Текст книги "Супостат"
Автор книги: Диана Грейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Глава первая
Часто ли люди, представая перед точкой их переломного момента, продолжают идти вперёд, зная, что в дальнейшем события могут пойти не по выстроенному плану? В большинстве случаев, кто-то отступает, боясь вносить какие-либо изменения в свою жизнь, как и последствий, которые те могут повлечь. Какие мысли обитают в их голове, когда они стоят перед выбором? И о чём думают после, совершив этот шаг.
Могу ли я вспомнить всё, о чем думала три недели назад, совершая самый свой самый безрассудный поступок? Отнюдь. Однако сейчас я вполне могу сказать, что приходит мне на ум.
Нерешительность.
Или трусость
Это как когда ты едешь со всей скорости на велике, резко нажимая на тормоз. Вот только я была не на велике, а моим тормозом была проклятая нерешительность. Либо, скорее, этим тормозом была я.
Ощутив вибрацию в руке, вытащила её из кармана, глядя старенького вида телефон, который зажимала в ладони. На экране высвечивалось сообщение:
Поздравляю с первым днём, ты это сделала! Алавю.
Словно наяву я услышала звонкий Лизкин голос, подбадривающий меня, и мои губы непроизвольно вытянулись в улыбке.
МЫ сделали это. Алавю.
Отвечаю ей, убирая телефон обратно в карман. И, всё же, не смотря на её поддержку, я по-прежнему стою на месте, слыша, как колотиться моё сердце, перекрывая звук музыки в наушниках. Ничто не может мне до конца справится с этим раздражающим фактором. Ни ободряющие смс-ки, ни музыка, ни, даже, чёртов ретроградный Меркурий, который, судя по словам тёть Нины, сегодня обязательно должен быть благосклонен ко мне. Хотя я не думаю, что Меркурий вообще кому-то что-то должен. Вычитывая из газеты колонку моего зодиака, она с довольным видом заявляла мне о том, что сегодня должен быть определённо отличный день. Даже не так, отличная неделя. Гороскоп не врёт. Я пытаюсь не отрицать её веры, когда она помахивает этой газетой перед моим носом, всё же надеясь, что эта вера будет оправдана.
Вздыхая, делаю шаг вперёд, вытаскивая наушник. Ступня успевает достичь почвы, после чего я слышу пронзительный сигнал, от которого вздрагиваю, оступаясь назад и едва не падаю.
Отличное начало моего «отличного дня».
Тёмная спортивная иномарка стоит всего в нескольких сантиметрах от меня с тихим рычанием ожидая, когда я освобожу путь. Солнечные блики на лобовом стекле не давали мне рассмотреть водителя, лишь только то, что он был в солнцезащитных очках, и то, как ладонь на его руле коротко взмахнула, словно говоря «проваливай». Судя по раздражительному жесту, хозяин металлического зверя готов был вот-вот сорваться с места, угрожая оставить меня где-то под колёсами. Хотя, для меня, быть размазанной под колёсами тачки премиум класса была для меня не самой худшей из смертей. Солидной даже.
Поправляя чуток съехавшие с носа очки, быстро отступила назад, пропустив иномарку, и давая себе возможность оглядеть её получше. Что бросилось в глаза, так это тонкая красная полоса, идущая от капота вдоль по всей машине. Её хозяин явно разбирается в стиле. И в тачках.
Последний раз взглянув, убрала наушники в карман, шагая вперёд с большей уверенностью. Фешенебельного вида университет встречает меня обширным холлом, где толпятся многочисленные студенты. Я оцениваю местный колорит едва скользя по всем взглядом. Мне не нужно общество, лишь нужный кабинет. Спрашиваю у охранника после чего следую указанному пути, где перед дверью меня снова настигает лёгкий мандраж, но я тут же отбрасываю его, переступая через порог кабинета. Оглядываюсь в поисках свободного места, желательно подальше и в углу, куда тут же направляюсь. Поскольку звонка ещё не было, все потихоньку собираются, заполняя пространство. К моей радости, человек в моей группе не так много: всего трое парней и четверо девушек. Судя по тому, как оживлённо переговаривается между собой женская половина, можно сделать вывод, что они знакомы. Парни каждый уставлен в свой смартфон, не обращая внимания ни на кого, но изредка поглядывая на своих будущих одногруппниц.
