Текст книги "Дед Мороз умер, рассчитывай на себя"
Автор книги: Див Талалуев
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Див Талалуев
Дед Мороз умер, рассчитывай на себя
Предисловие
Прямое продолжение повести «Жажда новых иллюзий».
Глава 1. Паразит мысли
Мне все равно, что происходи рядом. Главное, чтобы было от меня подальше. Ну, к примеру, в мост, заполненный транспортом с людьми врезается судно. Жертвы. Безразлично, так у меня полно своих забот. Мне важно, что с мостом, когда я по нему еду на машине, а когда пешим и не по мосту, то и по фигу.
Игорь Мушкин
Вступление – Это мне подбросили
Когда иной раз опрашивают стариков, часто всплывает вопрос о том, чем же им запомнилась жизнь. Многие, не задумывая, отвечают, что те дни, что были наполнены любовью к мужчине или женщине. Стоят дороже всех других эмоций. Под «дороже всех» они подменяют любовь матери, отца, учителя на любовь возникшую к другому человеку.
Другие отвечают о том, что им довелось испытать от покупки чего-нибудь особенного. Ну, к примеру, урвать на аукционе ношенные трусы Стинга11
Британский музыкант-мультиинструменталист, певец и автор песен, актёр, общественный деятель и филантроп.
[Закрыть]. От этой покупки в их крошечных убогих сердцах возник экстаз, который ошибочно был ими принят за высшее наслаждение, придающий жизни смысл.
От таких опросов начинаешь разочаровываешься в людях. Не потому, что они никогда не любили или любили, а потому что они боялись по-настоящему жить. Заменили отношения на прелести и тупые покупки. Иначе, заблудились в поиске настоящих потрясений или толком ни искали.
Ах, извините, искали и нашли на публичных торгах трусы идола, которые, приложив максимум усилий, купили. Или года стерли множество вспышек, оставив лишь «любить».
«Скукота – рассуждал Игорь Мушкин – Я обязательно буду помнить безумную прорву разных эмоций. Несмотря на то, что вырос, я продолжаю верить в сказки. А сказки, как первая любовь, не забываемы! Безусловно, при поддержке нимба, это не сложно.»
Часть 1. Синдром Хронической Усталости и Явного Личностного Изменения
Предпоследнее желания Игоря Мушкина возникло неожиданно, под давлением Синдрома Хронической Усталости и Явного Личностного Изменения. Олег Борсяк, его друг, называл такое состояние СХУЯЛИ.
Кто бы, о чем бы ни просил Игоря, получал твердый ответ: «Схуяли?». Спрашивающие коллеги задумались над справедливостью использование подобной защиты от нападения. Ретировались, что чуть погодя обратиться повторно.
Игорь настойчиво повторял: «Схуяли?»
Через неделю ему позвонили из отдела кадров с просьбой воспользоваться правом на очередной отпуск. Игорь обещал подумать об отдыхе.
Уже тогда нимб иссекал, что подтверждалось проявившийся хрупкостью – пропадала гибкость окружка. Волшебный ободок отдавал почти последнее, с натугой оставляя еще на разок. Игорь раздумывал.
Олег выбрал путь погибели. Никто его не заставлял пожелать схлынуть из этого мира. Но как же это чертовски заразно захотеть лично назначить себе последний день! Игорь заигрался, позаимствовав желания у Олега, позабыл о собственных детях, хотя они не просили, чтобы их рожали.
В пятницу позвонили из страховой компании, что по ДМС22
ДМС – Договор медицинского страхования, предоставляемого компанией-работодателем.
[Закрыть] оказывала сотрудникам компании «КьюТехо» бесплатные медицинские услуги. Подтвердили день операции на выпрямление пазух носа. Игорь, как месяц посещая ЛОР-врача. Жаловался на то, как тяжело дышалось, добавляя к этому ночной храм, а работая головой питание мозга кислородом и долголетие во многом определяются культурой дыхания.
В спешке ритма, что задавала IT-компания позабыл о предстоящем лечении.
