Текст книги "От себя не убежишь"

Автор книги: Дина Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

14

– Ох, Брайан, я так перед тобой виновата! – воскликнула Глэдис.

– За последние полчаса ты произнесла это не менее десяти раз, – заметил он. – Интересно бы узнать, в чем ты себя обвиняешь? Да ты при всем желании не смогла бы закатать мне шайбой в лоб с такой силой, что я на несколько мгновений потерял сознание!

– Я виню себя не за это, – вздохнула она, внимательно следя за дорогой. После всего произошедшего на стадионе Глэдис не позволила Брайану сесть за руль, хотя он с явной неохотой вручил ей ключи от своего дорогого «ягуара». – Ты уверен, что мне не стоит отвезти тебя в больницу?

– Зачем? – мрачно съязвил шеф, устроившийся на переднем сиденье. – Сделать рентгеновский снимок и посмотреть, нет ли трещины в черепе? Не ты ли совсем недавно обвиняла меня в твердолобости? Успокойся, прошу тебя, и не упоминай больше о больнице, поскольку ничего страшнее шишки у меня просто быть не может. – Он осторожно потрогал лоб кончиками пальцев и тут же сморщился от боли.

– Ты просто герой! – безо всякой иронии заявила Глэдис, ведя машину предельно внимательно. – У меня просто мороз по коже, как представлю, что бы со мной было, если бы шайба попала в меня!

– Да, я герой, – скромно подтвердил Брайан, с трудом подавляя усмешку, поскольку в глубине души чувствовал себя полным идиотом. Он так увлекся целованием рук Глэдис, так восторженно ловил каждый признак ее тщательно скрываемого волнения в виде учащенного дыхания или расширившихся зрачков, что, уловив их, завороженно привстал и потянулся обнять ее и поцеловать в щеку, когда в него угодила шайба. – Кстати, могу я узнать: куда ты везешь раненого героя?

– Ну, если ты не передумал насчет больницы, то я везу тебя к себе.

– Прекрасное решение! – удовлетворенно заметил он, откидываясь на спинку сиденья и осторожно кладя голову на подголовник. – Надеюсь, что за этим последует не менее замечательная мысль наградить героя по заслугам.

Глэдис испытующе взглянула на него, но так ничего и не ответила.

Когда они подъехали к ее дому, пошел снег. Выйдя из машины, Брайан хотел было слепить снежок, чтобы приложить его ко лбу, но Глэдис не дала ему этого сделать.

– У меня в холодильнике есть лед, – пояснила она, проворно взбегая по ступеням и отпирая входную дверь. – Ты сможешь дойти самостоятельно?

– А если не смогу, то что? Позовешь своего соседа Кристиана, чтобы он внес меня на руках? Или оставишь снаружи и вынесешь лед на улицу?

– Не говори глупостей! Заходи в дом, а я помогу тебе раздеться.

С помощью Глэдис Брайан кое-как стянул пальто, после чего неуверенным шагом прошел в гостиную и прилег на диван. Несмотря на все протесты, она все-таки подложила ему под голову своего любимого плюшевого медвежонка, объяснив, что он мягче любой подушки.

Затем Глэдис отправилась в кухню за льдом. А Брайан задумчиво уставился в потолок, размышляя над тем, что из любой, даже самой плачевной, ситуации можно извлечь определенную выгоду для себя, так что уж говорить о положении «раненого героя»!

Голова у него изрядно гудела. Но что такое эта жалкая шишка по сравнению с теми травмами, которые они с Джеком неоднократно получали во время службы в морской пехоте, особенно во время учений в условиях, максимально приближенных к боевым.

Впрочем, он никогда не был неженкой. Мать с детства воспитывала его в спартанском духе, неоднократно повторяя фразу, которую он запомнил на всю жизнь: «Если не смертельно, то меня это не волнует!»

