Текст книги "Агентство постыдных услуг (СИ)"
Автор книги: Диана Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Идеальное лицо шэ-арца не было больше бесстрастным и отстранённым. По мере того, как я говорила, брови его ползли вверх, глаза расширялись, а губы поджимались, словно с трудом сдерживает смех.
Всё же не сдержал.
Когда я закончила говорить, он какое-то время смотрел на меня, словно я только с луны свалилась, а потом, запрокинув голову, расхохотался.
Смеялся захватчик долго и с удовольствием.
И едва уловимые ноты ярости, клокочущие в этом пугающем смехе не сулили мне ничего хорошего.
Что ж. Смейся, шэ-арец. Смейся. Об одном прошу: не забудь, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
Глава 7. Рагхар Шэарран
Найти её было охренеть, как сложно.
В мою память, казалось, навеки врезался её силуэт в круге света. Юная, хрупкая, но с пышными формами, она куталась в свои волосы и зябко поводила плечами.
Тот момент, когда она подняла на меня свои глаза, огромные, ясные, как у ребёнка, ярко-бирюзовые, как воды священного озера, я снова ощутил, как его воды смыкаются над моей головой.
Только тогда, на заре юности, я жертвовал свою слабость, расставался с жизнью, чтобы возродиться ещё более сильным, завоевать все миры во Вселенной, положить начало новой расе.
И теперь я тонул в её глазах. В глазах ши.
Поэтому решил сразу поставить её на место.
– Женщина не смотрит в глаза воину.
Она боялась меня. До одури, до одержимости. Я вдыхал её страх, осязал его, как наяву.
Внешне же она отчаянно храбрилась.
Прекрасная рыжеволосая ши. С белоснежной кожей, пухлыми губами, широко распахнутыми глазами цвета бирюзы.
С тонкой талией, которую запросто обхватил ладонями, с высокой пышной грудью и крутыми бёдрами.
Само воплощение порока.
Демон похоти во плоти.
Прежде, чем он завладеет всем твоим существом, возьмёт в плен разум, подчинит чувства, нужно успеть сдавить его горло! Выпустить воздух из лёгких, завладеть совершенным телом, брать его снова и снова, вколачиваясь так, словно решил выбить из ши дух! Нужно успеть поставить ши на колени, прежде, чем…
Её пухлые губы приоткрывались, подрагивали, словно умоляли о поцелуе. Нежно-розовая мякоть рта за влажной полоской зубов таила бесконечное удовольствие… Если не знать, что это капкан, ловушка!
Мастер Контроля не раз повторял, словно вколачивал в наши головы:
– Никогда не целуй ши в губы. Слышишь? Никогда. Они хитры, как лисы. Манят, завлекают. Поцелуешь ши – потеряешь голову. Не дай подчинить себя!
Она не пыталась меня подчинить. Она просто была. Просто находилась рядом и её кожа, казалось, светилась в темноте, а в волосах переливалось живое золото.
Я должен был догадаться, что игры с платой – не более, чем дешёвый трюк. У неё был подготовлен безупречный план с самого начала.
Попасть ко мне в дом.
Своим безошибочным чутьём ши нащупать самое уязвимое место. Эта маленькая дрянь знала, как избавиться от ментального воздействия…
И ей удалось! Я повёлся на её провокацию, как мальчишка!
Как дурак, я собственными руками снял знак с её тела.
Позволил сбежать. Дал обвести себя вокруг пальца.
Лилу МакУилан – имя безумия. Имя одержимости.
В красных кварталах у ши нет имён. Есть только номера. И в этом, демоны нас дери, наш просчёт!
Все эти годы, все эти чёртовы годы я много раз представлял нашу встречу. Она являлась в ночных видениях, была там, как живая и своим присутствием оживляла моё безумие снова и снова.
Я представлял её на коленях. Сломленную. Покорную. Счастливую сдаться на милость победителя.
И в то же время знал, что с этой девочкой не будет так просто.
И это заводило ещё сильнее!
Когда дверь открылась и в комнату вошла она, я чуть не кончил прямо в штаны, как мальчишка. Чтобы было понятнее, скажу так: сперва я увидел её грудь, затем её саму.
