Текст книги "Весёлый гном"

Автор книги: Дмитрий Чарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ИЗУЧАЯ КРЕДЕНТАЛИИ

Я ещё раз перелистал лежавшие передо мной на столе резюме претендентов на должность коммерческого директора. Этот человек призван был стать для Афеногена дополнительной правой рукой и опорой в продажах – моими глазами, ушами и зубами среди акул динамичного рынка. За последние несколько лет я пришёл к выводу, что в этой жизни, помимо дураков, координации взаимодействия и дорог, появились ещё две проблемы – сделать выбор и принять верное решение. И то, и другое несло в себе магическое определение дальнейшего развития событий.

– Карпов, Стерхова, Коломейчук… – пробормотал я, разбирая анкеты.

На каждой стояла отметка Татьяны, менеджера по персоналу, с рекомендациями. Тут же была пометка: cred, что означало «есть рекомендательное письмо» от английского credentials – нововведение нашего зарубежного партнера Макфаккена Скотта. На прошлой неделе я уже со всеми кандидатами встречался и составил для себя мнение по каждому, и все трое представлялись вполне адекватными с точки зрения целей и задач, с индивидуальными наборами достоинств и недостатков. Вот если бы всех троих объединить в одного! Периодически все мы, смертные, сталкиваемся с проблемой окончательного определения финалиста, и я всегда предпочитал полагаться на интуицию, отметая все доводы логики и аналитических умозаключений, и, нужно сказать, редко ошибался.

Но сегодня моя интуиция прикорнула где-то на задворках подсознания. Как, впрочем, и вчера, и во вторник. Известный способ Менделеева и ряда других гениев – изобретение решения в состоянии легкой дремоты, провалился с храпом. Я намеренно вводил себя в состояние полусна, держа чайную ложечку наперевес в пальцах, кимарил по-тихой за столом перед компьютером, и, по замыслу, когда должен был совсем отключиться, ложечка за секунду до этого мгновения выскальзывает из пальцев на ламинат, и от звука её падения приходит полный бодрячок и вместе с ним – яркое прозрение. Но то ли я переусердствовал с самогипнозом, то ли метод на мне не срабатывал де юре – да факто же мои очки на столе оказывались ровно за секунду до того, как подбородок соприкасался со столешницей, а проклятая ложечка оставалась упрямо стиснутой в крепко сжатом к тому времени кулаке. В другой же раз Ольга заглянула в мой кабинет раньше, чем даже очки соприкоснулись со столешницей, не говоря о ложечке, которую я заменил на столовую, и подбородке, который благоразумно подпёр предварительно локтем – заглянула с просьбой не храпеть, «а то клиенты недоумевают». А решения так и не было.

Татьяна рекомендует Карпова – в меру циничен, обаятелен, прагматик и с жестким системным подходом. Стерхова более опытна, но не совсем вписывается в психологическую концепцию внутренних отношений сложившегося коллектива – она представляется излишне сдержанной, с тонкой и категоричной складкой губ и немигающим взглядом. Коломейчук – креативный и жизнерадостный, демократичный и лояльный.

– Где ж мне одного взять, чтоб всех их вместе объединял, – ещё раз покачал я головой над бумагами.

Наконец, я снял телефонную трубку и, сверяясь с записями одного из резюме, набрал указанный там номер.

– Компания «Пересвет», здравствуйте, чем могу вам помочь?

– Добрый день. С кем могу я поговорить о Владимире Коломейчуке?

– Он здесь больше не работает, – ответил девичий голос, как мне показалось, со вздохом.

– Я об этом знаю. Я директор одного из крупнейших дистрибьюторов в нашем городе. Дело в том, что Владимир Александрович обратился в нашу компанию с предложением своих профессиональных услуг, и я был бы рад получить от кого-либо из «Пересвета» рекомендации в отношении его. Насколько это реально?

Мне показалось, будто что-то хрустнуло на другом конце провода. Потом с ехидцей ответили:

– Да, собственно, вполне реально… Что вы хотите знать?

