Текст книги "Посткапитализм и рождение персоналиата"

Автор книги: Дмитрий Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Д. А. Давыдов
Посткапитализм и рождение персоналиата

Введение

Посвящается моей жене Татьяне, чья сильная личность дает мне новые силы.

Посткапитализм близок, и слишком многие вещи указывают на это (а потому говорить о нем уже не зазорно11
  «Когда я учился в старшей школе и говорил людям, что я социалист, – пишет Б. Сункара, – они смотрели на меня как на сумасшедшего. Когда я говорю людям сегодня, что я социалист, они просто кивают и продолжают заниматься своим делом – ни намека на физическое отвращение» (Sunkara B. The Socialist Manifesto: The Case for Radical Politics in an Era of Extreme Inequality. New York, NY: Basic Books, 2019. P. 3).


[Закрыть]). Посткапитализм близок отчасти постольку, поскольку капитализм выглядит все более слабым. Капиталистическая экономика более не в состоянии поддерживать внятный экономический рост и социальное развитие. Рост ВВП во всех странах постепенно замедляется. Для США эти показатели сегодня находятся на уровне 1–3 %, в то время как до 70-х годов нормальным считался рост не менее 5 %. В 1950 году ВВП США вырос на 13,5 %, в 1965 на 8,5 %, в 1984 на 7,9 %. Дальше уже таких «пиков» на графике ежегодных показателей динамики ВВП ведущей капиталистической державы не найти. Рекорд последних двух десятилетий – 2003 год с 4,4 % роста22
  Real Gross Domestic Product / U.S. Bureau of Economic Analysis. URL: https://fred.stlouisfed.org/series/A191RL1Q225SBEA (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. А для многих европейских стран рост в 1 % считается большим успехом33
  European Union GDP Annual Growth Rate /Trading Economics. URL: https://tradingeconomics.com/european-union/gdp-annual-growth-rate#:~:text=Looking%20forward%2C%20we%20estimate%20GDP,according%20to%20our%20econometric%20models (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. После экономической рецессии, последовавшей за 2008 годом, экономика развитых стран восстанавливалась вяло. Несмотря на значительное восстановление после кризиса, рост заработной платы в Соединенных Штатах не смог достичь темпов, достигнутых до кризиса, и в течение последнего десятилетия находился в состоянии стагнации. Фактически в реальном выражении средняя почасовая зарплата достигла максимума более чем сорок пять лет назад: ставка в 4,03 доллара в час, зафиксированная в январе 1973 года, имела такую же покупательную способность, что и 23,68 доллара в 2019 году44
  Desilver D. For most U.S. workers, real wages have barely budged in decades / Pew Research Center. URL: https://www.pewresearch.org/fact-tank/2018/08/07/for-most-us-workers-real-wages-have-barely-budged-for-decades/ (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. Параллельно наблюдается рост социального неравенства. В 1980 году соотношение самых богатых 10 % населения к самым бедным 10 % в США составляло 9,1, а это означает, что домохозяйства в верхней части социальной пирамиды имели доходы, примерно в девять раз превышающие доходы домохозяйств в нижней части. Индекс Джинни рос в каждом десятилетии с 1980 года, достигнув 12,6 в 2018 году, то есть увеличившись на 39 %55
  Horowitz U. M., Igielnik R., Kochhar R. Trends in income and wealth inequality / Pew Research Center. URL: https://www.pewsocialtrends.org/2020/01/09/trends-in-income-and-wealth-inequality/ (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. Рост экономического неравенства не является единственной проблемой США. Как было сказано в отчете Oxfam, опубликованном накануне открытия юбилейного, 50-го Всемирного экономического форума в Давосе, «2153 миллиардера в мире имеют больше богатства, чем 4,6 млрд человек (60 % населения планеты), а богатство 1 % самых состоятельных людей мира более чем в два раза превышает благосостояние 6,9 млрд жителей Земли… Почти половина человечества живет менее чем на 5,5 долларов в день»66
  Лосев А. Неравенство вышло из-под контроля. Его рост угрожает финансовым рынкам, констатировали в Давосе / Коммерсант. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4243130 (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть].