«Ложитесь к нам до восемнадцати часов вечером в воскресенье. Захватите анализы согласно списка и заключение от терапевта. 13 августа, в понедельник, будет операция. Да, не забудьте захватить с собой компрессионные чулки!» – вылетело из динамика.
Пообещал быть и записал адрес больницы, куда предстояло лечь.
В пятницу он забирал младшую дочь из детского сада. По дороге поужинали картошкой фри и суши, купил дочери обещанную не поддельную куклу Лол. Заправили бензином личный автомобиль, доехали до родителей. Маленькую Иру обласкивали и бабушка, и дедушка, отчего у Игоря появилось время перебрать вещи, что подготовил для госпитализации. Завтра запланировал в два часа дня передать дочку её маме, уехать в гостиницу «Славянка» для встречи со своей любовницей и провести с ней ночь на нейтральной территории до утра.
Лежа на кровати в номере класса комфорт с широкой двухместной кроватью и прижимаясь к Веронике, он пронзительно попробовал неведомое эмоциональное блюдо, когда он наполнен то ли счастьем, которое останется с ним до последнего дыхания, то ли вспышкой радостью, от того, что эти сутки предпоследние в его жизни. Сегодня воскресенье, а завтра обязано закончиться к обеду. Как-то сразу встали на месте те ситуации, о которых переживал, иногда даже всхлипывая, прячась от людей. Рассмеялся от той надуманности, что его доводила до депрессии.
Любовники часто снимали номера в приличных гостиницах или отелях в необъятной столице, чтобы развеется от повседневности и преобразить обыденность. Особенно актуально отвлечься, когда Вероника была на втором триместре беременности и решала проблемы ни только с нелегким протеканием, но и с жильем. Она разменивала четырехкомнатную квартиру, доставшуюся ей от отца, чтобы поделить на две половины, между собой и братом.
Игорь мог был полезен в бытовых делах, остальным всецело занималась сама. На этот момент квартира отца продалась и оставалось найти двухкомнатную квартиру, успеть закончить ремонт к родам. Ника и Игорь ждали дочь.
Игорь не раскрывал никому, что после его смерти детям и Вероники достались бы те суммы, что позволили бы не беспокоится о многом. Он от слова «вообще» не афишировал, что за короткое время суммы на счете в банке вознесли его в клиентский ранг обслуживания Private Banking. Он прикупил четырехкомнатную квартиру для новой семьи, но не останавливал стремление Вероники создать гнездышко и не распространялся о том, что разбогател, чтобы она не расслаблялась, продолжая строить планы соизмеримые возможностям, чтобы вместо наседки вести активный образ жизни.
Он решил еще в пятницу, сразу после звонка куратора из страховой компании, что хотел бы четко знать, что умрет в понедельник. Знание давало чувство восхищения от наслаждения последними двумя днями жизни. Когда он понял, что осталось 48 часов, то не собирался делится печальной новостью ни с одной душой. Это безумие предвкушать свою смерть, да еще и хвастаться этим. Его бы понял Олег, но ни другие.
Хотя ни исключал, что оставленные жены и повзрослевшие дети, узнав новость о его кончине, бурно зааплодировали, отдавая должное верному решению неряшливого по жизни отца. А понял он, что нимб исполнит по примете, когда нимб брался исполнял желания, то чесались ладони, как и во время телефонного обсуждения деталях со страховой компанией.
Скольких он еще сделает несчастными? Сколько сам горестей пронесет, зомбируя себя до состояния бурлака, тянущего скарб из разочарования в глазах бывших жен, когда он приходил забрать соскучившихся детей для прогулок. Попыткой в те недолгие часы совместного пребывания научить их тому для него важному, что не даст им оступится и выйти на ту дорогу, что протоптана им и, по которой заблудившись, он ходит кругами. Он разочарованный в том, что потратил десятки лет в сторонние заботы, когда мог быть себялюбивым.
Завтрак прошел в думах, затем часы отсчитали 12 дня подталкивая покинуть номер.