– Для начала – с кем я говорю?

Она слегка замешкалась:

– Я… э-э… Валентина Семёнова, начальник отдела по работе с персоналом.

– Замечательно, Валентина, я бы даже сказал – как раз в точку. Судя по представленной им информации, Владимир Коломейчук работал у вас в период...

Через несколько минут я положил трубку с ощущением некоторого морального дискомфорта – словно в уши вдули так, что и отоларинголог отдыхает: я услышал о первом кандидате то, что не совсем вязалось со сложившимся моим собственным впечатлением после общения с молодым человеком. Начальник службы персонала «Пересвета» согласилась с тем, что Владимир – неплохой продажник и организатор, но как личность – «эгоист и самый настоящий лузер и… и никакой, в общем». В качестве рекомендателей в его резюме фигурировал другой контакт, но я обычно не утруждал себя звонками по предоставленным кандидатами телефонам – смысл? Всё положительное мы и так пишем в своих анкетах: когда я в «Зелёный свет» устраивался, то чуть было по инерции не приписал «баллотировался в Президенты Российской Федерации» – когда сочинительская муза посещает, только и успевай за ней редактировать.

Тут я вспомнил о недавнем разговоре в офисе и быстро напечатал на компьютере, в окне сообщений внутренних электронных коммуникаций: «Татьяна, вы, помнится, упоминали, что в «Пересвете» работает ваш бывший препод из универа?»

Через несколько мгновений пришёл ответ: «Да – Валентина Николаевна. Я связывалась на прошлой неделе с ней по одному из кандидатов, получила положительный ответ».

Я про себя усмехнулся и послал сообщение: «Судя по голосу, ей не больше 20 лет, симпатичная ‘стерва’?»

Пришедший в ответ смайлик с примечанием много прояснил: «На прошлой неделе ей ещё было не 50, но за 45 точно. И да, очень симпатичная не-стерва». Я снова набрал тот же номер «Пересвета» и услышал то же приветствие. Изменив голос, прохаркал в трубку:

– Здрасьте, это Валя?

– Нет, это Дарья. А Вали у нас нет.

– Ошибся, извините.

И положил трубку. Судя по всему, «креденталии» Владимира больше не в чести у молодых сотрудниц «Пересвета».

Я обратился к резюме Стерховой.

Конец квартала ознаменовался грандиозным скандалом – из заявленных в прогнозе бизнес-плана 1000 коробов для реализации реально продались не более 400. Когда Генеральный запросил анализ причин, то выяснилось, что прогноз продаж не учитывал маркетинговых рекомендаций, в итоге затраты оказались фактически равными доходу от реализации. Все знали, включая Владислава, зама Генерального в фирме, где работала Стерхова, что это не было её виной. Напротив, она сразу запрашивала расчетные данные – из чего такие планы по их району, кто рассчитывал объемы поставок, откуда у логистов такая уверенность в продаваемости 1000 коробов в квартал? В действительности, это Владислав не перепроверил расчеты плановиков и выставил в план ей объёмы, втрое превышающие реально допустимые по фактическим условиям, предварительно утвердив их у своего шефа. Когда логистическая машина запустилась, было уже поздно что-то исправлять – фуры с товаром были отправлены, и Стерховой пришлось арендовать дополнительные складские площади, потому что прогноз продаж, спущенный ей сверху для выполнения, оказался ошибочным: товар не разошёлся, собственные площади на складе не освободились. Владислав, по-видимому, до конца надеялся, что она сможет раскидать коробки по розничным сетям, чтобы высвободить место, но магазины и супермаркеты отказывались их принимать без рекламной поддержки, а весь промо-бюджет этого квартала ушёл в другой регион. Ни копейки на продвижение для Стерховой. Влад знал, что подставил её по всем направлениям, но не мог признать это перед шефом – тогда бы его собственная карьера тут же и закончилась. Пришлось пожертвовать доблестной Светланой Ивановной, и шефу была представлена вполне приемлемая версия: неспособность Стерховой организовать продажи в плановых объемах привела к стагнации запасов и, как следствие, серьёзным убыткам. Она была не тот человек, чтобы идти напролом по офисным коридорам и искать истину, поэтому всё сошло… Влад отделался замечанием, она – «по собственному желанию», без рекомендательного письма.

