355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дипак Чопра » Как преодолеть вредные привычки. Духовный путь к решению проблемы » Текст книги (страница 1)
Как преодолеть вредные привычки. Духовный путь к решению проблемы
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:34

Текст книги "Как преодолеть вредные привычки. Духовный путь к решению проблемы"


Автор книги: Дипак Чопра



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Дипак Чопра
Как преодолеть вредные привычки
Духовный путь к решению проблемы

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧТО ТАКОЕ ВРЕДНЫЕ ПРИВЫЧКИ

ЗАБЛУДИВШИЙСЯ В ПОИСКАХ

Среди наиболее серьезных проблем нашего общества, касающихся человеческого здоровья, вредные привычки и их последствия занимают, по моему глубокому убеждению, далеко не последнее место. Сердечно-сосудистые заболевания, болезни органов дыхания, многие формы рака, СПИД – вот лишь некоторые недуги, прямой или косвенной причиной которых становятся вредные привычки. Эта небольшая книга, таким образом, представляет собой попытку весьма сжатого рассмотрения чрезвычайно обширной и сложной проблемы. На первый взгляд это может показаться нелегкой задачей. Быть может, кто-то сочтет попытку разобраться на паре сотен страниц в сложнейших вопросах, связанных с пагубными пристрастиями, некоторой самоуверенностью. И все же я уверен, что даже такая небольшая книжка принесет огромную пользу как миллионам людей, которые пытаются избавиться от вредных привычек сами, так и миллионам их родных и близких, стремящихся этим людям помочь.

Иными словами, отдавая себе отчет в том, насколько разнообразны трудности, возникающие в нашем обществе из-за вредных привычек миллионов и миллионов людей, я все же приступаю к осуществлению задуманного с оптимизмом и рвением. Причина этого вполне проста: несмотря на то что нам предстоит говорить здесь о глубочайших физических и эмоциональных страданиях, книга эта – о здоровье и счастье, наслаждении и достатке, любви и надежде.

Я понимаю, что сама по себе подобная позитивная установка несколько непривычна. Слишком часто наши усилия по решению проблемы вредных привычек оказываются отравлены злобой, нетерпимостью и отчаянием. Порой это звучит открыто, как, например, в выражениях наподобие «война с наркотиками» или же страшных историях о том, как пагубные пристрастия изломали чью-то карьеру и разбили кому-то жизнь. В других случаях такая негативная ориентация проявляется не столь непосредственно: вспомним, например, унылую обстановку многих «центров», где пациентам предлагают самим справиться со своими проблемами и где их ждет кружок пластиковых стульев в комнате с линолеумом на полу и люминесцентным освещением.

Страх перед прошлым, страх перед будущим, страх воспользоваться настоящим моментом для обретения подлинного счастья – сколь многими страхами бывает усеян путь склонного к вредным привычкам человека! Составной частью многих методик избавления от таких привычек также является страх. Однако для большинства людей подход, основывающийся на страхе, не может стать средством достижения долговременного успеха. Поэтому я намерен предложить здесь совершенно иной взгляд на вредные привычки и пагубные пристрастия – на то, что они собой представляют, и на людей, им поддавшихся.

Пристрастившийся человек видится мне искателем, который, увы, сбился с пути. Это человек, ищущий удовольствия, а может, даже своего рода трансцендентного опыта, – и я хочу подчеркнуть, что подобный поиск достоин всяческого поощрения. Такой человек ищет не там и не то, но стремится он к вещам очень важным, и мы не вправе позволить себе игнорировать значение его поиска. По крайней мере поначалу, пристрастившийся надеется испытать нечто чудесное, нечто выходящее за рамки неудовлетворительной, а то и нетерпимой для него повседневной действительности. В таком стремлении нет ничего постыдного. Наоборот, оно становится основой для истинной надежды и подлинного преображения.

