Текст книги "Учитель. Назад в СССР 6 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Буров

Соавторы: Аристарх Риддер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

– Дядь Вась… Василий Дмитриевич, здравствуйте, – исправилась Оксана Гринева. – А вы не знаете, куда Егор повёл… Егор Александрович повёл своих ребят? – чуть смущаясь, поинтересовалась фельдшерица.

Митрич хитро прищурился, неторопливо достал из кармана штанов пачку папирос, коробку спичек, вытащил одну папироску, неторопливо прикурил. Немного узнав характер дядь Васи, Оксана уже не дергалась, желая поторопить вездесущего и всё знающего Митрича. Чем больше торопишь Василия Дмитриевича, тем больше времени уходит на то, чтобы получить необходимую информацию. Дядь Вася очень не любил, когда его торопят.

– Так это… – раскурив, наконец, папироску, довольно зажмурившись, продолжил разговор Беспалов. – На Медвежью поляну. А вам зачем, Оксана Игоревна? – мужичок уставился на девушку.

– Да вот хотела прогуляться, заодно ребят проведать, мало ли что, – беспечно ответила Оксана. – Выходной у меня. Все дела переделала, хочу искупнуться, может, ягод собрать. Ну и местность изучить, раз уж такая оказия.

– Ну да, оказия такая – это дело нужное, – по-доброму усмехнулся Митрич. – Только заплутаете вы, товарищ доктор, в нашем-то лесу-то, да без карты. А карту я Ляксандрычу отдал. Он хоть и бывалый парень, армия за плечами, но всё одно, с непривычки да первый раз в нашем лесу и заплутать можно, – повторил Василий Дмитриевич.

– А у меня тоже карта есть, – улыбнулась Оксана Игоревна, полезла в сумку, вытащила аккуратно свернутую бумагу. – Вот такая подойдёт? – поинтересовалась у дядь Васи.

– Кхе-кхе… – Беспалов от неожиданности поперхнулся дымом, потряс головой.

Гринева сделала шаг в сторону, зашла сбоку и от души похлопала Митрича по спине.

– Ох, ты жеж… эх… ох… – от души крякнул дядь Вася.

– Полегчало? – участливо поинтересовалась Оксана Игоревна.

– Спасибо, дочка, прям как рукой сняло… – закивал Митрич, отступая на шаг от девушки. – А рука-то у вас тяжёленькая, Оксана свет Игоревна, – хохотнул Беспалов. – А по виду-то и не скажешь. Больно худая вы. Пирожки-то кушаешь, что бабка моя гостинцем передаёт? Или малышне скармливаешь? – мужичок подозрительно прищурился.

Гринева слегка порозовела, но уверенно произнесла:

– Кушаю, Василий Дмитриевич. Поклон и спасибо от меня Марии Фёдоровне передавайте. Очень вкусные пирожки! Я так скоро и в двери ФАПа не войду, одними пирожками на работе только и питаюсь.

– А вот неправду говоришь, дочка, нехорошо-о-о, – протянул Митрич, сердито попыхтел папироской.

– Да что вы, Василий Дмитриевчи, – вспыхнула Оксана. – Кушаю, честное комсомольское.

Митрич сверлил фельдшерицу строгим взглядом. Но в глубине зрачков плясали весёлые чертенята. Понятно было, скучно старому, решил подшутить над молоденькой девочкой.

– Ну… – окончательно смутилась Гринева. – Иногда угощаю мальчишек, они под окнами у нас целый день играют… голодные ведь… А домой не идут, боятся, что мамки домой загонят… – покаялась Оксана Игоревна. – Ведь можно же, правда? Или я что-то не так делаю? – заволновалась Гринева.

– Можно, отчего жеж нельзя-то, – важно кивнул Беспалов. – Всё то, не переживай, то я так… проверял… – хмыкнул Митрич. – Прикармливаешь, значит, пацанят-то… А они потом суп не едят, пирожков твоих ждут, – усмехнулся дядь Вася.

– Да я больше не буду… – покаялась Оксана, вздохнув.

– Ага, как же, не будет она, – хохотнул Василий Дмитриевич, окончательно перейдя на «ты». – Ты себе-то веришь? Эх, Оксаночка Игоревна, больно ты жалостливая, как я погляжу. Так чего там на карте-то? Давай погляжу, помечу, куда Егор телят своих погнал. Никак соскучилась? – подмигнул фельдшерице Беспалов, резко меняя тему.

