355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дина Илина » Рыжий Ангел (СИ) » Текст книги (страница 1)
Рыжий Ангел (СИ)
  • Текст добавлен: 12 июля 2021, 10:30

Текст книги "Рыжий Ангел (СИ)"


Автор книги: Дина Илина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 1

Она

– Мать, к тебе тут четырехглазка пришла!

В дверях стоял здоровенный детина в шортах и в мятой майке с логотипом известного бренда бандитской наружности. Молодой человек жевал жвачку, и, казалось, собирался надуть большой шар и лопнуть его мне прямо в лицо.

«Если он это сделает, разворачиваюсь и ухожу», – мысленно решила для себя.

Лысая голова, недельная небритость и куча шрамов по всему телу производили отталкивающее впечатление, а серые насмешливые глаза раздевали взглядом. Он открыто играл со мной, как кошка с мышкой, и явно ждал реакции на его слова.

«Грубить этому Рэмбо точно не буду. Возможно, у него с мозгами не все в порядке. Странный он какой-то. Интересно, кто это вообще такой? Мне сказали, что надо подтянуть по английскому мальчика, а этот парень, наверное, его старший брат. Невоспитанный старший брат. И здороваться его, видимо, не учили».

– Добрый вечер. Я к Лидии Павловне, – вежливо произнесла и попыталась изобразить что-то наподобие улыбки. Получилось слабо, конечно, ну уж как смогла, я о-очень старалась.

– Сейчас она придет. Ты же слышала: я уже ее позвал, – сказал он, послав мне в ответ звериный оскал, а затем, привалившись плечом к стене, принял еще более расслабленную позу.

Поняла, что предложения войти не услышу, поэтому скрестив руки на груди, приготовилась ждать дальнейшего развития событий. Какое-то время мы так и стояли на крыльце, молча разглядывая друг друга, пока в дверях не появилась хозяйка дома.

– Ой, Димочка, ну, что же ты нашу гостью на пороге держишь? Заходите, заходите, Евгения Владимировна. Вы простите его, пожалуйста, воспитание у моего сына хромает, – произнесла она, метнув взглядом молнию в Дмитрия, но он только ухмыльнулся в ответ.

– Я что-то не поняла, Лидия Павловна, – сказала, раздеваясь. – А где же мальчик, с которым мне надо будет заниматься?

Они переглянулись, Дима громко заржал.

– Ну, ты, мать, даешь! Репетитора мне, что ли, наняла?

Она устало вздохнула.

– Сын, иди, пожалуйста, в свою комнату, а мы пока с Евгенией Владимировной все обсудим за чаем.

– Очуметь… – бросил уходя, не забыв при этом одарить мою скромную персону полным презрения взглядом, под которым захотелось одернуть свой старенький пиджачок невзрачного терракотового цвета и проверить: не выбились ли пару локонов из идеального пучка волос. Не знаю, почему отреагировала так, ведь уже давно привыкла к пренебрежительному отношению мужчин, а тут вдруг задело. Не ожидала от себя такого.

Надо сказать, что я относилась к категории людей с ярко выраженной внешностью, которых в народе называют рыжими. Но благодаря моим ухищрениям умело это скрывала. Чтобы волосы медного цвета не бросались в глаза, делала строгие прически. Веснушки замазывала тональным кремом, а в дополнение образа одевалась всегда только в классические костюмы с юбкой до колен. Никогда не пользовалась косметикой и носила нелепые очки с толстыми линзами.

После такой небольшой маскировки, как по волшебству превращалась из привлекающей к себе внимание особы, в обычную, ничем не выделяющуюся девушку, что меня полностью устраивало. Но студентов не обманешь, и они все равно за спиной называли меня лисой, конечно, за характерное внешнее сходство и умение обводить их вокруг пальца.