Называя пристрастившегося искателем, мне хочется пойти еще дальше. На мой взгляд, человек, никогда не испытывавший тяги к пристрастиям, – это тот, кто не сделал и первого робкого шага к познанию истинного значения Духа. Быть может, в пристрастии и нечем гордиться, однако оно представляет собой стремление к переживаниям более высокого уровня. И хотя достичь такого уровня при помощи таблеток и разного рода одержимости невозможно, сама такая попытка свидетельствует о наличии в человеке чего-то подлинно духовного.

Согласно Аюрведе, традиционному индийскому учению о человеческом здоровье, каждый из нас хранит в себе память о совершенстве. Эта память запечатлена в каждой из клеток нашего тела. Ее нельзя стереть, но можно заглушить ядами и различного рода загрязнениями. При рассмотрении вопроса о пагубных пристрастиях нашей подлинной задачей является не описание разрушительного действия поведения аддиктивного типа [1]  1. Аддиктивный тип поведения – в психологии: обусловленный пристрастием (обычно пагубным).


[Закрыть]
, но пробуждение всегда сохраняемого нами сознания совершенства. Будучи школьником, я прочел поэму «Потерянный рай», несомненно являющуюся одним из величайших произведений, созданных на английском языке. Но я понял и то, что рай, находящийся внутри нас, никогда не может быть утрачен в полном смысле этого слова. Мы можем перестать его замечать, но он всегда для нас достижим.

Мне часто приходила в голову мысль, что музыка – это вид искусства, который способен наиболее эффективно ввести нас в соприкосновение с нашим внутренним совершенством. К ней, разумеется, можно подходить с позиций разума и даже воспринимать как некий раздел математики, однако музыка, помимо этого, выводит нас на уровень, в некотором роде более глубокий, чем наши процессы сознательного мышления. Это можно испытать, слушая музыку, а еще более полно – играя ее. Всякий раз, присутствуя на концерте, я бываю поражен тем очевидным воздействием, которое музыка оказывает на исполнителя. То, что он переживает, можно назвать экстазом. Музыкант, в полном смысле слова поглощенный исполнением, перемещается в иную реальность и переживает совершенно безотчетные счастье и радость. Это захватывающее, восхитительное зрелище. Подобный опыт, разумеется, может стать достойной целью для устремлений и в вашей собственной жизни.

В связи с этим мне вспоминается некогда прочитанное жизнеописание Чарли Паркера, талантливейшего музыканта, блиставшего в джазовом мире Нью-Йорка в 40-х – начале 50-х годов. Лучшие из его саксофонных импровизаций были не просто ошеломляюще быстрыми и замысловатыми – они обладали логической связностью и единством. Обожествлявшие Паркера молодые музыканты были готовы на все, чтобы играть так, как он, однако его музыкальные способности казались чуть ли не сверхъестественными. В чем же был секрет его игры, его способности войти в то, не каждому доступное пространство, где он, вне всякого сомнения, пребывал во время исполнения?

Случилось так, что Чарли Паркер был не только великим музыкантом, но и пристрастившимся к героину наркоманом. И хотя лучшие его соло были сыграны, когда он не был зависим от наркотиков, среди целого поколения джазовых музыкантов стало модным употреблять героин в подражание своему кумиру. Их порыв вполне понятен и даже достоин восхищения: им хотелось погрузиться в то сверхъестественное переживание, в котором у них на глазах пребывал другой человек. Однако для многих талантливых людей это имело катастрофические последствия. Героин не только не привел их к главной цели жизни – стать выдающимися музыкантами, но и оказался для них губителен. Им хотелось найти короткий путь в рай, но свернули они явно не на ту тропу. В отношении пагубных пристрастий этот момент – важнейший, идет ли речь о наркотиках, еде, алкоголе, курении, азартных играх, телевизионных мыльных операх или тысячах других искушений, ежедневно присутствующих в нашей жизни. Пристрастие начинается, когда нужную вещь ищут в неподобающем месте. Как показал в своей великолепной книге «Экстаз» последователь Юнга психолог Роберт Джонсон, пристрастие есть не что иное, как донельзя выродившаяся замена истинному переживанию счастья.

