Текст книги "Кольцо судьбы. Том 1"

Автор книги: Диана Семёнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Первое сентября две тысячи второго года. Я впервые в жизни оказалась так далеко от дома. Автобус проехал густонаселённую часть Сакраменто и ближайшие пригородные зоны. Там, где уже никто не жил, только порой проезжали мимо машины, стремясь добраться до одного из городов, находился центр подготовки. Готовясь к поступлению, я провела виртуальную экскурсию по местному центру и знаю наизусть, что там есть, и чего нет. Центр состоял из академии, где дети учатся первые три года, и армейской базы. Широкая дорога разделяла два мира, по размерам напоминающих два небольших городка. В мире академии строения были красивыми, отличались друг от друга, а территорию украшали фонтаны, скамейки, аллеи и небольшие скверики. В мире же военной базы здания были серыми и простыми, одинаковыми. Но ровными, чистыми и тоже по-своему красивыми. На территории военной базы находились площадки для тренировок различного рода, полуоткрытые тиры, полигоны, открытые и закрытые бассейны, гаражи с транспортом: наземным, воздушным, водным. На территории академии располагались корпуса, в которых жили ученики и преподаватели, а на базе находился небольшой военный городок. По территории военной базы передвигались на джипах, а в пределах академии ездили на машинах, которые используют на гольф площадках.

Мы въехали на территорию академии: дорога быстро сменилась камнями различной формы и размера, которыми были вымощены улицы, прилегающие к учебному корпусу. Мы проехали мимо живописных уютных скверов, скамеек на аллеях, несколько красивых фонтанов. Периодически встречались ученики академии на улицах, но в первый учебный день их было ещё не так много. Автобус остановился перед главным входом красивейшего здания, которое напоминало дворец в Шотландии своими шпилеобразными крышами, украшенными лепниной фасадами, узкими сказочными окошками и золотистой табличкой «Академия» над высоченными дверьми. Из этого здания вышли две девушки, встречая нас. Как только автобус остановился, водитель попросил в рацию выходить нас рядами, по очереди, а на выходе из автобуса отмечаться у тех девушек. Амелия, наконец, выключила свой плеер, а Сабина с Китом окончили свой сеанс порно. В то время как все пассажиры ёрзали в креслах норовя выбраться из автобуса как можно быстрее, я совсем не горела желанием выходить. У меня не было ступора, но я боялась покидать автобус. Потому что, как только я это сделаю, начнётся моя новая жизнь, лишённая обычных подростковых заморочек. И пусть я никогда не была среднестатистическим подростком – не закатывала родителям истерик, не прокалывала себе пупок, не курила за гаражами и не проявляла никакого интереса к мальчикам, всё же я – подросток. Мне только пятнадцать, а я уже на пороге совсем взрослой самостоятельной жизни…

Передние ряды автобуса всё редели, и наконец, очередь дошла и до моего ряда. Я ещё немного оттягивала момент, пропуская вперёд Амелию и ребят со своего ряда. Они забрали кое-какие вещи с верхних полок и направились к выходу. Я была последней в группе, кто вышел на свежий воздух. Подошла к женщине с бейджем на груди по имени «Вики». Глядя в нечто похожее на планшет в своей руке и держа над ним специальную ручку, Вики спросила:

– Имя?

– Селин Сандерс, – ответила я.

