Текст книги "Репетиция свадьбы"

Автор книги: Дина Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

7

Осторожно, едва смея дышать, он наклонился и провел пальцами по ее щеке. В дивных русалочьих глазах Патриции сквозь испуг просвечивало неутоленное желание. Дрожа от возбуждения, он отыскал ее губы и осторожно поцеловал. Руки девушки обвились вокруг его шеи, и в этом движении чувствовался голодный огонь, который он сумел разжечь в ней.

Поцелуй изменился, когда Майлз дал волю так долго сдерживаемой страсти. Он собирался ласкать ее долго, чтобы возбуждение росло постепенно, пока естественное желание не выйдет из берегов запретов и ограничений. Но тело Патриции уже чутко отзывалось на многозначительные намеки ласкавших его рук, соски ее стали твердыми, требуя новых дразнящих прикосновений. Застонав, девушка изогнулась навстречу любовнику, и, когда их губы на миг соединились вновь, принялась жадно целовать его. Он прильнул губами к ее груди, и она обхватила его голову, изнемогая от наслаждения.

– Майлз! О боже мой, Майлз. – В этих словах смешались мольба, зов и требование.

Не в силах совладать с собственным неровным и хриплым дыханием, он провел кончиком языка по ее влажной горячей коже. Со вскриком Патриция приподнялась на своем ложе и потянулась к нему, уступая неистовому желанию. Майлз взобрался на стол и стал на колени у нее в ногах. Она и не подозревала, что он тоже обнажен, и теперь смотрела во все глаза на это прекрасное возбужденное мужское тело.

Он тяжело опустился сверху, целуя ее с самозабвенным исступлением, пока она не начала терять сознание от неудержимой тяги к любовному слиянию. И тогда он взял ее – с жадной яростью, которая была отголоском нестерпимо долгих месяцев одиночества, не подозревая, насколько осторожным ему надо быть сейчас.

Патриция закричала, и это был крик боли, а не экстаза.

Последовала короткая борьба, но слишком поздно, – ничто уже не могло остановить ритмичное движение их тел. Боль ушла, сменившись никогда еще не испытанным наслаждением…

Их возгласы и стоны заполнили тесное помещение, отражаясь от деревянных стен. Это были чудеснейшие мгновения в жизни Майлза Кейна. Он так долго стремился обладать своей любимой, так мучительно переживал ее связь с другими мужчинами, – и теперь обнаружил, что она была девственницей! Чувствуя, что рассудок отказывает ему, он мог лишь исступленно благодарить Провидение за такое чудо. Поцеловав Патрицию в губы, он выдохнул ее имя, и они в изнеможении прильнули друг к другу. И тут, осмелев, она снова раздула угасающий огонь нетерпеливыми движениями бедер, так и не выпустив Майлза из себя.

Пережив наивысший пик страсти, они лежали обессиленные, но с выражением полнейшего умиротворения на лицах. Голова Патриции покоилась на руке Майлза, и они отдыхали, вслушиваясь в бешеное биение своих сердец. Едва обретя дар речи, он с восхищением произнес:

– Выдрать бы тебя как следует за вранье!

Она рассмеялась, прислушиваясь к новым ощущениям.

– Ты тоже этого заслуживаешь!

– М-мм. – Он чмокнул ее в плечо. – Прости, если я тебя обидел. Если бы я только знал…

– Я рада, что ты не догадался. Это было… – Ее глаза сияли. – Это было потрясающе.

– О Пат! – Майлз привлек ее к себе и поцеловал. – Я так безумно люблю тебя, моя милая.

Со слезами счастья она легонько коснулась его лица, прежде чем вернуть поцелуй.

– Зачем ты придумала все это про Жана-Луи? – осторожно спросил он.

– Тсс! – Патриция приставила палец к его губам. – Никаких серьезных разговоров. Прошу тебя, не сейчас.

– Ты права.

Он подхватил ее на руки и принес в душевую. Они стояли рядышком, орошаемые каскадами струящейся воды. Он осторожно вымыл ей живот и грудь, и они снова принялись целоваться, забыв обо всем. Наконец Майлз выключил душ, отыскал полотенца и банные халаты и унес Патрицию на второй этаж в собственную спальню.

– Не слишком ли широкая у тебя кровать? – спросила она.

Он снял полотенце, обернутое вокруг ее головы.

– Дай-ка я подсушу тебе волосы.