– Привет, – я даже не успела заметить приближения в мою сторону, прежде чем на соседний стул опустилась одна из этих девчонок. – я Марина.
У неё были большие, просто огромные глаза, помещавшие в себя всю чистоту и невинность этого мира. Я не любила карий цвет глаз, но её больше имел медовый оттенок с лёгким налётом желтизны. Цвет медовых сот. И улыбка, которая вдвойне больше глаз. Настолько ослепительная, что мне захотелось сощуриться.
– Соня.
– Будем знакомы, Соня, – и, казалось бы, что улыбнуться нельзя ещё шире, но она делает это. – Почему журналистика?
Это вопрос из разряда стандартных, к которому я заранее готовилась.
– Просто люблю писать.
– Так ты графоманка, – хмыкнула, придвигаясь ближе. – А вот я чисто ради интереса. Просто все остальные профессии были не для моего интеллектуального уровня, выбрала что полегче, – заговорчески подмигнула, удивляя своей прямолинейностью.
Марина была милой. И болтливой. Как выяснилось, остальных девушек незадолго до прибытия в кабинет познакомила она, даже будучи сама с ними не знакомой.
– Ну, и есть правда ещё одна причина, – шепнула мне заговорчески, наклонившись к уху. – Я просто обожаю, – голос стал ещё ниже, почти томным, а глаза закатились. – пятьдесят оттенков серого.
Выдав мне словно самую сокровенную из тайн, придвинулась ближе, пока я в удивлении созерцала её мечтательное лицо. В чём именно связь, не видела, хотя, возможно, если бы и читала эту книгу, то мне было бы гораздо проще понять, о чём и сообщила ей.
– Серьёзно? – она удивлялась так, будто я сообщала ей о наличии у меня сверхъестественных сил. – Ты не читала эту книгу? Вообще?
Нельзя сказать, что я не слышала об этом бестселлере, вот только особого желания его прочесть у меня не возникало. Но Марина усердно старается продвигать в мой разум идею о её прочтении.
– Чёрт, это же хит, это же, – взмахнув рукой, она пыталась описать её жестикулярно. – Я принесу тебе её завтра.
– Э, да не…
– Мы будем учиться с тобой несколько лет, проводить едва ли не рука об руку по несколько часов в день, это пять дней в неделю, а, не исключено, что и в выходные. И ты, София, должна знать, обо мне всё. Поэтому, я принесу её завтра, и ты прочтёшь эту книгу.
Весомый аргумент. Железный, я бы сказала. Оспаривать его не решалась, будучи не готовой к тому, что последует дальше.
Вскоре появилась наш куратор. Осматривая всех нас, она чинно представила всех друг другу, зачитывая имена и фамилии каждого.
– Радова София.
Внутренне напряглась, слыша своё имя. Делая небольшую паузу, женщина сверлит меня глазами пару мгновений, после чего продолжает перекличку.
«Стипендиантка»
Вот что означал этот взгляд. Это делало меня белой вороной среди всех собравшихся, потому что я была прекрасно осведомлена о том, как здесь не особо почитают бюджетников.
Будучи скупой на эмоции, куратор объясняла нам, как и где будут проходить наши занятия, где можно будет ознакомиться с расписанием и на каком сайте можно отслеживать оценки.
– Что слушаешь? – Марина догнала меня после того, как я ушла из класса с первым звонком. Она кивнула на мой наушник, свисающий с шеи, после чего взяла его, вставляя в своё ухо.