Игорь, прощаясь у гостиницы «Славянка» на Суворовской площади, помог Нике подкачать чуть спущенную шину ее автомобиля. Поцеловал, прощаясь. Она строила планы, а он, бредя к своей машине через приложение на телефоне сделал Нике перевод в 300 тысяч рублей. Последние крохи, что он заработал в ежедневных битвах на IT-мечах в компании по разработке приводящего к абсурду сервиса, когда тот делается ради развлечения пользователей. Перевода бы хватило на то, чтобы дождаться разделения наследства после его смерти. Кстати о наследстве. Сколько же у него скопилось миллионов? Считать перестал после сотни. Наследники явно обрадуются.
Он завел Toyota Rav4 пятого поколения максимальной комплектации в аэродинамическом обвесе Khann. Осмотрел вход в гостиницу, словно прощаясь и с этим жанром развлечения. Включил композицию «Встреча» Алексея Рыбникова и заплакал. Вчерашнее счастье выветрилось. Слезы лились оттого, что устал от жизни, перестал её чувствовать. Иначе как все те, что довольствуются её покоем. Он боготворил Будду, но не нашел в его философии то, что помогло бы ему найти покой, а за день до смерти пытался нащупать нити покоя.
Он не мог любить одну, не мог сидеть на месте, он хотел быть везде, что не доступно человеку. Антагонист, противодействующий равновесию, чем полон мир.
Зачем отец ходил к старцу, выманивая для сына место под солнцем? К чему это привело?
Он не готов жить здесь, по тем правилам, что миллиарды человек, потому жил наоборот. Когда он радовался, плакали миллионы других, а когда горевал, радовались миллионы. Само понимание, что он заставлял кого-то страдать тянула его к мысли оставить эту жизнь. Это не его игра. Сколько же с таким же взглядом на жизнь мужчин рядом? Никто не делился сокровенным, тупо побухивали, рыбачили, изменяли, заводили хобби. Нити покоя ускользали, становясь недоступными.
Талантливая композиция заставляла печалится, а через печаль попробовать докопаться до печатной платы33
Материнская (системная) плата.
[Закрыть], которую неведомым устройством высшее существо наградило его на конвейере по сборке людей. В его случае досталась деталь с браком, но довела его до сорока лет, в отличии от тех бедолаг, что бабка-уборщица 44
Отсылка к повести Див Талалуева «ЖНИ».
[Закрыть] несла в ведрах между корпусами Филатовской больницы в те девятнадцать лет, что он спешил на УЗИ.
По стеклу постучали. Игорь, раздирая душу сожалениями, обернулся и опустил стекло. Близко парканулось55
Парканулось – уличный слэнг. От слова паркинг.
[Закрыть] желтое такси, поравнявшись с ним. За рулем сидел незнакомый мужик.
«Я – Тайбо. Подменяю Сза. Нимб гони – буркнул он и прибавил – быстрее, блядь!».
Игорь, услышав слово-пароль «Сза», взял с переднего пассажирского кресла почерневший, похудевший нимб. Тот рассыпался, пройдя сквозь пальцы, как сигаретный пепел и, разлетевшись по салону, исчез. Игорь постигал, что нимб добило что-то, что в обилии заказал в пьяном кураже, ровно как когда-то заказывал Олег. Признавал, что того чем одарил нимб, хватало с головой. Игорю в отличии от Олега, не желалось экзотического, а потока денег хватало на то, что покупалось, остальное, чем увлекался его пропавший с радаров друг – пугало. Остальное – это демоническое, то к чему притягивало Олега. Это попытка зайти за грань человеческого, испытать то, чего многие опасаются и, остерегаясь, держаться на расстоянии, не допуская встретиться. Где Олег сейчас, в каких полях косит траву для развлечений?
Игорь пофантазировал о том, что если бы Олег родился женщиной, то не прекращая испытывал бы окружающее на твердость духа. Даже в кровати лежа рядом с мужем писал бы любовнику, что у нее две причины не пустить прямо сейчас его в кровать: муж и красные дни, а мужа шантажировала тем, что от миньета его отделяет покупка нового платье от модного дома Шанель. Сама же желала шампанского и джакузи.
Тайбо прекрасно увидел, как магический предмет перестал существовать.
«Ну, наверно так и надо. – согласился Тайбо и недовольно спросил – Зачем заказал умереть?»