Гринева пуще прежнего залилась краской и забормотала скороговоркой:

– Я просто прогуляться… и ребят проверить… в походе без медсестры нельзя… а Егор… Егор Александрович один пошёл… ребят-то много…

– С дюжину будет. Да ты не переживай, там девчонки боевые, мигом пацанят построят. Всё помощь твоему Егору, – пыхнув папироской, успокоил Митрич.

– Ничего он не мой, – краска с лица фельдшерицы плавно перетекла на уши и на шею.

Оксана уже сто раз пожалела, что пришла к Митричу за помощью. И ведь знала, знала, что хитрый сосед изведет вопросами, но всё равно пошла. Потому как больше никто помочь не мог в её интересе. Да и что греха таить, соскучилась Гринева по общению с неугомонным Егором. После того как Елизавета Баринова, бывшая невеста Зверева, покинула их село, встречи стали редкими. Конец ученого года, навалилось много работы что у него, что у нее. К вечеру устанешь, ног не чуешь, а еще дела домашние… Не до встреч стало.

Два раза на танцы вместе только и сходили. Думала Оксана, вот лето наступит, у реят каникулы начнутся, чаще встречаться станут. Другая напасть приключилась: у Егора то экзамены, то выпускной, то вот в поход ушел с новым классом. У нее выезды на поля, то руку кто-то повредит, то ногу потянет.

– Эх, молодо-зелено, – хмыкнул Митрич. – Ну, гляди сюда… вот тут она, Медвежья полянка-то, видишь? До нашего пляжу дойдёшь, там по тропинке выше топай, потом вот туточки чуть к реке свернёшь… Ну, а там уж и не заблудишься, всё по прямой до ели раскуроченной. От неё сразу к берегу, поняла?

– Поняла, – кивнула Оксана.

– А там ужо и своего услышишь. Детвора-то в походе громче громкого верещит, издалека слыхать, – хмыкнул дядь Вася.

– Спасибо, Василий Дмитриевич, – поблагодарила Гринева, решив проигнорировать спорный момент про «ее Егора». – Ну я пойду тогда.

– Да погоди-ка, не суетись, – остановил фельдшерицу Митрич. – Ты чего вот так в лес-то собралась? – дядь Вася окинул девушку взглядом.

Цветастый летний сарафан, босоножки, коса и врачебная сумка в руках.

– С работы никак? – кивнул на саквояж дядь Вася.

– Забегала по делу, аптечку собрать, вдруг у них так кто поранился, – пояснила Оксана. – Я домой теперь, переоденусь и пойду… на прогулку… – запнулась Гринева.

– На прогулку, это хорошо… Прогулка – она ведь что?

– Что? – машинально переспросила фельдшерица, смирившись с разговорчивостью информатора.

– Правильно, прогулка – она ведь кровь разгоняет, а кровь – она что? – Митрич задрал к вверху указательный палец.

– Жизнь продлевает, – ответила Оксана Игоревна, выучив наизусть присказку дядь Васи.

– То-то! Прогулка – она кровь разгоняет, потому и жизнь продлевает, – уточнил Митрич. – С тобой, что ли, Оксана свет Игоревна, прогуляться? А? Тряхнуть стариной? – задумчиво поглядев в небо, пыхнув папироской, протянул Беспалов.

– Василий Дмитриевич, я быстро пойду, чтобы туда и обратно обернуться, к вечеру домой вернусь, – решительно отказалась Оксана от сомнительного попутчика.

Митрич, конечно, человек хороший, всё умеет, много знает. Но девушка совершенно не рассчитывала на то, что Бесплалову взбредет в голову ее сопровождать.

– И то верно, бабка моя вернется, а у меня еще конь не валялся… М-да… На Медвежьей полянке Ляксандрыч со своей бандой.

– Отчего же с бандой? – удивилась Гринева, тут же мысленно отругала себя за то, что повелась на провокацию.

– Так бандиты и есть! – хохотнул довольный Митрич. – То салюты учудят, то пистолеты у кого стащат, глядишь, скоро и танк пригонят, – понизив голос, заговорщицки фыркнул Митрич. – Не удивлюсь, ежели из похода медведя дрессированного притащат.

– Ой, Василий Дмитриевич, а почему полянка-то Медвежья? Там что, медведи бродят? – взволнованно спросила Оксана, сообразив, что смущало во время разговора.

