Текст книги "Преступная связь"

Автор книги: Диана Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Так ты уверена, что не пожалеешь о пропущенной службе в церкви? – допытывалась Джессика Райленд, натягивая перчатки.

– Нет, я не прочь заняться ленчем, – отозвалась Бесс, поскольку так оно и было. – Том вернется сюда сразу после службы, а вы с папой можете выпить с викарием шерри и со спокойной совестью обсудить работу комитета.

– Как это любезно с твоей стороны, милая! – Джессика поправила шляпку перед зеркалом в холле. С улицы раздался гудок. – Только будь добра, разбуди Хэлен вовремя. Когда она спит слишком долго, у нее отекают веки. Она не поблагодарит тебя, если ты ее не разбудишь, – особенно теперь, когда в доме гостит ее очаровательный приятель.

Бесс не нуждалась в подобных напоминаниях. Она по-прежнему негодовала и терзалась угрызениями совести, вспоминая о том, что случилось вчера вечером.

По словам матери, Ваккари отправился прогуляться. Бесс всей душой надеялась, что он угодит в какую-нибудь придорожную канаву.

Как только за Джессикой закрылась тяжелая входная дверь, Бесс отмахнулась от всех мыслей о приятеле Хэлен, направилась в просторную гостиную и затопила камин: этот весенний день выдался прохладным, и одного центрального отопления было явно недостаточно да к тому же от живого огня в доме становилось уютнее. Когда вернется Том, они выпьют кофе у камина и мирно обсудят предложенную Бесс новую работу.

Об этой работе она собиралась рассказать Тому еще накануне. Но, вернувшись к столу после неудачного танца с несносным итальянцем, обнаружила, что между Томом и Хэлен разгорелась одна из обычных язвительных„перепалок. Оба выглядели так, словно были готовы убить друг друга, не сходя с места.

Вид Бесс с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами, очевидно, стал последней каплей, поскольку Том обменялся с ней всего десятком слов за весь оставшийся вечер, а все сидящие за столом хранили недовольное молчание.

Глядя, как разгорается огонь в камине, Бесс тяжело вздохнула. Они с Томом никогда не ссорились, все считали их идеальной парой. Но Том видел, как итальянец почти силой увел ее танцевать, заметил, как она выглядела, когда вернулась.

Неужели он догадался о том, что произошло? И если бы он увидел, как Бесс ответила на поцелуй этого негодяя, то испытал бы отвращение к ней. И стыд – за нее. Бесс было бы не в чем винить его.

Не понимая, как это могло произойти, Бесс отправилась на кухню. Ленч на шестерых. Ростбиф со всевозможным гарниром и яблочный пирог. Удобный случай загладить свою вину, размышляла Бесс, надевая поверх простой, но удобной серой юбки и опрятной кремовой блузки один из передников Джессики. Бесс всегда нравилось готовить еду.

Полчаса спустя, возясь с пирогом, Бесс поняла, что с радостью запустила бы скалкой в голову Льюку Ваккари, едва он шагнул через порог. Но вместо этого взяла себя в руки и произнесла обманчиво-миролюбивым тоном:

– Хэлен еще не встала. Почему бы вам не разбудить ее?

Она не собиралась снисходить до уровня сестры и упоминать о припухших глазах. Выполнив ее просьбу, Ваккари сделал бы одолжение не только Хэлен. Сегодня утром он выглядел сногсшибательно мужественным в мягком черном свитере и туго облегающих темно-серых джинсах. Хэлен наверняка примет его в спальне с распростертыми объятиями. А продолжительное отсутствие Ваккари будет означать, что Бесс с Томом успеют не только помириться, но и обсудить ее будущую работу.

– Пусть выспится. Она много работает и сильно устает. – Жаль, но Ваккари не клюнул на приманку. Подхватив со стола ломтик яблока, он захрустел, перемалывая его безукоризненно белыми зубами. – Чем это здесь так вкусно пахнет? Мясом? Значит, вот в чем твой секрет – ты нашла свой путь к сердцу мужчины через его желудок? На этот крючок ты и подцепила Тома?

