Текст книги "Джига со смертью"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В конце коридора располагался офис бывшего пехотного полковника. Больше всего на свете полковник не любил свою жену и коммивояжеров. Жена его частенько поколачивала, а накопившуюся злость полковник срывал на забредавших от случая к случаю торговых агентах. У него был именной пистолет, надеюсь, он пристрелит этого Бумбера. Если не хватит патронов, я лично сбегаю в оружейную лавку.

Пора нанести визит баронессе фон Борменталь. Я доехал на кэбе до бульвара, за которым находилась территория ее владений, и последние сто метров преодолел пешком. Туман не успел рассеяться, и мне удалось подойти к дому баронессы вплотную. Однако вскоре я был вынужден остановиться и перевести дух: возле парадного входа стояли две кареты – полицейская и «Скорая помощь». Туда-сюда сновали несколько человек, среди них я углядел знакомого филера по имени Димсон. Он разговаривал с полицейским невысокого роста, в котором я узнал Питкина, выполнявшего в полиции роль эксперта по отпечаткам пальцев. Когда-то с его помощью меня чуть было не упекли за решетку по ложному обвинению. В руках Питкин держал свой знаменитый саквояж из крокодильей кожи. Я даже знал, что находится в этом саквояже: подушечка с чернилами, чистые листы бумаги, увеличительное стекло, порошок, которым посыпают место предполагаемого нахождения отпечатков и специальная кисточка.

Димсон закончил беседу и направился в мою сторону. Меня он пока не видел. Я дождался, когда филер отойдет на приличное расстояние, и нагнал его в два прыжка.

– О, мистер Гэбрил, – удивился Димсон. – Что вы здесь делаете?

– Ничего особенного. Люблю прогулки по утренним улицам. В это время в голову приходит масса интересных мыслей.

– Да? А у меня по утрам голова гудит как чугунный колокол. Наверно, пора в отпуск. Вам везет: работаете на себя, делаете, что хотите и когда хотите. А мне вот пришлось выехать на место преступления…

– Да что вы говорите? На место преступления!

– Да. Не успел смениться с дежурства и тут – на тебе! Полицейские сообщили, что в доме баронессы произошло убийство, пришлось срочно выехать. Нашу службу всегда вызывают, если убьют кого-то из аристократов.

– Неужели здесь произошло убийство? – заинтригованно произнес я. – И кто жертва?

– Баронесса фон Борменталь. Ей перерезали горло и знаете кто?

– Откуда?

– Действительно: откуда? Дело раскрыто. Я могу быть с вами откровенным. Баронессу зарезал ее муж – барон Игорь фон Глерн.

– Муж?!! А зачем это он сделал? – удивился я.

– Думаю, из ревности. Баронесса была представительной женщиной, и у нее хватало поклонников. В бумагах Игоря нашли любовные письма от одного из них. Получается, что барон узнал о проделках баронессы, разозлился и решил отомстить таким вот способом. Как вам мотив?

– Мотив, конечно, хороший…

– То-то и оно!

Интересно. Убийство из ревности не такая уж редкость. По статистике половину преступлений в столице совершают ревнивые мужья или жены, но вот перерезать горло, как обычно делают наемные убийцы… Здесь что-то не так.

– А сам убийца? Он сознался?

– Какое там! – махнул рукой Димсон. – Жуткий псих. Кричит, что невиновен, хотя все улики указывают на него.

– Улики – это письма?

– Да. Как я говорил, мы нашли в его секретере любовную переписку баронессы. Это свидетельствует о том, что барон знал об интрижках жены. Два дня назад он с ней страшно ругался. Горничные слышали, как барон грозился убить баронессу, если она не прекратит наставлять рога.

– Ну, как правило, между словами и делами очень большое расстояние, – неуверенно протянул я.