ВОСПИТАНИЕ ДУХА

Не хлебом единым жив человек.

Этот общеизвестный образ фигурирует как в Ветхом, так и в Новом Завете, и смысл его вполне понятен. Фактически, он означает, что наши потребности не ограничиваются удовлетворением лишь материальных нужд. Однако стоит обратить внимание, насколько категорично это высказывание. Духовное удовлетворение представлено как фундаментальная жизненная потребность, сравнимая с потребностью в пище. По существу, на тех же позициях стоят и все другие религии и духовные традиции: чтобы жить, нам необходима «пища для души».

По моему мнению, это верно в совершенно буквальном смысле. Состояние нашей духовной жизни напрямую связано с функционированием нашего тела, в том числе с обменом веществ, пищеварением, дыханием и всеми остальными видами физиологической деятельности. Но мы нередко пренебрегаем своими духовными потребностями или недооцениваем их. Конечно, имеются некоторые признаки того, что на смену подобному поведению постепенно приходит иное – у людей вновь возникает осознание духовных ценностей. И тем не менее материалистическая ориентация, под влиянием которой мы находились столь длительное время, повлекла весьма серьезные последствия, тесно связанные с распространенностью в современном обществе склонности к вредным привычкам.

Коль скоро мы не в полной мере осознаем необходимость духовных достижений, нет ничего удивительного в том, что многие люди неверно понимают истинные потребности человеческого духа. Они открывают для себя великое множество гиперстимулирующих видов деятельности и такое же количество способов снятия напряжения, заменяя ими состояние «действительно высшего класса» – именно то глубокое переживание, которое Роберт Джонсон называет экстазом.

Это-то и прискорбно, ведь экстаз нам необходим. Мы нуждаемся в нем так же остро, как в пище, воде и воздухе. Но в современном западном обществе эта основополагающая человеческая потребность не осознается в полной мере. За последние тридцать лет мы существенно продвинулись в понимании того, насколько ухудшилось наше физическое окружение, и в преодолении такого рода тенденций. А вот столь же решительно осознать свои духовные потребности нам пока не удалось. В проблеме вредных привычек я вижу прямое следствие этой фундаментальной оплошности.

В каждой культуре, во все эпохи человеческой истории люди испытывали потребность в экстатическом переживании – в наслаждении того или иного рода, выходящем за рамки повседневной реальности. Различные культуры пытались удовлетворить эту потребность множеством всевозможных способов, и некоторые из этих способов оказывались куда более духовно ориентированными, чем все прочие.

В XIX веке русский писатель Федор Достоевский утверждал, что человек может чувствовать себя удовлетворенным, только получая от общества три вида переживаний – чудеса, таинства и духовное руководство, и что переживания эти куда более важны для него, чем удовлетворение материальных потребностей. Человек, испытывающий то или иное пагубное пристрастие, по всей видимости, верит, что с его помощью он сможет обрести чудеса и таинства, а отсутствие духовного руководства делает такой взгляд еще более соблазнительным. Вместо того чтобы считать пристрастившихся просто-напросто слабыми людьми, а то и преступниками, я предпочитаю видеть в них тех, кто губительным для них самих, но все же вполне понятным образом откликается на духовный вакуум, скрывающийся за нашим материальным изобилием.

Мы все ощущаем последствия этого духовного вакуума, В зависимости от того, кто мы есть, и от тех обстоятельств, в которых оказываемся, мы откликаемся на него одним из множества способов. Однако в нашем обществе человеческий отклик на духовные в своей сущности устремления сплошь и рядом принимает материальные формы.