Он произнес эти слова таким тоном, словно Бесс была не в состоянии увлечь мужчину другим способом. А насмешливый блеск в его глазах, взгляд которых блуждал по ее хрупкой, аккуратной фигурке, только подтверждал услышанный Бесс намек.

Она накрыла лепешкой из теста яблочную начинку и обрезала неровные края резкими взмахами ножа. Ее щеки предательски вспыхнули, и она выпалила:

– Неужели вас никогда не учили хорошим манерам? Если вы так же грубы с Хэлен, как со мной, странно, что она вообще подпустила вас к себе!

– А мне любезность всегда казалась притворством. – Его улыбка выдавала надменное удовлетворение. – Значит, враждебность еще не иссякла. – Он придвинулся ближе. – А как насчет страха? – И шагнул еще ближе, так что Бесс прижалась к столу, возмущенно сверкая глазами. Лицо Ваккари казалось ей зловещим, пока он вдруг не улыбнулся. – И страх на месте. Незачем повторять вчерашний урок. – Его тон изменился, стал вежливее и мягче. – Рядом с Хэлен я веду себя безупречно. Незачем подкладывать ей бомбу – в отличие от тебя.

Бесс не поняла, что он имеет в виду. Ваккари говорил загадками, а ей не хотелось доставлять ему удовольствие – спрашивать ответы.

Она желала только одного: чтобы он ушел. Его присутствие в одном с ней помещении казалось ей невыносимым, а тем более – когда он приближался к ней слишком близко.

Она не знала, откуда эта несвойственная ей бурная реакция на этого человека, но чувствовала, что он лишал ее самообладания, оказывал на нее разрушительное действие. И, прежде чем Бесс поняла, что делает, она заколотила перепачканными мукой кулаками по груди Ваккари, яростно мотая головой и выкрикивая:

– Немедленно оставьте меня в покое! Вы несносны!

– Да, я знаю. – Без малейших усилий Ваккари поймал обе руки Бесс, и в его глазах замелькали насмешливые искры. Он прислонился к краю стола, притяну)! Бесс к себе и поставил ее между раздвинутых ног. – Забавно, не правда ли?

Забавно?! Развлекаться, стоя против собственной воли в возмутительно интимной позе было не в ее стиле. Глаза Бесс метали молнии, но Ваккари не обращал внимания на ее отчаянные попытки высвободиться. Изогнув губы, он произнес со вкрадчивой насмешкой:

– Признайся: давно ты так не распалялась, если вообще когда-нибудь с тобой такое бывало. Будь откровенной, заяви о своих чувствах, а не о том, чего, по твоему мнению, ждут от тебя другие.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – отозвалась Бесс, сожалея о том, что ей не удалось прогнать дрожь из голоса. – Почему бы вам не убраться и не оставить меня в покое? Вы – гость Хэлен, а не мой. Не знаю, чего вы добиваетесь, чего хотите… – в отчаянии закончила она.

– Ничего такого, что я не имел бы права получить, – загадочно сообщил он, напирая бедрами на ее напряженное стройное тело. – Тебе же будет лучше, если я забуду об изящных манерах и возьму прежде, чем дождусь, когда мне предложат.

Изнутри Бесс охватил жар. Она ничего не могла поделать с этим. И с Ваккари – тоже. Если сейчас войдет Том или Хэлен… что они подумают, увидев их в такой позе?

Паника и чувство вины заставили ее сердце забиться с новой силой, из горла вырвался сдавленный стон. Ваккари провел ладонями по спине Бесс, а потом привлек ее к себе.

– Расслабься, Бесс. – Его голос прозвучал мягко, а тепло рук и сексуальное притяжение бедер невольно заставили Бесс подчиниться его приказу, как будто он коснулся нужной кнопки. – Я не причиню тебе вреда, не брошусь на тебя прямо здесь, на полу в кухне. Я просто хочу, чтобы у тебя кое на что открылись глаза, вот и все. Потому что, как известно каждому, жизнь у нас всего одна. Я терпеть не могу напрасных трат, и мне больно видеть, как ты зря тратишь свою жизнь.

