Текст книги "Жития Святых — месяц июль"

Житие святого отца нашего Феодора, епископа Едесского

В городе Едессе [1

[Закрыть]] был муж, по имени Симеон, имевший жену Марию. Оба они были благочестивы, боялись Бога и свято исполняли Его заповеди. Так как они были богаты, то творили большую милостыню. У них родилась только одна дочь, и им очень хотелось иметь дитя мужеского пола. Посему они путешествовали по разным церквам Божиим, постились и молились, испрашивая себе у Бога сына.

Однажды в святую четыредесятницу, именно в субботу первой недели великого поста, когда празднуется память святого великомученика Феодора Тирона, оба они пришли с приношениями в церковь святых Апостолов к утрени. За службой на них обоих в одно время нашла какая-то дремота и они, каждый в отдельности, удостоились такого видения. Видели они стоявшего в церкви святого Апостола Павла [2

[Закрыть]] со святым великомучеником Феодором Тироном. Святой великомученик говорил святому Апостолу, указывая перстом на Симеона и Марию:

– Вот эти люди, ученик Господень, горячо просят Бога о даровании им дитяти мужеского пола. Исходатайствуй же им у Бога, чтобы их просьба была исполнена и чтобы их жертвы на храмы и их милостыня нашли себе воздаяние.

И видели они, что Апостол кладет им на руки младенца мужеского пола, говоря:

– Вот, у вас уже есть сын!

Великомученик же сказал:

– Да будет имя ему Феодор, ибо, поистине, младенец этот будет даром Божиим [3

[Закрыть]].

После этого видения и по окончании утрени, они рассказали друг другу свои видения и дивились тому, что обоим представилось одно и то же. Они возблагодарили Бога, видя в этом предвещание о зачатии сына и с радостью вернулись домой. Когда же Мария зачала, то соблюдала себя в полном воздержании, как носящая в себе того, кто должен был сделаться сосудом Святого Духа.

Когда исполнилось время, у них родился сын, которому они нарекли имя Феодор, согласно с волею великомученика, и которого просветили святым крещением. Дитя выросло, и родители отрока отдали его учиться. Но отрок, оказалось, был неспособен к учению – у него была слаба память, и он нескоро запоминал уроки. В этом однако оказалось особое действие Промысла Божия, Который хотел, чтобы отроку преподана была мудрость не людьми, а благодатью Господней. Отрок часто получал выговоры и от родителей и от учителей, а сверстники его смеялись над ним, и он через некоторое время пришел к мысли просить вразумления у Бога. Он стал часто ходить в церковь и усердно молиться.

Однажды, по действию божественного вдохновения, в воскресный день пред святою литургиею он пришел в церковь и, войдя в алтарь, спрятался под святым престолом. Никто не заметил этого; архиерей начал совершать святую службу, отрок же Феодор заснул там и проспал до конца литургии. И было ему во сне такое видение. Он увидел какого-то отрока, по-видимому сверстника ему по годам, блиставшего как солнце, который кормил его медовым соком и, давая ему в руки пастырский жезл, благословлял его. После этого видения Феодор воспрянул от сна и вышел из-под престола. Архиерей же и бывшие с ним в алтаре, увидевши его, удивились и спрашивали его, как он там очутился. Он рассказал им о себе всё и о том, какое ему было видение. Архиерей пришел в страх и тотчас причислил отрока к своему клиру, поставив на должность чтеца. С того времени Феодор стал сообразителен и способен к учению, превосходя разумом не только сверстников, но и старших себя.

Он преуспевал и в духовных и в светских науках, каким он обучался у известного тогда в Едессе учителя философии, по имени Софрония, в краткое время прошедшего с Феодором все науки.

Когда Феодору исполнилось восемнадцать лет от роду, отец его Симеон преставился ко Господу, а потом через год отошла ко Господу и Мария, мать Феодора. Последний же раздал доставшееся ему от родителей большое имение нищим, выделив только одну часть своей замужней сестре. Сестра эта имела сына Василия, который сподобился сана епископа в городе Емессе и был писателем сего жития преподобного Феодора.

