Текст книги "Школьная мышь"

Автор книги: Дик Кинг-Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава пятая, в которой Флора переходит в следующий класс

Встреча в учительской на следующий день была мрачной.

Всю дорогу Флора бежала бегом, не осмеливаясь заглядывать в другие двери. Но, пересекая коридор, она не могла не заметить, что на листах картона не осталось ни кусочка приманки. Она вся была съедена.

В учительской отец подтвердил её худшие опасения. Гиацинта отправила его осмотреть школу, и он только что вернулся.

– Мы остались одни! – услышала Флора его мрачный голос.

– Нет, не одни. Вон Флора идёт, – ответила мать.

– Я не об этом. Мы – я имею в виду нас с тобой, Флору и наших мышат – остались в школе одни.

– Что? – удивилась Гиацинта. – Неужели остальные разбежались?

– Остальные, – сказал Робин, – умерли.

Наступила тишина. Робин уже всё сказал, Флоре было нечего добавить, а Гиацинта думала.

Наконец она заговорила:

– Флора, девочка моя, я должна перед тобой извиниться. Ты действительно спасла нам жизнь.

– Нам просто повезло, что я умею читать.

– Почитай нам что-нибудь, – попросила Гиацинта.

Флора оглядела учительскую. На стене висела доска со множеством объявлений. Но она была слишком далеко, и буквы было не разобрать. Однако на соседней стене висел кусок картона, на котором было два слова, написанных большими красными буквами.

– Видите это?

– Да, – ответили родители.

– Ну вот. Там написано: «НЕ КУРИТЬ».

– А что это значит?

– Не знаю. Но когда-нибудь узнаю. Я ещё очень много чего не знаю.

– Так вот, я скажу тебе кое-что, что я знаю наверняка. Мы как можно скорее покидаем эту школу! – объявила Гиацинта.

– Покидаем? – не понял Робин. – Почему?

– Да потому, что эти люди считают: хорошая мышь – это мёртвая мышь, – объяснила Гиацинта. – И они не успокоятся, пока не перебьют нас всех. Через несколько дней мышата достаточно подрастут, и мы сможем уйти. Всё понятно?

– Да, – сказал Робин.

– Нет, – сказала Флора.

– Что такое? – не поняла Гиацинта.

– Нет, мама, – повторила Флора. – Извини, но я никуда не иду. Я проучилась в школе всего один семестр, и мне ещё много нужно узнать.

– Вот это точно, – резко бросила Гиацинта. – Много. Я ведь тебе уже говорила, что ты слишком много о себе воображаешь. Делай, как я тебе сказала.

– Нет, мама, – повторила Флора.

– Ну что, – повернулась к мужу Гиацинта, – можешь ты как-то повлиять на свою дочь?

Робин задумался.

– Нет, Цинта, – сказал он.

– Флора, я в последний раз тебя спрашиваю: ты идёшь с нами?

– Нет, мама.

– Ну хорошо! – сердито бросила Гиацинта. – Но отвечать за последствия будешь сама. А теперь я объявляю собрание закрытым. – И она исчезла в дырке под плинтусом.

Прежде чем закончились рождественские каникулы, в школе произошли два события.

Первое – специалист по уничтожению грызунов ещё раз появился в школе.

Второе – в учительской больше не стало мышей. Гиацинта, Драный Робин и девять их мышат эмигрировали.

– Я везде нахожу мёртвых мышей, – сообщил сторож, впуская дератизатора в школу. – Эта ваша штука действует отлично. Слопали всё, что было. Не тронули только две кучки – ту, что была в учительской, и ещё вот эту, в первом классе.

– Хм, любопытно, – отозвался дератизатор.

Он аккуратно сгрёб несъеденный «Мышемор» в пакет. И вдруг заметил дырку в стене над учительским столом. Он приблизил к ней нос и принюхался.

– Там кто-то есть? – поинтересовался сторож.

Дератизатор кивнул. Он открыл дверцы шкафчика и обнаружил там второй вход в убежище Флоры.

