Текст книги "Найти то..."

Автор книги: Дия Гарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

И снова раздались гудки.

Черт побери, во что я вляпался?! Всю семью взяли в заложники, а я даже предположить не могу, что им всем от меня надо? Стоп. А где доказательства? Позвонили два телефонных террориста, решивших развлечься за мой счет, а я уже и хвост поджал… Знают же, что у меня амнезия, могли любого мальчишку к телефону позвать, – все равно не узнаю… Нет, не сходится. Просто так штуку баксов на порог не подбрасывают. И мальчишеский голос… У меня внутри все перевернулось, едва он произнес слово „Папа“. На миг даже показалось, что еще чуть-чуть и блудная память покаянно постучится в двери осиротевшего мозга. А если бы я его не только услышал, но и увидел… Вот! Вот с чего мне нужно было начать! Фотографии. Нужно найти семейный альбом, и тогда, чем черт не шутит, моя амнезия могла бы благополучно скончаться.

Я мотался по квартире, лихорадочно перерывая шкафы. Где же он может быть? Наверняка в самом неподходящем месте; вот вернется жена, всыплю ей по первое число за бардак. Ничего в доме найти нельзя! Увы, через полчаса безрезультатных поисков мне пришлось сдаться. Из самых немыслимых уголков мною было извлечено множество различных документов и ничего незначащих бумажек, вплоть до технического паспорта электробритвы „Бердск“. Но ни одна фотография на глаза так и не попалась. И все же, нет худа без добра – в сваленных в кучу счетах отыскалась квитанция об оплате путевки в летний спортивный лагерь „Олимпия“, в котором должен был находиться сейчас мой сын. Так у меня появилась возможность проверить, насколько угрозы таинственных собеседников соответствуют действительности.

Оказалось, полностью соответствуют. Директор лагеря, которого мой звонок совершенно случайно застал в кабинете, подтвердил: Дениса Семенова, согласно нацарапанной мною записке (нотариально заверенной), несколько дней назад выдали на руки моим друзьям. Вместе с вещами. И если у меня имеются какие-нибудь претензии… Я заверил, что претензий не имеется, и, бросив трубку на рычаг, облегчил душу трехэтажным нецензурным набором, имеющимся в запасе у каждого мужика как раз для таких случаев. Возведя очи горе, дабы высказать господу богу свои претензии по поводу воцарившегося в стране беспредела, я обалдело уставился на большую фотографию в деревянной рамке, висевшей аккурат над телефонным аппаратом. Оказывается, то, что я долго и безрезультатно искал, с самого начала находилось у меня под носом. Ну, что ж, как и было сказано: „Здравствуй семья, давай знакомиться“. Хотя бы заочно.

Сняв фотографию со стены, я расположился поближе к естественному источнику света, то есть к окну. Солнечные лучи упали на цветной глянец, осветив первым делом мою жизнерадостную ухмылку, – как и следовало ожидать, глава семьи находился в центре идиллической композиции, под названием „Счастливое семейство на отдыхе“. Восседая на миленькой зеленой травке, правой рукой я обнимал за плечи жену Ольгу (фигуристую симпатичную блондинку), а левой прижимал к себе растрепанного мальчишку лет десяти, весьма смахивающего на меня. Завершал композицию здоровенный детина (кажется, это мой друг Виктор) вольготно развалившийся у наших ног и состроивший такую жуткую рожу, что совершенно невозможно было определить, как же он выглядит на самом деле. Затаив дыхание, я пристально вглядывался в эти незнакомые мне лица, надеясь сам не знаю на что.

Нет, память ко мне не вернулась. Я по-прежнему не помнил, сколько троек было у моего сына в четверти, где работает моя жена, и сколько может принять на грудь мой закадычный друг без особого вреда для окружающих, но… Вернулись чувства. Не берусь описать, что же все-таки произошло, только счастливые лица, глядящие на меня из-за стекла, перестали быть плоскими отпечатками на фотобумаге. Я прикрыл глаза, ставшие вдруг предательски влажными. Н-да-а. Не ожидал от себя таких концентрированных эмоций. Это неожиданное пробуждение чувств, к сожалению, не давало никакой полезной информации. Как не знал я, что от меня нужно похитителям, так и не знаю, и все-таки… И все-таки мне стало ясно, что я скорее дам себя нарезать на тонюсенькие ломтики для суши, чем позволю причинить моим близким какой-нибудь вред.