По смерти родителей, двадцати лет от роду блаженный Феодор отправился в Иерусалим. Поклонившись гробу Господню и обойдя все святые места, он прибыл в лавру преподобного Саввы [4

[Закрыть]], которая в то время была управляема аввою Иоанном, и, приняв там ангельский образ, упражнялся в постнических подвигах и проходил всякие труды иноческого послушания, неленостно в течение двенадцати лет участвуя во всяких монастырских служениях. Потом он упросил настоятеля, чтобы он повелел ему пребывать одному в безмолвии, в отдельной келлии, и, получив такую келлию, проводил время в безмолвии, служа Богу. Пищу его составлял небольшой кусок хлеба – по закате солнца и немного воды, и то не всякий день. Иногда он по два и по три дня оставался без пищи, много раз и на долгое время удалялся в иорданскую пустыню, где без хлеба и без воды проводил дни и ночи, только всё время молясь как бы бесплотный, и потом возвращался снова в свою келлию. Двадцать четыре года он провел в таких постнических подвигах, и вот о такой его подвижнической жизни услыхал один родственник его – юноша из города Едессы, по имени Михаил, который и пришел к Феодору, желая подражать его добродетелям. Феодор принял его, постриг и держал его при себе как ученика, спостника и сподвижника. Михаил же научился плести корзины, блюда и другие предметы, которые, по приказанию учителя, носил на продажу во святой город Иерусалим, а вырученные за продажу деньги приносил своему духовному отцу, Феодору, который отсылал их в лавру, чтобы не даром брать из обители пищу.

В те времена Палестина и Финикия были уже подвластны не греческим царям, а сарацинам [5

[Закрыть]]; ибо, по попущению Божию за грехи тамошних жителей, они подчинены были царям сарацинским. Христиане сохраняли себе жизнь и свободу веры только большими данями. Но верующих Господь в то же время и утешал, творя у святого гроба знамения и чудеса, которыми заграждались уста хулителей Христовых, агарян. Многие старейшины арабские издалека приходили в Иерусалим, чтобы видеть гроб Христов, и здесь воздавали почести христианскому патриарху и прочим святителям, а жителям Иерусалима оказывали разные милости. В то время царь сарацинский Адрамелех с женою своею, Сеидою, отправился из Вавилона [6

[Закрыть]] в Иерусалим, чтобы видеть гроб Христов и совершавшиеся при оном чудеса. Адрамелех был человек кроткий, не желавший обижать христиан – хотя и брал с них дани. – Он любил побеседовать о вере с людьми учеными и говорил при этом согласно с своими народными понятиями. Когда он еще оставался во святом граде, блаженный Михаил, ученик и родственник преподобного Феодора, по повелению его пришел во святой град продавать свое рукоделие и жил в находившейся в городе гостинице монастыря преподобного Саввы. Сначала он пошел поклониться гробу Христову и святой Голгофе [7

[Закрыть]], а потом вышел на торг с рукоделием. Тут его встретил евнух царицы Сеиды. Увидев хорошие корзины и блюда, он удивился такой красивой работе и сказал ему:

– Ступай, юноша, за мною – ты получишь хорошую цену за все твои вещи.

Михаил последовал за ним как незлобивый агнец до дверей дома новой египтянки [8

[Закрыть]]. Евнух доложил царице, что один монах продает очень красивые вещи, и царица тотчас же велела ввести монаха к себе. Когда блаженный Михаил вошел к ней, дурная женщина почувствовала нечистую страсть к юному иноку. Он, в самом деле, был красив лицом, статен; борода у него чуть пробивалась, он был тонок и бледен от постоянного поста, а кроме того в его внешнем благообразном виде отражалась внутренняя красота его добродетельной души. Вперив в него взоры, царица разгоралась страстью и стала спрашивать его, кто он и откуда? О же отвечал:

– Я убогий монах из лавры святого Саввы.

Царица сказала ему:

– Я вижу, юноша, что ты бледен и худ; мне жаль тебя и я хотела бы сделать для тебя добро. Если ты раб чей-нибудь, я освобожу тебя; если пленник, я выкуплю тебя; если болен, я вылечу тебя; если нищ, я обогащу тебя.

Целомудренный Михаил, слыша ее льстивые речи, понял ее лукавые намерения и, обратившись сердцем к Богу и возведши духовные очи к Нему, молился в уме такими словами:

– О, Владыко Человеколюбче, спаситель плененных и надежда отчаявшихся! – Ты, избавивший пророка Твоего Даниила от челюстей львиных (Дан.14:37–52), избавь и меня в настоящий час от этой злой львицы, хотящей поглотить душу мою и свести ее живою во ад!