Вернувшись в гостиную, Глэдис заметила, как Брайан щурится от яркого света, поэтому тут же выключила люстру, заменив ее настенным бра, отчего в комнате сразу стало намного уютнее. Затем она села рядом с ним на диван и, стараясь действовать как можно осторожнее, положила на лоб Брайана чистую белую салфетку, в которую был завернут лед. При этом не удержалась и сочувственно, как-то по-матерински, погладила его по волосам.

Брайан тут же заворочался и слегка застонал.

– Я сделала тебе больно? – испугалась Глэдис. – Ради Бога, извини…

– Наоборот. Ты не могла бы снять с меня эту дурацкую тряпку и положить ее еще раз, полностью повторив все свои движения. Особенно последнее…

– Тебе нравится, когда гладят по голове?

– О да, особенно если это делают такие теплые и нежные женские руки, как у тебя.

– Ну хорошо, хорошо…

Она поправила тряпку и вновь погладила его по голове. А затем наклонилась ниже и совершенно неожиданно для Брайана пылко поцеловала его в губы. Ее порыв так удивил его, что на какое-то мгновение Брайан совершенно растерялся.

Впрочем, стоило ему попытаться обнять ее и уложить рядом с собой на диван, как Глэдис немедленно отстранилась и выпрямилась.

– Не обольщайся, – улыбаясь и поправляя волосы, сказала она. – Это всего лишь расплата за проигранное пари. Пока ты был в беспамятстве, игрок «Торонто» сделал еще один бросок и на этот раз угодил не в лоб кому-то из болельщиков, а точно в ворота соперника. Так что можешь радоваться: твоя команда выиграла, а моя проиграла.

– Черт знает что, – пробормотал Брайан. – А я-то надеялся, что ты поцеловала меня просто потому, что тебе этого захотелось, а не потому, что проиграла пари.

– О Боже! Неужели так важна причина, по которой тебя целуют?

Вместо ответа он сбросил тряпку со льдом, осторожно сел на диване, обнял Глэдис и после недолгой борьбы усадил себе на колени.

– Зачем это? – смутившись, спросила она.

– Затем, что твоя близость для меня лучшее лекарство. И пожалуйста, не пытайся отодвинуться, а лучше продолжай поглаживать меня по голове. Твои прикосновения способны утишить любую боль.

– Ты переоцениваешь мои способности.

– Ничуть. Наоборот, последние дни я постоянно думаю о том, как давно я тебя знаю и как недавно смог оценить по достоинству. Поистине я имею полное право претендовать на звание самого твердолобого болвана на свете!

– Ты на себя наговариваешь, – тихо ответила она и осторожно подула на его шишку.

– Еще один поцелуй, Глэдис, – так же тихо попросил он, проводя ладонью по ее пылающей щеке. – Ради моего полного и окончательного выздоровления.

– А не слишком ли много впечатлений для одного дня? – мягко усмехнулась она и, не дожидаясь ответа, стала целовать его виски, щеки, глаза, делая это так легко и нежно, что Брайан замер, прикрыв веки. Ему казалось, будто его лицо овевает крыльями какая-то теплая и ароматная бабочка.

Затем они слились в поцелуе, и Брайан наконец-то сделал то, о чем мечтал с момента своего первого появления в этом доме, – осторожно приподнял край ее свитера и проник под него рукой.

По-прежнему сидя у него на коленях, Глэдис пошевелилась и застонала, но так слабо и нерешительно, что Брайан воспринял этот стон не в качестве протеста, а как знак взволнованного ожидания его дальнейших действий. Теперь он уже не сомневался в том, что этот вечер станет вечером исполнения самых заветных желаний…

Подняв свитер Глэдис до самых подмышек, Брайан не стал расстегивать бюстгальтер, а приподнял его и принялся ласкать ладонями ее небольшие упругие груди с моментально напрягшимися сосками. Потом опустил голову и поочередно стал жадно ловить губами эти восхитительные соски и осторожно облизывать их кончиком языка.