Конечно, всё это мне стало известно намного позже. Когда я разговаривал с Владиславом, то чувствовал его отрешенность – или ему массаж делали в это время, и он только мычал в трубку, или тоже экспериментировал с ложечкой, и я ему помешал.

– Владислав Валерьевич, я, может быть, не во время? Или вы не помните Стерхову?

– А-а… извините, нет, отчего же, я помню её прекрасно. Э-э… дело в том, что… как бы это поделикатнее сказать… она очень хороший организатор, порядочный человек. Может, где-то жестко ставит свои требования, но подчиненные и коллеги её уважают, безусловно, за компетентность и деловой подход. У нас с ней не было проблем.

– Ясно. Отчего же она покинула вас – вы не заинтересованы в таких сотрудниках?

Владислав замялся:

– Да, видите ли… – было очевидно, что он не был уверен, какую причину своего увольнения озвучила сама Светлана новому работодателю. – Некоторые… итоговые результаты её работы не совсем нас, так сказать, устраивали.

«Некоторые итоговые результаты» – это очень сильно сказано, и такой грамотный руководитель, как Афеноген, конечно, заметил тавтологию. Но спросить напрямую о том, что говорила о причинах своего увольнения сама Стерхова, мой собеседник всё-таки не решился.

После некоторого молчания я попробовал уточнить:

– То есть вы не готовы дать ей положительную рекомендацию?

Он молчал.

Этот тип из «Саванны» меня озадачил – нерешительный, противоречивый, косноязычный Владислав совершенно не производил впечатления коммерческого директора довольно-таки крупной компании. «Может, ещё один обиженный?», – усмехнулся я про себя. Между тем в трубке услышал:

– Рекомендацию? Знаете, я лично с ней прекрасно ладил. Она профессионал, ей не нужно повторять ничего дважды – задача поставлена, исполняется.

– А результат? Вы говорили…

– Да, вышел некий казус со стагнацией, по итогам прошлого квартала. Вышло так, что это была её вина… большие убытки, вы понимаете.

– Нет, честно говоря, не совсем понимаю. Она занималась у вас планированием? По моим данным, в «Саванне» маркетинг совершенно четко распилен, извините за каламбур, на планирование, рекламу и продажи. И Стерхова со своим подразделением занималась реализацией маркетинговых планов, то есть продажами. Она их хронически не выполняла?

– Ну, я бы не был столь категоричен… в этот раз у неё было весьма низкое выполнение плановых показателей, в результате чего образовался значительный избыток товара на складах компании.

Я выдержал паузу – ровно столько, сколько было необходимо, потом заметил:

– Владислав Валерьевич, мы же с вами знаем, что план продаж может быть завален по совершенно конкретным причинам, не так ли? Если нарушена цепь взаимодействия внутри компании, то к продажникам приходит, как правило, уже искаженный вариант…

– В общем… вы меня извините, но, мне кажется, я не вправе обсуждать с вами такие вопросы – это уже из области политики компании и относится к компетенции службы экономической безопасности. Могу ещё раз повторить, что у меня лично проблем по работе со Светланой Ивановной не было, а вы уже сами смотрите – брать вам её на работу или нет. Я ей желаю удачи. Всего доброго!

В трубке пошли гудки. Я откинулся на спинку кресла и задумчиво завертел карандаш между пальцами. Теперь выходило, что формально у меня нет устных положительных отзывов с прежних мест работы на двоих из трёх претендентов на вакантную должность. Представленные бумажные рекомендации я не брал в расчет – такие налепить можно сколь угодно. С точки зрения языка Эйнштейна совсем не важно, от кого и по каким причинам получен негатив – от коллег ли иль руководителей, или подчиненных. Я был уверен, что, проделав ещё один раунд по телефмаркетингу, но на ином уровне «компетентных респондентов», получу больше дополнительной информации, но опять же очень субъективной, на грани сплетен. Каждый из нас где-то когда-то с кем-то взаимодействует и оставляет позади себя шлейф впечатлений и эмоций, и было бы удивительно, если бы этот аромат оказался исключительно от Живанши или исключительно от бака №2 у крайнего подъезда.