Женщина поспешно кивнула, но потом, словно не сразу расслышав, потемнела, глянув на меня исподлобья. Она не стала спрашивать, поскольку знала ответ: я – та самая Сандерс, дочь Шеннен и Оливера Сандерс. Мои родители – легендарные агенты Укуса, и я уже давно готова к тому, что здесь все на меня так будут смотреть поначалу. В их глазах я буду читать один и тот же вопрос «Ты дочь тех самых Сандерсов?». А потом, когда уже этот факт будет доказан, они все будут сравнивать меня с мамой и папой, с их победами в моём возрасте. Порой будут приговаривать «мамина дочка». Но чаще всего, я думаю, они будут осуждающе мотать головой, предполагая, что возможно я – приёмный ребёнок. Моя планка давно завышена, её нарисовала общественность, и я должна прыгать выше головы, чтобы дотянуться до неё. Кажется, я знаю об этом с рождения и словно торопилась жить взахлёб всегда. Поэтому-то и роды у мамы были стремительными. И первое слово я сказала в восемь месяцев, через два месяца пошла, а в год уже бегала, наверно, намереваясь сбежать из дома. Уже в два года я знала алфавит, в три начала читать, в четыре – писать. Поступая в первый класс, я уже умела всё то, чему там учили. Не просто умела, а опережала учебную программу на два-три года. Но вскоре я поняла, что моя высокая успеваемость нравится лишь родителям и учителям и совсем не нравится моим сверстникам. «Выделывается» – думали они про меня. Тогда я перестала информировать окружение о своих выдающихся способностях – не поднимала руки на уроках, даже если знала ответ на вопрос, и всё чаще занималась в полном одиночестве, ни перед кем не хвастаясь, чисто для себя. Так я и стала… не то, чтобы замкнутой, скорее тихой – той про кого говорят «вся в себе».

Поглядев на меня с полминуты, Вики ввела моё имя в поисковую строку планшета, вскоре протянув мне планшет с ручкой.

– Распишись внизу листа.

Я так и сделала, потом вернула ей гаджет. Она отдала несколько команд, после чего из боковой стенки планшета вылезла электронная карта с графической печатью и моим именем.

– Пропуск всегда носить при себе, – сказала Вики. – Если с его помощью какая-либо дверь не открывается, значит, тебе туда нельзя. Забери свои вещи, пройди к группе и жди.

