деньги проиграли, – заупрямился Маленький. – В итоге – ни печенья, ни мороженого. Ты же знаешь, там есть пацаны, которые весь день крутятся на пятачке за школой, и они уже так натренировались, что осечек не дают. Если такой выставит денег больше, чем ты или я, то про нашу ставку можно забыть.

– Не боись, – с ударением на последнем слоге ответил Большой, – я несколько дней тренировался, у меня сейчас ни одна монета не падает. Вот, смотри.

И тут он выгреб горсть мелочи из кармана, выложил их аккуратно столбиком и махнул два раза, как положено.

– Видишь? – сказал он, держа пятачок зажатый большим пальцем, и раскрыл ладонь: все монетки лежали ровной стопкой. – Будем играть «на один карман», всё пополам.

– Ага, знаю я твой «один карман». Ты всё проиграешь, а я без денег опять останусь. Будем отдельно каждый играть.

– Да как отдельно? Ты на ладонь свою посмотри, она у тебя в полтора раза меньше моей, житель ты городской. Тебя там местные «профессионалы» объегорят в два счёта.

– Ну мне не обязательно играть.

– А что там ещё делать? Все играют, а ты будешь просто стоять? Сам ведь знаешь, что не выдержишь и захочешь попробовать.

– Это уже моё дело, играть или не играть. Зато тебя, если что, вытащу, когда начнёшь последнее проигрывать.

На том братья и порешили, хотя Большой и был немного недоволен. Он всё же рассчитывал на деньги младшего брата, но тот внезапно упёрся. Видимо, из-за прошлого раза, когда игра «на один карман» привела к потере всей наличности, при этом Маленький сам ни в чём не участвовал, только смотрел. Вот и досмотрелся.

– Ну ладно, – сказал он, – но если что, ведь поможешь деньгами?

Из двух братьев Маленький отличался умением экономить и копить. У него, как правило, при себе всегда была определённая сумма. В отличие от брата, у Большого деньги никогда не оседали и, как приходили, так и уходили. Спасало его старшинство, чем он время от времени пользовался и «кредитовался» у младшего. При этом сам никогда ничего не возвращал, а «долги» за него Маленькому отдавала бабушка. -

«Мы по-братски всё должны делить, – любил говорить он». А «по-братски» в его понимании было – всё сложить в одну кучу, а потом распределить надвое, причём ему полагалось больше половины, как старшему. Особенно это касалось, например, когда бабушка зимой по случаю покупала банку консервированных абрикосов, и их надо было поделить между братьями. Делил всегда Большой со своим «братским» принципом, хотя в последнее время Маленький стал протестовать и настаивал на переходе от «братского» принципа, к принципу «всем поровну». Последний раз, после громкой перепалки, остановились на новом принципе – «по справедливости», что совмещал в себе предыдущие два. Впрочем, обеими «сторонами» он считался в качестве временной договорённости, так как не удовлетворял никого.

В общем, оба пошли на «пятачок» за начальной школой, где собирались местные пацаны попытать счастья. Когда братья пришли, там было человек пятнадцать. Кто-то играл, кто-то смотрел, а кто-то пересчитывал то ли прибыток, то ли сколько у него осталось. Они тоже не стали сразу играть, а решили сначала присмотреться, но долго «бездельничать» им не дали. Подошёл крупный упитанный парень, и «в лоб» спросил, будут ли они играть. Это был Васька Козырь. Он был на год старше Большого, и заметно крупнее. Маленький тоже знал его, Васька был нагловатым и агрессивным типом, вечно что-то жующим и связываться с таким не рекомендовалось. Тем более что лапа у Козыря была большая, и монеты с неё навряд ли упали. Но Большой вдруг решил рискнуть и сказал, что – да, будут играть. После этого они с Васькой отсчитали деньги, зажали в кулак и сказали «Чух». У Большого было двадцать пять копеек, у Козыря сорок. Он и начал. Поставив стопку монет на ладонь, Васька дважды махнул как жонглёр, после чего продемонстрировал, что пятак правильно зажат, а остальные деньги все в кулаке.

– Были ваши, стали наши, – с удовлетворением и хамоватой улыбкой проговорил парень. После чего спросил, будут ли играть ещё?