Третий. Карпов.

Я проверил надежность запертой двери, отодвинул кресло подальше от стола и поближе к пальме за спиной и взял ложечку. Через некоторое время увидел, как живого, перед собой Карпова.

Вот он стоит посреди светлой приёмной, несколько насмешливо глядя в широкие карие глаза Помощницы руководителя. Она сидит, слегка откинувшись в своём секретарском кресле, и небрежно накручивает на тонкий длинный пальчик с огромным черным ногтем локон прямых белокурых волос.

– Ты определенно уверена, что командир меня не примет? – спрашивает он.

– Вадик, ну вы же обо всём уже договорились. Он подписал соглашение сторон, ты по этому соглашению получаешь достаточно денег, чтобы 3 месяца загорать на Кипре, пока твоё резюме вертится на кадровых сайтах – зачем сейчас тебе эта встреча? Только испортишь всё.

Он молчит, потом с улыбкой произносит:

– Ты не задумывалась, почему в этой компании все руководители – преимущественно женщины до 30 и так называемые… мужчины… инфантильной наружности? Даже самый главный «безопасник» во взгляде прячет тихую грусть?

– Да ну тебя! Он женат и у него двое детей, – она поворачивается к компьютеру.

– Нет, Вика, ты не поняла – я не имею ввиду сексуальную ориентацию. Я про то, что человек подсознательно окружает себя людьми, среди которых он – авторитет и «гром и молния». Он за счет вас поднимает свою самооценку. Вокруг должны быть одни бездари и растяпы, которые согласно кивают на совещаниях: «Да, сан-сэй, мы бестолочи, совершенно справедливо, сан-сэй – полные бестолочи!»

Он так комично промямлил последнюю фразу, что Вика широко улыбается, продолжая тарабанить по клавиатуре и глядеть в монитор, при этом произносит:

– Зато тебе нужно было вылезть! Мало платили, что ли? Где ты сейчас такую зарплату найдёшь?

– Да не в деньгах дело, Викуль. Всех не заработать всё равно. Мне за державу обидно.

– Ну, значит, из тебя ещё юношеский максимализм не вышел. Человек уже двенадцать лет этот бизнес ведёт, а ты – без году неделя, учить его взялся, Вадик – жесть!

– Да не учить – я реальные вещи предлагал по оптимизации процесса. Ведь у меня был корпоративный сектор, Вика, это фактически VIP: здесь нельзя такой же тяпкой, что и в мелком опте…

Мягкий зуммер входящего сигнала прерывает его тираду. Вика отвечает на телефонный вызов, задаёт уточняющие вопросы и ставит звонок в режим ожидания, сокрушаясь:

– Ну почему практически все звонящие сходу начинают преодолевать секретарский барьер? Как будто все с одних курсов телемаркетинга, под копирку…

– Ну… твой барьер… преодолеть… – Карпов многозначительно смотрит на её высокую грудь, – весьма и весьма…

Я усмехнулся. Ложечка подрагивает между пальцами.

– Не надо шалить, лапа. Звонок, кстати, про тебя – желают получить рекомендацию, а у босса занято – не могу ему звонок перевести, – и она откровенно задерживает взгляд на его переносице, затем щебечет в трубку, и я слышу её голос в режиме эхо: – Секундочку, линия пока не свободна.

Вадим многозначительно смотрит на ширму позади Виктории, где располагается мини-барчик для обслуживания кабинета директора. Там же на тумбочке – ещё один телефонный аппарат для оперативного доступа секретаря, о котором Вадим, конечно, знает.

