Текст книги "Покровитель"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 10

Едва он вылез из угнанного «джипа», внизу из-за поворота показался «блазер». Когда он бросился навстречу, то увидел, что Лаура замедлила ход «блазера» на трети подъема, но они все еще были на середине дороги, поэтому он начал сигналить им прижаться как можно ближе к правой насыпи. Сначала она продолжала медленно ехать вперед, как бы неуверенная в том, что это был обычный водитель, попавший в беду, но когда они подъехали достаточно близко, чтобы она могла рассмотреть его лицо и, возможно, узнать, то немедленно повиновалась.

Когда Лаура проехала мимо него и припарковала «блазер» в двадцати футах от «джипа» Стефана, тот бросился к машине, крича, чтобы она немедленно открыла дверцу:– Мне кажется, оставаться на дороге опасно. Вылезайте на насыпь, быстрее!

– Эй, подождите, – сказал Данни.

– Делай что он говорит! – крикнула Лаура.– Крис, вылезай из машины!

Стефан схватил Лауру за руку и помог ей вылезти из машины. Когда Данни и Крис тоже вылезли из машины, Стефан услышал сквозь завывание ветра шум мотора. Он посмотрел на холм и увидел огромный грузовик, который начал спускаться к ним. Таща Лауру за собой, он обежал «блазер» спереди.

Ее спаситель сказал:

– Наверх, на насыпь, – и начал карабкаться по твердому хрустящему снегу к ближайшим деревьям.

Лаура посмотрела на холм и увидела в четверти милях от них грузовик, который скользил по скользкому спуску. Если бы они не остановились, если бы ее спаситель не задержал их, они несомненно столкнулись бы с грузовиком, который потерял контроль.

Позади нее, с Крисом, висевшим за спиной, Данни увидел эту очевидную опасность. Водитель грузовика не мог справиться со скользившей машиной и должен был неминуемо врезаться в «джип» и «блазер». Держа на себе Криса, он стал карабкаться по покрытой снегом насыпи, крича Лауре торопиться.

Она взбиралась по насыпи, хватаясь руками за выступы, снег был таким скользким и плотным, что она дважды чуть не сорвалась обратно на дорогу. Когда она наконец достигла своего спасителя, Данни и Криса, стоявших в расщелине возле деревьев, ей показалось, что прошло несколько минут. В действительности ее чувство времени было притуплено страхом, так как грузовик продолжал скользить по склону в двести футах от них.

Он приближался сквозь сильный снегопад как в замедленной съемке, судьба в виде нескольких тонн стали. Водитель очевидно положился на свой опыт и не поставил цепи на колеса грузовика. Огромную машину бросало из стороны в сторону, ее колеса, казалось, вовсе не вращались, а только скользили.

Лаура видела водителя, отчаянно боровшегося с рулем, и кричащую женщину возле него. Она подумала: «О Господи, бедные люди!»

Как будто прочитав ее мысли, ее спаситель закричал сквозь вой ветра:

– Они пьяны, оба, и у них нет цепей на колесах. «Если ты так много знаешь о них, – подумала

Лаура, – ты должен знать, кто они. Так почему же ты не остановил их, почему ты их тоже не спасешь?»

С ужасным треском грузовик врезался в бок «джипа». Непристегнутая ремнем безопасности женщина почти вылетела через лобовое стекло, повиснув частью тела в кабине, частью – снаружи.

Лаура вскрикнула:

– Господи!

Она видела, как Данни снял Криса со спины и прижал к себе лицом.

Столкновение не остановило грузовик: он набрал скорость, а его колеса продолжали скользить. Удар все-таки сделал свое дело: грузовик занесло в сторону, но потом он с еще большей силой врезался в перед «блазера», сокрушив лобовое стекло. Удар был так силен, что «блазер» отбросило на десять футов по склону, несмотря на то, что он стоял на ручном тормозе.

Глядя на крушение в безопасности, Лаура все же схватила руку Данни, ужаснувшись от мысли, что бы с ними стало, если бы они решили остаться спереди или позади своей машины.

Окровавленная женщина снова упала в кабину, грузовик после удара с «блазером» отскочил в сторону и покатился по склону медленнее, но все так же бесконтрольно. Его развернуло на триста шестьдесят градусов, и в своем смертельном танце он неумолимо перескочил через сугроб и через насыпь в пустоту.