Душно. Почему вдруг стало так душно? Я бросился к окну и нещадно рванул возмущенно заскрипевшие рамы. Поток воздуха вместе со звуками ближайшего проспекта ворвался в квартиру, разгоняя туман, застилающий мои глаза. Только сейчас я осознал то, что должен был понять, едва услышал в трубке счастливый мальчишеский голос. Ведь если я передам информацию одной из сторон, то другая… За что ты со мной так, Господи? Или забыл, как сам кричал на кресте „Отец, за что ты меня оставил?!“ Хочешь посмотреть, как я буду выбирать: кому из моих близких жить, а кому явиться в твои райские кущи? Сын, жена, друг… Жена, друг, сын… Друг, сын, жена… Раз-два-три, раз-два-три. Голова закружилась в ритме вальса. Нет, невозможно… Я не могу… Должен быть другой выход, не может не быть. Но не бежать же в ФСБ, право слово? Мои противники слишком хорошо осведомлены обо всех шагах Игоря Семенова и, обратившись за помощью к силовым структурам, я только подпишу смертный приговор нам всем. Стоп. Хватит в ступе воду толочь. Когда я все вспомню, тогда смогу выдвинуть свой „встречный план“. Пора прекратить ломать голову, – она еще пригодиться мне в неповрежденном виде.

Однако, мысли, подстегиваемые нахлынувшими эмоциями, отказывались подчиняться своему законному хозяину, и носились по кругу, как ошалевшие цирковые пони. Все мои попытки успокоиться провалились с треском разламывающегося „Титаника“. Нет, так не пойдет. Я должен с кем-нибудь поделиться, выпустить пар, иначе со своей неустойчивой психикой (одно дефиле обнаженных моим взглядом девиц чего стоит!) запросто могу оказаться в смирительной рубашке.

Мне с самого начала было ясно, к какому выводу я приду. Хотелось бы верить, что он был продиктован рационализмом и логикой, а не спонтанным всплеском тестостерона. Короче, аккуратно закрыв окно, я покинул свою малогабаритку и направился в единственное знакомое мне место – в квартиру Ирэн. Нужно же ей деньги вернуть? Теперь я богат – имею в наличии целую „штуку“ в валюте народа США! Надеюсь, дня на два хватит.

Она ждала меня. Я видел это в ее глазах, слышал в учащенном дыхании, осязал в дрожи пальцев, принимающих у меня деньги, и, наконец, обонял в сногсшибательных ароматах доносившихся из кухни. Застолье наше продолжалось долго, чему способствовал пятизвездочный коньяк, запасы которого в доме Ирины были, казалось, неиссякаемы. Я рассказывал, она сочувственно ахала и охала, за окном темнело и, кажется, пора было уходить, но… Но я остался.

Тик-так, тик-так … Я опять блуждаю по коридорам, а надо мною опять издеваются часы, превращая в вечность последнюю минуту перед полуночью. Все повторяется. Только я уже не кричу, а, упрямо сжав зубы, бегу преодолевая последние оставшиеся до выхода метры, уверенный в тщетности своих усилий… и просыпаюсь за секунду до времени „Х“.

Быстрый взгляд на настенные часы, с розовой подсветкой, информирует меня о том, что после полуночи прошел уже целый час. И пятнадцать минут. Тихо. Рядом чуть слышно дышит Ирина. Я иду на кухню и избавляюсь от остатков кошмара, с помощью крепкого кофе. Теперь мне понятен смысл моего сна. Я должен успеть вспомнить, должен суметь вырваться из капкана, поставленного судьбой, даже если мне придется для этого перегрызть себе все четыре лапы. Иначе… Права оказалась цыганка Анжела, кругом права. Надо будет сходить завтра на вокзал, отблагодарить. Надеюсь, зеленой сотни будет достаточно.