– Вы ничего не знаете обо мне, – пролепетала Бесс и удивилась, почему ее голос стал таким

послушным, почему голова кружится от опьяняющего тепла его внушительных плеч, почему мысли о скором возвращении Тома уже не пугают ее…

Она почувствовала, что лишилась всякой способности сопротивляться, когда гибкая рука Ваккари подхватила ее затылок и он негромко возразил:

– Я успел узнать о тебе все, прежде чем увидел. Причем гораздо больше понял по тому, о чем Хэлен умолчала, чем по ее словам. Она – красивая, энергичная женщина, и, по ее мнению, ты не просто ее бледная тень, тебя почти не существует. Она позаботилась, чтобы так к тебе относились все окружающие. Я прав?

Бесс не ответила: просто не смогла. Этот человек отнял у нее способность мыслить. Чудесная, ошеломляющая близость затуманила рассудок, оставив только чувства.

– Это преступна трата, – продолжал он тем же хрипловатым, завораживающим голосом, словно не ожидал ни ответа, ни даже малейшей попытки защититься. – У тебя гораздо больше возможностей, чем ты осознаешь или позволяешь себе осознать. Том славный малый, но он не для тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем благополучная предсказуемость жизни с Томом. Рискни, найди то, чего у тебя никогда не было. Вырвись из плена, отыщи страсть и силу жизни, обрети себя!

Внезапный прилив эмоций, захлестнувший Бесс, был так силен, так невыносим, что она дернулась в кольце его рук. Они оба сошли с ума!

Он – потому что болтал чепуху, а она – потому что слушала его, пусть даже несколько минут. У них не может быть ничего общего, зачем же ему понадобилось говорить такие вещи?

– Пустите меня! – решительно скомандовала Бесс, и ее лицо побелело при виде насмешливой улыбки Ваккари.

Но постыдный, предательский румянец вновь затопил ее щеки, когда Ваккари ответил:

– Ты сама этого хотела. Если женщина пытается воздействовать на мужчину с материальной, физической точки зрения, она обычно ждет такого же ответа. – Он снова притянул Бесс к себе. – Чего ты просила, то и получила. Так что не жалуйся. – Темные ресницы чуть опустились и скрыли коварный блеск глаз. – Или этого мало? Ты просишь большего? Это и пытаешься мне объяснить? Не бойся признаться в своих чувствах.

– Нет! – ужаснувшись, выкрикнула она и со стыдом почувствовала, как на глазах выступили слезы унижения.

Неужели он прав? Сама мысль об этом была невыносима, но Бесс и вправду никогда и ни на кого не бросалась с кулаками. Неужели она подсознательно искала физического контакта и воспользовалась ничтожным поводом к насилию, чтобы спровоцировать ответ, принимая как само собой разумеющееся, что он не оттолкнет ее, а прибегнет к более сокрушительному и эффективному методу защиты?

Бесс потрясла головой, пытаясь избавиться от отвратительных последствий познания самой себя. Из глаз брызнули слезы. Вероятно, это Бесс и спасло, потому что Ваккари мягко отстранил ее, смахнул муку со свитера и бесстрастно произнес:

– Я приготовлю кофе. Нам обоим не помешает выпить по чашечке.

Бесс вытерла влажные глаза передником и, пребывая в слишком смятенном состоянии, чтобы хоть что-нибудь ответить, отвернулась к раковине, пытаясь отгородиться от него звоном фарфора и чайных ложек, приглушить все чувства, не оборачиваться, потому что не хотела думать о том, что делает Ваккари. Она вообще не желала знать о его существовании.

Когда он направился к ней, чтобы наполнить чайник, она метнулась в сторону, отбежала в противоположный угол кухни, и как раз в это время в дверь шагнул Том, потирая руки и одобрительно принюхиваясь.

– Джессика сказала, что ты вызвалась приготовить ленч. Пахнет вкусно.

Его улыбка была; такой надежной, такой бесхитростной! Бесс чуть было не обняла Тома, но воздержалась от проявления каких-либо эмоций в присутствии Ваккари. Она и без того зашла слишком далеко – к своему вящему смущению и стыду. Вместо этого она поспешно проговорила:

– Ты успел вовремя: мы как раз собирались передохнуть и выпить кофе.