– Ого, так ты поклонник тяжёлой музыки? – удивилась она, с озорством глядя в мою сторону. – По тебе не скажешь. Хотя…
Она бегло осматривает мои потёртые джинсы, безразмерную футболку с длинным рукавом, больше походившую на мужскую, старенькие кеды и возвращается к лицу. Постукивая пальцем по губе, нахмуривается.
– Твой образ, он как будто… М, – она подбирает слова, пытаясь сформулировать. – С разных людей что ли собран. И, ты, конечно, меня прости, но вот они, – она указывает на моё лицо, а точнее на очки. – Вот они вообще не идут. Они…
Нелепые. Мысленно проговариваю это за неё. Лиза говорила мне почти тоже самое, обещая их однажды сжечь или бросить под колёса какой-нибудь машины. Но пока что я убедила её оставить их на моём лице, уверяя, что тем самым они придают мне больше уверенности в себе.
Рука машинально ухватилась за свисавшую с плеча косу, несильно сжимая и оттягивая вниз. Стараясь вникнуть в большую часть диалога, который вела Марина с одногруппницей, я с треском провалилась, не успевая внимать каждую из тем, так как те менялись слишком быстро.
За три прошедшие пары я успела сделать итог – Марина чертовски болтлива. Но пока что я не решила, нравится ли это мне. Пока что меня устраивали её беспечная открытость и свобода языка. Девчонки одногруппницы охотно вступили в наш диалог. Точнее монолог, если учесть, что из нашей пары говорила одна лишь Марина. Этим они подарили мне передышку, потому как привыкшая к тишине, я ещё не могла привыкнуть к чрезмерной общительности этой девушки.
После четвёртой ознакомительной пары, было принято общее решение пойти поесть, с чем я не возражала, конечно, хоть и не ощущала голода. Столовая, как и холл, была такой же огромной и светлой, располагавшаяся в отдельном крыле, куда нужно было выходить через улицу. По дороге туда наша процессия шествовала так же, шумно переговариваясь между собой. Я же её молча завершала, отдалённо шагая позади и вынимая телефон, чтобы написать Лизе. Она прислала мне смс с требованием полного отчёта. Набирая сообщение, готова была отправить, но, прежде чем пальцы нажали нужную кнопку, грубый толчок в плечо вывел меня из равновесия. Мягко приземлившись на пол, я напряглась. И причиной тому было не моё падение. А телефона.
Твою мать.
Как в замедленной съёмке я наблюдала за сотовым, разлетавшимся на отдельные части.
Чёрт, чёрт, чёрт.
– Оу, шумный вздох сверху. – Прости.
Не глядя на виновника, кинулась собирать разбросанные детали мобильного. Видимо, кто-то решил не оставаться в стороне. Присев рядом на корточки, он помогает собрать остатки, протягивая мне и я, вставая, наконец смотрю на того, кто столкнул меня.
Голубые, как ясное небо, глаза – это первое, что попадается под моё внимание. Уверена, их примечала первыми не только я. Следующая шла улыбка. Весьма очаровательная. Он улыбался мне, с неподдельным интересом изучая содержимое в моей руке, пока я изучала его. Он красив, и даже очень. Ширина плеч и высокий рос, возвышавший его на пару голов выше меня, заставляли чувствовать с ним себя едва не мизерной.
– Ого, – проговорил он, кивая на мой телефон. Точнее его части. – Не думал, что такими ещё пользуются. Даже моя бабушка использует сенсорный.
Хмыкаю его бестактности, собирая воедино мобильный. Вуаля, он оживает после зажатия кнопки включения. Вздох облегчения вырывается у меня.
– Слава Богу я не твоя бабушка, иначе бы смартфон такое пережил.
– Где ты такой откопала? – удивлялся он, засеменив рядом, когда я дальше направилась в столовую. Девчонки уже ушли вперёд, не заметив, что я отстала.
– В пещере, – убрала сотовый в карман.
– Так ты пещерная девушка, – хмыкнул. – И каково пользоваться пещерным телефоном?
