Текст книги "Всёмогучка"

Автор книги: Дмитрий Чарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

ТУКИ-ТА!

Миша укладывался в постель с приятным ощущением чего-то чудесного – ведь завтра ему исполнится 7 лет, и неделю назад он честно написал на тетрадном листочке свои ожидания к этому дню: он хотел бы получить в подарок роликовые коньки. Это был первый пункт. Если почему-то с роликами не получится, то набор для плавания тоже сойдёт – маска, трубка, ласты – очень полезные и нужные предметы, ведь если они у него появятся, то мама обязательно уговорит папу купить ему абонемент в бассейн. Третьим пунктом в списке фигурировала плечевая сумка с длинным ремнём, чтобы носить на уровне колен – весьма модное дополнение к толстовкам с капюшонами, в которых в эти сентябрьские дни щеголяли школьники. Мама посоветовала написать ему три из своих предпочтений, в порядке нужности. Но Миша скромно в конце подписал четвертое: компьютер, если получится.

На то, что «получится компьютер» он, в принципе, и не рассчитывал вовсе. Взбивая подушку, у него мелькнула мысль, что у Ваньки-то он есть, с плоским экраном – ну и что с того, что это старый Пентиум. Старый – не старый, а Пентиум с играми и офисным набором не у всех мальчишек бывает.

Миша вздохнул.

Списочек он, как и положено, положил тогда под подушку. Его всё ещё терзали сомнения – куда она пропадает? Мама уверяет, что это Дед Мороз собирает пожелания детей ночью, когда они спят. Выбирает из них что-то на День рождения, а остальные складывает у себя в сейфе и хранит до Нового года, пока не наступит пора опять посмотреть на их желания и сравнить с их поведением. У Миши, однако, уже зарождалось подозрение, что, может, дед Мороз и причастен ко всему этому, но его родители, наверно, всё же задействованы больше. Да и Пашка про то же говорит – никаких дедов морозов и фей не бывает, это всё американцы, дескать, выдумали, чтобы налоги не платить. Какие налоги, какие американцы? Понаслушается по телевизору чепухи разной, а потом и всем остальным голову забивает. Дед Мороз – это… это, может, и не дед совсем, и даже не человек, но что-то такое, что делает его, Мишину, жизнь, намного легче и веселее, когда думаешь о предстоящих праздниках.

Занятия в школе только начались, но у Миши было ощущение, что они и не прекращались вовсе с весны – лето-то проскочило незаметно: вот оно только-только наступило, и вот уже мама повела костюмчик новый выбирать, да примерять. Катастрофа просто с таким коротким летом: детям отдохнуть совершенно невозможно.

– Миша, ты готов? – услышал он оклик мамы из кухни.

– Да, почти, – ответил он и быстро юркнул под простынь.

Под подушкой дежурил Бориска – резиновый и добродушный хрюша, который отгонял плохие Мишины сны. Папа иногда косился на Бориску, и спрашивал, не пора ли Бориске уже на пенсию.

– Нет, он мне ещё нужен, – неизменно отвечал Миша. С Бориской было уютнее. Родители-то вон вместе спят, им не скучно, а чего ж он, Миша, в одиночку засыпать станет?

В комнату вошла мама. От неё вкусно пахло чем-то съедобным, и хоть он и не был голоден, Миша сглотнул слюну. От мамы всегда вкусно пахло, даже когда она собиралась утром на работу.

– Наш малыш готов ко сну? – мама вошла в комнату и с улыбкой присела на край его постели. Мише показалось, что она выглядела уставшей.

– Да, мам, готов. А ты что делаешь?

– Убираюсь в кухне. Завтра придут твои бабушки и дедушки, чтобы поздравить тебя с Днём рождения, и мне нужно немного прибраться.

Миша подумал, что у них в кухне, в принципе, всегда порядок. Он сам один раз в неделю регулярно мыл посуду – по средам. Ну, иногда переносил срок на четверг или пятницу, но в субботу уж было точно никак не отвертеться – это был папин «посудный день», и если Миша пропускал все свои сроки в течение недели, то папа, уж точно, проследит за субботней посудой, он был в этом уверен, потому что не раз уже в этом убеждался – и тогда приходилось мыть за обоих. Папа, впрочем, этому был только рад.