Очевидно, тон выбран неудачно, тут же решила Бесс, потому что лицо Тома помрачнело, а глаза, наблюдающие за элегантно-небрежными движениями, с которыми итальянец доставал третью чашку из шкафа, подозрительно сощурились.

– Передохнуть – от чего?

Бесс подавила вздох. Том не забыл ее появления вчера вечером, после танца с Ваккари. Можно было бы заявить: «Он вновь распускал руки. Сделай же что-нибудь!», но она воздержалась. Как бы несправедливо это ни было, она понимала: любые проявления ярости Тома вызовут у Ваккари не больше беспокойства, чем жужжание мухи в перевернутой банке.

И потому Бесс принужденно улыбнулась, сняла передник и направилась к шкафу.

– От приготовления ленча. Льюк только что вернулся с прогулки. – Она чувствовала себя трусихой и мучалась угрызениями совести. Теперь Ваккари поймет, что она способна лгать жениху – пусть даже не лгать, а просто скрывать истину. Она вынула из шкафа еще одну чашку. – Вы не отнесете кофе Хэлен? – спросила она у загадочно улыбающегося негодяя. – А мы с Томом выпьем кофе в гостиной.

Слава Богу, голос прозвучал достаточно спокойно. А лицо вполне могло раскраснеться от кухонного жара.

Но попытка умиротворения не удалась. Бесс поняла это, когда Том последовал за ней в гостиную с подносом, брюзжа:

– Этот Ваккари испортил нам весь уик-энд. Не понимаю, зачем твоя мать пригласила его.

Том уселся на диван, взял из рук Бесс чашку кофе и принялся раздраженно орудовать ложкой.

– Она его и не приглашала. Это Хэлен привезла его, разве ты не помнишь? Ваккари – ее последнее увлечение, – подчеркнула Бесс. – Все считают, что это серьезно, потому что Хэлен еще

никогда не приглашала к нам своих приятелей. – Румянец проступил на щеках Бесс. Она точно знала, зачем произнесла последнюю фразу – чтобы напомнить себе: Ваккари принадлежит Хэлен. Впрочем, зачем ей понадобилось напоминать об этом? Она помолвлена с Томом, и ей никто больше не нужен.

Бесс изобразила энергичный жест: все, с этой темой покончено. Очень хотелось провести время до ленча, обсуждая предложенную ей работу, но для этого требовалось хорошее настроение Тома и возможность подробно разобраться во всех за и против.

Однако напоминание о том, что именно Хэлен повинна в присутствии итальянца в доме, лишь усилило недовольство Тома. И это было странно. Внешне поведение Ваккари было безукоризненным. Откуда Тому знать, что он говорил и как себя вел, оставаясь наедине с Бесс? И потом, какое ему дело до увлечений Хэлен? Ведь он ее не выносил.

– О чем только вы думала, отправляя его разбудить Хэлен? – продолжал ворчать Том, лицо которого залил румянец. – Это выглядело словно приглашение в… Едва ли это прилично.

Он покраснел еще гуще. Потом глотнул кофе, поднеся чашку ко рту таким жестом, словно желал спрятаться за ней. Бесс подавила улыбку.

Прилично! Том не знал, каким забавным бывает иной раз. Он пришел бы в ярость, узнав, что Бесс подсмеивается над ним, но именно его старомодные взгляды и каменная непоколебимость

привлекали Бесс. С ним было удобно, безопасно и абсолютно надежно.

– Ну и что? – Бесс устроилась на диване поближе к Тому. – Хэлен может позаботиться о себе сама.

Мысль о том, что идея позаботиться о себе возникнет в голове у сестры в последнюю очередь, заставила Бесс затаить дыхание; в груди болезненно закололо.

Презирая себя за нелепую реакцию, Бесс переплела пальцы и сложила руки на коленях. Удивляясь происходящему с ней, она покачала головой, когда Том мрачно пробормотал:

– Ручаюсь, на это она способна.