Это была такая сладостно-томительная пытка, что Глэдис приглушенно охнула, страстно обхватила руками его голову и прижала к своей груди.

Брайан вскрикнул и резко отстранился.

– Ой, прости! – тут же воскликнула она. – Я сделала тебе больно, да?

– Ничего, ничего, все в порядке, – с трудом ответил он, кусая губы, чтобы сдержать стон. Боль была адской и пульсирующей, словно в его череп заколачивали огромные гвозди. – Но, кажется, сегодня мне действительно лучше поехать домой.

– А ты сможешь вести машину?

– Смогу и буду предельно осторожен, – пообещал Брайан, поднимаясь и направляясь к вешалке.

Тем не менее Глэдис одолевали сомнения. Может, стоит предложить ему переночевать у нее в гостиной? Или пусть хотя бы оставит свой драгоценный «ягуар» у ее дома, а сам вызовет такси?

Брайан догадался, о чем она думает. Поэтому, уже надев пальто и стоя в дверях, он произнес, проникновенно глядя в глаза Глэдис:

– Знаешь, детка, я уезжаю вовсе не потому, что так уж плохо себя чувствую. Просто мне очень хочется, чтобы наша первая ночь прошла совсем по-другому, в изысканной обстановке, чтобы запомниться нам на всю жизнь. А для этого и я должен быть в самой лучшей форме, и на тебе должно быть элегантное вечернее платье. Так что давай отложим все на неделю – до конференции в Оттаве.

Зардевшаяся от смущения Глэдис не нашла, что ответить. Она лишь обняла себя руками за плечи, словно прикрывая обнаженную грудь. Самое забавное состояло в том, что задранный им, но так и не опущенный бюстгальтер действительно создавал ощущение обнаженности, хотя на ней был надет свитер.

– Пожалуйста, будь осторожней, – попросила она.

– Разумеется, буду, – снова пообещал Брайан. – Хотя бы ради той ночи, которую я с этого момента буду ждать так, как ничего еще не ждал в этой жизни!

15

Кажется, я добилась своего и Брайан в меня влюбился, размышляла Глэдис неделю спустя, собираясь ехать на конференцию в Оттаву. Иначе зачем бы он стал в тот вечер останавливаться, когда уже чувствовал, что я не смогу ему отказать?

Всю эту неделю шеф вел себя на редкость нежно и предупредительно, ни разу не позволив себе наброситься на нее с поцелуями. Зато постоянно изощрялся в придумывании все более пылких и изящных комплиментов, от которых Глэдис терялась и смущалась, словно монашенка при виде обнаженного мужчины, и этим приводила Брайана в восторг.

– Теперь я понимаю, почему поэтов восхищают именно застенчивые женщины, – не раз повторял он. – Они слишком чутко реагируют на комплименты!

Короче говоря, все было совершенно замечательно. Единственной «ложкой дегтя» во всей этой бочке меда была недоверчивость Агнессы, которой Глэдис постоянно все рассказывала.

– Эх, дорогуша, – вздохнула она, терпеливо выслушав пылкие излияния подруги, – знаешь, кого ты мне сейчас больше всего напоминаешь?

– Невесту накануне свадьбы? – простодушно спросила Глэдис.

– Если бы! Птичку, запутавшуюся в силках охотника, – вот кого!

– Но почему, почему?

– Да потому, что ты уже настолько без ума от своего Брайана, что не в состоянии правильно оценить ситуацию, не говоря уже о том, чтобы ее контролировать! Своими ловкостью, притворством и выдержкой он фактически уже добился чего хотел. Ты готова исполнить все его желания и только ждешь момента, чтобы упасть в его объятия. Скажи еще, что я не права!

– Он уже давно мог добиться своего, – смущенная безапелляционным тоном подруги, пролепетала Глэдис. – Но ведь не сделал этого!

