Текст книги "Поросенок Бейб"

Автор книги: Дик Кинг-Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Глава первая
«Угадай мой вес»

– Что это за шум? – сказала миссис Хоггет, высунув добродушное, круглое, румяное лицо в кухонное окошко. – Слушай, вот опять, слышишь, шум, гам, можно подумать, кого-то режут, о господи, что же это такое, послушай!

Фермер Хоггет прислушался. Снизу, из обычно тихой долины, доносилась мешанина звуков: умпа-умпа духового оркестра, крики детей, стук и грохот кегельбана и время от времени очень высокий, очень громкий, очень негодующий визг, длящийся секунд десять.

Фермер Хоггет вынул старые, с блюдце величиной, карманные часы и посмотрел на них.

– Открытие ярмарки в два, – сказал он. – Это ярмарка началась.

– Мне это известно, – сказала миссис Хоггет, – потому что я опаздываю со всеми этими пирогами, джемами, соленьями и вареньями, которым пора быть уже на прилавке, и хотела бы я знать, доставишь ли ты их туда наконец, но прежде ответь: что это за шум?

Опять раздался визг.

– Этот шум?

Миссис Хоггет несколько раз энергично кивнула головой. Она всегда все делала на полную катушку, говорила ли, просто ли головой кивала. Фермер Хоггет, напротив, никогда не тратил попусту свою энергию и слова.

– Поросенок, – сказал он.

Миссис Хоггет закивала еще чаще:

– Я так и подумала, что это поросенок, так и подумала, да ведь никто в округе не держит поросят, на мили вокруг только овцы, откуда, думаю, тут поросенку взяться, можно подумать, они режут беднягу, разузнай, взгляни, когда повезешь все это вниз, уж давно пора тебе, иди же помоги, это можно положить в багажник, хорошо, что нет дождя, как бы не помять, вытирай подошвы, когда входишь в дом.

– Ладно, – сказал фермер Хоггет.

***

Он съехал вниз и доставил свой груз к прилавку. Покончив с этим, он пересек лужайку, миновал играющих в кольца и в другие игры, оркестр, кегельбан и в дальнем углу, у стены церковного двора, увидел небольшой загон, из которого и раздавался визг.

Около загончика сидел викарий, в руках у него была записная книжка, на столе перед ним стояла картонная коробка. На изгороди висел листок бумаги, где было написано: «Угадай мой вес. Десять пенсов за попытку». В загончике был маленький поросенок.

Фермер Хоггет видел, как какой-то мужчина перегнулся через загородку, вытащил поросенка из загончика и, держа его в обеих руках, сосредоточенно, наморщив лоб и сжав губы, прикидывал вес. А поросенок брыкался как ошалелый и орал благим матом. Как только его поставили на землю, он мгновенно затих. Его глаза, такие смышленые, встретились со взглядом фермера. Оба почувствовали расположение друг к другу.

Один увидел высокого худощавого человека с загорелым лицом и на очень длинных ногах, другой увидел маленькое, толстенькое бело-розовое существо с очень короткими ножками.

– А, прошу, мистер Хоггет! Попытайтесь! – сказал викарий. – Как знать, может быть, он будет вашим, всего за десять пенсов. Если вы правильно определите его вес, то к концу дня сможете забрать его домой!

– Свиней не держу, – сказал фермер Хоггет. Он протянул свою длинную руку и почесал поросенку спинку. Осторожно он поднял его на уровень своего лица. Поросенок оставался совершенно спокоен и молчал.

– Странно, – сказал викарий. – До этого каждый раз, как кто-нибудь его подымал, он визжал как очумелый. Кажется, вы ему нравитесь. Вы должны попытаться угадать его вес.

Осторожно фермер Хоггет поставил поросенка обратно в загон. Не спеша он достал из своего кармана десятипенсовик и опустил его в картонную коробку. Медленно провел пальцем сверху вниз по колонке цифр, которые уже были в записной книжке викария.

– Полный разнобой, – сказал викарий. – От двадцати до сорока фунтов пока. – Он написал «Мистер Хоггет» и ждал, держа карандаш наготове.

И опять медленно, бережно фермер поднял поросенка.

– Тридцать один фунт, – сказал фермер Хоггет. Он поставил поросенка опять на землю и добавил: – С четвертью.

– Тридцать один фунт с четвертью. Благодарю вас, мистер Хоггет. Мы будем взвешивать этого малого примерно до половины пятого.