Сунув карточку в задний карман чёрных джинсов, я прошла к открытому багажному отсеку автобуса. Отыскав свою спортивную чёрную сумку средних размеров, я закинула её на плечо и двинула к ребятам, кукующим возле главных дверей в академию. Но не стала прибиваться ни к кому из них, держа умеренную дистанцию. Через некоторое время, нас провели в академию. Обстановка внутри была такой же, как и в любом престижном университете в стиле «Ампир». Мраморные разноцветные полы с различными рисунками – в некоторых комнатах их застилали красивые ковры. Высокие потолки, просторные холлы, коридоры и комнаты. В жилых и гостевых зонах в интерьере преобладали шоколадные, бордовые, где-то чёрные и золотые оттенки. Стены и потолки где-то украшала лепнина, а где-то золочёные плиты с различными рисунками, порой даже картинами. Нас провели по коридору мимо трёх дверей, а затем, завели в одну из комнат. Это было обычной аудиторией, где располагались скамейки с партами, каждый ряд возвышался друг над другом. Я не хотела особенно выделяться, но и прятаться сильно я тоже не желала, поэтому выбрала третий ряд. Не по центру, но и не с краю. Вики попросила всех присутствующих устраиваться здесь и ждать пришествия Христа (это не цитата), после чего покинула нас. Не прошло и пяти минут, как в аудиторию прошли местные шишки. Им даже не нужно было представляться, поскольку они были легендами Укуса в различных отраслях. Теми, о ком если и не слагаются легенды, то хоть немного поговаривают. Среди двух женщин и двух мужчин, мне была не знакома лишь одна особа – блондинка лет тридцати пяти, расположившаяся возле Энтони Уокера. Возможно, она стала преподавать недавно, может быть, лишь в этом году. Чтобы стать одним из преподавателей Центра, агенту управления достаточно проработать пять лет абсолютно на любой должности. Кто-то желает идти преподавателем в более раннем возрасте, но, как правило, ими становятся те, кто уже лет пятнадцать проработал в управлении и устал. Здесь им спокойно живется, и платят хорошо, они здесь все начальники в какой-то степени. Хотя в управлении после двадцати лет практики абсолютно всем агентам светит обязательное повышение. Могут сделать тебя и не большим начальником, но в любом случае, после сорока лет агенты Укуса занимают руководящие должности. На пьедестал к доске взошли четверо преподавателей, но вперёд вырывалась Элисон Старк. Именно она произнесла приветственное «Доброе утро», представилась и сказала, что является управляющей центра уже пять лет. Но для меня это было не новостью – Элисон давняя подруга моей мамы, особенно часто она стала говорить об Элисон перед моей отправкой в Центр. В свои сорок три года Элисон выглядела шикарно, как и моя мама – они одногодки, вместе проходили обучение в своё время. Я бы не назвала Элисон блондинкой, но и для шатенки она была слишком светлой, цвет её длинных блестящих волос – нечто между двумя этими понятиями. У неё была немного стервозная внешность, очерченные скулы и строптивый взгляд голубых глаз. Но она не казалась злобной фурией, а скорее истинной женщиной – красивой, стройной и с мощной внутренней притягательностью. По правую руку от Элисон разместился невысокий мужчина тридцати шести лет. Несмотря на то, что он сейчас тут не скакал бодрым заводным кузнечиком, от него «пахло» нескончаемой энергией. Тёмные волнистые волосы были зачёсаны назад, голубые глаза светились жизнью, но в них жила и тоска. Взгляд был не потухшим, но и не беззаботным. Думаю, с годами у всех взгляд меняется: пока ты молод и полон сил, ты – неисправимый оптимист, но с возрастом становишься реалистом, если не пессимистом. Энтони Уокер повидал немало дерьма за четырнадцать лет работы детективом полиции. Он ушёл преподавать только два года назад, но продолжает консультировать управление. Слева от Элисон находился генерал Йен Перри. Седоволосый мужчина пятидесяти лет с приятной улыбкой, красивыми морщинками «гусиные лапки» у серо-голубых глаз. Несмотря на свой возраст, он был в прекрасной форме. Подтянутый, спортивный, но, мне кажется, военные люди всегда умели стареть красиво. Он двадцать лет участвовал в спасательных операциях, побывал в нескольких горячих точках, обосновался на базе очень давно. Рядом с ним должен находиться полковник, но его здесь почему-то не было, чем я была весьма разочарована. Специалист в области шпионажа и спасательных операций Уилл Руссо был хорош во всём, даже слишком хорош. После выпуска в восемьдесят пятом году, он работал в разведывательном отделе, считался мастером конспирации. Но спустя пять лет заключил контракт с армией и стал специализироваться на спасательных операциях. Три двухгодичные командировки в период с девяноста первого по девяноста седьмой год, после чего Руссо ушёл преподавать в девяноста восьмом, четыре года назад.

– Намеревается ли Руссо почтить нас своим присутствием? – предварительно оглядевшись, спросила Элисон у генерала. Она говорила очень тихо, и я её не слышала, просто я умею читать по губам.

– Сказал, что скоро будет, – отозвался Перри.

– Ты с ним хоть говорил? Или снова прикрываешь? – взъелась Элисон.

Мужчина снисходительно усмехнулся.

– Говорил я с ним. По телефону. Начинай без него, – отмахнулся генерал, явно решив не вступать в этот диспут. По всему было ясно, что полковник Руссо уже не в первый раз заставляет их всех краснеть.

