Текст книги "Балканский тигр"

Автор книги: Дмитрий Черкасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

«Так, эта старая сволочь и тут приложила свои ручонки. – Рокотов с интересом рассматривал потеющего недомерка. – Что в принципе не удивительно. Американская политика в действии. Сидящий передо мной соотечественник явно польстился на хорошие бабки. Никто его, естественно, не похищал, иначе держали бы в клетке. А он расхаживает где хочет да еще и приказы албанцам раздает. Трус он изрядный. Впрочем, это кстати».

– Когда сюда могут прийти?

– В шесть, – с готовностью ответил доктор. – Пока мы не закончим операцию по изъятию органов…

– А если понадобится позвать Ясхара, что ты должен сделать?

– Я могу только позвонить и попросить его зайти. Но он может прислать заместителя.

«Черт, это не очень хорошо…» – Влад пожевал нижнюю губу.

– Здесь есть внешняя линия?

– Только внутренняя. Связь с центром – по рации. Правда, у Ясхара есть радиотелефон…

– Но отсюда ему на трубку не позвонить?

– Нет.

– Ладно. Как вызвать охрану?

– Что вы имеете в виду?

– Объявить тревогу.

– А-а! – закивал врач. – Надо позвонить на пульт.

– Номер?

– Один-три-один…

– Какая слышимость?

– Так себе. Тут телефоны военной связи, очень шипят…

– Как ты представляешься, когда звонишь?

– Олегом…

– Откуда родом?

– Из России. Москва.

– Как сюда попал? – вопросы сыпались один за другим.

– Поехал в Грецию в командировку, – радостно ответил доктор. – И меня в Афинах похитили. И привезли сюда, заставили работать. Я не хотел, поверьте! Но они сказали, что убьют мою дочь… А вы кто?

«Рано тебе знать, кто я… Давай, ври дальше».

– ФБР, специальное подразделение. Капитан Коннор, – представился Рокотов, внимательно наблюдая за реакцией пленника. Тот с видимым облегчением перевел дух. Американцев доктор почему-то не боялся, в отличие от сербов или своих же русских. – Подробности, почему я здесь, тебя не касаются. – Владу пришла в голову очередная светлая мысль, и он махнул рукой, словно давая знак невидимому партнеру. – Джексон, продолжайте наблюдение…

Врач попытался оглянуться.

– Не шевелиться! Наша беседа еще не закончена! От вашей искренности будет зависеть ваша жизнь.

– Да-да, я готов, – затрясся недомерок в халате. – Я все расскажу…

– Сколько этажей занимают албанцы?

– Семь.

– Перечислите их, указывая назначение каждого, – биолог говорил уже более вежливо, давая понять пленнику, что не собирается его убивать. Пока. А может быть, даже освободит из «плена».

– Да, сэр. На первом, нижнем этаже крематорий и место содержания самок с объектами.

– Кто такие самки?

– Женщины. Их привозят вместе с этими, – врач кивнул на младенцев.

– Что с ними потом делают?

– Не знаю. Наверное, убивают.

– Продолжайте.

– Второй этаж – склады продовольствия, третий – технический. Там находится оборудование и оружие. На четвертом живут охранники, на пятом – опять склады… Мы на шестом, а выше – радиорубка и специальные помещения. Я там не был. Там Ясхар живет.

Влад достал сложенную вчетверо ксерокопию, расправил и показал связанному доктору:

– Это ваш этаж?

– Да… Откуда у вас схема?

– Вопросы задаю я, – внушительно произнес Рокотов, посмотрев на пленника особым взглядом палача НКВД. – Сколько партий протеина вы уже приготовили?

– Пять или шесть… Нет, пять. Эта шестая.

– Кто забирает готовый продукт?

– Меня не извещают. Ампулы я отдаю Ясхару, и все.

Биолог разрезал леску на правой руке врача и сунул тому лист бумаги и ручку.

– Рисуй схему этажей. Где радиорубка, где пленницы, где склад оружия.

За пять минут доктор кое-как изобразил план подземной базы. Влад задал несколько уточняющих вопросов и снова примотал руку пленника к подлокотнику. Потом достал широкий пластырь и заклеил пленнику рот.

Доктор замычал.

