Текст книги "Вирус Бога"

Автор книги: Дмитрий Данков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Искатели приключений

Сергей скучал на террасе подаренного отцом по случаю окончания университета пентхауса, пил коньяк и машинально чесал большой шрам на правой руке. Прекрасные панорамные виды на Финский залив и Васильевский остров, ремонт от одного из лучших дизайнеров и европейская обстановка по последнему слову и писку должны были, по замыслу отца, придать новой жизни Сергея правильное направление, а мыслям и планам – верную ориентацию.

Как и большинство успешных отцов, Алексей Викторович, папа Сергея, считал, что наиболее правильным будет не заставлять любимое чадо проходить через муки выбора (их он называл «бегом по граблям»), а заботливо предоставить несколько слабо отличающихся по своей сути вариантов будущего, проложив тем самим рельсы на пути к успеху. Разница между вариантами заключалась в наименовании должности и несущественной разнице в окладе и бонусах.

В среднем, будущее Сергея выглядело так: костюм, кабинет, лимузин или спорткар. А подаренная ему квартира на Петровском острове олицетворяла собой успех, унаследованный от отца, который теперь предлагалось поддерживать сыну. В качестве топинга шли такие же, как он, папенькины сынки в качестве эрзац-друзей, мажористые дивы, как кандидатки на будущий развод, солнце, песок и пальмы на селфи в соцсетях. В общем, полная противоположность подошедшим к концу студенческим годам.

Мать Сергея умерла рано, он ее почти не помнил. Растил его отец и, надо отдать ему должное, Алексей Викторович отлично справлялся. Несмотря на гиперопеку, Сергей его очень любил, хотя и не все ценности отца были ему близки.

Единственной «живой» вещью в интерьере была рамка с медальоном из той памятной могилы. Синий камень действительно оказался аметистом, само украшение антиквары оценили достаточно высоко, как и все, что они тогда привезли, но кулон, память о Марфе Петровне, Сергей продавать отказался. Друзья не возражали.

Студенчество Сергей провел на съемных квартирах, намеренно отдалившись от отца и не афишируя в среде сокурсников ни свой достаток, ни успешного папаню. Таким образом, из «подобающего» ему круга общения он полностью выпал на все годы учебы. Алексей Викторович смирился, объяснив себе поведение сына «необходимостью перебеситься» – что бы это ни значило. Но завершение периода «бешенства» ожидал с нетерпением.

Впрочем, нельзя сказать, что Сергей полностью сжег все мосты и жил на одну стипендию. Высокий статный молодой человек, как правило, стильно, но не броско одетый, заметно выделялся из общей массы сокурсников.

Светло-русые волосы всегда были пострижены аккуратно и по моде, стильные очки (он намеренно не носил линзы), внимательный взгляд зеленых глаз, спокойная и уверенная речь. Несмотря на то, что Сергей не старался произвести впечатление, его уважали, и в любой компании он становился лидером.

Сергей был популярен и у противоположного пола, участвовал во всех значимых студенческих мероприятиях, имел много знакомых, но действительно дружеские отношения у него сложились только внутри их четверки. Именно с ними он по-настоящему прожил последние годы, с ними обсуждал планы и мечты, с ними делился сомнениями.

И вот этап студенчества закончен, а с ним закончилось и то время, когда отец, скрепя сердце, не трогал его. Сергей с полной самоотдачей окунулся в цепочку мероприятий, последовавших после выпускного, оттягивая необходимость «серьезно поговорить о будущем», которая все чаще упоминалась отцом в оставленных на автоответчике сообщениях.

Приходя в себя после недели излишеств в СПА с говорящим названием «Ретрит» на окраине Питера, Сергей много времени провел в размышлениях (он даже не забыл взять с собой папочки с офферами), но с будущим так и не определился. Его менее обеспеченные друзья четко видели свои жизненные ориентиры, уже встали, если так можно выразиться, на лыжи судьбы и, бодро отталкиваясь, катили вперед. Большинство из них начало строить карьеру уже в процессе учебы.

«Легко сделать выбор, когда у тебя ничего нет, и любая соседняя кочка – спасение, в то время как ты сидишь по уши в болоте, – думал Сергей. – Так они и скачут с одной кочки на другую, стараясь не поскользнуться и не упасть в болото, из которого с таким трудом выбрались».

