Текст книги "Нора"

Автор книги: Диана Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Диана Палмер
Нора

Глава 1

Девушку звали Элеонор Марлоу, но для друзей и близких она была просто Норой. Родившись в эпоху королевы Виктории в Ричмонде, штат Вирджиния, она получила воспитание, достойное дамы, принадлежащей к высшему обществу. Однако в характере Норы бурлила удивительная для столь благовоспитанной молодой леди страсть к приключениям, часто толкавшая ее на импульсивные, а иногда и безрассудные поступки. Живой и подвижный характер девушки доставлял в прошлом ее родителям многочисленные волнения.

В детстве Нора едва не утонула, катаясь на яхте; а как-то летом, когда ее семья жила в загородном доме в Линчбурне, штат Вирджиния, она сломала руку, упав с дерева, на которое забралась, чтобы понаблюдать за птицами.

Во время учебы в одной из лучших частных школ Нора получала лишь отличные оценки, а позже закончила привилегированный колледж. К двадцати годам девушка стала более уравновешенной и, являясь богатой наследницей, заняла видное положение в обществе.

Закончив образование, Нора много путешествовала по Восточному побережью, по островам Карибского моря, а посетила также Европу. В обществе она считалась широко образованной молодой леди с прекрасными манерами, все восхищались ее страстью к путешествиям и к изучению других стран. Но безрассудная жажда приключений однажды привела к несчастью, случившемуся в Африке.

Путешествуя со своими кузенами и их женами, а также с одним из своих настойчивых поклонников, который сам напросился в поездку, Нора узнала о готовящейся охотничьей экспедиции в Кению и решила принять в ней участие. Одним из членов экспедиции был Теодор Рузвельт, выдвинувший свою кандидатуру на пост вице-президента в предвыборной кампании стремящегося добиться переизбрания на второй срок президента Соединенных Штатов Уильяма Мак-Кинли.

Рузвельт и кузены Норы каждое утро отправлялись на охоту, а женщины оставались в роскошном особняке, ожидая пока их герои не вернутся с трофеями. Поэтому Нора пришла в страшное волнение, когда ей разрешили принять участие в охоте с ночевкой в лагере на берегу реки.

Настойчивый поклонник Норы, Эдвард Саммервиль из Луизианы, был раздражен тем, что все его попытки добиться расположения девушки оказались бесплодными; Нора слыла холодной и неприступной, в то время как Саммервиль имел славу покорителя женских сердец.

Безразличие девушки злило Саммервиля, и он удвоил усилия, стремясь покорить ее. Эти попытки также оказались бесплодными, и, когда на короткое время они с Норой остались на берегу реки одни, Саммервиль повел себя грубо и оскорбительно. Нежеланные и ненужные ей ласки испугали девушку. Вырываясь из объятий мужчины, Нора порвала блузку, а также противомоскитную сетку, защищавшую ее нежную кожу от укусов комаров, тучами роившихся у реки. И пока она добежала до палатки, прикрывая тело, комары успели искусать ее.

Возмущенные поступком Саммервиля кузены Норы сбили его с ног, а затем вышвырнули из лагеря. Прежде чем уехать, незадачливый поклонник обвинил девушку в том, что она сама пыталась завлечь его и поклялся отомстить. Однако все в лагере прекрасно знали, что х Нора и в мыслях такого не держала, просто гордость Саммервиля была уязвлена, и ему хотелось досадить девушке.

Как оказалось впоследствии, угрозы Саммервиля оказались далеко не самым страшным в ее жизни.

Норе и раньше было известно, что укусы москитных комаров могут вызвать опасную для жизни лихорадку, однако пролетели три недели после возвращения из Африки, она не заболела и поэтому успокоилась. Но через месяц у нее поднялся страшный жар, и домашний врач поставил диагноз – малярия. Доктор прописал порошки хинина, чтобы сбить температуру, объяснив, что лекарство поможет только избежать заражения организма, но саму малярию не излечит.