– И что мне за это будет? – невинно интересуется Вика.

Карпов в немом почтении изображает огромный букет. Вика ворчит, переводя звонок за ширму:

– Ваши букеты потом мистическим образом превращаются в «Марс» или, если повезёт, то в «Баунти».

Вадим в два прыжка оказывается за ширмой, посылая ей по ходу воздушный поцелуй. Вика слышит, как он, откашлявшись, отвечает на звонок несколько изменённым голосом, с некоторым придыханием:

– Да, слушаю вас. Очень приятно, Афеноген Ильич… Рад, что Карпов выбрал другой рынок – на этом я бы ему его уход от меня не простил бы, ей-Богу..!

– Ну, артист! – усмехается Вика, изучая документ на своём мониторе.

Ложечка падает.

Нет, это ручка скатилась со стола и упала, а я держал возле отвисшего уха трубку. Ложечка была в стакане. Наваждение. Приснилось? Надо завязывать с ложечкой.

Я легко встал из-за стола и засеменил по своему кабинету, разминая пальцы. Судя по всему, Татьяна была права в отношении Карпова. Да и мне самому импонировала легкость и скрытый напор в манере общения Вадима. Там, где менеджер по кадрам уловила цинизм, я был склонен видеть холодный прагматизм и стремление к результату. По трупам Карпов не пойдёт, но рулить направлением будет достаточно безапелляционно. В сочетании с личной харизмой и определенной демократичностью, свойственной этому поколению – у него должно получиться, а уж общий язык с ним найти не составит труда.

– Ну что, принимаем решение? – спросил я себя, раздвигая жалюзи на окне напротив стола для совещаний.

Также было бы идеальным оставить и Стерхову с Коломейчуком, вдруг подумалось мне. «На всякий случай». Но предложить им поработать супервайзерами «в полях» с неясной личной профессиональной перспективой… наверно, это было бы слишком, но, с другой стороны, за спрос денег не берут. «Поручу Татьяне, пусть завтра с ними поговорит», – решил я.

Проблема представлялась решенной.

Вечером, на футбольном матче, куда я время от времени наведывался за компанию с приятелями, разговорившись с Петькой Градовым, программистом из областного УВД, случайно выяснил, что «Саванну», где давно работал сисадмином знакомый Петьки Васька Хрыщёв, последние два года регулярно «ставила на Enter Светлана Ивановна; и что Влад, Linux гонимый, её круто подставил с бизнес-планом и отгрузками, так что той пришлось нажать на Delete. А поскольку мадам она гордая, то функцию Insert сочла ниже своего достоинства и просто написала заявление «по собственному», даже без вызова F1». А в «Ковчеге» директором уже лет десять с лишним такой самодур в окружении молчаливых преданных барышень, что грамотные специалисты там редкость, и если он дал хорошую рекомендацию кому-то – совсем не факт, что так оно и есть на самом деле; но «сам батька пашет дай Бог каждому – за всех, практически, как Exel, оттого и роста у фирмы особого нет, потому что работать вширь никому не даёт, ну да это его личные проблемы”. Зато Вовка Коломейчук из «Пересвета» – вот это ещё тот фикус: так мозги запорошит, что мама не горюй, быль от небыли не отличишь. С клиентами это проходит гладко и для всеобщей пользы, а вот девчонки с выписки периодически нервничают – раз в два месяца обычно, не чаще и не реже.

Идя после матча домой, я подумал вдруг, что ведь, наверно, и про меня у кого-то есть полный набор инфы – проверенной и не очень, а я об этом ни сном, ни духом: жесть!

Придя в пятницу пораньше на работу, я вновь разложил перед собой все три резюме, детали которых уже знал на память, и, налив себе горячий кофе, прищурился над фотографиями 3х4 в правом верхнем углу анкет:

– Ну что, апостолы, продолжим? Где тут ваши верительные креденталии... Тройка, семёрка, туз… тройка, семёрка, дама.

К обеду нужно было принять окончательное решение.