А он, в отличие от своих друзей, родился и вырос на личном острове, который построил его отец. Поэтому Сергея по-настоящему беспокоило то, что он вообще не сможет сделать «правильный выбор», так как, по сути, выбирать не из чего. Все дороги вели в одну точку, просто под разную музыку – ему, так или иначе, предстояло стать молодым и эффективным менеджером в крупной IT-компании. Но ни к одной из предложенных, точнее, проложенных для него дорог не лежала душа. Он хотел создать свою жизнь сам, поднять собственный проект, применить на практике полученные знания.

Его отец на дух не переносил «все эти стартапы». Он даже слышать не хотел о том, чтобы дать сыну возможность набить шишек, проявить себя, хотя бы потратить накопленную за годы обучения жизненную силу. Дать сыну покреативить пару лет в компании друзей-энтузиастов, прочувствовать самому, как создаются проекты, прожить это со своей командой. Алексей Викторович настаивал на выборе, готовый поработать и над другими вариантами, благо его связи это позволяли. В нежелании Сергея пройти собеседование и наконец начать «нормально жить» он видел непонятную ему позу, дань моде, желание покрасоваться перед друзьями-«нищебродами».

Сергей знал, что за подготовленные отцом предложения многие из его знакомых, таких же, как он, выпускников без раздумий продали бы душу, ни секунды не рефлексируя в муках выбора

«Многие, но не все, – Сергей думал о друзьях. – Вот Юрка бы не стал. Они уже мутят там свою историю, бегают с горящими глазами, клянчат деньги, готовят презентации, ночами пишут код. Как же я им завидую! По всему выходит, что меня ждет пиджак, компания таких же, как я, менеджеров, в большинстве своем не написавших за свою жизнь ни строчки кода, ничего не создавших, с раздутым самомнением и, по сути, бесполезных».

Сергей вспомнил, как они с друзьями, чаще всего за столом в пабе, рисовали на салфетках, бились не на шутку, споря о новых технологиях, обсуждали проекты. И теперь он в этот мир больше не вернется. Станет «манагером», у которого за душой только папины деньги и протекция.

«Повезло еще, что успел в нашем проекте выложиться по полной, будет, что вспомнить».

Он грустно улыбнулся, пригубил коньяк, вздохнул и, подойдя к ограде террасы, посмотрел на город. Июньский вечер, множество яхт и корабликов на Малой Неве и Финском заливе разгоняли тоску. Город жил своей вечерней летней жизнью. Смех с проплывающих мимо башни катеров долетал даже к нему на террасу.

Мысли переключились на позитив. Все-таки – еще два месяца впереди, а то и три, никто ведь не заставляет выходить на работу с первого сентября, этой вехи в его жизни больше нет, поэтому в настоящий момент он свободен.

«Нужно успокоить отца. Скажу, что выбрал работу в европейском гиганте софтверной мысли. У них и офис крутой, к тому же, расположен удобно – на Петроградской стороне, считай, соседи. Связи отца им нужны для продвижения своих продуктов на российском рынке, где для иностранцев сейчас все непросто. Поэтому можно надеяться, что сильно загружать работой не будут. А это открывает возможность все же заняться проектом вместе с парнями».

На этой позитивной ноте Сергей позвонил отцу, чем несказанно его порадовал. Тот за неделю, что сын провел в отрыве, изрядно понервничал. Договорились об интервью, но с условием выхода на работу не ранее, чем через два месяца.

– У меня остался последний проект, пап. Давно готовили. Дембельский аккорд, прощание с вольной жизнью. Найду себе что-нибудь на память, повешу на стену в рамке, буду с тоской вспоминать.

– Сын, взрослая жизнь не такая уж и скука, как ты ее себе представляешь, – попытался возразить отец.

– Ладно, пап, не мучай меня, пожалуйста, – рассмеялся Сергей, – до скорого! – и положил трубку.

– Ну вот, дело сделано, переходим к потехе! – громко сказал он себе и сделал большой глоток коньяка.

Он и трое его друзей – Юрка, Витя и Андрей – в сопровождении четырех прекрасных дам завтра отправлялись в большой поход, который готовили почти год. Год, проведенный в архивах и исследованиях, год, который должен подарить им последнее совместное летнее приключение. Смогут ли они потом еще так вырваться? Уверенности не было ни у кого, кроме Юрки, который в мыслях уже стал вольным художником, стартапером, открытым миру и не скованным условностями работы в какой-то там компании, готовым взять отпуск и забить на работу в любой момент. Друзья не разделяли его предоставление о жизни стартапов, добродушно посмеиваясь над Юркой.