– Жаль, что ты не видишь в ней никаких достоинств, – вздохнула Бесс. Конечно, у Хэлен были и недостатки, но не только они. Однако Том твердо верил во все пороки, которые подозревал у Хэлен. – В конце концов, она моя сестра. Близкая родственница. И если вы будете готовы вцепиться друг другу В глотку при каждой встрече, все мы станем чувствовать себя неловко.

Она уже думала, что Том не ответит ей, но он вдруг взял ее за руку и пожал ее так, что кольцо больно врезалось в палец. Бесс догадалась, что этот жест означает извинение, и предложила:

– Пойдем прогуляться после ленча? Вдвоем, только мы с тобой. Нам надо кое-что обсудить. – Сейчас времени уже не хватит, поняла Бесс, иначе она не успеет приготовить ленч к приходу родителей.

– Что обсудить?

Том приподнялся, чтобы наполнить чашку из кофейника, стоящего на подносе. Интересно, почему он держится от нее на расстоянии? Том предпочитал не афишировать отношения, но в тех редких случаях, когда они оставались вдвоем, пользовался любым шансом, чтобы обнять ее, а его нежные поцелуи пробуждали в Бесс то, что она считала чувством защищенности.

Неужели теперь, когда они официально помолвлены, Том решил, что необходимость в физических подтверждениях его любви отпала? Он, конечно, не отличается пылким темпераментом, но все же…

Подавив невольную вспышку гнева, она спокойно объяснила:

– Мне предлагают другую работу – интересную и перспективную, но в ней есть свои недостатки. Сейчас мы не успеем все обсудить: надо позаботиться о ленче. Потому я и предложила прогуляться. Завтрашнем я возвращаюсь в город, а окончательный ответ должна дать во вторник.

– У тебя же есть работа, – зачем-то напомнил Том. Потом взял чашку и поднялся, встав спиной к камину. – Карьеру как таковую ты не делаешь, а как только мы поженимся, ты вообще сможешь бросить работу. Зачем же менять ее, особенно если новая не лишена недостатков? Зачем приспосабливаться к капризам нового начальства?

– Мне не придется приспосабливаться…

Бесс оборвала возражение и встала. Все ясно: придется обсуждать каждую подробность, бесконечно повторять одни и те же доводы, прежде

чем Том сумеет высказать обдуманное мнение. Но он явно отмахивался от разговора, не желал выслушивать объяснения, а Бесс и не подозревала, что он способен на такое.

Более того, Том посматривал на нее с явным недовольством. Что, черт возьми, происходит? Уик-энд, который обещал быть таким счастливым, полетел кувырком, как дурной сон.

Бесс направилась к двери. Что толку продолжать разговор? Ей вообще не хотелось разговаривать с Томом – и это ужаснуло ее настолько, что она замерла на пороге и предложила:

– Давай поговорим об этом днем. Ты еще не слышал всех подробностей.

Ей не хотелось проявлять враждебность, но и не удалось прогнать резкую нотку в голосе.

– Это ни к чему! – выпалил Том. – Ты уже освоилась на прежнем месте, так зачем его менять? Ты же все равно…

– Я не лишена честолюбия, – с досадой перебила она. С одной стороны, она кипела оттого, с какой легкостью Том отмахнулся от разговора, будто заранее не считал его заслуживающим внимания. С другой – Бесс изумлялась их первой ссоре.

– Одной карьеристки в семье более чем достаточно. Слава Богу, хоть ты не честолюбива! Довольствуйся тем, что имеешь, и будь сама собой – этого мне вполне достаточно.

Бесс задохнулась, как от боли: она чувствовала себя так, словно Том отвесил ей пощечину. Но ей стало еще хуже, когда в накаленную атмосферу комнаты ворвался невозмутимый голос Ваккари:

– Милые бранятся? Нет, этого мы не допустим. – С насмешкой, светящейся в серебристых глазах, он пересек комнату, с плавной грацией опустился на диван, вытянул перед собой длинные ноги и промурлыкал, с ошеломляющей пристальностью глядя в широко распахнутые зеленые глаза Бесс. – Может, я сумею чем-нибудь помочь?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– По-моему, – он считает, что удачно пошутил, – бормотал Том, выходя вслед за Бесс на кухню.