Игорь молчал. Даже отложил вопрос к Тайбо по какой причине тот собирался забрать нимб. Это, вроде против правил, учитывая, что Игорь больше года им пользовался, не вызывая негодования буфера.
«Представь, сколько раз Сза спасал тебя от смерти! А, ты, фактически за его спиной, шагнул в ее объятья, расправив руки, как дурачёнка малолетний. Думаешь, я не знаю, как трудно тебе приходилось? Сза мне поведал! Ну, ты же ни отступал, падал и поднимался. А теперь слился, как пидорок!»
Тайбо как будто плюнул ему в лицо и, дав по газам скрылся за поворотом, наверняка поспешил к еще одному человечку в тупике дум.
Игорь поставил мелодию на репит66
Репит – Повтор (англ. repeat)
[Закрыть] и собрался ехать в больницу. Дав по газам, оставил охранника у ресторана недовольно смотреть ему в след. Музыка вводила в состояние полного выявления, когда на секунду скрытая властями и бизнесом открывается правда о том, что ценность бытия состоит в том, чтобы искать ценность, а не лежать на диване, закрываясь от нее надуманными проблемами и игнорируя саму возможность вобрать в себя то окружающее, что по-настоящему волнует. А не то, что сделала публика модным и перспективным и, убивая драгоценные часы, смотреть сериалы, морально разлагаясь.
Он вспомнил давно забытое. Красота спрятана от нас теми приспешниками, что каждый день под разными масками проповедают любовь, забывая, как её надо правильно подавать, чтобы она воспаляла. Они упрощают. Поломалась некачественная вещица, что собрана в Азии, купи себе новую. Это же как паста болоньезе, стоит тебе передержать в кипящей воде спагетти и блюдо не зацепит. Прогуляешься в соседний ресторан, там, где блюдо можно попробовать. А кто заставляет делать некачественные вещицы? кто открывает рестораны, заполненные некачественными блюдами? кто толком ничему не учиться, потому что всегда найдет себе работу в некачественных ресторанах или на заводах и фабриках, что производят некачественную продукцию? Тот, кто некачественный.
Качество жизни понизили. Игорь, как и многие, в след за дешевыми товарами и блюдами понизил себя в качестве. Любовь пробовать с другим человеком не красиво, но тут как с товаром, быстро выбрал, зная, что заменить – не проблема. Он не другой ресторан! Если ты не понял человека, решившись на серьезную связь, то ты ошибка. Ты, тот, кто плохо учил, как готовится спагетти, ты плохой ресторан, ты…
Эти мысли, поток разума, накрывали его все чаще. Олег предупреждал его о том, что владеть продолжительное время нимбом не легко. Нимб испытывает на прочность. Вот нимба как минуту нет, а депрессии не отступает.
Вжался в руль. Пропустил Кашкай77
Кашкай – автомобиль Nissan Qashqai
[Закрыть]. Водитель помахал ладонью благодаря. Простой жест, заставляющий пропускать против правил. Кто из нахальных водителей придумал эту дичь? Скорее незарегистрированный официально «Клуб нахальных водителей». Игорь только что повстречался с его членом, что регулярно списывается с другими участниками на форуме и удачно обменивается опытом по использованию тайных приемов на дорогах.
«Подрезал? Боишься получить пиздюлей?»
«Включи аварийку благодаря подрезанного!»
«Ура! форум помогает. Пишите еще.»
«Редко кто, получив извинение в благодарность за терпение, разъяренно догонит нахального водителя. Этот маленький жест позволяет ездить, как хочется. Разве стирая указательный палец о кнопку аварийки».
Так нахалы за рулем, извиняясь, едут к целям и снова и снова извиняются. До тех пор, пока, опомнившись «не много ли извинений», перестают извинятся и редко образуется ДТП, парализующее МСК пробками. Потому что некачественный водитель (потребитель некачественной товаров и услуг) даже при наличии КАСКО88
Каско (от исп. casco шлем или нидерл. casco корпус) – страхование средств транспорта (автомобилей, судов, самолётов, вагонов) от ущерба, хищения или угона.