Капитализм не просто не способен обеспечивать равенство и социальное процветание, но порождает (поскольку рыночная экономика ориентируется исключительно на логику извлечения максимальной прибыли) огромное количество глобальных проблем, среди которых все более обостряющаяся проблема загрязнения окружающей среды77
  Попова М. Содержание углекислого газа в атмосфере стало рекордным за 23 миллиона лет / N+1. URL: https://nplus1.ru/news/2020/06/03/carbon-dioxide-maximum (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. И даже тот экономический рост, который создает капиталистическая экономика, не является показателем роста благополучия. Показатель ВВП фиксирует рыночные стоимости (которые не учитывают многочисленные экстерналии) и упускает из виду огромное количество благ88
  Койл Д. ВВП. Краткая история, рассказанная с пиететом. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2016.


[Закрыть], не покупающихся и не продающихся, но имеющих важнейшее значение для всего человечества (от чистоты воздуха и воды до всевозможных улучшающих жизнь изобретений и инноваций, общественных благ как результатов добровольной деятельности). Поэтому сегодня мы видим «вялый» экономический рост, который, если принять к сведению не учитываемые показателем ВВП издержки в виде планетарного экологического бедствия, долгосрочных негативных последствий неравенства (скажем, лихорадка Эбола или коронавирус SARS-Cov-2 как отчасти последствия крайней нищеты99
  Если учитывать, что очень многие смертельно опасные активно распространяются в сообществах с плохими санитарными условиями.


[Закрыть]) и т. п., еще не понятно, является ли свидетельством прогресса или упадка.

Соответственно, постепенно все больше людей со скепсисом смотрят на перспективы капитализма. В относительно недавнем исследовании Trust Barometer, к примеру, было опрошено тридцать четыре тысячи человек в двадцати восьми странах. Как оказалось, 56 % людей считают, что капитализм приносит больше вреда, чем пользы. При этом среди людей старшего возраста процент разочарованных в капитализме – 53 %, а среди молодежи и людей среднего возраста – выше (57 и 59 % соответственно). В десятку стран-лидеров по числу разочаровавшихся в капитализме вошли Таиланд (75 %), Индия (74 %), Франция (69 %), Малайзия (68 %), Индонезия (66 %), КНР (63 %), Италия (61 %), Испания (60 %), ОАЭ (60 %) и Нидерланды (59 %)1010
  Калюков Е. Большинство людей в мире разочаровались в капитализме и своем будущем / РБК. URL: https://www.rbc.ru/society/20/01/2020/5e2562019a794766c80373ae (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. Опросы молодежи даже в такой исконно по духу «буржуазной» стране, как США, показывают явную тенденцию в сторону поддержки левых идей. Данные поступают из многих источников. К примеру, итоги опроса общественного мнения, проведенного исследовательской службой Harris Poll, согласно результатам которого в США среди миллениалов и представителей поколения Z (люди, родившиеся в 1995 году и позже) почти половина – 49,6 % – хотели бы жить в социалистическом государстве (в целом по стране о таком желании заявили 37,2 % опрошенных)1111
  Сенин К. Социалистические Штаты Америки: американская молодежь пресытилась капитализмом. Новые социалисты способны серьезно изменить политический расклад на президентских выборах 2020 года / Известия. URL: https://iz.ru/857148/kirill-senin/sotcialisticheskie-shtaty-ameriki-amerikanskaia-molodezh-presytilas-kapitalizmom (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть], хотя еще нужно уточнять, что здесь подразумевается под социализмом.

На фоне углубляющихся противоречий капиталистической мир-системы прорисовываются образы зарождающегося посткапиталистического будущего. Многое свидетельствует о том, что капиталистический способ производства находится в системном («сущностном») кризисе. Основным источником потребительных ценностей1212
  Более корректная замена термину «потребительная стоимость». См.: Хабалашвили Н. М. В пользу термина «Потребительная ценность» // Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика. 2010. № 3. С. 44–51; Кондрашов П. Н. Нелепость, ставшая привычкой // Свободная мысль. 2016. № 5. С. 203–217; Чеховский. В. Э. В. Ильенков о «стоимости» и о переводе «Wert». Сборник научных трудов «В. Ильенков и философия Маркса». Усть-Каменогорск. 2018. С. 300–310.