– Ну-ка, покараульте там, над шкафом, – попросил он, достал из кармана тонкую железку наподобие крючка и воткнул его в дырку. Но когда он вытащил его обратно, на крючке оказались только клочки старого гнезда. Флоры там не было, она уже перебралась в следующий класс.

Только после того, как сторож собрал всех мёртвых мышей, включая Сластёну Вильяма, она смогла заставить себя войти во второй класс. Но она твёрдо решила продолжить образование и подумала, что ей пора учиться во втором классе.

Конечно, нельзя было рассчитывать, что там найдётся такая же удобная щель в стене, и её там действительно не оказалось. И всё же Флоре повезло. Позади учительского стола висела длинная книжная полка. Как и все мыши, Флора могла бегать даже по стене, если она была не слишком гладкой, и до полки она добралась без особых трудностей.

Книги стояли не очень плотно, и, протиснувшись сквозь них, Флора обнаружила, что полка очень широкая и позади книг больше чем достаточно места для мыши, которая хочет продолжить своё образование. Она сможет бегать по полке позади книг и выглядывать там, где будет место.

«Я устроилась даже лучше, чем в первом классе, – подумала она. – Отсюда мне видно не только учительский стол, но даже некоторые парты. И прекрасно видно доску».

Флора с нетерпением ждала начала весеннего семестра. Накануне его состоялось собрание учителей.

– И последнее, – обратилась директор к учительницам первого и второго классов, а также к учительнице, которая два раза в неделю приходила заниматься с третьим классом. – Я уверена, что эта новость вам понравится. Конечно, мы все любим животных, но рада вам сообщить, что во время каникул нам прислали специалиста, который уничтожил всех мышей. В школе не осталось ни одной живой мыши.

Глава шестая, в которой Гиацинта возглавляет исход мышей

Гиацинте нелегко далось решение покинуть школу. Она понимала, что поход всей семьёй в какое-то новое, неизвестное место может оказаться трудным и опасным.

Но она уже потеряла девять детей – весь её первый выводок, кроме этой упрямой девчонки, Флоры, и ей вовсе не хотелось терять ещё девять. Для неё школа была теперь местом смерти, и её долг – увести отсюда детей во что бы то ни стало.

– И твой долг – сопровождать нас, – заявила она мужу.

– Но, Цинта… – начал Драный Робин.

– Никаких «но», – сурово оборвала она супруга.

Вот так и получилось, что через несколько ночей Гиацинта вывела свою семью из учительской, из школы, провела через школьный двор и двинулась дальше, в поля.

За ней гуськом двигались девять мышат, а завершал шествие Робин, бросавший по сторонам испуганные взгляды. Так они и шли сквозь темноту.

По какой-то странной прихоти Гиацинта дала своему второму выводку имена цветов, начинающиеся с одной буквы, и, как только они покинули школьную территорию, она устроила перекличку:

– Лилия?

– Здесь, мама.

– Лютик? Лотос? Люпин?

– Здесь, мама, здесь, мама, здесь, мама.

– Лобелия? Левкой? Ликаста? Ландыш?

И в ответ дружный хор:

– Здесь, мама.

– Кого я ещё не назвала?

– Меня, мама, – послышался тоненький голосок.

– Ты кто?

– Лаванда, мама.

– И ещё я, Цинта. – Это обиженный Робин.

– Ах да! И ещё ты. А теперь держитесь поближе друг к другу, нос к хвосту, и ни звука.

«Иначе вас поймает сова, – подумала она. – Надеюсь, что мы скоро найдём себе убежище. И как только здесь живут полевые мыши?»

Для человека перейти через поле совсем нетрудно, но мыши скоро устали пробираться через стебли травы.

Несмотря на шёпот Гиацинты: «Тсс, мои хорошие!» и «Тихо, вы, дурачьё!» – отца, скоро вокруг раздавался уже целый хор жалобных голосов.

– Ну, далеко ещё?

– Мы уже пришли?

– Можно отдохнуть?

– Я устала.