– Они придут вечером? – спросил Миша. Почему в гости с подарками не ходят по утрам, как в песне у Винни Пуха? А вечером уже могли бы и поужинать… сами как-нибудь там, вместе все, взрослые, а он бы уж нашёл, чем с друзьями заняться.

– Вечером, конечно. Завтра же рабочий день.

– А мы можем попросить их зайти утром? – с надеждой спросил мальчик. И потом добавил: – С подарками. У меня же День рождения утром, а не вечером!

Мама мягко улыбнулась, погладила его по щеке и ответила:

– Утром тебя будет ждать один подарок, в школе наверняка дети подарят другой, а вечером ещё подарки. А представь, если все подарки придётся принимать утром? Тогда на вечер ничего не останется, и тебе станет грустно.

Миша подумал, что, наверно, в этом есть доля истины: если все подарки скопом принимать, то может получиться тот же эффект, что и от смешивания во рту жевательной резинки сразу со вкусом и апельсина, и мандарина и банана – совсем не понятно, что получается в действительности. Что-то похожее на борщ, только сладкое. А борщ не был его любимым блюдом.

– Ну ладно, – согласился он. – А ты уверена, что тот списочек, который я готовил, попал кому нужно?

– Уверена, – подтвердила мама. И добавила: – А ты уверен, что все твои поступки были правильными и честными?

Миша утвердительно закивал головой.

Мама нагнулась, поцеловала его и, пожелав спокойной ночи и приятных снов, бесшумно вышла из его комнаты, оставив мерцать маленький ночник под зелёным абажуром на полке у стены.

Оставшись один, Миша повернулся на бок и прикрыл глаза. Сон пока не приходил. Бориска, рядом с его подушкой, тоже, казалось, не хотел засыпать. Интересно, а Бориска знал, что Миша немного слукавил, когда утвердительно ответил на мамин вопрос про свои поступки? Сомнения о правильности такого ответа стали одолевать Мишу. Он вспомнил, как летом, когда они вместе с Ваней, Пашей и другими мальчиками и девочками со двора играли в прядки в спортивном городке перед школой, ему выпало водить. Миша тогда встал лицом к стене, прикрыл глаза ладошкой и начал медленно, как договаривались, считать:

 Робин-бобин-барабек

 Съел сто сорок человек,

Съел корову и быка,

И лесного червяка…

На этом месте Миша украдкой оттопырил мизинец так, что его правый глаз мог подсмотреть, что же происходило вокруг. Он успел заметить Олю – самую маленькую из их группы в тот день, кто вместе играл в прятки – как она на цыпочках, чтобы не шуршать в траве, прокрадывалась за деревянное спортивное бревно неподалеку от того места, где он водил. Других детей видно не было. А Оля, из-за своего роста, уж точно могла поместиться в тени бревна, и Миша ни за что бы её не застукал. «Так-так, – отметил он про себя, – понятненько!», и спокойно закончил считалку, уверенный в своей победе:

 Кока-колой всё запил,

Даже крышку проглотил,

А потом начал икать.

Ну а я иду искать!

 Он неторопливо повернулся, осмотрел окрестности: пусто, никого не видно. «Спрятались, надо же!» – ухмыльнулся Миша. Сам он в прошлый раз прилёг в тени развесистого клёна, и его как-то совсем быстро уже вычислила Ленка из параллельного класса, было обидно.

– Кто куда подевался? – спросил Миша, просто на удачу: вдруг кто-то не выдержит и сдастся сам? Но было тихо, лишь далекий шум проезжавших где-то за перелеском машин и стрекот кузнечиков в зелёной траве. – Я уже иду, и подхожу всё ближе и ближе! – не унимался он, делая короткие шажки от места туки-та. Ведь если отойди далеко, и кто-то успеет добежать вперёд него до места его «боевого» дежурства у стенки, то шансов выиграть и переложить обязанности «водить» на другого останется меньше.

Миша медленно двигался в направлении спортивного бревна, где пряталась маленькая Оля, постоянно оглядываясь и озираясь, чтобы не пропустить момент, когда кто-нибудь из ребят не выскочит из своего укромного местечка. Даже если все вместе выскочат, у неё не будет шансов его опередить – ведь он в любом случае по прямой был ближе к месту туки-та, чем она, а бегал он быстрее, это уж точно.

Его глаза усиленно просматривали тень за бревном, и ему даже показалось в какой-то момент, что он видит краешек её белой футболки, но, сделав ещё шаг в ту сторону, он обнаружил, что это был всего лишь обрывок бумаги, застрявший между стыками с обратной стороны спортивного снаряда.