– Пока нет, – мотнул головой Маленький, – подождём.

– А ты куда лезешь? – с издёвкой спросил Васька, – я не с тобой разговариваю, а с твоим старшим братом

– А давай, – вдруг завёлся Большой и, засунув руку в карман, похоже, сгрёб всё, что у него было.

Сказав «Чух», выяснили, что у брата было сорок пять копеек, а у Козыря шесть. Большой начал первым, но, похоже, переволновался и на втором подбрасывании уронил несколько монет. Васька же ошибку не простил и после двадцати пяти копеек загрёб ещё сорок пять. А ведь тогда за пять копеек можно было купить пирожок с начинкой, за тринадцать беляш с мясом, булка хлеба стоила восемнадцать копеек, а автобусный билет шесть. Так что семьдесят копеек для подростка были хорошие деньги.

– Дурак ты, – прошипел на Большого Маленький. – С кем связался? Он тебя просчитал в два счёта. Оба раза. Будешь теперь лапу сосать, а не мороженое. Вон братья Морозовы стоят, такие– же как и ты, с ними и надо было начинать.

Морозовы были близнецы, всегда вдвоём. Поодиночке их, пожалуй, и не видели. По крайней мере, Маленький точно ни разу. Ребята в целом были неплохие, но странноватые. Мозги у них работали, покуда не происходил какой-нибудь бзик, особенно на почве их взаимной привязанности. Тут драки было уже не избежать. Впрочем, драка на Базе и в Посёлке вообще была универсальным средством решения любого спорного вопроса. Ну а как ещё можно было доказать свою правоту?! Другие способы победить в творческом споре никому из пацанов больше в голову не приходили.

Поняв, что дальше выговаривать Большому нет смысла, так как у него кончились все деньги и «вправлять» мозги расстроенному брату – только время терять, Маленький решил сам попробовать свою удачу. Закончилось всё тем, что и у него карманы быстро опустели. Всё же навык у младшего был не такой, что у местных пацанов, которые сначала полдня тренировались дома, а потом шли в это «казино» пытать счастья. Маленький всё же был более прилежным учеником и после уроков в школе не кистью вертел с мелочью, а делал домашнее задание.  Да ещё и в бассейн ходил три раза в неделю.

Расстроенные братья сели на крыльце школы.

– Ну и что теперь будем делать? Вечер уже, были бы деньги, в кино пошли, сегодня, я читал, классный фильм показывают: «Бей первым, Фредди». Иностранный. Домой, что ли, пошли? – предложил Маленький, – Второй раз идём за барышом, а возвращаемся как два придурка без копейки в кармане.

– Правильно, только не как «два придурка», а как «один придурок». Я ведь тебе предлагал играть «на один карман». Лично я бы отыгрался, если у меня было чуть больше денег. А вот ты со своей природной жадностью и глупой самоуверенностью всё испортил!

– Ага, я видел, как ты семьдесят копеек за пару минут спустил без шансов. Причём я пробовал остановить это, но ты со своей «бычьим упрямством» всё погубил. Не можешь останавливаться вовремя. Как у тебя руки дрожали, когда монеты подбрасывал! Он бы отыгрался! – спародировал Маленький брата. – Всё, больше я в эти игры не играю, правильно отец говорит, что «халява к нашей семье не пристаёт».

Тягостное молчание длилось несколько минут.

– Слушай, кино через полчаса, – начал младший, – давай у бабушки попросим денег на билеты, наверняка не откажет.

– Ну да, не откажет… Только она уже их дала, ещё утром.

– И что?

– А ничего, у Васьки деньги. Всё до копеечки.

Тяжело вздохнув, Большой уставился куда-то в небо, погруженный в свои невесёлые мысли.

– Ну, тебе дала, а мне не давала. Я могу как бы для себя попросить. А потом и для тебя попробую, – вслух стал рассуждать Маленький, пытаясь выкрутиться из ситуации.

Вообще-то, будучи более рассудительным, он не взял все деньги с собой, а только половину. Оставшиеся припрятал в доме, понимая, что есть большой риск потерять всё, с чем пойдут, что в конечном счёте и произошло.  Но об этом пока предпочитал не «светить».

