Текст книги "Черные реки сердца"

Автор книги: Дин Рей Кунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

Спенсер открыл дверцу багажника, а Элли влезла внутрь и истратила почти весь «суперклей», чтобы крепко приклеить микроволновое приемопередающее устройство.

Спенсер заметил, что для этого было бы достаточно всего лишь несколько капель клея.

– Я должна быть уверена, что в самый неподходящий момент ничего не отклеится. Устройство должно быть стационарным.

– Вы использовали столько клея, что теперь для того, чтобы отодрать этот прибор, вам придется применять портативное ядерное устройство.

Рокки наблюдал за ними через заднее окошко машины. От любопытства он наклонил голову набок.

Клей высыхал довольно долго – то ли потому, что Элли не поскупилась, то ли потому, что было слишком холодно. Но через десять минут микроволновый приемопередатчик был накрепко приклеен к полу багажника.

Элли развернула принимающий диск. Она присоединила один конец удлинителя к приемопередатчику, потом засунула пальцы в узкую щель между салоном и багажником и пропустила удлинитель в заднюю часть салона.

Рокки протиснул морду через окно и лизал руки Элли, пока она работала.

Когда провод между окном и приемопередатчиком натянулся, Элли оттолкнула нос Рокки и опустила окно вниз, но так, чтобы не повредить провод.

– Мы что, будем следить за кем-то с помощью спутника? – спросил ее Спенсер, когда она вылезла из багажника.

– Информация – сила, – ответила ему Элли.

Спенсер плотно закрыл багажник и сказал:

– Конечно, конечно, вы правы.

– И я обладаю весьма важной информацией.

– Я в этом ни на минуту не сомневаюсь.

Они вернулись в салон машины.

Элли протянула удлинитель вперед и воткнула вилку в одну из розеток, сделанных с помощью адаптера из зажигалки.

Во вторую розетку она включила компьютер.

– Все в порядке, – мрачно сказала она. – Следующая остановка – Вэйль.

Спенсер включил мотор.

* * *

Ева Джаммер была очень возбуждена, ей даже было трудно управлять машиной. Она ездила по улицам Вегаса и искала возможность стать полностью удовлетворенной женщиной, как учил ее этому Рой.

Проезжая подозрительный бар, где сверкающая неоновая реклама предлагала посмотреть на полуголых танцующих девушек, Ева обратила внимание на жалкого, средних лет мужчину, который выходил из двери. Он был лысым, весил, как минимум, лишних сорок фунтов. На лице у него висела складками кожа. Усталый, он сильно сутулился. Руки в карманах пиджака, опущенная голова... Он шлепал к полупустой парковке рядом с баром.

Ева проехала мимо него и остановилась. Через боковое окно она видела, как он приближается. Он так шаркал ногами, как будто весь груз мира покоился у него на плечах и ему было трудно выносить подобную тяжесть.

Ева представила себе его жизнь. Слишком старый и непривлекательный, слишком толстый человек, которому было сложно заводить знакомства. Он был слишком беден, чтобы оплатить ласки девушек, которых так сильно желал.

Пропустив пару кружек пива, он направлялся домой. Он возвращался в холодную одинокую постель, проведя несколько часов в баре и любуясь великолепными длинноногими, с большими сиськами девицами. Они были молоды и обладали крепким телом. Он знал, что никогда не сможет ими насладиться. Он был расстроен и обижен, и к тому же ужасно одинок.

Еве стало жаль этого мужчину – жизнь была так несправедлива к нему.

Она вышла из машины и пошла ему навстречу. Он как раз остановился возле своего грязного «Понтиака», которому было не меньше десяти лет.

– Извините меня, – сказала она. Он повернулся и широко раскрыл глаза, увидев Еву. – Вы были здесь вчера, – начала разговор Ева. Она не спрашивала его, а утверждала непреложный факт.

– Ну... да... на прошлой неделе, – сказал мужчина.

Он не мог удержаться и оглядел ее с головы до ног, не замечая, что облизывает губы.