7

…БАННЫЙ ДЕНЬ

Всё-таки сауна летом – совсем не то, что сауна зимой. А сауна в июле после тренажерного зала – совсем не то, что сауна в любое время года просто ради сауны с пивом и прочими сопутствующими маргинальными атрибутами. Июльская сауна в фитнес-клубе вообще не имеет права называться сауной, даже чисто технически. Это оскорбляло мой интеллектуальный потенциал, когда я, вяло рождая все эти мысли в своей голове, прикрытой войлочной кепкой, восседал на приятно пахнущей свежей хвоей широкой скамье в парилке.

– Это мне представляется символичным, однако, Афеноген, – подал голос Фёдор где-то рядом.

– Что именно? – нехотя отозвался я.

– Да что вот мы, можно сказать, одноклассники…

– …из параллельных…

– Не принципиально… двадцать лет спустя пересеклись на этой скамейке. Ты мог бы себе представить тогда, что так всё обернётся? Партия, комсомол, Ленин… Ты, кстати, по корпоративному абонементу здесь?

– Угу, – подтвердил я.

– А я за свои, – в его голосе мне послышалось самодовольство. Он, может, и не хотел, чтобы это именно так прозвучало, но, видать, вырвалось.

– Поздравляю. Я тоже.

– Ты же говоришь – по корпоративному, – возразил он.

– Это в счёт моего дохода, Федя. Я просто волен брать натурой с компании, а ты свои выкладываешь, – теперь уже усмехнуться была моя очередь.

Фёдор Григорьевич смахнул с глаз капли пота.

– Так в чем символика, догадываешься? – спросил он.

– Полагаю, в том, что мы с тобой здесь, на этой самой лавке, представляем две глобальные ветви делового сообщества. Ты – яркий представитель собственного бизнеса, я – корпоративного.

– И как тебе у них? – в тоне представителя собственного бизнеса всё-таки чувствовалась лёгкая ирония превосходства. – Чем ты там занимаешься?

– Я менеджер, – скромно ответил я. – Топ-менеджер, – ещё более скромно уточнил.

Фёдор вытер войлоком лоб.

– Это с твоим химбиофаком?– невинно поинтересовался он.

Я рассмеялся, заёрзав на месте.

– И с ним тоже! Упорядоченное развитие и движение молекул в природе, так сказать, – я поднялся со своего места. – По-моему, хватит жариться, как считаешь?

– Ещё пару минут.

Афеноген бодро выскочил в холл, прикрыв за собой прозрачную дверь. Душевые кабины располагались тут же, полукругом у трёх бассейнов. Минут через десять мы потягивали свои дринки – Фёдор предпочёл свежеотжатый мандариновый сок, а я наслаждался заваренным зеленым чаем – и продолжали беседу в тоне старых приятелей. Вообще-то я не забыл, как он меня поколачивал пару раз после уроков за то, что не поделился с ним вариантами решений контрольных, которые в нашем классе, как правило, проходили на один урок раньше.

– Раз уж всё так символично, Афеноген…

– Да?

– У тебя разве не возникало желания заняться собственным бизнесом?

– Нет, – без раздумий ответил я.

– Да ну? – брови Фёдора недоверчиво подтянулись кверху.

– Именно так, Федя, – я отхлебнул из чашки.– Я наблюдаю твоих коллег по ремеслу каждый день, поверь, и каждый день радуюсь, что они – мои клиенты, а не наоборот: я занимаюсь поставками вашему брату оборудования, а заодно и консалтингом в области регулярного, так сказать, менеджмента склада – учетная политика, стратегическое планирование, ритэйл... всё взаимосвязано, ты же понимаешь. Законы везде одинаковые.

– У-у-у, ты ценный кадр,– протянул Фёдор Григорьевич.

– Да уж, всякого навидался. На входе, кстати, это твой серебристый «Карзус» стоит?

– Мой.

– А-а. Значит, у тебя штук пять мини-офисов по городу, и 2 раза в день курьер объезжает их с документооборотом.