Я хотел вернуться в спальню, но не смог. Черт его знает, почему только сейчас, но меня снайперской пулей настигло чувство, которое испытывали хоть раз все женатые мужчины мира. Чувство вины. Оно было настолько сильным, что схватило меня за шкирку, и, не обращая внимания на оказываемое сопротивление, повлекло к входной двери, которая по совместительству являлась так же и выходной. Моего сопротивления хватило лишь на то, чтобы по пути завернуть в спальню и схватить одежду. Шнурки на кроссовках я завязывал уже на лестничной клетке.

Ночной город не производил впечатления уснувшего. Всюду где только можно было найти пару лавочек, отрывались веселые компании любого возраста, материального достатка и общественного положения. Чему активно способствовали отличная погода и грядущий выходной. Я довольно быстро и благополучно добрался до своего дома. На детской площадке, прямо под моими окнами терзали гитару сбившиеся в стайку тинэйджеры. „Драть вас некому“, – пробормотал я, представив, что придется засыпать под их вопли, но связываться не стал. Сейчас нельзя размениваться по мелочам, нужно приберечь силы для другого. Вот, например, для этого верзилы, молча вставшего у меня на пути. В отсвете сильного прожектора, нацеленного на примостившуюся рядом с детской площадкой автомобильную стоянку, я без труда узнал того, кто возомнив себя новым самураем, вызвал меня на поединок.

– Долго же ты меня ждал, Сергей, – я демонстративно посмотрел на часы, – может, сказать что хотел?

– Что такое лишний час по сравнению с тремя неделями? – его решительный тон не предвещал ничего хорошего, – Я умею ждать. Отца, например, уже десять лет жду. И дождусь. Тебя то дождался…

– Ну, раз уж дождался, просвети неграмотного, чем могу быть полезен? Короче, чего надо?

– А ты не помнишь! – парень сплюнул, старясь попасть мне на ногу, но расстояние было слишком велико, и плевок угодил на ни в чем неповинный асфальт.

Я не стал посвящать его в мои запутанные отношения с памятью и молча попытался пройти в подъезд, обогнув Сергея по длинной дуге. Некогда мне сопляков уму разуму учить, других проблем хватает.

– Нет, сегодня ты так просто от меня не отделаешься, – усмехнулся доморощенный дуэлянт, снова возникая между мной и подъездом, – Я вызвал тебя, и ты будешь драться со мной, хочешь того или нет. Иначе…

– Что, „иначе“? Дашь объявление в газету о моей ужасной трусости? Заклеймишь позором с голубого экрана? Ну и флаг тебе в руки, – делай что хочешь, только дай пройти. Я устал и хочу выспаться.

– Ты будешь драться со мной, иначе я просто приколю тебя, как человека, дискредитирующего наш клуб и недостойного даже прикасаться к мечу, – и он отработанным движением выхватил из-за спины зеркально отполированный, чуть изогнутый клинок, в котором я без труда узнал японскую катану.

Па-ба-ба-бам. Точно Макаров сказал, – у парня явно крыша в пути. Не успею оглянуться, как развалит он меня на две примерно равные половинки. И уныло потянется на тот свет все семейство Семеновых со мною родимым во главе. Хренушки! Попробуем отвертеться.

– Да мне, если честно, и самому хотелось с тобой клинками позвенеть, – лениво протянул я, – Только вот беда, меча с собою не прихватил. Я, понимаешь, в отличие от тебя по улице с катаной не разгуливаю, и Дункана Мак Лауда из себя не корчу. Так что, ты пока подожди, а я быстренько домой за мечом сбегаю…

– Ты никуда не пойдешь, – острие меча поднялось на уровень моей груди, – один раз ты от меня уже сбежал, второго не будет.

– И чем же мне с тобой драться прикажешь? Веточку с дерева отломить? Так я недавно с „Гринпис“ вступил, мне природу уродовать запрещено, – „Красная книга“ не позволяет…

– Я предвидел твою отмазку. Держи!

Моя рука рефлекторно вскинулась навстречу сверкнувшей молнии, чтобы через мгновение пальцы уверенно сжали шершавую рукоять меча. Интересно, как же я фехтовать буду? Не помню ведь ничегошеньки… А, ладно, будем мыслить позитивно и надеяться на лучшее. В частности на то, что меч он мне подсунул настоящий, а не муляж из ближайшего сувенирного магазина.