– Я еще тогда обратила на вас внимание, – сказала Ева, делая вид, что испытывает неловкость. – Я... Мне не хватило смелости поздороваться с вами. – У мужчины от удивления отвалилась челюсть. Он был немного настороже, не веря, что такая роскошная женщина может обратить на него внимание. – Все дело в том, – продолжала Ева, – что вы очень похожи на моего папочку.

Здесь она здорово врала.

– Вот как?

Мужчина немного расслабился, когда она упомянула о своем папочке, но в его глазах также уменьшилась и жалкая надежда.

– О, вы очень похожи на него, – продолжала Ева. – И... дело в том... дело в том, что... Я надеюсь, что вы не подумаете, что я – извращенка... но дело в том... но я могу... лечь в постель и достигнуть экстаза... только с мужчинами, напоминающими мне моего отца.

Когда он понял, что ему выпало по билетику счастье более волнующее, чем все его фантазии, подпитанные тестостероном, этот жирный и опустившийся Ромео распрямил плечи.

У него заволновалась грудь, он выкатил ее, как влюбленный петух. Улыбка восхищения сделала его лет на десять моложе, но он все равно напоминал слюнявого бульдожку.

И в этот краткий миг, когда бедный мужик стал счастливым и живым, как ни разу за многие недели, месяцы и, быть может, годы, Ева вытащила «беретту» с глушителем из своей большой сумки и три раза выстрелила в него.

У нее в сумке была камера «Поляроид». Ева волновалась, что на стоянку может не вовремя въехать какая-нибудь машина или появятся другие посетители бара, но тем не менее она сделала три снимка мертвого тела бедняги, лежавшего на бетонном покрытии рядом со своим «Понтиаком».

Возвращаясь домой, Ева думала о том, какой чудесный поступок она совершила: она помогла этому милому человеку покончить с его неидеальной жизнью, освободила от горькой участи отверженного, избавила от депрессии, одиночества и грусти. У нее на глазах показались слезы. Она не рыдала и не была слишком взволнованной, чтобы не справиться с управлением машиной. Она плакала тихо-тихо, но сочувствие в ее сердце было глубоким и сильным.

Она плакала всю дорогу домой, когда ставила машину в гараж, плакала дома и в своей спальне. Там она поставила снимки на ночной столик, чтобы Рой мог их увидеть, когда через пару дней вернется из Колорадо. Но потом с ней случилась странная вещь. Она была взволнована своим поступком, у нее из глаз нескончаемым потоком лились искренние слезы, но неожиданно глаза у нее высохли, и она сильно возбудилась.

* * *

Стоя у окна вместе с художником, Рой наблюдал, как лимузин выезжал на проселочную дорогу. Машина вернется за ними, когда закончится драма этой ночи.

Они стояли в передней комнате перестроенного флигеля. Ее едва озарял свет луны, проникавший через окна. Да еще посвечивал зеленый огонек на панели сигнального устройства у двери. Гэри Дюваль узнал пароль у Дресмундов, и Рой отключил устройство, а потом снова включил его, когда он и Стивен Акблом уже были внутри. Детекторы движения отсутствовали, в систему входили только магнитные контакты на каждой двери и окнах, поэтому Рой и Акблом могли свободно передвигаться внутри – сигнализация не срабатывала.

В этом большом помещении на первом этаже раньше размещалась галерея, где Стивен выставлял свои самые любимые картины. Сейчас комната была пуста. Каждый звук эхом отзывался от холодных стен. Прошло шестнадцать лет с тех пор, как великие произведения художника украшали их.

Рой понимал, что этот момент он всегда будет вспоминать в своей последующей жизни, так же как он никогда не забудет удивительное выражение Евиного лица, когда он даровал мир и спокойствие мужчине и женщине на парковке у ресторана.

Состояние человечества было так далеко от идеального, и человеческие драмы всегда превращались в трагедии, однако существовали также события, подобные этому, и хотя они были мимолетны, ради них стоило жить.

К сожалению, большинство людей были слишком нерешительными, чтобы воспользоваться ситуацией и дать себе возможность почувствовать, что же такое превосходство. Но нерешительность никогда не была присуща Рою.