От хинина у Норы начались боли в желудке, а прогноз доктора сильно опечалил ее. Она страшно разгневалась на Саммервиля, своими домогательствами подвергшего ее такому риску. Когда Нора оправилась от приступа болезни и уже выздоравливала, доктор предупредил ее, что вспышки страшного заболевания, которое называют еще «черной лихорадкой» могут повториться, причем совершенно неожиданно, может даже через несколько лет, и будут преследовать ее до самой смерти.

Нора уже почти отказалась от мечты иметь свой дом и семью – она еще ни разу не встретила мужчину, к которому бы ее влекло душой. Но ей очень хотелось иметь детей, а теперь и это казалось невозможным. Как можно родить ребенка, если в любую минуту болезнь, а возможно, и смерть подстерегают ее.

Мечты о приключениях также угасли. Прежде Нора мечтала побывать в Южной Америке и проплыть по Амазонке, а также посетить пирамиды в Египте. Теперь, опасаясь новой вспышки ужасной болезни, девушка избегала риска. Как бы страстно она ни любила путешествия и приключения, здоровье казалось ей более важным. Поэтому в течение следующего года Нора вела спокойную размеренную жизнь, увлеченно рассказывая друзьям, не устававшим восхищаться ее мужеством и выдержкой, о своих приключениях в Африке.

Неизбежно ее подвиги стали преувеличивать, и в обществе Нора приобрела репутацию любительницы приключений. Ей доставляли удовольствие растущие слухи о ее смелости и отваге, хотя это и не совсем соответствовало действительности. Ее превозносили и ставили в пример, как образец эмансипированной женщины, затем стали приглашать на собрания, где требовали предоставления женщинам равных избирательных прав, и на благотворительные вечера с чаепитиями. Нора почивала на лаврах.

И вот теперь она получила приглашение на Запад, в сказочную страну, о которой она так много читала и где всегда мечтала побывать. Эта часть Соединенных Штатов была столь же дикой и экзотичной, как Африка. Прошло несколько месяцев, приступы малярии не повторялись, поэтому Нора была уверена, что ничем не рискует, приняв приглашение. Она получит возможность познакомиться с Диким Западом и, не исключено, что ей представится возможность подстрелить бизона, или же на пустынной дороге встретить бесстрашных разбойников, о которых столько пишут, или собственными глазами увидеть настоящего живого индейца.

Радостно возбужденная, Нора стояла у окна гостиной, задернутого кружевными занавесками, и держала в руках письмо от своей тети Элен. Семья Тремей-нов – дядя Честер, тетя Элен и их дети Колтер и Мелисса – проживала в Восточном Техасе. Тетя писала, что Колтер уехал в экспедицию на Северный Полюс. Мелисса страдала от одиночества – ее лучший друг женился и уехал, чем разбил^девушке сердце. Поэтому тетя Элен просила Нору приехать и провести у них на ранчо несколько недель, надеясь, что это отвлечет Мелли от грустных мыслей.

Однажды Нора ездила на поезде в Калифорнию и видела, какой до сих пор дикой и неосвоенной была территория между Атлантическим и Тихим океанами. Она слышала о техасцах и о ранчо. Все это представлялось ей очень романтичным. Она воображала себе отважных ковбоев, сражающихся с индейцами или друг с другом, спасающих женщин и детей и совершающих немыслимые подвиги. Об этом совсем недавно она читала в романах мистера Бидла. И если она поедет к родственникам на ранчо, то там непременно увидит настоящего ковбоя, а это уже – настоящее приключение, даже если не будет ни львов, ни охоты. Да, она уверена, что это будет замечательное путешествие, и ей представится еще не один случай испытать свое мужество и доказать самой себе, что африканская лихорадка, так долго ограничивавшая ее возможности, тем не менее не сломила ее мужества.

– Что ты решила, дорогая? – спросила свою дочь Синтия Марлоу, листая последний выпуск журнала «Кольер Мэгэзин».

Нора обернулась к матери, тонкая ткань ее голубого кружевного платья изящно заколыхалась. Когда она прикоснулась к большому кружевному банту, украшавшему вырез, пальцы ее дрожали от волнения.