– Так ягодник там недалеко… – отмахнулся Митрич. – Не боись, медведей там отродясь не встречали. Ну, разве что лет тридцать назад забрел один такой… дурной, по весне. Панька с Захаром еле ноги унесли, было дело, – вспомнил дядь Вася. – Так-то дурной мишка, с недосыпу и с голодухи полез, куда не след. Потому и прозвали Медвежья полянка.

Беспалов помолчал, почмокал папироску, пустил дым и закончил:

– Опосля и не видал никто медведей-то в тех краях. Они поглубже в лес ушли. Больно шумный у наснародец-то, а медведь – он зверь тихий, спокойный, шуму не любит. Ты вот чего, – дядь Вася сурово прищурился, поджал губы, оглядел фельдшерицу с ног до головы.

– Чего? – настороженно уточнила Оксана, вся подобралась, напряглась от неизвестности.

– Ты с собой колотушку прихвати на всякий случай. Такую, знаешь, тесто раскатывать.

– Скалку что ли? – изумилась Гринева.

– Во-во, её, родимую. Эх, по молодости гоняла меня бабка моя скалкой-то… – довольно прикрыв глаза, поведал Митрич. – Были денечки-то, и-э-эх…

– Зачем скалку, Василий Дмитриевич? – переспросила фельдшерица, возвращая соседа с небес на землю.

– Так ясно зачем.Медведя отгонять. Говорю жеж, медведь – зверь тихий, шуму боится. Ты колотушкой-то по котелку постучишь, вот медведь и сбежит от тебя куда подальше, не тронет, – пояснил Митрич.

– Вы же сказали, нет там медведей, – растерянно произнесла Оксана Игоревна.

– Нету, – кивнул Митрич.

– Тогда колотушка с котелком зачем? – пытаясь понять логику дядь Васи, уточнила Гринева, хмуря брови, вглядываясь в морщинистое лицо. Но сосед-шутник умел держать серьезное выражение, мало кто когда угадывал, шутит Митрич или правду говорит.

– Так на всякий случай, – серьезно заявил дядь Вася. – Мало ли… а ты одна по лесу-то… а тут всякое за оружие сойдет, колотушка-то и пригодится.

– Хорошо, я подумаю, – обреченно вздохнула Оксана, сдерживая желание закатить глаза. – Я пойду?

– Ступайте, Оксаночка Игоревна. Ляксандрычу от меня пламенный привет. Погоди-ка! – вдруг вскинулся Митрич. – Я мигом!

Не успела Гринева открыть рот, чтобы уточнить, куда сосед помчался, как дядь Вася развернулся и стремглав кинулся в дом. Через пять минут Беспалов появился на пороге с довольной улыбкой, с газетным свертком в руках.

– На-ко вот, держи, пироги там… Маня с утра пекла… сладкие и с мясом. Пусть ребятишки побалуются… поди на походных-то харчах уже и животы подвело. А тут свое, домашнее, – Митрич сунул сверток в девичьи руки.

– Спасибо, Василий Дмитриевич, – поблагодарила Гринева, торопливо схватила пакет и попрощалась. – До свидания, побегу я.

– Ну, беги, чего уж там, – важно кивнул Митрич, снова доставая пачку папирос из кармана, коробок спичек и прикуривая очередную папироску.

– А курите вы слишком много, Василий Дмитриевич, – не удержалась фельдшерица на прощание. – Докуритесь, отправлю вас в город на обследование! Курить – здоровью вредить! И никакие прогулки не помогут, если будете дымить так много.

С этими словами Гринева развернулась, взметнула косой и быстрым шагом пошла к своему дому, оставив ошарашенного Митрича с открытым ртом.

– Ишь ты, уела меня-таки… Ну, хороша девка, чем не пара нашему-то Егору-то? А? Ну, чистый огнь живой! – довольно хмыкнул дядь Вася, глядя вслед Оксане.

Сунул по привычке в рот папироску, вздохнул, вытащил, убрал в пачку, спрятал в коробок в карман.

– Ишь ты… в город на следование… вот прям-таки брошу всё и поеду в этот ваш город на енто ваше следование… – хмыкнул Митрич, развернулся и неторопливо зашел во двор.

* * *

До реки мы добрались без приключений. Схлынуло чувство неприятного взгляда и общей настороженности. Я слегка расслабился, но бдительности не терял. Мальчишки с гиканьем и веселыми криками посдирали с себя на ходу одежду, едва мы вышли на берег реки, и помчались купаться. Девочки более степенно подошли к делу. Для начала разулись и осторожно попробовали температуру пальчиками ног. Затем осмелели и зашли в воду по колено. Мальчишки уже плескались вволю, когда семиклассницы Валя, Верочка и Таисия наконец-то решились присоединиться к парням.