– Значит, твой Брайан более коварный и умелый обольститель, чем кажется на первый взгляд! – уверенно заявила Агнесса. – Да ты вспомни: он хоть раз завел с тобой разговор о чем-нибудь ином, кроме поцелуев и постели? Он планировал ваше будущее, предлагал жить вместе, просил выйти за него замуж? Ну же, отвечай!

Глэдис окончательно растерялась и пожала плечами. Действительно, ни о чем похожем Брайан никогда не заговаривал. Если бы не Агнесса, то она пребывала бы в полной уверенности, что такой разговор обязательно состоится. Вот только когда?..

В глубине души у Глэдис жила надежда, что столь важный для них обоих разговор состоится именно в Оттаве. Более того, он будет сопровождаться обязательным – как во всех голливудских фильмах – вручением маленького футляра из синего бархата, в котором лежит кольцо с бриллиантом.

И никакая Агнесса не сможет убедить ее в коварстве Брайана, пока она сама этого не поймет. Тут уж ничего не поделаешь: понять, что такое огонь, можно лишь по-настоящему обжегшись…

Наверное, даже Золушка так тщательно не готовилась к королевскому балу, как Глэдис – к двухдневной поездке на конференцию в Оттаву. Ей хотелось взять с собой решительно все – начиная с любимого вечернего платья и кончая комплектом эротического белья, которого еще никогда в жизни не надевала!

Кстати, короткое черное платье с декольте она в свое время купила именно по настоянию Агнессы, которая заявила ей следующее:

– Такое платье абсолютно необходимо, поскольку годится на все случаи жизни! Надев какое-нибудь колье, ты будешь блистать в нем на торжественном ужине. Если дополнишь его легким белым шарфом, оно сгодится для романтического свидания. А если наденешь сверху черный жакет, то оно идеально подойдет для похорон.

Но и помимо этого платья Глэдис набрала с собой столько вещей, что, если бы не помощь Брайана, ей бы ни за что не удалось застегнуть свой чемодан. При этом кроме уже привычного для нее комплимента: «Ты сегодня замечательно выглядишь», – он не сказал больше ни слова, и даже вид совершенно неподъемного чемодана, казалось, его ничуть не удивил.

Брайан не без труда вытащил этот чемодан из дома и, отмахиваясь от Глэдис, которая порывалась помочь, донес до машины.

От Торонто до Оттавы шла прекрасная скоростная магистраль, поэтому доехали они достаточно быстро и уже к полудню оказались в городе. После многомиллионного Торонто столица страны показалась Глэдис маленьким провинциальным городком, где царят тишина и покой. Впрочем, может быть, именно это обстоятельство и привлекло Брайана, подумала она, искоса поглядывая на своего спутника, по сосредоточенному лицу которого ничего нельзя было прочитать.

Шишка на лбу у Брайана почти прошла, а оставшийся от нее фиолетовый синяк Глэдис замазала тональным кремом, да вдобавок еще и припудрила.

Прибыв в роскошную гостиницу «Эксельсиор», они оставили там вещи и, по-быстрому переодевшись, отправились на конференцию, где просидели до самого вечера. К концу дня Глэдис изрядно устала, а потому от ее прежнего мечтательно-выжидательного настроения Золушки почти ничего не осталось. Брайан же, напротив, выглядел бодрым и энергичным, словно и не было этих нескончаемых изнурительных переговоров.

– Подумать только! – восхищался он уже в машине, когда они возвращались в гостиницу. – Всего за какие-то полдня нам удалось сделать больше, чем за месяц! Если и завтра все пойдет так замечательно, то можно считать, что долгожданный контракт у нас в кармане!

Глэдис рассеянно кивала, думая в этот момент совсем о другом. Неужели сегодня вечером произойдет именно то, чего они оба так нетерпеливо ждут? Но тогда почему же она волнуется все больше и больше, в то время как Брайан ведет себя так, словно бы совершенно об этом забыл? Неужели ее общество волнует его меньше, чем предвкушение успешного подписания контракта?