Элисон откашлялась, вновь обратившись к аудитории. Она напомнила о своей должности и сказала, что все дальнейшие проблемы, просьбы и конфликты решаются с ней. Если по каким-либо причинам мы не можем её найти, то можно обращаться к её заместителю – Энтони Уокеру. Затем она напомнила нам о том, что обучение состоит из двух этапов. Следующие три года мы будем проходить обучение здесь, в академии, которой руководит вышеупомянутый Энтони Купер. Вторую руководящую должность в стенах академии занимает его помощница – Адель Эванс (та самая женщина, которую я не признала). Через три года мы перейдём на базу подготовки, которой руководит генерал Йен Перри и… Элисон старалась не показывать этого, но ей явно не нравилось отсутствие Руссо, и когда она о нём заговорила, то сказала «И ещё один… кхм, к сожалению, не все члены руководящего состава сейчас в сборе». На этой ноте Энтони усмехнулся и, облизав губы, отвернулся от женщины, заржав про себя. Генерал с Адель также оценили юмор, но по их реакции было ясно, что они с полковником не так близки, как Энтони – сразу ясно, что они с Руссо друзья. После представления руководящего состава, Элисон решила кратко рассказать нам о том, что нас ждёт здесь в ближайшие пять лет. Она подошла к доске и стала писать на ней мелом краткое изложение того, о чём говорила, и что мне уже давно известно. О том, что должен знать и уметь каждый агент, как будет проходить обучение и что делать после выпуска. После вводной части Элисон дала слово Энтони и Адель. Они говорили о том, что будут нам преподавать и, как именно они это будут делать. Энтони будет обучать нас детективной и следственной работе, включающей в себя знание криминалистики. А Адель Эванс будет нам преподавать «этикет», но это слишком громкое слово, поскольку её занятия будут включать в себя правильное поведение не только в элитном обществе, но и в бандитской группировке. Помимо этого, Адель будет преподавать психологию. Она сказала, что знания психологии нам будут нужны для того, чтобы можно было понимать лишь по лицу, какой именно перед нами человек. Как можно и нельзя с ним общаться, как им манипулировать.

– Всё это вас ожидает в ближайшие три года, – подытожила Старк. – Два года не будет никаких экзаменов, только периодические контрольные работы. На третий год начнутся экзамены по всему пройденному материалу. Их будет принимать Энтони. Сразу хотелось бы обсудить вашу неуспеваемость: если вы будете филонить, не будете учиться, то, как и в школе, останетесь на второй год. Отстранять вас не будут, и если вы не хотите учиться, то проведёте здесь хоть всю жизнь. В случаях если вы чего-то не понимаете – хотите учиться, но не догоняете сверстников, преподаватели пойдут вам навстречу. По вашей просьбе они проведут индивидуальные занятия. Также каждый ученик имеет право выбрать себе куратора – он будет решать проблемы с неуспеваемостью по любым предметам и ваши личные проблемы. На территории академии вам будут выделены комнаты – сразу предупреждаю, в комнате вы будете не одни. Чуть позже вам проведут экскурсию, пояснят правила. Учебный год у нас длится не девять месяцев, а одиннадцать. Вам будет предоставляться отпуск в один месяц, приходящийся на август. Вы сможете поехать домой на это время. В течение учебного года вам предоставляются выходные дни. По личным обстоятельствам вы также сможете отпроситься домой, и ваши родители могут сюда приезжать. Что касается друзей, неосведомлённых о том, кто вы есть, – вам запрещается говорить им об этом. Чуть позже вы подпишите контракт о неразглашении, из которого будете знать, что можно делать, а что нельзя… – Элисон перевела дух, ненадолго задумавшись. Затем продолжила. – Вам будут проводиться занятия по использованию магии и контролю способностей. Но на время некоторых занятий ваши способности будут блокироваться. Главным образом, наши аудитории снабжены блокираторами различного рода. Это необходимая мера – вы должны уметь всё то, чему мы вас учим и без магии. В свободное время тоже просим вас контролировать свои силы. Помните о том, что в нашем законодательстве использование некоторого вида способностей порой даже уголовно наказуемое дело, – Элисон вновь замолчала на полминуты, а затем перевела тему. – После трёх лет обучения в академии вы переводитесь на базу подготовки, которой руководит генерал и… эм, – Старк откашлялась, не сказав «второй член». Да и, в принципе, она не успела бы это сказать – стоило ей только на секунду замяться, как дверь открылась, и в аудиторию вошёл Руссо, будто бы стоял под дверью и ожидал момента, когда можно будет эффектно появиться.