Чтобы не видеть этого ужаса, Лаура закрыла руками лицо, слыша ужасный лязг падающего с высоты нескольких сотен футов грузовик. Водитель и его напарница наверняка будут мертвы прежде, чем машина долетит до дна пропасти. Сквозь вой ветра она слышала, как грузовик ударялся о выступы скал. Но через несколько секунд все стихло, и остался только сумасшедший вой ветра.

Ошеломленные, они соскользнули с насыпи на дорогу между «джипом» и «блазером», где осколки стекла и куски железа усеяли снег. Пар поднимался из-под «блазера», так как горячая охлаждающая жидкость из радиатора лилась на замерзшую землю, весь передок машины был смят от удара.

Крис плакал. Лаура подошла к нему. Он бросился в ее объятия и она взяла его на руки. Он рыдал, прижавшись к ее шее.

Удивленный Данни повернулся к их спасителю.

– Кто… кто вы, Бога ради?

Лаура уставилась на своего спасителя, словно не веря, что он здесь. Она не видела его больше двадцати лет, с тех пор, как ей исполнилось двенадцать, когда она заметила его в зарослях деревьев, наблюдающим за похоронами ее отца. Она не видела его так близко почти двадцать пять лет, с того дня, когда он убил грабителя в бакалейной лавке ее отца. Когда он не спас ее от Угря, когда он предоставил ей самой справиться с этим, она потеряла веру в него: это чувство еще более усилилось, когда он не сделал ничего, чтобы спасти Нину Доквейлер и Рути. После стольких лет он стал сном, скорее, мифом, чем реальностью, и последние несколько лет она вовсе не думала о нем, разочаровавшись в нем так же, как Крис разочаровался в Санта-Клаусе. Она все еще хранила записку, которую он оставил ей в день похорон ее отца. Но она давно заверяла себя, что она была написала в действительности не магическим спасителем, а, возможно, Корой или Томом Ланс, друзьями ее отца. Теперь он снова спас ее, и Данни хотел узнать его имя, что хотелось знать и самой Лауре.

Самым странным было то, что он выглядел так же, как тогда в бакалейной лавке. Точно так же. Она тут же узнала его, даже после стольких лет, потому что он ничуть не постарел. Ему по-прежнему было чуть за тридцать. Это было невероятно, но годы никак не отпечатались на нем, ни единого седого волоска в его светлых волосах, ни одной морщины на его лице. Хотя он был примерно одних лет с отцом в тот кровавый день в бакалейной лавке, теперь он был почти ее одногодок.

Прежде чем незнакомец смог ответить Данни или увернуться от ответа, на вершине холма появилась машина, которая начала спускаться к ним. Это была последняя модель «понтиака», снабженная защитными цепями на колесах. Водитель очевидно заметил поврежденные «джип» и «блазер» и свежие следы грузовика, которые еще не занесло снегом. Он замедлил движение так, что цепи на его колесах забренчали, и неожиданно остановился в пятнадцати футах от них, рядом с «джипом». Когда распахнулась дверца, из машины вышел водитель – высокий мужчина в темном одеянии, держа что-то в руках. Лаура узнала автомат.

– Кокошка! – сказал ее спаситель.

Когда он произнес это имя, Кокошка открыл огонь.

Хотя Данни был во Вьетнаме пятнадцать лет назад, но среагировал с инстинктом солдата. Когда пули срикошетили от красного «джипа» и «блазера», Данни схватил Лауру, толкая ее и Криса на землю между двумя автомобилями.

Когда Лаура упала на землю, то видела, как пуля ударила в спину Данни. Он был ранен раз или два, и она вскрикнула так, как будто пули попали в нее. Он упал на колени впереди «блазера».

Лаура закричала и, держа Криса одной рукой, бросилась к своему мужу.

Он был еще жив, его лицо стало белым, как падающий снег, ее охватило ужасное чувство, что она смотрит скорее на привидение, чем на живого человека.

– Лезьте под «джип», – сказал Данни, отталкивая ее руку. Его голос был низким и вялым, как будто что-то оборвалось в горле.– Быстрее!

Одна из пуль пробила его тело навылет. Ярко-красная кровь струилась по голубой лыжной куртке.

Когда она заколебалась, он подполз к ней на четвереньках и толкнул к «джипу».

Новая автоматная очередь всколыхнула зимний воздух.

Вооруженный незнакомец без сомнения, не опасаясь, подойдет к «джипу» и перебьет их всех. Им некуда было бежать. Если они бросятся на насыпь к деревьям, он пристрелит их раньше, чем они вскарабкаются на нее; если они попытаются перебежать дорогу, он убьет их раньше, чем они достигнут противоположной стороны, хотя там не было никакого укрытия, кроме крутого горного спуска, на котором они стали бы для него отличной мишенью. Раздалась новая автоматная очередь. Стекла «джипа» разлетелись вдребезги. Пули рикошетили от листового металла с ужасным звуком.