То, что он открыл Еве свое предназначение начать новый крестовый поход на земле, помогло Рою пережить восхитительные мгновения с Евой в ее спальне. Он решил, что ему стоит снова открыться, и именно сейчас. Во время путешествия сюда он понял, что Стивен был в некотором отношении почти идеальным человеком, а этим качеством обладало так мало людей.

Конечно, сущность его идеальности была более скрытой, чем ошеломляющая красота Евы. О ней можно было лишь догадываться. Акблом был таинственной и интригующей личностью. Рой инстинктивно чувствовал, что Стивен Акблом симпатизирует ему. И он был ближе Рою, чем Ева.

Их дружба может стать сильнее и глубже, если он прямо выскажется перед художником. Еще более откровенно, чем он высказался перед дорогим сердечком в Лас-Вегасе.

Стоя у освещенного окна в пустой галерее, Рой Миро начал объяснять свою теорию Стивену Акблому. Он тактично и с чувством меры рассказывал, что претворяет свои теории на практике таким образом, что даже само Агентство с его наглой силой не смогло бы следовать этим путем. Пока художник слушал его, Рой даже начал надеяться, что беглецы не последуют сюда ни этой ночью, ни следующей, до тех пор пока он и Стивен не проведут вместе достаточно много времени, чтобы у них могла завязаться крепкая дружба. Та самая дружба, которая сделает их жизнь гораздо богаче.

* * *

Служащий в униформе подогнал автобус с парковки к входу в ресторан «Гамлет-Гарденс» в Вествуде. Два семейства Дескоте ожидали его после ужина в ресторане.

Гарри стоял позади всех. Он только собрался сесть в машину, когда до его плеча дотронулась женщина:

– Сэр, я могу вам сказать что-то, о чем вам следует подумать?

Он не удивился и не отшатнулся, как сделал это в туалете кинотеатра. Гарри повернулся и увидел привлекательную рыжую женщину в туфлях на высоких каблуках, в длинном пальто зеленого цвета, который прекрасно гармонировал с цветом ее волос и хорошей кожей. Модная широкополая шляпа была кокетливо сдвинута набок. Казалось, что женщина собиралась на прием, вечеринку или в ночной клуб.

– Если новый мировой порядок принесет процветание, спокойствие и демократию, как это будет прекрасно для всех нас, – сказала она. – Но вряд ли стоит рассчитывать на такую идиллию. Скорее, мы увидим нечто напоминающее период средневековья и инквизиции. Просто это будет средневековье, оснащенное всеми удивительными достижениями высоких технологий и развлечениями, которые скрасят людям их существование. Но мне кажется, вы согласитесь, что изобилие новых кассет для вашего видеомагнитофона не станет компенсацией порабощения.

– Что вы хотите от меня?

– Мы хотим вам помочь, – сказала ему рыжеволосая женщина. – Но вы должны желать эту помощь, понимать, что она вам нужна, и быть готовым сделать то, что необходимо.

Из машины на Гарри с любопытством и тревогой смотрела его семья.

– Я не тот революционер, который швыряется бомбами, – ответил Гарри женщине в зеленом пальто.

– Мы тоже этим не занимаемся. Бомбы и оружие – это самое последнее средство сопротивления. На первом месте должно стоять знание, оно – самое главное оружие при любом сопротивлении.

– Разве я обладаю знаниями, которые могут вам пригодиться?

– Ну, прежде всего, вам нужно знать, насколько хрупкой является ваша свобода при существующем положении вещей, – сказала дама в зеленом пальто. – Тогда вы будете обладать той осведомленностью, которую мы так ценим.

Служащий ресторана в униформе хотя и не мог слышать их разговор, однако странно посмотрел на них.

Женщина достала из кармана пальто клочок бумаги и показала его Гарри. Он увидел номер телефона и три слова.

Гарри протянул руку за листком, но она не отдала его:

– Нет, мистер Дескоте. Мне хочется, чтобы вы выучили номер телефона наизусть.