– Евгения Владимировна, присаживайтесь, пожалуйста. Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома. Скоро нам подадут чай. Я прощу прощения, если ввела Вас в заблуждение, но Димочка до сих пор для меня мальчик, хотя скоро двадцать лет исполнится. Извините за его манеры, он сложный ребенок. Рос один, мы все время посвящали работе, приходили поздно, сын был предоставлен самому себе, стал грубить, замкнулся, даже к психологу водили, но видимо поздно, упустили момент: дефицит внимания сказался не самым лучшим образом. Теперь он близко нас не подпускает, держит дистанцию, общается, будто мы чужие люди, – она вытерла салфеткой слезу. – Мальчик, с которым я просила Вас позаниматься – это Дима.

– Как Дима? А у вас нет еще одного сына? – я недоуменно уставилась на нее, а потом с надеждой посмотрела на дверь.

А вдруг это шутка, может у нее юмор такой своеобразный, и сейчас на пороге появится еще какой-нибудь Васечка.

– Нет, еще одного сына у меня нет, – вздохнула она. – Димочка единственный ребенок в семье.

«Не поняла? Я должна буду заниматься английским языком по два часа в день три раза в неделю с этим избалованным, самовлюбленным мужиком? Да-да, мужиком, потому что язык не поворачивался назвать его мальчиком! Огромный, наглый, никого не уважающий тип, который даже на порог меня не пустил».

Очень хотелось встать, мило улыбнуться Лидии Павловне и с пожеланиями удачи в поисках нового репетитора покинуть их дом с гордо поднятой головой. И только финансовая сторона вопроса удерживала от этого порыва. Ведь любезная женщина, сидящая рядом, предлагала хорошие деньги. Необходимо было тщательно взвесить все «за» и «против». Мыслительный процесс долго не продлился, и уже через минуту решила, что больше склоняюсь к последнему варианту.

– К сожалению, должна отказаться от вашего… – начала я.

– Удваиваю почасовую оплату, – сразу перебила хозяйка дома.

Вот так поворот. За месяц выйдет огромная сумма по меркам моей заработной платы в институте. От такого предложения нельзя было отказываться, хотя очень хотелось, ведь я брала на дополнительные занятия только учеников младших классов, и свое правило никогда не нарушала до этого дня. Но тут другой случай, и совсем иные расценки.

– Ну, хорошо, попробую, но ничего не обещаю. Настрой у Вашего Димы, мягко сказать, сомнительный, – все-таки согласилась, хотя странное предчувствие, что еще пожалею об этом, не покидало меня ни на секунду.

– Я надеюсь, Евгения Владимировна, что у вас все получится. Это замечательно, что мы, наконец-то, пришли к взаимопониманию, – она, встав с дивана, хлопнула в ладоши. – Тогда, может, приступите к занятиям?

– Конечно, я же для этого и приехала.

– Пойдемте, я вас провожу.

Она отвела меня на второй этаж в комнату сына. Дима лежал на кровати в наушниках в точно таком же виде, как и полчаса назад, и двигал головой в такт музыке. Лидия Павловна подошла к нему и сняла их.

– Эй, ты чего, совсем, что ли? Надень обратно, – и, заметив меня, нахмурился. – Ты что, мать, не отказалась от своей глупой затеи? Я надеялся на твое благоразумие.

– А я надеюсь на твое благоразумие, Дима. Ну, что тебе стоит позаниматься с Евгенией Владимировной?

– Я сказал – нет! Что тебе не понятно в моем ответе? А, если ты будешь настаивать, то сама знаешь, к чему это может привести, – произнес он, взяв со стола планшет.

«У мальчика забрали одну игрушку, как он сразу нашел себе другую. Все-таки, каким бы взрослым Дмитрий не выглядел, внутри все равно оставался двадцатилетним пацаном», – подумала я, но, конечно, оставила мысли при себе.

– Так, хватит, если не согласишься, то отправлю тебя учиться за границу, а ты по каким-то нам с отцом неизвестным причинам о-о-очень не хочешь этого. В самый престижный университет собирались устроить, но нет, тебе здесь, как медом намазано, только я уже устала от твоих закидонов.