[Закрыть] в информационную или постиндустриальную эпоху1313
  Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 2004.


[Закрыть] становится творчество как основной генератор знаний и тех благ, которые плохо «встраиваются» в рыночную экономику (или вообще из нее полностью «исключаются»). Ключевым компонентом экономики знаний является более сильная зависимость от интеллектуальных способностей, чем от физических или природных ресурсов1414
  Powell W. W., Snellman K. The Knowledge Economy // Annual Review of Sociology. 2004. № 30. Pp. 199–220.


[Закрыть]. При этом многими исследователями уже неоднократно отмечалась «небуржуазная» сущность экономики знаний1515
  См., например: Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2010; Бузгалин А. В. Креативная экономика: частная интеллектуальная собственность или собственность каждого на все? // Социологические исследования. 2017. № 7. С. 43–53.


[Закрыть]. Знание, в отличие от материальных активов, неисчерпаемо, и чем больше его пытаются «потратить» (читая, копируя, цитируя и т. п.), тем сильнее оно прирастает. Знание и многие другие результаты творческой деятельности (вроде чертежей, электронных книг или изображений) могут бесконечно и почти бесплатно реплицироваться. Творчество, в свою очередь, не поддается точному измерению. Тейлористские принципы измеримости и алгоритмизации не работают, если речь идет об оплате труда, скажем, ученых1616
  Хотя этот тезис можно попытаться оспорить. Так, Д. Г. Хумарян справедливо замечает, что в условиях неопределенностей рынков, технического усложнения производства и т. п. потребность в организационной власти снижается отнюдь не всегда. Поэтому можно говорить о своеобразном неотейлоризме (аппаратные инструменты контроля затрат труда, фрагментация труда на цепочки операций, учет затрат времени, контроль коммуникации, деление целостного процесса труда на модули и т. п.). Однако это не исключает растущих стратегий «новых огораживаний» и присвоения интеллектуальных рент, т. к. сверхстоимости сегодня все чаще создаются именно «спонтанно», в «слепых», неподконтрольных менеджменту зонах (к примеру, многочисленными успешными стартапами). К тому же возникает вопрос: если в сфере «производства» знаний и высокотехнологичных продуктов остается потребность в управлении, то почему это управление обязательно должно являться «капиталистическим», то есть нацеленным на рынок и максимизацию прибыли? (см.: Хумарян Д. Г. Принуждение, когнитивный капитал, стоимость: к вопросу о принципах управления знанием // Социология власти. 2020. № 1. С. 55–88).


[Закрыть]. Творчество даже не совсем правильно называть трудом, так как творческий процесс сильно зависит от самого общественного бытия, оно на глубинном уровне коллективно и в некоторых аспектах «бессознательно». Соответственно, возникают прямые ассоциации сложившейся ситуации с предсказанным К. Марксом приходом всеобщего труда1717
  Согласно Марксу, по мере общественного развития непосредственный физический труд исчезает как определяющий принцип производства, а «качественно он превращается в некоторый, хотя и необходимый, но второстепенный момент по отношению к всеобщему научному труду, по отношению к технологическому применению естествознания» (Маркс К. Экономические рукописи 1857–1861 гг. (первоначальный вариант «Капитала»). Часть II. М.: Издательство политической литературы, 1980. С. 210). См. также: Орлов В. В., Гриценко В. С. Постиндустриальное общество и проблема труда // Философия и общество. 2012. № 3. С. 60–78; Гриценко B. C., Орлов B. B. «Капитал» Маркса и кризис капитализма // Философия и общество. 2015. № 1. С. 65–75.


[Закрыть]. Творчество скорее зависит от состояния общественной инфраструктуры, от наличия или отсутствия тех или иных общественных благ, нежели от «точечных» капитальных вливаний или инвестиций. В сущности, подлинная экономика знаний, как верно заметил А. Горц, это «коммунизм знаний»1818
  Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2010. С. 82–107.