– Удобно, – у столовой парень забежал вперёд, галантно открывая для меня дверь. Ну надо же, этикет почти не сдох в этом обществе. – Захотел – позвонил, захотел – мамонта им убил.
– Опасно, – улыбнулся, переводя взгляд с меня на толпу. Я же, последовав его примеру, пошла в очередь, где стояли мои одногруппницы.
За столом к нам присоединились ещё две девушки, и теперь наше сборище походило на кучу трепливых чаек, трещащих без умолку обо всём на свете. Одна из подсевших была сестрой моей одногруппницы, только старше на два курса.
– Я вот здесь ещё и дня не пробыла, – подала голос моя соседка по парте. – А уже лицезрела столько красавчиков. Боюсь к концу года моё сердечко не выдержит, я слишком влюбчива, – признаваясь в этом, она закрыла лицо руками, заглушая звук.
– Уверена, ты и не видела самых главных, – хмыкнула она из моих одногруппниц. Та, что имела сестру. Во всей этой словесной суматохе я забыла её имя.
– Да, Ленка подготовилась, – хихикнула вторая. Спасибо ей за подсказку.
– Ага, мини экскурс на элитное сообщество. Как говориться, осведомлён – значит вооружён.
– О, Боже, не начинай, – её сестра закатила глаза, как недавно это мысленно сделала я. Вытащив свой телефон, решила вернуться к переписке с Лизкой. Кратко в сообщении я описывала ей всё увиденное и произошедшее за день, когда почувствовала чей-то взгляд. Каким-то ментальным образом это осознаётся – кто-то смотрит на тебя. Оторвавшись от своего занятия, подняла голову, сканируя окружающее помещение, и тут же сталкиваюсь взглядом с небесно-голубыми глазами, хозяин которых разглядывал меня с любопытством. Заметив, что я смотрю на него, он улыбнулся, подмигивая.
Он. Мне. Подмигнул.
Ад и все демоны.
Недоумение появляется на его миловидном личике, когда в ответ я не делаю ничего, оставаясь холодно отстранённой, затем вновь утыкаясь в мобилу. Увлечённая перепиской, до меня всё же доходят обрывки фраз, одна из которых цепляет мой слух:
– … она же дочка нашего ректора, Соболева.
– Что? – переспросила, сознательно возвращаясь в их беседу. Казалось, девушки и сами забыли о моём существовании, слегка удивившись.
– Речь идёт о главных шишках нашего училища, – шёпотом мне на ухо поведала Марина.
Молча кивнула, стараясь не разрывать цепочку повествования.
– В общем, её лучше не злить. С виду она, конечно, милая, но стерва та ещё.
Проследив за их взглядами, я выцепила из толпы ту, о ком шла речь. Эффектная. Именно так бы я описала её одним словом. Кукольная блондинка выделялась из толпы тем, что именно эта толпа выделяла её, заискивая и улыбаясь ей. Надменно, подобно принцессе, она восседала на стуле, создавая впечатление, что под её задницей находится не обычный стул, а трон, усеянный драгоценными камнями и дающий ей особые регалии в этом приторном обществе.
Чёрт.
Лишь сейчас заметила, что пихнувший меня блондинчик относился входил в её компашку, сидя рядом с ней и обмениваясь шутками, над которыми она жеманно хихикала. Стараясь не перекреститься с ним взглядами обратно, вернулась к изучению блондинки.
– Стерва говоришь, – бормотала рядом Марина, тоже с интересом рассматривая сидящую напротив компашку. – Скорее Королева Сук. Да, так ей больше подходит.
Рука потянулась к косе, сжимая ту, пока я украдкой подглядывала за девушкой. Она была красива, ухоженное аккуратное личико с небесно-голубыми глазами, которые она подчёркивала обильно накрашенными ресницами. Или, скорее наращёнными. Она была из тех особ, что усердно обхаживают себя, не жалея средств на штукатурку от модных брендов, преподнося это как естественную красоту.