Рокотов вытащил ремень из брюк убитого санитара и надежно привязал ноги русского медика к стальной опоре стола, торчащей из бетонного пола. Теперь тот мог дергаться сколько влезет.

Владислав сноровисто подтащил к двери два шкафа, разместил на них все имеющиеся бутыли с соляной и серной кислотами, закрепил между сосудами две гранаты и протянул леску к поворотному рычагу.

Потом посетил уборную и облегчился перед дальнейшим путешествием по вентиляционным шахтам. Выпил воды и съел полплитки шоколада, сидя на столе и болтая ногами…

Врач затих и с ужасом следил за приготовлениями «фэбээровца».

Наконец тот закончил свои дела и остановился напротив кресла, в упор разглядывая пленника. В руке он подбрасывал найденный в одном из шкафов пакет марганца с привязанным к нему пластиковым контейнером медицинского спирта.

Доктор лихорадочно соображал, зачем американцу марганцовка и спирт.

Прошла минута.

Хмуро посмотрев на пакет, Рокотов подошел к открытому отверстию вентиляции в сунул туда сверток. Затем вернулся к пленнику. Снял трубку телефона, послушал гудок, положил ее на место.

Врача била крупная дрожь.

Влад уселся на стул, закинул ногу на ногу.

– Ну что, козлина, – сказал он по-русски. От изумления доктор не издал ни звука, лишь зрачки расширились настолько, что почти исчезла радужная оболочка. – Не думал, не гадал, что найдешь свою смерть в столь нежном и юном возрасте? А умирать ты будешь долго и мучительно, хотя и не так страшно, как эти дети… К сожалению, у меня мало времени. Хочешь узнать, как? Пожалуйста. Я перережу тебе спинной мозг на шее; минут десять-пятнадцать ты будешь в сознании. Будешь наблюдать, как сюда ломятся твои дружки. Ты ведь знаешь, что я им приготовил. Если они поторопятся, то увидят тебя живым, а опоздают – не обессудь. – Глаза пленника вылезли из орбит. – Скажешь, я нехорошо поступаю? Возможно. Но из-за тебя и тебе подобных я несколько часов назад вот этими руками был вынужден убить два десятка ни в чем не повинных детей. Чтобы не оставлять их вам на растерзание. Ты не человек и не животное. Ты урод, которого надо уничтожить. Как и всех твоих подельников. И я это сделаю. А ты, скотина, будешь ждать их в аду… Но сначала ты поймешь, что такое ад на земле.

Рокотов неторопливо встал. Обошел кресло, с силой пригнул голову врача и узким скальпелем перерезал нервный ствол человека в белом халате. На шее у него выступило несколько капель крови. Тело дернулось.

– Вот и все. – Биолог положил скальпель на стол, снял трубку телефона, набрал номер и придушенным голосом завопил: – It`s Oleg! The accident in the laboratory!We need many people! Неlр![45]45
  Это Олег! В лаборатории авария! Нам нужно много людей! Помогите! (Искаж. англ.)


[Закрыть]

Сбросив телефон на пол, он скользнул в вентиляцию и быстро пополз по горизонтальному штреку.

Нужно было срочно добраться до радиорубки.

От принятого накануне снотворного Ясхар постоянно чувствовал металлический привкус во рту. Когда пил воду или кофе, когда курил. Немного побаливала голова.

Все же он выспался. Организм отдохнул от многодневного нервного напряжения, и теперь албанец был готов к последнему этапу подготовки побега.

Смерть трех бойцов зародила в его душе ощущение, что все еще только начинается. Он сделал вид, что поверил в гипотезу о коллективном помешательстве, а сам стал тайком присматриваться к подчиненным, гадая, не мог ли кто из них таким образом свести счеты с недругами. Большинство косоваров, несших службу на базе, были неплохо подготовлены и в принципе способны убить тихо и незаметно, голыми руками. Однако и трое убитых тоже не были мальчишками.

Значит…

Значит, в деле участвовал не один человек – минимум двое. А это уже сговор.

Ясхар прикинул, кто с кем мог поссориться, и пришел к выводу, что вероятность конфликтов в замкнутом пространстве подземных помещений крайне высока. Странно, что подобное не случилось раньше.