[Закрыть]. В капиталистической системе знание могут только искусственно присваивать, ограничивать к нему доступ. Но растущая доля интеллектуальной ренты – это свидетельство не столько всепроникающих буржуазных отношений, сколько их вырождения, отката назад к рентному состоянию1919
  Фишман Л. Г., Мартьянов В. С., Давыдов Д. А. Рентное общество: в тени труда, капитала и демократии. М.: Издательство Высшей школы экономики, 2019.


[Закрыть].

Растущая экономика знаний не просто порождает перспективу «коммунизма знаний». Индустрия высоких технологий способствует ускоряющейся автоматизации производства2020
  Форд М. Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы. М.: Альпина нон-фикшн, 2016. См. также: Сасскинд Д. Будущее без работы. Технология, автоматизация и стоит ли их бояться. М.: Индивидуум, 2021.


[Закрыть], что отчасти приводит к тому, что c конца 1970-х в тех же США рост оплаты труда перестает соответствовать росту производительности. Корпорации «удешевляют» рабочую силу там, где она находится под угрозой автоматизации. В итоге с 1975 года оплата труда в ведущей капиталистической державе выросла всего приблизительно на 13 %, в то время как производительность труда – более чем на 150 %. Это сильно отличается от временного промежутка между 1948 и 1975 годами, когда графики роста оплаты труда и его производительности сливались в единую линию (в обоих случаях рост приблизительно в 100 %)2121
  Lawrence M. The Wedges Between Productivity and Median Compensation Growth / Economic Policy Institute. URL: https://www.epi.org/publication/ib330-productivity-vs-compensation/ (дата обращения: 14.03.2021).


[Закрыть]. Все это сильно бьет по социальным низам и представителям сужающегося «среднего класса». Сегодня речь идет не просто об экономике «без роста зарплат», но об экономике «нестабильных зарплат» (в частности, гиг-экономике2222
  Крауч К. Победит ли гиг-экономика? М.: Издательский дом Высшей школы экономики. 2020.


[Закрыть]), в которой расширяется прослойка прекариата (людей без стабильного заработка и социальных гарантий)2323
  См.: Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014; Тощенко Ж. Т. Прекариат – новый социальный класс // Социологические исследования. 2015. № 6. С. 3–13.


[Закрыть]. Но технологии не только угрожают, они также дают новые возможности. Технологическое изобилие все чаще вдохновляет различных авторов на попытки конструирования альтернатив капитализму. Автоматизация производства рано или поздно может освободить людей от необходимости работать вообще или слишком много. Возникают различные концепции посттрудового общества2424
  См., например: Срничек Н., Уильямс А. Изобретая будущее: пост-капитализм и мир без труда. М.: Strelka Press, 2019.


[Закрыть]. Бедных или нищих можно превратить в свободных творческих деятелей и активистов2525
  Гражданское общество как потенциальная сфера занятости: См. Рифкин Дж. Третья промышленная революция: Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом. М.: Альпина нон-фикшн, 2014. С. 374–375.


[Закрыть], выплачивая всем без исключения гражданам безусловный базовый доход, который заменит громоздкие системы социальной помощи и обеспечит всех «правом на жизнь» – базовыми материальными благами2626
  См., например: Брегман Р. Утопия для реалистов. Как построить идеальный мир. М.: Альпина Паблишер, 2018; Ван Парайс Ф., Вандерборхт Я. Базовый доход. Радикальный проект для свободного общества и здоровой экономики. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2020.


[Закрыть]. Интернет, в свою очередь, связывает людей из разных точек планеты за считаные миллисекунды. Современные левые утопии проникнуты «анархистским» духом кооперации и самоорганизации, добровольной деятельности в духе DIY2727
  Основную тенденцию в современной левой политической мысли можно охарактеризовать как «анархо-локалистскую». См.: Давыдов Д. А. Анархолокализм и кризис левой политической мысли // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2019. Т. 93. № 2. С. 66–84.


[Закрыть].