Потом он сказал царице:

– Я некогда пленен был любовью к миру, но Владыка мой Христос избавил меня от этого Своею благодатию. Я был рабом греху, но Господь мой, принявший на Себя образ раба, освободил меня. Он нашел меня больным, и взял немощи мои и сделал меня вполне здоровым. Был я нищ и убог, но Сын Божий, имеющий безмерное богатство, ради меня стал нищ и несказанно обогатил меня, так что я ни в чем теперь не нуждаюсь и не требую твоего. Я имею сам богатство, здоровье, свободу и, по милости Спаса моего, у меня много всяких благ.

– […] Юноша, если ты будешь мне другом, то многими благами насладишься, многие будут тебе завидовать и ты над многими будешь господином.

Святой Михаил отвечал:

– Я люблю Владыку моего Христа, возлюбившего меня и предавшего за меня Свою жизнь, и хочу любить Его всей душою. Друзья мои – чины небесных ангелов и лики всех святых, проводивших на земле равноангельское житие. Они блистают несказанною красотою и благолепием, и я не хочу иметь общения с тобою.

Тогда царица Сеида начала грозить ему:

– Если ты не исполнишь моего желания, то я предам на муки твое тело и велю покрыть его ранами.

Инок отвечал:

– Я стараюсь исполнять волю моего Господа, твоей же воле ни в каком случае не стану повиноваться. Если же ты предашь мое тело мучениям и пытке, то этим только исходатайствуешь вечное блаженство для души моей. Знай, что ни обещаниями ты не заставишь меня исполнить твое желание, ни мучениями не запугаешь.

Царица сказала:

– Окаянный! скольких благ ты лишаешь себя! Почему ты не исполняешь моего желания? Разве я не красива? Разве я не мила тебе и не возбуждаю в тебе страсти?

Преподобный отвечал:

– Ты не только не красива, но чрезвычайно противна, безобразна и гнусна. Ты достойна не любви, а ненависти!

Тогда нечестивая царица, исполнившись чрезвычайною яростью, повелела растянуть на земле целомудренного инока и бить без пощады палками. Долго она мучила его, а потом послала в узах к царю с таким письмом:

– Этот мерзкий монах осмелился уничижать меня грубою бранью. Если ты оставишь его в живых, то увидишь меня мертвой.

Царь, прочитав ее письмо, решил исполнить ее желание, чтобы не огорчить ее, но сначала сам захотел увидеть инока и приказал привести его к себе.

Когда преподобного привели к царю, он не захотел преклониться пред ним, как было в обычае при представлении царю и вельможам, но стоял прямо, мужественно выставляя на вид свою внутреннюю доблесть и неповиновение врагам. Царь же, с яростью глядя на него, сказал:

– Горделивый монах! Что ты имеешь сказать по поводу совершенной тобою дерзости? Но я думаю, что тебе и сказать нечего!

Страстотерпец отвечал:

– Царю прежде всего нужно иметь три добродетели: страх Божий, правосудие и милостивое долготерпение к виновным.

Услышав такие слова, царь успокоился и, повелев развязать Михаила, спросил его, откуда он. Он же сказал:

– Родом я из города Едессы, а теперь я инок лавры святого Саввы.

Когда же царь спросил о преступлении, в каком его обвиняли, то святой сказал:

– На мне исполнилась известная притча: некто, случайно, наткнулся на змия василиска, который одним взглядом умерщвляет людей. Убегая от него, он встретился со львом, и ему лучше казалось остаться со львом, чем с ядовитым змием василиском, умерщвляющим одними глазами.

Царь понял смысл притчи и его невинность. Юноша понравился ему и своею красотою и своим благоразумием, и он захотел уговорить его оставить христианскую веру и обратить в свою.

У него был один еврей, ученый и красноречивый, которого он позвал к себе и при котором он начал говорить иноку следующие слова:

– Я жалею тебя и щажу твою юность, видя твой разум. Послушайся же моего совета или даже приказания – отступи от Христова учения, откажись от христианской веры и присоединись к моей. Тогда ты будешь мне вместо сына и я поставлю тебя выше всех князей и властителей и сделаю тебя управляющим всем моим имением.

Преподобный Михаил, возведя очи к небу и вздохнув из глубины сердца, сказал:

– Да не будет того, о, Христос, Царь мой, чтобы я отступил от Тебя, Бога моего, хотя бы мне пришлось претерпеть многочисленные муки.

Адрамелеху же он сказал:

– Царь! я раб Отца и Сына и Святого Духа, единого нераздельного Божества. Так я исповедую и от своего исповедания не отступлю, но всегда пребуду в нем!