Она села на кровати, откинув назад голову, а Майлз пристроился на коленях сзади. Свободный халатик соскользнул с ее плеч, обнажив роскошную грудь.

– Сейчас же накинь халат, – приказал он.

– Зачем? – невинно спросила Патриция, прекрасно понимая, в чем дело.

– Если ты этого не сделаешь, я за себя не отвечаю.

– Неужели? – она обернулась, скосив глаза. – Так чего же ты ждешь?

– Вот ведьма, – простонал он и начат легонько ласкать ей грудь, но вскоре этого оказалось недостаточно.

Патриция взлетала на головокружительные вершины блаженства, пока они оба не вскрикнули в момент кульминации.

– Теперь у этой кровати появилась и хозяйка, – сказала она чуть позже с сонным смешком.

– Ты станешь моей женой? – спросил Майлз хриплым, срывающимся от волнения голосом.

– Женой… – Она попробовала слово на вкус, улыбаясь с закрытыми глазами. – Звучит неплохо.

– Правда? – Он приподнялся на локте, не веря своим ушам.

Ответом ему был пристальный взгляд русалочьих глаз.

– Истинная правда, – заверила его Патриция.

– Я… я боялся, что этого не случится никогда, – задыхаясь, вымолвил он. – Быть в дюйме от счастья и внезапно потерять все… – Говорить он уже не мог, и лишь порывисто прижал к губам ее руку.

– Наверное, мы с самого начала были созданы друг для друга, – отозвалась она хрипловатым голосом.

– Да, все было предопределено. Я знал это с тех пор, как впервые увидел тебя.

– Мы скоро поженимся?

– Очень скоро, любовь моя.

– И будем вместе каждую ночь?

– И каждое утро, – торжественно объявил он.

– А утром можно? – усомнилась Патриция, уткнувшись носом в его грудь.

– Если ты замужем, то можно, – великодушно разрешил Майлз.

Она прыснула, но вдруг капризно надула губки.

– Пить очень хочется.

– Пойду поищу чего-нибудь. – Он поцеловал ее в ямочку на шее. – Только никуда больше не исчезай!

– Торжественно обещаю навсегда остаться в этой постели, – рассмеялась она.

Пока Майлз ходил в гостиную. Патриция задремала, и ему пришлось лизнуть ее плечо, чтобы заставить очнуться.

– Ух ты, шампанское! – воскликнула она.

– Держи, малышка. – Он откупорил бутылку и наполнил два высоких фужера. – За нас с тобой и за то, чтобы все наши ночи были такими же прекрасными, как эта.

– За это надо непременно выпить, – оживилась Патриция, жадно припадая к напитку.

– Тебе никто не говорил, что шампанское полагается пить маленькими глотками, а не опрокидывать залпом? – с улыбкой глядя на нее, сказал Майлз.

– Учту на будущее, – притворно сконфузилась она, подставляя опустевший фужер для новой порции.

Он спускался в винный погреб в халате, но сейчас одним движением освободился от своего одеяния.

Патриция глядела на него, как завороженная. Его стройному телу мог бы позавидовать любой атлет, и ей сразу вспомнился Давид, знаменитое творение Микеланджело.

– Ты великолепен, – прошептала она.

– А ведь ты не впервые видишь меня обнаженным, – усмехнулся он. – Помнишь, как я купался в бассейне, а ты подсматривала?

– Ты меня заметил! – ахнула она.

– Нет, я не видел тебя, но чувствовал, что ты рядом. Я становлюсь настоящим экстрасенсом, когда дело касается тебя.

– Ты всегда им был, – рассмеялась Патриция. – Помнишь, я когда-то спряталась в буфе… – Она в ужасе прикусила язык и, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, поспешно заговорила с напускной небрежностью: – Ведь ты разыскал меня в Париже! – Голос ее задрожат и смолк, когда она перехватила потрясенный взгляд Майлза.

Отшатнувшись, он крепко сжал кулаки. Лицо его потемнело.

8

Патрицию выдали глаза. Те самые изумительные глаза, которые так сводили с ума ее возлюбленного и совсем недавно помогли ему отыскать утраченное счастье.

Только ли смятение и ужас стояли сейчас в них? Майлз ясно разглядел и чувство вины. Он словно дочитал книгу со счастливым концом и обнаружил в конце примечание, не оставлявшее камня на камне от удивительно правдоподобной истории. Простые pi ясные ответы на вопросы, которые так мучили его, внезапно оказались сплошной ложью.