Косовары не пили спиртного, не курили анашу и редко утоляли сексуальный голод. То есть они не получали привычного отдыха. И щепотка травы, попавшая на базу с одним из «носильщиков», стала своеобразным детонатором. Отправленные на строительные работы бойцы «пыхнули» с дружками, вспыхнула драка, и незадачливых «ремонтников» – положили на месте. А те, кто это сделал, сбежали. Благо за перемещениями внутри базы никто не следит.

Ясхар свирепо стиснул зубы.

Его хозяева, получающие с альфа-фета-протеина и детских органов для трансплантации колоссальные прибыли, экономили на оборудовании и расщедрились всего на две видеокамеры наблюдения. Албанец приказал установить их возле входа: одна работала снаружи, другая отслеживала входной тамбур.

И теперь прижимистость руководства вышла боком.

Если б высокомерные чиновники из американской разведки выложили еще хоть двадцать тысяч долларов, сейчас у Ясхара была бы видеозапись произошедшего и виновные давно отправились бы в камеры. Или в печь.

Но видеокамер не было…

Начальник службы безопасности прошелся вдоль строя косоваров, внимательно заглядывая в глаза каждому. Кто-то смотрел прямо, кто то отводил взгляд, иные переминались с ноги на ногу. Но нервозность еще ни о чем не говорит.

Ясхар не был дураком и не собирался рубить головы направо и налево. У каждого из бойцов могли быть свои причины для беспокойства перед шмоном: припрятанная бутылка, шприц с ампулами, порножурнал для голубых… Что угодно.

Албанец вышел на середину строя и прислонился к, стене.

– Значит, так. Кто встречал носильщиков, кто сопровождал их вниз и кто провожал. Выйти из строя. – Вперед выступили одиннадцать человек.

– С вас и начнем. Показывайте свои вещи, открывайте шкафы и тумбочки…

Хирург задыхался. Перед глазами плавали разноцветные круги, грудь сдавили раскаленные обручи, в висках стучало от прилива крови, внутренности терзала невыносимая боль.

Но сознания он не терял.

Он не мог пошевелить и пальцем, только губы под пластырем беспрестанно двигались. Никогда, даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет так страшно.

Жизнь по капле уходила из его тщедушного тела.

Та самая жизнь, ради которой он пошел на жуткие преступления, начавшиеся с момента его знакомства с американским профессором на медицинском конгрессе в Варшаве. Он сразу понял, что поляки специально подстроили их встречу, но возражать не стал.

Он давно хотел заработать. И ему было безразлично, как. Серо-зеленые бумажки с лицом давно умершего президента оправдывали все средства. Предательство своей страны, нарушение всех моральных норм, разрыв с семьей и друзьями. Он давно был готов к этому.

Еще во время учебы в институте.

На третьем курсе Хирург стал практиковать подпольные аборты, а через год, когда у одной его пациентки внезапно открылось кровотечение, он недрогнувшей рукой ввел ей в вену пять кубиков воздуха.

Тогда его не поймали. Но на всю жизнь он запомнил ощущение всевластия и приближенности к Богу, испытанные им, когда он решил убить бедную женщину.

И теперь та же участь постигла его самого.

Невесть откуда выскочивший размалеванный диверсант оказался соотечественником. Когда он произнес первую фразу на родном языке Хирурга, тот чуть не умер от страха.

И лучше бы умер…

Потому что теперь он испытывал те же страдания, которые нес другим.

На секунду Хирург отвлекся от мрачных мыслей и подумал, что по всем биологическим законам он не должен ощущать боль. Спинной мозг перерезан, импульсы в болевые центры не поступают.

Как же так…

Очередной приступ выгнул его тело. Вернее, только ту часть, что могла двигаться, – голову и часть шеи. Снизу накатила обжигающая волна, лицевые мышцы свела судорога, и краем глаза, в последнее мгновение перед тем, как провалиться в беспамятство, Хирург увидел поворачивающуюся рукоятку входной двери…

Обыск помещений, где жили бойцы, ничего не дал. Были обнаружены заначки спиртного и наркотиков, но свежей травы не оказалось. Вся марихуана была старой, прошлогоднего урожая.

