Текст книги "Меч не знает головы кузнеца"

Автор книги: Дмитрий Гаврилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

* * *

– Я проведал, что есть некто по имени Орм, – продолжал свой расказ Ридар, глоток за глотком отхлебывая из непустеющей чаши, – Орм, который полтора года назад обманул ее. Хоть и дракон, как выяснилось, но она была к нему сильно неравнодушна. Именно тогда мы и встретились. Орм был горяч, весел, талантлив, любвеобилен. Это и положено дракону, он не такой, как мы, люди. – А главное, драконы совсем не такие, как рыцари! – поправил Старик, отпивая в свою очередь. – Первые признаки ее превращения я заметил слишком поздно. Еще в Великий праздник Тора она была той самой славной Марианной, к которой я привязался... Да что там, которую я полюбил так искренне и чисто. Еще до праздника уставшей к исходу года Сол она была все тем же милым, родным человеком, которому я был нужен. Я ее ни в чем не торопил, зная немного девичью историю или догадываясь о том, чего она мне не говорила... Двенадцатого дня после Громницы мы встретились – отметить год с того самого момента, когда я первый раз предложил ей кубок. До того мига я лишь издали вздыхал о ней, и мы наблюдали друг за другом украдкой. Итак, это был год, самый лучший в моей жизни, и такого уже не будет никогда... Ридар сделал еще глоток, качнулся и уронил голову. Но пламя полыхнуло, и он очнулся, точно задремавший путник. – О чем это я? Ах, да! У меня был обручальный перстень белого золота с аметистом, камнем вечной любви. Это было уже особое кольцо, я неспроста ходил к волхвам. Мы сидели по разные стороны стола, и я опустил на ее глазах этот перстень в бокал красного вина. Он оказалось на дне. Марианна выпила вино и примерила кольцо на тот палец, где ему и суждено было находиться. Потом были цветы и долгие неспешные слова уже у самого ее дома... В благословенный день Фрейи накануне праздника Сол, она была все еще тем самым человеком с изломанной судьбой, которого я выхаживал, как мог, пытаясь притупить боль от драконьего яда. Прости, Старик, я выхаживал ее для себя. То, что я ей был нужен, придавало мне колоссальные силы, такие, что сейчас мне дают ярость и боль. Но тогда это были светлые силы, у меня получалось решительно все. Я ввел ее в круг людей, близких мне, которым я безраздельно доверял, я придумал для нее и для себя радужный мир, в котором, мне верилось, не может быть ни драконов с их ядом, ни предательства. Итак, в пятницу, накануне, она была все еще тем единственным человеком, потеря которого стоила бы мне себя и Удачи. Мы встали лагерем близ капища, где это было и в прежние времена, разбили шатры – гости праздника еще не все съехались, а я не люблю шумных сборищ. К тому же лишь посвященные могут прибыть на праздник. Ночь прошла замечательно. На груди, в ладанке, я давно носил еще одно кольцо, таким можно лишь раз в жизни украсить персты избранницы. Они жгло меня, но я терпел. Когда Марианна отошла от костра, мы оказались бок о бок с ее матерью, удивительно похожей на дочь, словно бы между ними не было двух десятилетий. И я сказал ей, что хотел бы сделать Марианне предложение. – Повремени, Ридар! – молвила она. – Я и сама вижу, к чему идет дело, но с дочкой сейчас творится неладное. – Значит, я не ошибся! Это ведь Орм? – проговорил я. – Она справится сама! Не мешай ей, такие раны не заживают скоро, ответила мать. Мы еще немного поговорили, и она ушла спать вслед за дочерью. На другой день был ритуал, и каждый, кто принимал в нем участие, говорил сокровенные слова богам пред ликом кумиров: – Время поворачивается, скоро завертится новый круг, – произнес я, – падут на землю великие снега, покроют ее пушистым одеялом. Грядет великая охота – и пусть каждый ловчий догонит своего зверя, но пусть самый хитрый и умелый зверь избежит своего охотника! – Потом я добавил, глядя на Неё. Это и время свадеб, так пусть же каждый суженый найдет свою суженую, а она обретет его. Да будет так! – Нельзя бросаться клятвами, потому что сказанного не воротишь, Ридар! только и вымолвил Старик, но рассказчик прервал его. – Подожди, и мне это ведомо. Но слушай же дальше, ты, в самом деле, напоил меня, Старик, и в наказание за это услышишь историю до конца. Пусть она покажется тебе бессвязной, но