Он легко запомнил номер, не возникло проблемы и со словами.

Пока Гарри смотрел на листок, женщина сказала:

– Имя человека, который проделал все это с вами, – Рой Миро. – Гарри припомнил имя, но не смог вспомнить, где его слышал. – Он приходил к вам и делал вид, что работает в ФБР, – объяснила ему женщина.

– Тот человек, который интересовался Спенсом! – вспомнил Гарри, подняв глаза от бумажки. Внезапно Гарри охватила ярость. Образ врага, ранее безликий, теперь обрел реальные черты. – Но какого черта, что я ему сделал? Мы всего лишь поспорили, говоря об офицере, который раньше работал под моим началом. Вот и все! – Потом до него дошел смысл всех ее слов, и он нахмурился. – Делал вид, что работает в ФБР? Но он действительно работает там. Я его проверил, после того как он договорился со мной о встрече.

– Они редко бывают теми, кем кажутся, – проговорила в ответ рыжеволосая леди.

– Они? Кто они такие?

– Они те, кем всегда были, в течение многих лет, – сказала женщина и улыбнулась. – Простите, у меня нет времени, чтобы все вам объяснить.

– Я собираюсь получить мой дом обратно, – воинственно заявил ей Гарри.

На самом деле у него не было той уверенности, которую он желал ей продемонстрировать.

– Вам это не удастся. И если даже общественное мнение выскажется достаточно твердо и законы будут изменены, они всегда смогут принять другие законы, дающие им возможность погубить тех людей, на ком они поставили свою метку. Дело не только в законах. Эти люди являются фанатиками власти. Они желают диктовать, как следует жить, о чем вы должны думать, что чувствовать, читать и говорить.

– Как я могу добраться до Миро?

– Никак. У него слишком хорошее прикрытие, и его невозможно разоблачить.

– Но...

– Я здесь не для того, чтобы подсказать вам, как можно добраться до Миро. Я должна вас предупредить, чтобы вы не возвращались обратно в дом вашего брата сегодня вечером.

У него по спине побежали холодные мурашки снизу вверх, до самой шеи. Его охватил ужас. Гарри никогда не испытывал подобного ощущения. Он спросил:

– Что должно сегодня случиться?

– Ваши испытания не закончились. Если вы не станете сопротивляться, они не кончатся никогда. Вас арестуют за убийство двух торговцев наркотиками, жены одного из них и подружки другого и трех малолетних детей. Отпечатки ваших пальцев были обнаружены в доме, где произошло убийство.

– Я никогда никого не убивал!

Служащий парковки услышал это восклицание и скорчил гримасу.

Дариус вылез из машины, чтобы разобраться, в чем дело.

– Вещи с отпечатками пальцев на них были взяты из вашего дома и помещены в дом убитых торговцев наркотиками. Видимо, станут говорить, что вы расправились с конкурентами, которые пытались прорваться на вашу территорию. Вы убили их женщин и детей, чтобы все остальные торговцы понимали, что с вами шутки плохи.

Сердце Гарри билось так сильно, что он бы не поразился, заметив, как содрогается грудная клетка после каждого удара. Ему казалось, что не теплая кровь циркулирует в его теле, а жидкий фреон. Оно было холоднее, чем у мертвеца.

Страх вернул его в незащищенность и беспомощность детства. Он снова попытался найти защиту в вере своей любимой матери, певшей церковные гимны. Той вере, от которой он несколько отошел с течением времени, но теперь старался снова вернуть ее себе. Он жаждал этого с такой искренностью, что сам был поражен.

– Иисус, милый, добрый Иисус, помоги мне!

– Возможно, он вам поможет, – сказала женщина, как раз когда Дариус подошел к ним. – Но мы тоже собираемся вам помочь. Если вы все поняли, позвоните по этому телефону, скажете пароль и будете продолжать вашу жизнь – вместо того чтобы искать встречи со смертью.

Дариус спросил:

– В чем дело, Гарри?

Женщина положила клочок бумаги в карман пальто.