Фёдор Григорьевич задумчиво поглядел на меня, потом произнес сквозь зубы:

– Их меньше, но курьер есть. А у кого его нет?

– Да не напрягайся, это примета у нас такая, – усмехнулся я, – что если «Карзус» у клуба, значит, автоматизированная система учета в уме.– Я опять добродушно рассмеялся, потом продолжил: – Как-то приезжает к нам один местный босс (ну, на «Карзусе», конечно) и говорит: «Ребятки, нам бы ещё управление этими стеллажами наладить на фирме. А то тупые все, спасу нет». Я поехал познакомиться поближе, что да как. Фирма – с рекламой, на слуху в городе, строительством занимаются. Еле нашёл в какой-то подворотне – ни вывески, ни указателя – поднялся по железным ступеням, постучался. Открыли. Провели. Дали тапочки. Нет, не одноразовые – китайские пляжные, я ещё подумал, что от строителей, небось, остались. Переобувался прямо в предбаннике, держался за косяк. Девушка молоденькая рядом стояла и любезно улыбалась – тоже в таких же замусоленных тапочках на стройных ножках. Она меня повела к директору – она как на лыжах, я следом по тропе. Но чисто, ты не поверишь! «Это корпоративный колорит?» – спрашиваю у неё. «Нет,– отвечает, – это стимулирование кровообращения в мозге, чтоб работалось лучше, ну, и пыли меньше было». И улыбается – ну прелесть! Я уж не стал спрашивать, кто придумал – догадался по ходу сам. (Про гигиену тоже промолчал, носки свои потом выбросил на выходе, незаметно, чтоб ценного клиента не обидеть.) Заводит меня в кабинет, там за огромным шикарным столом сидит мой клиент в пиджаке и галстуке, как положено, причесанный и ладный, рядом лэп-топ… а из-под стола – такие же тапочки торчат.

Фёдор раскатисто захохотал, представив себе, видимо, эту картинку.

– А какая проблема с управлением-то была?– спросил он, отдышавшись.

Я посмотрел на него долго – человек и впрямь всё своими мозгами постигал в предпринимательстве, потом задумчиво провёл ладонью по волосам и ответил:

– Да текучка кадров под 30 процентов, Федя.

– А сам он как объяснял?

– Говорит, тупые все попадаются – на работу устраиваться приходят, и все сразу миллионы хотят. Дескать, от горшка два вершка, тапочки толком одеть не могут, а туда же, за миллионами и тренингами…

Фёдор Григорьевич вздохнул:

– Ну, с персоналом в этом плане действительно проблема.

– Да? А к нам так очереди стоят.

– Хм, чего сравнивать!

– Вот-вот, и я тоже – чего сравнивать? У нас ДМС в год на одного сотрудника обходится дешевле, чем вы тратите на замену этих ваших 30 процентов! Недавно спрашиваю у другого клиента, продуктами питания занимается: «У вас есть коллективный договор?» А за него советник по правовым вопросам: «Он нам не нужен. По нему нас по судам затаскать могут, сейчас работники дюже грамотные пошли». Понимаешь? Они даже не удосужились полюбопытствовать, какие льготы по налогообложению прибыли всё это сулит, и насколько ими перекрываются издержки на персонал. Зато юрист там в почёте – типа сберегла вот компанию от подмоченной репутации. Ну, там тоже под 20 процентов текучка.

Фёдор почесал за ухом, пригладил волосы, встал, подошёл к окну. Раздвинув жалюзи, посмотрел на улицу. Серебристого «Карзуса» отсюда точно видно не было. Не оборачиваясь, спросил:

– А ты сам-то на чем ездишь?

Я мечтательно ответил, закинув руки за голову:

– Я хожу пешком, в основном. Если далеко – то на служебной.

Фёдор повернулся и неожиданно предложил:

– Давай проскочим ко мне в офис, глянешь на нашу учетную программу… ну и по документообороту, может, чего посоветуешь, а, Феня?

Я закатил глаза:

– Ну, Федька, ты меня поддел!