[Закрыть] готов чаще прощать, чем признавать, что его послали в жопу.
Игорь еще раз пожалел о забитой шлаками голове. Под такой призмой мир смотрелся как ад.
Предъявив охране направление на госпитализацию, попал на парковку при больнице. Захватив сумку с личными вещами зашагал в приёмное отделение. Считая каждый шаг, словно в детстве, восторгался днем. Два дня ранее он провёл с теми, кому умел готовить пасту: с младшей дочерью и любовницей, матерью его будущей четвертой дочери.
Как волнует небо в солнечный день, как душа благодарит тебя, что ты, выбрав смерть, оставил позади сомнения.
Перемены настроения его не пугали: Игорь допускал, что это побочные эффекты испускаемым нимбом. И снова в голове появилась муть. Хотя дури хватало и до обладания нимба.
Он мысленно благодарил родителей. Будучи сам отцом, понимал сложность их выбора. Они посчитали надобным завести сына, как экскурсоводы по экстремальным местам, с его нравами заманили в самое подходящее, в мужское тело, и приняли на себя ответственность достойно вырастить здесь. Вырастить необъяснимый сгусток противоречий, что выпросили у вселенной. Поддержать взрослым в череде семейных неудач.
Он оправдывал их ожидания той непостоянной поддержкой, что оказывал дочерям при сложности взаимоотношений с их матерями. Для ответственного и совестного стороннего наблюдателю ни разу ни канало. Хотя дети избегали домашних сцен, ругани между мамой и папой, что корежит. Что ценнее для детей: не наблюдать ругань или не наблюдать отца? Ответ знал: не наблюдать ругань. Дети ценят спокойствие и это позволяет не так сильно боятся нового. По крайней мере, применимо к его детям.
Что же он ценил в последние два дня?
Как-то в интернете проскочило: «Когда ты сам не прост, то непременно высматриваешь себе такую же пару для непроизвольных игр разума… В надежде что этот человек сумеет разогреть тебя, придержит внимание, восполняя интригу видимой дистанцией, при очевидной близости…» Это жанр искусства отношений обеспечивала Вероника. А дочерям достаточно расти и радовать любыми простыми достижениями.
Слезы стекали по его щекам. Он привык плакать и не стыдился, вспоминая как лет семь не плакал. После них полгода наплакал на тридцатилитровый аквариум, осталось заполнить его рыбками и декоративными водорослями. Явно не успевал к завтра заселить жителями, оставлял воду помутнеть.
Последний о ком подумал, это был Олег. Как же ему захотелось перемотать пленку назад, чтобы не встречаться с ним, не получать разрушающий изнутри нимб, чтобы теперь быть взвешенным, чем размазней. Тогда он хотел бы остаться здесь, с теми добрыми людьми, как отец, мать, родные сестры, дочери и любовница. Даже бывшие жены предстали как друзья, с которыми посчастливилось прожить несколько приятных лет. Остальные размазались на плакате с названием «это те, кого бы я не взял с собой». Поступки имели второстепенное значение, спутывались, не давая их рассмотреть и тем более дать повторную оценку, а хотелось четкого заключения.
Подумалось, что жизнь – это отпуск, в котором вышеупомянутые проводили дни в одном и том же отеле, на одном и том же лазурном берегу со временем сбиваясь в кучку, а разбившись по интересам, принимались заниматься каждый своим делом, устремляясь к своему счастью. Осознать под этаким углом отношения между людьми в последние часы делом было не привычным. Воздухом, казалось, нельзя было насладиться сполна.
Шаги, отмечающие твердость земли, успокаивали. Голова остывала. Запоздало вспыхивала трусость. Появлялись знающие природу мысли, подталкивали отказаться от операции и избежать гибели. Мысли не совершать задуманное боролись дольше всех, призывая вспомнить детство, когда обстановка дарит самые яркие впечатления. Когда зима, лето, осень и весна – это калейдоскоп, одаривающий красочными картинками, быстрой сменой явлений, лиц, событий. Но власть нимба необыкновенна. Добрым впечатлениям на смену подоспело разочарование с тем посылом, что все приедается, сереет и обесценивается.