Они дружили еще со школы. С первого класса рисовали карты пиратских островов, где были спрятаны сокровища, лазали по чердакам старых питерских домов, простукивали стенки. Все в поисках кладов, карт и старинных документов.

Потом вместе увлеклись компьютерами: сначала игры, потом поиск ответов на вопрос – «а как это работает»? Затем собственные попытки создать игру, программу, систему, которые и привели их в СПб ГТУ, который вся компания успешно окончила неделю назад.

Любовь к поискам сокровищ не умерла, а развилась в хобби – друзья стали бандой «черных копателей», практически пиратами из своего детства. Даже нарисовали прикольное лого: крот в корсарском наряде и стимпанковских очках, чем-то напоминавший Гаечку из детского мультика, с саблей на боку и металлоискателем на плече. Но, к их общему сожалению, до сайта, канала на YouTube и прочей раскрутки дело не дошло – отец Сергея категорически запретил. Он был не против увлечения сына, но отношение к такому увлечению в приличном обществе неоднозначно, а успешному молодому человеку не стоит иметь в биографии неоднозначных пунктов с уголовным запашком. Однако, в то же время, куда-то девать молодую энергию необходимо, опыт интересный, опять же – будет о чем девочкам рассказать. Так как Алексей Викторович давал деньги на походы, пришлось принять эти условия и наступить на горло своим мечтам о славе. Заработанное на продаже найденного друзья, как правило, просаживали за остаток лета.

В этот раз он также выступил спонсором их последней экспедиции, не забыв напомнить, чтобы никаких публикаций на фоне разрытых могил не было, особенно накануне ответственного трудоустройства сына.

Каждый год они клялись себе, что на полученные от предыдущего похода деньги обязательно сделают фонд для оплаты следующего, но отказать себе в красивой жизни не могли, и каждый год весной Сергей шел к отцу.

К экспедициям они всегда готовились заранее. Сбор и анализ данных занимал как раз весь учебный год. Большая часть архивов сейчас оцифрована, что упрощало сбор информации и сокращало время на исследования. На первый взгляд, их работа была достаточно проста – сначала поиск на старых картах тех населенных пунктов, которые отсутствовали на современных, потом кропотливая проверка истории найденного населенного пункта по архивам.

Большинство исчезнувших деревень, сел и даже небольших городков исчезли только с поверхности земли. Под землей же еще оставалась масса интересного: клады, утварь, оружие, другие артефакты, которые всегда можно без проблем продать. Даже под многократно распаханными колхозными лугами, под полями, где проходили сражения Второй мировой, есть чем поживиться, если знать, где и как искать.

С документами в их команде работал Андрей – самый старший из группы, гуру и повелитель архивов, по совместительству – эксперт по искусственному интеллекту.

Андрей любил исследовательскую работу, но «бумажная» ее часть не доставляла ему никакого удовольствия. Откровенно говоря, она его просто бесила. Он – дитя цифрового века, специализирующееся на технологиях машинного обучения, вынужден был вручную перебирать отсканированные документы, продираясь через странный язык двухсот-, а то и трехсотлетней давности.

– У меня крыша от этого уже едет, – жаловался он друзьям, – глаза закрываю, и строчки эти, рукописные, как в какой-то передаче про Пушкина. А уж язык этот мозг разрывается просто. Я понимаю, что они так говорили тогда, но от этого совсем не легче. Мне дико нравится выстраивать историю какого-нибудь городка, про который все уже давно забыли, надежно канувшего в Лету лет этак двести назад. Но пока раскопаешь крупицы информации в нагромождении речевых оборотов того времени, не отпускает желание все это бросить.

Каждый раз, пока они искали себе новый объект, Андрей страдал. Сбор и анализ информации, сложные системы, искусственный интеллект были его миром и специализацией, в то время как аналоговые носители, пусть и оцифрованные, были для него необходимым злом, через которое надо было пройти на пути к приключениям лета.

Неслучайно именно Андрею принадлежала идея автоматизировать процесс. Как говорится, лень есть истинный двигатель прогресса, хотя в случае Андрея, наверное, это была скорее ненависть к кропотливой и очень занудной работе.

Идея родилась, как положено, – на обратной стороне трех картонных подставок под пиво и странице из меню в Mollie’s, что на Рубинштейна.