– Мы бы так и подумали, но полиции очень повезло. Кроме мотивов нашлись и другие улики, непосредственно указывающие на личность убийцы. После того, как барон зарезал свою жену, он стал спускаться по лестнице со второго этажа, где находилась спальня баронессы, случайно поскользнулся на ступеньке и упал, да так сильно, что потерял сознание. Таким его и обнаружили слуги. Возле барона лежал окровавленный нож – видимо, выпал во время падения. Мы установили, что баронесса была зарезана именно этим ножом. На ноже нашли отпечатки пальцев фон Глерна. Этого вполне достаточно для того, чтобы обвинить барона в убийстве: преступников казнили и с меньшим набором улик. В общем, обычный криминал, семейная ссора на почве ревности. Служба безопасности умывает руки. Нам тут делать нечего, пускай полиция доводит дело до суда. Будь барон хоть трижды аристократом, от виселицы ему не отвертеться, это уж как пить дать!

– Понятно, – протянул я. – А кто из полицейских занимается убийством?

– Я ждал приезда лейтенанта Морса, но его никак не могут найти. Обыскали и дом, и места, в которых он любил бывать, но без успеха. Морс как в воду канул. Придется писать рапорт на имя полицейского суперинтенданта – пускай наведет в своем хозяйстве порядок, – на физиономии Димсона появилась довольная улыбка. Служба безопасности и полиция находились в постоянных трениях и при каждой подходящей возможности стремились уесть друг друга.

– Ну, счастливо, Димсон. Удачи и роста в карьере.

– Спасибо. Кстати, насчет карьеры – я теперь младший следователь. Это означает двукратную прибавку в жаловании, правда, и со службы теперь можно вылететь в два раза быстрее. Господин Брутс лентяев и дураков не терпит, – улыбнулся довольный тем, что ему не пришлось влезать в расследование убийства, Димсон и ушел к стоянке кэбов. Служебная карета ему, видимо, не полагалась.

Я почесал в затылке. Убийство баронессы не выглядело случайным, особенно учитывая его характер. Мне почему-то показалось, что смерть Болванчика и гибель баронессы являются звеньями одной цепи. Я не имел доказательств, но интуитивно чувствовал, что, скорее всего, эти люди погибли от рук одного убийцы. Тогда круг подозреваемых сужается до графини Де Сток и таинственной незнакомки. Посмотрим, что принесет напарница по поводу графини. Если эльфийка вытянет пустышку, тогда придется вплотную заниматься третьей клиенткой. Я обязан проверить все варианты.

Димсон выложил кучу полезной информации. Я не удивился его словоохотливости: он, скорее всего, связывал меня со своим непосредственным начальником – старшим следователем королевской службы безопасности Ангером Брутсом и поэтому не считал нужным себя сдерживать. К тому же убийство проходило не по его ведомству.

Послышался цокот конских копыт по мостовой. Я прижался к ближайшему дереву и услышал, как в нескольких шагах остановился экипаж. Из него доносилось чье-то невнятное бормотание. Потом распахнулась дверь и из экипажа кубарем вылетел человек. Он приземлился на вытянутые вперед руки, ругнулся и, жалобно причитая, встал.

Из экипажа послышался громкий презрительный голос:

– Получил?

– За что ты так со мной, Али? Разве я мало сделал тебе добра?

– Скажи спасибо, что тебя не убили. Ты жив, только потому, что не отработал и десятой доли тех средств, что я вложил в твои погоны. Делай что хочешь, но чтобы завтра деньги были у меня.

Человек распрямился. Я сквозь туман разглядел, что на нем был полицейский мундир с эполетами лейтенанта.

– Али, я клянусь тебе – это был не я. Проверь своего человека – он лжет.

– Я с ним переговорю по возвращению, – пообещал Толстый Али (а это действительно был он). – Но я верю ему больше, чем лживому полицейскому. Ищи деньги, Морс, ищи, где хочешь.

– Али, я найду и убью скотину, ограбившую тебя. Позволь допросить Гвоздя. Ты же знаешь, как я умею это делать.

– У меня есть специалисты ничуть не хуже тебя. Пока, Морс. Топай на службу и никому не говори, где провел эту ночь, иначе пожалеешь. Ты понял, Морс?

– Понял, – зло бросил лейтенант и, пошатываясь, побрел дальше.

Дверца захлопнулась, экипаж укатил.

Морс выругался и в сердцах пнул урну, стоявшую возле бордюра. Та со страшным шумом отлетела в сторону и, громыхая, исчезла в тумане.