Почти физически ощутив этот удар, Майлз конвульсивно дернулся и издал не то стон, не то рев – от боли и гнева на судьбу, которой мало показалось его прежних страданий.

И она еще смеет нагло выкручиваться! Так и водила бы его за нос, если бы не проговорилась. Эта мысль наполнила его такой яростью, что у него перед глазами поплыли темные круги. Схватив Патрицию за локоть, он резко притянул ее к себе.

Ах ты дрянь! – прогремел он. – Жестокая маленькая стерва!

– Нет! Ты ничего не понял! – Патриция инстинктивно заслонилась, словно от удара, хотя Майлз и не думал поднимать на нее руку.

– Не понял?! – В его голосе клокотало бешенство. – Интересно, чего же я не понял?

Этот вопрос застал ее врасплох, и ему показалось, что он чувствует, как напряженно работает сейчас ее мозг в поисках ответа. Опять станет выкручиваться или попробует придумать уважительную причину? Насупившись, он ждал объяснений.

С неуверенной улыбкой Патриция поднесла свободную руку к виску.

– Я… я что-то вспомнила, да? Наверное, память начинает ко мне возвращаться…

– Или ты ее никогда не теряла и лгала мне все это время, – перебил он с ледяным презрением. – Это какой-то особо изощренный вид игры? Для тебя существует хоть что-нибудь святое?

– Да, – хрипло вымолвила Патриция. – Моя любовь к тебе. Она всегда…

– Ложь! бросил ей в лицо Майлз. – Я сыт по горло твоими небылицами. Мне нужна правда, слышишь?! – рявкнул он, встряхивая ее как тряпичную куклу. – Все, все было ложью, ведь так? Ты никогда не теряла память!

Перепуганная девушка не могла произнести ни слова. Она попыталась оттолкнуть его, но с таким же успехом можно было вырываться из когтей разъяренного льва. Она судорожно всхлипнула и вдруг выпалила:

– Да, черт возьми! Я прикидывалась. Только…

Майлз отпустил ее так внезапно, что Патриция повалилась прямо на него. На мгновение они очутились в объятиях друг друга, и он отчетливо почувствовал прикосновение ее мягкой упругой груди. Воспоминания лавиной обрушились на его мозг. Зарычав, он грубо отпихнул девушку и швырнул ей халатик.

– Оденься!

Он натянул рубашку и брюки, стоя к ней спиной, и обернулся, лишь завершив свой туалет. Патриция стояла по другую сторону кровати. Ее лицо было белее простыни, а в огромных глазах застыл страх. Она снова всхлипнула, подбежала к нему и порывисто ухватила за руку.

– Майлз, пожалуйста, выслушай меня, – взмолилась она. – Я хочу объяснить…

Стряхнув ее руку, он заговорил с холодной яростью:

– Прекрасно. Именно этого я все еще жду от тебя.

Отойдя в дальний угол комнаты, он скрестил руки на груди.

Патриция, кусая губы, начала свой рассказ:

– Я действительно потеряла память во Франции, клянусь! Но когда ты привез меня сюда, и я увидела квартиру, а потом… – Кулачки ее сжались. – Когда ты поцеловал меня в первый раз… я многое вспомнила. И с каждым днем картина становится все более полной.

– Но ты не сочла нужным сообщить мне об этом. – В его ледяном голосе послышался сарказм. – Наверное, ты решила, что мне будет неинтересно. А, может, просто забавлялась, играя со мной в кошки-мышки и наблюдая, как я страдаю?

Патриция выпрямилась и твердо сказала:

– Ты не поверишь, но я сделала это для тебя.

– Ты совершенно права. Я тебе не верю, – рассмеялся он каким-то неприятным смехом.

– Я не хотела причинить тебе боль! – В глазах ее стояли слезы.

Но попытка тронуть его сердце полностью провалилась. Все последнее время Майлз жил в ядовитом дурмане лжи и только сейчас начал осознавать, насколько глубоко тот изъязвил его душу.

– Ты ждешь от меня благодарности? – спросил он с едкой иронией.

– Да! – с вызовом сказала она, но затем вдруг сникла и медленно покачала головой. – Нет, боюсь, это невозможно…

– Ты поразительно догадлива. – Он с трудом подавлял искушение вцепиться в плечи Патриции и в бешенстве трясти ее.