Гарри сказал:

– Но как я смогу продолжать жить после того, что случилось со мной? Как?

– Вы сможете это сделать, – ответила ему женщина. – Хотя вы уже не будете Гарри Дескоте.

Она улыбнулась, кивнула Дариусу и пошла прочь.

Гарри смотрел, как она уходила. У него опять появилось ощущение, что он находится в волшебной стране Оз.

* * *

Давно-давно здесь было так красиво. Когда Спенсер был мальчиком и носил другое имя, он обожал ранчо именно зимой, когда все вокруг покрывалось белой пеленой. Днем поместье являло собой яркую империю снежных крепостей, туннелей и дорожек для катания на санках. Все было подготовлено с любовью и мастерством. Ясными ночами небо над скалистыми горами казалось бесконечней, чем сама вечность. Такое небо нельзя было себе представить. Свет звезд отражался в зеркале сосулек.

Возвратившись сюда после того, как прошла целая вечность, Спенсер не нашел здесь ничего, что бы радовало его глаз. Каждый склон и ложбина, каждое строение, каждое дерево оставались такими, какими были раньше. Хотя за прошедшие годы сильно подросли сосны, клены и березы. Ранчо тоже не изменилось, но теперь Спенсеру казалось, что это самое неприятное место на земле. Его не украшал даже зимний убор. Резкая геометрия обширных полей и многочисленных холмов могла только резать глаз наблюдателя, подобно архитектуре ада. Деревья были самыми обычными, но Спенсеру они казались уродливыми, иссушенными болезнями и вскормленными ужасами, пропитавшими землю и проникшими в их корни из подземных катакомб. Строения: конюшни, дом, флигель – все они представлялись бесформенными глыбами, полными привидений. Они словно нависали над вами, а окна были черными и мрачными, как разверстые могилы.

Спенсер остановил машину возле дома. Сердце у него колотилось. Пересохло во рту и так сдавило горло, что он не мог глотать. Дверца пикапа открылась с сопротивлением солидного банковского сейфа.

Элли осталась в машине, у нее на коленях лежал компьютер. Она была в полной боевой готовности, чтобы в случае опасности исполнить то, к чему она так тщательно готовилась. С помощью микроволнового приемопередатчика она связалась со спутником и от него пошла дальше в систему компьютера. Она не сказала Спенсеру, в какую именно компьютерную систему она подключилась, та могла находиться в любом месте на земном шаре. Элли сказала, что информация – это власть и сила. Но Спенсер не представлял себе, как информация сможет защитить их от пуль, если сотрудники Агентства притаились неподалеку и ждали, когда добыча сама шагнет в расставленный капкан.

Спенсер подошел к крыльцу. Словно глубоководный ныряльщик, одетый в костюм водолаза, со стальным шлемом на голове, придавленный мощью воды над ним, он с трудом поднялся по ступенькам и остановился у двери. Потом позвонил.

Он слышал, как внутри раздался перезвон. Те самые пять нот, которые оповещали о приходе гостя раньше, когда Спенсер жил здесь мальчиком. Нажимая на кнопку звонка, он боролся с собой, чтобы не повернуться и не убежать отсюда. Он стал взрослым мужчиной, и те страшные гномы, которых пугаются дети, уже не обладали властью над ним. Он вдруг испугался, что за дверью увидит свою мать – мертвую, но она каким-то образом сможет подойти к двери. Она будет обнаженной, такой, как ее нашли в той канаве, и будут явно видны все ее страшные раны.

Он с трудом избавился от страшного образа и снова позвонил в дверь.

Ночь была настолько тихой, что казалось, он мог бы услышать шуршание червей глубоко под землей, ниже замерзшего слоя почвы. Ему нужно только напрячься и послушать, что они там делают.

Когда и после второго звонка никто не открыл, Спенсер достал ключ из тайника над дверью. Дресмундам велели оставлять его там, если вдруг он понадобится хозяину. То же самое касалось и ключей от сарая.

Держа в руках этот кусок металла, который был холоден и прилипал к его пальцам, Спенсер поспешил обратно в машину.