– Егор Александровичи, а где нам переодеться? – озабоченно поинтересовалась Тася.

Я оглянулся по сторонам.

– Думаю, вон те заросли вполне подойдут в качестве раздевалки, – заметил я. – Только подождите минутку, проверю, чтобы там чисто было и никакой живности.

– Ой, какой живности? – тут же испугалась Верочка. – Я змей ужас как боюсь! Просто до мурашек! – Вера поёжилась.

– Нет тут никаких змей, мальчишки своими воплями уже всех распугали. Слышишь, даже птицы и в сторону улетели, издалека переговариваются, – успокоила подругу Таисия. – Ну что, Егор Александрович? – обратилась ко мне, едва я вернулся из разведки.

– Всё в порядке. Можете переодеваться, я вас посторожу, – заверил девочек.

– Спасибо, Егор Александрович! – хором поблагодарили семиклассницы и неторопливо, соблюдая достоинство, удалились в густые заросли.

Минут через пятнадцать девочки вышли из импровизированной раздевалки с вещами, перекинутыми через руку, и полотенцами, которые достали из своего общего рюкзака.

Когда мы собирались в поход, Тася заявила, что один рюкзак – это мало, и они возьмут свой. Потому что им нужны и купальники, и полотенца для речки. Это мальчишкам хорошо, могут в одних трусах искупаться, потом обсохнуть, натянуть одежду и готово. А им, женщинам, такое не подходит. Таисия так и сказала «женщинам». Я про себя улыбнулся, но вслух только поддержал, со всей серьёзностью выслушав рассуждения Громовой.

Собственно, девочки оказались правы. В этом маленьком приключении рюкзак я взял на себя. Оно, конечно, полотенца много веса бы не добавили, но девчонкам спокойнее нести личные вещи в своих сумках, чем прятать их в вещмешок среди еды и прочих туристических принадлежностей. Надо сказать, несли рюкзак по очереди, не ругаясь и не споря.

– Мы готовы, – степенно объявила Валя. – Мы пойдем купаться, – пояснила Евсеева.

Я ответил с такой же серьёзностью:

– Конечно, Валя, купайтесь на здоровье.

Валентина кивнула и первой двинулась в сторону речки. Верочка с Таисией пошли за ней, о чём-то негромко переговариваясь и хихикая.

Валя медленно ступила в воду, поморщилась, постояла и сделала первый шаг. Рядом стали Вера и Тася. Надеждам девчонок потихоньку войти в воду не суждено было сбыться. Едва мальчишки заметили одноклассниц, как вмиг закончили свои морские бои и ринулись к одноклассницам.

– По противнику одновременный залп! – заорал радостно Ленька. – Пли!

И вот уже в сторону девчат летит шквал брызг. Руками и ногами мальчишки устроили Вере, Тасе и Вале фейерверк из речной воды. Семиклассницы пищали, ругались, отмахивались, но через пару минут не выдержали и ринулись в бой.

– Эх, парни, не ведаете вы еще женской силы, – с улыбкой хмыкнул себе под нос, наблюдая, как троица юных валькирий загоняет пацанов вглубь реки.

– Глубоко не заходите! – крикнул предостережение.

– Ага, – раздался один-единственный голос Леньки Голубева, который вошел в роль командира. Остальная ватага даже не заметила моего возгласа.

После речной битвы детвора принялась играть в более тихие игры: речные догонялочки, «собачку», кто дольше просидит под водой без воздуха и прочие летние развлечения, в которые играют все дети, оказываясь у водоема.

В какой-то момент от веселой компании незаметно отделился Ванька Мальков и поплыл к берегу. Немного повалялся на песке, бултыхая ногами по воде и делая вид, что ему совершенно неинтересно, где я нахожусь и что делаю. Затем поднялся, побродил по бережку, загребая воду. Постоял, поорал в знак поддержки. Отмахнулся от предложения вернуться к друзьям, глубоко вздохнул, развернулся и побрел в мою сторону.

– Замерз? – поинтересовался я с улыбкой у мальчишки.

– Да не-е-е, – протянул Мальков, покосившись на меня. – Я это… посидеть, надоело с ними… – Ванька махнул в сторону друзей. – Орут как оглашенные… – скривился пацаненок.