– Когда ты нашел меня в Париже и показал эти снимки, – дрожащим голосом продолжала она, – я очень испугалась. Инстинктивно я чувствовала, что между нами что-то было, но ничего не могла вспомнить. Факты тонули во мраке, но какие-то смутные чувства обуревали меня. Гнев, ненависть… А потом ты сказал, что я бежала от тебя, и мне стаю еще страшнее. – Подступавшие слезы мешали ей говорить. Она делала над собой героические усилия, чтобы не зареветь в голос.

Майлз внимал ее монологу с циничной усмешкой, задаваясь вопросом, как это он раньше не разглядел в своей избраннице такой блестящей актрисы.

– Когда память начала возвращаться, – заговорила она после паузы, – до меня дошло, как мною ты значил для меня прежде и как важно вернуть все, что было между нами… – Конец фразы заглушило презрительное фырканье Майлза. – Но мы успели наломать столько дров… Я чувствовала себя униженной и оскорбленной, а ты, в свою очередь, должен был ненавидеть меня за то, что пережил по моей милости. Если бы только мы могли начать все с нуля! И тут мне пришло в голову, что, по существу, так и случилось. Мы начали заново узнавать друг друга, и я решила не мешать этому. Но постепенно мое полузабытое прошлое стало все сильнее напоминать о себе. Вот почему я сделала вид, что ничего не происходит, – иначе мой план не сработал бы. – В ее голосе послышалась печальная ирония. – И все шло как по маслу, пока…

– Пока не выяснилось, что ты лгунья, – закончил за нее Майлз. – Не верю ни одному твоему слову. Ни единому! Ты только прикрывалась своей «амнезией». По-моему, ты из тех дамочек, которым просто нравится играть с самыми глубокими и искренними чувствами мужчин. Они получают удовольствие, наблюдая, как те с вершины счастья катятся в бездну отчаяния! – Он помолчал. – Интересно, что бы ты еще придумала, если бы все не открылось? Устроила бы очередную свадьбу и в последнюю минуту снова сбежала? – Он стиснул зубы, борясь с подступающими рыданиями, и клокочущим от ярости, почти неузнаваемым голосом прорычал: – Что, что такого я сделал тебе? За что эта дьявольская месть?

– Я не собиралась мстить. Я… – Патриция безнадежно махнула рукой. – Если бы я не бросилась в эту авантюру если бы пошла на поводу у тех, кто торопил нашу свадьбу, я сделала бы тебя несчастным.

В ответ послышался презрительный смех Майлза.

– Черт побери! Оказывается, я должен благодарить тебя за то, что ты оставила меня с носом. Ну что ж, спасибо, осчастливила! – И он склонился в издевательском поклоне.

– Это правда! Я понимаю, сейчас ты зол на меня. Но когда ты остынешь…

– Размечталась! – грубо оборвал ее он.

Мучительно медленно, словно под тяжестью какого-то невидимого груза, плечи Патриция выпрямились.

– Ты имеешь полное право злиться. Но разве тебе не легче было бы продолжать верить, что я ничего не помню? И если бы все остальные считали так же?

– Смотрите-ка, она взялась меня утешать. От вашей любезности, мисс, просто тошнит!

– Я думала прежде всего о тебе, – упорствовала девушка.

– А сбегая из-под венца, ты тоже думала обо мне? Тебе не пришло в голову что надо было прийти ко мне и обсудить все проблемы, попросить об отсрочке, наконец, вместо того, чтобы исчезать из моей жизни?

– Ты бы не согласился, – просто ответила она. – Ты же так форсировал свадебные приготовления, да и бабушка тоже. А тут до меня дошли слухи о той женщине, я получила письмо и увидела вас вместе. Что, по-твоему, я должна была подумать? – В ее голосе внезапно послышалась злость. – Все это свидетельствовало не в твою пользу. И ты никогда… – Она судорожно вздохнула. – Никогда не давал понять, что хочешь меня, даже не пытался затащить меня в постель.

– Я берег твою невинность, несчастная! – прокричал он, задыхаясь от возмущения.