Мне вспоминается один мой друг, который, будучи еще совсем молодым человеком, достиг впечатляющих успехов в бизнесе. В его сорок с небольшим лет у него в руках оказались средства, достаточные для того, чтобы делать или иметь буквально все, что ему захочется. И он действительно хотел чего-то, вот только не был уверен, чего именно. Как бы то ни было, он купил летний домик у озера. Чтобы добираться до этого домика, он приобрел дорогой джип, а чтобы, добравшись, ему было чем заняться, купил катер. Помимо этого, он обзавелся суперсовременным сотовым телефоном, чтобы иметь возможность из джипа или катера следить за ходом своего бизнеса.

Словом, обычная история, множество раз происходившая с финансово успешными индивидуумами. Приобретя дом, автомобиль, катер и телефон, мой друг никоим образом не оказался ближе к подлинной самореализации, чем был до этого. Результатом стало лишь то, что он впал в еще более угнетенное состояние духа, и отдаленные последствия этого наблюдаются до сих пор. Так, например, катер оказался весьма удобным местом для довольно-таки обильных возлияний.

Мой друг – человек состоятельный и, по большому счету, сильная личность. Вероятно, поэтому его помешательство на приобретениях не причинило ему особого вреда. А вот для человека с меньшими финансовыми возможностями или, скажем, для более уязвимой личности это могло бы иметь довольно пагубные последствия в виде непредсказуемых душевных пристрастий. Алкоголь, наркотики, безрассудство в сексуальной сфере представляют собой по существу материальные отклики на потребности, не являющиеся физическими в своей основе. Но если человек не представляет себе, где кроме сферы простой чувственности ему искать подлинное наслаждение, неудивительно, что он его и не находит.

В своей книге «Утраченный мир Выставки», вышедшей в 1939 году, специалист по компьютерам Дэвид Джелентер использует в качестве отправной точки для анализа тогдашнего общества Нью-йоркскую всемирную выставку. Сделанные им выводы представляются мне вполне четкими и убедительными. Ближе к концу Великой депрессии и непосредственно перед началом Второй мировой войны Всемирная выставка рисовала картину будущего, поражавшую воображение большинства людей того времени. Еще немного, говорила эта картина, и у каждого будет собственный автомобиль. Более того, у каждого будет гараж, где он сможет этот автомобиль содержать. Жилье, электрические холодильники и даже телевизоры станут доступными всем и каждому.

По словам Джелентера, эта невероятная на первый взгляд перспектива придавала силы американскому обществу в годы войны и в последовавший за ней период роста благосостояния. Постепенно то, что казалось недостижимым идеалом, превратилось в реальный образ жизни множества людей. Но по мере достижения все большего успеха в вопросах удовлетворения материальных потребностей, естественным образом уменьшалось количество вещей, к которым нужно было стремиться. Коль скоро вещи были тем, к чему были обращены наши надежды и ради чего мы трудились, с достижением каждой новой материальной цели у нас оставалось все меньше надежд и меньше целей.

Сегодня мечта, вдохновлявшая нас полвека назад, стала явью. И если эта явь не принесла счастья многим американцам, то не потому ли, что мечта была основана на том, в чем мы нуждались тогда! Теперь же, когда многие из нас получили все сполна, нам необходимо нечто качественно иное. Нам необходимо что-то большее.

Для миллионов же людей, которые пока что не достигли финансового и материального успеха, ассоциирующегося у нас с сегодняшним днем, ситуация оказывается еще сложней. Склонность к вредным привычкам, несомненно, более характерна для бедных, чем для обеспеченных слоев общества, и ее последствия для людей с ограниченными социальными и личными ресурсами куда пагубней.

Говоря людям, чувствующим себя за бортом материального благополучия, что им следует осознать свои духовные потребности, я затрагиваю весьма непростые проблемы. Мне могут, например, задать вопрос, а не напоминает ли это обращенные к маленькому ребенку увещевания, что быть взрослым вовсе не так прекрасно, как может показаться? Дети все равно будут хотеть испытать это на себе! И все же я уверен, что осознание и развитие Духа необходимо каждому, вне зависимости от его нынешнего положения в обществе, поскольку такое осознание – единственная подлинная и неизменная альтернатива пагубным пристрастиям.