– У меня давно эта мысль сидит, – сказал Андрей, – ведь это же все цифра, а с ней мы работать умеем. Штука, конечно, непростая, но, если хорошо подумать, вполне реализуемая.

– Давно хотел с нейронками поработать, – поддержал его Сергей. – Ручка есть? – спросил он у друзей.

Ручка нашлась, перевернули картонки, закипела работа. Крупным планом, или, как говорят умные люди, на high level архитектура проекта родилась за один вечер, картонок не хватило, пришлось позаимствовать страницу из меню.

– А как назовем зверя? – спросил Юрка.

– Тут надо что-то такое загадочное, древнее, и про деньги, – предположил Витя.

– Плутос?! – предложил Андрей, немного подумав. – Или Plutus, если латинскими буквами.

– Прикольно, – сказал Сергей, – бог богатства. «Как вы яхту назовете, так она и поплывет», – пропел он. – Предлагаю голосовать.

Название приняли единогласно. Так и родился проект, который подарил им много бессонных ночей, сотни часов напряженной работы и два незабываемых похода. Третий, финальный, они готовили весь последний год учебы.

Плутос – это распределенная система, в ядре которой – несколько нейронных сетей, выполняющих каждая свою задачу. Сергею досталась подсистема, отвечающая за обработку отсканированных документов. Андрей напрочь отказался даже приближаться к этой теме, похоже, на рукописный текст у него сформировалась стойкая аллергия. Сергей назвал свою нейронку «Архивариус».

Большая часть документов была рукописной, так как печатные машинки более-менее вошли в обиход во второй половине девятнадцатого века, а в делопроизводстве в России стали использоваться только с конца девятнадцатого – начала двадцатого. Необходимо было обучить нейронную сеть распознавать витиеватый рукописный шрифт, а потом «переводить» полученный текст на современный язык. Построить такую систему их командой было, конечно же, нереально, требовалось проделать колоссальный объем работы. Но так как по этому пути прошел уже не один инженер, получилось найти необходимые массивы обучающих данных по оптическому распознаванию символов рукописного текста. Конечно, не бесплатно, стоило это удовольствие серьезных денег, но это был прорыв в работе. Не так сложна нейронная сеть, как поиск данных для ее обучения.

Основная сложность была с картами, поскольку пригодные для использования появились только во второй половине девятнадцатого века. Наиболее качественный «материал», как его называл Юрка, совместно с Андреем «пиливший» подсистему обработки географических карт, стали делать лишь в семидесятые годы девятнадцатого века – именно тогда начали проводиться систематические топографические съемки с изображением рельефа местности горизонталями. И тут, к счастью, много работы уже проделали до них. Существовали готовые онлайн-проекты, которые показывали одну и ту же местность на разных картах. Их данные серьезно упростили парням разработку. Андрей и тут блеснул эрудицией – назвал подсистему «Анаксимандр», по имени первого картографа. Но выговорить такое по-трезвому никто нормально не мог, поэтому гордое греческое имя в спорах стесалось до простой и понятной «Аньки».

Третья подсистема, которую делали уже все вместе, отвечала, собственно, за анализ данных – это был мозг системы. Сначала работала «Анька» и выдавала аномалии – то, что, по ее мнению, может быть населенным пунктом, отсутствующим в настоящий момент на местности. Она выдавала и примерный временной период, в который населенный пункт предположительно пропал, то есть перестал появляться на географических картах. Подключался «Архивариус» и начинал перемалывать доступные по данной местности архивы, ища название пропавшего населенного пункта. «Архивариус» выдавал на-гора много текста, который поступал в качестве вводных данных в подсистему анализа, имя которой было «Плуто».

«Плуто» сводил всю информацию в некий аналитический отчет. Названия населенных пунктов часто немного изменялись, уходили яти, или случались переименования, поглощения городом (одна из частых причин исчезновения деревень), катаклизмы, война. Поэтому при обработке текстовых данных и отсканированных изображений карт необходимо было это учитывать и проверять по доступным базам все подобные события. История города, села или деревни могла быть непростой, и, чтобы они не тратили зря время, копаясь в чистом поле, необходимо было провести анализ огромного массива данных, которые выдавал «Архивариус». «Плуто» справлялся на «отлично», конечно, не сразу, но они его научили. Финальный отчет в любом случае требовал человеческого участия, но это уже была «наводка», хорошо отработанная и обоснованная. Далее человеческий мозг принимал решение – что с ней делать.