Стало быть, в последние годы появляется все больше научной и научно-популярной литературы, посвященной тематике посткапитализма2828
  См., например: Мейсон П. Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему. М.: Ад Маргинем, 2016; Срничек Н., Уильямс А. Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда. М.: StrelkaPress, 2019. См. также: Давыдов Д. А. Есть ли смысл в концепте посткапитализма? // Дискурс-Пи. 2018. № 2. С. 114–122; Кондрашов П. Н. Посткапитализм как новая общественная inter/trans-формация // Социологические исследования. 2020. № 2. С. 150–159; Павлов А.В. Постмодернистский ген: является ли посткапитализм постпостмодернизмом? // Логос. 2019. № 2. С. 1–24.


[Закрыть]. Сюда по традиции входит обширный пласт марксистской литературы, ибо сам марксизм переживает своеобразный ренессанс2929
  Бузгалин А.В. Социальная философия ХХI в.: ренессанс марксизма? // Вопросы философии. 2011. № 3. С. 36–47.


[Закрыть]. Но тематика посткапитализма все чаще выходит за узкие рамки марксизма (о каких бы его формах речь ни шла), включает в себя смелые дискурсы, сочетающие изучение передовых технологий с исследованием противоречивых тенденций современного общества3030
  Ореховский П. А. Левая утопия в XXI веке // Общественные науки и современность. 2020. № 2. С. 162–175.


[Закрыть]. Сам термин «посткапитализм» становится компромиссным, ибо больше ориентирует на внутренние трансформации капиталистической системы, постепенно перерождающейся в нечто иное, но пока еще не полностью выходящее за пределы имеющейся системы3131
  Павлов А.В. Социально-философские перспективы безусловного базового дохода // Философские науки. 2020. № 3. С. 105–118.


[Закрыть].

Но что-то во всех этих оживленных дискуссиях о грядущем закате капитализма не складывается. Пандемия COVID-19 могла стать «последней каплей» (резкий экономический спад и небывалый рост безработицы). Она не просто раскрыла неспособность «либерального» буржуазного общества дисциплинированно справляться с глобальной бедой (опыт Китая оказался внушительным контрастом), но и окончательно подорвала веру в «американскую мечту». Казалось бы, нет лучшего времени для антисистемного социального взрыва или чего-то вроде «левого поворота». Но этого, по крайней мере пока (на момент написания этого текста), не происходит. На фоне рекордных показателей безработицы, колоссального социального неравенства и всех тех социальных проблем, которые ярко проявились в период пандемии COVID-19, в США вспыхивают протесты, обусловленные гибелью чернокожего от рук белого полицейского. И хотя левая повестка также присутствует в протестных выступлениях, пока она ограничивается неубедительными призывами распустить полицию или, скажем, поддержать бизнес черных3232
  The demands of the collective black voices at free capitol hill to the government of Seattle, Washington / Free Capitol Hill. URL: https://medium.com/@seattleblmanon3/the-demands-of-the-collective-black-voices-at-free-capitol-hill-to-the-government-of-seattle-ddaee51d3e47 (дата обращения 14.03.2021).


[Закрыть]. До этих событий движения «желтых жилетов», казалось бы, показали всю мощь протеста против неолиберализма и капитализма как такового, но и здесь все закончилось, по сути, незначительными уступками. Сегодня борьба левых напоминает сопротивление, но никак не стремление выстроить что-то в институциональном плане принципиально новое.

Почему левая (не леволиберальная!) альтернатива, даже, казалось бы, в идеальных для нее условиях, не становится действующей? Мы можем, как обычно, допустить, что проблема в пресловутой «незрелости» общества. Технологии еще недостаточно развиты, чтобы обеспечить изобильное «посттрудовое» состояние, знания пока еще не стали главным фактором производства, а само общество все еще слишком сильно разделено на отчужденные группы (не существует «классового единства» притесняемых слоев населения и т. п.). Однако в 1917 году общество было куда беднее, а о таких вещах как «коммунизм знаний» тогда особо и не думали. Проблема, стало быть, не в технологической незрелости, а в революционном субъекте, который также еще не до конца «созрел»3333
  А потому марксизм как наука о революции вырождается в марксизм как революционную надежду, религию коммунизма. Левая мысль в целом все более ориентируется на нейтральный концепт посткапитализма. Как верно замечает А. В. Павлов, «они одновременно возвращают в дискурс старые темы марксизма типа „прогресса“, но вместе с тем прощаются с ключевыми марксистскими категориями типа „революция“, что не может не огорчать ортодоксальных марксистов. Впрочем, даже состоявшиеся марксисты мыслят революцию не как что-то конкретное, но скорее как некую утопию, приближения которой они, разумеется, не хотят, поскольку суть этой утопии в одних лишь мечтаниях» (Павлов А. В. Социально-философские перспективы безусловного базового дохода // Философские науки. 2020. Т. 63. № 3. С. 112).