язык уже заплетается, путаются мысли, и пока я не свалился тут... Впрочем, и она в следующую ночь выпила не в меру напитков. И когда я попытался с ней поговорить, она от меня просто убежала. Я лег в шатер и стал слушать лес. Вскоре Марианна вернулась к костру, еще более хмельная. Меды, приготовленные загодя, выпили в первую же ночь, но это был чистый напиток. Кто и что наливал ей в кубок? Она сказала, как ей хорошо сейчас, но почему-то очень холодно. Я никогда не поверю, что мед вызывает озноб. Наконец, она спросила у оставшихся при костре, где это Ридар. Но они были тоже пьяны. Ты слушай, Старик! И молчи! Это весьма поучительная история, а меня, когда я сам напьюсь, пробивает на душещипательные разговоры. Вобщем, я взял топор и двинулся в лес. Я повалил высокое живое, красивое дерево – простите меня, боги – и приволок его к костру. Когда я вернулся, она сидела на прежнем месте, укутавшись в одеяла. Я попросил ее перейти в шатер к матери, но Марианна возразила, что там холодно, а здесь ее греет огонь. Потом она легла прямо у костра. Как одержимый, я расправился с сосной. Пламенело страшно. Футов пять, а то и шесть в длину – полыхающие угли. Она лежала, чуть приоткрыв глаза, и смотрела на небо, куда возносились искры. А я сидел всю ночь у ее изголовья, изредка поворачивая поленья и поливая угли, норовившие то и дело добраться до нее. Тогда я укрыл ее плащом, а утром оказалось, что он прожжен в нескольких местах случайными искрами, что не может не случиться у костра... Мы уже стали сниматься, когда в лагерь пришел один наш общий знакомый. Старик, он нес в руках рог с медами. Ты, конечно же, знаешь эту замечательную историю, и слышал об Одине, который похитил мед поэзии у великанов – этим он украл у них Удачу. Это был чужой рог, Старик! И это были чужие меды! Одно дело, когда рог принимается из рук хозяина, и ты пьешь с ним на равных. Но сакральный напиток был у кого-то унесен, украден, а может это позволили сделать намеренно. И выпитое тогда может сравниться по действию разве лишь с драконьим ядом. Прежде, чем я успел что-либо сделать, рог пошел по кругу сидящих у костра. Из рога испили все, кроме меня, когда я добежал – было уже поздно. Пили все, великие боги! И первой – Она, моя Марианна, принимая отравленную заклятием брагу из этого сосуда. Да, рог был, несомненно, защищен от непрошеного человека. На нем не было надписей, но серебряные змеи оплетали его сверху донизу... ... – Приходи к нам завтра, – сказала ее мать, помня о моих словах. И снова лунный день, а мне везет разве что в среду, – сбивчиво продолжал свой рассказ Ридар. – Но я не мог больше медлить. Марианна была не в настроении. Она была просто подавлена, и первый раз, по словам матери, улыбнулась, только завидев меня. За разговорами – доброе вино, вкусная пища – мы кое-как привели ее в чувство. Она отошла, стала неожиданно приветливой, и я подумал, что надо скорее делать ей предложение. Играет музыка, эти восхитительные виолы. Вот сейчас, уже сейчас... Вдруг среди танцующих появляется высокий светловолосый, бледный парень. Я видел его несколько раз, но никогда бы не подумал, что это мог оказаться сам Орм. Он делает знак Марианне. Они отходят в сторону и обмениваются парой фраз. Я срываюсь с места и уже иду к ним. Но разговор завершен, Орм исчезает, а Марианна возвращается к нам. Затем, сказавшись больной, она поднимается к себе и пропадает навсегда... Три дня я пытаюсь встретиться с ней. Она назначает время и место, но не приходит. В пятницу утром у меня идет горлом и носом кровь, хотя я не слабого десятка. Я беру злосчастное кольцо и мчусь к ней, загнав коней. На пороге у ее дома одна из роз ломается, и в руке уже четное число. Но я не внимаю предостережениям богов. Наконец, меня принимает ее матушка. Она в крайнем недоумении, как, неужели я еще ничего не знаю? И она сообщает мне новость. И белый свет меркнет в глазах. Я ухожу, оставив кольцо новобрачной. Я бреду, не разбирая пути, через спящую долину, а с того ее конца мне весело подмигивает огонек. Это горит мой дом, а в нем все дурацкие вирши. Да, как смешно! Утром следующего же после явления Орма дня, они тайно обручились. А сегодня у них свадьба, настоящая свадьба, Старик. И он уже обвивает ее кольцами, как тот злодейский рог. Теперь