Быстро повернув клинок, я пристально, насколько позволяло наличие отсутствия нормального освещения, вгляделся в кромку заточки. Кажется, все в порядке. Но, черт побери, это ведь настоящий идиотизм! Жизнь самых близких мне людей на волоске моей потерянной памяти висит, а этот сосунок вынуждает меня показательные выступления устраивать!

Пока я накачивал себя таким образом, моя рука абсолютно по собственной инициативе выписывала мечом какие-то сложные фигуры. Ага, стало быть, не соврал главный меченосный путеец, оказывается, я действительно кое-что умею. И все-таки ситуация выглядела настолько театральной, что аж скулы сводило. Может быть, попытаться еще раз…

– Послушай, Сергей, я сейчас не в лучшей форме, – мой примирительный тон самому был противен, – Видишь?

И я выразительно помахал перевязанной левой рукой. Но, судя по всему, его это нисколько не смутило.

– А кто хвастался, что надерет мне задницу одной левой? – усмехнулся Сергей, – Вот давай, теперь, надирай, как обещал. Хотя бы правой …

Н-да-а. Поосторожнее мне надо быть с крылатыми фразами, не то из-за них и ангельские крылья вырасти могут. Теперь уж точно не отвертеться…

Не успел я додумать эту мудрую мысль, как пришлось действительно волчком завертеться, уклоняясь от молниеносной атаки лучшего, по словам какого-то Танаки, мечемашца нашего клуба. И тогда произошло то, что было абсолютно не мыслимо для любого истинного последователя кэндо – во мне вскипела ненависть. Злость, отчаяние, страх, накопившиеся в душе с момента обретения себя на железнодорожных путях, настойчиво потребовали выхода. Моя ответная атака была смертельной. Увы, понимание этого пришло ко мне с большим опозданием. А ведь я совершенно не собирался убивать своего нахального противника. Задницу надрать, каюсь – собирался. Но убивать? Этого мальчишку, выстроившего свой собственный мир на зыбкой почве совкодема?!

Размытый движением клинок уже летел к нему, рассекая воздух с каким-то особо хищным свистом, когда, поставив себя в весьма невыгодное положение, я чудом сумел промахнуться. И как всегда поплатился за доброе дело. Парень-то был не промах, причем в прямом смысле. Он так и не понял, что стоял на самом краю, зато грамотно воспользовался подаренным преимуществом. Блеснувшее лезвие обожгло щеку, и я проклял случившийся со мной приступ человеколюбия в недопустимых для утонченного самурая сугубо российских выражениях.

– Да сколько можно эти маты слушать!? – раздался сверху трубный глас. На мгновенье оторвавшись от мелькания клинков, я кинул быстрый взгляд на ближайший балкон. Монументальная женская фигура в белой ночной рубашке потрясала воздетыми вверх кулаками.

– Совести у вас нет, хулиганье! Два часа ночи, а им хоть бы хны, – звенят себе, и звенят! – ее пронзительный голос эхом отражался от окрестных домов, – Ой! Да что же это?! Коля, иди сюда!! Посмотри, что они вытворяют, ироды!!!

Не знаю, многих ли в доме лишил сна звон наших клинков, но от ее крика чуть ли не в половине окон смутно забелели заспанные лица особо любопытных. Стенающие реп тинэйджеры тоже заинтересовались и дружно повернулись в нашу сторону, благо, к тому времени мы уже переместились на площадку.

Я больше не решался атаковать, и ушел в глухую защиту, ругая на чем свет стоит свою ни на что не годную левую руку. Дело в том, что практически вся техника владения катаной (вообще-то „катана“ не склоняется, но я по российской привычке говорю так, как удобнее) строится на „двурукости“. И посему мне пришлось работать в европейском стиле, который, как ни крути, значительно уступает японскому. Если бы я сражался с реальным самураем XVIII века, от меня давно остались бы рожки да ножки. Но к счастью, Сергею было еще очень далеко до такого уровня. В довершение всего располосованное запястье немилосердно саднило, и я ощутил, как теплая струйка змеей извивается вдоль руки. Только этого не хватало! Пора заканчивать этот спектакль, иначе в один прекрасный момент нарастающая усталость и боль заставят меня совершить ошибку, которая может стать последней. Вон как Серега решительно настроен, так и скачет вокруг. Весьма захватывающее зрелище.