– Проклятье, ну что за жизнь! Пашешь как проклятый на толстого ублюдка, не разгибаясь, а вместо благодарностей получаешь побои! Ну и сволочь Али, – ожесточенно бормотал Морс. – Сам деньги прошляпил, а на меня свалить хочет. Погоди, толстая морда, я придумаю, как с тобой сладить. Ты у меня в ногах еще валяться будешь.

На шум прибежал один из копов, стоявших возле особняка баронессы. При виде Морса он поразился:

– Лейтенант, сэр, что случилось? У вас синяк во весь глаз…

– Заткнись, – противно взвизгнул Морс. – Почему своевременно не доложили о происшествии? Убили аристократку, а я узнаю последним. Почему, я тебя спрашиваю…

– Сэр… – испуганно пролепетал коп.

– Что «сэр»? – взъярился Морс. – Развели бардак! Мало вас лупцевали. Вы меня вчера о премии спрашивали. Вот вам премия! – лейтенант показал напуганному копу кулак и пошел к особняку.

Меня они не видели.

До визита людей Толстого Али оставалось меньше двух часов, я снова поехал к дому Гвенни. Предстояло второе перевоплощение в совершенно другого человека. Надеюсь, Мила снова окажется на высоте. Что она говорила про суслика?

Глава 5

Гвенни и его спутницы как раз вернулись из пробежки по магазинам. Теперь можно смело вести вашу девушку за покупками – в лавках всей округи будет пусто, хоть шаром покати. Я уже успел дважды сосчитать, сколько фонарных столбов на улице и постриженных кустов на лужайке перед домом Гвенни, а приятель все еще бегал как заведенный, снимая очередной узел с просевшей до самого низа грузовой повозки. Сдается мне, что по дороге сюда, эта повозка выворотила осевшим днищем кучу камней из мостовой. Теперь мэрии придется в очередной раз раскошелиться на ямочный ремонт дорог.

– Гэбрил, чего ты пялишься, лучше помоги, – раздраженно пробурчал Гвенни, сгибаясь под чем-то очень тяжелым.

– Ты хочешь, чтобы я сорвал поясницу?

– Нет, просто мне противен твой праздный вид.

– Ладно, Гвенни, я помогу, только не говори потом, что не предупреждал. Если надорвусь, будешь платить мне пенсию до конца жизни.

С этими словами я отобрал у него узел и пошел в дом. Там уже вовсю хлопотали девушки, командуя дворецким и кухаркой. Дебби и Мила настолько вошли во вкус, что не заметили, как быстро стали противоречить друг другу и отдавать взаимоисключающие распоряжения. Сбитая с толку, прислуга не знала, за что хвататься в первую очередь.

– Привет, девчонки, – поздоровался я, скидывая груз на пол. – Не знаю, что вы затеяли, но когда Гвенни это увидит, мы можем его потерять.

– Думаю, что обойдется. Гвенни – крепкий мужик, он стойко перенес на ногах известие, что мои животные переедут сюда со мной, – сообщила Дебби.

– Даже так? – удивился я. – Вы собрались жить вместе?

– Да.

– И чья это была инициатива?

– Гвенни думает, что его.

– А на самом деле?

– Моя, конечно.

– Понятно. А как же зверушки? Гвенни любит рыбок, ваша кошка, уверен, тоже, но вряд ли платонически.

– У меня умная кошка.

– Значит, она будет ловить аквариумных рыбок удочкой?

– Гэбрил, вы хотите поссориться? – сурово спросила Дебби. – Не советую.

– Что вы, Дебби! Мы ведь будем дружить домами?

– Возможно, – без особой уверенности в голосе произнесла девушка.

В комнате появился нагруженный как верблюд Гвенни. Он сбросил узел и тяжело вздохнул. В воздухе запахло терпким мужским потом. Дамы сморщили носики.

– Что у тебя в узле? – поинтересовался я, чтобы сменить тему.

Гвенни вопросительно посмотрел на подружку. Дебби задумчиво вскинула голову кверху.

– Я точно не помню, но, кажется, что-то жизненно необходимое.

– Медные подсвечники и подносы для посуды, – сообщила Мила, заглядывая в какую-то бумажку. – Дедушка просил купить.