Попавшихся на хранении запрещенных предметов Ясхар определил на исправительные работы. В течение недели каждый из виновных в свободное время должен был штукатурить и красить стены, чистить печь и нести ночные дежурства в пустых коридорах.

Безделье закончилось.

Ясхар отдал указания и удалился к себе. Взводные справятся без него.

В пятнадцать тридцать семь на центральный пульт поступил сигнал тревоги. Дежурный выслушал приглушенный вопль Хирурга, передал сообщение в караульное помещение, занес время звонка в журнал и перезвонил Ясхару.

Спустя пять минут семеро косоваров, с прихваченными на всякий случай огнетушителями, ворвались в лабораторию. Им пришлось бегом подниматься с третьего этажа на шестой, поскольку оба лифта были заняты перевозимыми мешками с цементом и алебастром.

Влетев в помещение, албанцы побросали огнетушители и схватились за оружие. Прямо перед ними в кресле сидел связанный по рукам и ногам Хирург, а возле его ног валялись трупы санитаров с простреленными головами.

Но понять, что произошло, бойцы не успели.

Шесть секунд, отпущенные на горение гранатных запалов, истекли, и четыреста граммов взрывчатки разнесли вдребезги две батареи бутылей с кислотой, установленных на металлических шкафах.

По ушам ударял оглушительный грохот взрыва в замкнутом помещении, сотни металлических и стеклянных осколков изрешетили человеческие тела, оборудование и стены, а вслед за ними на убитых и раненых обрушились водопады разогретой кислоты.

Лабораторию заволок густой белый пар.

Вопя от боли, оставшиеся в живых израненные бойцы попытались выскочить за дверь, но кислота была повсюду. За несколько секунд у всех албанцев полопались глазные яблоки, слезла обожженная кожа на лицах, обнажив кости, кисти рук превратились в похожие на слизней отростки, покрытые пузырящейся пленкой.

Крики слились в один истошный вой.

Прибежавшие за первой группой солдаты отпрянули от двери, через порог которой в коридор выплеснулся ручеек дымящейся жидкости.

– Быстро тащите песок! – завопил взводный, награждая тумаками застывших и ступоре бойцов.

Албанцы похватали мешки, сваленные у поворота на лестницу, и принялись лихорадочно сыпать песок, алебастр и цемент на бетонный пол перед входом в лабораторный блок.

За три минуты дверь была засыпана до половины своей высоты.

В коридоре висела цементная пыль, пропитанная едкими испарениями из лаборатории. Задыхаясь и кашляя, косовары отступили в обе стороны коридора. Легкие разрывала боль, глаза почти ослепли.

С лестницы слетел Ясхар и, спрятав в кобуру пистолет, схватил за плечо взводного, пытающегося остановить поток слез и соплей.

– Что там?!

– Не знаю, – взводный согнулся в очередном приступе кашля, – шарахнуло… Какая то химия… Ближе не подойти… Там внутри ребята…

Ясхар прикрыл рот и нос платком.

– Огонь есть?

– Неизвестно… – покачнувшись, взводный оперся рукой о стену, – Отсюда не видно…

– Брандспойты, живо! – приказал Ясхар.

Албанцы с двух сторон подтянули шланги и с полным напором пустили струи в дверной проем.

Вода вступила во взаимодействие с кислотой, и из двери повалили новые клубы ядовитого пара. Передние бойцы повалились без сознания.

– Уходим! – проорал Ясхар, бросаясь к лестнице. – Блокируйте двери!

Потерявших сознание солдат подхватили под руки, отволокли на площадки и с двух сторон перекрыли коридор, закрыв массивные герметичные двери. Потом обессилено повалились на ступени.

– Там ребята…

– Их уже нет в живых, – выдохнул Ясхар, пытаясь унять перхающий кашель. – Черт! Что там произошло?!

– Какая то фигня рванула, – откликнулся боец с верхней ступени лестницы. – Мы как раз подбегали… Как граната. И сразу попер дым.

– Это кислота, – добавил взводный.

– Надо срочно продуть помещения. Иначе перетравимся…

– Компрессоры остались в лаборатории.

– Откроем внешние ворота.