– Тетя Элен пишет очень убедительно, – ответила она. – Да, я очень хочу поехать! Я мечтаю увидеть рыцарей этих бескрайних равнин, о которых столько читала в романах.

Синтия обрадовалась. Она давно уже не видела свою дочь столь увлеченной с тех пор, как та вернулась из злополучного путешествия в Африку. Свет из окна падал на светло-каштановые, отливавшие медью волосы Норы, уложенные в высокую элегантную прическу. В молодости у Синтии был такой же восхитительный цвет волос, который сейчас погасила седина. От Марлоу Нора унаследовала синие глаза, а высокие скулы – от одного из своих французских предков. Девушка была выше матери, элегантна и грациозна, обладала прекрасными манерами и великолепным даром вести непринужденную беседу. Синтия очень гордилась дочерью.

С мужчинами Нора проявляла необычную холодность, особенно после того, как Эдвард Саммервиль напугал своими домогательствами, что послужило причиной перенесенной ею ужасной лихорадки. Ее дочь действительно мечтала о жизни, полной приключений, с грустью думала Синтия, но африканская малярия подрезала ей крылья. Сейчас, когда Норе исполнилось уже двадцать четыре года, она покорно смирилась с участью старой девы.

– А кроме всего прочего, это путешествие на некоторое время избавит тебя от настойчивых попыток твоего отца приглашать в дом молодых мужчин, достойных твоего положения в обществе, – пробормотала Синтия, машинально высказывая свои мысли вслух. Ее муж на самом деле болезненно переживал то, что Нора до сих пор не вышла замуж, и в своем стремлении изменить положение вещей иногда бывал несколько бестактен.

Нора невесело рассмеялась. Любой мужчина только осложнил бы ее жизнь.

– Да, я тоже так думаю, мама. Я распоряжусь, чтобы Ангелина начала упаковывать вещи.

– А я прикажу своему секретарю заказать железнодорожные билеты, – согласилась Синтия. – Я уверена, что ты получишь удовольствие от поездки.

– Я и не сомневаюсь, – весело заметила дочь. – Я давно уже не путешествовала, – по ее лицу пробежала тень при воспоминании о лихорадке. – Но в конце концов, Техас – это не Африка.

Синтия поднялась.

– Моя дорогая, болезнь не должна повториться так быстро. С последнего приступа прошло уже несколько месяцев. Не думай об этом и постарайся не волноваться. Ты ведь будешь не одна, а с семьей Честера и Элен, не так ли? Они позаботятся о тебе.

Нора улыбнулась.

– Конечно, позаботятся. Это будет замечательное приключение, мама.

Нора вспоминала эти слова, стоя на пустынной платформе станции Тайлер в Техасе и ожидая, когда тетя и дядя пришлют за ней коляску. Купе, в котором она ехала, было очень комфортабельным, однако долгое путешествие утомило девушку. Она так устала, что энтузиазм в ней начал понемногу угасать. Норе пришлось признать, что пыльный железнодорожный вокзал совсем не оправдал ее ожиданий. Не было видно ни знаменитых разукрашенных индейцев, ни разбойников в масках, ни живописно одетых ковбоев, гарцующих верхом на жеребцах. Станция напоминала обыкновенный маленький городок у них на Востоке.

Нора почувствовала легкое разочарование. Жаркое техасское солнце припекало, несмотря на широкие поля шляпки. Оглянувшись вокруг, она поискала глазами родственников. Поезд опоздал, поэтому они могли отправиться пообедать или купить что-нибудь в ресторане видневшемся неподалеку.

Взглянув на свои элегантные кожаные чемоданы и сумки, девушка забеспокоилась, как она сможет добраться с вещами до ранчо, если ее никто не встретит. Нора решила, что лето в юго-восточном Техасе гораздо жарче, чем у них в Вирджинии. Она была одета в элегантный дорожный костюм, но платье, казавшееся ей таким удобным, когда она покидала родной дом теперь просто не давало свободно дышать.