Однако Глэдис ошибалась. И после возвращения в «Эксельсиор» у нее появилась возможность в этом убедиться. Брайан проводил ее до двери номера, после чего выжидательно заглянул в глаза и спросил:

– Где ты хочешь поужинать? Спустимся в ресторан или закажем в номер?

– В чей номер? – смущенно потупившись, спросила Глэдис. – В мой или в твой?

– Если не возражаешь, то лучше в мой.

– Хорошо.

– Тогда переодевайся в свое замечательное вечернее платье, и ровно через час я тебя жду.

Он поцеловал ей руку и удалился. Глэдис зашла в свой номер и только сейчас толком увидела, где ей предстояло провести два дня. Да, здесь было от чего прийти в восхищение.

По степени роскоши и комфорта он ни чем не уступал парижской гостинице, где останавливались они с Джеком. Люстры и вазы из венецианского стекла, красивые неяркие обои, пушистые белые ковры и изящная, матово-белая с золотом мебель, стилизованная под старину.

Боже, да ведь я снова начинаю себя чувствовать Золушкой, весело думала Глэдис, стоя под душем. Какое же это чудесное чувство и как замечательно оно тонизирует!

Выйдя из ванной в одном халате, она тщательно причесалась и достала комплект черного эротического белья. Разорвав упаковку и скинув халат на Пол, Глэдис подошла к зеркальной дверце встроенного платяного шкафа.

Надевая белье, она не отводила глаз от своего отражения в зеркале. Как эффектно бюстгальтер подчеркивает идеальную форму ее небольшой груди! Как возбуждающе просвечивают соски сквозь тонкую ажурную ткань! Глэдис вдруг поймала себя на игривой мысли, что, пожалуй, не отказалась бы попозировать в таком виде перед фотографом! Безупречное белье и безупречная фигура – чем не находка для любого журнала мод?

После белья настала очередь тонких черных чулок и уже упомянутого вечернего платья. Когда Глэдис застегивала колье, которое – именно для подобного случая – одолжила ей Агнесса, в дверь негромко постучали.

Мельком взглянув на часы и решив, что Брайан забыл ей что-то сказать, она накинула халат, подбежала к двери и, распахнув ее, едва не уткнулась носом в пышный букет алых роз, которые держал перед собой посыльный гостиницы, одетый в фирменную белую курточку.

– Это мне? – удивилась Глэдис.

– Да, если вы – мисс Донован.

– А от кого? – Вопрос был донельзя глупый, поэтому Глэдис тут же смутилась и прикусила язык.

– Точно не знаю, – улыбнулся посыльный. – Но, судя по всему, от джентльмена, который остановился в триста шестнадцатом номере.

– Спасибо!

Вот и чудеса начинаются! – кружась по комнате с букетом и жадно вдыхая чудесный аромат, думала Глэдис. Какие прекрасные розы, а ведь за окном последняя неделя Рождества! И какой же умница Брайан – он словно заранее знал, чем можно поднять мне настроение!

На миг ей представилась скептическая усмешка Агнессы и ее слова: «Да он просто довел процесс обольщения женщин до автоматизма! Роскошный номер, цветы, ужин при свечах и французское шампанское. А в итоге – огромная двуспальная постель с шелковыми простынями. У мужчин удивительно скудная фантазия, рассчитанная исключительно на наивных молоденьких дурочек!»

При мысли о подруге Глэдис задумалась, наморщив лоб. Однако, увидев себя в зеркале с подобной гримасой, ехидно улыбнулась и показала своему отражению язык. Конечно, Агнесса опытная и умная женщина, которая желает ей только добра. Но ведь любой может ошибаться!

Глэдис старательно надушилась – опять же по совету все той же Агнессы – сначала за ушами, затем между грудей и, наконец, чуть выше колен. Но до мысли надушить свое чудесное белье она додумалась самостоятельно. Удивительно, но после всех этих пикантных процедур Глэдис обрела необыкновенную уверенность в себе, ощутив себя на редкость обольстительной.