На страницах этой книги я попытался показать, что духовное совершенствование доступно каждому человеку, какова бы ни была его личная история или же материальная обеспеченность. Разумеется, ваши индивидуальные обстоятельства неизбежно окажут свое влияние на выбор пути к духовному совершенству. Однако одним из величайших достоинств Аюрведы является ее гибкость и способность удовлетворить уникальные потребности каждого конкретного человека.

Хочется надеяться, что подзаголовок этой книги в надлежащей мере подчеркивает силу моих чувств по отношению к вредным привычкам. Я говорю о духовном пути к решению проблемы, потому что уверен – это и есть подлинный ответ. В третьей главе я подробней поясню, почему я уверен в этом; в ближайших же главах мы разберемся, каким образом вы сможете найти применение духовному пути в своей повседневной жизни.

ДЕЙСТВИЕ, ВОСПОМИНАНИЕ, ЖЕЛАНИЕ

Всякий раз, когда мне хочется понять, что такое чудо и счастье, я мысленно возвращаюсь в тот яркий и прекрасный день, когда я отправился на прогулку с маленькой трехлетней девочкой, дочкой моего соседа.

Несмотря на то что мы тогда всего один раз обошли свой уютный, но ничем особо не примечательный жилой квартал, это заняло у нас почти целый час. Вышло так, что все увиденное и услышанное становилось для нас радостным открытием и поводом для восторженного обсуждения. Вновь и вновь мы останавливались, чтобы посмотреть на припаркованные у тротуара автомобили. Моя юная подружка радостно щебетала об их цвете, размере, форме и даже непременно хотела прикоснуться к каждому из них. Столь же восторженное внимание она уделяла цветам, растущим на клумбах, и доносившимся до нас издалека звукам пожарной машины. Когда над нашими головами пролетел самолет, мы тут же остановились и принялись смотреть в небо до тех пор, пока он, превратившись в крошечную пылинку, не растаял вдалеке. И, конечно же, мы махали ему вслед.

Эта прогулка вокруг квартала привела меня к некоторым очень важным выводам. Так, было очевидно, что на самом деле источником удовольствия для девочки было вовсе не то, с чем мы сталкивались, само по себе. Картины, звуки, предметы – все это было для нее лишь поводом выразить то чувство, которое уже присутствовало в ней. Чувство это не происходило от чего-то находящегося во внешнем мире; наоборот, оно проецировалось на мир из ее сердца и души. По-моему, счастье – это именно то слово, которое наилучшим образом характеризует такое состояние самозарождающегося наслаждения.

Большинство людей, по крайней мере взрослых, не переживают счастья, гуляя вокруг квартала, и тому есть вполне понятные причины. Дети живут в мире чистого созерцания. Для них зрительные образы, звуки и предметы существуют затем, чтобы получать от них удовольствие, играть с ними, а вовсе не для того, чтоб ими пользоваться. А вот в жизни взрослых все подчинено обязанностям. Гуляя в солнечный день, мы воспринимаем окружающий нас мир как неразборчивую мозаику цветов и узоров, а сознание наше при этом сосредоточено на той или иной проблеме, которую мы в данный момент считаем наиболее острой. Как бы ни называлось такого рода переживание, это что угодно, только не счастье.