Звонок моего мобильного оповестил о входящем сообщении, вырывая меня из собственных мыслей и созерцания чужого лица.
– Я пойду, – решая окончить трапезу, жестом руки показала Марине, что со мной идти не нужно. Та кивнула, оставаясь на месте и корча мне вслед грустную рожицу.
– Ну что, уже успела влюбиться в кого-нибудь?
Дойдя до самого безлюдного уголка университета, который находился вдали коридора возле туалетов, я набрала Лизе. Звонкий, как трель колокольчиков, её голос теплом разливался по телу.
– На моём счету четверо парней и с одним успела вступить в тесный телесный контакт, – загибала пальцы с улыбкой перечисляя ей это.
– Тесный телесный? – гоготнула. – Оу, подруга, ты только обязательно предохраняйся.
– Не волнуйся, риск заразиться хламидиями и прочей винерией мне не грозит, но спасибо за беспокойство.
– Звучишь как старая брюзга. Неужели это тётя Нина на тебя так влияет?
– Нет, скорее здравый смысл.
– Ох, чёрт, – протянула. – Университет. Это же обиталище зла и прелюбодейства. Ну и ещё шести грехов помимо. Знала бы ты, как я тебе сейчас завидую, – тяжко вздохнула.
– Не сомневаюсь в твоём стремлении пуститься во все тяжкие…
– И тесные телесные, – поддакнула трубка.
– И в них тоже, – кивнула, будто она могла меня увидеть.
– Обещай оставить мне хотя бы половину.
– Думаешь, я за год натрахаю весь универ? – скептически изогнула бровь, глядя на стоявший в углу фикус.
– Софи, – назидательно начала она, слегка повысив тон. – Тусовки, пьянки и беспорядочный секс – это кредо университетской жизни. Но, даже если ты затрахаешь весь универ, то я всё равно буду любить тебя, моя невинная пташка. И, всё-таки, надеюсь, что благоразумие остановит тебя в нужный момент. Где-то на половине.
Рябь проходящих студентов рядела, пока я стояла в углу, наблюдая за общим движением. Разговорившись, я не заметила звонка, поняв это лишь по опустевшему коридору. Перспектива опоздать была не самым лучшим впечатлением, но, видимо, я его произведу. Вспоминая, где должна проходить следующая пара, двинулась вперёд, убирая телефон в карман и поправляя лямку рюкзака. Но пара шагов и меня останавливает глухой звук, чем-то напоминающий стон, что и заставило меня замереть. Прислушавшись, до моего слуха доносится тот же звук, но уже чётче и я с возникшим напряжением в груди понимаю, что это действительно был стон. И стонали явно не от удовольствия, что побудило пойти на источник звука. Дверь мужского туалета скрывала за собой этот источник и теперь я стояла перед ней, размышляя о своих дальнейших действиях и нужна ли вообще моя помощь стенающему. Однако ещё один вопль подстегнул меня, будто давая пинка.
Решительно зайдя внутрь, я была готова кинуться спасать неизвестного мне беднягу, издающего жалобно-ноющие вопли, но замерла от увиденной картины.
Буллинг. Я читала несколько статей про виды травлей над сверстниками. Да что уже говорить, в своей школе я была неоднократной свидетельницей того, как более сильные ребята издевались над теми, кто был слабже. Но никогда бы не подумала, что студенты элитного заведения могут заниматься чем-то подобным. И сейчас я воочию наблюдала, как один парень, загнув руки другому, держит его в согнутом положении, в то время как другой окунает голову пострадавшего в унитаз. Я не видела заложника, но по телосложению можно было судить, что в лигу качков тот уверенно не входил. В отличие от экзекуторов.
Всё ещё не отойдя от шока, я созерцала эту картину, пока один из парней меня не заметил.
– Это мужской туалет. Иди отсюда.
Сказанное звучало так, будто они отмахивались от назойливой мухи, не стоящей их внимания. Но я мухой не была.
– Что здесь происходит?