– Зачем вам столько этого барахла? – удивился я. – Алур собрался открыть ночную забегаловку?

– Да нет, – замялась волшебница. – Вообще-то он просил купить один подсвечник и один поднос, но я решила, что запас карман не тянет.

– То есть все, что старик заказывал в одном экземпляре, ты купила в нескольких?

– Да, а что? – Мила недоуменно округлила глаза.

– Собственно ничего. Старик никогда не отличался скупостью, но побурчать – хлебом не корми, а ты подкинула отличный повод.

– Я знаю. Когда он в очередной раз читает нотацию, я делаю вид, что слушаю, а сама в это время думаю о посторонних вещах.

– Знакомая привычка. Надеюсь, что подхватила ее не от меня.

– Что ты! Сама догадалась, – фыркнула Мила.

– Получается, мы мыслим с тобой одинаково.

– Здорово! Я тоже могу стать частным сыщиком? – осведомилась девушка.

– А разве ремесло волшебницы хуже?

– Не знаю, мне не с чем сравнивать, – потупилась Мила.

– Тогда и не стоит, – произнес я таким тоном, словно только что сделал важное открытие.

В это время Гвенни и его подружка затеяли шумную возню на середине комнаты. Они стали растаскивать мебель по углам, освобождая пространство.

– Чем это вы занимаетесь, ребята? – изумленно пробормотал я.

Это же, как надо было влюбиться, чтобы позволить делать перестановки в собственном жилище, где у Гвенни облюбован каждый уголок?

– Не видишь – место высвобождаем, – заявил приятель.

– Здесь и так достаточно места, чтобы разместить королевский оркестр в полном составе.

В королевском оркестре около двухсот музыкантов. Когда они играют – слышно даже в Бихаре, а во время внеплановых ночных репетиций перед ответственными концертами не спит весь город.

– Оркестр – не оркестр, но рояль поставим, – гордо отозвался Гвенни.

– Ты и так в опере бываешь чаще, чем на работе, зачем тебе рояль?

– Гэбрил, в отличие от тебя, Дебби просто обожает музыку, – с нежностью произнес Гвенни. – Будем музицировать вместе.

Я с горечью покачал головой:

– Музицировать они будут. Бедные соседи… Смотри, чтобы не побили.

– Пусть только попробуют. Я думаю, Гвенни сумеет нас защитить, – не без гордости произнесла Дебби, взлохматив прическу моего приятеля. Сейчас голова Гвенни походила на пучок торчащей в разные стороны соломы.

Я догадался, откуда взялась гордость в голосе Дебби: вряд ли ее жених упомянул о моем вкладе в возвращение денег. Но я был не в обиде: иногда мужикам приходится распушать перья.

– Слушай, Мила, а как ты повезешь все это домой? – спросил я, оглядев кучу узлов, раскиданных по комнате.

– На завтра заказан фургон из агентства доставки. Гэбрил, тебе не кажется, что мы теряем время?

– Еще как кажется, но у вас и без меня было полно дел.

Пора приступать к следующей фазе одурачивания Толстого Али. Мне снова предстояло перевоплотиться. Я придумал трюк, который окончательно собьет с толку парней ростовщика. Сложно загадывать, чем закончится эта авантюра, но скучать никому не придется.

Гвенни увел улыбающуюся до ушей Дебби на второй этаж, вряд ли чтобы показать ей коллекцию гобеленов. Дворецкий и кухарка отправились зализывать душевные раны, нанесенные чересчур энергичными дамами. Мы с Милой остались на первом этаже.

– Чью личину выбрал на этот раз, Гэбрил?

– Ты его все равно не знаешь. В двух словах – на редкость противного типа.

Я закрыл глаза, сконцентрировался на образе Толстого Али. Последний раз я видел его года полтора назад. Он мог измениться, но вряд ли радикально. Для начала пришлось визуально уменьшиться в росте сантиметров на пятнадцать, затем добрать семьдесят килограммов весу, отрастив складки тройного подбородка, огромные щеки, расположившиеся на плечах как эполеты у офицера, мясистый нос картошкой. Руки превратились в дряблые студни, ноги оформились в слоновьи лапы. Живот свесился за поясной ремень. Фигурой теперь походила на перевернутую грушу. Не мужик, а жуткий ночной кошмар женщин!