– Хорошо, – Ясхар пришел в себя, – проветриваем. Все равно другого выхода нет… Отправь десяток бойцов к главному входу, пусть поддержат посты. Здесь оставь двоих. Проверяйте коридор раз в полчаса. Как только туда можно будет войти, дайте мне знать…

– Может, надеть маски? – предложил взводный.

– Не поможет, – вмешался в разговор пожилой боец. – Кислота тут же разъест фильтры… Ваш Хирург – мудак, раз держал у себя столько жидкого окислителя. А рванула, скорее всего, центрифуга. Я, когда на заводе работал, видел такое.

– А кислота тут при чем? – хмуро спросил Ясхар.

– Так осколками ее и разнесло. Сорвало кольцо с креплений, а там каждая шестерня по десять кило… Вот и полетело железо во все стороны.

– Тогда что взорвалось?

– Мотор заклинило, перемкнуло обмотку. Скорее всего, рванули предохранители. От них звук, как от гранаты…

– Кто за этим следил?

– Никто, – недовольно пробурчал взводный. – Хирург техников к центрифуге близко не подпускал. Сам отлаживал, сам следил…

– Доотлаживался, – подытожил пожилой боец.

«Может, и к лучшему…» – подумал Ясхар. И решил пока не докладывать в центр об инциденте. Сначала надо разобраться самому, подкорректировать план собственного побега, а уже потом выходить на связь.

– По местам, – распорядился он. – Остаются наблюдатели, остальным – прочесать всю базу. Я буду у себя.

По вертикальной шахте Влад добрался до седьмого этажа и с третьей попытки нашел радиорубку. Два предыдущих вентиляционных отверстия вели в коридор, по которому, пока неспешно, передвигались албанцы в черной униформе.

Один-единственный косовар сидел у пульта с двумя черно-белыми мониторами, массивным блоком передатчика и несколькими телефонными аппаратами. Дверь, согласно инструкции, он открывал только после условного сигнала. Персоналу базы, за исключением нескольких человек, вход в радиорубку был строжайше запрещен.

Рокотов почувствовал легкий толчок и понял, что его ловушка сработала.

Албанец поднял голову, прислушиваясь к отдаленным крикам в коридоре, и внезапно ощутил неясный страх.

Сбоку от него медленно приоткрылась заглушка вентиляции, показался срез глушителя.

Косовар огляделся вокруг себя. Ничего.

Щелк!

Затвор лязгнул, и восемь граммов свинца в тампаковой рубашке разнесли череп радиста. Пуля, пробив теменную кость, развалилась на три осколка, один из которых вышел через правый глаз убитого.

Радист уронил голову на пульт и в агонии засучил ногами. Из раны на месте глаза толчками выплескивалась темная кровь вперемешку с мозговой жидкостью.

Рокотов выскользнул из вентиляции и первым делом всадил еще две пули в спину дергающегося албанца. Радист затих. Биолог подбежал к двери и посмотрел в глазок. По коридору метались косовары, но к радиорубке не приближались.

«Очень хорошо, – Владислав потрогал шишечку замка. – Заперто изнутри. Как и положено. Есть минут пять-десять, потом сюда начнут ломиться… Что ж, подготовим очередной сюрприз. Лишим их связи, даже внутренней…»

Гранат оставалось всего три.

Биолог осмотрел пульт, сорвал верхнюю крышку, щедро засыпал внутрь марганцовку и бросил поверх проводов пластиковую фляжку со спиртом.

Потом между блоком радиорелейной станции и телефонными кроссами закрепил гранату, протянул от нее леску к штурвалу на двери, еще раз посмотрел в глазок и снял фиксатор с положения «заперто».

Подтянулся на руках и, закрыв за собой жестяную дверцу, прополз за поворот. Там он сел поперек прохода и отдышался.

«Интересно, сколько еще раз они будут попадаться на „растяжку“? По идее – много. Ведь мы под землей, вокруг только двери да коридоры. Хочешь не хочешь, а открывать их придется… Сюда, в вентиляцию, они вряд ли полезут. Хотя могут, ежели прикажут. Но ловить, меня здесь – дело трудоемкое и малоперспективное. На моей стороне неожиданность и бесшумное оружие. Как, кстати, и выучка. Спасибо Лю, что обучил меня ориентироваться в темноте и замкнутых помещениях… Так, что теперь? Оружейный склад или пленниц? Без гранат мне не обойтись. Значит, склад. Если я погибну, то пленницам от этого легче не станет. Решено, идем за оружием…»

Рокотов глотнул воды из фляжки и ползком устремился к следующему вертикальному колодцу.