Очевидно, еще кто-то решил точно также, и я с изумлением увидел, что наши колоритные фигуры с не менее колоритными мечами попали в круг яркого света, которого здесь быть не должно. Оказывается, какие-то шутники взяли на себя обязанности театральных осветителей и, развернув нацеленный на стоянку прожектор, направили на нас его путеводный луч.

– Сашка, давай камеру скорей тащи! – пошлем в передачу „Вы – очевидец“! – надрывался кто-то с балкона третьего этажа.

– Так здесь, наверное, уже есть камеры! Это ведь фильм про русского Горца из Дагестана снимают. А главного героя зовут „Дунька Марк Клава“, – изощрялся местный остряк-самоучка.

– Круто! Жаль только, что мечи ненастоящие…

– Да, кажись, настоящие.

– Ха, разбежался, станут они тебе настоящими махать. Так и головы лишиться можно.

– Зуб даю – настоящие! Вон у того дядьки по щеке кровь из пореза течет.

– Народ, гляньте! Это ведь Игорь из сорок второй!

– Да вызовите кто-нибудь милицию! Они же поубивают друг дружку.

– Зачем милицию? Они по-честному дерутся. Когда поубивают, тогда и вызовем. А пока цирк бесплатный посмотрим…

Вот под такие комментарии мы продолжали махать своими железяками на радость ближним. Все. Пора ставить точку. Еще немного и моя рука не сможет удержать меч. Это только в кино раненный боец, истекая кровью, еще полчаса экранного времени мочит врагов направо и налево.

– Ну, что Сергей, – начал выпендриваться я, стараясь не сбить дыхание, – как видишь даже с одной рукой ты мне не ровня. Скачешь-машешь, да все без толку. А ведь схватки настоящих самураев были очень коротки, буквально несколько взмахов и один из них оставался без головы. Совсем как ты сейчас.

Одновременно с завершением фразы я быстро сместился в сторону и, обманув Сергея ложным выпадом, приставил чуть подрагивающий клинок к его горлу. Благодарная публика замерла.

– Что скажешь теперь? Ты до сих пор считаешь меня недостойным хвастуном? Подумай хорошенько, прежде чем отвечать, – и я, состроив кровожадную рожу (ну не ног отказать себе в маленьком удовольствии), демонстративно провел мечом вдоль его шеи. Естественно, не касаясь.

Но парень был не робкого десятка и, не обращая внимания на холодящий кожу металл, повернулся в мою сторону.

– Мне не нужно долго думать, чтобы ответить, – в его голосе я уловил удивившие меня торжественные нотки, – Я прошу тебя стать моим сэнсеем.

Вот так. Сначала чуть не убил, а теперь в сэнсеи записать хочет! Только этого мне не хватало. Как будто других забот мало. Но если я хочу поскорее от него отделаться…

– Хорошо. Я согласен. Только обучение твое начнется в сентябре. Сейчас я должен завершить кое-какие важные дела. Не в моих правилах приступать к новому не закрыв старое. Ты согласен? Если нет, не держу.

И я, опустив меч, придал телу выжидательную позу.

– Согласен, – Сергей улыбнулся так радостно, как будто только что вопреки всему сорвал приличный куш у уличных наперсточников.

Нет, мы не пошли ко мне обмывать благополучно завершившуюся дуэль. Я быстренько, спровадил моего нежданно обретенного ученичка и на полусогнутых дотащился до своей квартиры. Смыл кровь с руки, залепил пластырем порез и доковылял до гостиной (в спальню меня не затащили бы даже на аркане). Как повалился на диван, в памяти уже не зафиксировалось. Но, увы. Не долго мне пришлось наслаждаться в объятьях Морфея. Очередной телефонный звонок заставил меня буквально подпрыгнуть. Изношенные пружины жалобно оповестили о том, что к таким перегрузкам не подготовлены, и, пропоров обивку, коварно впились мне аккурат пониже спины. Исполинским усилием воли проглотив приготовленное ругательство, я ощупью отыскал телефонную трубку. Если сейчас очередные шантажисты скажут, что взяли в заложники мою ненаглядную тещу… Объявлю им благодарность с занесением.