Притаившись с Крисом за «джипом», Лаура увидела, как ее спасатель нырнул в узкое пространство между машиной и насыпью. Он притаился там вне видимости человека, которого он назвал Кокошкой. В своем страхе он не казался больше магическим, он не был больше ангелом-спасителем, а был обыкновенным человеком; в действительности, он и вовсе перестал быть их спасителем, став ангелом смерти, чье присутствие привлекло убийцу.

По требованию Данни она нырнула под «джип». Крис больше не плакал, полагаясь на смелость своего отца. Он нырнул за ней, но не видел, что отец был ранен, так как Лаура прижимала его лицо к своей груди. Казалось, бесполезно прятаться под «джип», так как Кокошка найдет их и там. Он не мог быть настолько глупым, чтобы не заглянуть под «джип», поэтому их укрытие давало им лишь еще несколько дополнительных минут жизни.

Когда она прижала к себе Криса, чтобы ее тело могло дать ему хоть какую-то дополнительную защиту, она услышала голос Данни:

– Я люблю тебя.

Боль пронзила ее сердце, так как она поняла, что это были его прощальные слова.

Стефан нырнул между «джипом» и грязным снегом, покрывающим насыпь. Здесь было очень мало места, недостаточно для него, чтобы вылезти из машины, когда он припарковал ее, но достаточно для того, чтобы проползти к заднему бамперу, где Кокошка не ожидает увидеть его, где он сможет сделать один хороший выстрел, прежде чем Кокошка нажмет на курок автомата.

Кокошка. Ничто его так не удивляло в жизни, как тот момент, когда Кокошка вылез из «понтиака». Это значило, что они знают о его предательской деятельности в институте. Они так же знали, какое он имел отношение к Лауре и ее настоящей судьбе. Кокошка отправился по Дороге Молнии, чтобы расправиться с предателем и с Лаурой.

Прижав голову, Стефан пробирался между «джипом» и насыпью. Раздалась очередь, и стекла над его головой разлетелись на куски. Спиной он прижимался к насыпи, острые выступы которой больно врезались в тело. Ветер врывался в это узкое пространство, завывая между металлом и снегом так, что Стефану казалось, что он здесь не один, а в компании какого-то невидимого существа, которое бьет и царапает его лицо.

Он видел, что Лаура и Крис спрятались под «джипом», но он знал, что это обеспечит лишь одну дополнительную минуту безопасности, если не меньше. Когда Кокошка подойдет к «джипу» и не найдет их, он заглянет под машину и откроет огонь, разорвав их в клочья.

А что будет с Данни? Он был таким здоровым парнем, что вряд ли поместился под «джипом». К тому же он ранен и, должно быть, окоченел от боли. Кроме того, Данни был не из тех, кто прятался от опасности, даже от такой, как эта.

Наконец Стефан добрался до заднего бампера. Он выглянул и увидел в восьми футах припаркованный «понтиак» с открытой водительской дверцей и работающим мотором. Кокошки не было видно. Держа вальтер ГПК/С-380 в руке, он осторожно зашел за «джип». Он притаился возле запасного колеса и снова выглянул.

Кокошка шел по середине дороги к переду «джипа», где, по его мнению, прятались все. Для этой операции он выбрал безотказный «узи» с длинным магазином. Когда Кокошка вошел в пространство между «джипом» и «блазером», он снова открыл огонь, ведя автомат слева направо. Пули рикошетили от металла и вонзались в снежную насыпь.

Стефан выстрелил в Кокошку, но промахнулся.

Неожиданно, с отчаянным мужеством, Данни Пакард бросился к Кокошке, выскочив из-за «джипа», где автоматная очередь не могла его достать. Он был ранен, но по-прежнему быстр и силен, и в какой-то момент показалось, что ему удастся добежать до Кокошки и сбить его с ног. Кокошка в это время отвел дуло автомата в другую сторону, и ему необходимо было развернуться. Если бы он был на несколько футов ближе к «джипу», ему бы никогда не удалось это сделать.– Данни, нет! – закричал Стефан, трижды выстрелив в Кокошку, хотя Пакард уже приближался к тому.