Игорь привел мысли к печальной гавани, отмерив «жизнь явление непостоянное и я не исключение».
«Я рад был здесь находится, мое сердце полно эмоций, я познал любовь, преданность, был изменой, был безобразным и прекрасным, умел обманывать и сам становился жертвой. Помогал в трудную минуту родственникам, друзьям и незнакомым людям. Меня поддерживали родственники, друзья и незнакомые. Я продавал, покупал. Я пробовал многое и многое не пробовал. Я волновался, боялся, страшился и поигрывал. Я не верно истолковывал, недопонимал и выигрывал. Я не верю в то, что есть правильные поступки. Остались поступки. Те, кто дает им оценку, неверно истолковывает жизнь. Теперь, когда мне осталось максимум пятнадцать часов, я прижал мысли, оседлал их и пустил галопом по им понятной дороге, наблюдая за их смехотворностью. Они, понимая, что времени обсуждать ерунду не осталось, на основании полученного опыта, предельно напрягаясь, выдают мне истины, мои истины».
Территория при больнице пустовала, Игорь стер слёзы и дошел до обклеенного объявлениями входа «Приемное отделение».
«Добрый день, Подскажите в какой кабинет, мне назначили операцию» – не связанно спросил Игорь, прикрывая двери больницы и прощаясь с зеленью лета.
«Шестой кабинет» – устало ответил охранник и указал направо.
Игорь не благодарил, потому что когда всю жизнь благодаришь, то надоедает.
Чистота и светлые тона говорили сами за себя. В корпусе стояла медицинская дисциплина, чего он не видал в те детские годы, когда подлечивал почки. В кабинете медсестра ознакомилась с бланком направления на госпитализацию, выслушала жалобы пациента, заполнила паспортную часть «Медицинской карты стационарного больного», провела первичный осмотр.
«Вас будут оперировать завтра, 12 августа. Из кабинета направо, далее по коридору лифт. Третий этаж, из лифта направо до двери». Забрал медицинскую карты и добрался до отделения. Мысли, раздумье и пустое осталось позади.
Медсестра на посту забрала карту и озвучила какие услуги Игорю полагались: отдельная палата с ванной, туалетом и телевизором. Он отказался, понимая, что до операции не хотел бы находится одинешенек со своим искаженным психологическим состоянием. Приятное впечатление улетучилось как вошел в палату. Его встретило храпящее чудовище – заплывший жиром двухметровый дядька областной внешности.
Прилег, но не заснул под канонады носоглотки мужика.
Вечер воскресенья перенес в брожении по убивающим часы приложениям в смартфоне. Ум не выдавал ценностей, так запрограммировало общество, скатывая к убиванию времени. Игорь в душе надеялся, что в состоянии противостоять этому буму электроники и оправдывал себя тем, что его погруженность в перелистывание браузера есть легкая самозанятость, некая защита от навалившейся за последнюю неделю усталости.
Ужин перед днем операции не полагался. Жидкость запретили пить после шести вечера мотивируя, что завтра это будет дополнительная тяжесть для желудка: от глотка воды в килограмм. Пациент поверил на слово и воздержался от питья.
В восемь вечера подошла анестезиолог с букетом расспросов, чтобы по итогам определить дозу того, что завтра на хирургическом столе в операционной ни даст проснутся. Игорь познакомился с властителем вибрации Фёдором (храпящий дядька, услышав женский голос проснулся) и, отвечая врачу, не понял, как эта сухая пятидесятилетняя женщина, по информации от медсестры до вредности крайне серьезная, на слово верит ему относительно веса. На основании этого параметра в том числе рассчитывается доза наркоза. От определившийся дозы зависит как тебя вырубит и какой отходняк встретит после операции в реанимационной. Он назвал, как и в приемной, вес как помнил, прибавив пару килограммов – 80. Он не боялся ошибиться, не надеялся выйти из наркоза. Ну, а как она работала с пациентами-женщинам, значительно преуменьшающим параметры одежды, а тем более собственного веса. В детстве его бы взвесили тройку раз, а в этой показной чистоте не особо парились.