– Алло, – в моем голосе слышалась настоятельная потребность придушить звонившего.

– Привет, рыцарь джедай! Да прибудет с тобой Сила, – игривый тенор, свидетельствовал о том, что его обладатель давно и прочно навеселе.

– Вы ошиблись! – взревел я, и, уже почти повесив трубку, услышал растерянное:

– Игорь, это ты?

– Да. Кто говорит?

– Несчастный! Как ты мог не узнать своего гуру?! – заблажила трубка, – За это непозволительное нарушение субординации тебе полагается ужасное наказание. Короче, с тебя ящик водки. Нет, даже два! За моральный ущерб. Какого черта ты не предупредил нас, что слиняешь. Мы тут, как дураки с вымытой шеей, ждем, когда вы с острова вернетесь, а вы, никого не предупредив, взяли и домой рванули! Оч-ч-чень интересно!

– Угу. Мне тоже. Особенно интересно кто ты такой, откуда звонишь, и с какого острова мы должны были вернуться? – взял я быка за рога.

– Игорь, – осторожно и как-то участливо осведомился мой позабытый гуру, – У тебя все дома?

– Нет! У меня не все дома! В прямом и переносном смысле! – взбесился я, – Сутки назад я обнаружил себя в этом чертовом городишке. Без денег, документов и памяти! Сегодня днем мне совершенно случайно удалось узнать свое имя и адрес. Я…

– Погоди, – перебил меня стремительно протрезвевший собеседник, – Погоди… Ольга с тобой?

– Нет. Ни Ольги, ни Виктора, ни моего сына здесь нет.

– А ты знаешь, где они?

– В какой-то степени.

– Не можешь об этом по телефону?

– Да.

– Хорошо, не говори. Эй, вы там, отключайтесь от линии. Он ничего мне не скажет.

Или мне показалось, или я действительно услышал в трубке очень тихий щелчок…

– Значит так, Игорь. Думаю, мне удастся тебе помочь, но для этого ты должен сделать все, что я скажу.

– Что именно? – осторожно спросил я.

– Что скажу! – потеряли терпение в трубке, – Ты не доверяешь мне?!

– А как я могу тебе доверять, если совершенно тебя не знаю! Может, представишься для начала?

Повиcла томительная пауза. Потом послышалось бульканье, резкий выдох, довольное кряканье и хруст откусываемого огурца.

– Ладно. Слушай внимательно. Я – великий и ужасный экстрасенс Андрюша! А также твой обожаемый гуру, ведущий своего нерадивого ученика – тебя то есть, по извилистому пути постижения эзотерических наук. Вот. А посему внимай с благоговением и выполняй беспрекословно. Сейчас ты положишь трубку, ляжешь на пол, и будешь дышать так глубоко и часто, как только сможешь. В течение получаса. Через полчаса я перезвоню, ты снимешь трубку, не вставая, и получишь дальнейшие инструкции. Понял?

– Куда уж нам сирым… Ладно, уговорил, – вздохнул я, – Ох, не доведет меня до добра такая доверчивость.

– Брось, Игорь, – экстрасенс стал сама серьезность, – Я думаю, что действительно сумею вернуть тебе память, но ты должен мне помочь. Прошу тебя, сделай все так, как я сказал. Договорились?

– Да.

– Ну, тогда до встречи…

Каким бы идиотским это не выглядело со стороны, я все-таки решил выполнить все ЦУ великого и ужасного экстрасенса Андрюши. Чем черт не шутит, в моем положении за соломинку схватишься, не то, что за гуру. Перетащив подушку на пол и пристроив телефон в изголовье, я засек время и начал дышать. Это оказалось не так уж просто. Минут через десять мой нос, возмущенный зверским обращением, решил объявить забастовку, и дальше пришлось дышать ртом. Через двадцать минут голова стала кружиться, тело онемело и, кажется, перестало существовать, а перед глазами хаотично замелькали какие-то картинки, похожие на современные анимашки. Н-да-а. В жизни не чувствовал ничего подобного.