[Закрыть]. Но сегодня нет ни единого внятного свидетельства в пользу того, что в обозримом будущем появится некая сплоченная социальная сила, которая будет в состоянии объединить ту или иную страну (не говоря уже о мире в целом) под флагом равенства и справедливости. Скорее все указывает на продолжающийся распад единого общества на различные сегменты, меньшинства, сообщества, группы и группировки, «сборки» и т. п. Это вполне естественный процесс дифференциации, когда вслед за технологическим, экономическим и т. п. усложнением следует «усложнение» социального.

В данной книге произведена попытка посмотреть на ситуацию под другим углом зрения. Посткапитализм действительно близок. Но обязательно ли идея посткапиталистического общества должна отсылать к идеям равенства, единства и коллективности (или сообщественности), преодоления всех форм отчуждения, отсутствия общественных антагонизмов и т. п.? На этот вопрос можно попытаться ответить отрицательно. Уже давно прошли времена, когда можно было указать на сплоченную социальную силу, которая готова стать «классом для себя» во имя равенства, борьбы с отчуждением и высоких идеалов социализма. История левой политической мысли – это история разочарований в субъектах. И сегодня левые все еще сконцентрированы на поиске «линий разломов», структурных социальных противоречий. Идея пост-капиталистического общества все еще нераздельно связана с идеей «инициативы снизу» со стороны «страдающей» социальной прослойки, представители которой в борьбе против угнетения или эксплуатации ведут человечество к лучшему общественному устройству без всевластия капитала. Эта установка разделяется многими: от несдающихся «ортодоксальных» марксистов с их идеей никуда не исчезнувшего пролетариата3434
  См., например: Мухачев В. В. Недосягаемый Маркс. Концепция идеологии создателей марксизма как «terra incognita». М.: URSS, 2018; Попов М. В. Классовая борьба. Чехов: Primedia Elaunch LLC, 2018.


[Закрыть] до современных «новых» левых, делающих упор то на прекариат, то на прогрессивных интеллектуалов и работников умственного труда3535
  Бузгалин А. В. Креативная экономика: частная интеллектуальная собственность или собственность каждого на все? // Социологические исследования. 2018. № 7. С. 43–53.


[Закрыть], то на сетевую самоорганизацию абстрактных «граждан мира» или постмодернистские «сборки» или «множества»3636
  Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи. М.: Культурная Революция, 2006.


[Закрыть]. Однако есть основания полагать, что и эти ставки на «низовую» борьбу также вряд ли оправдают надежды. Сегодня наступает такой момент, когда нужно оглянуться назад и задаться вопросом: не является ли сам язык, на котором мы пытаемся говорить о посткапитализме, устаревшим и требующим радикального пересмотра? Не принимаем ли мы в качестве аксиом всякий раз, когда говорим о следующей за капиталистической общественной формации, такие теоретические посылы, которые при тщательном рассмотрении оказываются не просто недостаточно обоснованными, но и в корне ошибочными?