– Пожалуй, да, – подтвердила она, поджав губы. Она не удостоила замечание Ваккари ответом – ей бы жилось гораздо лучше, если бы никогда в жизни больше не пришлось его видеть.

В приступе раскаяния она обернулась и обняла Тома за талию.

– Прости меня за резкость.

– И ты меня. – На миг он тоже обнял ее. – Странный получился уик-энд – мы оба словно не в себе.

Он поцеловал ее в макушку – коротко, словно клюнул, – и Бесс подумалось: мы с тобой точно знаем, кто в этом виноват. В безмолвном отчаянии она приникла к нему, но Том разжал ее руки и примирительно предложил:

– Расскажи мне о новой работе после ленча. Но предупреждаю: по-моему, не следует придавать предложению такое значение…

– Прекрасно, мы просто его обсудим. – Обидевшись, Бесс поспешно отошла, чем пресекла попытку Тома повторить, что она отнюдь не честолюбива и никогда не была такой.

Вероятно, он прав, и ей не следует обижаться только потому, что он высказал свое мнение. Еще вчера Бесс согласилась бы с Томом и, вероятно, даже загордилась бы собой – здравомыслящей женщиной, знающей пределы своих возможностей и способной довольствоваться тем, что она имеет.

Так почему же теперь она чувствует себя оскорбленной и неоцененной – притом безо всяких на то причин? И сразу в голове всплыли слова Ваккари. Она не понимала, что с ней происходит. И даже не пыталась понять.

С несвойственным ей цинизмом Бесс восприняла заявление Хэлен, сделанное медовым голоском за ленчем:

– Бесподобно вкусно! Хорошо сработано, сестричка. Напрасно ты не разбудила меня – я бы тебе помогла. Это же твой уик-энд – твой и Тома, разумеется.

Хэлен ковыряла крошечный ломтик говядины и выглядела неотразимо в своем золотисто-желтом свитере, а запоздалое предложение помощи наверняка адресовала прежде всего итальянцу. Но Джессика опередила дочь, отозвавшись:

– Бесс нужна практика: через двенадцать месяцев ей придется трижды в день готовить еду Тому. А ты должна отдохнуть. Ты же сама говорила, какой утомительной выдалась поездка на Багамы! Тебе надо позаботиться о себе. Вы согласны, Льюк?

– Ужасно! Тебе можно только посочувствовать, сестричка, – быстро вставила Бесс. Ей вовсе не хотелось выслушивать приторно-сладкие и полные заботы сантименты из уст Ваккари, обращенные к ее и без того избалованной сестре. Подложив себе еще жареного картофеля, она добавила: – Лично я была бы только рада возможности хоть чуть-чуть утомиться на Багамах.

Этим заявлением она надежно заткнула рты всем сидящим за столом.

* * *

Дневная прогулка с Томом тоже вышла неудачной, размышляла Бесс, возвращаясь в Лондон в праздничный понедельник.

Как только они вышли из дома, Бесс изложила суть дела: Марк Джексон, бывший начальник Бесс в агентстве, полгода назад начал собственное дело, снял элегантный офис в Найтсбридже и теперь упорно работал, создавая туристическое агентство, специализирующееся на организации отдыха для разборчивых и богатых путешественников.

– Он предлагает неизбитую, экзотическую и неподдельную роскошь людям, которые готовы переплачивать, лишь бы их носили на руках, – объясняла Бесс. – Это действительно прибыльный бизнес, и теперь Марку нужен помощник, чтобы обследовать новые маршруты в самых экзотических странах мира, убеждаясь, что все удовлетворяет самым высоким требованиям. И знаешь что? Он выбрал меня! Если я захочу, это место достанется мне, но я должна дать ответ не позже вторника.

Лицо Бесс просияло. Душа наполнилась приятным трепетом и возбуждением – как всегда, когда она вспоминала о предложении Джексона.