Ощутила себя одной из туповатых героинь, что в фильмах страдая над трупом спрашивают, в порядке ли он.
Чёрт, тупая, ты же видишь, что здесь творится. Нужно уматывать отсюда.
– Бабский туалет дальше, – теперь это звучало злее. Точно, как муха, которую не смогли отогнать, возвращается, жужжа усерднее. – Или, – внезапно один возвращается ко мне взглядом. – Хочешь присоединиться?
Видимо, мой инстинкт самосохранения покинул меня, в то время как нелепая смелость наравне с безрассудностью направляли вершить справедливость.
– Я сейчас же позову преподавателей.
Где-то на закромах моего сознания тоненький голос рационализма напоминал о том, что я не Капитан Америка. И даже не грёбаная Бэт гёрл, потому что у меня не было девяти жизней. Лишь одна.
Глава вторая
– Ник, кажется, эта мышка угрожает нам, – усмехнулся один из типов, обращаясь к тому, что стоял ко мне спиной. Рыжая макушка тут же поворачивается ко мне, открывая недовольное лицо второго мучителя.
– Ты кто? – задаёт вопрос, сканируя меня с ног до головы.
– Человек, – сглатываю и хмурю брови, показывая, что не стушевалась под этим осмотром.
– Ну так иди погуляй… Человек, – цокнул языком. – Или тоже желаешь помочиться?
О том, что я бы с удовольствием сделала бы это ему на голову, целесообразно умалчиваю, не желая накалять и без того пылающую обстановку.
– Я бы использовала этот термин в правильных аспектах его применения, но вы, по всей видимости, не сильно утруждены трактовкой своего словаря. Как и понятием о равноправии в конфликтных ситуациях. Этот эксцесс можно не доводить до ушей ректората, если вы проявите благоразумие и прекратите измывательство над этим парнем.
Воцарилась гробовая тишина.
– Что, блять? – рыжий детина в ступоре уставился на меня, пытаясь разобрать половину сказанного мною бреда. Хватка на руках пострадавшего ослабла, что должно было быть хорошим знаком. Вот только радоваться я не спешила, мучаясь сильным подозрением, что следующей на очереди к унитазу будет моя голова.
– Тебе угрожают, кретин.
Бархатный голос, раздавшийся позади, имел слегка урчащие нотки, которые тонким ропотом прошлись по моим перепонкам. Я не заметила того, кто стоял на другой стороне стены, отвлечённая потасовкой и теперь как вкопанная стояла, не шевелясь и всей спиной осязала гремучую ауру, надвигающуюся позади. Я не слышала его шаги, но предчувствовала его походку, как он двигается, медленно сокращая дистанцию между нами. И чем короче становился этот промежуток, тем явственнее было напряжение, холодным льдом проходящее вдоль хребта.
Ад и все демоны.
Я встретилась с их властителем.
Дыхание застряло в горле, когда я встретилась взглядом с хозяином рокочущего баритона. Будучи не задействованы ранее, сейчас мои инстинкты вздыбились, реагируя на того, кто стоял впереди. Всем нутром я ощущала опасность, что исходила от него.
У него были тёмные, почти чёрные глаза, пожирающие само сознание внутри меня. Там, на дне его зрачков была проклятая тьма, болото. Целая топь, поглощающая и засасывающая, не давая шанса вынырнуть из удушающего плена. Он не давил взглядом, скорее удавливал, подавлял всю браваду. Грудь сдавливало, мешая воздуху циркулировать по дыхательным путям. Несмотря на то, что находился он на расстоянии метра, он был близко. Совсем. Слишком близко. Как наяву по коже жар прошёлся, словно коснулся.
– Сначала действуешь, а потом думаешь, – проговорил тихо, немного сощурив глаза. – Слишком рискованный жизненный принцип, не находишь?
Единственное, что я находила в своем несуразном потоке беспорядочных мышлений, это неуместное соображение о том, что грёбанный гороскоп врал. И это первое, о чём я сообщу тёть Нине, когда приду домой.