Но представим себе, что такой вот озабоченный взрослый, гуляя, уставившись в тротуар, вдруг обнаруживает в поле своего зрения что-то совершенно необычное. Стодолларовую купюру! Эффект будет почти что магический! Проблемы, казавшиеся до сих пор столь всепоглощающими, от подобной удачи сразу же – по крайней мере на какое-то время – куда-то деваются. Случись такое с вами, у вас перед глазами тут же замелькал бы перечень того, что можно с этой стодолларовой купюрой сделать. Быть может, вы не отнесетесь к этому случаю как к чему-то преобразившему вашу жизнь, но наверняка станете думать о нем как о чем-то очень хорошем – и состояние вашего сознания разительно преобразится. Что вы почувствуете? Я уверен, вам тут же пришло в голову это слово: радость.

Найдя сто долларов, вы обрадуетесь. Деньги – это внешняя причина, а ощущение радости – внутренний на нее отклик. Счастье же можно описать как ощущение радости без причины. Счастье – это изначально наличествующее внутреннее состояние, которым определяется наше восприятие мира. Счастье есть причина, тогда как радость – следствие.

Я не хочу сказать, что мы, взрослые, всегда должны стремиться вести себя так, будто мы маленькие дети, однако нам необходимо помнить о том счастливом состоянии бытия, что некогда было нам свойственно. Оно всегда достижимо, хотя его часто путают с совершенно иным состоянием, которое я назвал ощущением радости. Радости – это то, чего мы ищем, к чему стремимся, быть может, даже то, за что боремся. Радости – это что-то такое, что мы пытаемся отыскать или, скорее, купить. Счастье же – это то, что мы есть.

Люди стремятся избежать страдания и получить удовольствие, и они берут себе удовольствие в любой из доступной им форм. Если человек утратил связь со своими внутренними источниками счастья, если радость, приходящая к нему из внешних источников, – это единственное знакомое ему счастье, то он ищет именно такого переживания. В зависимости от обстоятельств, этот поиск может оказаться весьма ценным и плодотворным. Но, к сожалению, он может также вылиться в пристрастие в каком-либо из множества его обличий.

Давайте заменим в нашей истории нахождение стодолларовой купюры какими-нибудь другими открывшимися возможностями. Предположим, некий живущий в мире страданий и жестокости молодой человек находит субстанцию, способную мгновенно перенести его, пусть лишь на короткое время, в совершенно иную жизнь. Предположим, некий другой молодой человек, чье продвижение по службе затормозилось, а семья испытывает финансовые затруднения, получает облегчение оттого, что, отправив жену спать, выпивает бутылочку пива, – а выпив полдюжины, чувствует себя еще лучше.

Еще кто-то отыщет подобный выход в чем-нибудь другом из бесконечного разнообразия веществ, вызывающих зависимость, и аддиктивных типов поведения. Каков бы ни был опыт, если он доставляет удовольствие, его, естественно, всегда хочется повторить. Такое повторение, по крайней мере поначалу, есть вопрос выбора. Но когда человеком действительно овладевает пристрастие, оно превращается в потребность и даже в необходимость.

Аюрведа весьма четко определяет подобные психологические и физиологические механизмы. Когда мы совершаем какое-либо действие, скажем, берем в руку карандаш или преодолеваем на резиновой лодке речной порог, мы внутренне устанавливаем его место в спектре нашего опыта. На одном краю этого спектра находится невыносимое страдание, а на другом – высшее наслаждение. Завершившись, действие продолжает существовать в нашем сознании – равно как и в нашем теле – в виде воспоминания, которому приписывается та или иная степень страдания или же наслаждения. Если уровень «страдания» достаточно высок, мы будем делать все от нас зависящее, чтобы избежать повторения этого действия. Если же действие принесет нам большое наслаждение, мы будем столь же отчаянно стремиться совершить его вновь.

Санскритское слово карма означает действие. Оно может относиться как к физической деятельности, так и к тому или иному ментальному процессу, скажем, к мышлению или чувствованию. Всякое действие содержит в себе семена воспоминания, называемые на санскрите санскарой, и семена желания, именуемые васаной. По существу, различие между этими двумя понятиями состоит в том, что одно из них обращено назад, а другое – вперед. Если воспоминание о действии приятно, оно порождает желание совершить новое действие, доставляющее по меньшей мере такое же удовольствие. Новое действие может как просто повторять совершенное ранее, так и представлять собой попытку получить еще большее наслаждение.