Потом Бесс честно призналась:

– Единственный недостаток – фирма совсем молодая. К Марку обратилось столько перспективных клиентов, что он не может обеспечить всем подходящие маршруты, потому ему и понадобилось исследование новых мест для отдыха и больше сотрудников. Но для этого необходим дополнительный капитал, и, если Марку не удастся его получить, дела агентства пойдут под гору и оно быстро разорится. – Бесс взяла Тома под руку и радостно заверила его: – Но Марк умеет добиваться своего. Он обязательно раздобудет денег.

– Должно быть, ты спятила. – Том двигался ровным шагом, глядя прямо перед собой. – У тебя же есть надежное место. Где ты окажешься, если перейдешь работать к нему, а агентство разорится? А оно обязательно разорится. Подыскать надежное место нелегко. Мы же решили: после свадьбы ты поработаешь еще два года. Или ты забыла? Мы договорились, что деньги нам понадобятся, чтобы свить собственное гнездо, прежде чем у нас появятся дети. – Окинув Бесс уничтожающим взглядом, он стряхнул с локтя ее руку и повернул к дому. – И ты всерьез решила рисковать шансом внести свой вклад в наш будущий комфорт и обеспеченность? К тому же, судя по описанию этой работы, тебе придется надолго уезжать, подыскивая места для отдыха людей, которые, вероятно, все равно не захотят отправиться туда. Мы будем видеться еще реже, чем сейчас.

У Бесс создалось впечатление, что последняя мысль пришла в голову Тома только что: для него гораздо важнее ее личный вклад в строительство семейного гнезда…

По-прежнему обиженная, она припарковала машину возле дома с террасой в Бетгерси, принадлежащего Бренде Мэйхью, достала багаж с заднего сиденья и принялась рыться в сумочке, отыскивая ключ.

Если бы Том заявил: Попробуй, детка, возьмись за эту работу, если хочешь проверить свои силы, но мне больно думать, что при этом мы будем видеться еще реже, чем теперь, Бесс ни за что не согласилась бы на предложение Марка. Но дело приняло такой оборот, что у нее возникло неудержимое желание немедленно позвонить Марку и спросить, когда она может приниматься за работу!

Укоряя себя за своенравие, Бесс открыла дверь и вошла в дом. Бренда вылетела из гостиной, пылая всем недовольством, на которое только способна особа средних лет, и затараторила:

– А, это ты! Я не ждала тебя так рано. Тебе придется сходить куда-нибудь поужинать. Я не думала, что ты вернешься, и ничего не приготовила.

– Не беспокойтесь, – сказала Бесс. Каждый понедельник ужин составляли рыбные палочки с пюре. Бесс не особенно горевала, лишившись его. Уже не раз она пожалела о том, что согласилась поселиться здесь.

Когда она впервые объявила о своем намерении подыскать жилье где-нибудь в обширных пригородах столицы, чтобы избежать ежедневных поездок на работу и обратно, Барбара Клейтон нашла идеальное решение.

Жительница Брейлингтона Бренда Браун помогала Барбаре по хозяйству, пока не вышла замуж и не переехала в Беттерси. Женщины продолжали поддерживать связь – обменивались краткими письмами, которые отправляли вместе с открытками на каждое Рождество. Это наилучший вариант, объявила Барбара: с тех пор как Бренда овдовела, ей время от времени приходится пускать в дом жильцов, чтобы свести концы с концами. Такое жилье подойдет Бесс как нельзя лучше – своего рода второй дом, где за ней будут присматривать, заботиться…

Вторым домом для Бесс временное жилье так и не стало, но было неловко перебираться в другое место. Найти более дешевое жилье было невозможно, и хоть ужины Бренды наводили на Бесс тоску, но они избавляли ее от необходимости готовить.

Подняв чемодан, Бесс побрела в свою мрачную комнату наверху, но Бренда окликнула ее таким тоном, словно обвиняла в преступлении:

– Звонила какая-то Никола или что-то в этом роде. Если решишь перезвонить ей, посчитай стоимость разговора и оставь деньги на столе. Но не затягивай со звонком допоздна – ты же знаешь, я не люблю, когда меня беспокоят, как только я сажусь смотреть телевизор.