Царь сказал ему:

– Что же? тебе, значит, нравится оставаться в том ничтожном звании, в каком ты находишься?

Святой отвечал:

– Эта иноческая одежда украшает меня гораздо больше, чем тебя твои царские одеяния.

Царь сказал:

– Я хорошо изучил свои книги, прочитал также и ваше христианское писание, которое вы называете Евангелием. Но ни там, ни здесь я не нашел заповеди, которые бы повелевали гнушаться брака и мяса.

Святой отвечал:

– Жизнь христианская имеет два вида – жизнь иноков и мирян. Мирянам благословляется вступать в брак и вкушать мясо: в этом для них нет греха, если только они свято будут соблюдать другие Христовы заповеди. Но нам, отрекшимся от мира и обещавшимся пребывать в девстве, не подобает вступать в брак, ибо учитель язычников, Апостол Павел сказал: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Кор.7:32–33); и еще: вступающий в супружество поступает хорошо, а не вступающий в супружество поступает лучше (1 Кор.7:38). Итак мы, желая угодить Единому Господу нашему Иисусу Христу, избрали лучший путь жизни – безбрачие. Мы не вкушаем и мяса, но не потому, что считаем его оскверняющим, а ради воздержания. Павел говорит: «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир» (Рим.14:17) и другие добрые дела, как и пост со святостью.

Царь сказал:

– Павел обманул вас!

Но святой отвечал:

– Не обманул, но освободил от заблуждения и указал путь к тем благам, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор.2:9). Если же ты, царь, действительно хочешь узнать обманщика и предтечу антихриста, то такой обманщик Магомет, который ввел в заблуждение всё племя сарацинское и даже на Персию излил яд своего нечестия.

Еврей же, стоявший близ царя, сказал святому Михаилу:

– А ваш Павел разве был не еврей?

Святой отвечал:

– Хотя он был и еврей, но, по Господню повелению, он отменил сень Ветхого Завета и благовестил истинную благодать, о которой предсказывали в Ветхом Завете пророки.

Еврей сказал:

– Как ты мог научиться у Павла, которого ты и не видал вовсе? Научись лучше у меня; ведь ты меня и видишь и слышишь.

Михаил сказал:

– Если ты станешь учить как и он, то я послушаю тебя. Если же ты вводишь противное его учению, то я бегу от тебя как от змия, ибо Павел сказал: «Кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал.1:9).

Царь сказал:

– Почему вы не хотите признавать пророка Магомета? Разве он не о Боге проповедовал сарацинам, арабам и персам? Не сокрушал ли он идолов и не учил ли добродетельной жизни?

Святой отвечал:

– Если кто-нибудь выведет человека из темницы и заключит его в другую мрачную темницу, то разве он этим сделает тому человеку благодеяние? Не обманул ли он его, переведя из одной тьмы в другую? Так с вами поступил и ваш Магомет. Мы же знаем, что к свету ведет только один истинный, верный путь – я говорю о правой вере в Отца и Сына и Святого Духа, Бога Единого в Трех Лицах.

Царь сказал:

– Ты считаешь себя разумным и красноречивым, но ведь нас двое, а ты один, и победа, конечно, останется за нами.

Святой отвечал:

– Вас не двое, а трое, и все вы будете побеждены одним, по силе Христовой.

Царь спросил:

– Мы беседуем с тобою двое – я и еврей. Как же ты двоих называешь тремя? Кто у нас третий?

Святой отвечал:

– Посреди вас невидимо находится ваш учитель – диавол.

Царь разгневался на такие слова, но всё-таки сдерживал свою ярость, надеясь словами победить воина Христова, и сказал ему:

– Брось свое многословие и покорись мне. Исповедуй, что Магомет – пророк и посланник Божий, и ты будешь мне вместо сына и получишь возможность наслаждаться разными удовольствиями.

Святой сказал:

– Признаешь ли ты, царь, Бога и Божие Слово?

Царь отвечал:

– Да, признаю!

Святой сказал еврею:

– Признаешь ли ты, что «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их» (Пс.32:6)?

Еврей отвечал:

– Да, это так!