самое страшное. Я привык доводить дела до конца, Старик – меня несет, но ты потерпи, ведь сейчас самое интересное! Я решил, что все-таки встречусь с Марианной в последний раз, до того, как она выйдет замуж. А вдруг, все-таки, случится чудо... Но плоды любых дел отныне будут зреть долго, и не один год, как я понял. Мне, конечно же, не хотелось незваным викингом прийти к ней на свадьбу, там бы я просто не ручался за себя. ... В горнице никого не было, кроме нее и матери. Та предупредительно вышла, едва я приблизился. Потом я опустился у ног Марианны на колено и сказал все, что себе сочинил, глядя в мутные, безжизненные глаза змеи. Старик! Это была совершенно иная женщина. Она была одета не так. И не так причесана. И в глазах ее не было ничего от той любимой и родной женщины, которой я слагал баллады. Ничего от той поразительной женщины, о которой мечтал, во имя которой я перевернул бы мир... Это была нежить, передо мной сидела нелюдь! И впервые за всю свою жизнь я по-настоящему испугался. Это была подмена, великие боги! Она сказала мне, что очень жаль, мол, так получилось. И что ей надо было давно признаться: "Я использовала тебя, Ридар, когда Орм был холоден и не прилетал ко мне. Но теперь он мой и только мой!" Наконец, ее уста произнесли, что никаких, совершенно никаких чувств она ко мне не питает, и надеется на крепкую дружбу впредь. Потом Марианна, словно оправдываясь, заговорила о достоинствах Орма. Я прервал ее и молвил, что дружба и любовь – разные вещи. Я сказал, что приду к ней на помощь, когда она меня позовет, я сказал, Старик, что когда этот Орм, будущий муж, не сумеет помочь ей, я приду, а пока... Она остановила меня в дверях. Она удивилась: неужели, мы больше никогда не сядем в большой зале у камина, и я не поднесу ей кубок вина. "Мне так не хватает наших вечерних посиделок", – вздохнуло то, что было некогда Марианной. Увы, родная, но дружба не состоит в приятной выпивке и развлечениях. Потом я добавил к сказанному, чтобы она никогда не пила впредь из чужих кубков чужих напитков. Марианна отвернулась. Я продолжил, что мне не в чем ее винить, что она чиста передо мной, и что я мечтал бы всю оставшуюся жизнь о такой Женщине. Нет! Не той, какой она теперь стала, а какой была. То, что прежде называлось Марианной, протянуло мне кольцо. Оно сказало, что я, мол, оскорбляю чужую невесту этим свадебным подарком. – Кольцо проклято отныне, и никто его без ущерба для себя не наденет! был мой ответ. И я вышел вон. На мне словно бы не было кожи, я почуял, что и сам начинаю покрываться чешуей. А потом... Да ты и сам все знаешь, как хотелось встретиться с Ормом, который так умело избегал меня эти полтора года. Я бы засунул в его глотку меч по самую гарду... Да что-то подсказывает мне, в мире не бывает случайностей, а подобное всегда стремится к подобному. Может и не яд тому виной, может, Орм и не так виноват, как мне представлялось прежде. И все-таки в день их свадьбы я поехал к Ясеню, я молил богов вернуть ее, и тогда я начертал те руны... – ... которые были прочтены. – Довершил Старик. – А потом ты снова бежал, как сумасшедший... Может, хватит бегать от себя, пора и честь знать? И цену себе. А, Ридар? Ты не дракон, ты просто устал. Ни один дракон не ест сам себя... Кожа, конечно, погрубеет, но это даже к лучшему. – Видел, как испортилась нынче погода!? – вдруг спросил Ридар своего странного гостя. – Еще бы. Ни с того, ни с сего – снег! – подтвердил гость. – Это боги услышали мою мольбу – Возможно, – улыбнулся Старик и встал. Укутавшись в плащ, он взялся за посох. – Мне пора, Ридар! И желаю тебе хорошенько выспаться, а Орма выкинуть из головы. Это не самый последний дракон, которого ты встретишь, хотя каждый раз у него будет иное обличие, но суть от этого не меняется. Ридар кивнул, сползая с бревна на четвереньки. – Да, чуть не забыл! Слушай-ка! – хохотнул Старик и обернулся, – Ты руны-то в другой раз черти отчетливей. Маленькая неточность чревата самыми неожиданными последствиями. Помни об этом! Хотя, другого раза уже не будет, – еще раз ухмыльнулся он. – Прощай! И никогда не говори женщинам без глаз, что они неповторимы. Как Старик уходил, Ридар уже не видел, иначе бы сильно поразился тому. Он повалился тут же, у костра, и забылся мертвым сном.