Он был уже в семи или восьми шагах от туки-та, когда Ваня соскочил откуда-то сверху, с ветки дерева, почти прямо к стенке и с громким весёлым «Туки-та!!!» коснулся поверхности. А Мише и в голову не пришло раньше посмотреть наверх – он бы сразу его увидел! Он хотел было сделать рывок, чтобы опередить Ваню, но передумал и шагнул наоборот ещё ближе к бревну, где должна была прятаться Оля. В этот момент и Лена подбежала к туки-та, и Пашка-промокашка… У Миши оставался только один верный и самый простой шанс – это обнаружить Олю, встретиться с ней глазами, вернуться быстро обратно и затукитакать её.

Но в какой-то момент он не выдержал. Он не дождался, чтобы увидеть её, а просто крикнул:

– Оля за бревном, я тебя нашёл! – и ринулся назад, к стене, и постучал трижды ладонью по белому кирпичу, приговаривая: – Оля водит, Оля водит, я её застукал!

Ребята прыгали и скакали, радуясь, что не их черёд водить. Оля медленно вышла с другой стороны бревна – не с той, к которому приближался Миша:

– Ты подсматривал! Так нечестно! Ты не мог меня видеть – я же наблюдала за тобой, ты даже в мою сторону не смотрел! Так нечестно, давайте переиграем!

Но ребят уже трудно было угомонить. С весёлыми криками «Оля водит! Оля водит!» все кружились вокруг неё, и Миша тоже, приговаривая:

– Не хлюзди! Попалась – давай води.

Оля ничего не ответила, а просто – маленькая и худенькая – молча прошла к стенке туки-та, закрыв ладонями глаза, бормоча на ходу: «Робин-бобин-барабек…». Мише показалось, что ресницы у неё влажные, но он не стал тогда присматриваться, а бросился вместе со всеми к очередному укромному местечку.

Сейчас, лёжа в постели и перебирая в памяти эти летние забавы, ему отчего-то не было так же весело, как и тогда, всего-то месяц назад. Он и забыл про это совсем – мало ли чего приключается за жизнь! Но сон не приходил, и Бориска не мог ему ничем помочь. Ведь если бы сейчас уснуть быстро-быстро, то утро наступит гораздо скорее, чем если просто лежать и ворочаться в кровати.

И неожиданно он подумал: а что, если этот случай стал известным Деду Морозу, и его список потерял всякое значение? И ему не видать ни то чтобы компьютер, и даже не сумку-поколенку, а вообще… Миша в ужасе зажмурил глаза. Но даже в темноте перед ним как будто здесь и сейчас стояло лицо Оленьки. Теперь он был уверен, что она тогда плакала. Молча и совсем бесшумно плакала. Как-то даже по-мужски плакала девочка – не от боли, а просто от обиды. «Но девчонки же всегда плачут», – попытался он себя убедить, но, должен был тут же признаться самому себе, что в этом случае этот аргумент совсем не звучал убедительно.

«Ну и ладно! – подумал он и перевернулся на другой бок. – Буду считать облака на небе – тогда точно быстро засну».

Но не тут-то было. В каждом воображаемом облаке ему виделись лица ребят – радостные и беззаботные, а в самом большом, белом и пушистом, его собственное – грустное и озадаченное. И счёт никак не получался: ему удавалось посчитать Ваню, Пашу, Лену, Сашу, но как дело доходило до Олиного облака, то Миша сразу сбивался. Ну почему ему вспомнился этот случай именно сегодня, перед самым замечательным Днём? Он уже не думал про подарки, и не думал, что, наверно, затукитакал тогда Олю не совсем честно… вернее, совсем не честно… Он вспомнил, как Артём из их класса в прошлом году на свой День рождения принёс шоколадные батончики с соком, всех угощал, а ему, Мише, достался какой-то помятый – ему было обидно, прямо до слёз, но он не показал своей обиды, хотя расплакаться очень хотелось, но ведь он мужчина.

Наверно, Оле тоже было обидно, и ей тоже хотелось расплакаться…

– Ты не спишь? – вдруг услышал он шепот отца.

Папа стоял в проёме двери и неуверенно вглядывался в полумрак Мишиной комнаты.

– Нет,– буркнул в ответ Миша и зарылся под подушкой.

Отец подошёл ближе.