В письмах тетя Элен рассказывала ей о Тайлере. Это был маленький городок на юго-востоке Техаса, недалеко от Бомонта. Все местные сплетни здесь вы могли узнать на почте или в аптеке, где торговали также газированной водой, или же из ежедневной газеты «Новости Бомонта», которая сообщала не только о национальных событиях, но писала и об общественной жизни города. На пыльных улицах Тайлера можно было встретить пару небольших черных фордов, принадлежащих наиболее состоятельным семьям, в то время как остальные горожане довольствовались двухместными колясками с откидным верхом, легкими экипажами, а то и просто ездили верхом. Нетрудно было догадаться, что скотоводство оставалось основным занятием местных жителей.

Невдалеке Нора заметила группу мужчин в высоких сапогах, джинсах и широкополых шляпах, но они совсем не были похожи на отважных молодых ковбоев. Большинство из них выглядели сутулыми, сгорбленными и старыми.

Дядя Честер как-то рассказывал Норе, когда они с тетей Элен приезжали к ним в Вирджинию, что в настоящее время большинство ранчо в Техасе принадлежит занимающимся большим бизнесом корпорациям. Даже ранчо дяди Честера было собственностью крупнейшего в Западном Техасе синдиката, а дядя получал зарплату за управление хозяйством. Старые времена, когда процветали такие гигантские империи, как основанное Ричардом Кингом знаменитое Королевское Ранчо, и не менее знаменитое в Западном Техасе обширное владение Брэнта Калхейна, ушли навсегда.

Сейчас деньги вкладывали в нефть и сталь. Рокфеллер и Карнеги осуществляли контроль над этими отраслями промышленности. Дж. П. Морган и Корнелиус Вандербильт контролировали железные дороги, а Генри Форд создавал новую быстрорастущую отрасль – автомобилестроение. Пришла эра новых империй, на этот раз индустриальных, а не сельскохозяйственных. Время скотоводов и ковбоев уходило в прошлое.

Тетя Элен писала, что и в окрестностях Бомонта группа изыскателей бурит скважины в поисках нефти, потому что несколько лет назад кто-то из геологов высказал мнение, что территория вокруг Мексиканского залива, по всей вероятности, расположена на настоящем нефтяном озере. Тетя Элен не верила прогнозам и находила смешным, что нефть могла находиться в земле с такой буйной растительностью.

Задумавшись, Нора рассеянно наблюдала, как удивительно высокий мужчина в кожаных штанах, сапогах и темной широкополой шляпе шел по пыльной улице, направляясь к станции. Ну, наконец-то! Наконец она видит настоящего живого ковбоя! Сердце девушки учащенно забилось, как только она представила, каким отважным и лихим должен быть этот человек. Какой позор, что люди, отважно сражавшиеся с индейцами, с окончанием строительства трансконтинентальной железной дороги, становятся ненужными, их профессия исчезает! Скотоводство перестало приносить большие прибыли. И кто же теперь защитит вдов и сирот от воинственных краснокожих индейцев?!

Нора была так поглощена своими мыслями, окутывая ореолом романтики быстро приближающегося ковбоя, изображая его настоящим героем, что не сразу сообразила, что он направляется именно к ней. Глаза ее удивленно расширились, брови взметнулись вверх, сердце учащенно забилось, а лицо запылало. Слава Богу, что густая вуаль парижской шляпки скрыла румянец.

При ближайшем рассмотрении Нора поняла, что человек, который с первого взгляда показался ей настоящим романтическим героем, мало чем отличается от обыкновенного наемного работника. Ковбои, в конце концов, пасут скот. Внезапно девушка поняла, что захватывающие приключения романтичных ковбоев со страниц дешевых романов сильно отличаются от того, с чем приходится сталкиваться в реальной жизни.

Ковбой, показавшийся ей таким привлекательным и благородным издалека, вблизи совершенно разочаровал ее, почти шокировал. Мужчина оказался небрит и даже грязен. Нору буквально передернуло от отвращения, когда взгляд ее упал на выпачканные кровью старые кожаные штаны, громко хлопающие при каждом шаге. Шпоры на сапогах негромко бренчали, а сами сапоги с загнутыми кверху носками были испачканы лепешками чего-то, что явно и определенно не было просто грязью. Если подобный тип попытается спасти вдову или сироту от внезапно возникшей опасности то, скорее всего, те в страхе бросятся бежать от своего спасителя со всех ног.

Мужчина был одет в ковбойскую клетчатую рубашку, потемневшую и прилипшую от пота, которая совершенно неприлично обтягивала сильное мускулистое тело. В расстегнутой на груди вороте рубашки были видны густые черные волосы.

Нора крепко сжала в руках сумочку, стараясь сохранять выдержку и спокойствие. Как ни удивительно, к своему стыду она почувствовала физическое влечение к этому человеку, который был таким… нецивилизованным и которого нужно было бы предварительно отмыть. «Да и не обычным щелочным мылом, – язвительно подумала девушка. – Этого типа нужно несколько дней кипятить в отбеливающих средствах…»

Бросив на Нору быстрый сердитый взгляд, незнакомец заметил, что она подавила улыбку. У него были иссиня-черные прямые волосы, влажными прядями спадавшие на лоб. Капли пота усеивали его суровое запыленное лицо. Узкие, глубоко посаженные глаза прятались в тени широкополой шляпы. Густые темные брови, прямой нос, высокие скулы и крупный рот с резко очерченными губами завершали облик незнакомца, а выступающий, вздернутый вверх подбородок придавал его лицу властное выражение.

– Мисс Марлоу? – обратился он к Норе с протяжным техасским акцентом, явно не собираясь отвечать на ее улыбку.

С глубоким вздохом девушка оглядела совершенно безлюдную платформу.

– В самом деле, сэр, кем же еще я могу быть, если никого больше здесь нет?

Ковбой молча смотрел на нее, как будто не мог решить, как вести себя, словно не совсем понимая девушку. Нора решила прийти ему на помощь.

– У вас в Техасе очень жарко, – сказала она. – Мне хотелось бы как можно быстрее добраться до ранчо. Я не привыкла к такому зною и… хм… к таким неприятным запахам, – добавила она, невольно поморщив нос.

Казалось, незнакомцу стоило большого труда не ответить резкостью, но он не произнес ни слова. Одного взгляда на эту аристократку с Восточного побережья ему было достаточно, чтобы понять, что у нее слишком много денег, но мало чувств и понимания. Но то, что слова приезжей дамы оскорбили его, страшно удивило мужчину.

Однако он ничего не сказал, и лишь слегка повернув голову, посмотрел на ее многочисленные чемоданы.

– Вы что, переезжаете сюда насовсем? – протянул ковбой, по-южному растягивая слова.

Нора удивленно распахнула глаза.

– Я взяла с собой лишь самое необходимое, – холодно проговорила она, не привыкшая к подобным вопросам со стороны слуг.

Мужчина громко вздохнул.

– Хорошо, что я приехал на повозке. Но мне было поручено закупить необходимую провизию, повозка почти полная, и ваш багаж может вывалиться.

Нора перекинула сумочку через руку, заставив себя подавить улыбку.

– Если это так, то вы можете бежать рядом с повозкой и нести непоместившиеся вещи на голове. В Африке так поступают во время охоты, – любезно подсказала она. – Я знаю, так как сама была там.

– Вам приходилось бежать рядом с повозкой и нести багаж на голове? – недоверчиво переспросил ковбой.

– Ну что вы, конечно, нет! Я имела в виду, что принимала участие в охоте.

Мужчина недоверчиво поджал губы, уперся руками в бока и с удивлением посмотрел в высокомерное лицо девушки.

– Вы участвовали в охоте? В Африке? Такое хрупкое создание? Разве это возможно? – Он насмешливо рассматривал ее безупречно сшитый костюм и бархатную шляпку. – Я думаю, с меня достаточно ваших россказней. Я все понял, – он направился в ту сторону, где неподалеку стояла повозка, запряженная ухоженной лошадью.

Нора смотрела вслед ковбою, и ее обуревали противоречивые чувства. Все мужчины, которых она когда-либо знала, были с ней вежливы и предупредительны. Этот же человек непредсказуем, от него можно ожидать чего угодно. Он даже не посчитал нужным выбирать слова, разговаривая с дамой. Чувство собственного достоинства не позволило девушке выдать бушующий в ней гнев. Этот тип был слишком высокого мнения о себе, будучи так отвратителен и неопрятен. Он даже не снял шляпу при встрече, даже не снизошел, чтобы вежливо поднести к шляпе руку. Нора привыкла, что в ее присутствии мужчины неизменно делали и то, и другое, и даже целовали ей руку на европейский манер.

«Я слишком строга и требовательна, – сказала она себе. – Здесь – Запад, а у этого бедняги, пожалуй, никогда не было возможности научиться вести себя в обществе». Нора решила, что должна относиться к нему так же, как к тем носильщикам в Африке, которых упомянула в разговоре. Это были добрые, но необразованные люди, чьей участью оставалось прислуживать другим за мизерную плату. Девушка попыталась представить себе этого наглого ковбоя в набедренной повязке, и в очередной раз едва сумела подавить приступ смеха.

Нора терпеливо ждала, пока ее благодетель подогнал тяжело нагруженную повозку, привязал лошадь к столбу и принялся укладывать ее вещи со страдальческим выражением лица, всем своим видом показывая, какое необыкновенное смирение он проявляет. Девушка стояла у повозки, не зная, что ей делать. Она думала, что, возможно, должна быть благодарна за то, что незнакомец не предложил ей устраиваться среди багажа. Но ее ожидания, что ковбой предложит ей помочь взобраться на козлы, были напрасны. Каково было удивление Норы, когда она увидела, что он уже устроился на месте кучера и нетерпеливо натянул вожжи сильными руками.

– Кажется, вы очень торопились на ранчо? – многозначительно спросил он, сдвинув назад шляпу и пронзив девушку взглядом глаз, каких она еще никогда не видела. Неожиданно светлые на темном загорелом лице глаза эти были серого, почти серебристого цвета, а взгляд их пронзителен и вместе с тем скрывающий что-то необъяснимое.

– Как удачно, что я занималась спортом, – заметила Нора с высокомерной улыбкой, ступила ногой на узкую втулку колеса и грациозно вспрыгнула на широкое сидение. К несчастью, она не рассчитала расстояние и, проскочив свое место, уткнулась лицом в кожаные штаны ковбоя. От резкого запаха у нее едва не закружилась голова; грудью Нора почувствовала мускулистые крепкие бедра мужчины. Сердце ее бешено застучало.

Прежде чем девушка осознала интимность этого случайного прикосновения, сильными руками ковбой приподнял ее и посадил на место.

– Вот теперь все в порядке, – сурово проговорил он. – Я прекрасно знаю, что представляете из себя вы, городские избалованные дамочки. Я – не тот человек, которому можно легко вскружить голову и хочу, чтобы вы это знали.

Нора и без того была сильно смущена своей неловкостью, а ковбой еще навешивал на нее ярлык женщины легкого поведения. Рукой, которая ужасно, отвратительно пахла, испачканная сапогами этого неряхи, девушка поправила сбившуюся набок шляпку. Должно быть, она случайно коснулась обшлага его джинсов.

– О, Боже! Какой ужас! – возмутилась Нора. Быстро достав носовой платок, она начала отчаянно тереть перчатку, пытаясь избавиться от отвратительного запаха. – От меня пахнет, как из хлева!

Прищурившись, ковбой посмотрел на нее, потом ударил лошадь вожжами, и повозка тронулась с места. Усмехаясь, незнакомец заговорил с нарочито преувеличенным западнотехасским акцентом, сильно растягивая гласные звуки. Он решил подыграть создавшемуся у изнеженной аристократки представлению о нем, как о неотесанном грубом скотоводе.