Сущность этой парадигмы была признана истинной даже в философских традициях, весьма далеких от индийской. Французский писатель Оноре де Бальзак заметил, что в жизни некоторых особо эмоциональных людей – он говорил об игроках и любовниках – часто присутствует некое в высшей степени острое переживание, которое начинает тяготеть над всеми их последующими поступками, порождая стремление воспроизвести однажды испытанное возбуждение. Быть может, даже сам того не сознавая, Бальзак дал прекрасное описание аддиктивного поведения, ведь пристрастия к азартным играм и сексу относятся к числу наиболее широко известных зависимостей.

Аюрведа особо подчеркивает, что после того, как мы совершим то или иное действие, оно навсегда запечатлевается в нас наряду со столь же неустранимыми элементами воспоминания и желания. Что бы мы ни делали, ни говорили и даже ни думали, триада «действие – воспоминание – желание» оказывается закодированной в наших клетках, и код этот попросту невозможно стереть. Это имеет важнейшие последствия с точки зрения предлагаемого в этой книге подхода к вредным привычкам. Мы не будем стремиться к тому, чтобы «избавиться» от воспоминаний и желаний, стоящих за аддиктивным поведением. Вместо этого мы сосредоточимся на создании новых, в высшей степени позитивных ощущений, которые окажутся сильнее разрушительных побуждений пристрастия и сделают эти побуждения бессильными.

Пожалуй, лучше всего проиллюстрировать это на примере одной из пациенток, несколько лет назад пришедшей в наш коррекционный центр. Я уверен, что этот случай свидетельствует об эффективности позитивного подхода к пристрастию, приспособленного к индивидуальным потребностям человека. Моей пациенткой была семнадцатилетняя девушка; назовем ее Эллен.

С первого взгляда на Эллен мне стало ясно, что у нее серьезные проблемы со здоровьем. Впоследствии выяснилось, что происходят они от употребления наркотиков и другого рода саморазрушающего поведения, возобладавшего в ее жизни с четырнадцатилетнего возраста. Проще говоря, Эллен пристрастилась к героину, в результате чего оказалась вовлечена в другие опасные и пагубные занятия, такие, как воровство и проституция.

Я решил поначалу не затрагивать в разговоре с Эллен тему ее пристрастий. Этими разговорами она была уже сыта по горло. В сущности, почти каждая минута ее жизни оказывалась тем или иным образом с ними связана, то ли в форме ее в этом участия, то ли в виде терапевтического вмешательства. И до сих пор все попытки такого вмешательства были по большей части безуспешными.

– Давай пока что не будем обсуждать твои нынешние проблемы, – предложил я Эллен в одну из наших первых встреч. – Поговорим о том, чем ты занималась до их появления. Было ли что-нибудь такое, что тебе особенно нравилось делать, когда ты была маленькой девочкой? К чему ты на самом деле тогда стремилась? Что тебя интересовало больше всего?

Эллен задумалась, словно пытаясь вспомнить некую дату из курса древней истории, а не события своей собственной жизни всего-то двух– или трехлетней давности.

– Ну, – сказала она, – мне очень нравилось заниматься верховой ездой. Но я даже представить себе не могу, как бы я влезла сейчас на лошадь. Даже не знаю, смогла ли бы я проехать, не упав. Тогда я была совсем другим человеком.

Достаточно было одного взгляда на Эллен, чтобы понять, откуда у нее такие настроения. Она выглядела беспокойной, усталой и недоедающей. Толстая стена умственного, физического и эмоционального нездоровья изолировала ее от внешнего мира и даже от ее собственных истинных потребностей и чувств. Поэтому первой целью курса ее лечения было устранение этого барьера.