– Эй, мужичок, ты что так невесел?

А у мальчика, как назло, слёзы сами брызнули из-под ресниц. Ему так стало жалко – и себя, и Олю, и Артёма, который тогда растерянно протягивал ему помятый батончик в свой День Рождения, неловко переминаясь с ноги на ногу, а остальные ребята ехидно переглядывались за спиной именинника... Обидно до слёз.

– Расскажи мне, что приключилось, – отец присел на краешек кровати – там же, где совсем недавно спокойной ночи пожелала ему мама.

Подушка перевернулась, и Миша, запинаясь и путаясь в словах, рассказал о том, что не давало ему сегодня заснуть. Отец молча слушал, поглаживая рукой свой подбородок. Когда Миша замолчал, он спросил:

– Тебе стыдно?

В ответ мальчик всхлипнул.

– Это хорошо, что стыдно, – сказал папа и взял Мишу за руку. – Теперь нужно что-то предпринять, что бы этот стыд прошёл. Половину ты уже сделал правильно – ты честно сам себе признался, что поступил некрасиво и даже скверно.

Миша повернул к нему заплаканное лицо:

– Но ведь это было уже давно?

– Но раз ты об этом помнишь, то, наверно, не так давно всё-таки. К тому же разве не вдвойне обидно, что девочка знает, что ты сжульничал? Как ей смотреть в глаза, или прятаться от неё будешь?

– А что делать?

– Подумай сам. Ты же знаешь правильный ответ.

– Извиниться? – сама мысль Мише была страшна.

– Наверно, да. Так поступил бы настоящий мужчина.

– Но ведь настоящий мужчина – это тот, кто… – «защищает девочек» хотелось ему добавить, но он сразу почувствовал, что в данной ситуации это как-то не совсем верно, и потому закончил:

– … защищает Родину?

– Да. Но ведь Родину защищают и девочки, и женщины тоже. Мужчины сильнее обычно своими мускулами, но иногда оказываются слабее, когда нужно признать свою неправоту. Тогда они гораздо слабее. Ты же чувствуешь уже, что нужна смелость, чтобы признаться ей и извиниться?

– Наверно.

– Тогда нужно всё-таки принять верное решение. Думай о том, насколько тебе станет легче потом, насколько больше ты сам себя станешь уважать – и тогда первый шаг окажется не таким уж страшным, поверь.

Миша задумался.

– А у тебя были такие случаи? – немного погодя спросил он.

Теперь уже была очередь папы задуматься. Наконец он ответил:

– Наверно, были. Человек так устроен, что ему помнятся в основном приятные моменты из жизни, и если я когда-то сделал что-то некрасивое, но потом исправил и извлёк из этого правильные выводы, то, наверно, я тоже прошёл через обиды и стыд – все люди когда-нибудь оказываются в сложных ситуациях, и очень важно принять правильное решение, чтобы эти обиды и недосказанности не собирались внутри тебя в большой и горький комок. Из таких вот комков и получаются злые дяди, – добавил с улыбкой он.

– Ты у нас не злой, – удовлетворенно заметил Миша.

– Вот и хорошо. Я знаю, что ты примешь правильное решение. А теперь спокойной ночи, завтра у тебя суматошный день.

Когда папа ушёл, прикрыв за собой дверь в его комнату, Миша некоторое время смотрел на потолок, на радужные круги от ночного абажура, и постепенно чувство уверенности и спокойствия заставило его ресницы сомкнуться, и он уснул, прижимая к себе Бориску.

Засыпая, он точно знал, что завтра утром он встретится во дворе с Олей, когда она пойдёт в школу, и что ему не нужно будет больше стыдливо избегать её – Миша сам к ней подойдёт первый; и что он будет рад любому подарку на свой День рождения, потому что подарки – всегда от чистого сердца и с добрыми пожеланиями.

Уже поздно ночью в комнату тихо вошли родители и положили возле его стула с аккуратно сложенной одеждой большую коробку, перевязанную весёлой ленточкой с огромным красным бантом.

ТРАКТОР

 Всякий раз, когда маленький Алёша видел на улице экскаватор, он останавливался и показывал на него пухленькой ручкой, произнося с восторгом:

 – Трактор!

 Большая машина загребала ковшом землю, поднимала её высоко-высоко и затем плавно переносила в кузов огромного грузовика. В стеклянной кабинете сидел водитель и сосредоточенно управлял рычагами.