Анестезиолог ушла, а его звала медсестра на сдачу крови на группу и резус фактор. Игорь, не любивший вскрывать вены без причины, поинтересовался чем ни устраивает тот анализ, что среди многих других, что предъявил при поступлении.
«У нас такие правила» – кратко та ответила, и Игорь сделал вывод, что государственная больница не принимает в серьез не формальных анализов, сделанных в частных клиниках. Хотя заключение разрешающее операцию от терапевта частной клиники приняла.
На следующий день, спавший пару часов из-за неумолимого храпа Федора, чувствовал утомление. Зато мысли не донимали его. СХУЯЛИ усиливалось.
Оперируемых сегодня было четверо. С первым начали в одиннадцать. Игоря поставили в очередь на хирургический стол последним как самого здорового, с остальными ожидались осложнения. Игорь в ожидании, уснул в палате. Разбудила его медсестра, вколов два укола в правое бедро и приказала готовится – натягивать компрессионные чулки.
Спустя полчаса за ним приехала каталка, управляемая двумя медсестрами. «Перелезай» – вытолкнула из себя глагол медсестра.
Он послушался. Потолок пролетал, напоминая декорации для съемки звездного боя Тысячелетнего Сокола, управляемого Хан Соло, с Имперским флотом. Остановились в лифте и, спустившись, снова забегал потолок. Въехали в хирургическое отделение и остановились.
Ему приказали слезть, раздеться до трусов, одежду сложить в корзину под каталкой и снова забираться на каталку. Исполнил.
Минута истерзанного и постаревшего от пытливых взглядов пациентов пролетающего потолка, и его ввезли в операционную. Лампы выжидающе смотрели на него мечтая, чтобы их зажгли и не исключено, что в этот раз повезет и несколько капель крови перепадут и им, а не бинтам и марлям.
К нему обратились:
– Были ли операции до этой?
– Были. – голос предательски дрожал.
Инстинктивно трясло. Это мозг разбрасывал панику, подталкивая нервы напрячься и тело сбежать из стерильного кабинета. Его состояния почувствовали работники больницы.
– Имею в виду операцию под наркозом?
– Нет.
– Правую руку засуньте в трусы так, чтобы она разместилась вдоль тела.
Игорь послушался, почувствовав себя мясом, которое готовят разделать как тому душе угодно. Левую руку умело увлекла симпатичная девушка в белом халате.
– Вставляю катетер. – предупредила она.
Игорь ни стал вглядываться в процедуру (да и не удобно в лежачем положении), поморщился от возникшей боли и решил посчитать лампы, но его отвлекли.
– Расскажите, что видите.
Игорю вспомнилось, как в детстве за полночь смотрел с бабушкой по трубчатому телевизору черно-белый фильм про русского в плену у немцев. Подробностей не помнил, но на него произвело неизгладимое впечатление то, как русский на спор пил водку и за каждый выпитый стакан получал сало и хлеб от гестаповца. Немец, начальник концлагеря, все ждал, что недоедавший военнопленный упадет замертво, но не тут-то было. Отвечая, сам же выпивал свой стакан, передавая очередь. Русский не сдавался и принимал дозу водки. В итоге русский победил и немец, отказывающийся дальше напиваться честно выдал выигрыш. Сразу после спора призовой деликатес победитель поделил поровну с каждым пленным. Нарезали мелкими равными кусочками и взвешивая на весах, чтобы никого не обидеть. То была воля пленного, хотя он мог съесть сам до крохи. И немец не понимал решения военнопленного.
«Каждый раз, когда пью, представляю, что на спор, выигрываю у коллег возможность сдружится и было проще работать. Чтобы они подсказывали при выполнении текущих обязанностей и помогали исправлять появляющиеся ошибки. А хлеб с салом делю с семьей. Никакой гребанный профессор не разгадает, что это заложило в меня происходящее. Как смог нимб меня растоптать, чтобы я выбрал смерть?».