* * *

Миновав сквер с вечно зеленым Пушкиным, он спустился в печально известный подземный переход и уже через пару минут оказался на другой стороне Тверской. – Еще и шести нет, а как темно! Пусть лучше темнеет снаружи, чем внутри, думал он, продолжая путь. – А неплохо бы сейчас по непогоде завалиться в какой-нибудь кабак... Не каждый день и не каждую ночь случаются такие знаменательные события. Бронная была на удивление пуста, и если, конечно, мерзкий моросящий дождик служил тому виной – он все равно пройдет по этой темной улице от начала и до конца. А потом, как бог на душу положит – может, все-таки в кабак, или будет вот так бродить по Москве до самого утра. – Отстаньте от меня! – раздалось совсем близко. Он остановился, пригляделся, проклиная разбитые фонари, и пошел на голос. – Придержи ее! – послышалось из темноты. – Мерзавцы! – ответила женщина. Ридар зашагал быстрее, нет, он уже бежал. – Так, красавица, поглядим, чем мы богаты! Первый – белобрысый, коротко стриженный, в кожаной куртке с блестками стоял к Ридару спиной, он успел обернуться на звук шагов, все еще держа в руках дамскую сумочку. Второй прижимал к стене небольшого росточка, хрупкую, как эльф, девушку. Но она яростно пыталась вырваться, и, наверное, ей бы это удалось и самой. Ридар молча ударил. Ударил зло и резко. Белобрысый отлетел к двери подъезда. Его напарник мигом утратил пыл и бросился наутек. – Трус! – крикнула девушка и тут же поправила ладонью волнистые волосы. Белобрысый выругался, отшвырнул сумку и кинулся на обидчика, но Ридар свалил его расчетливым ударом в челюсть и тут же добавил ногой "под дых". – Пшел отсюда! – процедил Ридар, почти не раскрывая рта. Белобрысый не заставил себя долго упрашивать, и тоже показал спину, прошипев что-то на местном наречии. – Надо же, как приятно! Полегчало!? – удивился Ридар. – Даже пальцы не раскровил. Затем он нагнулся, чтобы подобрать кредитки и прочую дребедень. – Спасибо вам. Великие боги! Что это был за голос! Какой сладчайшей музыкой он прозвучал. Ридар поднял глаза на незнакомку и встретил такой же настороженный взгляд. Это были очи чистейшего Человека, в них никогда бы не спрятался яд измены, в них был Свет, в них была надежда. Там было все! – Марианна, – просто сказала она и протянула ему маленькую ладонь. Он принял ее, озябшую, в свою, широкую и горячую. В следующий же миг Ридар опустился на колено, и его губы лишь слегка коснулись пока еще холодной нежной кожи, под которой дрогнула какая-то жилка. – Ты сумасшедший! – медленно, нараспев произнесла она и свободной ладонью провела по его мокрым волосам. Все, что минуло – прах и тлен! Прошлого уже нет!

(10 ноября 2001 года)

ФЁРФАТТАР, "МЕЧ НЕ ЗНАЕТ ГОЛОВЫ КУЗНЕЦА"