 – Мама, это трактор! У него такие большие колёса сзади, а спереди ма-а-аленькие, вот такие…– и он показывал обеими ручонками, какие у экскаватора крохотные передние колёса.

 Мама присаживалась на корточки рядом с сыном и объясняла, что ещё у трактора есть фары, которые освещают дорогу в темноте, и мотор, который заставляет все механизмы большой машины двигаться. Лёша кивал ей в ответ и повторял, словно запоминая:

 – Фары. Мотор. Ковш. Руль. Кнопка.

 К зиме он уже знал почти все части, из которого состоит экскаватор, но ближе к Новому году тракторов на улицах становилось всё меньше и меньше. Папа говорил, что земля стала холодная, как песочек у них во дворе, который совсем уже склеился, и ковш не может так легко загребать землю, как летом. А ещё выпал снег, и земли не стало видно совсем. Но иногда мальчик всё равно видел трактора, очищавшие от снега дороги большими щётками, которые издалека были похожи на щётки домашнего пылесоса, только круглые. Они быстро крутились позади трактора, поднимая вверх облако снежной пыли.

 Алёша очень хотел, чтобы на Новый год Дед Мороз подарил ему трактор, с большими передними и маленькими задними колёсами, с ковшом и щёткой. Правда, он не совсем себе представлял, как щётка и ковш могут быть на одном тракторе сзади, но Дед Мороз-то наверняка знал, поэтому мальчик сильно не переживал – как-нибудь получится!

 Когда за окном стемнело, а родители уже накрыли стол для праздничного ужина, и ёлка сверкала всеми огоньками, освещая веселого Снеговика и плюшевого Енота, с которым Лёша дружил и даже брал с собой в кроватку на ночь спать, он ходил за папой по пятам и спрашивал:

 – А когда Дед Мороз придёт? А он правда знает про трактор? И руль?

 Папа объяснял, что Дед Мороз приходит поздно ночью и кладёт подарки под ёлку, а утром дети их там находят, если хорошо посмотрят под веточки. Алёша вздыхал, потому что до утра ещё было так долго!

 – А можно мне его подождать? – спросил он.

 Папа подумал и ответил:

 – Если дождёшься – почему же и нет? Но вдруг он задержится – вон какие сугробы намело на улице.

 После ужина он так и сделал – сел в кресло и стал ждать, рядом с весёлой и нарядной ёлкой. Её огоньки переливались разными цветами, по телевизору Хрюша со Степашкой спорили о том, на каких санях Дед Мороз приезжает в дома к детям, и мама заботливо подложила Лёше подушку, потому что его маленькая голова стала клониться к подлокотнику кресла, всё ниже и ниже, пока, наконец, не коснулась мягкой подушки.

Он вдруг увидел перед собой свой дворик, а у себя в руках – ведёрко и лопатку, с которыми обычно ходил гулять, и Лёша стал загребать лопаткой снег и складывать в ведёрко, как это делает экскаватор. Когда ведёрко наполнилось, он пошёл относить его к большому сугробу, чтобы выгрузить, и тут заметил, что в сугробе были встроены ворота, как у папиного гаража. Ему стало интересно: и что же там внутри может находиться? Подойдя поближе, Лёша обнаружил, что одна из дверей была приоткрыта. Он заглянул в неё и…

Прямо перед ним стоял новенький, чистенький желтый Трактор, настоящий, с Мотором и большой круглой Щёткой! Передние Фары приветливо ему подмигнули желтым светом, а узкая полоска Радиатора раздвинулась в улыбке. Сзади у Трактора виднелся Ковш, поднятый кверху.

– Лёха, давай забирайся в кабину! – услышал он тоненький голосок, а, подняв глаза, увидел своего друга Енота, сидевшего верхом на Моторе и махавшего ему плюшевой лапкой.

Алёша обрадовался этому приглашению и быстро подошёл к маленькой лесенке, которая вела в Кабину. Пока он забирался внутрь и открывал дверцу, Енот уже сидел в водительском кресле и показывал на Руль:

– Смотри, прям как ты хотел! А вот и Ключик.

Действительно, это был его, Лёшин, Трактор, с маленьким блестящим Ключиком, Рулём и Кнопками.

– Нам нужно расчистить дорогу, чтобы Дед Мороз мог легко проехать к дому, – сообщил Енот.