Дорога раздваивалась. Одна вела к сараю, а вторая проходила позади него. Спенсер направился по второй дорожке.

– Мне нужно войти туда так же, как в ту ночь, – сказал он Элли. – Через заднюю дверь, чтобы полностью повторить ситуацию.

Они остановились там, где очень давно стоял фургон с нарисованной радугой. Этот фургон принадлежал его отцу. Той ночью Спенсер увидел его в первый раз, потому что отец всегда оставлял его на чужом участке. Фургон был зарегистрирован на другое имя. Это был охотничий дом на колесах, в котором Стивен Акблом путешествовал подальше от дома, выслеживая и захватывая женщин и девушек, кому судьбой было предназначено стать постоянными жительницами катакомб. Как правило, он приезжал в свое поместье в фургоне, только когда его жена и сын уезжали из дома на скачки или чтобы навестить ее родителей. Но иногда осторожность не могла возобладать над его темными желаниями.

Элли хотела оставаться в машине, не выключая мотора и не снимая пальцев с клавиатуры компьютера, стоявшего у нее на коленях, чтобы сразу среагировать на любую провокацию.

Спенсер не догадывался, что она сможет сделать, если действительно кто-то нападет на них, как она сможет отразить нападение бандитов из Агентства. Но Элли была весьма серьезна. Он уже знал ее достаточно и верил, что она разработала хороший план. Он может быть достаточно странным, но хорошо продуманным.

– Их здесь нет, – сказал он ей. – Нас никто не ждет. Если бы они были здесь, то уже напали бы на нас.

– Я в этом не уверена...

– Чтобы вспомнить, что случилось в те забытые мной минуты, мне нужно спуститься вниз... в то самое место. Компании Рокки мне недостаточно. Я не решусь туда идти один. Мне не стыдно в этом признаться.

Элли кивнула головой:

– Вам нечего стыдиться. Если бы я была на вашем месте, у меня не хватило бы мужества даже приехать сюда. Я бы уехала прочь и даже не оглянулась назад.

Она посмотрела на освещенные луной поля и холмы позади сарая.

– Я здесь не один, – сказал он.

– Ладно. – Ее пальцы пробежались по клавиатуре компьютера, и она вышла из той компьютерной программы, куда до этого проникла. Экран дисплея померк. – Пошли.

Спенсер выключил фары и заглушил мотор.

Он взял пистолет, а Элли «узи».

Когда они вылезли из пикапа, Рокки настоял на том, чтобы отправиться вместе с ними. Он весь дрожал. Ему легко передавалось настроение хозяина – он боялся идти с ними, но еще больше боялся оставаться один.

Спенсер посмотрел на небо. Он дрожал сильнее, чем Рокки. Небо было чистым и усеянным звездами, как в ту далекую июльскую ночь. На сей раз луна не осветила ему ни ангела, ни совы.

Звуки приближающейся машины заставили замолчать двух мужчин во флигеле. Там, в темной галерее, Рой рассуждал о многих вещах. Художник его слушал с заметным интересом и даже с уважением. При звуках мотора им пришлось прекратить обмен мнениями.

Чтобы их не увидели, они отступили подальше от окон, но им была видна дорога.

Вместо того чтобы остановиться перед флигелем, машина продолжала двигаться вокруг здания.

– Я привез вас сюда, потому что хочу знать, что связывает вашего сына с этой женщиной, – сказал Рой Акблому. – Мы не можем его разгадать. Он – как карта из рукава. Кажется, что он связан с какой-то организацией, и это волнует нас. Некоторое время мы считали, что это небольшая организация, которая пытается помешать нашей работе. Иногда им это удавалось, и они причиняли нам неприятности. Может, он связан с этой группой. Если она вообще существует. Может, они помогают этой женщине. Но если учитывать, что Спенсер... О, простите! Принимая во внимание военную подготовку Майкла и его спартанский образ жизни, я не уверен, что он «расколется», если мы станем использовать обычные методы допроса. Если даже мы причиним ему изрядную боль.

– Да, он мальчик с сильной волей, – подтвердил Стивен.