Она специально сделала паузу, чтобы оценить реакцию сына. Но Дима продолжал молча смотреть айпад, как будто его совершенно не интересовало, что в тот момент она говорила. Видимо, Лидии Павловне полное отсутствие какой-либо заинтересованности с его стороны не понравилось, потому что она, нахмурившись, продолжила:

– Если ты, Димочка, ушел в глухую оборону, то вот тебе ультиматум от меня: или ты занимаешься с репетитором и сдаешь экзамены на отлично, или прощай любимый универ в России, здравствуй, Англия. Решай сейчас, считаю до трех – один, два…

– Ладно, мать, уговорила, но шантаж – это не выход, со мной так не стоит решать вопросы!

– А ты мне не угрожай, если узнаю, что ты обидел Евгению Владимировну, или, что не учишься и халтуришь, то первым же рейсом вылетишь в туманный Альбион, тебя уже там заждались. С нашими деньгами такие вопросы быстро решаются. В твоих интересах подтянуть английский до экзаменов. Евгения Владимировна, приступайте и извините, пожалуйста, что стали свидетелем наших семейных разборок.

– Да, что вы, все нормально! Я думаю, как-нибудь найду с Вашим сыном общий язык. Мы же взрослые люди!

Посмотрела на Диму, пристальный взгляд его холодных серых глаз не сулил ничего хорошего. Он магнетизировал, изучал, сканировал, проникал под одежду, под кожу. Я нервно сглотнула, вдоль позвоночника побежали мурашки. Что-то он совсем не напоминал доброго рубаху-парня, Дима был похож на… волка, огромного опасного волка, оценивающего нового зверька, посмевшего вступить без спроса на его территорию. Складывалось ощущение, что он прикидывает в голове, что же сделать с новой игрушкой: съесть сразу или сначала понаблюдать.

«Лисичка и волк. Смешно, прямо зверинец какой-то…»

Я чуть глупо не захихикала не к месту. Со мной такое бывало: когда сильно переживала, в голову лезла какая-то ерунда. Вспомнились русские народные сказки, где хитрая Патрикеевна обводит серого простофилю вокруг пальца.

«Может и с Димой удастся поладить? Просто надо взять себя в руки, сосредоточиться. Я что, не смогу справится с двадцатилетним пацаном? К любому ученику можно найти подход».

Раньше никогда не сомневалась в правильности этого утверждения, но сегодня теория лопалась, как мыльный пузырь. Я с опаской покосилась на Дмитрия. Он, вальяжно развалившись на кровати, хитро, с прищуром, продолжал нагло меня разглядывать, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин положения.

«Всегда есть исключения из правил», – вздохнув, мысленно процитировала не менее любимое мной высказывание, и, смирившись со своей незавидной участью, решительно шагнула в комнату, собираясь произнести заранее подготовленную речь, но Дмитрий меня опередил.

– Конечно, лисичка, найдем, обязательно найдем, общий язык, – сказал он, подмигнув.

Я закатила глаза. Ну вот, опять лисичка, ничего удивительного.

– Банально, молодой человек, не ожидала от вас…

– Дмитрий, – повысила голос впервые за вечер Лидия Павловна, – я тебя предупредила, второго раза не будет!

И, зло посмотрев в сторону сына, вышла, оставив нас наедине.

Как только закрылась дверь, хозяин комнаты опять уставился в планшет, выражая тем самым полнейшее безразличие к происходящему.

– Приступай, лисичка, я слушаю.

– Дима, меня зовут Евгения Владимировна, но, так как у нас небольшая разница в возрасте, можешь ко мне обращаться просто по имени.

– Ха, – заинтересовался он и даже отбросил в сторону свою игрушку, – небольшая разница говоришь? Да тебе тридцатник, не меньше. До таких «опытных» женщин я еще не добрался, хочешь попробовать молодое горячее тело? Твои ровесники-то уже обрюзгшие, ленивые тюлени, а я накаченный, заводной. Всю ночь будем предаваться страстному сексу. Соглашайся, от такого предложения не отказываются, больше предлагать не стану!

Он многозначительно поиграл бровями, а затем загоготал, радуясь своей «оригинальной» шутке.

– Во-первых, Дима, ты ошибся: мне двадцать шесть лет. Во-вторых, не смотря на очень заманчивое, по твоему мнению, предложение, я все-таки откажусь от бурной ночи, зато согласна приступить к своим непосредственным обязанностям, то есть к занятиям.