Тогда, исполнившись духа Христова, проповедник Христов сказал им:

– Вот вы сами свидетельствуете об истине, хотя и не веруете, как следовало бы. Я же ни в каком случае не стану слушать ложных учений, но остаюсь при том, что сказал: Магомет не пророк и не посланник Божий, а обманщик, лжец и предтеча антихриста. Ты же, еврей, твердо знай, что Христос уже пришел в мир, чрез непорочное рождение от Пречистой Девы и потому тебе уже нечего ожидать рождения Его по плоти. Тот же, кого ты ждешь, будет мерзкий антихрист, который смутит всю вселенную, а Магомет обманщик – предтеча этого антихриста!

Присутствовавшие при этом споре персы и сарацины приходили в ярость от речей святого, а христиане радовались, говоря друг другу:

– По благодати Христовой, инок победил!

Царь же, разгневавшись на еврея, сказал ему:

– Напрасно я взял тебя в помощники себе – я никакой помощи от тебя не получил!

Он прогнал его от себя, сказавши:

– Я и один одолею монаха и обращу его на свою сторону.

А святой Михаил, полный радости, сказал:

– Вот уже один, силою Христа моего, побежден и бежал со стыдом; осталось еще двое, но скоро и они будут побеждены, ибо мой Заступник непреоборим и непобедим!

После этого царь сказал страстотерпцу:

– Одно из двух остается тебе, монах, или подчиниться мне и принять нашу веру или же умереть во цвете лет страшной смертью.

Святой сказал:

– Царь! прошу у тебя чего-нибудь из трех: или отпусти меня к моему старцу, или отошли меня ко Христу моему, поразив меня какою хочешь смертью, или стань христианином будь в общении с нами!

Царь, не будучи в силах выносить его дерзновенных речей, чрезвычайно разгневался и повелел поставить мученика на горячие уголья босыми ногами. Страстотерпец однако стоял недвижимо на горячих угольях, никем не поддерживаемый, мужественно перенося жар огня, из-за любви ко Христу, и даже воспевая псалмы Давидовы. Долго стоял он в таком положении и наконец царь приказал снять его с угольев и подать ему чашу с ядом. Мученик взял чашу, прочитал символ веры – Верую во единого Бога – до конца, оградил себя крестным знамением и выпил яд без всякого для себя вреда. Царь пришел в удивление и велел привести из темницы одного из осужденных на смерть преступников и дать ему такого же яду. Когда преступник выпил чашу с ядом, то с страшным криком тотчас же испустил дух, и тело его тотчас же разложилось, тогда как святой Михаил оставался цел и невредим. Тогда все бывшие там христиане исполнились великой радостью и единогласно прославляли Бога.

Сарацины же, чувствуя глубокий стыд и считая всё происшедшее поруганием над соею верою, кричали царю, чтобы он или умертвил того монаха или же отдал приказ об истреблении всех христиан. Царь, из угождения сарацинам, приказал вывести мученика за город и мечом отрубить ему голову. И выведен был мученик на смерть, а толпы сарацин и христиан последовали за ним до места казни. Пришедши на означенное место, мученик стал лицом к востоку и, воздвигши очи и руки к небу, молился так:

– Владыка Вседержитель, Вышний, Безначальный, Присносущный, Создатель всякой твари, Царь царствующих и Господь господствующих! Благодарю тебя за то, что Ты сподобил меня окончить подвиг. И ныне я умоляю Твою благость: пусть не прикоснется ко мне рука диавола и пусть не ввергнет он меня в глубину погибели, но чрез святых Твоих ангелов возьми мою душу и введи меня в обители успокоения. Тебя, Господи, я возлюбил, и Тебя пою и величаю, Отца и Сына и Святого Духа, Единое Божество и Царство, ибо Тебе принадлежит слава во веки. Аминь.

Помолясь так и простившись с верующими, он преклонил под меч свою голову и скончался, будучи усечен мечом [9

[Закрыть]]. Христиане же воссылали славу Богу, подкрепившему Своего мученика.

Иноки, обитавшие в монастырской гостинице святого Саввы, в Иерусалиме, хотели взять тело мученика и отнести его в лавру, но христиане, жившие в Иерусалиме, воспротивились этому, говоря: «Здесь он страдал, здесь его нужно и положить, чтобы тело его было святыней и сообщало благословение верующим». Иноки же, наоборот, говорили, что он получил воспитание в пустыне, что он чадо преподобного отца Саввы и что его не следует хоронить где-нибудь, кроме лавры. Долго они спорили между собою, и о споре их весть дошла до самого царя, который присудил, чтобы тело мученика было взято иноками, которые после этого взяли оное и принесли в гостиницу.