– Хорошо! – согласился мальчик и повернул Ключик, как это всегда делал папа в своём автомобиле.

Трактор мягко заурчал. Лёша нажал первую Кнопку, и двери снежного гаража медленно отворились. Трактор плавно стал выезжать на улицу. С одной стороны была дорога, с другой – его дворик, где дети лепили снеговика. Они увидели его, сидящим в тёплой Кабине настоящего Трактора, и замахали ему руками, и он им сказал:

– Сейчас расчистим дорогу, чтобы Дед Мороз мог к нам легко подъехать!

– Ура!!! – обрадовались дети.

Лёша повернул Руль, и Трактор направился к дороге, занесенной снегом. Он нажал вторую Кнопку, и Щётка быстро закрутилась, расчищая белое покрывало у подъездов их дома, радостно урча и приговаривая: «Расчищаем, расчищаем, расчищаем!»

Доехав до конца дома, он развернулся, и поехал в обратную сторону, чтобы как следует выполнить работу. У выезда на главную трассу Алёша увидел огромный сугроб, который мешал пешеходам проходить, и, направившись к нему, он включил третью Кнопку, и тут же Ковш, радостно поскрипывая, стал черпать слежавшийся снег и переносить его в кузов подъехавшего тут же грузовика, за рулём которого сидел Енот.

– Какой ты быстрый, Енотик, молодец! – похвалил его Лёша.

Когда сугроб с тротуара исчез, и кузов грузовика был весь заполнен кучами снега, Енот на грузовике отъехал, а Лёша решил посмотреть, не требуется ли помощь на ближайшей стройке, где возводился новый кирпичный дом. Он заехал на стройплощадку и увидел высотный Кран, который помогал строителям переносить тяжёлые грузы с одного места на другое. Кран опустил железный крючок, которым он цеплял грузы, и спросил у мальчика:

– Хочешь полетать по небу на своём волшебном Тракторе?

Алёша обрадовался и кивнул, и тогда Кран поднял его Трактор высоко-высоко, прямо к небу, и он увидел заснеженные крыши домов, и телебашню, в которой жили Хрюша со Степашкой, и парк, в котором стояли карусели, и голубей, пролетавших мимо. Одна из гулей присела на теплый Мотор его летучего Трактора, и Лёша достал кусочек серого хлебушка из висевшего у Руля пакета и протянул ей через боковую форточку, и сразу другие голуби слетелись и устроили себе настоящий пир, воркуя и переговариваясь друг с другом:

– Какой Лёша хороший мальчик! Какой он умница!

Солнце казалось ему таким близким и тёплым, что Лёша с радостью подставлял ему свои раскрасневшиеся щёчки.

Немного погодя Трактор мягко приземлился в Алёшином дворе, напротив снежного гаража. На улице уже начинало темнеть, и Лёша подумал, что его папа и мама уже беспокоятся о нём – ведь он целый день работал на Тракторе, а они и не догадывались даже об этом. Мальчик аккуратно заехал в открытые двери сказочного гаража, повернул Ключик, и Мотор затих.

Он зажмурил глаза, потянулся на водительском кресле и почувствовал, как что-то мягкое щекочет его по носику. Когда он их открыл, его друг Енот смотрел на него своими темными бусинками, лёжа рядом на мягкой подушке.

– Лёшенька, с Новым годом! – услышал он голос мамы. Она стояла у дверей его спальни и улыбалась. Рядом стоял папа и тоже улыбался. Он сказал:

– Пора заглянуть под ёлку!

Лёша подскочил вместе с Енотом с кроватки, побежал в зал и под ёлкой увидел свой Трактор.

Он был желтый, с Фарами и Мотором, с Ковшом и Щёткой, а внутри высокой прозрачной Кабины в середине располагался Руль.

– Мой трактор! Мама, папа, смотрите, мой трактор!

Затем он подбежал вместе со своим Трактором к окну и посмотрел на улицу.

– Дед Мороз смог подъехать к нашему дому! – сказал Алёша и крепче прижал к себе Енота и Трактор.

– Ну, конечно же, смог, – сказала мама, – он к тебе очень спешил, когда ты уснул вчера возле ёлки, и переживал, что ты его не дождался.

– Да, я был занят, – мечтательно подтвердил мальчик и снова выглянул в окно.

Вдалеке стоял Кран, и Алёше показалось, что Кран слегка качнул своей стрелой, как бы желая ему счастливого Нового года.