Когда истекли положенные полчаса, я уже с трудом воспринимал реальность, и только сила воли заставляла легкие прокачивать ставший вдруг очень вязким воздух. Когда же он позвонит? Еще немного и я просто вырублюсь, уплыву по волнам проносящихся в голове видений. И зачем это наркоманы на „дурь“ тратятся? Подышал полчасика и в голове уже сплошные глюки – дешево и сердито.

Из-за нарастающего в ушах шума, телефонный звонок я расслышал с большим трудом. Ватная рука потянулась к трубке и, едва не заблудившись, сдернула ее с рычага.

– Алло, – голос, который с трудом можно было назвать моим доносился из невообразимого далека.

– Игорь, зайчик, привет! – почему-то по-женски защебетал экстрасенс Андрюша, – Это я, – Валентина!

Ну вот, еще Валентина какая-то…

– А где великий и ужасный?

– Кто-кто? – не поняла женщина.

– Ну, этот… Андрюша.

– Так он тут рядом лежит. В трансе. А я тебе буду инструкции передавать. Слушай внимательно. Представь что над тобой раскинулось бесконечное голубое небо. А внизу черная-черная бездна. Представил?

– Нет, – честно признался я, – не получается.

– А что тебе мешает?

– Вопиющий идиотизм того, что я должен делать. Ну, не верю я во все эти штучки…

– Ничего страшного. Ты просто забыл. Андрей сказал, что вы с ним такое очень часто проделывали, и у тебя отлично получалось. Давай еще раз. Сконцентрируйся.

Я сконцентрировался и начал старательно представлять все, что описывала Валентина.

– Над тобой раскинулось бесконечное голубое небо. А внизу такая же бесконечная черная бездна.

Ее голос становился все тише, я уже почти не слышал его, плавая на границе голубого и черного…

– Из небесной вышины на тебя опускается белый как молоко туман. Такой, что ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки. Ты хочешь это проверить, вытягиваешь руку и…

И тут меня схватили за руку и чувствительно дернули. Возмущенно оглянувшись в поисках злоумышленника, коварно проникшего в мою квартиру, и помешавшего целительскому сеансу, я с удивлением обнаружил, что стою в белом как молоко тумане, в котором ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Рядом, дружески поддерживая меня за плечи, улыбается невысокий худощавый мужичок средних лет.

– Слава богу! – он улыбнулся еще шире и снял руку с моего плеча, чтобы утереть трудовой пот, – Получилось! А ведь я проделываю такое впервые…Ай, да я!

– Кто это „Я“?

– Андрей, кто же еще? – мужик радостно хлопнул меня по плечу, – Твой обожаемый гуру и великий экстрасенс! Да за то, что я тебя сюда вытащил, мне, как минимум, звание магистра полагается!

– Куда „сюда“? – прервал я поток его хвастовства, – Что это за место, и причем тут моя память, которую ты собирался вернуть?

– А это, мой нерадивый ученик, называется „астральный план“. Вернее его прихожая. Хотя в литературе встречаются разночтения, ну да ладно. Вообще-то нам не сюда – дальше. В данный момент нас интересует „ментальный план“, а конкретнее – информационное поле Земли. Где, как известно, записано все, что было, есть, а так же будет. Вот там я и надеюсь освежить твою память. Дошло?

– Смутно.

– Да, не боись! Все сделаем в лучшем виде. Ты только меня слушайся. У тебя ведь это первый выход…

– Как это первый? – возмутился я, – А Валентина сказала, что у меня эти „выхода“ отлично получались.

– Правильно. Как я ее попросил, так она и сказала. С этаким скепсисом мне ни за что бы не удалось тебя сюда дернуть. Любые попытки были бы заблокированы твоим неверием. А так, ты решил, что для тебя это пара пустяков, и…

– И чтоб я еще раз поверил на слово женщине! – горько подытожило мое мужское самолюбие, – Ладно, твоя взяла. Веди, Сусанин.

– Погоди, успеется. Ты еще должен мне выложить все, о чем не мог говорить по телефону. Дальше-то недосуг будет. Тут, дорогой мой ученик, всякое случиться может… Особенно с новичками.