– Я в этом не нуждалась. Как можно было быть таким бесчувственным? Я все мечтала, что ты сбросишь эту чопорную оболочку, и я почувствую твое безумное желание заняться со мной любовью! – Она всплеснула руками. – Ты можешь понять мое состояние? Родители от меня, по существу отказались. Бабка не в состоянии была выказывать даже элементарную человеческую теплоту, не говоря уже о таких материях, как любовь. Я грешила на себя, на свою диковатую натуру. Но потом появился ты, и я почувствовала, насколько все серьезно. Ты мне казался совершенством, сказочным принцем. И твое предложение стало настоящим чудом, озарило всю мою жизнь. Но этот невидимый барьер между нами… Когда мы впервые поцеловались в конторе деда, тебя явно позабавила моя самозабвенная пылкость, и мне стало не по себе, словно я совершила ужасную бестактность.

Патриция выжидательно посмотрела на Майлза, но тот молча слушал с каменным лицом, вперив в нее угрюмый взгляд. Поежившись, как на зябком ветру, она сжала ледяные руки.

– Потом до меня дошли сплетни, что тебе нужна не я, а всего лишь полный контроль над компанией. Ты утверждал, что любишь, но, стоило мне попробовать… завести тебя, как ты всякий раз старательно гасил мои порывы, твердя, что нужно дождаться свадьбы. И тут появилась эта твоя любовница…

– И всем возможным путям разрешения этого кризиса ты предпочла позорное бегство, – процедил сквозь зубы Майлз, явно не склонный сопереживать ей.

– Называй это, как хочешь. Но мне нужна была передышка, возможность спокойно разобраться в собственных чувствах. Я выбрала Францию, надеясь отыскать там родственников по отцу. Так в моем кармане оказались данные Анжелики Касте. Мне выписали их в церкви из метрической книги. Мой багаж вместе со всеми документами сгорел в автобусе, и, когда я очнулась в больнице, то решила, что это и есть мое имя, потому что врачи и сестры обращались ко мне именно так. По-французски я говорила свободно, так что никаких сомнений относительно моей национальности не возникло. Это была очень сложное время. Мне пришлось строить жизнь заново, учиться заботиться о себе самой, заводить новых друзей… и искать человека, которому я бы оказалась нужна, – с вызовом закончила она.

– И ты остановилась на Жане-Луи, – презрительно скривился Майлз.

– Он хорошо ко мне относился, и уж чего-чего, а страсти в нем хватало. – Она невесело рассмеялась. – Но теперь мне ясно, что мое поведение с ним – это зеркальное отражение твоего по отношению ко мне. Я тянула резину, всячески продлевая его ожидание. – Эта мысль заставила ее нахмуриться. – Твой образ сидел в подсознании, ограничивая мою свободу. Что-то постоянно мешало мне сказать ему ясно и четко «да». Быть может, это была скрытая за семью печатями надежда на то, что ты меня разыщешь? – Она покачала головой, сдавив пальцами виски. – Когда Жан-Луи сделал мне предложение, я держалась до последнего, но в конце концов он настоял на помолвке… И тогда я согласилась позировать ему Остальное ты знаешь.

– Лучше бы твой портрет никогда не попался мне на глаза, – в сердцах буркнул Майлз.

– Ты обманываешь себя, – возразила Патриция, гордо тряхнув золотистой копной волос. – Потому что мой расчет оправдался. Мы и в самом деле начали все заново. И на этот раз ты не был бесчувственным манекеном. Ты изнывал от желания, и это было по-настоящему здорово. Попробуй, возрази!

Но потускневшие было переживания годичной давности вновь жарким вихрем ворвались в мир Майлза, и теперь негодование и обида человека, уязвленного в своих лучших чувствах, многократно усилили их. Его подло одурачили, над ним надругались, ему плюнули в душу. Сам вид бывшей невесты был ему сейчас ненавистен.

– Да, я хотел тебя, – злорадно осклабился он. – Кто устоит перед спелой красоткой в сексуальном наряде, которая трется об тебя, как кошка, облизывает губы и томно закатывает глаза? Сколько можно было пялиться на твои мини-юбки и грудь без лифчика? Ну, я и воспользовался твоими услугами – из любви к искусству.

На бледных щеках Патриции вспыхнули яркие пятна.

– Ах ты свинья!

Она рванулась к нему, но Майлз успел перехватить занесенную для удара руку и тут же ощутил тонкий аромат ее духов. В ужасе от возможной реакции собственного тела он резко оттолкнул Патрицию, но она успела разглядеть мимолетную панику в его глазах. Что-то похожее на триумф на миг отразилось на ее лице, и Майлз содрогнулся.

– Убирайся, – прохрипел он, выпрямляясь. – Утром ты покинешь этот дом.

– И не надейся, – храбро возразила она. – Никуда я не уеду. Я твоя гостья.