– Да ладно, чего ты, по-дружески – пять минут, тут недалеко. Мы ж одноклассники, в конце концов.

– Мы из параллельных…

– Не принципиально. У меня там коньячок – по пятьдесят за встречу – святое дело, а, Афеноген? – и подойдя сзади, стал разминать мне мышцы шеи. Хотел я спросить, как волк пса: «А помнишь, как ты меня гонял?», но после некоторых раздумий всё же сдался, подняв вверх ладони:

– Да не вопрос!

Офис Фёдора был действительно в трёх минутах езды. По дороге он вспоминал байку про тапочки:

– Слушай, ну, не идиот ли тот директор? Надо ж придумать – тапочки в офис для сотрудников! Я валяюсь, чес-слово!

На входе в небольшой особнячок нас встретила охрана:

– Добрый вечер, Фёдор Григорьевич. Вот ваша тельняшка.

– Постирана? – строго спросил Фёдор и, сняв пиджак, надел протянутый дежурным тельник поверх рубашки с галстуком.

Я стоял в замешательстве, не понимая, что происходит. Обернувшись ко мне, он посоветовал:

– Ты вон тот тельник возьми, в углу – его сегодня не использовали. Пиджак тут вот повесь – охрана присмотрит. Да и нет уже никого в офисе, поди, все разошлись, тунеядцы.

В фойе действительно стояли ладненькие шкафчики, в которых на крючках были аккуратно развешаны трикотажные полосатые атрибуты моряков, в черную жирную полоску.

В этот момент из бокового коридора появилась женщина, комплекцией напомнившая мне нашего завхоза Светлану Петровну. Она была в черных стильных брюках и невообразимых размеров тельняшке, при этом горизонтальные полоски визуально делали её ещё более объёмной.

– Добрый вечер, Фёдор Григорьевич! – расплылась она в улыбке. Глаза оставались ледяными. «Главбух», – догадался я.

– Подбили оборотку? – строго спросил Федька, натягивая тельник поверх пиджака и поправляя галстук.

– Да, отчет у вас в почте, – ответила она и привычным жестом стянула с себя атрибут, даже не повредив прически. Без тельника она производила впечатление вполне нормального человека. – Всего доброго!

И она вышла.

– Ну, чего ты? – заторопил меня он.

– А… это…– замямлил было я, но Фёдор перебил:

– Да не бойся, это ж тельник, не тапочки! Тапочки… догадался же…– усмехнулся и пояснил: – Мы включаем летом кондиционеры на полную, чтоб думалось народу шибче на рабочем месте, и тельник как раз спасает от простуд – вот это забота о персонале, я понимаю, а то – тапочки… ну, блин…

– А зимой?– буркнул я, подумав про телогрейку.

Фёдор хитро подмигнул:

– А ты сам догадайся.

– Да уж догадался. У тебя, кстати, как с текучкой кадров?

– Не грузись, кому надо, тот ценит!

Я покорно снял пиджак от мэтра Боччини, повесил его на свободный крючок, строго глянув на охранника, и натянул на себя пропахшую трудовыми буднями тельняшку, которую, по заверениям Феди, сегодня никто не использовал.

– Ты зимой-то наверно ещё и береты с ленточками выдаёшь, а? С буквой «Ф».

Он замер.

– Ну, ты креатив, Афеноген! Поставлю задачу – чтоб просчитали…

Я поплёлся за ним вверх по лестнице, заправляя тельник в брюки, и раздраженно подумал, что, как не верти, а с тапочками хлопот было меньше.

И чего им неймётся, нашим доморощенным бизнесменам?

Я ещё раз обернулся на свой пиджак – тот одиноко висел на том же крючке, а сквозь прозрачные входные двери серебристый «Карзус», припаркованный прямо на тротуаре у дверей здания, отбрасывал на стены яркие причудливые блики от лучей заходящего солнца, заставляя материться прохожих, которым приходилось обходить этот громоздкий импортный символ российской респектабельности и достатка.

8