Данная книга представляет собой попытку скептического взгляда на ряд догм и «аксиом» в интеллектуальном дискурсе о посткапитализме. Для этого необходимо полностью сменить теоретическую оптику. Первоочередного пересмотра требуют такие «аксиомы», которые долгое время являлись неприкосновенными в левом интеллектуальном дискурсе. Прежде всего это представление о том, что вслед за капитализмом следует неантагонистическая общественная формация (зафиксированная в утопическом мышлении как бесклассовый коммунизм). Согласно данному представлению, если в («зрелом», «завершенном/ cформировавшемся» и т. д.) посткапиталистическом обществе и будут свои противоречия, то это: а) не имеет отношения к самому процессу перехода к пост-капиталистической стадии развития (то есть проявятся позже); б) они окажутся куда более «мягкими» и не будут относиться к категории «общественные антагонизмы» (как «разорванности» общества на враждующие социальные прослойки). Согласно другой «аксиоме», переход к посткапиталистическому обществу осуществляет «угнетаемая» социальная прослойка (в марксистской традиции рассматриваемая как эксплуатируемый класс), представители которой мгновенно или постепенно (через серию реформ) совершают «политически обусловленный» переход к следующей стадии развития. Собственно говоря, эти два фундаментальных для многих левых мыслителей положения тесно друг с другом связаны: если следующая стадия развития будет неантагонистической, то логично, что должен наблюдаться некий «уравнительный» порыв, который «разрешает» классовую борьбу в целом. Конечно, было бы преувеличением утверждать, что данные исходные посылы разделяются вообще всеми левыми теоретиками и практиками. Но очень часто сознательно или подсознательно вместе они составляют нечто вроде принимаемых на веру базовых допущений, которые мешают разглядеть в происходящих больших общественных трансформациях куда более сложную и неоднозначную картину.

Далее будет представлен оспаривающий существующие представления взгляд на перспективы посткапиталистического общества. При этом на вооружение будет взята общая методология марксистского материалистического понимания истории. Правда, под материалистическим пониманием истории здесь понимается не «завершенное» учение К. Маркса и его последователей, а открытая для критики и пересмотра совокупность методологических установок, ставящих во главу угла сферу производства (как в узком, так и в «широком» смысле) как то, что в конечном счете определяет пределы институционального «надстроечного» многообразия в рамках одного способа производства. К инструментарию, разработанному Марксом, будет предложено относиться именно как к научной методологии, которая, сталкиваясь с новыми фактами, требует пересмотра теорий и концепций, с помощью нее созданных. Это означает, что из ее «аксиоматики» стоит убрать все то, что так и не обрело научной доказательной базы: что основывалось на экстраполяциях, прогнозах, ставках или желаниях, но никак не на прочной фактологии или обращении к универсальным, повторяющимся закономерностям исторического развития. По иронии судьбы многое из того, чем сегодня знаменит и актуален Маркс не выводится из его же теоретических схем, а то и вовсе никогда не имело твердой научной основы и всегда находилось на уровне экстраполяций и смелых гипотез.

Работа состоит из трех разделов.

В первом разделе я попробую совершить ревизию ряда опорных принципов материалистического понимания истории. В частности, акцент будет сделан на попытке оживить во многом забытую теорию общественных формаций. Будет совершена попытка отбросить многие изжившие себя догмы и гипотетические утверждения, ранее принимавшиеся за беспрекословные аксиомы. Тем не менее главная цель – не пытаться уничтожить марксизм как таковой, а опереться на его наиболее фундаментальную и подкрепленную фактами часть. Я постараюсь показать, что марксизм дает большие эвристические возможности, но не как концепция, предсказывающая революцию рабочего класса и наступление коммунизма как неантагонистической стадии развития общества, а как набор аналитических инструментов, позволяющих выявлять универсальные механизмы исторического развития, а также объяснять это развитие, опираясь на фундаментальные трансформации средств производства. Эти аналитические инструменты сегодня нуждаются в существенном обновлении. Идея революции рабочего класса себя не оправдала. Однако эта идея всегда опиралась на смелые гипотезы и экстраполяции, а не последовательный и детальный исторический анализ, который скорее укажет на то, что полноценная социальная (ведущая к реальной и бесповоротной смене общественной формации) революция угнетенных была бы чистым историческим прецедентом, ибо до сих пор смены общественных формаций осуществлялись скорее элитами, а не борющимися социальными «низами». Соответственно, возможно парадоксы современности связаны с тем, что история во многом повторяется: мы действительно движемся к посткапитализму, но совершенно не факт, что движение это подразумевает нечто вроде постепенного всеобщего разотчуждения, обретения настоящего равенства, свободы, роста солидарности, относительной гармонизации общественных отношений, достижения всеобщего благополучия и т. п. Нашу исследовательскую оптику стоит радикально поменять: многие тенденции и факты указывают на то, что происходящая посткапиталистическая трансформация – это новый «синтез элит», характеризующийся появлением нового господствующего класса (персоналиат) и новым классовым расслоением (персоналиат/имперсоналиат). Такой теоретический поворот от угнетенных масс к элитам не означает низведения марксизма до чисто аналитической концепции. Это не значит также, что необходимо отбросить идею классовой борьбы. Однако роль и значение классовой борьбы должны быть уточнены, так как ее функционал может заключаться не столько в реализации перехода от одной стадии развития (формации) к другой (социальная революция), сколько в достижении равновесия интересов антагонистических классов, в попытках не допустить крайних форм угнетения и возможных социальных катастроф.