Выйдя из номера танцующей походкой, она прошла по коридору, щедро украшенному всевозможной растительностью – от лиан до кактусов, и постучала в дверь триста шестнадцатого номера.

– Ого! – только и сказал Брайан, открывая дверь.

16

– Ты совершенно неотразима, – добавил он секунду спустя, изумленно покачивая головой. – Проходи.

Она вошла и первым делом огляделась. По роскоши номер Брайана практически не отличался от ее собственного номера. Однако он был двухкомнатный, причем во второй комнате – спальне – наверняка имелась широкая двуспальная кровать…

Брайан был в строгом вечернем костюме и перед приходом Глэдис как раз закончил повязывать галстук.

– Как тебе понравилась гостиница? – поинтересовался он, подходя к столику, на котором стояло серебряное ведерко с шампанским, и доставая из него бутылку.

– Довольно мило, – ответила Глэдис, поведя плечами.

– И только-то? – удивился Брайан. – Трудно же тебя поразить! А ведь «Эксельсиор» считается одной из самых шикарных гостиниц в стране!

Глэдис снова вспомнила Париж и улыбнулась при мысли о том, что Брайан напрасно считает ее простушкой – наивной и ничего в этой жизни не повидавшей. Впрочем, не стоит его в этом разубеждать раньше времени.

– Пока не принесли ужин, давай выпьем за твою бесподобную стройность, – предложил Брайан, подходя к ней с двумя бокалами в руках.

Глэдис кивнула и взяла бокал. Но сумела сделать только один глоток, поскольку Брайан вдруг отставил свой бокал в сторону и, взяв ее за подбородок, так быстро и ловко поцеловал в плотно сомкнутые губы, что она даже не успела глазом моргнуть.

Затем Брайан снова взял бокал и, пройдясь по комнате, остановился перед ней.

– Держу пари, тебе ужасно хочется спросить, зачем я это сделал и куда так тороплюсь.

Глэдис смутилась и, не выдержав его пристального взгляда, отвернулась к окну.

– Есть такие вещи, – продолжал он, – которые мы делаем инстинктивно, не задумываясь, зачем и почему. Например, любуемся прекрасным и сторонимся безобразного, обожаем веселье и тяготимся унынием, стремимся к счастью и избегаем несчастий… Впрочем, довольно философствовать, да еще на пустой желудок! Я поцеловал тебя лишь потому, что мне ужасно захотелось это сделать!.. Почему ты молчишь?

– Да потому, что мне хотелось спросить тебя совсем о другом.

– О. чем именно?

– Что ты заказал на ужин?

– Классическую французскую кухню – устрицы, трюфеля, дичь, креветки.

– А лягушек? – поинтересовалась Глэдис. – Говорят, они замечательно способствуют мужской…

– Знаю, – рассмеялся Брайан. – Кстати, если ты не прекратишь меня поддразнивать, я тебя снова поцелую.

Однако он не успел этого сделать. В дверь постучали, и через мгновение официант в белом смокинге уже вкатил столик с ужином.

Глэдис проголодалась, поэтому ела с большим аппетитом, запивая каждое блюдо прекрасными столовыми винами. При этом Брайан настойчиво уверял, что вино – это обязательное условие французской кухни, словно бы она сама этого не знала!

В какой-то момент он поднялся со своего места, чтобы включить негромкую мелодичную музыку, а также выключить все электрические лампы и зажечь свечи.

– Зачем ты это делаешь? – спросила Глэдис, хотя прекрасно все понимала.

– Затем, что я не знаю ничего лучшего, чем романтический ужин при свечах, когда снаружи завывает ветер и под его аккомпанемент миллиарды снежинок исполняют свой таинственный танец на фоне черного бездонного неба, – мягко произнес Брайан, указывая на окно.

Действительно, к вечеру погода заметно испортилась, и теперь на улице мела настоящая декабрьская метель, особенно красивая в свете ночных фонарей, да еще если смотреть на нее из полутемной комнаты.