Красный как рак Гвенни спустился с лестницы между этажами, как раз вовремя, чтобы оценить труды ученицы старого мага.

– Гэбрил, что она с тобой сделала? В кого ты превратился?

– В Толстого Али, конечно. Разве вы незнакомы?

– Знакомы, но ты упустил несколько важных деталей.

Раз – и мои уши заколыхались лопухами, два – и на лбу кляксой расплылась обширная лысина. Я взглянул на себя в зеркало и чуть было не отшатнулся.

– Про уши, спасибо, не учел, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.

– Ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую прическу, вернее отсутствие – все равно женщины вокруг него вьются, как мотыльки.

– А одевается он как?

Гвенни ухмыльнулся. Я сразу понял, что ответ не понравится:

– Сейчас расскажу. Держись крепче.

Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.

– Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…

– Да ты сам тот еще жук.

– Ну, спасибо…

– Не обижайся. Глупая шутка. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.

После того, как перевоплощение было закончено, предстояло еще выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Оказавшись на ней, я побрел (а со стороны казалось, что покатился как колобок) к стоянке.

Чтобы как следует замести следы, пришлось трижды менять кэбы, кружась по всему городу. Разумеется, с новой внешностью и с более чем заметным нарядом я был заметной персоной. Однако если кто-то взялся бы проследить маршрут моего передвижение, его ожидало бы большое разочарование – я не зря ел свой хлеб частного сыщика.

Третий кэбмен вез меня из глухого уголка города, расположенного на противоположном конце столицы.

Толстый Али прислал сразу пятерых громил. Очевидно, его уважение к Лиринне росло с каждым днем. Возглавлял процессию все тот же Гвоздь. В этот день он выглядел как близкий родственник лейтенанта Морса, обоих роднил огромный, на пол-лица, синяк под глазом. Очевидно, парочка побывала в руках одного специалиста.

Бандиты исчезли в чреве здания. Я разглядывал парадный вход через мутное окошко кабины. Туда-сюда сновали люди, погруженные в мирки личных проблем. Кое-кто с надеждой поглядывал на кэб, надеясь, что он пустует.

Кэбмен, за большие деньги смирившийся с экстравагантным пассажиром, терпеливо сносил дурацкие капризы и постоянные изменения в маршруте. До этого ему пришлось постоять десять минут возле морской школы, пока я делал вид, что очень интересуюсь голубями, клевавшими крошки возле памятника в виде гигантского якоря. По традиции, сложившейся у выпускников училища, каждый новоиспеченный мореход обязан был проделать с этим якорем какую-нибудь выдающуюся пакость, однако руководство учебного заведения и полиция относились к мелким пачкунам снисходительно. В конце концов, почти половина выпускников происходила из знатных родов, и у перестаравшихся копов могли возникнуть неприятности самого разного характера.

В голову пришла забавная мысль: согласился бы я променять бурную жизнь на суше на морские приключения? Будь помоложе, то кто его знает, однако сейчас бросаться из крайности в крайность, пожалуй, не стоило.

Пятерка вышла обратно. Бандиты с подозрением посмотрели на проходивший мимо полицейский наряд, но копам не было до них дела. Преступники и полиция давно научились жить в симбиозе, потому что зависели друг от друга как акулы и рыбы-прилипалы.

Люди Али прикатили на фургончике. Я дождался, пока они поравняются с кэбом, а потом приоткрыл дверцу и стал с кряхтением вылезать. При виде колыхающихся жирных телес, облаченных в до боли знакомый жучиный наряд, бандиты оцепенели.

Я с трудом выбрался на мостовую. Если бы на моем месте оказался настоящий толстяк Али, кабинка должна была бы подпрыгнуть кверху, как снаряд, выпущенный из рогатки. Но этого не произошло. Поставьте меня на весы, и грузики укажут обычные семьдесят девять килограммов, хотя благодаря заклятию личины в настоящий момент внешне я мало чем отличался от жиртреста Али. Так что паралич, сковавший его людей, был легко объяснимым.