Во втором разделе речь непосредственно пойдет о процессах, свидетельствующих о возвышении персоналиата как в перспективе нового господствующего класса. При этом будет показано, что это возвышение связано как с появлением нового преобладающего источника потребительных ценностей (творчество), так и с постепенными изменениями в том, что и как производится (сдвиг от акцента на производстве материальных благ к производству личности). Данные трансформации также характеризует изменение ключевого дефицитного (ограниченного) ресурса: капитал постепенно теряет свое значение, и теперь для очень многих куда важнее завладеть другим стратегически важным ресурсом – вниманием, за которое разворачивается все более и более агрессивная и массовая борьба. Все это обусловливает рост политического влияния расширяющейся прослойки «людей, обладающих личностью» – тех, кто способен привлекать к своей яркой (или эпатажной) личности3737
  Многозначность термина «личность» будет раскрыта ниже. Здесь под личностью понимаются социально разделяемые образы того или иного индивида (или представления о нем), свидетельствующие о его способности привлекать внимание публики.


[Закрыть] максимум общественного внимания и извлекать из этого те или иные выгоды. Свои аргументы я постараюсь выстроить как на данных эмпирических социологических, социально-психологических, культурологических и политологических исследований, так и на собственных результатах двухлетнего исследования социальных медиа (преимущественно YouTube), проведенного в общем методологическом ключе киберэтнографии3838
  Coleman E. G. Ethnographic Approaches to Digital Media // Annual Review of Anthropology. 2010. № 1. Pp. 487–505.


[Закрыть]. Данный подход подразумевает, что те или иные социальные медиа имеют свою собственную культуру, лидеров мнений и специфические языки политического влияния. Соответственно, в своем глубинном погружении в онлайн-культуру я стремился увидеть и раскрыть то, что сегодня пока еще не для всех очевидно: бурно растущую область творческой самореализации в социальных медиа, где постоянно рождаются свои популярные лидеры мнений, обретающие все больше различных инструментов политического влияния и формирования политической повестки дня.

Наконец, в третьем разделе будет представлена попытка раскрыть неоднозначность происходящей посткапиталистической общественной трансформации. Если быть точнее, то я постараюсь показать: история повторяется в том смысле, что мы являемся наблюдателями зарождения новой антагонистической общественной формации. Персоналиат – это, условно говоря, новая «аристократия» со своим специфическим классовым этосом. Это этос стремления к свободе, к личностной независимости, к максимуму демократии и нонконформизму, что ведет к специфическим «левым» (антибуржуазным) утопическим дискурсам о посттрудовом обществе, безусловном доходе и сетевой самоорганизации. При этом я сосредоточусь скорее на критике этого этоса, на его разрушительном и даже губительном потенциале для всего общества. И, возвращаясь к идее классовой борьбы, я постараюсь показать, что общественно-необходимый труд все еще актуален. Более того, этот труд вполне может сочетаться с таким творчеством, которое, оставаясь преимущественно анонимным, все же может стать важнейшим источником смысла для тех, кто по тем или иным причинам не желает вступать в ожесточенную «борьбу за личность».