Пышные тяжёлые полушария казалось, хотели порвать тонкую ткань, вздымались в такт её частому дыханию.
Эти годы, показавшиеся мне вечностью, совсем не отразились на ней. Это юное нежное лицо я узнал бы из тысячи. Что там тысячи, из миллиона! Гладкая фарфоровая кожа, белая и чистая, как горный снег, сияющие глаза с длинными стрелами ресниц, приоткрытые пухлые губы…
Совершенство…
Когда я узнал, что она обрезала волосы, решил высечь за эту дурь собственными руками.
Но увидев беззащитную открытую шею, рыжие пружинки по сторонам от нежного лица… Удивительно, но такая причёска делала её ещё более юной и порочной одновременно.
На дне её глаз плескался страх, подбородок, который она так дерзко задирала, дрожал.
Я должен был сразу преподать ей урок, сразу развернуть, нагнуть… и отделать так, чтобы ходить не смогла. Чтобы точно стало неповадно бегать от своего господина.
Почти смог. Почти…
Этот одуряющий, развратный и дразнящий аромат её желания словно пригвоздил меня к чёртовому дивану!
Я побоялся, что если сразу наброшусь на её, выдам себя.
Выдам своё безумие.
То, что вынуждало разглядывать её голограмму со спорным (очень спорным!) удовольствием мазохиста. Смотреть на её юное лицо, в то время, как очередная девка отсасывала мне. Мять чьи-то сиськи, вдалбливаться в податливую плоть и сдавливать зубы чуть не до скрежета. Чтобы ненароком не произнести её имя.
Имя той, что осмелилась бросить мне вызов.
Той, что обвела меня, Рагхара Шэаррана, вокруг пальца.
Той, что стала моим безумием.
Моим наваждением.
Она, как и в ту ночь, трепетала в моих руках, забавно кусала губы, чтобы не стонать в голос.
Эта нахалка кончила, стоило мне лишь прикоснуться к ней. Я надеюсь, она не расслышала скрежета моих зубов, пока была в отключке.
Напуганная, обессиленная, застигнутая врасплох она снова осмелилась бросить мне вызов! Она отказалась повиноваться!
Если бы она родилась мужчиной, для меня было бы честью даровать смерть такому противнику. Эта рыжая отчаянная девчонка оказалась куда смелее своих соплеменников. Вместе взятых.
Но на этот раз я хорошо подготовился к нашей встрече.
В прошлую нашу встречу она безошибочно нащупала мою слабость. В этот раз в уязвимое место предстояло бить мне. Найти его было сложно. Поставив расу ши на колени, лишив их свободы выбора, семей, всего того, чем дорожит любой человек, мы лишили их слабости.
Но у Лилу она нашлась.
Оказывается, несмотря на собственную юность, девочка опекает ши, тильдэ, трясётся над каждой девкой своего агентства, как наседка.
Если мои приказы звучали недостаточно убедительно, то вид, как её шлюшек имеют во все щели мои ребята, подействовал на неё, как ледяной душ.
Я не спешил. Великодушно позволил ей посмотреть подольше. Прежде, чем вспомнил, что она ши, шлюха, и бесстыжая картина оргии её завела. Так было даже ещё лучше.
Стыд и чувство вины – рычаги посильнее чувства ответственности…
Когда она обернулась ко мне, глаза её блестели от непролитых слёз.
Сломил! Мне бы опьянеть от победы, но что-то неожиданно сжало горло.
Жалость?! Правду говорят, впусти в своё сердце ши и вмиг станешь тряпкой, послушной глиной в её руках!
Но когда она заговорила…
Я вновь почувствовал себя дураком.
Оказалось, что она хочет контракт!
В её чёртовом положении она смеет диктовать мне условия!
Притом с таким видом, словно ни на йоту не сомневается в том, что я выполню эти её драные условия! Все!
Мне вдруг до боли захотелось впиться в эти губы, вторгнуться языком в её лживый рот, терзать совершенное тело, оставлять следы на безупречной фарфоровой коже…
Не устоял. Коснулся её губ рукой. Они такие мягкие и податливые на ощупь… Не скажешь, что вся эта нежность скрывает опасность, ловушку, скрывает стальной внутренний стержень. Пытаясь вложить в своё действие всю грубость и цинизм, на которые способен, я оттянул её нижнюю губу пальцем, и в этот миг ощутил едва ощутимое прикосновение влажного юркого язычка.
Ведьма!!
В тот же миг запустил руку в её волосы, стянул их на затылке, потянул вверх и на себя, словно хотел приподнять над полом.
Она часто заморгала, приподнимаясь на цыпочки, но взгляд не отвела, не показала, что напугана.
Кто бы ещё пару лет назад сказал мне, что ши способны на противостояние. И кто? Женщина. Само воплощение низости и порока.
Приблизившись к её лицу, я тихо, сдавленным от одуряющей смеси ярости и желания голосом проговорил:
– А почему ты решила, что я хочу вернуть тебя в свой дом? Быть рабыней шэ-арца – великая честь для ши. Нет, детка. Твою роль все эти годы успешно играет актриска. Нет, я поступлю с тобой, как ты того и заслуживаешь. Отныне ты моя личная шлюха. Моя тильдэ…
Больше она ничего не сказала.
Молчала, когда не удержался, подхватил на руки.
Молчала, пока нёс по коридору, словно воды в рот набрала.
Лишь когда, открыв дверь, внёс в комнату и швырнул на кровать, всхлипнула. И утихла снова.
А я, космос меня дери, устал разводить с ней церемонии!
Взявшись за подол сзади, разодрал платье на ней до самой талии одним рывком. Затем настал черёд мокрых трусиков.
Она жалобно вскрикнула, когда вновь поставил её на ноги, а затем развернул от себя и нагнул. Она отчаянно старалась сохранить равновесие, что не очень-то удобно на таких каблуках. Но ши нашла выход. Упёрлась ладонями в кровать и замерла, как статуя.
Вид, открывшийся мне сзади, был крышесносным. Фарфорово-белая кожа, пышная задница, призывно распахнутая, открывающая влажное потайное местечко. Она текла как сучка, но я уверен, так сжала зубы, что чуть не искрошила их в пыль.
Остался один штрих: я нагнулся, и, пройдясь пальцами по её груди, дёрнул декольте, вываливая сиськи наружу.
Она нагнула голову, скрывая за волосами свои глаза, и, дьявол, прогнулась в пояснице. Так, что её задница теперь торчала трамплином, а мокрая щелка приоткрылась ещё больше.
Именно такой и должна быть ши: с широко разведёнными ногами, с задом, открытым для порки или случки, с вываленными, покачивающимися сиськами. И низко опущенной головой.
Я вторгся внутрь одним рывком и она коротко всхлипнула. Но тут же заставила себя замолчать.
До того тугая и мокрая, что меня затрясло, чувство распирания внизу стало болезненным.
Эта ши, будь она проклята, особенная!
Ни у кого больше нет такого лона. Раз побывав в таком, уже не забудешь. Словно тонешь. Причём сам, по своей воле. Так же, как в её глазах. Именно поэтому я решил трахнуть её сзади.
Отыметь, как шлюху, как секс-игрушку.
Грубо. Грязно. Бесцеремонно.
Когда я задвигался, она не издала ни звука.
И это взбесило!
Я принялся бить бёдрами так, словно хотел, чтобы проклятая ши испустила дух.
Вколачивался, вбивался, безжалостно сминал её бёдра, орудовал в ней, как и положено захватчику. Завоевателю. Господину.
Я не сразу понял, что она кричит. Бешеный ритм сердца так стучал в висках, кровь бурлила, норовя разорвать изнутри, что на какое-то время я оглох и ослеп. Но двигался всё так же яростно и исступлённо.
А потом словно издалека стали доноситься крики.
Поначалу я принял их за мольбы.
Я снова ошибся.
Ши кричала от удовольствия.
Прислушавшись к ней, я понял, что она балансирует на самой тонкой, самой острой грани из возможных: удовольствия и боли. Ненависти и всепоглощающего желания.
Она давно сползла бы на простыни, руки больше не держали её, ноги дрожали и разъезжались. Я держал её бёдра практически навесу. Насаживал её на себя со свей яростью, на которую был способен, в то время, как она замерла, елозя щекой по простыне.
Я не собирался удовлетворять её, ещё не хватало заботиться об удовольствии шлюхи…
Но она каким-то образом опередила меня.
За мгновение до того, как мир взорвался чистой похотью, она утробно застонала и забилась в моих руках, сжимая изнутри мой член, выдаивая меня до капли.
Кажется, мир качался. Кажется, я с трудом удержал равновесие.
Разрядка, о которой мечтал все эти годы, которую могла дать лишь она, оглушила.
Должно быть, я отключился ненадолго, потому что пришёл в себя уже на кровати. Я лежал на боку, сжимая ши в объятиях, как самую большую драгоценность в мире.
Что ж. Женщина, отхватившая немалый такой кусок твоего состояния и в самом деле стоит дороже других.
Но она всё мне вернёт. Всё и даже больше.
Она слабо запротестовала, когда я принялся освобождать её от обрывков одежды.
А когда удержал её на спине, разводя коленом бёдра посмотрела своими широко распахнутыми глазами. На длинных ресницах дрожали слёзы. Ночные огни отражались в них и казалось её зрачки окружены звёздной пылью.
Её губы были искусаны в кровь. Глупая девчонка держалась, чтобы не кричать, до последнего.
Это ничего. В эту ночь она не раз ещё закричит.
Так громко и так сладко, как это надо мне.
Глава 8. Лилу МакУилан
Я вышла из омывальной, кутаясь в пушистое полотенце. За эти несколько секунд успела пожалеть, что не держу в ванной халаты. Просто предпочитаю ходить до шкафа голой. Кто ж знал, что в моей комнате, куда есть вход только Ша-Миа, обоснуется проклятый захватчик.
Я думала, не переживу этой ночи. И причиной тому – вовсе не его грубость, не дикий темперамент, не принуждение…
Удовольствие. Наслаждение. Пламенное, кипучее, бесстыжее. До невозможного безнравственное и распутное. Безграничное, всепроникающее. Подчиняющее твои мысли, чувства, желания… Берущее в плен действия и реакции. Оказывается, удовольствие тоже может быть наказанием.
Доказательством, что ты не принадлежишь себе. Зависишь от того, кто тебе его дарит.
Проклятый шэ-арец!
Я думала, невозможно ненавидеть его ещё больше!
Этой ночью он заставлял меня кричать. Он слушал мои крики, мои стоны, мои мольбы.
Я просила ещё, я просила сильнее, быстрее, жёстче!
И я ненавижу себя за это. А его ненавижу всем существом, всей своей сутью.
– Ты очень красивая, когда не наносишь краску на лицо.
Голос захватчика заставил замереть, поверг в ступор. Я-то думала, он ещё спит.
Шэ-арец (боги, мы провели вместе две таких длинных ночи, а я до сих пор не знаю его имени!) откинул простыню, встал, играя мускулами и приблизился ко мне совершенно обнажённый.
Тело тут же отреагировало. Живот свело сладкой судорогой, соски затвердели, заныли, а между ног стало мокро.
Он рывком сдёрнул с меня полотенце, ущипнул за сосок, заставив ойкнуть, а затем звонко шлёпнул по заду.
Эта демонстрация собственничества была так унизительна, и, будь он проклят, так возбуждающа… По коже тут же побежали мурашки, стали прокатываться волны предвкушения удовольствия, а дыхание спёрло.
Захватчик сгрёб меня в охапку своими огромными ручищами, и в бок упёрлось кое-что твёрдое, горячее, пульсирующее. Такое огромное, что я до сих пор удивляюсь, как э т о поместилось в меня и не разорвало изнутри. Я до сих пор стыжусь смотреть на его член при свете дня и потому отвела глаза.
– Она стесняется, она краснеет, – прошептал он, склоняясь к моей макушке и вдыхая. Нос он там, что ли, вытирает?!
– Не шлюха, а золото, – промурлыкал захватчик и на душе стало совсем гадко.
– Я в душ, а ты распорядись, чтобы подали завтрак, – сказал шэ-арец таким обыденным тоном, что захотелось выцарапать ему глаза.
– Ты, кажется, спутал моё Агентство со своей резиденцией, – процедила я сквозь зубы. – Здесь никто не обязан обслуживать твою высокопоставленную задницу!
К моему бешенству, захватчик расхохотался. И что я смешного сказала?!
– Если мы копнём глубже, милая, а именно, три года назад, как раз в то время, когда ты открыла, как ты выражаешься, с в о ё агентство, мы увидим, на ч ь и деньги ты его основала. Так что здесь всё, поняла, всё, принадлежит мне. Включая тебя, детка.
Я вспыхнула. Захватчик говорил правду.
– Так что я не советовал бы тебе брыкаться, – продолжал он. – Впрочем, последнего, как раз, советовать не буду. Брыкайся, детка! Так намного интереснее. И не только мне, но и моим ребятам. Надеюсь, не нужно напоминать, что они, как и я, вовсю наслаждаются жизнью, пользуясь моим, да-да, именно моим гостеприимством.
Я сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
Затем медленно подняла голову и повернулась к шэ-арцу.
– Что ты хочешь, чтобы убраться отсюда и увести своих цепных псов?! Неужели тебе мало того, что было… ночью.
Захватчик улыбнулся, протянул руку, откинул локон от моей щеки.
А потом потрепал, как… кошку или собаку!
– Что ты, детка, мы только начали. И у нас вся жизнь впереди.
И подмигнул, сволочь!
Я не выдержала. Прежде, чем сама поняла, как это произошло, откинула его руку от своего лица!
– Убирайся отсюда! И уводи своих прихвостней! Неужели шэ-арцам больше нечем заняться, кроме как самоутверждаться за счёт женщин?! Или вы можете почувствовать себя мужчинами, только насилуя?
Глаза захватчика полыхнули яростью. Довела!
Меня сгребли в охапку, прижали к мощной рельефной груди так крепко, что не смогла вдохнуть. Сжали до хруста в костях, а затем тихо прошептали на ухо:
– Всё зависит от твоего поведения, ши. Ты знаешь, что мне нужно. Покорность. Полное подчинение. Так что всё зависит от твоего поведения. На завтрак я предпочитаю яичницу с ветчиной. Яичницу поджарить с двух сторон – спасибо!
Он, наконец, выпустил меня и прошёл в омывальную, как ни в чём не бывало.
Я глубоко и наслаждением вдохнула и проводила его взглядом, скрепя зубами от злости.
Его огромный чёрный силуэт занял всю арку, отделяющую мою спальню от ванной комнаты. Под угольно-чёрной кожей перекатывались литые мускулы.
На мгновение я представила, как было бы, если бы этого всего не было.
Завоевания Ши-Ци, оттеснения ши в резервации, лишение нас свободы и собственной истории.
А что бы было?
Была бы вот эта комната, и не в красном квартале, а где-нибудь в доме у океана, в огромных проёмах окон разлетаются занавески… и, как сейчас, мужчина, что провёл ночь в моей постели направлялся бы в душ…
Глядя на захватчика отстранённым взглядом, мне подумалось, что встреться мы в других обстоятельствах, быть может даже, в другом мире… Всё могло быть иначе. Кроме одного. Меня так же влекло бы к нему. Дико. Неистово. Бесполезно было врать себя все эти годы, что та ночь ничего не значила. Нет. Его проклятое семя словно отравило меня. Кстати, о семени…
Быстро натянув узкие брюки и набросив летящую тунику до середины бедра, я выскочила из комнаты.
Сначала – в санблок.
Два кубика противозачаточного, конечно, перебор, но я не собираюсь беременеть от шэ-арца! Давать ему в руки ещё один козырь, с помощью которого он будет манипулировать мной – нет уж, увольте!
Затем – к ученицам. Торопливо кивая на слова сочувствия, жалобы, слёзы, постаралась успокоить девочек, за которых я в ответе. Трое из учениц этой ночью стали мастерицами иллюзий. Что ж. Рано или поздно это бы произошло.
– Не покидайте своих комнат. Не пытайтесь выйти из Агентства, пока они здесь. Скорее всего, у дверей охрана и, если не хотите того, что случилось с вашими подругами, сидите тихо, как мыши.
Девушки дрожали, жались ко мне и к друг другу. Они не хотели. Они смирились со своей судьбой ещё на Отборе, но всё же… Не так. Не таким я обещала им их первый раз.
Найдя слова утешения для каждой, я направилась на кухню.
Проходя мимо дверей тех девочек, которые были вчера внизу, прислушалась.
В моём Агентстве прекрасная звукоизоляция. Но ши умеют слушать сердцем.
И прежде, чем спускаться по лестнице, я смахнула злые слёзы.
Судя по вибрациям, захватчики продолжают развлекаться с компаньонками.
И всё, что я могу сделать для них, выполнить приказ шэ-арца.
И, конечно, покормить их всех.
Распоряжения на кухне заняли ещё несколько минут.
Кухарят у нас три плеяданки, средних лет, приехали на Аршарру (будь проклято это название!) на заработки. Предложение работать в Агентстве восприняли с радостью. Во-первых, я хорошо плачу. А во-вторых не поскупилась на ультрасовременное оснащение (ненавижу этих уродов, но машины они умеют делать…). Поэтому, хоть нас здесь со штатным доктором и охраной тридцать человек, плеяданки справляются. А также каждый месяц делают переводы домой, семьям и выглядят вполне довольными жизнью.
– Девочка моя дорогая, как ты?
Пухлая Алана не удержалась, сграбастала меня в свои уютные объятия.
От неё пахло свежей выпечкой, лимонной цедрой и кардамоном. Наверное, так пахнет материнская забота.
На миг я забыла, что мы, все мы здесь – в ловушке. Из-за меня.
Обняла Алану в ответ.
– Я в порядке. Они скоро уйдут.
Надолго ли? Я не знаю. Но мне нужна передышка. Нужно сделать перевод в дистрикт Осеннего Облака, нужно перевести счета в безопасное место, пока до них не добрался шэ-арец… нужно… Великий космос, как же хочется вот так замереть в материнских объятиях Аланы, забыть о проклятых захватчиках, забыть вообще обо всём.
– Спасибо, Алана. Спасибо, девочки.
– Ты реветь, никак, вздумала?! Ты это брось! Мы с тобой и мы за тебя – горой!
Сердце сдавило от благодарности.
– Алана, – проговорила я, отстраняясь. – Я не знаю, что будет с Агентством. Нас теперь не оставят в покое. Скорее всего, придётся всех распустить. Если получится. Спасибо, что были со мной.
– Это ты о чём? Это ты намекаешь, что нам – отворот поворот?!
Беатрис и Магра встали рядом, подбоченившись, упёрлись руками в бока.
– Имей ввиду, мы отсюда – ни ногой. Только крысы бегут с тонущего корабля, а лучшего места, чем у тебя, нам не встречалось!
– Но… Шэ-арцам вряд ли нужны мы, – прошептала я. – Я уверена, это просто небольшая месть. Они не уйдут отсюда без денег. И мне нечем будет платить вам. Если нам вообще разрешат работать дальше. Думаю, они отберут Агентство.
– В первую очередь тебе надо успокоиться, – сказала Алана. – А потом уже думать, что делать дальше.
– Не перечь ему!
– Заставь его забыть обо всем.
– Ты же ши!
– У тебя получится!
– Для него твоё Агентство – песчинка.
– Если дашь ему то, чего он добивается – покорность и смирение – он и думать забудет обо всех нас.
– Ты справишься!
– Он умён, но ты – ши. И ты умнее!
Я потрясённо хлопала ресницами, пока они сыпали словами.
И лишь когда замолчали, пробормотала:
– Вы так говорите о нём, как будто знаете, кто он.
Беатрис ахнула, а Магра с Аланой переглянулись.
– Девочка моя, – проговорила Алана. – Похоже, только для тебя секрет имя того, кто явился сюда за тобой.
Я сглотнула.
Имя? Это правда, я не знаю его имени. Он не называл его. Ни в первую ночь, ни в прошлую. Рабыням и шлюхам не называют имени.
– Она и вправду не знает, – обескураженно пробормотала Магра.
Алана одёрнула её, а потом, глядя мне в глаза, сказала:
– Ты умудрилась перейти дорогу самому Рагхару Шэаррану, сыну правителя Дракара Шэаррана. Седьмому принцу Аршарры.