Первым очнулся Гвоздь. Видимо, умение здраво соображать у него еще не отбили.

– Шеф, что вы тут делаете? – его нижняя челюсть отплясывала чечетку.

– Разве я обязан отчитываться? – мой взгляд едва не превратил Гвоздя в муху.

– Что вы, шеф, – нервно сглотнув, сообщил он.

– Деньги взяли? – насупив брови, спросил я.

Должно быть, при этом случайно удалось принять одну из самых гневных поз толстяка, потому что все пятеро чуть было не упали как подкошенные. Чего только не хватало, так это пятерых громил в обмороке. Я похлопал их по щекам, чтобы привести в чувство. Представляю, как это выглядело со стороны – пять шкафов, каждый из которых ростом в метр восемьдесят – метр восемьдесят пять, стоят словно истуканы, пока коротконогий толстячок в пронзительно красном костюме в белый горошек, смешно подпрыгивая, тычет ладошкой.

– Взяли, шеф. Все, как приказали, до последнего медяка выгребли, – рапортовал Гвоздь, не спуская с меня глаз, полных ужаса. – Собирались вам отвезти.

– Врешь. По глазам вижу: украсть хотел. Сбежал бы с моими деньгами и ищи-свищи тебя.

– Чистая правда, шеф. Ребята подтвердят.

– За деньги эти ребята подтвердят, что ты переводишь слепых старушек через дорогу.

– Шеф!!! – взмолились остальные громилы.

– Все на себя брать приходится, абсолютно все, – запричитал я. – Никакого доверия к людям не стало. Хотели эти бабки себе зажилить, как в прошлый раз? Думаете, Али слабину дал, если вчера не прикончил?

– Что вы, шеф, – испуганно пролепетал Гвоздь. – Ваши деньги с нами в целости и сохранности. Мы бы их мигом доставили. С ветерком…

– Ветерок у вас в головах, а к деньгам другое отношение положено, – проворчал я. – Давайте сюда.

– Да-да, сейчас, – Гвоздь передал мне брата-близнеца вчерашнего баула.

Я щелкнул замками, пробежался глазами по сложенным в ряд купюрам. Получилось гораздо больше нашего долга. Очевидно, люди толстяка успели побывать и у других должников. Кажется, я стал входить во вкус. По самым скромным прикидкам, операция отъема кровно заработанных денег принесла еще и дополнительные барыши, где-то в совокупности на триста-четыреста золотых рилли.

– Ладно, молодцы. Я забираю деньги, а вы продолжайте следовать по маршруту.

– Шеф, у нас на сегодня больше никого нет, – растерянно сообщил Гвоздь. – Эти придурки были последними.

Придурки?!! Сейчас я тебе покажу «придурков». Пощечина, едва не оторвала Гвоздю голову.

– Я и без тебя знаю, что они последние. Валите, и чтобы три дня духу вашего здесь не было. Узнаю, что где-то засветились – лично в землю закопаю.

– Зачем нам надо прятаться, шеф?

Действительно, зачем? Если я скажу, что мне хочется убрать их из города на несколько дней, чтобы совсем запутать толстяка – это будет немного опрометчиво с моей стороны.

– Чтобы перед полицией лишний раз не светиться. Лейтенант Морс воду мутит.

– Все понятно, шеф, – затрясли головами бандиты. – На самое дно заляжем. Никто не найдет.

Неожиданно Гвоздь выпалил:

– Шеф, а с голосом у вас что?

Началось! Я знал, что рано или поздно до кого-то дойдет.

– Чем тебе голос мой не нравится? – взъярился я.

– Да нет, все в порядке, – стушевался бандит. – Только какой-то он странный, не похож на обычный.

– Зубы болят, – пояснил я. – Еще что хочешь узнать?

– Нет-нет, шеф, – если у кого-то и могли заболеть зубы на самом деле, так это у Гвоздя, поскольку его челюсти непрерывно клацали друг об друга, выбивая барабанную дробь.

– Тогда брысь отсюда, – приказал я, поворачиваясь к бандитам необъятным задом.

Это означало одно – разговор закончен.