– К тому времени я уйду.

– Ничего, мы всегда можем вам позвонить. Если вам повезет и вы его выиграете.

– Никогда ничего не выигрывал.

Когда он пошел по лужайке обратно, снова раздался поросячий визг. Видно, опять кто-то угадывал вес.

***

– Ты никогда ничего не выигрывал, – говорила миссис Хоггет за чаем, когда муж, весьма немногословно, объяснил ей суть дела. – Хотя я частенько подумывала, что неплохо бы завести поросенка, мы могли бы скармливать ему объедки, он бы набрал вес как раз к Рождеству, представь-ка, пара хороших окорочков, грудинка, свиные отбивные, почки, ливер, требуха, ножки, кровь соберешь для черного пудинга, телефон.

Фермер Хоггет поднял трубку.

– О, – сказал он.

Глава вторая
«Вот так. Хорошо?»

На фермерском дворе Флай, черно-белая колли, приступила к воспитанию своих четырех щенят. Они уже несколько дней проявляли инстинктивный интерес ко всему, что двигалось. Например, гонялись за проползающими мимо жуками, как будто пасли, заставляли их ползти вправо-влево. Теперь, как считала Флай, они были уже готовы и для кого-нибудь покрупнее.

Она дала им задание потренироваться на утках мистера Хоггета.

Щенки уже начали двигаться как собаки-овцепасы, больше красться, чем ходить, пригнув головы, насторожив уши, уставившись на птиц, которые сердито крякали, когда щенята гоняли их по двору.

– Молодцы, ребятки, – похвалила Флай. – Теперь оставьте их в покое. Хозяин приехал.

Утки, ропща и негодуя, направились к пруду, а собачье семейство следило, как фермер вышел из «лендровера», как он вытащил что-то из корзины и понес в хлев.

– Что это такое, мамочка? – спросил один из щенят.

– Это поросенок.

– А что хозяин будет с ним делать?

– Съест, – сказала Флай, – когда поросенок станет достаточно большим.

– А нас хозяин не съест, – спросил обеспокоенно другой, – когда мы будем достаточно большими?

– Господь с тобой, – сказала мать. – Люди едят только глупых животных. Таких как овцы, коровы, утки, куры. А умных, таких как собаки, они не едят.

– Значит, свиньи глупые? – спросили щенки.

Флай колебалась. С одной стороны, рожденная и выросшая в местности, где разводили овец, она, по сути, никогда лично не была знакома со свиньями. С другой стороны, как большинство матерей, она не хотела предстать несведущей перед детьми.

– Да, – сказала она. – Глупые.

Тут из кухонного окна раздалась длинная очередь слов, будто строчил пулемет. В ответ прозвучал единственный «выстрел» из конюшни. Появился фермер Хоггет и большими шагами пошел через двор по направлению к дому.

– Идемте, – сказала колли. – Я вам покажу.

Лошадиное копыто не ступало в конюшню много лет, однако это было подходящее место для хранения всякого хлама. Неподалеку кормились куры и порой несли яйца в старые деревянные ясли; ласточки лепили гнезда под балками крыши, принося грязь из пруда; мыши и крысы в этом приюте наслаждались жизнью, пока кошки не обрывали ее. В одном конце конюшни было два денника с дощатыми стенками и железными рейками наверху. Один служил конурой для Флай и щенят. В другом иногда помещали заболевшую овцу. Здесь-то фермер Хоггет и запер поросенка. Взобравшись на сложенное около денника сено, собаки могли хорошо видеть поросенка через решетку.

– Он и вправду выглядит глупым, – сказал один из щенков, зевнув.

Услышав это, поросенок взглянул вверх. Он склонил голову на сторону и внимательно разглядывал собак. Вид этого маленького существа, одиноко стоящего посреди просторного денника, тронул доброе сердце Флай. Она уже пожалела, что назвала свиней глупыми, потому что этот, например, определенно таким не казался. Было даже какое-то удивительное достоинство в том, как он себя держал в незнакомом месте, перед незнакомыми животными. Совсем не так, как пустоголовые овцы, которые при виде собак принялись бы бестолково носиться и кричать: «Волк! Волк!».

– Здравствуй, – сказала она. – Ты кто?

– Я Large White [1]1
  Большой Белый – порода свиней


[Закрыть], – ответил поросенок.