– Мне холодно.

– Я хочу есть.

– Меня тошнит.

– У меня ноги болят, – пищали мышата, с трудом ковыляя вслед за матерью.

И наконец раздался жалобный крик самой маленькой, Лаванды:

– Мама! Стой! Я больше не могу идти.

Как раз в этот момент Гиацинта увидела в углу поля что-то большое и квадратное.

– Скорей, дети! – позвала она. – Мы уже почти пришли. – И она бросилась вперёд, к сложенным тюкам соломы. В этот момент с ветвей соседнего дерева послышался странный пугающий звук:

– У-гу! У-гу! – и потом: – Хо-хо-хо-о-о!

– Скорей! – крикнула Гиацинта. – Все бегом!

При звуке её голоса с ветки дерева сорвалась сова.

Бежавший последним Робин отчаянно подгонял обессилевших детей – Лилию, Лютика, Лотоса, Люпина, Лобелию, Левкоя, Ликасту, Ландыша и маленькую Лаванду, – и мышата из последних сил бежали к спасительному убежищу.

– Сюда! – крикнула Гиацинта, ныряя в щель между двумя тюками соломы.

Семья бросилась следом. И в этот момент сова беззвучно нырнула вниз. Её огромные, горящие жёлтым светом глаза не отрываясь следили за Робином, который замыкал вереницу мышей.

Уже оказавшись в безопасности, Гиацинта услышала пронзительный крик мужа – и вдруг всё стихло. Сердце тревожно замерло. «Его убили, – подумала она, – моего Робина убили. Не надо нам было покидать школу. Там этого никогда бы не случилось. Это я во всем виновата. Я одна. А теперь я стала вдовой».

Она собрала вокруг себя мышат.

– Дети, – горестно начала она, – ваш отец ушёл от нас.

– Куда он ушёл? – спросил Лотос.

– В мир иной.

– А где это, мама? – поинтересовалась Лобелия.

– За Невидимой Гранью. Он получил своё.

– Мам, что он получил-то? – не понял Люпин.

– Да перестаньте вы, наконец! – рассердилась Гиацинта. – Папа умер.

Наступила тишина. И только маленькая Лаванда очень тихо пискнула:

– Бедный папочка!

Вдруг Гиацинте показалось, что она услышала какой-то отдалённый звук. Это был глухой крик откуда-то из туннелей между тюками соломы, по которым они пришли сюда.

– Цинта! – снова раздался крик. – Цинта! Ты где?

«Призрак Робина, – с горечью подумала Гиацинта. – Теперь он будет преследовать меня до конца жизни».

Но крики становились всё громче, и вскоре показалось знакомое лицо. С растрёпанными усами и драным ухом, но всё-таки из плоти и крови.

– Ох, Цинта, – сказал Робин. – Я едва спасся.

На самом деле сова опоздала всего на какую-то долю мгновения. Когда она упала на землю, подняв когтями вихрь рассыпанной соломы, всё, что ещё осталось на виду от Робина, был хвост. Тот самый хвост, что и так уже укоротился в какой-то драке. Так что сове оставалось лишь клюнуть огрызок хвоста исчезающей мыши.

– Робин! – воскликнула Гиацинта.

– Папочка! – радостно завопили девять мышат.

– Ох, Робин! – вздохнула Гиацинта. – А я уже подумала, что потеряла тебя. Никогда ещё мне не было так плохо.

– Мне тоже, – признался Робин.

– Я слышала твой ужасный крик и решила, что тебе пришёл конец.

– Ну, в каком-то смысле… – сказал Робин, поворачиваясь так, чтобы им было видно. От хвоста остался лишь окровавленный обрубок.

Глава седьмая, в которой Флора встречает призрака

– В школе не осталось ни одной живой мыши, – сказала директор. Но она была не права.

Более того, уже на следующий день мышей стало две.

Одной, конечно, была Флора. Другая принадлежала Томми, самому озорному и непослушному мальчику третьего класса.