– Ладно, валяй, – разочарованно произнес студент и вновь потянулся к айпаду.

– Мне необходимо и твое участие. Я, надеюсь, мы поладим.

– Поладим, поладим, ты начинай уже, Женя, – сказал он, не отвлекаясь от планшета.

Два часа пролетели незаметно, и одно я поняла точно: у Дмитрия не было проблем с произношением, и он прекрасно знал грамматику, но намеренно заваливал предмет. О чем я, естественно, поспешила сообщить Лидии Павловне, когда спустилась со второго этажа. Она с нетерпением ждала меня в холле.

– Ну как? Очень плохо?

– Отнюдь, у Вашего сына все замечательно с английским. Он может сдать экзамен на отлично и без моих занятий, но почему-то этого не хочет. Какую преследует цель? Не могу сказать. Вам, как матери, возможно, известно больше.

– Я так и думала. Он же умный мальчик, но упрямый, все наперекор делает.

– Может быть, это не мое дело, но вы не пробовали с ним поговорить, выяснить, кем он хочет стать в будущем? А если ему не пригодятся знания иностранных языков?

– Английский в наше время нужен всем, – сказала она твердо, поджав губы. – Но, вы правы, Евгения Владимировна, это наши семейные дела. До четверга, всего доброго, наш водитель отвезет вас.

Она явно выпроваживала меня из дома, чему я была несказанно рада.

– До свидания, Лидия Павловна, – попрощалась в ответ, выдавив из себя улыбку.

Быстро одевшись, почти бегом выскочила на улицу, и только, когда автомобиль плавно тронувшись с места повернул в сторону города, облегченно вздохнула и блаженно закрыла глаза.

Глава 2

Он

Наконец-то ушла. Что за чудо-юдо репетитора мать наняла? Щуплая, в дурацких очках с роговой оправой и в старомодном наряде времен моей бабушки отталкивающего коричневого цвета она точно могла бы занять первое место на конкурсе: «Мисс нелепость года».

Но меня ей обмануть не удалось. Даже в этом невзрачном костюмчике отлично проглядывалась ее точеная фигурка: стройная и подтянутая. А еще, Женя была определенно красива, и ужасный маскарад не мог скрыть этого.

Особенно выделялись на ее лице глаза. Я успел их хорошо разглядеть, ведь она сидела очень близко. Огромные, голубые, как сапфиры. Зачем она их прятала, почему не носила линзы? Да и одежду эту непонятную напяливала на себя…

А еще Женя являлась счастливой обладательницей шикарных волос медового цвета, мягких и шелковистых на ощупь. Я был в этом уверен, не смотря на то, что она намеренно пыталась утаить данный факт, собирая их в строгий пучок.

Но больше всего мне приглянулись веснушки, которые Женя тщательно замазывала. Весь ее вид вызывал умиление. Она напоминала лисичку, такую симпатичную, рыженькую, хитренькую и немного диковатую.

Я старался не думать о ней, но не получалось. Вспомнил ее голос: нежный, вкрадчивый. Он обволакивал, я не мог сосредоточиться на том, что Женя говорила или спрашивала, часто терял нить разговора, и она, скорее всего, подумала, что я плохо знаю английский. Но мне легко давались иностранные языки, просто, когда родители начинали давить авторитетом, делал им наперекор.

Я зря сорвался сегодня на нее, но меня очень разозлила родительница, которая, не спросив моего мнения, наняла репетитора, а потом угрозами заставила заниматься. Женя просто попала под горячую руку.

Она только недавно уехала, а я снова хотел ее увидеть, почувствовать рядом. Жадно втянул ноздрями воздух, в комнате до сих пор витал аромат ее легких цветочных духов.

Взгляд упал на часы: вот, черт, я опаздывал. Быстро переоделся, взял куртку и бегом спустился вниз.

– Я ушел, – поставил, как всегда, перед фактом мать.