– Но если вы станете его допрашивать, он может «расколоться».

– Возможно, вы и правы, – согласился Стивен. – У вас возникла хорошая идея.

– Таким образом, у меня появится шанс исправить зло.

– Какое еще зло?

– Конечно, сын не имеет права предавать своего отца.

– О, и чтобы сильнее отомстить за предательство, можно мне получить еще и женщину? – спросил Роя Стивен.

Рой подумал об этих прекрасных глазах. Их взгляд был прямым и правдивым. Он мечтал о них четырнадцать месяцев. Пожалуй, ему придется отказаться от своей мечты, но только в обмен на возможность наблюдать, чего сумеет достигнуть творческий гений Стивена Акблома, если он станет работать над живой плотью.

Они боялись, что к ним сейчас пожалуют визитеры, и поэтому разговаривали шепотом.

– Да, так будет справедливо, – согласился Рой. – Но я хочу присутствовать и наблюдать за вами...

– Вам, должно быть, ясно, что то, что я стану делать с ней, будет... сверх всяких человеческих сил.

– Робкие никогда не узнают чувство превосходства.

– Вы абсолютно правы, – согласился Стивен.

– "Они были так прекрасны в своих страданиях, а после смерти напоминали ангелов", – процитировал Рой.

– И вы хотите увидеть этот краткий момент идеальной красоты? – спросил Стивен.

– Да.

От входа до них донеслось царапанье ключа в замке. Потом тишина. И потом слабый скрип дверных петель.

* * *

Дариус остановился перед знаком «стоп». Они ехали на восток. Дом Дариуса находился через два квартала к северу отсюда, но он не стал поворачивать в ту сторону.

За перекрестком стояли четыре автобуса, работающие на программы телевизионных новостей. У них на крышах торчали самые современные микроволновые антенны. Автобусы были припаркованы попарно с обеих сторон дороги. Их освещал желтоватый свет уличных фонарей. Первый автобус обслуживал местный канал национальной ТВ-сети, второй автобус работал на пятом ТВ-канале – это была независимая станция с самым высоким рейтингом в Лос-Анджелесе. Гарри не мог разобрать надписи на других двух автобусах, но решил, что они, наверное, из местных каналов «ABC» и «CBS» в Лос-Анджелесе. За автобусами стояли еще машины. Несколько человек прохаживались рядом.

Голос Дариуса был злым и ироничным:

– Да, эта история станет центральным сообщением всех новостей.

– Ну, пока еще нет, – мрачно сказал Гарри. – Нам лучше проехать мимо них, но не настолько быстро, чтобы они обратили на нас внимание.

Вместо того чтобы повернуть налево к дому, Дариус сделал так, как просил его Гарри.

Когда они проезжали мимо автобусов, Гарри отвернулся от окна и наклонился вперед к радиоприемнику, как будто искал какую-то радиостанцию.

– Их заранее предупредили, и они остановились здесь, чтобы подождать, пока все начнется. Кто-то постарался, чтобы меня вдоволь поснимали, когда будут выводить из дома, закованного в наручники. Если они зашли так далеко, что использовали отряд спецназа, тогда прежде чем они высадят дверь, люди с телевидения уже будут предупреждены, что пора начинать работу.

Ондина, сидевшая сзади, наклонилась к Гарри и спросила его:

– Папочка, ты хочешь сказать, что они все собрались здесь, чтобы снимать тебя?

– Это так, мое золотце.

– Негодяи, – возмутилась она.

– Они всего лишь журналисты и делают свою работу.

Вилла была гораздо слабее сестры, и она снова начала плакать.

– Ондина права, – сказала Бонни. – Они – вонючие ублюдки!

С заднего сиденья автобуса Мартин заявил:

– Вот это да! Дядя Гарри, они гоняются за вами, как будто вы – Майкл Джексон или еще кто-нибудь такой же знаменитый!

– Все, мы уже проехали, – сказал Дариус, и Гарри выпрямился.

Бонни сказала:

– Полиция, наверное, думает, что мы дома, потому что система охраны зажигает и тушит свет в наше отсутствие.