– А что еще вы хотите от человека, который работает, не разгибая спины? – подчеркнуто вежливым голосом спросил он у Норы. – Впрочем, хочу вас заверить, что другой жизни для себя я не представляю. Нет ничего лучше, чем жить совершенно свободно. Ковбою нет нужды мыться чаще, чем раз в месяц, ему не нужно наряжаться или учиться светским манерам. Он свободен и независим – только он и его лошадь под бескрайним небом Запада; он может напиваться и развлекаться с женщинами легкого поведения каждый уик-энд! Вот такую свободную жизнь я люблю! – горячо воскликнул незнакомец.

Романтические представления Норы об отважных ковбоях стремительно менялись. Когда повозка выехала из города на разбитую проселочную дорогу, она все еще продолжала тереть платком перчатку, уже почти смирившись с тем, что, скорее всего, эти прекрасные серые перчатки из лайки придется выбросить. От ужасного запаха избавиться невозможно.

В начале недели прошли дожди, и на дороге образовались глубокие колеи. Повозку сильно трясло на выбоинах.

– Вы не очень разговорчивы, не так ли? – попробовал продолжить разговор ковбой. – Я слышал, что женщины с Восточного побережья умны и образованы, – примирительно добавил он, стараясь как можно правдоподобнее изображать из себя грубую деревенщину.

Задумавшись, Нора не заметила, что он разыгрывает ее.

– Если бы я была умна, – резко ответила она, с возмущением взглянув на спутника, – я никогда не уехала бы из Вирджинии. – Она отчаянно пыталась стереть с подола юбки пятно. – О Боже, что подумает тетя Элен?!

Ковбой медленно повернулся к ней и озорно расхохотался.

– Ну, возможно, она подумает, что по дороге на ранчо я начал ухаживать за вами, и мы влюбились друг в друга.

Ледяное выражение лица Норы было столь угрожающим, что другой, менее смелый человек бросился бы бежать от нее со всех ног.

– Влюбилась? В вас?! Сэр, да я скорее поцеловала бы… шахтера! Нет, этого не достаточно, даже шахтеры не пахнут так отвратительно. Я скорее поцеловалась бы с питающимся падалью сарычем!

Мужчина слегка тронул лошадь вожжами, когда она замедлила ход, оказавшись в тени аллеи, и усмехнулся.

– Сарычи – очень полезные здесь птицы. Поедая падаль, они очищают местность и спасают вас от неприятных запахов, мешающих вести утонченную жизнь.

Неприкрытый сарказм брошенного в ее адрес замечания поразил Нору, и она внимательно взглянула на ковбоя, который, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Вы чрезвычайно умны для наемного работника, – возмущенно бросила Нора.

Мужчина не ответил. То, что молодая леди разговаривает с ним свысока, считая себя намного выше по социальному положению, раздражало ковбоя. Приезжая дама постоянно пыталась подчеркнуть, что он всего лишь обыкновенный слуга, в то время как она – великосветекая леди. Ему хотелось расхохотаться.

Так и не сумев отчистить пятно с перчатки, Нора оставила это занятие и принялась обмахиваться красочным картонным веером, который купила у проводника в поезде. Стоял конец августа, и зной казался невыносимым. Легкий ветерок изредка долетал с залива, Норе хотелось, чтобы он дул сильнее. У них дома подобная жара вызывала страшные, разрушительные штормы. Год назад пронесшийся по Восточному побережью ураган унес жизнь одного из ее кузенов. До сих пор у Норы случались мучительные ночные кошмары, ей грезились огромные волны, обрушивающиеся на берег.

Жара измучила девушку, она вся была мокрой от пота. Корсет, надетый под костюмом, не давал свободно дышать.