Кэб отвез меня к новой набережной. Я выбрался, рассчитался и отправился к небольшому общественному парку, где немного посидел на скамейке возле пруда, в котором среди кувшинок плавали лебеди с изящно изогнутыми шеями. На спуске к берегу стояли двое – девочка лет пяти и ее мама. Они отламывали и бросали птицам куски от сдобной булки, и птицы с королевским достоинством скользили по водяной глади, чтобы принять подношение. Лица двоих, кормивших величественных лебедей, светились таким счастьем, что я на миг почувствовал, как завидую им белой завистью размером с пятиэтажный дом. Вот она, формула вечной жизни – дети. Жаль, что мой род пока не нашел продолжения. Когда мы с Лиринной поженимся, у нас будет куча детей. Нет, не куча – орава! Я буду приходить с работы, чтобы с радостью смотреть, как они гурьбой мчатся ко мне со всех ног. У меня всегда найдется доброе слово и скромный гостинец для каждого.

Я опустил взгляд долу и обнаружил, что уже несколько минут прибываю в естественном облике. Мама с дочкой были слишком увлечены лебедями, чтобы видеть мои метаморфозы, значит, можно спокойно возвращаться в офис.

Эльфийка порядком извелась, поэтому я сразу же сгреб ее в объятия. На мой взгляд, это лучший способ успокоить женщину, правда, в том случае, если она к вам хорошо относится.

Это подействовало: Лиринна обмякла и прижалась еще сильнее. Я слышал, как сильно бьется ее сердце.

– С тобой все в порядке? – не поднимая глаз, спросила она.

– Конечно, милая. Все прошло без сучка и задоринки. Кстати, мы даже разбогатели, – я показал на стопку денег.

– Выходит, с долгами покончено.

– С некоторыми точно.

– Тебе не было страшно?

– Было, но я вспоминал о тебе.

Как я люблю пахнущие весенним лугом длинные волосы, спускающиеся до плеч. Почему хочется целовать их без остановки?

– Как тебе баронесса фон Борменталь? Действительно, серая мышка, как говорил Гвенни, или… – лукаво усмехнулась Лиринна.

– Гораздо хуже. Она мертва.

– Убийство?!!

– Да. Подозревают ее мужа. Я повстречал Димсона, он мне все выложил по старому знакомству. Муж нашел любовную переписку баронессы и взялся за нож.

– Гэбрил, ты действительно в это веришь? – спросила Лиринна, делая записи в блокноте.

– У меня есть только слова Димсона. Полиция считает, что дело в шляпе. Сама понимаешь, для них важней всего раскрываемость. Что-то мне подсказывает – они вряд ли станут проверять другие версии.

– Значит, барон попадет на виселицу?

– Сложно сказать. Все зависит от его адвоката.

– Будем копать в этом направлении?

– Нет. Возможно, полицейские сделают часть нашей работы, да и опасно перебегать им дорогу. Морсу это точно не понравится.

– Надеюсь, ему не до нас.

– Кто его знает. С Морсом нельзя быть ни в чем уверенным. У нас накопилось слишком много счетов друг к другу. Впрочем, плюнь на него. Лучше расскажи, что тебе удалось выведать о графине.

– Гэбрил, мы ведь ищем убийцу? – спросила Лиринна.

– Да. Я считаю, что он связан с похитителем Ган-Ли. Возможно, это одно и тоже лицо.

– Графиню можно вычеркнуть, – сообщила эльфийка.

– Почему? Ее что, тоже убили? – открыл рот я.

– Можно сказать и так. Представь сорокалетнюю женщину, у которой нет ног. Ее возят на коляске. Самостоятельно графиня передвигается только при помощи костылей.

– И давно у нее нет ног?

– Лет десять, если не больше.

– Хм, Гвенни ничего такого не рассказывал. Очевидно, графиня действительно не представляет для газетчиков интереса. А где она потеряла ноги, при каких обстоятельствах?

Лиринна пожала плечами:

– Не знаю. Я не стала спрашивать.

– Почему?!

– Зачем? – вопросом на вопрос ответила Лиринна. – Она инвалид и точно не могла быть убийцей.

– Допустим, но что если она с кем-то поделилась духами?

– Эх, Гэбрил, плохо ты знаешь женщин.