– Не прокатит, – подавил в зародыше спасительное предложение Большой, – она и на тебя дала.

– Что?! – возмутился младший, – ты ничего не сказал про это! То есть получается, со своими и мои деньги проиграл?! Что дала бабушка! И после этого обвиняешь меня в жадности!

Возмущению Маленького не было предела, но что он мог поделать? Разве что разворошить свою кубышку, в кино-то хотелось пойти, не дома же сидеть весь оставшийся вечер. Но деньги, которые он потратил в таком случае на брата, ушли бы безвозвратно, бабушка не стала бы их компенсировать, так как сделала это ранее. Жадным он не был, но был злым на Большого, что тот все свои запасы потерял, и он, как дурак, повёлся на желание «поиметь на халяву». И теперь всё же придётся доставать заначку и тратить её. А вот это Маленький особенно не любил. Заначки и кубышки он держал не для того, чтобы их проедать (на конфеты, печенье, мороженое и кино), а «инвестировать» в пластинки, магнитофонные записи, разные полезные, но относительно недорогие вещи с «толкучки», типа прикольных пластиковых пакетов или книг. То есть в то, чем потом можно пользоваться и не один раз. А на мороженое шли те деньги, что были в кармане, пока ещё не «заныканные».

Но деваться было некуда, ситуация требовала «жертвы», и он сказал, чуть схитрив:

– Хорошо, у меня есть деньги, но их надо будет вернуть, так что с тебя возврат. На кино и мороженое хватит. Сиди здесь, я вернусь минут через десять-пятнадцать.

Сказав это, Маленький ушёл, а вскоре они были уже перед «кинотеатром», где, купив билеты и мороженое, пошли в зал. Кино крутили в небольшом сельском клубе, где на наличие мороженого в помещении никто не обращал внимания.

Поздним вечером, возвращаясь домой, Маленький спросил:

– А что завтра будем делать? На деньги играть уже не получится.

– На рыбалку пойдём, – ответил Большой.

– Да у нас удочек нет, какая рыбалка? – удивился младший брат.

Сам Маленький к ловле рыбы относился нейтрально, без особого фанатизма, но никогда не отказывался, если получалась подобная оказия, а Большой рыбачил чаще, но тоже не «фанател». Удочки, как правило, брали у кого-то из знакомых. Поэтому младший и удивился, что они идут рыбачить, не имея никаких снастей.

– А нам удочки и не потребуются. Будем другим способом рыбу ловить.

– Каким же? Браконьерничать?

– Сам ты браконьер! Завтра узнаешь как. К нам с утра два пацана придут, все расскажут, вместе и пойдём. Один из них Сашка Клёпанный, ты его знаешь, так вот, он рассказал, что на прошлой неделе они с Толькой Жуковым целое ведро щук наловили! Вот и мы также завтра пойдём.

– То есть на четверых два ведра щук поймаем? А унесём?

– Своя ноша не тянет, – солидно ответил Большой, – бабушка будет рада: и наедимся, и коту достанется. Свежевыловленной рыбе все радуются.

Так и получилось, утром к ним пришёл сначала Сашка Клёпанный, что жил через три дома от них, а чуть позднее и Толька Жуков. Толика он знал меньше, так как несколько лет назад тот с родителями переехал в город, но частенько приезжал на Базу к дружкам. Все трое были одногодки с Большим и учились в одной школе.

– Значит так, – начал Сашка, – ловить будем с помощью тюли11
  Тюль  – лёгкая прозрачная сетчатая гладкая или узорчатая ткань (хлопчатобумажная, полушёлковая и др.).


[Закрыть]. Но у меня её нет. В прошлый раз я тайком стащил одну, так мать меня потом ремнём отхлестала.

Сказав это, лицо Сашки немного помрачнело, видимо, вспомнив «процедуру воспитания».

– Так что, Большой, давай думай, где её раздобыть. Маленький и Толян ничем помочь не могут, так как живут в городе.

– А я где её возьму? У меня тюли тоже нет.

– У бабули твоей есть, – резонно заметил Сашка.