– Иди ты! – сказал один из щенков. – Если это большой белый, то кто же тогда маленький? – И все четверо захихикали.

– Тихо! – гавкнула Флай. – Вспомните, что пять минут назад вы даже не знали, что такое поросенок. – А поросенку она сказала мягко: – Я полагаю, что это твоя порода, дорогой. А я имела в виду твое имя.

– Я не знаю, – сказал поросенок.

– Ну как твоя мама тебя называла, чтобы отличить от братьев и сестер? – спросила Флай и пожалела об этом, потому что упоминание о семье расстроило его. Маленький лобик наморщился, он проглотил комок и ответил дрожащим голосом:

– Мама называла нас всех одинаково.

– Ну и как же, дорогой?

– Бейб [2]2
  Babe – малыш (англ.).


[Закрыть], – сказал поросенок, и щенята опять захихикали, пока мать на них не зарычала.

– Но это прелестное имя, – сказала она. – Тебе понравится, если мы будем тебя так называть? Чтобы ты чувствовал себя как дома.

При этих словах поросенок наморщился еще больше.

– Я хочу к маме, – сказал он очень тихо.

В этот момент колли решила, что она будет заботиться о бедном дитяти.

– Идите-ка во двор поиграйте, – велела она щенкам. Она забралась на самый верх соломенной кучи и прыгнула через перила в денник к поросенку.

– Послушай, Бейб, – сказала она. – Тебе надо быть храбрым. Каждый должен расставаться с матерью, все так взрослеют, так уж заведено. И со мной так было, когда мне было столько, сколько тебе. И мои щенки должны будут скоро со мной расстаться. Но я буду о тебе заботиться. Если ты захочешь. —

Она лизнула его маленький пятачок теплым шершавым языком и помахала пышным хвостом. – Вот так. Хорошо? – сказала она.

***

Чуть позже фермер Хоггет пришел на конюшню вместе с женой показать свой приз. Они посмотрели через дверку денника и, к своему изумлению, увидели, что Флай свернулась вокруг поросенка. Измученный переживаниями этого дня, он крепко спал рядом со своей благоприобретенной приемной матерью.

– Ну посмотри-ка! – сказала миссис Хоггет. – Эта старая Флай для всех мамаша – для котят, утят, цыплят, обо всех-то она заботится, теперь этот поросенок, какой он славный, ну что за картина, хорошо, что он не знает, чем все это закончится, но вот станет он большим и получится из него много ветчины, как же мне затолкать все это в морозилку?

– Да, жаль, – сказал мистер Хоггет рассеянно.

Миссис Хоггет отправилась опять к себе на кухню и, пока шла по двору, все покачивала головой, думая о том, какой мягкосердечный у нее муж.

Фермер открыл дверку денника и, не тратя усилий на слова, щелкнул пальцами, чтобы колли вышла.

Как только Флай пошевелилась, поросенок проснулся и последовал за ней, прилепившись так близко, что его пятачок дотрагивался до кончика ее хвоста. От неожиданности фермер Хоггет даже заговорил.

– Флай! – сказал он изумленно. Послушно, как всегда, колли повернулась и пошла к нему. Поросенок поспешил за ней.

– Сидеть! – сказал фермер Хоггет. Флай села. И Бейб сел. Фермер Хоггет почесал затылок. Он не знал, что и думать.

Глава третья
«Почему бы и мне не научиться?»

К концу дня фермеру Хоггету стало ясно, что нравится ему или нет, но у Флай теперь не четыре, а пять детенышей.

Весь длинный летний вечер Бейб ходил за Флай по двору, среди построек. Бесцельно, как казалось наблюдающему за ним фермеру. На самом деле все было неслучайно. Это была ознакомительная экскурсия. Флай знала, что если ее приемышу будет позволено бегать по двору и он будет вверен ей, чего он явно жаждал, то ему надо побыстрее здесь освоиться. А значит, надо научить его, вместе со щенками, вести себя как хорошая собака. Он был очень способным учеником.

– Хоть ты и поросенок, Бейб, – начала она, – но если ты будешь делать, как я велю, то я думаю, что хозяин не будет держать тебя взаперти и позволит бегать с нами. Он добрый человек, наш хозяин.

– Я понял это, – сказал Бейб, – когда он впервые поднял меня. Я почувствовал это. Я знал, что он не причинит мне вреда.