«Ну-ну, – усмехнулся про себя. – Пусть будет так. Подождем».

– А вы чего делаете, Егор Александрович? – полюбопытствовал мальчишка.

– Да вот решил костерок сообразить, чтобы чайку согреть. Попьем чаю перед дорожкой, пока ребята обсыхать будут. И с новыми силами обратно к лагерю.

– А, понятно… Я могу за дровами сгонять, – предложил Ванька, глядя на пару веток, которые я притащил. – Эти крупные, а топорика у нас нету.

– Как нету? Есть у нас топорик, – улыбнулся я, кивнув на инструмент. – Всё свое ношу с собой.

– Маловато будет, – со скепсисом в голосе заметил Ванька, поглядывая на меня.

– Ну тогда пошли, прогуляемся, дровишек наберем. Поможешь? – откликнулся я на мальчишеский намек.

– Помогу, – после секундного колебания с готовностью согласился Мальков. – А… ребята?

– Девочки присмотрят. Да и мы недалеко будем, – успокоил я парня. – Тася, Вера, Валя, присмотрите за нашими архаровцами. Мы за дровами, – крикнул я девочкам, которые вышли из речки и теперь сидели на берегу, делая вид, что загорают. На самом деле о чем-то болтали, оживленно поглядывая на пацанов, которые по-прежнему бесились в речке, как молодые щенки на выгуле.

– Хорошо, Егор Александрович, – кивнула Таисия.

– Мы приглядим! – подтвердила Верочка и тут же бросила. – Соловьев! Куда поплыл? Вернись обратно! Сказано, далеко не заплывать!

– Вот видишь, процесс отлажен, – подмигнул я Малькову. – Ну что, идем?

– Пойдемте, – вздохнул Ванька, видимо, слегка сожалея о своей решительности.

Мы молча покинули поляну, углубились в лес, попутно собирая мелкие ветки.

– Егор Александрович… – спустя некоторое время нерешительно заговорил Ванька. – А вот чтобы вы сделали, если бы кто-то обнаружил в… лесу… кое-что странное… жуткое… – спросил Мальков, поднимая очередную деревяшку, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Тут всё зависит от объекта, который этот кто-то обнаружил в лесу. Точно в лесу? Может, в соседнем дворе или доме? – вскользь уточнил я.

– Не, не в соседнем… Через двор, – машинально ответил Мальков. – Ой… – Ванька вскинул на меня испуганные глаза. – Я хотел сказать…

– Может, поговорим, Ваня? – мягко предложил я. – Одна голова хорошо, а вот две точно смогут найти решение. Правильное решение.

Иван колебался, я же шагнул к поваленному стволу и присел, спокойно глядя на мальчишку. Через пару минут Мальков вздохнул, подошел ко мне, плюхнулся рядом. Дерево скрипнуло, прогнулось под нашей двойной тяжестью, замерло. Замерли и мы, глядя друг на друга.

Наконец Ванька решился, сглотнул и начал торопливо рассказывать, путаясь в словах и запинаясь.

Глава 9

– Ты за каким лешим пацаненка-то отпустил? Валить его надо было!

Невзрачный седоватый мужичонка со злыми глазами выматерился и сплюнул на замызганный пол.

– Со всем идиот? – возмутился собеседник. – Мне их чего, всей компанией валить надо было? Был бы один, куда ни шло. списали бы на зверя или утоп там… Эти ж курвы малолетние с учителем приперлись. Их там человек двадцать, расползлись как тараканы! Валить! Тебе бы только валить!

– Да хоть и двадцать! А ежели он видел чего? – ярился мелкий мужик с проплешиной на макушке. Три седые волосины прикрывали лысину неряшливыми прядями.

– Да не видел он ничего! Я его шуганул. Так он со страху чуть в штаны не наделал! – заверил худощавый напарник в добротной куртке и охотничьих сапогах.

– Ты уверен? – горячился плюгавый.

– Уверен, – решительным тоном подтвердил высокий. – Ну, перелез через забор, ну, пошатался по соседнему двору. А как к нам ломиться стал, так я его и нашугал знатно.

– Это как? Солью в зад зарядил? – хохотнул плюгавый.

– Шумно… Не… Пошумел малость, ну, будто зверь какой в сарайке вошкается. Ну, пацан и дал деру.

– И чего, даже не стал в щелки заглядывать? Чтоб на зверя-то поглядеть?