Отведя взгляд от окна, Брайан замер, залюбовавшись сидящей в кресле Глэдис. Ее изящная нога, закинутая на другую, игриво покачивалась в воздухе. И ему вдруг захотелось прижаться губами к этим дивным коленям – захотелось с такой неистовой силой, что он задрожал.

Эту его дрожь каким-то мистическим образом уловила Глэдис. Она подняла голову и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Что с тобой?

– Нет, ничего, – вздохнув, ответил Брайан, возвращаясь на свое место и вновь наполняя бокалы.

К концу ужина Глэдис опьянела, причем опьянение подступило так незаметно, что поначалу она приняла его за сонливость. На какое-то время утратив контроль над ситуацией, она позволила Брайану ловко подхватить ее на руки и перенести в спальню. Окна здесь были плотно закрыты тяжелыми портьерами, а из всего освещения горел только ночник с красным абажуром.

О Боже, какая мягкая кровать! – успела подумать Глэдис прежде, чем снова ощутила на своих губах страстные мужские поцелуи.

Брайан был так опытен и проворен, что она не успела опомниться, как он снял с ее плеч бретельки платья и спустил его до самого пояса. Словно в полусне Глэдис попыталась руками прикрыть полуобнаженную грудь. Однако Брайан решительно развел ее руки в стороны и начал ласкать губами чувствительные соски сквозь шелк бюстгальтера. Очень скоро Глэдис почувствовала, как к груди, шее и щекам прилила горячая кровь, отчего ей мгновенно стало жарко.

Неужели я хотела именно этого? – думала она, глядя на Брайана сквозь полуопущенные ресницы. Как же умело он все это делает… Скольких женщин он уже соблазнил в этом номере, на этой самой постели? Боже, а ведь я так хотела стать для него единственной и неповторимой! Неужели все сведется только к мимолетной интрижке и Агнесса права, а я ошибалась? Боже, надо его остановить! Нет, нет и нет!

В этот момент Брайан как раз пытался окончательно стянуть с нее платье.

– Нет! – решительно произнесла она вслух и несильно оттолкнула его руками.

– Что за глупости? – недовольно фыркнул он и попытался снова поцеловать ее.

Но Глэдис неожиданно принялась яростно сопротивляться, извиваясь всем телом и стремясь соскользнуть с кровати. Это ей удалось лишь после того, как она больно ущипнула его за руку и он на секунду ослабил хватку.

– Да что с тобой, детка? – Брайан уже понял, что Глэдис не притворяется, и потому в его голосе послышалась нескрываемая досада. – Какая муха тебя укусила? Тебе же самой этого хочется!

– Вот в этом ты ошибаешься! – Вскочив на ноги, Глэдис поспешно натянула платье. – Можешь не верить, но единственное, чего мне сейчас хочется, – так это поскорее убраться отсюда!

– Да почему, черт возьми, почему? – не на шутку разозлился Брайан, покрываясь гневным румянцем.

– Да потому, что ты так и не понял одной простой вещи. Я совсем не такая, как те подружки, которые побывали в этом номере до меня!

– Между прочим, практически каждая из них произносила эту фразу, так что в этом ты совершенно неоригинальна, – сквозь зубы процедил Брайан.

– Ну и пусть!

– Нет, но что за нелепость такая, можешь ты мне объяснить? Почему мужчина, целуя понравившуюся ему женщину, думает именно о ней, в то время как она думает о других женщинах, которых он целовал до нее?

– Потому, что каждая женщина мечтает быть для него единственной, самой лучшей! – едва различая его нахмуренное лицо сквозь навернувшиеся на глаза слезы, заявила Глэдис.

– Так чего же ты от меня хочешь?

– Любви!

Чувствуя, что еще мгновение, и она окончательно разрыдается, Глэдис поспешно выскочила из номера.

Ну почему, почему он такой твердолобый! Почему не понимает самых простых вещей!