Я предложил Эллен пройти пятиуровневую аюрведическую процедуру очищения, называемую Панчакарма. После недолгого обсуждения Эллен согласилась – и, подобно всякому прошедшему Панчакарму, почувствовала себя полностью «перерожденной». Аюрведа рассматривает сознание и тело как составляющие единого целого. Когда тело Эллен было очищено на самом основном, клеточном уровне, ее эмоции и дух оказались точно так же очищены и восстановлены. В Панчакарме нет ничего загадочного или чудесного, однако эффект был поистине поразителен. Химические и эмоциональные барьеры, скрывавшие истинное «я» Эллен, начали рушиться.

Затем Эллен несколько дней отдыхала от этих очистительных процедур, и я решил, что настало время приступить к проблеме ее пристрастий более непосредственно. Мы действительно отправились на прогулку верхом, несмотря на ее прежние опасения. И, как я и ожидал, Эллен это понравилось. С точки зрения Аюрведы, это было чрезвычайно важно, поскольку верховая езда пробудила специфическую цепочку «действие – воспоминание – желание», некогда сыгравшую в жизни Эллен положительную роль. Я был убежден, что эта цепочка окажет свое благотворное воздействие вновь.

Когда мы вернулись с прогулки, я спросил Эллен, как она себя чувствует. Мне хотелось, чтобы, описывая мне полученные ею только что ощущения, она пережила их снова. Эллен была удивлена и обрадована тем, что ей доставило такое удовольствие занятие, которое, как она думала, стало ей недоступным. Тогда я предложил ей ненадолго пройти в мой кабинет и кое-что там обсудить.

Мы присели на диван, и я почувствовал, что Эллен приготовилась выслушать некую суровую лекцию. Я видел, что она по привычке, выработавшейся у нее в наши первые встречи, молча ушла в глухую оборону. Но вместо того, чтобы что-либо говорить самому, я предложил говорить Эллен.

– Я хотел бы, чтоб ты рассказала мне обо всем, что происходит с тобой, когда ты вводишь себе наркотик, – сказал я. – Все, от начала до конца. Пожалуйста, опиши точно, как ты это делаешь и что именно чувствуешь в результате.

– Вы хотите услышать о том, что это похоже на взлет с последующим падением? – спросила она.

– Нет, поскольку это только конечный результат. Начни с самого начала. Расскажи мне, как выглядит шприц, что ты чувствуешь, когда ты держишь его в руке. Расскажи, как выглядит игла и что ты чувствуешь, вонзая ее себе в руку. Если во всем этом есть какое-то удовольствие, опиши мне его, и если есть боль, страх, печаль – скажи об этом тоже. Расскажи, какой запах ты ощущаешь, принимая наркотик, на что похож звук, когда ты надавливаешь на поршень шприца. Быть может, ты ощущаешь какой-нибудь особенный вкус или же у тебя во рту становится необычно сухо? Попытайся с помощью своего воображения пройти для меня через все это.

У меня было несколько причин обратиться к Эллен с такой просьбой, но самое главное – это было упражнение на осознание. В Аюрведе осознание равносильно овладению всей полнотой информации о текущем моменте. Это означает сосредоточение на всех своих ощущениях и полное переживание всего того, о чем вам говорит ваше тело в процессе той или иной деятельности. Вводя себе наркотик, Эллен не привыкла осознавать. Для нее это было чем-то доведенным до автоматизма, а туман, обволакивавший Эллен, когда наркотик начинал действовать, еще больше скрывал от нее действительную механику этого процесса. Подобное описание было для нее огромным эмоциональным и умственным напряжением, но я хотел, чтобы она была точна во всех деталях. Эллен закончила свой рассказ, и я почувствовал, что теперь ее опыт стал для нее более прозрачен, более реален и более осознан, чем был в то время, когда она действительно раз за разом наполняла шприц и вонзала себе в руку иглу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю