Текст книги "Робин Гуд против шерифа"

Автор книги: Диана Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

К полуночи пиршественная зала Ноттингемского замка представляла собой еще не самое худшее зрелище из тех, какие можно было наблюдать во всех больших замках Англии, когда их навещал сам король. Прошло уже два часа с той поры, как гости, сытые и пьяные, начали расходиться. А те, кто еще оставался в зале, были неотъемлемой частью чудовищного развала и разгрома, которыми обычно заканчивались подобные пиры. Благо, король английский Джон почти никогда не досиживал до конца таких мероприятий: у него было достаточно слабое здоровье.

В дальнем углу огромной залы, за одним из крайних столов из тяжелого норвежского дуба расположились двое запоздалых собеседников. В одном из них, обладателе небольшой квадратной головы с зачесанными на лоб длинными светлыми волосами, глядевшем своими колючими хитрыми глазками прямо в рот своему собеседнику, без труда можно было узнать шерифа Реджинальда. Второй – пучеглазый, похожий на приплюснутую к морскому дну глубоководную рыбину – был Таумент.

– Но где гарантии, что этот лесной разбойник заставит плясать тупоголового Торстведта под свою дуду? Ты сам знаешь, норвежец не так уж прост, и прошибить его ледяную волю что силой, что хитростью – вовсе нелегко. Даже если Робин Гуд убедит норвежца выполнить наши условия, Торстведт все равно так просто не откажется от своей доли в нашем тайном предприятии, – Таумент прищелкнул языком. – Да, тут можно ожидать самого непредвиденного поворота событий.

Тут словно какая-то мышь царапнула его изнутри – Таумент отбросил в сторону кусок дичи и быстро стал поглаживать жирный подбородок.

– То есть какого-такого поворота? – проницательный Реджинальд сосредоточил острый взгляд на лице собеседника.

Таумент действительно казался несколько озабоченным. Более того, он словно чего-то испугался.

– Сейчас, наверное, уже за полночь, – стал рассуждать лондонский делец, словно сам с собою. – Если наши условия все-таки не будут выполнены, то на закате завтрашнего дня мы, разумеется, казним пленников. В том числе и датчанина. Тянуть нам незачем. Но что, если…

Шериф внимательно следил за ходом мысли Таумента. Ему казалось, что и сам он начинает понимать, с какой стороны тот увидел опасность. Однако через мгновение Реджинальд уже громко смеялся.

– Ты испугался шайки лесных оборванцев? Но не волнуйся, я уже обо всем позаботился. Караулы усилены, а в западной башне я удвоил охрану.

Но в своих недобрых предположениях прозорливый Таумент пошел еще дальше.

– Но что, если, – продолжал он в прежнем духе, – что, если Торстведту удастся подбить своих мордоворотов, которые кутят сейчас в восточном предместье. Тех самых, которые увязались вслед за моими ребятами из Бристоля. А бойцы-то у него – дай бог, не хуже бристольцев.

Шерифа слегка перекосило. Он быстро смекнул, какое расстояние от Селькиркского леса, где, по его предположению, находился Торстведт до Ноттингемского предместья.

– Я сейчас же распоряжусь дать тройную охрану еще и на восточную сторону, – резво отозвался шериф. Таумент громко причмокнул и заулыбался.

– Что тебя так развеселило? – удивился Реджинальд.

– Хорошее винцо, – Таумент поставил кубок на место. – А ты, я вижу, взбудоражен. Шайка разбойников, двадцать пьяных скандинавов – разница-то какая? Неужели они могут представлять серьезную опасность для неприступного Ноттингема с его опытнейшим шерифом?

– Разумеется, нет, – проглотил язвительный намек Реджинальд. – Так я распоряжусь об укреплении Восточной стены?

Шериф встал и начал пробираться через пиршественную залу. Ее центральная часть была перегорожена длинными столами с многочисленными яствами, рогами и кубками, многие из которых были перевернуты, некоторые – осушены лишь наполовину, другие – сброшены на и без того нечистый пол. За столами, полусидя-полулежа, располагались несколько смертельно пьяных рыцарей.

Торопливо пробегая мимо столов, Реджинальд недовольно пнул ногой одного из кутил. Тот хотел было поднять тяжелую, давно уже ничего не соображающую голову, но не смог и ограничился лишь невнятными проклятиями в адрес то ли папы римского, то ли самого дьявола. Шерифу вдруг представилась весьма неприятная картина неожиданного нападения на Ноттингем с обеих сторон. В его памяти еще были свежи события десятилетней давности, когда Ноттингемская крепость, не без иронии названная Таументом неприступной, пала под натиском повстанцев, которыми руководил все тот же Робин из Локсли.

«Нет, – подумал шериф уже при выходе из залы, – тогда-то все было совсем иначе. Моей вины в том позорном поражении не было. Изменница фортуна стала тогда на сторону Робина. Огромная масса недовольных крестьян по первому свисту этого браконьера поднялась на осаду городских стен. А теперь Робин уже далеко не тот шустрый малый, который своей заговоренной стрелой сбивал муху на лету».

Вспомнив, как изменился Робин за эти десять лет, шериф ощутил даже некоторое удовольствие, забыв о том, что и сам он, бывший когда-то далеко не последним воином, теперь утратил былую верность движений и, уж тем паче, отвагу.

Но все это не могло ускользнуть от Таумента, который пристальным взглядом оценивал своего давнего подопечного.

«Ведь Реджинальд очень неглуп и абсолютно бесчестен, – холодно размышлял Таумент, снова вспомнив о фазаньем крыле. – А эти качества, счастливо сочетаясь в одном человеке, могут повести его ох как высоко и, однако же, Реджинальд никогда не сможет охотиться на королевских оленей. Все, на что он способен, – это убивать фазанов и рябчиков в своем ноттингемском лесу».

В этот момент в залу вбежал запыхавшийся вестовой от Северных ворот. Шериф резко обернулся, почувствовав неладное.

– Через стену пробрались люди. Один караульный убит, один ранен. Сколько людей – неизвестно, судя по всему, не меньше десятка.

Реджинальд мгновенно помрачнел. Самые дрянные его предчувствия, судя по всему, начинали оправдываться. Но моментально овладев собой, он скомандовал:

– К Северным воротам сейчас же привести из города пятьдесят лучников и не меньше двадцати конных. Труби за Коррнеллом. Сейчас же!

Вестовой тут же скрылся. Шериф почувствовал на затылке знакомый давящий взгляд. Обернувшись, он увидел Таумента, лицо которого было искажено не то яростью, не то тревогой.

В эту ночь король Джон долго не мог уснуть. Его давняя привычка спать пару часиков после плотного обеда сыграла с ним злую шутку. Джон страдал. Страдал из-за того, что ни дел, ни забот в это послеполуночное время у него, собственно, и не было. Услышанные накануне слова и даже целые предложения вертелись у него в голове, и отогнать их не было никакой возможности. Король вставал, резко отбрасывая толстое одеяло, набитое гагажьим пухом. Таким же резким движением он пытался убить назойливого комара, пренебрегающего какими бы то ни было иерархическими устоями, одевал легкие соломенные сандалии и подбегал к небольшому полукруглому окну своей опочивальни. Густой аромат замковых лип неприятно бодрил его, а мелкий неразборчивый дождик еще более усиливал возбуждение царственной особы.

«Вот Ричард, он был настоящим щеголем, королем из королей. Как ни верти, но это надо признать. И судьба у него сложилась не в пример моей: настоящий коронованный рыцарь. Да и окружение у него было совсем другое, не то что эти недомерки. Абсолютно не понимают, как управлять моей Англией. Закрыть окно или нет? Если закрою, может быть, этот дурацкий запах не так сильно будет ударять в нос. Но с другой стороны – будет душно… А я одеяло уберу к чертовой матери. Да, абсолютно не умеют управлять. Кругом одни идиоты, и только я… – он вдруг понял, что стоит перед высоким шерифским зеркалом в раме из темного резного дуба, – и только я… О, черт, завтра опять буду вялый».

Джон медленно вернулся в постель. «Эх, если бы это дельце с Торстведтом выгорело, если бы он не был таким идиотом». Джон размышлял, смотря в открытое окно и накрываясь одеялом. «Проголодавшаяся казна могла бы хоть немножко подкрепиться».

Резкий стук деревянной ставни испугал короля. Ночной ветерок захлопнул окно спальни. Раздраженно чертыхнувшись, Джон отбросил на пол ни в чем не повинное одеяло.

Впрочем, все эти ночные кошмары длились не более получаса. К тому моменту, когда над северной, а затем и западной и восточной стенами Ноттингема засигналили тревожные рожки, король Англии Иоанн Безземельный уже спал крепким, детским сном. И снилось ему, что вся Англия загорелась ярким пламенем крестьянских бунтов и восстаний, что все окружавшие его лицемеры и расхитители предали его и перешли в стан неприятеля и, наконец, что сам он, Джон, король английский, призвал к ответу отбившуюся от рук Англию, а затем – Германию, после – Саксонию, а также Швейцарию… Италию… Испанию… Кордобский халифат… Оманский султанат…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К тому времени, как Иоанн Безземельный видел эти прекрасные сны, Робин и его друзья направлялись к Западной башне, где томились в неизвестности их товарищи. Два десятка всадников всего через несколько минут после сигналов рога уже ворвались внутрь замка через Северные ворота. К ним присоединился добрый десяток кое-как проспавшихся рыцарей из пиршественной залы. Все вместе они носились по узеньким улочкам внутреннего города, создавая невообразимую сутолоку и тревожный гам. В одночасье спокойно пребывавшие в своих домах горожане лишились сна; некоторые из них, самые любознательные, высунули свои носы на улицу, где взбудораженные всадники искали бесследно растворившийся в хитросплетениях ноттингемских улиц и улочек отряд Робина.

Теперь в небольшом домике плотника Джохана, в котором уговорено было собраться после преодоления крепостной стены, можно было не опасаться привлечь чье-то внимание и зажечь лучину. Впрочем, большая часть лучников уже покинула этот дом, в котором укрывалась последние полчаса. Вместе с Джоханом остались только двое гостей.

А как же Саланка? – спросите вы. Поспешим успокоить досужего читателя: сарацин не погиб, упав с крепостной стены. Одним из гостей плотника был молодой Чарли, горячо порывавшийся проследовать с Робином к Западной башне. Вторым был Саланка, уже пришедший в себя и также порывавшийся прийти на помощь Робину. Но сил у него, потерявшего изрядное количество крови, было маловато. Поэтому командир отряда приказал другу остаться и передохнуть хотя бы два-три часа.

Саланка с грустью смотрел на покидавшего гостеприимный дом Робина.

– Я уже дважды за один день играл наперегонки со смертью. Боюсь, что в третий раз мне не увернуться – твой Саланка совсем уже не тот боец, что прежде.

Робин улыбнулся. Глянул на Джохана, вышедшего проводить гостей во двор, и, наклонившись к Саланке, тихонько сказал:

– Только ему не говори. Плотник страшно гордится тем, что в его доме остановился такой доблестный мусульманский воин, неустрашимый сарацин. Тот самый, который совсем ничего не боялся. Мы будем здесь через три часа. Если нет… Чарли, ты знаешь крик ястреба.

Робин, обняв раненого товарища за голову и прижавшись на миг щекой к его жесткой, колючей, словно проволока, бороде, поднялся и отправился во двор к поджидавшим его лучникам. Раненый сарацин был предоставлен хлопотам хозяйки дома – миловидной плотницкой жены Бекки.

Как же все-таки сарацину удалось спастись, когда, казалось, он неминуемо должен был перебить себе все кости и свернуть шею во время падения с натянутой между крепостной стеной и крышей соседнего здания веревки? Спасло Саланку то, что путь отряда лазутчиков проходил не через простое здание, а через хранилище. Непрестанно сборщики налогов свозили сюда продукты, зерно, всевозможную живность, для которой рядом были сооружены специальные загоны.

Саланка сорвался с каната и, проломив чересчур легкую крышу навеса, попал как раз в кучу таких мешков с рожью и ячменем. Буквально через несколько секунд после более чем удачного падения сарацин очнулся от того, что его лицо облизывала предобро-душная облезлая шавка, которых всегда полно в подобных местах. «Собака. Нечистое животное. Совсем я пропал», – подумал пришедший в себя сарацин. Он попытался отмахнуться от столь навязчивого знакомства, но, забывшись, сделал это простреленной правой рукой и в тот же миг застонал от адской боли. Подоспевшие товарищи доволокли его узенькими запутанными улочками до дома Джохана и лишь недавно высвободили стрелу, но боль была настолько острой, что на самом деле сарацин едва мог разговаривать. При этом, когда Бекки всерьез занялась его раной, Саланка умудрялся еще позубоскались и полюбезничать с этой весьма милой женщиной.

Тем временем отряд под управлением Робина продвигался по улицам взбудораженного города. Младший сын Джохана, Майкл провел лучников одному ему ведомыми закоулочками и сквозными проходами, в которые конному никак было не затесаться. Так, незамеченными, они добрались до самой площади, расположившейся перед освещенной тревожным светом факелов Западной башней.

Робин медлил. Он мог оказаться здесь, на площади, еще с полчаса тому назад, если бы не стал заходить к плотнику и пережидать первую волну тревоги в городе. На что же он надеялся? Дело в том, что Робин знал: по случаю приезда короля шериф наверняка удвоит охрану в городе. Поэтому не имело значения, когда предпринять решающий удар. А теперь, когда весь город взбудоражен, приблизиться к стенам башни было легче. По улицам сновали небольшие группы гарнизонных солдат, и отряд Робина вполне мог сойти за одну из них.

Мелкий прохладный дождь тем временем все усиливался, грозя перерасти в настоящий июльский ливень. Земля под ногами постепенно превращалась в грязь, перемешанную с клочьями травы. Мокрые наполовину от пота, наполовину от дождя лица бойцов Робина были полны решимости. Робин быстро достал из-за плеч лук и, молниеносно заложив здоровенную стрелу йомена, послал ее в черное зарешеченное окошко Западной башни. Туда, где, по расчету Джохана, должны были находиться пленники. Тонким шпагатом к стреле было привязано четыре прочных стальных лезвия. Удача была на стороне Робина. В мгновение ока пятеро пленников услышали, как над их головами просвистела верная хозяину стрела. Ударившись о противоположную каменную стену, она отлетела прямо к ногам Гэкхема.

Конечно, Робин не мог быть уверен, что он не ошибся, но через несколько мгновений из третьего этажа башни донесся протяжный, хотя и негромкий звук, походивший на звук охотничьего рога. Это Гэкхем давал условный знак. Это настолько взбодрило и укрепило дух Робина и его воинов, что они, словно на крыльях, растянувшись цепью, подлетели к темно-серой громаде замковой башни. Разбойничий праздник начался.

Боллок и Малыш Сью забросили по железному крюку с привязанными к ним веревками на стену и в мгновение ока были уже на стенах с обеих сторон башни. Четверо товарищей, оставшихся внизу, должны были прикрывать их своими стрелами. Они были самыми меткими стрелками в отряде. Робин оставил на время свой безотказный упругий лук, выхватил из-за голенищ два тонких ножа и устремился к середине башенной стены. Он рисковал больше остальных. На центральную галерею бесполезно было забрасывать крюк – его бы тотчас заметили. Но именно так можно было быстро добраться к двери темницы, в которой находились его товарищи.

Удар за ударом, вонзая в расщелины стены свои клинки, Робин уверенно поднимался все выше и выше. Еще трое лазутчиков, подбежав к башне, расположились спиной к ней с натянутыми луками. Они тоже защищали взбиравшихся на башню.

Первым достиг цели малыш Сью. Но когда ему оставалось всего на полкорпуса подняться вверх, двое стражников обнаружили непрошеного гостя. Подавая сигнал всем остальным, они бросились к краю стены и, если бы не опыт и ловкость маленького Сью, он наверняка бы был убит. Один из стражников схватился за крюк, пытаясь открепить его от каменного выступа, а второй, перегнувшись через один из зубцов стены, едва не снес голову отважному лазутчику.

Сью удалось отклониться от удара и перехватить на лету руку стражника с занесенным мечом. Он железным рывком сдернул противника со стены. Теперь у него оставалось не более трех секунд для того, чтобы забраться на стену, но и этого времени было слишком мало. Второму стражнику уже почти удалось высвободить крюк из зазора меж камнями, и теперь уже от Сью мало что могло зависеть.

Но не для того оставшийся внизу Билли-крепыш с четырех лет учился стрелять из лука, чтобы теперь промахнуться. Его стрела хищной орлицей впилась в бок нагнувшегося стражника, тотчас опрокинув того со стены.

Сью уже спрыгивал с тяжелого крепостного выступа на пол левого коридора, когда ему навстречу бежали трое солдат с длинными секирами и один арбалетчик. Недолго думая, Сью выхватил лук и выстрелил в бежавшего поотдаль арбалетчика прежде, чем тот успел пустить стрелу. «А от вас, милые мои, я уж как-нибудь отобьюсь», – подумал Малыш, глядя прямо в полусонные глаза приближавшихся к нему пехотинцев, взбудораженных начавшимся в башне переполохом.

А тем временем на правой стороне башни события приняли еще более жаркий характер. Здоровяка Боллока, который был раза в полтора тяжелее малыша Сью, также заметили стражники. Недолго думая, они сбросили на голову неожиданному гостю первое что попалось им под руки. А под руки им попался увесистый бочонок с пивом, которое уже день простояло на жаре, а потому слегка подкисло и не соблазняло больше привередливых замковых стражей. К счастью для Боллока, бочонок все-таки был неполный. Но и этого хватило, чтобы не на шутку разозлить старого браконьера.

Оказавшись облитым с ног до головы теплым, липким и, что самое гадкое, несвежим пивом (а это Боллок понял в тот же миг), лесной богатырь издал едва ли не буйволиный рев, от которого трое стражников просто-напросто отпрянули назад. Когда они осмелились вернуться к стене и снова попробовать перерубить веревку, на их головы опустилась увесистая палица Боллока.

Но что-то нужно было делать с третьим стражником, готовым уже перерубить веревку, на которой между небом и землей болтался лесной разбойник. Боллок заскрежетал зубами, почувствовав, что еще мгновение – и он будет с переломанным хребтом валяться на мокрых камнях предзамковой площади. Так бы оно и произошло, не зацепись он вовремя самыми кончиками своих крепких пальцев за едва выступающий среди других камень. В тот момент, когда стражник перерубил канат, Боллок повис на отвесной стене, лишенный возможности передвигаться как вверх, так и вниз. Теперь он был абсолютно беззащитен.

А сверху уже мелькнули еще двое противников, один из которых краем глаза приметил и Робина, который с невероятными усилиями все-таки заканчивал свое восхождение. Первая стая неприятельских стрел взметнулась над замковой стеной. Но Робин уже был наверху и, обнажив меч, двинулся на неприятелей. Ему пришлось на ходу несколько изменить свой план и поспешить вначале на выручку беспомощно повисшему на стене Боллоку.

Справиться с двумя стражниками, подбежавшими на подмогу, не составило для Робина особого труда. А вот третий, который едва не отправил бедного Боллока на тот свет, подхватил алебарду и едва не отсек Робину руку, когда тот пытался поднять щит одного из пораженных противников. Локоть правой руки Робина обагрился горячей кровью, но рана была легкой.

Робин тут же бросился на землю и, подкатившись к противнику, сбил его с ног. Стражник, ошеломленный таким маневром, вмиг оказался лежащим на спине. Быстро оглушив упавшего, Робин выхватил алебарду и через какое-то время Боллок, крепко схватившись за ее край, уже поднимался по стене. Вскоре они двигались к центральному коридору, который выводил прямо к входу в тюремные помещения.

В левом крыле Малыш Сью, отчаянно орудуя своим коротким кинжалом, пытался отбиться от трех секир, направленных на него. Иногда острые лезвия пролетали перед самым его носом, но так и не достигали цели. Постепенно противникам удалось прижать Сью к стене и окружить с трех сторон. Положение было почти безвыходное, но и здесь товарищеская помощь лесных разбойников оказалась как нельзя кстати. Билли-крепыш, успевший уже подняться вслед за Сью по веревочному пути, атаковал сзади окруживших Сью-браконьера стражников. Увидав это, Сью заметно повеселел. Одна из секир тотчас хрустнула, разрубленная хлестким ударом меча. Билли бросился на второго стражника, который, как и первый, не сразу понял, в чем дело. А сам Сью, увернувшись от очередного удара, свободной рукой вцепился в горло нападавшего и моментально поразил его кинжалом.

Стражник, с которым схватился Билли, был, не в пример остальным, весьма крепким малым, и теперь уже самому Билли понадобилась помощь друга. Потеряв меч, Билли оказался придавленным к земле массивной тушей противника. Недолго думая, Сью резким ударом рукояти кинжала по затылку обездвижил нападавшего. Третьего стражника словно ветром сдуло. Не теряя времени, воины устремились к центральной галерее, туда же, куда и Робин с Боллоком.