– Ты права – плохо знаю. Попробую узнать получше, – я усадил эльфийку на колени и поцеловал за ушком. Есть там одно местечко…

Вернуться к обсуждению мы смогли не сразу. Понадобилось время привести в порядок потрепанную одежду и растрепанные мысли. Кроме того, я страшно проголодался, и Лиринна быстро организовала огромный бутерброд. Я щедро приправил все это богатство майонезом. Получилось вкусно. Я ел с одного конца, а Лиринна с другого. Примерно на середине наши рты встретились. Это сделало процесс поглощения еды весьма пикантным.

– Попробую отработать третью клиентку, – сказал я, вытирая бумажными салфетками губы и руки. – Правда, мы про нее ничего не знаем, но у меня появились кое-какие идеи. Есть пара старых трюков из арсенала уважающего себя детектива, и я намерен к ним прибегнуть.

– А мне чем заняться?

– Для начала поцелуй босса… нет, не в щеку. И не туда, я ведь не железный…

Думаю, вы понимаете, почему инструктаж эльфийки отнял так много времени.

– Лиринна…

Чмок!

– Что, милый?

– Тебе придется побыть в офисе…

Чмок!

– Почему?

– Потому что (Чмок! Чмок! Чмок!) я прекрасно справлюсь один. Если придет клиент, ты ему ничего не говори.

– К чему такая таинственность, мы ведь тратим его деньги?

– Это не означает, что он может тратить наши нервы. Я сталкивался с разными клиентами. Были такие, что, получив предварительные доклад, спешили влезть в расследование неумелыми ручками. В итоге мои труды были загублены на корню.

– А что говорить, если снова придут люди Толстого Али?

– Говори, что ничего не знаешь. Деньги отдала, а остальное уже не твоя забота.

Эльфийка взглянула на часы.

– Гэбрил, уже четыре вечера. Тебе не пора?

– Ты так хочешь меня выпроводить?

– Нет, я бы тебя оставила со мной. Ты бы делал мне массаж, – мечтательно произнесла эльфийка.

– Э, нет, массажем я бы не ограничился. Ты такая аппетитная, что я съел бы тебя с ног до головы.

– Никогда бы не подумала, что мой босс страдает каннибализмом.

– Впереди тебя ждет много открытий, – сказал я, шутливо кусая ее за кончик носа. – Больно?

– Щекотно. Скажи спасибо, что у меня нет насморка.

Внезапно вспомнилась сцена в парке. Внутри тренькнула пружина, вмиг превратив меня в сентиментального парня, тайком, чтобы никто не увидел, утирающего слезы во время просмотра мелодрамы.

– Знаешь, – мечтательно начал я, – сегодня увидел в парке женщину с маленькой дочкой, кормивших лебедей, и мне так захотелось заиметь детей…

– Прямо сейчас? – усмехнулась эльфийка. – Милый, придется обождать минимум девять месяцев и то, если ты хочешь заняться этим до свадьбы. А вообще я с тобой согласна. Ты знаешь, что у меня большая семья, целая куча братьев и сестер, мал мала меньше. Малыши такие забавные! Вчера кормила младшего братишку: ему годик и три месяца. Так просто его не накормишь: любит во время еды книжки рассматривать с картинками. Что-то ему не понравилось, стал капризничать. Спрашиваю: «Что тебе, солнышко, надо?», а он лопочет: «Няботи, няботи». Что за «няботи» такие – непонятно. Мы с мамой с ног сбились, все книжки перерыли, пока «няботей» искали. В итоге все же выяснили, – Лиринна улыбнулась. – Знаешь, кто такие «няботи»?

– Нет.

– Кабанята! – засмеялась эльфийка. – В книжке про лесных зверей, были нарисованы маленькие кабанята. Вот он и запомнил их как «няботей».

– Да, – протянул я. – Нарочно не придумаешь. Ладно, побежал. Если не вернусь часам к девяти – запирай контору и отправляйся домой. И кстати, это тебе, – я протянул ей пухлую пачку купюр. – Зарплата за прошедший год. Извини, запоздал.

На глазах эльфийки выступили слезы. Она не решалась взять предложенные деньги, тогда я почти силком всучил их ей.