Тогда-то меня и торкнуло…. Хотя, кого я обманываю? Меня уже давно не хило приложило. Уилл – ровесник моих родителей, они не одногодки, но около того. Когда-то они с отцом были друзьями, не сказала бы, что очень близкими, просто хорошими знакомыми и коллегами. Когда ещё Уилл работал в разведывательном центре, у них с отцом были совместные задания. Они вовсе не поссорились, просто жизнь текла. Отец повстречал маму, они стали родителями, а Руссо заключил контракт с армией США, пропадая в странах третьего мира. В общем, отец был осведомлён о том, что я поступаю в Центр, где работает Руссо, и много о нём рассказывал. И знаете, как бывает? Вас вдруг начинает клинить. Чем больше рассказов я о нём слушала, тем больше хотела о нём знать. Вчитывалась в его личное дело, пыталась понять, что заставило его резко изменить свою жизнь. Но не нашла ответов – никто не знает, почему Руссо обосновался на базе подготовки. Никто не знает или просто не говорит о том, что именно с ним произошло несколько лет назад. Но тогда что-то изменилось в нём самом. Некогда один из лучших агентов Укуса, за которым удача следовала по пятам всю его жизнь, специалист по спасательным операциям, вдруг засел на базе подготовки, соглашаясь тренировать малолеток. Никто не может понять, зачем ему это нужно. Он всегда любил свою работу за экстрим, а здесь относительно спокойно живётся. Эта работа, так сказать, не в его вкусе, не по темпераменту. В общем, возможно, я уже давно в него влюблена, но до этого самого момента я не отдавала себе в том отсчёта. Только лишь увидев его вживую, я поняла, что так оно и есть. Красивый статный мужчина с идеальным подтянутым и накаченным, но не перекаченным, телом. Так сказать, у него не было ничего лишнего – всё как надо. Его лучшим украшением были его руки – мужские и крупные, рельефные выше локтя, покрытые венами ниже. Смазливое немного детское личико, но было ясно невооружённым взглядом, что этот мужчина способен быть весёлым и непринуждённым с тем же успехом, как и строгим да непоколебимым. Он с лёгкостью мог примерить маску хладнокровия и строгости, моментально становясь совсем другим человеком на вид. Я знаю, что он первоклассный агент Укуса, военный человек, но и знаю, что он может быть обычным парнем, а ещё я заочно знакома с его странным чувством юмора. Он органично смотрелся и в роли строгого военного и в роли простого забавного соседского паренька. На вид ему было не больше тридцати, но на самом деле, ему было уже тридцать семь. Дело всё в том, что у него та же способность, что и у меня – ускоренная регенерация. Быстрее человеческой, медленнее вампирской и совсем не такая, как у Росомахи. Если меня, например, ранить, то ранение не в тот же час исчезнет, но заживёт через день-два. Ускоренная регенерация замедляет старение, и средняя продолжительность жизни увеличивается примерно на пятнадцать-двадцать лет.

Тогда-то меня и торкнуло… Что-то внутри зашевелилось, и время замедлило свой ход на секунды. Мир вокруг резко изменился, словно бы перевернулся с ног на голову. Что-то стрельнуло, щёлкнуло, и я поплыла. Я почувствовала нечто ранее мною неизведанное, но всё же поняла, что это любовь. Однажды я читала одну теорию о том, почему люди влюбляются с первого взгляда. В той статье данный феномен оправдывается связью прошлых жизней. Вы были знакомы когда-то и, встретившись вновь, узнали друг друга на духовном уровне. В статье говориться о том, что новая встреча состоялась для того, чтобы вы сделали то, чего не успели сделать с этим человеком в прошлой жизни. Ваша новая встреча вовсе не означает, что вы поженитесь и будете счастливы – вам просто надо завершить то, чего не успели ранее. Эта теория особенно близка мне, поскольку она была основана на правде, которая мне известна – о реинкарнации и кольцах судьбы. Та теория многое объясняла. Порой люди влюбляются, увидев кого-то со спины или издалека – как такое возможно? Может, между вами уже давно существует связь?

Руссо совсем не был похож на военного человека сегодня. Зашёл в аудиторию в джинсах, кроссовках, кожаной куртке и с кофе в картонном стаканчике в руке. Огляделся, оценив затишье и всеобщее внимание, обращённое к нему.

– Здрасти, – буркнул он, пройдя за спинами коллег, поспешно шепнул «извините» и спрятался от Элис за спиной генерала. Хоть и с его ростом было сложновато спрятаться за кем-либо. Женщина некоторое время смотрела на Уилла с изогнутыми бровями, в то время как тот поглядывал в потолок, делая вид, что он тут давно стоит, это она – слепая.

– Подполковник, – откашлялась Элисон.

Руссо потемнел, выглянув из-за генерала:

– Я, вроде, полковник.

– Не уверена, – оспорила Старк. – Мне вообще начинает казаться, что вы – майор.

– Нормально, – резюмировал Руссо, причмокнув. – Тогда уж делайте меня рядовым, и я пошёл.

Генерал покосился на него, пренебрегая военной дисциплиной. А вот Элисон смотрела на него, как командир на распоясавшегося подчинённого.

– Эл, я ведь… – потемнев, Уилл снова огляделся и исправился. – То есть, мисс Старк. Я ведь в отпуске был. Скажите спасибо за то, что вообще притопал – к восьми утра-то!

– Вот за это спасибо! – отклонилась саркастично Элисон. – И раз уж вы соизволили почтить нас своим присутствием, то расскажите ребятам, что Вы будете с ними делать через три года.

Руссо озадаченно изогнул брови, осмотрев аудиторию.

– Дрючить, – брякнул он, пожав плечами. Энтони хохотнул с закрытым ртом, в то время как все остальные преподаватели наградили полковника осуждающим взглядом. – Ой, – артистично осёкся Уилл. – Простите. Я рано начал учить их таким словам, да? – криво закивал он. Элисон молча пронзила его уничижающим взглядом. Полковник поглядел на неё, откашлялся. – Ну, ладно… – он поставил кофе на стол, отодвинул стакан подальше от генерала, непонятно, с какой точно целью. Прошёл к доске, взял мел и стал писать в столбик: стрессоустойчивость. Стратегия битвы. Оказание первой медицинской помощи. Рукопашный бой. Оружие любой масти. Транспорт всех типов.

– После трёх лет тренировки вашего мозга, – проговорил Уилл, отступая от доски. – Вы переводитесь в армейские условия жизни, где занимаются тренировкой вашего тела. Вот вы здесь привыкните к тому, что мальчики – отдельно, девочки – отдельно, и выходные есть и отпуск. Может быть, даже кто-то за эти три года тут девственности лишится. Между прочим, советую лишиться её здесь, чем там – у меня. Потому что там это может произойти не по вашей воле. Ведь казармы – общие.

На этой ноте многие девушки ошалело вытаращились на него, а Руссо настойчиво закивал.

– Да, душевые тоже. И по ночам, никакого контроля вообще. Так что кричите-не кричите… – отмахнулся он брезгливо. – Командиры вообще зачастую покидают базу по ночам, охрана спит, а сержантами станет кто-то из вас – так что на них можно и не полагаться.

Из всех присутствующих, кажется, только один человек понимал, что Руссо шутит. Энтони. Он зажал рот кулаком, рассмеявшись туда тихо, чтобы никто и не понял, что ему смешно. Больше никому тут весело не было. Ну, кроме самого Руссо, разумеется. У него странное чувство юмора – об этом отец меня предупредил в первую очередь. На поле боя он – Мужчина, самый настоящий. И если он и обижает «слабых», то ни в коем случае не физически, только на словах – подшучивая и всё. Ловит он с этого кайф. У каждого свои тараканы конечно…

– Что за пропаганда дедовщины и подростковой преступности? – возмутился генерал. – Может быть, и правда, стоит понизить Вас до майора?

Руссо глянул на начальника, беззвучно посмеиваясь. У них явно хорошие отношения – не дружба до гроба, но и не чисто «начальник-подчинённый».

– Я ничего не пропагандирую, – заверил Руссо. – А просто предупреждаю, что бывает всякое. Между прочим, не моя была идея, засовывать в одну казарму парней с девчонками. При этом не выпускать и тех и других на волю. Да, кстати, – снова обратился Руссо к нам, саркастично улыбаясь. – На базе подготовки никаких отпусков и выходных. Подъём в шесть утра, отбой в девять – семь дней в неделю. Весь день тренировки, два года.

Все дети просто… охренели. По-другому и не скажешь. Особенно, конечно, перепугались девушки. Парни сначала были довольны, но на последнем предложении полковника заметно скисли. Некоторые из девушек были так напуганы, что у них пропадало желание учиться, и они были готовы оставаться в академии до конца жизни – лишь бы не попадать в лапы Руссо. По-моему, только я не напряглась. Неужели лишь я осведомлена об очень странном чувстве юмора полковника с садистскими наклонностями? Можно было бы промолчать…. Да сильно меня ломало. Я озиралась и видела испуганные лица девушек, чувствовала, как полковник собой доволен. Хотелось обломать ему малину. Думаю, что если бы я не вмешалась, то он скоро сказал бы, что пошутил. Но я не могла не вмешаться, мне ведь надо выпендриться! Это же я! Да и хотелось, чтобы он меня заметил в толпе…

– В армии разве нет увольнительных? – спросила я, чем привлекла внимание всех преподавателей. Они весьма заинтересованно на меня посмотрели. Возможно, я первая девушка в истории, что смогла тут вымолвить хоть что-то. Мне даже показалось, что они из года в год ждали того, кто хоть что-то сможет сказать. Словно это всё было проверкой – показательным выступлением для выявления такой, как я. Вспомните себя в первый день на работе или в школе – мало кто в такие моменты может выделяться, потому что это стрессовая ситуация почти для любого человека. Руссо не сразу отыскал меня взглядом, затем причмокнул, разведя руками.

– У нас не обычная армия. Условия жёстче. Это, кстати, к пункту стрессоустойчивости нужно отнести, – указал он на доску за спиной.

– Полковник, Вы извините, но Вы – брехло! – брякнула я. Уловила краем глаза наморщенный лоб Энтони. Он даже немного рот раскрыл, косясь на Руссо и с нетерпением ожидая его ответной реакции.

– Что, прости? – возмутился Уилл.

– Что слышали, – бросила я. – К тому же энергетический вампир и садист, раз уж внушая страх детям, Вы явно с этого тащитесь.

Аут! Я поняла по выражению лиц преподавателей, что никто прежде, по крайней мере, моего возраста, ТАКОГО полковнику не говорил. А я продолжила:

– Во-первых, на базе подготовки действует та же система поощрений, что и в армии. Чем в лучшей форме рядовой и чем меньше у него нареканий, тем чаще у него увольнительные. От двух дней до недели. Во-вторых, в выходные дни почти все командиры покидают базу, поэтому график рядовых более щадящий, чем в другие пять дней в неделю, и подъём на час позже. В-третьих, душевые и туалеты – раздельные. В-четвёртых, вблизи казарм ночуют сержанты. И, несмотря на то, что вы сказали о сержантском составе, за небдительность на посту они подвергаются системе безденежных штрафов. В-пятых, в семьдесят восьмом году на одной из баз подготовки агентов попытались изнасиловать девушку. Тип, который пытался это сделать, был признан асоциальным. И тогда ломали голову, что же с ним делать. Ведь асоциальная личность не может работать в управлении, но и не контролировать его нельзя. С тех пор за изнасилование и даже попытку изнасилования в пределах Центра подросток карается пожизненным заключением в тюрьме или психиатрической клинике – в зависимости от обстоятельств. Об этом говорится при поступлении на базу подготовки, и с семьдесят восьмого года не было ни одной попытки изнасилования не в одном Центре подготовки. Что касается дедовщины…. Она имеет место быть. Но опять же в зависимости от обстоятельств, зачинщик дедовщины может оказаться в психиатрической клинике или в тюрьме. Пункт о стрессоустойчивости – оспорить не могу. Разве что… этому учите не только Вы и Ваши условия. Мы испытываем стресс с детства, с ужасом ожидая момента, когда нас оторвут от маминой сиськи и притащат сюда, где будут воспитывать в условиях пригодных для двадцатилетних ребят, а не пятнадцатилетних подростков. И когда все эти дети оказываются перед Вами, Вы их запугиваете так, что у них пропадает желание учиться – лишь бы не попасть на Вашу базу. Вам не стыдно?