За эту часть работы отвечал Андрей, как наиболее подготовленный к таким задачам член их команды. Между собой друзья часто называли его «профессором».

Внешне Андрей действительно очень походил на ученого из старых советских фильмов. Молодой, увлеченный, с горящими глазами, часто погруженный в раздумья. Он носил классическую бородку, водолазки с высоким воротом, благо в Питере их можно носить почти круглый год, и неизменные джинсы. Добавить к образу кроссовки – и можно было бы заподозрить Андрея в тайном поклонении Стиву Джобсу, но он предпочитал классические ботинки.

Любовь к историческим исследованиям привил Андрею его отец, историк по образованию, в прошлом довольно известный в узких кругах ученый, – после развала Союза он ушел в антикварный бизнес и добился успеха, став авторитетным специалистом с хорошей клиентурой. Как историк, он крайне негативно относился к хобби сына, справедливо считая, что подобные работы полностью лишают все их «сокровища» исторической и научной ценности. Никто не оформлял результаты раскопок, велись они не по правилам, что отрывало находки от исторического контекста, который крайне важен при настоящих исследованиях.

Но с точки зрения коммерции это было крайне выгодное увлечение, и отец часто помогал сыну продавать найденное. Значительная часть антикварного бизнеса сама по себе является чем-то полулегальным. Ассортимент антикваров очень часто представляет собой результаты подобных раскопок. Покупатели на артефакты без документов были, сын получал более-менее приличный доход. Отец радовался успехам сына и тому, что в будущем может развиться интерес и к его делу, которое он тогда передаст по наследству. Андрей часто получал от отца наводки на частные архивы, пользуясь своими связями, тот помогал сыну получить к ним доступ. Это очень помогало парням в работе, особенно «Архивариусу».

Частные архивы также оцифровывались, и к ним предоставляли удаленный доступ. Со временем «Плутос» буквально оброс интеграциями с различными, подчас уникальными архивами. Как-то Андрей показал друзьям карту мира, на которой в Питере был обозначен «Плутос», и от него расходились линии ко множеству различных городов. В основном, конечно, Россия и страны Европы, но все с удивлением обнаружили там Южную Америку, Мексику и США.

– А это что? – спросил Сергей

– Архивы, с которыми работает «Архивариус», и источники по картографии, музеи, различные проекты, наши интеграции

– А Южная Америка?

– Ну, и там «Плутос» нашел источники. Он же еще и поисковик – постоянно собирает данные, подключает новые архивы.

– Впечатляет. Как паук посреди паутины, – сказал Юрка.

– Краулер или харвестер. Я там такой модуль запилил, вон, Витька несколько ночей не спал, помог, как видите, работает. Широко мы раскинулись и работаем быстрее. Нам бы железа побольше, скачали бы все себе и еще бы ускорились, но денег надо прям море.

– Вот мы натворили-то! – восхищенно проговорил Юрка. – Начиналось с простого, а как повернулось.

– Да! – Андрей улыбнулся. – Название свое системка оправдает, и надежды наши, я уверен, тоже оправдает.

Надежды друзей, воплощенные в названии их системы, действительно оправдались – и прямо, и косвенно. Прямо – потому что они действительно нашли много интересного и удачно все это продали, обеспечив себе довольно безбедную жизнь. Косвенно – потому что проект получился настолько уникальным, что каждая его подсистема могла положить начало отдельному стартапу. Чем Андрей и Юрка планировали в ближайшем будущем воспользоваться.

«Первая и последняя моя серьезная и большая работа, как программиста», – заметил мысленно Сергей, глядя с террасы на проплывающие мимо острова развлекательные катера, полные веселых и шумных компаний. Он с удовольствием и ностальгией вспомнил бессонные ночи, проведенные за написанием и отладкой кода «Плутоса».

«Ну, хоть «наследство» парням остается, есть база для начала самостоятельной жизни, разберут на запчасти, напилят стартапов. Андрею с Юркой на пару лет точно хватит».