Ясхар в сопровождении трех бойцов подошел к двери радиорубки и постучал. Сначала три раза, потом еще три, сделал паузу и стукнул дважды.

Никто не отозвался.

Начальник службы безопасности напрягся.

Радист был дисциплинированным бойцом и на посту не спал.

– Тихо, – шепотом приказал Ясхар. – К стене. Один открывает, – он подал солдату рифленый ключ, которым можно было отпереть дверь снаружи, сняв внутреннюю блокировку замка, – остальные прикрывают…

Сержант приблизился к двери и положил руку на штурвал.

Штурвал поддался. Значит, ключ не нужен.

– Давай! – приказал Ясхар и прицелился в дверь.

Боец медленно повернул рукоятку и осторожно потянул на себя сто пятьдесят килограммов легированной стали…

Чека выскочила из гнезда, ударник стукнул по капсюлю, выгорел запал, и в трех метрах от приоткрывающейся двери взорвалась граната.

Радиорубка была узким помещением, и волна раскаленных газов, отразившись от бетонных стен, рванулась в направлении щели между металлическим косяком и плоской поверхностью овального входного люка…

Стальная дверь распахнулась с такой силой, что сокрушила ребра сержанта и вмяла его в стену, превратив тело косовара в лепешку кровавого фарша. Из дверного проема вырвалось серое облако, прокатившаяся по коридору ударная волна швырнула на пол троих оставшихся в живых воинов.

Вся радиоаппаратура была уничтожена.

Помимо этого в рубке начался пожар. Граната разорвала емкость со спиртом, и он вспыхнул, подпалив марганец и пластик. За несколько секунд помещение заволок едкий дым, полетели лохмотья черной сажи.

Ясхар откатился подальше от двери, встал на четвереньки и затряс головой. Судя по распахнутым ртам солдат, они что то орали, но в ушах звенел только мерный гул.

В том, что на базу проникла группа диверсантов, не оставалось никаких сомнений.

* * *

Грузный таможенник в порту Шенгини[46]46
  небольшой порт на севере Албании


[Закрыть] заглянул в декларацию маленького катера, должного доставить несколько ящиков на борт стоящего на рейде сухогруза под мальтийским флагом, и постучал ногтем по последней графе.

– Что здесь?

– Ничего особенного, – отправитель груза ловко вложил в ладонь таможеннику пачку немецких марок. – Оливки в банках…

Смуглый коммерсант говорил с жутким акцентом, но сумма в тысячу марок заставляла албанского чиновника сквозь пальцы смотреть и на явно «левую» грузовую ведомость, и на оттопыривающуюся полу пиджака посетителя, под которой скрывался пистолет, и на ящики с «оливками», весом по тонне каждый.

– Экспорт-импорт?

– Естественно, – весело ответил коммерсант.

– Ну, не вижу препятствий к отправке, – таможенник приложил к ведомости личную печать и отдал бумагу собеседнику. – Грузите. Если мои услуги еще потребуются, то милости прошу.

– Обязательно! – широко улыбнулся предприниматель и махнул рукой своим коллегам на мостике катера. – Отходим!

Он ловко перепрыгнул с причала на палубу судна; вода за кормой вспенилась, и катер по дуге направился к высокому борту мальтийского сухогруза. Там уже все было готово к приему ящиков, стрела крана нависла над погрузочной площадкой, где суетились несколько наемных украинских матросов.

– Э, осторожно! – по-русски сказал небритый смуглый «коммерсант», когда на палубу подняли третий по счету ящик. – Этот отдельно поставь, да? И прикрой брезентом, – он тронул за локоть своего товарища. – Русаки такого подарка не ждут, да?

– Помолчи, – по-чеченски оборвал его «коммерсант» постарше. – Еще не довезли.

– Аллах поможет, – радостно скривился молодой и закурил, вызвав недовольный взгляд соседа…

Советская ядерная боеголовка начала свой длинный путь обратно на родину. До морского порта на востоке России ей предстояло идти почти месяц.