– Дык законопачено всё, куда глядеть-то? И чего глядеть? Он стрекача такого дал, только пятки сверкали.

– Ну, смотри, – покачал головой плюгавый. – Головой отвечаешь, ежели чего ответишь… Сам знаешь, Штопор промахов не потерпит, раз голову снимет.

– Угу… Пусть попробует… Выискался такой сниматель… – буркнул раздраженно высокий. – Ладно, давай, чего там? Новое притащим? Или старое доглядим?

– Так и новое, и старое… Всего хватает… Знатную нынче захоронку вскрыли… – осклабился плюгавый, являя миру золотой зуб.

– Был бы толк, – хмыкнул худой.

– Толк будет, – заверил коротышка с лысиной. – Штопор знает нужняков, быстренько сбагрим… Ты вот деньгу получишь, куда рванешь? – поинтересовался плешивый.

– Сначала получить надо, потом делить… – отмахнулся недовольно высокий.

– Да чего уж там. Первый раз, что ли? – хмыкнул лысый, подходя к старому сундуку, скидывая с него тряпицу и откидывая крышку. – Слушай, Вяз, а пацаненок точно не добрался до захоронки? – задумчиво пробормотал плешивый, внимательно разглядывая содержимое сундука.

– Да чего пристал-то, Комар? Не было его в сарае! Не было! Скажешь, метки сдернуты? Ну? – рявкнул высокий, отзываясь на кличку Вяз. По паспорту его звали Вязьмовский Петр Сергеевич, а по жизни с детских лет прозывали Вязом из-за фамилии ну и по высоте роста.

– Вроде на месте, – пробормотал Комар. – Да ладно, чего ты орешь-то? Не было и ладно, – дернул плечом Комар.

– А чего тогда спрашиваешь? – буркнул Вяз.

– Показалось, – задумчиво протянул Комар, он же Георгий Комаровский, любитель старых военных потерянных кладов, выпивки и крупных статных баб. Заводили Комара пышные формы. Видимо тем самым плюгавый компенсировал свой маленький рост. – Ладно, давай считать да спускать вниз. Что там пионеры, свалили?

– Давно уже, – подтвердил Вязьмовский. – Проводил их за околицу. Возле колодца у воды потоптались да на речку отчалили.

– Так они чего, вернуться на ночевку? – напрягся Комар.

– Не-е, домой потопают. Слышал, бригадир ихний… учитель который… сказывал, что, мол, скупнутся, перекусят и в лагерь обратно.

– А лагерь у них где? – поинтересовался Комаровский.

– Да я почем знаю? – возмутился высокий. – В окрестностях нет ничего, по ходу, пришли со стороны жеребцовских, старой тропой. Мальчишка вел, местный, видать. А учитель-то не из местных.

Вяз снял со стола мешковину, открыл содержимое, оглядел, нахмурился.

– Да ну нет… – буркнул себе под нос, покосился на Комара: слышал или нет.

– Так, а с учителем чего? – напарник не услышал последнюю фразу, продолжая извлекать содержимое сундука и выкладывать на пол в сарае.

– Ну и за каким лешим ты двойную работу делаешь? – возмутился Вяз.

– Чего это? – удивился Комар, недовольно разворачиваясь к напарнику.

– Вытаскивай, считай да складывай сразу в ящики. Надо скорее, а ты тут погляделки устроил! – пояснил свою позицию Вяз.

– А вдруг ржавое? Или еще чего? –отмахнулся Комар.

– Делай, как знаешь, – сердито буркнул Вязьмовский. – Сколько гранат-то было, помнишь? – разглядывая старое оружие, лежащее перед ним на столе, уточнил вдруг Вяз.

– Ну, десять, а чего? Пропало чего? – напрягся Комар.

– Не-е, показалось, – облегченно выдохнул высокий. – Ладно, не отвлекай, считать буду.

– Пацан точняк ничего не видел? – снова переспросил Комар, прищурившись, разглядывая напарника.

– Да не видел он ничего… говорю тебе! Он и в сарае-то не был! Так, возле забора потоптался! – вызверился Вяз. – Отвали.

– Я-то отвалю, Вяз, да потом как бы Штопор не навалял, – зло ухмыльнулся плюгавый.

– Сам разберусь, – дернул плечом Вязьмовский. – Давай уж делом займемся. Вечереет.

– Сам отвлекаешь, а меня потом виноватишь, – недовольно буркнул Комар.