– Вот подожди... – начал один из щенков и сразу смолк, потому что его мать предупреждающе зарычала. Она ничего не сказала, но все четверо ее детей немедленно поняли, что имелось в виду.

– Чего подождать? – спросил Бейб.

– Р-р... подожди с полчасика, и мы вместе всё тут обойдем и всё тебе покажем, – сказал щенок поспешно. – Да, мам?

***

Итак, Бейбу показали на дворе все постройки и представили всем животным, которые здесь жили, – уткам, курам и другим птицам, а также кошкам. Ни одной овцы он не увидел, потому что они были на пастбище.

В первый же час он получил несколько полезных уроков, которые щенки уже усвоили: что кошки царапаются, а куры клюются, что если повернешься спиной к индюку, то получишь по заду, что цыплята существуют не для того, чтобы за ними гоняться, а яйца не для того, чтобы их есть.

– Делай как я, – сказала Флай, – и все будет хорошо.

Она подумала немного.

– Хотя есть один момент, Бейб! – сказала она и посмотрела на заднюю дверь фермерского дома. – Если я войду туда, ты оставайся снаружи и жди меня, понял?

– Свиньям туда нельзя? – спросил Бейб.

– Живым нельзя, – сказал один из щенков, но сказал он это шепотом.

– Нет, дорогой, – сказала Флай. «Во всяком случае, пока, – подумала она, – но если так и дальше пойдет, я ничему не удивлюсь; надо же, я и в самом деле горжусь им, он все усваивает так быстро, прямо как собака-овцепас».

В ту ночь денник, куда сначала поместили Бейба, был пустым. А рядом на соломе спали вместе все шестеро. Жене фермер Хоггет не сказал, что пожалел поросенка и не стал запирать его отдельно, видя, как счастлив он в компании собак.

Щенкам поначалу эта идея не понравилась.

– Мама! – возмутились они. – Он же намочит постель!

– Глупости! – сказала Флай. – Если ты захочешь кое-что сделать, дорогой, выйди наружу, будь хорошим мальчиком.

«Чуть не сказала „будь хорошим щенком", – подумала она. – Что же дальше!»

***

Мало-помалу Бейб стал во многом схож с собаками. Он подходил к фермеру вместе с Флай и садился, он предпочитал собачью еду, и фермер Хоггет, когда похлопывал его по спине, поймал себя на мысли, что не удивился бы, если бы Бейб завилял хвостиком. Не удивился бы фермер, если бы Бейб пошел за Флай, когда позвал ее на утренний обход пастбища, но Бейб остался в конюшне и играл со щенками.

– Ты останешься с детьми, Бейб, – сказала Флай, – пока я посмотрю, как там овцы. Я скоро вернусь.

– Что такое овцы? – спросил поросенок, когда она ушла.

Щенята кувыркались на соломе.

– Ты что, не знаешь, дурачок? – спросил один.

– Овцы – это животные с густой шерстью.

– У них и головы набиты шерстью.

– И этих тупиц мы пасем, – сказал четвертый.

– Почему? – спросил Бейб.

– Потому что мы собаки-овцепасы! – закричали они все вместе и выкатились во двор.

В последующие недели своей жизни на ферме у Хоггета Бейб немало размышлял об овцах и собаках-овцепасах. Между тем щенки подросли, и было дано объявление о продаже. Флай старалась до того, как они начнут самостоятельную жизнь, научить их всему, чему могла. Ежедневно она заставляла их практиковаться на утках, а Бейб сидел рядышком с ней и с интересом наблюдал. День ото дня их сноровка возрастала, а утки теряли вес и терпение.

Потом один за другим пришли четыре фермера, четыре высоких длинноногих человека, от которых пахло овцами. Каждый взял своего щенка и заплатил деньги. Флай сидела и смотрела, как уносят ее детей. Для них начиналась трудовая жизнь.

Как всегда, ей было больно расставаться с каждым из них, но на этот раз, после того как и последнего унесли, она была не одна.

– Как хорошо, дорогой, – сказала она Бейбу, – что еще ты есть у меня.

«Но не так-то долго это продлится, – подумала она. – Бедный малыш, месяцев через шесть его зарежут. По крайней мере, он об этом не подозревает». Она с любовью посмотрела на него, на этого приемыша, который называл ее теперь «мама». Перенял, конечно, от щенков, но ей приятно было это слышать, и теперь больше, чем прежде.

– Мама, – сказал Бейб.