Руссо слушал меня всё время в зависшем состоянии, но на моём вопросе он ошалело мигнул – где это видано, чтобы какая-то девчонка к его совести призывала! Я уловила краем глаза реакцию Уокера: он прикрыл рот ладонью, скрывая за ней смех, и что-то шепнул Адель, которая была шокирована происходящим. Именно тогда я осознала, что меня занесло. Сердце бешено заколотилось, хоть и внешне я старалась оставаться непоколебимой. Я уже пожалела о том, что заговорила. И если уж начала, то совсем не стоило задавать свой последний вопрос – это было несусветной дерзостью в данных обстоятельствах. Я ожидала того, что сейчас Руссо мне так ответит – дай бог, если не разревусь на эмоциях. Но я не уловила в его взгляде злости и желания отделать меня словом. Он лишь причмокнул, как бы оценив моё поведение и поставив ему оценку.

– Твоя фамилия? – поинтересовался он.

– Сандерс.

Руссо усмехнулся, но сделал это мимолётно, почти незаметно. Тем временем все преподаватели посмотрели на меня обновлённым взглядом – они знали о том, что в группе есть Сандерс, но только сейчас заметили меня в толпе.

– Что уже пятнадцать лет прошло? – искренне изумился Уилл, обратившись тихо к Элисон. Морща лоб, та закивала. – Дела, – резюмировал Руссо. Он с трудом мог поверить в то, как же быстро летит время. Когда-то лучшими «подающими надежду» были мои родители, Руссо и его ровесники, а теперь вдруг появляется кто-то моложе… – Поставьте ей пятёрку кто-нибудь, – бросил полковник. Оглянулся в массы. – Да, кстати, я пошутил.

Я свела брови, удивляясь тому, что он спустил на тормозах. И не я одна изумилась – заметила, что Уокер косился хмуро на друга. Тем временем Руссо вернулся к доске, делая приписки к своим пунктам:

– Обучение на базе подготовки для вас наступит первого сентября две тысячи пятого года и окончится через двадцать месяцев – тридцать первого апреля две тысячи седьмого года. В первый месяц обучения на базе проверяется ваша выносливость, проходят общие тренировки на выносливость и теоретическая часть боя. С октября вводится обучение рукопашному бою. Вам на радость – я провожу эти занятия. Вместе с рукопашным боем проводятся вводные занятия по различным боевым искусствам и уроки бокса для тренировки силы удара. С ноября вводятся занятия с оружием любой масти. С декабря вы начнёте получать права на вождение наземного, воздушного и водного транспорта. Сдачи нормативов по всему пройденному материалу – раз в месяц. С января две тысячи седьмого года сдаются контрольные нормативы, устраиваются псевдо-полевые условия. С первого мая того же года вы погружаетесь в реальные полевые условия под надзором преподавателей. К этому времени вы должны определиться с будущим местом работы – для вас изберётся задание максимально приближенное к вашей будущей работе, – окончив писанину, Уилл бросил мел в специальное отделение и, отряхивая руки, развернулся к аудитории. – Что касается стрессоустойчивости, мини-Сандерс, – подшутил он надо мной, – права. Вы погружаетесь в стрессовую ситуацию сначала обучения. Это необходимая мера для всех вас. Агент Укуса должен быть готов к любым условиям труда и оставаться спокойным даже в состоянии стресса. Он должен уметь контролировать свои эмоции. И сейчас в возрасте пятнадцати лет, когда у вас гормоны шалят, и нервы на пределе, самое то – сминать вас всех в кучу, чтобы вы учились общаться и работать с теми, кого не переносите, кого хотите, но не можете и прочее. Но и на базе подготовки также будут занятия борьбы с вашими страхами. Например, мисс Сандерс, чего вы боитесь? – всё же не мог он так просто оставить без внимания моё издевательство над ним.