Если приду вообще.
– Я живу по принципу равенства, – сжала челюсть, пытаясь удержать в себе ту толику отваги, что куцей частью обитала внутри. – Если вам такое знакомо вообще.
– А принципа «не лезть не в своё дело» не желаешь постигнуть? – рыжий тип нахмурено двинулся вперёд. Оставшийся брюнет, что держал «жертву» с интересом наблюдал за нами. Мной.– Я могу тебя научить.
Прелестно, Соня, просто, блять, прелестно. Почему нельзя перемотать назад?
Парень направлялся ко мне, и тревога отчаянно била по рефлексам. На автомате потянулась к своему рюкзаку. Правый карман. Моя горячая ладонь обхватила прохладную алюминиевую поверхность электрического устройства, которое тут же было направлено в грудь рыжего. Большой палец переключил затвор предохранителя, издав негромкий щелчок.
– Яйца тебе это не испепелит, но сто десять ватт вполне достаточно, чтобы ты перестал их ощущать. Это прекрасное преимущество, если я захочу лишить тебя их. Поэтому стой на месте, пожалуйста.
Вежливость не была одной из превалирующих моих достоинств, но не проявлять её так же было не в моём воспитании.
– Да ты чокнутая, – выдавил оранжевый детина, поднимая руки вверх, словно в моих руках был пистолет. Или бузинная палочка. Я хмыкнула про себя, представляя, как кричу заклинание, выдавая в его тело тридцать миллионов вольт. Волшебство, не иначе.
– Сюрприз, – выдала с натянутой, как мои нервы, улыбкой.
За мной следили четыре пары глаз и лишь одна из них заставляла мои лицевые мышцы изводиться в напряжении, пока я изображала полную флегматичность. В отличие от других, он был полностью спокоен. Абсолютно. Склонив голову на бок, лишь приподнял тёмную бровь вверх, будто интересуясь «и это всё?».
Около тридцати триллионов клеток в моём организме раздражались от этого типа. На каком-то ментальном уровне он выводил меня из себя, заставляя нервничать ещё больше. Пытаясь взором захватить всех, внимание заострялось на нём.
Он опасен.
Периферическим зрением рассматривая его, я всё больше заключала в нём схожесть с дьяволом. Он был красив. Не миловиден и не смазлив. Красив. По-мужски. Словно сам сатана отдал ему внешность, взамен на душу, которой не было в его мрачных глазах. Он был широкоплеч, высок, спортивен. Не настолько, чтобы назвать его качком, но настолько, чтобы с огромного расстояния учуять исходящую от него мощь.
Он здесь главный.
Потому что не смотрел ни на кого, в то время как остальные двое украдкой кидали на него взгляды. Как будто ожидали команды.
– Да я тебя… – решив не стоять столбом, чем, собственно, и занимался до этого, рыжий двинулся вновь. Угрожающая гримаса искажала его лицо.
– Стой.
Прозвучало как выстрел, разрезавший воздух одним не громким, но чётким указом. Одно короткое слово, сказанное ледяным тоном, возымело свой эффект. Рыжий замер словно здоровенный пёс с надетой на шею цепью, которую резко потянули назад, вынуждая остановиться. Гневно расширяющиеся ноздри и плотно сомкнутая челюсть говорили о его полной готовности к действиям.
Это точно. Вне зависимости от его безучастия, все регалии в этой группке принадлежали ему. И он сделал шаг ко мне. И ещё один.
К чёрту долбанную справедливость, как и моё стремление к ней. Я не героиня. За моей спиной не плаща, лишь потрёпанная самонадеянность. Мне хотелось уйти отсюда, подальше от внимательного взгляда, читающего меня и пробирающегося под кожу.
И он был быстр. Настолько, что не успела уловить того, как накренился, чтобы в резком движении поддаться вперёд и схватить меня за кисть, удерживающую шокер.