Я не стал уточнять, что именно тут случается с новичками, и вкратце рассказал о своих переговорах с двумя конкурирующими фирмами. На что мой гуру тяжело вздохнул и пообещал:

– Ничего. Не переживай. Вот вернем тебе память, и я займусь ими вплотную. Еще посмотрим кто кого…

– А что ты сможешь сделать?

– Да хотя бы узнать, где держат твоего сына или Ольгу с Виктором. Посмотрю третьим глазом и все, как на духу, тебе выложу: где охрана стоит, сколько человек, когда сменяются… Еще какие-нибудь нюансы. А дальше, извини, ты сам… Ладно, хватит нам болтать – будем к делу приступать, – предвкушающе потер руки Андрей, – А не то лавочку на обед закроют.

И, на секунду закрыв глаза, он крепко ухватил меня за рукав и потащил в расстилающееся впереди белое ничто. Не прошли мы и десяти шагов, как буквально носом уткнулись в одиноко висящую в тумане бронированную дверь с панорамным глазком и ручкой в виде слегка полысевшей львиной головы. Только дверь, – без полагающихся к ней стен, потолка и пола.

– Вот и пришли. Сейчас мы с тобой переместимся куда следует, – пробормотал Андрей, извлекая из кармана внушительную связку ключей и отмычек, – Да, еще раз предупреждаю: от меня ни на шаг. За самодеятельность здесь карают по законам военного времени.

Быстрым движением вставив вычурный позолоченный ключ в скважину, мой экстрасенсорный проводник со скрипом повернул его несколько раз и дернул за массивное бронзовое кольцо, свисающее из львиной пасти. Не могу сказать точно, что именно я ожидал увидеть, благодаря своему разбушевавшемуся воображению, но меня постигло разочарование. За дверью нас поджидала все та же непроглядная белизна, лишь слегка подсвеченная всполохами синего, и вращающаяся наподобие огромной воронки. Н-да. Не очень то мне хочется сигать в этот тумановорот. Но великий и ужасный Андрюша был другого мнения и, ободряюще хмыкнув, без лишних слов втолкнул меня в самое сердце плавного вращения.

Не скажу, что я испугался, но, честно говоря, мне стало не по себе. Особенно когда понял, что не могу дышать в этом скоростном лифте. Но оказалось, что дышать тут вовсе не обязательно и я постепенно успокоился. Все наше путешествие заняло по моим прикидкам не больше минуты, и вот уже мы стоим в огромном зале с бесконечными полками, на которых стройными рядами располагались обыкновенные книги в одинаковых черно-белых переплетах. От чего в глазах у меня моментально зарябило. Слева я обнаружил нечто весьма напоминающее картотеку, к которой тут же устремился экстрасенс Андрюша. Короче, если бы не грандиозные размеры, я без колебаний приклеил бы к этому месту ярлык обыкновенной городской библиотеки.

– Удивлен? – ехидно осведомился Андрей, водя пальцем по нумерации ящиков, – Согласись, что совсем не так ты представлял себе информационное поле Земли.

– Да уж, не думал, что все будет так прозаично. По правде говоря, ожидал чего-то более инфернального.

– Это твое высшее атеистическое образование переводит получаемую информацию в доступные для тебя образы. Я, например, воспринимаю это место несколько иначе. А какой-нибудь доисторический шаман увидел бы тут, наверное, огромную пещеру со стенами, сплошь покрытыми наскальными рисунками. Э-э-э! А ну не трогай книги! Еще не хватало, что бы служба безопасности по нашу душу явилась…

Я быстро отдернул руки от заинтересовавшего меня тома, и закрутил головой в поисках бдительной службы безопасности. Но вместо вооруженных автоматами парней в форме мой взгляд выхватил метрах десяти от нас стройную женскую фигуру, которой, могу поклясться, минуту назад там не было. Молодая женщина в чем-то черном и длинном медленно приближалась ко мне весьма волнующей походкой, а я, как дурак, стоял и не мог произнести не звука, хотя понимал, что о таких встречах необходимо тут же докладывать „великому и ужасному“. Когда между нами оставалось не больше пяти шагов, Андрей, видимо что-то почувствовал и, резко развернувшись, обалдело уставился на гостью.