В тот же день преподобный Феодор имел откровение о святом Михаиле и, пришедши в церковь, сказал авве и братиям:

– Ныне брат наш Михаил совершил в городе мученический подвиг.

Авва тотчас послал братию, чтобы перенести с почестями в лавру тело мученика. Они пошли и принесли его оттуда ночью, чтобы сарацины не нанесли какого оскорбления телу мученика. Господь же явил чудо над мощами Своего раба: с неба сошел огненный столп и шествовал впереди несших тело мученика, осиявая их. Некоторые из граждан, которые в ту ночь не спали, также видели, как оный столп шел по направлению к лавре и освещал ту местность.

Преподобный Феодор вышел навстречу мученику, источая обильные слезы, которые вызваны были частью сожалением, частью радостью. Он плакал о святом Михаиле как об ученике и родственнике своем, и радовался тому, что его любезный сожитель сподобился мученического венца. Также и авва лаврский со всею братией вышел навстречу со свечами и кадилами, воспевая песнопения в честь мучеников. Так внесли они тело святого Михаила в церковь.

В то время в лавре был один больной инок, по имени Георгий, который три года лежал в болезни и которого преподобный Михаил часто навещал. Этот расслабленный услышал о кончине Михаила и стал просить братию, шедшую в церковь, чтобы и его снесли туда же, дабы он мог увидеть мученика, бывшего для него любимым братом. Но никто не обращал внимания на него и все проходили мимо. Тогда больной от сильного огорчения прослезился и сказал:

– Брат Михаил! если ты обрел благодать у Бога и получил дерзновение ходатайствовать перед Христом, то вспомни и обо мне, твоем друге, и испроси для меня, расслабленного силу, дабы и я мог придти и увидеть тебя и воздать тебе целование о Господе.

Только что он сказал это, как тотчас же внезапно почувствовал себя крепким, и тот, кто не мог повернуться лежа на одре, встал с одра здоровым. Он пришел в церковь, припал к телу мученика, и лобызал его со слезами, говоря:

– Поистине, любезный брат мой, ты имеешь великое дерзновение перед Христом; поистине совершенную любовь явил ты мне, страдальцу: ты и при жизни своей много послужил мне, недостойному, и, отойдя ко Христу, вдруг даровал мне неожиданное здравие.

Братия же, воспевши обычные погребальные песнопения, положили мученика во гробнице святых отцов прежде пострадавших [10

[Закрыть]].

Так окончил свою жизнь святой преподобномученик Михаил в 9 день месяца июля. Он являлся потом часто преподобному Феодору в ночных видениях, украшенный мученическим одеянием и венцом и озаряемый неизреченным светом. Он говорил:

– Не скорби обо мне, отче, ибо я получил милость от Христа Бога моего, от Которого и тебе приготовлено воздаяние за преподанные тобою мне наставления.

Здесь кончается речь о святом мученике Михаиле, и мы обращаемся снова к житию преподобного Феодора.

Устрояющий всё на пользу Господь, не восхотел более скрывать под спудом пребывания в пустыне такого светильника, каков был блаженный Феодор, который мог своею добродетельною жизнью принести пользу многим и как свет светить миру. Поэтому Он поставил его на высокое архиерейское служение.

Во святую великую четыредесятницу в Иерусалим прибыл святейший патриарх Антиохийский для поклонения животворящему гробу Христову и по делам своей Церкви. В это время, когда в Иерусалиме было два патриарха, кроме них еще много епископов из Иерусалимской и Антиохийской епархий, из города Едессы пришли в Иерусалим некоторые уважаемые представители духовенства и мирян, прося епископа для города Едессы, так как тамошний епископ скончался. Начали отыскивать человека, который бы был достоин того сана и престола, и святейший патриарх Иерусалимский, будучи руководим Духом Божиим, вспомнил о блаженном Феодоре и сказал:

– Никто, по моему мнению, не ведет такой равноангельской жизни и в то же время не способен так к управлению церковными делами как дивный в молчальниках Феодор, инок лавры преподобного Саввы.

Палестинские отцы вполне согласились с таким отзывом патриарха о святом Феодоре, ибо все в Палестине хорошо знали о подвижнической жизни Феодора. Весь собор возрадовался, и тотчас патриархи послали за Феодором и нарекли его во епископа, хотя он с плачем отказывался от этого сана. Они повелели ему пройти обычные церковные степени и принять посвящение во иереи. Возрадовались и посланцы из Едессы об избранном для них епископе, так как слышали о его богоугодном житии и знали, что он – уроженец их города.