На Рождество люди иногда дарят друг другу совсем неподходящие подарки. Часто ими оказываются домашние любимцы. Все знают, что много щенков бывает куплено не теми людьми и не с той целью, а потом эти бедняги оказываются выброшенными на улицу.

С мелкими животными может произойти то же самое. Томми получил на Рождество ручную мышку. Несколько дней она была для него интересной новой игрушкой. Он с удовольствием кормил её и смотрел, как она бегает в маленьком беличьем колесе, укреплённом в клетке. Но скоро ему всё это наскучило. Мыши тоже было скучно, именно поэтому она и бегала в колесе. И тут Томми в голову пришла блестящая идея.

Он вспомнил, какое отвращение вызвал у директрисы мышиный помёт, оставленный на классном журнале в конце прошлого семестра. «Готов спорить, она до смерти боится мышей, – подумал он. – И другие учителя тоже, если повезёт. Возьму-ка я эту мышь в школу и посажу ей на стол. Вот визгу-то будет!»

Вот так и получилось, что в первый день весеннего семестра Томми принёс свою мышь в школу. Тайком, разумеется, потому что брать животных в школу категорически запрещалось. Он принёс её в картонной коробке и положил в ящик, где хранились его книги. Даже его друзья не знали об этом.

Всё утро он представлял себе эту сцену. Надо подождать большой перемены, и, когда они вернутся после обеда, перед самым приходом директрисы он достанет мышь из коробки и посадит ей на стол. Ну и пусть его накажут. Наплевать! Зато он увидит её лицо и услышит визг!

Однако, как известно, даже самые лучшие планы, касающиеся людей и мышей, не всегда срабатывают. Когда Томми вернулся с большой перемены и открыл коробку, она оказалась пустой. В углу у неё была прогрызена маленькая дырочка, как раз для мыши.

Весь день Томми ждал, шныряя глазами по всем углам класса. Эта мышь должна быть где-то здесь. Всё будет хорошо, если он сумеет найти и поймать её. Но мыши нигде не было.

«Может, она найдётся завтра, – сказал себе Томми. – А если и нет, так какое мне дело? Всё равно эта дурацкая мышь мне уже надоела».

Но ни на следующий день, ни через день мышь так и не показалась.

Флора понемногу входила в ритм учёбы нового, весеннего семестра. Идея с книжной полкой оказалась очень удачной – та служила ей и как дом, и как наблюдательный пункт. Выглядывая между свободно стоящими книгами, Флора-второклассница видела гораздо больше, чем Флора-первоклассница, которой приходилось смотреть из щели в стене.

Теперь же она видела не только учительский стол, но и парты многих учеников. Она могла читать больше книг и, внимательно слушая на уроках арифметики, научилась понимать значение цифр. К тому же на противоположной стене висел календарь с большими красными цифрами. Рассматривая его, Флора научилась считать, но, конечно, только до 31.

Пока дети находились в школе, Флора была вполне счастлива, занимаясь уроками. Во время перемен, когда классная комната пустела, она спускалась со своей полки и залезала на столы, изучая лежащие там открытые книги. Таким образом она узнала многое, о чём обычные мыши даже не подозревают.

Она, например, узнала, что Земля вращается вокруг Солнца, что Давид убил Голиафа, Париж – столица Франции, а у Генриха VIII было шесть жён. Она не совсем понимала значение этих интересных фактов, но запомнила, надеясь, что когда-нибудь всё это ей пригодится.

С едой теперь, когда она осталась единственной мышью в школе, проблем не было. Очень скоро она разобралась, в каком порядке убираются классы после уроков, и обычно успевала наведаться туда раньше уборщиц, подобрать оставшиеся после детей крошки печенья и огрызки яблок.

Только когда все расходились и школа оставалась пустой, Флоре становилось неуютно. Она чувствовала себя одиноко. Независимая по натуре, она всё-таки скучала по родителям и думала о девяти мышатах, которых она так и не увидела. Где-то они теперь?