Сергей улыбнулся, подумав о Юрке. Тот был очень похож на свое имя: юркий, подвижный, звонкий. Постоянно в движении, шумный, легко загорался любой затеей, на отдыхе – основной заводила, никогда не сидящий на одном месте. Расстроить его чем-то было довольно сложно, любой кризис он воспринимал, как вызов, и с удвоенным энтузиазмом бросался искать решение. Природа придала ему огня, окрасив волосы в рыжий цвет, а весной засыпая лицо веснушками. И, конечно же, именно Юрка завелся идеей коммерческого использования компонентов «Плутоса» и создания стартапа. Для надежности стартап тоже назвали «Плутос» – в надежде унаследовать успех. Сергей был только рад передать систему в хорошие руки и дать парням возможность начать новую жизнь.

Отец Сергея настоял на правильном юридическом оформлении как самого проекта «Плутос», вместе с исходным кодом и документацией, так и прав всех создателей на участие в прибыли от реализации проектов на его основе в будущем. Жизнь, как он сказал, штука непредсказуемая. Хоть отец и считал попытки запустить собственные проекты без серьезных инвестиций глубоким лузерством, но случайностей не исключал, поэтому привлек хороших юристов. Юрку это обстоятельство несказанно воодушевило. Сам факт заключения договора вывел их проект на новый уровень, переведя его в бумажную реальность. «Плутос» впервые стал темой юридически оформленного соглашения.

Юрка был уверен, что, несмотря на все козни крючкотворов, когда их проект взлетит, денег хватит на всех. Практичный Андрей, как всегда, осторожничал, поэтому тщательно прочел контракт и – не без помощи Сергея – сделал его приемлемым для всех сторон. Он связывал свое будущее с развитием их системы, так как видел в ней не просто классный программный продукт, обеспечивший им полные ярких впечатлений поездки и неплохой доход, а решение, которое способно в корне изменить подход к историческим исследованиям и положить начало нескольким интересным проектам.

Заключение контракта отмечали все выходные, с энтузиазмом, чуть не стоившим им всем жизни во время внепланового открытия купального сезона. Повезло, что у Петропавловской крепости в марте загорают истосковавшиеся по лету люди – они-то их и спасли.

Четвертый член команды – Витя – был просто другом детства. Забавный увалень, похожий на панду, в их четверке меньше всего походил на айтишника. Он даже рядом с компьютером выглядел нелепо. В компании кладоискателей Витя представлял собой вагончик, что прицепился к друзьям и катил за ними с первого класса. Нельзя сказать, что он мечтал стать программистом, но профессия эта считалась модной, а спрос на разработчиков был хорошим и устойчивым. Тем более что увлеченные друзья – это еще и серьезное подспорье в учебе. В совместном проекте Витя был на подхвате, помогая то там, то тут по мере надобности. Иногда, конечно, за глаза, друзья называли его «рыбой-прилипалкой». Витя – идеальный пример попавшего в нужную компанию человека, имевшего теперь вполне законное право на долю успеха. В общем договоре и для него нашлось место со скромным процентом.

Одет Витя всегда был неряшливо – в мешковатые майки, безразмерные штаны, неизменные куртки или худи с капюшонами. Гибрид киношного хакера с темнокожим репером. В его крови была небольшая доля азиатчины, подарившая парню смуглую кожу, чуть раскосые глаза и черные жесткие волосы, всегда постриженные очень коротким ежиком.

Витя был трусоват, что при их образе жизни создавало ему определенные проблемы. Он боялся дикой природы, особенно, если еще и телефон не работал, он боялся диких зверей, боялся змей. Но особенно он боялся встретиться с кем-то типа них – с конкурентами, представляя себе такую встречу во всех кровавых подробностях. Втайне от друзей Витя таскал с собой травматический пистолет.

В непростом и опасном бизнесе по поиску сокровищ они были, конечно же, не одни, так что в какой-то степени опасения Вити были оправданы. Открытый доступ к информации упрощал жизнь и конкурентам. Кладоискательство превратилось в популярное хобби. Завести канал на YouTube, показывать свои приключения, поездки в заброшенные места, демонстрировать находки – это для любого молодого человека весьма привлекательное занятие, повышающее рейтинг среди сверстников. Некоторые даже открывали курсы и водили целые отряды на практику.

Конечно, таким инструментарием, как у друзей, конкуренты похвастаться не могли. Тем не менее, иногда в полях они пересекались с подобными себе энтузиастами. Пока обходилось без боестолкновений, но скандалы случались. Однако друзья мечтали найти нечто уникальное, до чего остальные однозначно не смогли бы добраться, такое, что способен найти только «Плутос». И – на свою голову – нашли.