– Система запрограммирована несколькими сценариями, – объяснил Дариус. – Каждый вечер, когда мы отсутствуем, работает одна из программ – в одной комнате зажигаются, а в другой выключаются лампы. Включаются радио и телевизор. Все похоже на то, что в доме идет жизнь. Программы были разработаны, чтобы отпугивать грабителей. Я никогда не рассчитывал, что смогу убедить в нашем присутствии дома полицейских.

Бонни спросила:

– И что теперь?

– Давайте еще немного проедем вперед, – сказал Гарри. Он протянул руки к печке и сидел, не двигаясь.

Он никак не мог согреться. – Поезжай вперед, пока я все обдумаю.

Они уже до этого катались пятнадцать минут, пока Гарри рассказывал им о мужчине, обратившемся к нему, когда Гарри вышел на прогулку. Потом он рассказал им о втором незнакомце, встреченном в мужском туалете, и о рыжеволосой женщине в зеленом пальто.

Даже до того, как они увидели телевизионные автобусы, они серьезно отнеслись к предупреждению женщины. События последних дней уже убедили их в чрезвычайном положении. Они хотели быстро проехать мимо дома и незаметно высадить Бонни и Мартина, чтобы те собрали одежду, которую Ондина и Вилла купили в магазине, и жалкие пожитки, которые удалось привезти к Дариусу Джессике и девочкам в субботу. Через десять минут автобус бы снова оказался у дома, и Бонни с Мартином присоединились бы к остальным. Но их прогулка кончилась тем, что они подъехали к дому с другой стороны и увидели автобусы с телевизионными командами новостей. Тогда они поняли, что дело очень серьезно и предупреждение было сделано вовремя.

Дариус поехал к бульвару Уилшир и далее двинулся на запад, к морю, в направлении Санта-Моники.

– Если меня обвиняют в преднамеренном убийстве семи человек, включая трех детей, – вслух рассуждал Гарри, – то осудят за убийство первой степени при отягчающих обстоятельствах. Это так же точно, как и то, что Бог создал маленькие зеленые яблоки.

Дариус заметил:

– Тебя не выпустят под залог. Тут нет никаких сомнений. Будет заявлено, что риск слишком велик.

Сидя рядом с Мартином, Джессика сказала:

– Если бы даже позволили внести залог, у нас нет возможности достать столько денег.

– Суды завалены делами, – заметил Дариус. – Сейчас много новых законов. Каждый год из Конгресса поступает семьдесят тысяч страниц новых законов. Плюс еще апелляции, выступления защиты. Многие дела обрушиваются на суд, как лавины. Боже мой, Гарри, тебе придется просидеть в тюрьме год или два, чтобы дождаться своей очереди в суде, когда станут рассматривать твое дело...

– Это время будет потеряно навечно, – сердито сказала Джессика. – Даже если его оправдают.

На сей раз заплакали обе девочки – Ондина и Вилла.

Гарри вспомнил приступы клаустрофобии в камере.

– Я не выдержу ни полугода, даже ни одного месяца там.

Колеся по городу, где миллионы ярких огней не могли разогнать темноту, они снова и снова обсуждали все варианты. В конце концов все поняли, что выбора у них нет. Гарри нужно бежать. Но без денег и удостоверения личности он мог убежать очень недалеко, и его скоро бы поймали. Оставалась надежда только на таинственную группу, к которой принадлежала рыжеволосая женщина в зеленом пальто и двое незнакомых мужчин. Гарри почти ничего не знал о них, и ему было страшно вверять им свое будущее.

Джессика, Ондина и Вилла не желали с ним разлучаться. Они боялись, что расстаются навсегда, и поэтому решили бежать с ним. Гарри был уверен, что они правы.

Он не сомневался, что, оставшись без него, они станут следующими жертвами насилия.

Гарри взглянул назад в затемненное нутро автобуса. Он видел там понурые лица своих детей, лицо невестки, потом встретил взгляд жены. Она сидела рядом с Мартином.