Но Кокошка был на безопасном расстоянии. Он развернул дуло автомата на Данни, когда их разделяло всего три фута. Данни упал на землю, изрешеченный очередью.

В этот момент Кокошка был тоже ранен. Одна пуля пробила его левое бедро, вторая – левое плечо. Падая на землю, он выпустил автомат из рук.

Прятавшаяся за «джипом» Лаура закричала.

Стефан выскочил из-за машины и бросился к Кокошке, который лежал на земле возле «блазера». Он корчился на снегу, пытаясь подняться.

Смертельно раненный Кокошка увидел приближающегося Стефана. Он пополз к «узи», который валялся возле заднего колеса «блазера».

Стефан выстрелил трижды на бегу, но такая стрельба была довольно затруднительной, и он промахнулся в этого сукина сына. Мгновение спустя Стефан поскользнулся и так тяжело упал на землю, что острая боль пронзила бедро.

Кокошка добрался до автомата.

Понимая, что времени бежать дальше нет, Стефан встал на колени и поднял вальтер, держа его обеими руками. Он был в двадцати футах от Кокошки, не так уж далеко. Но даже хороший снайпер мог бы промахнуться с двадцати футов при таких обстоятельствах: состояние паники, острый угол стрельбы, неожиданные порывы ветра.

Лежа на земле, Кокошка, как только добрался до «узи», открыл огонь прежде, чем развернул автомат, и первая очередь вспорола обшивку «блазера».

Когда Кокошка развернул дуло автомата, Стефан выстрелил последние три пули, зная, что в случае промаха, у него не будет времени перезарядить пистолет.

Первая пуля пролетела мимо.

Кокошка продолжал разворачивать автомат, и очередь приближалась к «джипу». Лаура пряталась с Крисом под «джипом», а Кокошка стрелял с земли, поэтому очередь могла прошить пространство под машиной.

Стефан выстрелил снова. Пуля пробила тело Кокошки, и автомат замолчал. Последняя пуля Стефана размозжила голову Кокошки. Все было кончено.

Из-под «джипа» Лаура видела отчаянный поступок Данни, видела, как он упал на спину, и поняла, что он мертв. Ужасная боль сжала ее сердце, когда она, как при вспышке молнии, увидела свое будущее без Данни. Это видение было таким отчетливым, что она почти потеряла сознание.

Потом она подумала о Крисе, который был еще жив и прижимался к ней. Она отогнала боль, зная, что вернется к ней снова – если выживет. Теперь было важно спасти Криса, не дать ему увидеть изрешеченный пулями труп отца.

Тело Данни заслоняло часть обзора, но она видела, что Кокошка снова начал стрелять. Она видела, что ее спаситель мчится к этому проклятому убийце, и на какой-то момент ей показалось, что худшее позади. Но потом ее спаситель поскользнулся, и автоматная очередь вспарывала снег все ближе к «джипу». Несколько пуль пролетело так близко, что их смертоносный шепот заглушил все остальные звуки в мире.

После нескольких выстрелов воцарилась мертвая тишина. Сначала она даже не слышала вой ветра и приглушенные рыдания Криса. Эти звуки словно утонули в ней.

Она видела, что ее спаситель жив, и это дало ей некоторое чувство облегчения, но в то же время она чувствовала ярость к нему за то, что он привел за собой Кокошку, который убил Данни. С другой стороны, Данни и она с Крисом были бы убиты при столкновении с грузовиком, если бы спаситель не подоспел вовремя. Кто он, черт возьми? Откуда он? Почему он так заинтересован в ней? Она была напугана и потрясена, но в ее сердце смешались печаль и ненависть.

Гримасничая от боли, ее спаситель поднялся на ноги и поковылял к Кокошке. Лаура посмотрела в этом направлении, но ей мешала голова Данни. Она не видела, что делал ее спаситель, хотя, кажется, он рылся в одежде Кокошки.

Через некоторое время он появился снова, держа что-то в руках. Когда он подошел к «джипу», то нагнулся и посмотрел на нее.

– Вылезайте. Все кончено.

Его лицо побледнело, и за несколько минут он, казалось, постарел на все двадцать пять лет. Он откашлялся. Его голос был тихим, и в нем слышалась неподдельная печаль.

– Мне жаль, Лаура. Мне очень жаль.

Она поползла на животе к заду «джипа», прижимая к земле голову. Все это время она прижимала к себе Криса, чтобы он не мог увидеть своего отца. Ее спаситель помог им вылезти. Лаура села спиной к бамперу «джипа» и обняла Криса.