– Черта с два! – саркастически хмыкнул он. – Не уйдешь сама – я собственноручно вышвырну тебя на улицу.

В ее зеленых глазах загорелись злорадные огоньки.

– Что ж, газетчики с удовольствием ухватятся за этот скандал!

– Не пытайся меня шантажировать, это бесполезно. Я не желаю даже видеть тебя, не то что жить с тобой под одной крышей!

– А порепетировать можно?

– Что-о?!

– Ну, хотелось бы знать заранее, сколько у меня времени на сборы. Фоторепортерам эта информация окажется очень кстати.

Майлз сжал кулаки. Никогда еще в жизни ему так не хотелось ударить женщину, и сейчас пришлось призвать на помощь всю свою выдержку.

– Отлично, – вконец рассвирепев, прошипел он. – Оставайся, если нравится. Тогда уеду я.

– Пожалуйста. Но тебя очень легко найти. Вот нагряну в офис и устрою там безобразную сцену. Ты и в самом деле этого хочешь?

– Да что здесь происходит, в конце концов? – взвился Майлз. – Ты еще не насладилась местью?

– Я не пытаюсь тебе мстить! – В ее голосе послышалась неистовая мольба. – Ты же сам сейчас крушишь свое счастье.

– Ну конечно, мне же доставляет удовольствие бередить старые раны… – Мгновенно сообразив, насколько не к лицу ему подобные причитания, Майлз не нашел ничего лучше безрассудной атаки. – На что ты, в сущности, надеешься? У нас с тобой все кончено. И я сыт по горло этой комедией. Ты просто маленькая потаскушка, которая не может смириться с тем, что ее садистский замысел дал осечку. Тебе нравится играть с мужчинами, упиваясь их муками. И, по-моему…

– Но я же отдалась тебе! – простонала она, заламывая руки. – Зачем мне было идти на такой серьезный шаг?

– И что, по-твоему, это индульгенция на всю оставшуюся жизнь? Тебе было просто выгодно одурманить меня, не дать докопаться до правды раньше времени.

– Я и так собиралась все тебе рассказать… – Слова ее утонули в раскатах циничного смеха, но Патриция не сдавалась. – Я не сказала тебе о том, что память возвращается, потому что люблю тебя, – начала она срывающимся голосом. – И я всегда была твоей. А теперь я убедилась, что это чувство взаимно. И никуда тебя уже не отпущу. Ты можешь беситься сколько угодно, унижать меня, втаптывать в грязь… Я остаюсь с тобой, и рано или поздно вырву у тебя признание!

Цинично осклабившись, Майлз наградил ее аплодисментами.

– Браво! – воскликнул он. – Сыграно превосходно. Зря зарываешь свой талант в землю. Тебе место на сцене – публика будет рыдать от восторга. Да вот беда – со мной этот фокус уже не пройдет. – Глаза его сверкнули. – Ты мне больше не нужна. Ни сейчас, ни потом. Так что лучше собирай вещи и проваливай к своему Жану-Луи. Уверен, он соскучился по роли жертвы в твоих садистских развлечениях, и…

На этот раз рука Патриция устремилась к его лицу без всякого предупреждения, и лишь молниеносная реакция спасла Майлза от увесистой пощечины. Но вслед за этим на него обрушился уже целый град ударов. Он пытался перехватить руки девушки, но та кидалась на него, как дикая кошка, и молотила кулачками с такой неистовой яростью, что он успел заработать несколько хороших синяков, прежде чем смог с ней справиться.

Подтащив к себе, он перебросил ее через плечо, придерживая за икры, чтобы не получить ногой по голове, что, впрочем, никак не спасало его от града тумаков, сыпавшихся на спину. Пинком распахнув дверь, он заковылял со своей ношей по коридору и едва не потерял равновесие по дороге, когда два маленьких кулака более чем чувствительно ткнули его под ребра. Оказавшись в ее комнате, Майлз швырнул Патрицию на постель, но в ту же секунду девушка вскочила и с удвоенной яростью ринулась на него.

После нескольких отчаянных бросков она заметно выдохлась и, чуть прихрамывая, поплелась к постели. Майлз уже собирался выйти и прикрыть за собой дверь, но что-то заставило его оглянуться. Патриция лежала очень тихо, обхватив руками подушку, и плечи ее тихо вздрагивали.

С каменным лицом он неслышно вышел из комнаты.