– Да, дорогой?

– Они будут пасти овец, так ведь?

– Да, дорогой.

– Потому что они овцепасы. Как ты. Ты приносишь пользу хозяину, потому что ты овцепас?

– Да, дорогой.

– Мам!

– Да, дорогой?

– Почему бы и мне не научиться быть овцепасом?

Глава четвертая
«Ты вежливый юноша»

Когда забрали последнего щенка, утки наконец вздохнули свободно. Они предвкушали мирные дни. На следующее утро Флай и Бейб спустились к пруду, уселись и следили, как птицы ныряют и плещутся в его мутной зеленой воде. Утки были спокойны. По опыту они знали, что старая собака не станет их тревожить, а на странное существо рядом с ней они не обращали внимания.

– Через минуту они выйдут и направятся на двор, – сказала Флай. – Тогда ты можешь попытаться загнать их обратно, если хочешь.

– О да, конечно! – с азартом сказал Бейб.

Колли посмотрела на приемыша с любовью. Ну что за идея – поросенок-овцепас! От одного его вида стадо, пожалуй, убежит в другой округ. На таких маленьких коротких ножках ему овец не догнать. Пусть поиграет с утками один-два дня, а там и забудет.

Когда утки действительно вышли из воды и шумно прошествовали мимо поросенка, она ожидала, что он кинется за ними, как поначалу обычно делали щенки. Но он сидел спокойно, насторожив уши, и смотрел на нее.

– Хорошо, – сказала Флай. – Давай посмотрим, как у тебя получится. Первое: ты должен держаться позади них, как это делаю я с овцами. Если хозяин хочет, чтобы я была справа (это та сторона, где конюшня), он говорит: «Заходи справа». Если он хочет, чтобы я была слева (это со стороны навеса для сена), он говорит: «Заходи слева». Понял?

– Да, мама!

– Ну хорошо. Заходи справа, Бейб! – скомандовала Флай.

Поначалу усилия Бейба увенчались некоторым успехом. Проблем с тем, чтобы обойти уток, не было. Даже своим забавным галопом (как у игрушечной лошадки-качалки) он бегал гораздо быстрее, чем они. Но вернуть всю стаю к Флай оказалось нелегко. То он слишком напирал на них, и они разлетались в разные стороны; то был слишком осторожен, осаживал себя, и тогда они вперевалку по двое, по трое удалялись.

– Иди отдохни, дорогой, – позвала его Флай немного погодя. – Оставь этих дур, не стоит из-за них огорчаться.

– Да я не огорчаюсь, мама! – сказал Бейб. – Просто мне непонятно, почему они не обращают внимания на то, что я им велю. Почему?

«Потому, что не для этого ты рожден, – подумала Флай. – У тебя нет инстинкта подчинять их себе, заставлять их делать то, что ты хочешь».

– Еще не пришло время, Бейб, дорогой, – произнесла она.

– А как ты считаешь, если я их вежливо попрошу...

– Попросить их вежливо! Что ты! Представить только, что я проделываю это с овцами – «Пожалуйста, пройдите в ворота», «Не будете ли вы так любезны пройти в загон?». О нет, дорогой, так ты ничего не добьешься. Ты должен приказывать им, будь то утки или овцы. Они глупые, а собаки умные, вот что ты должен помнить!

– Но я поросенок.

– Свиньи тоже умные, – сказала Флай убежденно. «Вежливо попросить, – подумала она. – Что же дальше!»

***

А дальше, то есть несколько позднее в то утро, Бейб впервые увидел овцу.

Фермер Хоггет и Флай были на пастбище, а когда вернулись, Флай вела перед собой старую хромающую овцу. Ее загнали в денник, где поначалу был заперт поросенок. Потом хозяин с собакой опять поднялись на холм.

Бейб направился на конюшню. Ему было любопытно познакомиться с овцой, ведь он намеревался когда-нибудь начать с ними работать. Но он не мог заглянуть в стойло. Он засопел под дверью, и изнутри послышались кашель и беспокойный топот копыт, а затем хриплый жалобный крик:

– Волки! Волки! Нет от них покоя. Постоянное ворчанье, придирки, иди туда, иди сюда, делай это, делай то, и так целый день. Что теперь тебе нужно? Можешь ты дать мне немного отдохнуть, волк?

– Я не волк, – сказал Бейб под дверью.

– О, всё это мне знакомо! – заблеяла овца раздраженно. – Называет себя – собака-овцепас. Как же! Меня не проведешь. Ты волк, как и те, другие, и ты себе на уме. Смотришь на нас – и видишь бараньи отбивные. Пошел прочь, волк!

«Мама права, – подумал Бейб, – они и вправду глупые. Но если я собираюсь стать овцепасом, я должен научиться понимать их. Надо воспользоваться случаем и подружиться с этой овцой».

– Но я и не собака-овцепас вовсе, – сказал он, вскарабкался на солому и заглянул в денник. – Видишь теперь?

– Надо же, действительно! – сказала овца, уставившись на него. – Ты кто?

– Поросенок, мое имя Бейб. А твое? – спросил он.

– Ма-а-а-а-а, – сказала овца.

– Хорошее имя, – сказал Бейб. – А что с тобой случилось, Ма?

– Нарыв на ноге, – сказала овца, поднимая переднюю ногу. – И ужасный кашель. – Она закашлялась. – И я уже не так молода, как когда-то.

– Ты не кажешься мне очень старой, – вежливо сказал Бейб.

На унылой овечьей морде промелькнуло довольное выражение.

– Весьма учтиво с твоей стороны, – сказала она и легла на солому. – Первое доброе слово, которое я услышала с тех пор, как была маленьким ягненком. – Она громко отрыгнула и начала жевать жвачку.

***

Не совсем сознавая почему, Бейб ничего не сказал Флай о своем разговоре с Ма. Фермер Хоггет насильно влил лекарство ей в глотку и лечил ее ногу, и теперь, когда опустились сумерки и собака с поросенком лежали, прижавшись друг к другу, их сон изредка нарушался шорохом из соседних яслей. Поскольку последнее, на что Бейб насмотрелся, была овца, его сны немедленно наполнились овцами, и все они были хромыми, все кашляли, и все, как утки, в панике бросались врассыпную при его попытках пасти их.

– Идите сюда, идите туда, делайте это, делайте то! – визжал он неистово на них, но они не обращали на него ни малейшего внимания.

Потом сон перешел в ночной кошмар, и все они, хромая и кашляя, с блеяньем пошли за ним, в их безумных желтых глазах светилась ненависть.

– Мама! Мама! – в ужасе закричал Бейб.

– Ма-а-а-а-а! – послышался голос из соседнего стойла.

– Все хорошо, дорогой, – тихо успокаивала поросенка Флай, – все хорошо. Приснился плохой сон?

– Да, да.

– Что же тебе снилось?

– Овцы, мама!

– Я так и думала. Все потому, что эта глупая старуха здесь, – сказала Флай. – Заткнись! – гавкнула она. – Шумливая старая дура! – А Бейбу она сказала: – А теперь свернись калачиком, дорогой, и спи. Бояться нечего.

Она лизала его пятачок, пока он не начал похрапывать. «Тоже мне, поросенок-овцепас, и чего глупыш испугался!» – подумала она, уткнулась носом в лапы и заснула.

Весь остаток ночи Бейб спал крепко и проснулся полный решимости узнать все, что возможно, от их новой соседки. Как только Флай ушла на пастбище, он забрался на солому.

– Доброе утро, Ма, – сказал он. – Надеюсь, тебе лучше сегодня?

Старая овца взглянула наверх. В ее глазах, к радости Бейба, не было ни безумия, ни ненависти.

– Должна заметить, – сказала она, – ты вежливый юноша. Не то что волчица, которая кричала на меня посреди ночи. Никакого от них уважения, обращаются как с быдлом, чуть что – кусают.

– Правда?

– Увы. Кусают за лодыжки. А некоторые и того хуже.

– Хуже?

– О да. Есть волки, которые хватают овец и убивают.

– Не может быть! – ужаснулся Бейб. – Я уверен, что Флай так никогда не делает.

– Кто такая – Флай?

– Это моя м... это собака, она привела тебя вчера.

– Так ее зовут? Нет, она не убийца, только грубиянка. Все волки очень грубы с нами, овцами. Всегда они так – лают, гоняют, и кусают нас, и обзывают дурами. А мы не так уж глупы, мы просто бываем сбиты с толку. Если бы они были чуть вежливее и обращались с нами немного любезнее... Скажем, если бы такой, как ты, славный воспитанный юноша пришел на пастбище и попросил меня куда-то пойти или что-то сделать, мне это было бы только приятно.