И потом, ей было немного страшно, когда она вспоминала о своих погибших братьях и сёстрах, особенно о Сластёне Вильяме, который умер в том самом классе, где она жила теперь.

Однажды грозовой ночью, когда гремел гром, сверкали молнии, а ветер завывал в трубах старой школы, Флора сидела и вспоминала его ужасные стоны. «А что, если призрак Сластёны Вильяма вдруг явится передо мной?» – подумала она. В это мгновение класс осветила яркая вспышка молнии. И Флора ясно увидела фигуру, двигавшуюся ей навстречу.

Это была мышь с ярко-красными, сверкающими глазами, мышь, шкурка которой была не серо-коричневая, как у всех мышей, а белоснежная, сияющая призрачным светом.

Глава восьмая, в которой появляется бой

Флора взвизгнула от ужаса.

– Не подходи ко мне, Сластёна Вильям, – крикнула она, – не подходи!

– Кого это ты называешь Сластёной Вильямом? – услышала она сердитый голос.

«Разве призраки разговаривают?» – удивилась Флора.

– Ты настоящая мышь? – спросила она.

– Ну разумеется, – всё так же сердито ответили ей.

– Но ты же белая.

– Ну и что? Многие ручные мыши белые.

– О, я и не знала, – пробормотала Флора.

– Я думаю, ты много чего не знаешь.

Это замечание обидело Флору. «Я наверняка знаю побольше его», – подумала она. Нос уже подсказал ей, что она разговаривает с мышью мужского пола. Она вспомнила кое-что, услышанное только сегодня.

– Я знаю, как зовут мать королевы, – заявила она. – А ты знаешь?

– Нет, – признался мыш. – И как?

– Королева-мать.

Белый мыш ничего не ответил на это. Снова сверкнула молния, и Флора увидела, что он уселся к ней спиной и чистит мордочку.

«Вот грубиян», – подумала Флора.

Через некоторое время он спросил:

– Как тебя зовут?

– Флора. А тебя?

– Мама всегда называла меня просто Бой, мальчик.

«Ну надо же – Бой, – подумала Флора. – Очень глупо. Как если бы свинья назвала сына Поросёнок или корова – Телёнок».

– Почему? – спросила она.

– Я был единственный мальчик из нас шестерых. Она дала моим сёстрам красивые имена, а меня звала просто Бой. Так это слово ко мне и пристало.

«Похоже, он не очень счастлив», – решила Флора.

Она спустилась по стене и подошла к незнакомцу.

– Ты не кажешься очень довольным жизнью, – сказала она.

– А я и не доволен, – ответил Бой. – Да и ты на моём месте была бы не слишком довольна. Ещё две недели назад я спокойно жил в зоомагазине. Там было тепло, чисто, хорошо кормили. И вдруг меня вытащили – между прочим, за хвост – и отдали какому-то глупому мальчишке. Уже по тому, как он меня держал в руках, я сразу понял, что он и понятия не имеет, как обращаться с животными. Мало того, через некоторое время он засунул меня в коробку и принёс сюда.

– И ты убежал? – спросила Флора.

– Да. И с тех пор пытаюсь никому не попасться на глаза. По крайней мере, я свободен. Последнее, чего мне хотелось бы, – это снова попасть в руки тому мальчишке. Кстати, ты первая мышь, которую я здесь встретил.

– Так я и есть единственная школьная мышь.

– А, значит, это называется «школа»?

– Да. Такое место, где маленьких людей учат читать, писать и считать.

– Читать, писать и считать? Понятия не имею, о чём ты. Но, по крайней мере, теперь понятно, почему тут бывает так много этих шумных созданий. Просто чудо, что никто из них меня до сих пор не заметил.

«Тем более что ты такой белый», – подумала Флора.

Пока они разговаривали, гроза почти закончилась. Гром теперь слышался где-то вдалеке, завывания ветра превратились в тихий шорох. За высокими окнами класса начинался рассвет. Бой перестал умываться, повернулся и посмотрел на Флору ярко-розовыми глазами.