Она, конечно, добрая и пыталась наладить отношения, но поздно спохватилась. Раньше надо было думать, когда били и задирали одноклассники, издевались каждый день, ломая меня, как личность, уничтожая полностью самооценку. Опоздали родители на несколько лет. Другие люди помогли тогда, а не самые близкие родственники, не замечавшие ничего вокруг, посветившие себя построению карьеры.

Я познакомился с Гариком, когда мне было пятнадцать лет. Шел домой из школы в очередной раз униженный и оскорбленный. С разбитого носа капала кровь. Со злости пинал все в подряд на своем пути.

Это был предел!

Ненависть на моих обидчиков переходила в ярость. Нужен был выплеск эмоций. Я задыхался. И тут меня кто-то дернул за плечо. По привычке отпрыгнул, встал в оборонительную позу, поднял к лицу кулаки и зажмурился.

– Эй, я не собираюсь тебя бить, – услышал. – Кто это тебя так уделал?

Открыл глаза: напротив стоял здоровенный мужик лет тридцати пяти и доверия явно не внушал.

– Да утырки одни, – сказал, махнув рукой. – Ничего, сегодня они меня, а завтра я их!

– Это точно, пацан, – ответил он, потрепав меня по плечу. – А пойдем, посидим в кафе, например. Есть тут поблизости что-то приличное? У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Я смотрел на него широко раскрытыми глазами.

«Он, правда, думал, что я мог куда-то с ним пойти?»

– А с чего это я должен, дядя, с тобой отправиться в какое-то кафе? Я тебя знать не знаю. Ты увидел побитого сопляка, и решил, что я с радостью соглашусь на все твои предложения, и, как бездомная собачонка, которой бросили косточку, виляя хвостиком, побегу за хозяином? Так вот, не дождешься! Ты иди своей дорогой, а мне домой надо. Я не бездомный пес. У меня есть крыша над головой, и с сомнительными личностями общаться не собираюсь, – закончил свой монолог, гордо задрав подбородок.

– А ты с характером, пацан, я сразу это понял, – он усмехнулся и протянул мне руку. – Игорек, для своих – Гарик.

Черт дернул меня тогда ответить.

– Дмитрий.

– Димон, значит, – сказал он и смачно плюнул. – Ну, пошли, Димон, в твою новую жизнь.

И, развернувшись на пятках, не оборачиваясь, направился к машине. К супер современному навороченному внедорожнику известной марки. Он ни разу не оглянулся, знал, что пойду за ним, и не ошибся, ведь я, как под гипнозом, поплелся следом, действительно, как побитый щенок.

Я часто прокручивал в голове свои действия, почему вдруг доверился незнакомцу? Как такое могло произойти? И пришел к выводу, что сработало сразу несколько факторов.

Первый – страх. Гарик был из другого мира: жесткий, властный, уверенный в себе мужчина. Глядя на него, у меня дрожали коленки. Он манил и как будто говорил: «Вот увидишь, ты сможешь стать сильным, у тебя получится». Конечно, я мечтал отомстить обидчикам, сделать так, чтобы они меня боялись, завидовали, уважали. Обычное желание подростка-изгоя проявить себя как личность.

Второй фактор – лесть. Он единственный, кто за долгое время поговорил со мной так жестко, по-взрослому, на равных. Выслушал, проявил внимание, вселил уверенность в завтрашнем дне, дал надежду на будущее.

И третий – любопытство. Дико хотелось узнать, что это за загадочное предложение.

Все сигналы опасности отключились разом, и Гарик, возможно, просто оказался в нужном месте в нужное время.

Он не обманул: у меня начался новый этап в жизни. Я стал самым крутым парнем в школе, уверенным, самодостаточным и при деньгах, которые получал за участие в подпольных боях без правил. Но не все было так безоблачно, как казалось: «соскочить» с их крючка не получалось. В восемнадцать лет я подписал контракт, по которому оставалось продержаться еще несколько боев до моего двадцатилетия.

Целых три года из меня делали бойца, учили направлять ярость и гнев в нужное русло, и теперь я должен был окупить вложенные силы и потраченные финансы. Но в последнее время становилось все тяжелее, ведь большинство участников таких соревнований являлись полными отморозками, выходцами из неблагополучных семей, за всю свою короткую жизнь повидавших такое, что многим и не снилось.