Дрожащим голосом мальчик сказал:

– Я хочу к папе.

«Я тоже хочу к нему, – подумала Лаура.– О, малыш, я тоже хочу к нему, я очень хочу к нему, все, чего я хочу, – это к твоему папе».

Шторм был в полном разгаре, снег падал на землю сплошной пеленой. Наступали сумерки, серый день должен был скоро смениться беспроглядной зимней ночью.

В такую погоду мало кто путешествовал, но он был уверен, что скоро кто-нибудь появится. Прошло не больше десяти минут с тех пор, как он остановил «блазер» Лауры, но даже в такой шторм это уже был большой перерыв в движении по этой дороге. Он должен был еще о многом поговорить с ней и исчезнуть раньше, чем будет втянут в последствия этих кровавых событий.

Сев на корточки рядом с «джипом», Стефан сказал:

– Лаура, я должен уйти отсюда, но я скоро вернусь, через пару дней…

– Кто ты? – зло спросила она.

– На это нет времени.

– Я хочу знать, черт тебя возьми. У меня есть на это право.

– Да, оно у тебя есть и я скажу все через несколько дней. Но сейчас мы должны продумать твой рассказ, как мы сделали это в бакалейной лавке. Помнишь?

– Иди ты к дьяволу. Но он продолжал:

– Это нужно только тебе, Лаура. Ты не можешь рассказать властям всю правду потому, что это выглядит нереально, не так ли? Они могут подумать, что ты все выдумала. Особенно когда ты увидишь мое исчезновение… Если ты расскажешь им о нем, они точно сочтут тебя за соучастницу в убийстве или за сумасшедшую.

Она посмотрела на него и ничего не сказала. Он не винил ее за гнев. Возможно, она даже хотела его смерти, но он понимал ее. Единственные эмоции, которые она видела в нем, были любовь, жалость и уважение.

Он сказал:

– Ты расскажешь им, что когда вы с Данни выехали из-за поворота, то увидели на склоне три машины: «джип», припаркованный у насыпи, «понтиак» посередине дороги и еще один автомобиль у обочины. Там было… четыре человека, двое из них были вооружены, и они, казалось, пытались столкнуть «джип» с дороги. Короче, вы появились не вовремя. Пригрозив оружием, они остановили вас и заставили выйти из машины. Вы что-то мельком услышали о кокаине… как-то здесь были замешаны наркотики, вы не знаете, как, но они спорили о наркотиках и, кажется, гнались за человеком из «джипа»…

– Торговцы наркотиками здесь, посреди леса и гор? – насмешливо спросила она.

– У них здесь может быть лаборатория где-нибудь в лесу. Но послушай, если история будет иметь хоть какой-то смысл, они купятся на нее. Настоящая история слишком неправдоподобна, поэтому ты не можешь положиться на нее. Итак, ты скажешь им, что грузовик Робертсонов появился на холме – конечно, ты не знаешь их имен, а дорога была перегорожена этими машинами, они начали тормозить, но их понесло по скользкому склону…

– У тебя акцент, – сказала она зло.– Он едва заметный, но я слышу его. Откуда ты?

– Я расскажу тебе все через несколько дней, – сказал он нетерпеливо, посмотрев вверх и вниз на дорогу.– Я сделаю это, но сейчас ты должна пообещать мне, что расскажешь им эту выдуманную историю и никогда не скажешь им правду.– У меня нет другого выбора, не так ли?

– Нет, – сказал он, почувствовав облегчение.

Она крепче прижала сына и ничего не сказала.

Стефан снова почувствовал боль в своих замерзших ногах. Теперь он был неподвижен, и мороз продолжал свое дело. Он протянул ей пояс, который снял с Кокошки.

– Сунь это в карман куртки и никому не показывай. Когда попадешь домой, спрячь где-нибудь.

– Что это?

– Позже. Я попытаюсь вернуться через несколько часов. Всего лишь несколько часов. Только обещай мне, что спрячешь это. Никому не показывай его и, ради Бога, не нажимай желтую кнопку.

– Почему?

– Потому что ты попадешь туда, куда бы ты не захотела попасть.

Она заморгала в недоумении.

– Попаду?

– Я объясню тебе, но не сейчас.

– Почему ты не можешь взять это с собой?

– Два пояса на одном теле – это аномалия, которая приведет к разрыву энергетического поля, и одному Богу известно, где я окажусь и в каком виде.

– Я не понимаю. О чем ты говоришь?

– Позже. Но, Лаура, если по каким-то причинам я не смогу вернуться, ты должна быть настороже.