– Ну вот, так уже лучше, – сказал он. – Теперь я могу тебя как следует рассмотреть. У меня слабое ночное зрение, как у всех белых с розовыми глазами. Мы все не очень хорошо видим.

Флора, которая прекрасно видела в любое время суток, сразу же почувствовала к нему жалость. И не только. «Как же он красив, – думала она. – Такой большой, такой гладкий. А эти чудесные красные глаза – от их взгляда у меня слабеют колени. А сверкающая, белая как снег шкурка – как она прекрасна. И как опасна. Он так заметен, что рано или поздно его всё равно поймают, – сказала она себе. – И тогда я его потеряю. А я этого совсем не хочу».

Пока она размышляла, Бой молча смотрел на неё. Потом спросил:

– Почему ты живёшь совсем одна в школе?

– Я же школьная мышь.

– Да, но почему одна? Я хочу сказать, у такой хорошенькой девушки должно быть множество поклонников.

– Нет, – сказала Флора.

– О! – сказал Бой.

Две такие разные мыши долго сидели молча теперь уже в залитой светом комнате.

Наконец Флора заговорила.

– Бой, – сказала она.

– Да?

– Я могу называть тебя Бой?

– Конечно, Флора.

– Ты собираешься остаться здесь, в школе?

– Конечно собираюсь. Ты, которая всю жизнь была свободной, могла идти куда хочешь, делать что хочешь, и представить себе не можешь всю радость свободы для такого, как я. Раньше я жил в тюрьме, но больше так не будет.

– Тогда мы должны составить план. Скоро в школу придут люди, и они не должны увидеть тебя.

Тут ей в голову пришла мысль.

Недавно она прочитала в книге по естествознанию про мимикрию. Она не знала, как правильно произносится это слово, но по картинкам поняла, что оно значит. На одной был изображен тигр, полосатая шкура которого сливалась с джунглями. На другой – птица тусклого жёлто-коричневого цвета, почти незаметная в гнезде среди зарослей травы.

– Если ты хорошенько испачкаешь свою шкурку, – предложила она, – то станешь почти незаметным.

– Нет, – сказал Бой. – Прости, Флора, но на это я никогда не соглашусь. Я всегда гордился своей чистотой, малейшее пятнышко меня очень расстраивает. Не выношу неопрятных мышей.

«Ну, тогда тебе не очень понравится мой отец», – подумала Флора, глядя, как Бой снова принялся чистить шкурку.

– Значит, тебе придётся прятаться весь школьный день. Мы должны найти надёжное место, и побыстрее. Дай подумать.

«Он должен спрятаться где-нибудь под полом, как мама и папа в учительской, – думала она. – Может, туда? Нет, там он будет слишком далеко от меня. Должно же быть какое-то подходящее место в этой комнате?»

Флора стала бегать вокруг в поисках такого места, и почти тут же ей повезло. В одном из углов класса стояла раковина, в которой дети мыли кисти и баночки после уроков рисования. В полу была прорезана дырка для трубы, которая шла от раковины. Между трубой и краем дырки было вполне достаточно места, чтобы туда пролезла мышь.

Флора спустилась вниз и обнаружила, что там очень удобно и Боя ничто не побеспокоит, разве что иногда звук текущей по трубе воды.

– Бой! – крикнула она. – Спускайся сюда, быстрее! Вот теперь, – сказала она, когда он спустился к ней, – тебе нужно просто оставаться здесь весь день и не шуметь. А лучше всего – хорошенько выспаться. Я зайду за тобой после уроков.

– Но, Флора, – удивился Бой, – разве ты не останешься здесь со мной?

– Нет, ты же помнишь, что я школьная мышь. Мне нужно очень многому научиться.

– Я что-то не очень это понимаю, – вздохнул Бой.

Вдали раздался какой-то звук, и школьная дверь открылась.

– Сейчас я не могу тебе этого объяснить. Нужно поторопиться, не то я опоздаю на урок.

В темноте глаза Боя светились красным.

– Я буду скучать по тебе, – тихо сказал он.