Однако Нора должна была признать, что ее спутнику было не легче – его тонкая клетчатая рубашка насквозь промокла. Девушка снова поймала себя на том, что взгляд ее постоянно останавливается на мускулистых сильных руках ковбоя и на его покрытой густыми волосами груди. Ей приходилось видеть мужчин низкого происхождения и с оголенным торсом, но представить себе джентльмена в подобном виде она не могла. Хотя этот человек – совсем не джентльмен. Было совершенно непостижимо, как удалось этому простому работнику разбудить в ней чувства, которые она никогда не испытывала ни к одному мужчине своего круга. Нора считала себя неспособной к физическому влечению. Почему же она тогда так нервничает рядом с этим работником?!

Тонкой изящной рукой она нервно сжимала небольшой веер, на котором были изображены библейские сцены, пытаясь унять дрожь.

– Вы работаете у моего дяди Честера, не так ли? – спросила девушка, решив завязать беседу.

– Угу.

Нора подождала, но больше не услышала ни слова.

– И чем же вы занимаетесь? – продолжила она, очень надеясь, что ее странный спутник выполняет какую-нибудь достаточно сложную работу, а не просто пасет скот.

Ковбой резко повернулся к девушке. В тени широких полей шляпы его глаза сверкали как бриллианты.

– Разумеется, я – ковбой. Я ухаживаю за скотом. Вы, вероятно заметили, что мои сапоги испачканы… – здесь он четко произнес жаргонное словечко, которое обозначало то, что прилипло к его сапогам. Это было сказано, без сомнения, намеренно, с ударением на последнем слове. А еще более оскорбительным было то, что при этом мужчина засмеялся.

Ответ спутника заставил девушку покраснеть. Ей захотелось ударить наглого ковбоя, но сделать этого она не могла. Нора не собиралась позволить грубому рабочему вывести ее из себя, чего тот, судя по всему, добивался. Она считала ниже своего достоинства выразить гнев из-за нарушения правил приличия человеком, который явно не имеет о них никакого представления. Девушка посмотрела на спутника отсутствующим взглядом и слегка пожала плечами, как будто его слова не имели к ней никакого отношения. Все свое внимание она сосредоточила на окружающем ландшафте, словно ничего не слышала.

Однажды Нора уже проезжала по Техасу на поезде, но ни разу не останавливалась здесь. Ее поразило то, как сильно отличаются климат и растительность на Востоке и на Западе страны. В отличии от пустыни с громадными кактусами, здесь цвели магнолии, буйно рос кизил, и высились сосновые рощи; несмотря на конец лета трава была ярко-зеленой. На огражденных длинными белыми заборами или столбами с колючей проволокой пастбищах паслись тучные стада. На линии горизонта небо сливалось с землей, кругом простиралась равнина без гор и холмов. Легкие клубы испаряющейся воды поднимались над прудами и небольшими озерами, куда скот водили на водопой.

На территории ранчо Тремейнов, как писала тетя Элен, параллельно друг другу протекали две реки. Этим, возможно, и объяснялась буйная растительность.

– Здесь очень красиво, – задумчиво проговорила девушка. – Гораздо красивее, чем на Востоке.

Ковбой бросил на Нору внимательный взгляд.

– Вы, жители Восточных штатов, – насмешливо заметил он, – считаете, что только зеленый ландшафт можно назвать красивым.

– Разумеется, – с уверенностью ответила Нора, глядя на четкий профиль спутника. – Разве может быть красивой пустыня?

Изучающе прищурившись, ковбой повернулся к девушке.

– Да, конечно. Для такого тепличного цветка, как вы, пустыня представляется ужасным местом.

Нора гневно взглянула на спутника.

– Я совсем не тепличное растение. Я принимала участие в охоте на львов и тигров в Африке! – Она решила несколько приукрасить тот единственный день, который провела в охотничьем лагере. – И…

– Тем не менее в пустыне Техаса вы не смогли бы провести больше одной ночи, – прервал ее мужчина. – Обнаружив один раз в своей постели гремучую змею, вы не появились бы в пустыне до следующей зимы.

Нору передернуло от одного только упоминания о гремучих змеях. Об этих отвратительных созданиях она тоже читала в романах мистера Бидла.