– Да пошел ты… – процедил Вяз, склоняясь над оружием.

Высокого беспокоило какое-то несоответствие на столе, но Вязьмовский никак не мог уловить, что не так в разложенном перед ним оружии. Винтовки и прочее снаряжение они откопали буквально на днях. И приволокли, как обычно, в заброшенную деревушку, где у их небольшой артели копателей находилась база. И ведь чуял Вязьмовский, не след в этот раз соваться в заброшенную деревеньку, надо оставаться в охотничьем домике. Он и поближе к месту копки находился, да и давненько про заимку ту все позабыли. Не то, что здесь. С начала лета тут случайные туристы в третий раз объявляются.

Сначала просто местные. Ну, так те по домам не шарахаются. Потому как всё, что можно было, местный люд давным-давно вывез, свинтил и вытащил по своим домам.

Потом грибник-одиночка какой-то забрел. Странноватый мужичок, в круглых очечках. И куда только леший понес слепого в лес? Очечки потеряются, заблудится грибник.

Вот как раз мужичок-то в очках сильно не понравился Вязьмовскому. Но и Комар, и Штопор отмахнулись от его подозрений. Тем более, мужичок тот в брезентовой куртке с корзинкой и одной флягой на поясе только и сделал, что у колодца воды набрал. В саму заброшенную деревню даже не заходил, даже к первым домам не подходил. Не то, что эти пионеры, будь они неладны. И откуда только взялись в такое неурочное время? И ведь никогда сюда детвора не приходила! А тут на тебе, еще и с учителем. Хотя да, каникулы же летние…

«А учитель странный какой-то, неправильное в нем чего-то», – мелькнула мысль у Вязьмовского, покуда он перебирал и сортировал оружие времен Гражданской войны, которое откопали в местах боевой славы, так сказать.

«Эх, бегом-то, поди, улепетывал Колчак сквозь леса да опушки, бросая всё подряд. Говорят, тут в лесах и портки находили, и золотишко. Вот золотишко покуда не попадалось, жаль… – размышлял про себя Вяз. – И всё-таки с учителем что-то не так. Неправильный он какой-то… И ладно бы поперся с пионерами в поход, чего по заброшенным деревням шататься-то? Ну, покупались в речке, грибов насобирали и домой… Музей им тут, что ли? Или там выставка народного хозяйства?» – злился про себя Вязьмовский.

– Не нравится мне это… уходить надо… – проворчал Вяз себе под нос.

– Чего тебе все неймется, – буркнул Комар, покосившись на напарника. – Штопор прибудет, разберемся. Надежная база-то… Никогда ничего… Или все врешь, пацан чего видел? – резко бросил Комаровский, с прищуром глядя на подельника.

– Не видел ничего, – машинально повторил недовольный Вязьмовский. – Учитель странный какой-то… – поделился своими сомнениями с товарищем.

– Чего с ним не так? – напрягся Комар.

– Да какой-то он… неправильный… – повторил Вязьмовский, не понимая, как объяснить собственные ощущения. – Больно гладко ходит… Словно охотник какой, а не мальчишка городской. Сторожится, оглядывается…

– Так может, охотник молодой и есть? – уточнил Комар.

– Не… не похоже, – показал головой высокий. – В нем порода чуется… Этот точно городской, говорю тебе… Интеллигентишка… – сплюнул Вяз. – А ведет себя так, словно в лесах этих вырос… Ну, или комитетский… – с сомнением проговорил Вязьмовский. – Вроде вот молодой, а такой дерзкий… И взгляд такой… жесткий… цепкий…

– Так, может, армейский? – вскинул голову Комар. – Чего молчал? Надо было валить, сказано ж тебе было.

– Тебе бы сразу ввалить… – буркнул Вяз. – Не, не похож молодой на гэбешника, да и для разведки молодой больно… Там матерые мужики, а этот… Жилистый, да, резкий, внимательный, сноровистый… и пацанов держит строго… Но городской, сразу видно… Разве что… – Вязьмовский замолчал, задумавшись.

– Чего удумал? – напрягся Комар.

– Да ну, ерунда это… – отмахнулся Вяз.

– Да говори уже, чего начал, – сердито велел Комаровский.

– Ну… может это… засланные? Под видом пионеров посмотреть? Прикинуть? Пошуршать?

– Так они чего, по деревне шарахались? – поднимаясь с низенькой скамеечки, уточнил Комар.

Лицо его потемнело, брови сошлись у переносицы.