Подобная версия также объясняла пристрастие к алкогольным напиткам, но вызывала сомнение в правдоподобности, так как явно пришла после того как применили наркоз. Из-за начавшегося мыслительного потока говна он так и не расслышал, что вопрос задали ему. Для того, чтобы поймать момент, когда он провалиться в искусственный сон, чтобы над телом устроили шаманские пляски с кучей инструментов во главе со скальпелем. Заговорил сам с собой:
– Как будто рябь по потолку. Как под кислотой, пространство играет…
Желтое такси и орущий Сза:
– Про таких как ты говорят «поверхностный»! Не удосужился «Гамлета» дочитать до монолога «быть или не быть…». Это же таблица умножения для любого, это подсказка, лозунг. Ты же, Игорек, всю жизнь придерживался «быть»! На твою смелость люди, знающие тебя, близко ориентировались! Думаешь, ты, ошибался? Да, ты, как рыба в воде жил! Тебе доказывать логичность своих действий не надо, здравомыслящим все понятно. А ты плачешь, словно детка, переживаешь какого-то хуя! Что ты теперь сделал, загадав смерть? Ты убежал от проблем, поджав хвост! Сучара! Я тебя, пиздобол ссаный, всю жизнь вытаскиваю от смерти! А знаешь почему?
Игорь равнодушно уставился в окно. Пальцы ног холодило, тело явно остывало.
– Потому что за тобой забавно наблюдать. Ты нескучный, творческий, смешной, страстно влюбленный в жизнь человечек. Бывает замечаю, как твои поджилки трясутся, как ссышь, дерьмо роняя, но, блядь, идешь в ту степь, что манит тебя. И не сбить с дороги ни отсылкой к чужому горю на этой же пашне, ни классической ловушкой как из чтива, когда ты с молоденькой и залетевшей. Надо тебе это, и ты берешь это в руки. А теперь чего сотворил, гандон?
Игорь снял контактные линзы с глаз и заглянув в боковое зеркало. Закат превращался в ядерный взрыв. Сза как будто понял, что пассажир раскаивается в содеянном и дал по газам, пытаясь настигнуть запасной спасительный маршрут. Обгоняя машины, он не жалел техники, как его подрезала лада седан баклажанного окраса. Матершинник Сза стойко промолчал. Следом его подрезал джип Acura, уносясь вслед за ладой. Сза снизил скорость и вскоре остановившись уткнулся в зад баклажановому седану.
– Вылезай. – приказал таксист и сам поспешил покинуть место.
Игорь покинул салон и подошел к Сза, открывающему задний багажник лады. Он успел рассмотреть, как четверо длинноносых размахивали пистолетами в сторону джипа Акуры. В азартной разборке на них не обращали внимание.
– Лезь! – приказал Сза кивая на пустой багажник.
Игорь засомневался. Он и раньше находясь на территории желтого такси не понимал, что происходит. После рассказов от Олега немногое прояснилось. Что ожидало не мог предугадать, должен был довериться Сза.
– Пора бы доверять мне! – подталкивал водитель желтого такси.
Крышка багажника лады смотрела на него закрепленным на внутренней стороне квадратным куском зеркала пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Игорь глянул в него, в свои глаза: в правом в ночное окно стучала клювом и била крыльями сова, в левом в алюминиевом ведре плавал эмбрион. Плохая галлюцинация.
«Кто сказал, что дорогу переходят на зеленый сигнал светофора?» – подумал Игорь и завалился в багажник. Сза захлопнул крышку, вернулся к такси и дождался как седан рванул за джипом.
– Тишь – ешь! – послушалось Игорю.
«Пришел в себя» – коротко заключил писклявый голос.
Игорь лежал в реанимации, удаляли трубку из горла. Болело тело: задница от двух уколов перед операцией, левая рука с установленным катетером, шея, спина и особенно нос и рот. Он предполагал, что, согласившись на операцию, пошел на суицид. Явно недоразумение измученной психики последнего месяца, обогащённой острыми событиями.
Для достижения требовалась, чтобы анестезиолог или хирург трагически ошибся под влиянием нимба. Сза же оказался могущественней. Словно нимб сработал в том алгоритме, на который настроен. Смерть же Игоря была не нужна тем, кто управлял буфером, что создал нимб.