Жестокие уже с детства, так как многих били и калечили собственные родители, они зубами вырывали победу, ведь за нее срубали хороший куш. А самое главное: практически никто из них не боялся смерти, потому что возвращаться, в случае неудачи, им было некуда. Для этих людей существовало только два пути: накопить деньги и поменять будущее, или… умереть.

В первый год я был одним из лучших. Самый расцвет сил, злость и желание доказать, что чего-то стою, мотивировали. А потом запал прошел, начал проигрывать и уже один раз лежал в частной клинике на грани жизни и смерти. Но мне тогда с лихвой хватило накоплений, чтобы заставить врачей молчать. А с родителями получилось еще проще: их не было в городе целый месяц, поэтому, когда они вернулись домой, я уже в полном здравии посещал университет, и ничего, кроме новых шрамов, не говорило о недавней госпитализации. Конечно, мать замечала изменения в моей внешности, но вопросов не задавала, знала, что все равно не отвечу.

Участники менялись, появлялась «свежая кровь»: молодые, натренированные тела, выдрессированные звери, готовые убивать. А у меня совсем пропал стимул, и это сказывалось на боях не лучшим образом. Воспоминания об унижениях больше не вызывали негативных эмоций, как раньше, ведь я отомстил обидчикам, что, кстати, оказалось делом несложным. Ну, подержал за ноги на крыше школы головой вниз лидера той шайки шакалов, всего-то, а остальных даже припугивать не пришлось, сами смекнули, что со мной не стоит связываться, и отвалили.

Нет, в друзья никто не напрашивался, зато боялись и обходили стороной. Из-за вспышек неконтролируемого гнева прозвали психом, а из-за того, что ни с кем не общался, волком-одиночкой. Получился «психованный волк-одиночка» – термоядерная смесь. Но соглашусь, что они точно охарактеризовали меня. Как говорится «не в бровь, а в глаз», и это совсем не злило. На правду не обижаются.

Такое положение дел полностью устраивало, так было лучше для всех. Учителя стали реже вызывать к доске и явно завышали оценки, никто не хотел лишний год наблюдать мою личность в школе. Поэтому я внезапно пополнил ряды отличников, что не могло не радовать мать, а, что думал по этому поводу отец, не догадывался, так как редко его видел. Порой даже забывал, как родитель выглядит. Он постоянно находился в командировках, а в те дни, когда присутствовал дома, не обращал на меня внимание. Он почти не выходил из рабочего кабинета, но иногда мы все-таки встречались на кухне.

– Как дела, сын? – спрашивал он, задумчиво глядя в окно.

– Все хорошо, отец, – отвечал я.

Это наш обычный разговор: скупой, сухой, безразличный! Мыслями он всегда пребывал на работе, и я для него был пустым местом.

В детстве очень переживал по этому поводу и делал все, чтобы родитель меня заметил. Как-то раз разрезал все его любимые костюмы. Ожидал криков, ругани, серьезного наказания, в конце концов, а он, тяжело вздохнув, исчез на весь вечер в комнате. А, однажды, притащил домой грязную собаку, после которой весь первый этаж стал похож на поле боя. Но услышал лишь короткую фразу:

– Что ты наделал, сын?

В тот же вечер он уехал, оставив после себя горький привкус разочарования в моей душе и незаживающую рану на сердце. Я поклялся, что больше никогда не буду пытаться завоевать внимание отца. Ведь ужасно ощущать себя невидимкой в глазах любимого человека. Понимать, что работа важнее сына. Постоянно наблюдать равнодушие и безразличие.

Обида, боль, в какой-то момент даже ненависть, жили и крепли во мне, но спустя время, я остыл и смирился с полным отсутствием его персоны в моей жизни, и в ответ: тоже решил игнорировать родителя. Я принял правила игры, и мне стало легче: у него не было сына, значит, у меня не было отца.

Ну, а сейчас я спешил на свой очередной бой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю