Текст книги "Сказка о долге (СИ)"

Автор книги: Диана Волхонская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глаза Веды при этих словах сверкнули жутким желтым огнем, ногти на руках стали длинными, а лицо вытянулось, приняв очертания звериной морды. Внезапно она очнулась и в одно мгновенье снова стала милой девушкой. У хозяев же от таких превращений мурашки бежали по спинам.

– Уж простите меня, люди добрые, – с болью в голосе проговорила Веда, – никак не могу забыть этого. Такую радость и облегчение я испытала от мести, что решила выследить всех, кто мою семью погубил. Но вышло так, что это было мое первое и последнее смертоубийство. В один из дней я вышла на след одного из убийц, и сама попала под стрелу… Помнишь тот день? – обратилась она к матери Радомира. – Тогда мы впервые свиделись.

– Помню, – ответила старушка, и ее лицо исказила гримаса ужаса от внезапно настигшей догадки, – всё помню…. И теперь понимаю.

Веда мрачно улыбнулась, не сводя с нее глаз, а Радомир недоуменно поглядел на перепуганную мать.

– Я тогда с жизнью простилась, – медленно продолжала Веда. – Думала все, конец пришел. Оказалось, нет. Вот тогда и поняла, что не все люди мерзкие. Вспомнила доброго отца своего, мать, подумала о твоем мягком сердце. Ведь любила ты детей своих так, как нас с братом мать любила… Когда пришла к тебе через год, то в самом деле помочь хотела.

– Я знаю, Веда! – виновато перебила старушка. – Ты прости меня за все. Нас всех прости! – ее глаза испугано бегали, не в силах выдержать взгляда ведуньи. – Я ведь со страху так бранилась с тобой раньше. И за коромысло прости меня старую.

Старушка взволнованно дышала. Она встала со своего дальнего места и присела между Ведой и Радомиром.

– Это ты сейчас со страху винишься, – холодно улыбнулась Веда, с хитрецой в глазах наблюдая за волнением женщины. – А вот от коромысла твоего у меня долго кости хрустели.

Радомир взял мать за руку и почувствовал, как та дрожит. Старушка, не глядя на него и улыбаясь Веде, крепко сжала руку сына, и ее тревога передалась ему. Веда все также не сводила глаз с женщины.

– Я ведь все понимаю, – грустно продолжала ведунья, и по ее лицу разбежались глубокие морщинки. – Нелегко тебе было сына ко мне присылать и помощи просить.

– Нелегко, – упавшим голосом подтвердила женщина.

– И все же сильна вера твоя! Ведь так и не приняла из моих рук оберега, да и сын твой хорош: на врага без кольчуги попер! – Веда горько рассмеялась. – Совсем меня с толку сбил. Я ж коня испугать хотела и от стрелы увести, а не с жизнью проститься.

Ведьма, выглядевшая теперь как старуха, какой ее впервые увидел Радомир, заглянула ему в глаза.

– Не думала, что пожалеешь меня, – совсем тихо проговорила она. – Ведь отец твой не пожалел мою мать.

Старушка сжала руку сына с такой силой, что ногти впились в кожу. В это время морщинистое лицо Веды разгладилось, порозовело и снова стало детским. Она глядела на Радомира грустными синими глазами и мужчине показалось будто в сердце вонзили нож. Он резко побледнел, но так и продолжал смотреть в глаза колдунье. Ком подступил к горлу.

Из колыбели в дальнем углу комнаты раздался тихий плач ребенка. Перепуганная увиденным и услышанным, Лада вскочила с места и бросилась к младенцу.

Радомир закрыл глаза.

– Прости нас, Веда. – прошептал он.

В избе повисла гнетущая тишина, длившаяся всего пару мгновений, но показавшаяся хозяевам вечностью.

– Давно простила, – кротко ответила девочка и мать Радомира, облегченно выдохнув, схватилась за сердце.

– Что ж ты творишь, окаянная? – дрожащим голосом обратилась она к гостье.

Та недоуменно приподняла светлые детские брови.

– Я ж подумала ты отомстить нам собралась, – объяснила мать, переводя дух. – Я как поняла, что ты мужа моего тогда на охоте выслеживала, так у меня сердце в пятки ушло… Совсем я от страха голову потеряла. Да от тебя ведь и не знаешь чего ожидать! То ты добрая, то злая, то ребенок, то зверем оборачиваешься, то страсти такие рассказываешь, что кровь в жилах стынет… Неужто все простила и лишь за спасение благодарить нас пришла? – недоверчиво спросила старушка.

– Простила, – спокойно ответила девочка. – Из-за тебя и простила.

Старушка поднялась с лавки и с нежностью обняла Веду. Девочка прижалась к ней маленьким тельцем, спрятанным в грубой волчьей шкуре, и тихо заплакала.

– Бедная ты моя, – чуть слышно приговаривала старушка, обнимая Веду еще крепче и гладя ее по светлым волосам.

Наконец девочка успокоилась и заговорила:

– Я напоследок хочу просить вас об одолжении великом. В землянку свою я уже не вернусь и не хочу оставлять там это… – с этими словами Веда, вновь обернувшаяся юной девой, раскрыла сжатую до той поры ладонь, в которой оказался деревянный нательный крестик.

– Это мой. Схороните его у себя, зверю он ни к чему.

Девушка осторожно положила крестик на стол, тихо поднялась с лавки и направилась к двери.

– Куда ты? – растерянно спросил Радомир.

– Куда и говорила – в лес. Там мой дом, моя стая. Не поминайте лихом.