– Не стоит проявлять инициативу там, где она излишня, – проговаривал, отводя руку в сторону и медленно выворачивая её. – Ищешь справедливости? Окей, в моём случае я её воздаю. Не важно, каким способом. В твоём же случае было непредусмотрительно встревать в чужие разборки, чего-то требуя. В особенности прибегая к угрозам.
Моё запястье терялось в его ладони, окружённое тесно сжимаемым жаром. Он скручивал его, считая грань моего болевого порога и идя по ней с утончённой точностью.
– Однако, твоё бестолковое геройство заслуживает повторного шанса проявить его снова. И дам его тебе, маленькая мышь-воительница. Этот парнишка уйдёт, но ты займёшь его место. – сдавил руку сильнее, давая мне прочувствовать, как перетягивает сухожилия, порождая не сильную, но островатую боль. – Как тебе такая сделка?
Он держал меня в ловушке под контролем своего зрительного контакта и цепкой руки, удерживающую мою кисть так, что при любом рывке я рискую, как минимум, причинить себе боль, как максимум – увечье. Для него это было игрой, о чём говорило расслабленное выражение лица, где ни единый мускул не задействован. Им владело лишь любопытство, что таилось на дне чёртовых болот его радужек.
– Воздержусь, – процедила, стискивая челюсти и ощущая, как ускоренное сердцебиение отдаётся где-то на уровне гортани.
Что, и это весь героизм? – уголок его губ потянулся вверх, воспроизводя кривую ухмылку. – Слабовато для такой бравады.
– Этого достаточно, чтобы плюнуть тебе в рожу, – ядовито прошипела, слыша удивлённый возглас того, кто был позади него. Но глаз не отводила. Тёмный сгусток адреналина распространялся по венам, ударяя горячей волной по нервной системе. Наравне со страхом, теснящим сосуды.
Моя ладонь едва достигает его. Едва. Потому что у него чертовски быстрая реакция. В отличие от моей, которая даже не успевает осознать скорость движений этого типа. И теперь я оказываюсь прижатой к кафельным плиткам стены, что прохладой просачиваются сквозь футболку. Лицо брюнета в опасной близости от моего. И только сейчас я могу разглядеть очертания его зрачков, слегка расширенных и устремлённых на меня.
– Я бы назвал твою смелость восхитительной, если бы она не граничила с глупостью.
– Я бы назвала тебя вполне сносной личность, если бы ты не был грёбанным мудаком, отпусти, – рыкнула, дергая одной из рук, которую прижал к моей груди, фиксируя её таким образом, чтобы я не могла вырваться.
– Разве можно обвинять меня в том, что я предоставил тебе право выбора?
– Ох, спасибо, засунь в задницу себе своё великодушие!
Учащённо дышала, подозревая, что мои слёзные каналы находятся под угрозой наводнения. Нет, нельзя позволять ему видеть своё моральное поражение.
– В тебе слишком много обсценизма, – он ухмылялся, забавляясь моей реакцией, откровенно провоцируя на конфронтацию.
– А в тебе слишком много дерьма, – клацнула зубами.
Я не знаю, как так получилось, но не смотря на высоковольтное напряжение между нами, мы умудрялись не повышать тонов, говоря едва ли не шёпотом. Зажатые тиски на запястье сужались, неторопливо поворачивая его.
Боль. Острой вспышкой лишь на короткое мгновение, потому что тут же остановился, сощуриваясь.
– Тебе лучше следить за тем, – наклонился ко мне. – Кому и что ты говоришь, мелкая выскочка. В следующий раз кто-то может и не потерпеть твоих вульгарных словечек. И то, что сейчас ты не висишь двумя ногами вверх над одним из сортиров, говорит лишь о том, что я нахожу твою героическую глупость весьма забавной. Хотя, признать, в конечном итоге я ожидал немного большего. Однако… – задумался. – Макс, отпусти Гешу.
– Что? Но он же…
– Отпусти, – беспрекословный приказ и за его спиной последовало шевеление, сопровождающее кряхтящими звуками.