– Ага, тебе ремня всыпали, теперь меня хочешь «под монастырь» подвести?

– Что ты сравниваешь мою мать и твою бабку? У нас дома «шаром покати», отцу как «вожжа под хвост попадёт» и начинает пить, много что из дому выносит. А твоя бабуля контроль качества на мельзаводе возглавляет, и мужа пьяницы нет. Вот ты только на содержании… У вас вон, всегда в доме пожрать есть что. Кстати, давай что-нибудь пожуём, а то я с утра ничего не ел.

Пока Большой доставал еду из холодильника, спросил:

– И что, мамка и бате твоему «ремня даёт»?

– Лучше не спрашивай, – горестно вздохнул Сашка. – Матом кроет так, что на всю улицу слышно, но всё без толку. Батя, когда пьёт, всё из дома тащит, а мне вот досталось из-за какой-то тюли. Да мы рыбы домой принесли на большую стоимость, чем та бабская тряпка. Никакой справедливости нет в этом мире, – вдруг философски заверши тираду пацан.

Все помолчали, задумавшись каждый о своём.

– Ну так что, Большой, решаем вопрос с тюлью? Давай загашники бабули посмотрим, может, этой тюли у неё столько, что она и сама не знает сколько.

Сказано – сделано, и через пару минут Большой открыл старый комод, ещё с довоенных времён, где действительно тряпок и этой тюли было, как говорится, «до фига и маленькая тележка». Сашка деловито и внимательно осмотрел «богатство» и деловито заявил:

– Вот эта в самый раз будет, где-то полтора метра на метр. Мы с ней столько рыбы наловим, что вчетвером домой не утянем. Я дело говорю.

Дело так дело. Большой не стал долго думать и «реквизировал» кусок тюли на благое мероприятие. Маленький, выпучив глаза, попытался что-то ему прошептать, но в ответ услышал знакомое «не боись», с ударением на последнем слоге. «Всё будет на мази». Что в переводе с языка Большого на русский означало: все риски проанализированы, оценены и учтены. Выгода перевешивает потенциальные потери. И вообще, я старший брат, а не ты, и я здесь живу. Так что учись у старших, как дела надо делать. Всё, тема закрыта. Так они и отправились на Силинку ловить рыбу.

Силинка, будучи горной дальневосточной рекой, была тогда чистая, и пацаны пили воду прямо из неё, не боясь заразиться. Сама река была небольшой и представляла собой не сплошное русло, а состояла из многочисленных проток, которые можно было переходить пешком. Разве что главное русло надо было переплывать. Течение там было сильным и доходило до плеч. Впрочем, кому как, у каждого понимание термина «до плеч» было разным. Но и взрослые просто перейти его не могли. Но это касалось только основного русла, а всё остальное – многочисленные и более мелкие потоки образовывали такие же многочисленные островки, местами густо заросшие ивой и тальником, где местные любили останавливаться, жечь костры, печь еду, какая у кого была. Мальчишки, которые летом убегали на Силинку на целый день, брали с собой разве что несколько картофелин и немного хлеба. Остальную еду добывали на месте. В первую очередь рыбу, также ели осоку, у которой была мягкая сердцевина стебля. Плюс грибы, ягоды, что можно было найти на склонах реки, поросшей с обоих сторон густым лесом.

Добравшись до Силинки, Сашка отправил Большого и Толика найти подходящие ветки под жерди, а с Маленьким взялся мастерить грузила.

– Вот смотри, – показал он небольшие прямоугольники из свинца, мы их закрепим снизу на тюли и они будут её прижимать ко дну, чтобы рыба не ушла по низу. Найди пару хороших камней, будем закреплять.

Вскоре вернулись ребята с жердями, которые приспособили по краям тюли.

– Значит так, – менторским тоном начал Сашка, – первая задача – найти хорошую заводь. На сильном течении с этой снастью делать нечего. Далее – мы с Большим разворачиваем тюль, берёмся по краям за жерди и ведём к берегу, а вы, – тут он серьёзно посмотрел на нас с Толиком, – идёте по сторонам от нас и бултыхаете ногами, чтобы рыба не ушла с боков. Всё понятно?