– В каком смысле?

– Ты должна вооружиться. Им нет причины приходить за тобой, если они возьмут меня, но они могут это сделать. Для того, чтобы преподать мне урок, чтобы причинить мне боль. Они разживаются на мести. И если они придут за тобой… их будет несколько и они будут хорошо вооружены.

– Кто же ты, черт возьми?

Не ответив, он встал ни ноги, сморщившись от боли в коленке. Он бросил на нее последний долгий взгляд и отвернулся, оставив ее на земле, в холоде и снегу, около изрешеченного пулями «джипа», с испуганным ребенком на руках и мертвым мужем.

Медленно он вышел на середину дороги, где, казалось, белый снег излучал больше света, чем небо. Она позвала его, но он не обратил внимания на ее крик.

Он сунул разряженный пистолет в кобуру под бушлат. Он потянулся рукой под рубашку, нащупал желтую кнопку на своем поясе и заколебался.

Они послали Кокошку, чтобы тот остановил его. Теперь они, должно быть, с нетерпением ждут его. Его сразу же арестуют. Возможно, ему никогда больше не удастся попасть на Дорогу Молнии и вернуться к Лауре, как он обещал.

Соблазн остаться был велик.

Если он останется, они пришлют еще кого-нибудь убить его, и он проведет остаток жизни в бегах то от одного наемного убийцы, то от другого – в то время, как изменения в мире будут так ужасны. С другой стороны, если он вернется, у него будет шаткий шанс уничтожить институт. Доктор Пенловски и другие, очевидно, знают все об его вмешательстве в естественный поток событий в жизни этой женщины, но возможно они ничего не знают о взрывчатке на чердаке и на первом этаже института. В этом случае, если они дадут ему возможность войти в его кабинет на секунду, он может нажать потайную кнопку и взорвать все к дьяволу. Но скорее всего они уже обнаружили взрывчатку. Но пока был хоть какой-то шанс навсегда покончить с этим проектом и закрыть Дорогу Молнии, он обязан вернуться в институт, даже если больше никогда не увидит Лауру.

С наступлением сумерек шторм, казалось, все усиливался. На склонах гор ветер гнул и ломал ветви сосен, его завывания были похожи на рев огромного существа, карабкавшегося по горному склону. Снег стал сухим и мелким, превратившись в льдинки, которые, казалось, сотрут с земли все живое, оставив лишь бескрайнюю пустынную равнину.

Не вынимая руки из-под рубашки, Стефан трижды нажал на желтую кнопку. С отвращением и страхом он вернулся в свое время.

Держа рыдающего Криса, Лаура сидела на земле за «джипом» и смотрела на своего спасителя, который ковылял по снегу мимо «понтиака» Кокошки.

Он остановился на середине дороги и долго стоял к ней спиной, пока не случилось невероятное. Сначала воздух стал тяжелым: она чувствовала страшное давление, чего она не ощущала никогда раньше, как будто атмосфера Земли была уплотнена каким-то космическим катаклизмом. Неожиданно стало трудно дышать. Воздух наполнился странным запахом, и через несколько секунд она поняла, что пахло разогревшимися электрическими проводами и горелой изоляцией. Такой запах стоял в их кухне несколько недель назад, когда перегорел тостер; этот запах смешивался с резким запахом озона, который присутствовал в воздухе при любом сильном шторме. Давление все росло, пока она не почувствовала себя придавленной к земле, воздух клокотал и бурлил, словно вода. Со звуком, похожим на звук вылетающей из шампанского пробки, ее спаситель исчез в пурпурно-серых зимних сумерках. С этим хлопком одновременно налетел сильный порыв ветра, как будто кто-то включил гигантский вентилятор. На какое-то мгновение она почувствовала себя словно в вакууме, было почти нечем дышать. Потом это страшное давление исчезло, в воздухе снова запахло снегом и соснами, все стало на свои места.

Но для нее не все можно было вернуть на свое место.

Ночь была очень темной. Без Данни, это была темнейшая ночь в ее жизни. Только один луч света оставлял слабую надежду на счастье: Крис. Он был единственным светом во тьме.

Вскоре на холме появилась машина. Фары едва пробивали плотный поток снега.

Она с трудом встала на ноги, и, держа Криса, вышла на дорогу. Она махала рукой, призывая на помощь.

Когда машина притормозила, она неожиданно испугалась, что появится еще один убийца с автоматом.

Никогда больше она не будет чувствовать себя в безопасности.