– Говорю же, нет. Один только… пацан… Любопытный… шуганул я его… – бросив на напарника короткий недовольный взгляд, ответил Вязьмовский.

– Гляди, Гоша, доиграешься, – показал головой коротышка. – Все у тебя мысли да мыслишки. Твое дело маленькое – делай и не раздумывай.

– Без тебя разберусь, – процедил Вязьмовский. – Поучи ученого.

– Разберется он… Как бы потом Штопор с тобой не разобрался…

– Не каркай! – отрезал Вяз, склоняясь над последней винтовкой и переходя к подсчету патронов, сложенных горкой на столе возле ящика с боеприпасами. Эти пули Вязьмовский накануне считал. И вот теперь решил пересчитать заново.

– Твою ж богомышь… – процедил едва слышно себе под нос, воровато оглянулся на Комара, но напарник не услышал в этот раз тихих слов. Усердно, хмурясь, лысый считал винтовки из сундука, аккуратно раскалывал их на подготовленные промасленные тряпицы, чтобы потом распределить по ящикам, в каждый по десять штук.

Вязьмовский еще раз пересчитал патроны в кучке, тайком глянул в свою бумажку, которую достал из кармана штанов, закрыл глаза, глубоко вздохнул, снова покосился на Комара, скомкал бумажку и сунул обратно в карман брюк.

Если судить по его записям в кучке на столе не хватало двух патронов.

– Когда успел-то, сученок? Я ж следил… Ты ж в сарайку-то не заходил… – шепнул себе под нос Вязьмовский. А потом вдруг побледнел. Перед глазами ярко предстала картина: вот он заприметил мальчонку, который перелез через забор от соседа. В этот момент пионеры расшумелись от чего-то, и он, Вязьмовский, метнулся к наблюдательному посту на дереве, чтобы глянуть, отчего незваные гости разволновались. В пустой деревне хорошая слышимость и Вяз услышал вопли:

– Ваня-а-а! Ванька-а-а! Ау-у-у!

– Мале-о-ок!

– Вот сучонок, и ведь успел, и спер, не побоялся… – мысленно процедил Вязьмовский, покосился на Комара и решил ничего не говорить ни напарнику, ни старшему артели.

Ну, стащил мальчишка два патрона, и стащил. Ежели не дурак, никому из взрослых не покажет, иначе наругают, да еще и отберут опасную игрушку.

А раз учитель с ним во двор соседский не пришел, в сарайку не заглянул, стало быть, пацаненок ничего своему главному-то и сказал. Приныкал патроны-то, чтобы с друганами развлечься.

Вяз облегченно хмыкнул, покосился еще раз на сосредоточенного Комара и принялся торопливо пересчитывать оставшиеся патроны.

* * *

– Егор Александрыч, так и что? Кто это? Бандюки? Или фашисты? – требовательно повторил Ванька Мальков.

– Ну, какие фашисты, Ваня, откуда? Давно их тут нет, да и не было, – успокоил я пацана. – Контрабанда, скорей всего, или черные копатели, – задумчиво проговорил вслух.

– Чего? Какие такие черные копатели? – изумился мальчишка, глядя то на меня, то на патроны в моей ладони.

– А такие… Бродят по лесам, по тем местам, где война шла или сражения старинные… И копают… Оружие ищут, потом осматривают, чинят и продают на черном рынке.

– На каком рынке? Там чего, черные все, что ли? А почему? А зачем продают? – засыпал Мальков меня вопросами. – Зачем советским людям оружие? Война ж закончилась давно. Оружие, его ж в милицию полагается… Кто ж его купит? – настойчиво спрашивал семиклассник.

– Ну, вот есть такие люди, Ваня, которым спокойно не живется на свете, – ответил я мальчику.

– Бандиты, да?

– Может, и бандиты, но думаю, все-таки контрабанда, – кивнул я. – Вот что, Ваня, ты ребятам про свою находку ничего не говори, договорились?

– Почему? – немного сник пацан.

Ну, а как же, такая находка, а рассказать нельзя.

– Ребята испугаются, – начал я.

– Да вы чего, Егор Александрович! Ничего они не испугаются! Только рады будут! Может, мы того… заберем все с собой и сдадим куда следует? А? – глаза мальчишки вспыхнули азартом. Явно уже представил свое фото на первой странице «Пионерской правды» с заголовком над головой «Сознательный пионер Иван Мальков сдал государству военный клад».