Бесс знала, что ее хозяйка терпеть не может упускать хотя бы минуту вечерних передач. Бренда исправно платила за электроэнергию и не собиралась бросать деньги на ветер. А когда Бесс говорила по телефону, Бренда не могла удержаться, чтобы не убавить звук, оторвать глаза от экрана и приложить ухо к щели в приоткрытой двери…

Криво улыбаясь, Бесс продолжала подниматься по лестнице, предвкушая разговор с Никки. Они вместе учились в школе, пока отец Никки не заработал свои миллионы и не перевел обожаемое единственное чадо в пансион для избранных. Но подруги поддерживали связь – особенно с тех пор, как Никки стала помощницей продюсера одной из весьма популярных телевизионных мыльных опер, а отец в честь этого знаменательного события снял Никки роскошные апартаменты неподалеку от Белгрейв-сквер. В настоящее время Никки делила квартиру с хронически безработной актрисой с невероятным именем Милочка.

Приятная и продолжительная болтовня с подругой поможет взбодриться, решила Бесс, бросая чемодан на узкую кровать. Ей было ненавистно это новое и неожиданное ощущение разлада с самой собой и Томом. Похоже, официальная помолвка разбудила неизвестно откуда взявшуюся в каждом из них стаю демонов, таившихся где-то в глубине души и поджидавших удобного момента, чтобы начать строить козни.

На обратном пути вниз по лестнице Бесс задумалась о том, находятся ли еще Хэлен и Ваккари в Брейлингтоне. Все утро они провели в кабинете

отца, куда то и дело влетала и снова выпархивала мать, а когда вышли к ленчу, Хэлен буквально сияла. Бесс понятия не имела, каким было выражение на лице итальянца: она на него не смотрела.

Досадуя на саму себя, она отмахнулась от этих мыслей, попытавшись как можно надежнее прикрыть их слоем повседневных забот. Этому человеку не место в ее голове. Набрав номер подруги, Бесс услышала, как скрипнула дверь гостиной. Стиснув зубы, она повернулась и невозмутимо произнесла:

– Я слежу за временем, Бренда. Незачем перепроверять меня – я не стану мошенничать, – и тут же прикусила нижнюю губу, когда дверь с грохотом захлопнулась.

Прежде Бесс никогда не выказывала раздражения, сталкиваясь с подобными выходками хозяйки. Она молча и мрачно сносила их, поскольку ее телефонные разговоры всегда были безобидными. Сейчас она не понимала, что на нее нашло, но обо всем забыла, услышав голос Никки:

– Ну как? Вечеринка в честь помолвки прошла чудесно? Как ты была одета? Каким оказалось кольцо?

Бесс мгновенно воспрянула духом. С Никки всегда было приятно поболтать. И поскольку Бесс не хотелось плакаться, она не стала упоминать о том, что уик-энд вышел далеко не чудесным, что ее платье выглядело безвкусным по сравнению с великолепием наряда Хэлен, что ее сестра подцепила потрясающего мужчину, который вызвал у нее, Бесс, совершенно чуждые мысли и чувства. Потому она сосредоточилась на кольце.

– С бриллиантами, – сообщила она, машинально поднося к глазам левую руку.

Кольца на пальце не оказалось. Бесс похолодела. Неужели она потеряла его? О, как она могла? Том будет вне себя! Но тут Бесс с облегчением вспомнила, что положила кольцо на сушилку, когда мыла посуду после ленча. Джессика найдет его и спрячет в надежном месте. Надо бы позвонить ей попозже и убедиться, что кольцо нашлось.

– И это все? – допытывалась Никки. – А камень в середине?

– На нем нет никакого камня, – быстро ответила Бесс, оправившись от шока при мысли о потери кольца и отогнав недостойное воспоминание о том, что бриллианты были совсем немногочисленными и крошечными. Том вовсе не скуп, напомнила она себе. Просто ему не нравится показная роскошь во всех ее проявлениях, и свидетельство тому – его неодобрительное отношение к Хэлен. Как часто он язвительно повторял, что Хэлен похожа на – рождественскую елку, увешанную гирляндами лампочек!

– Вот как? – фыркнула Никки. – На месте Тома я бы подарила тебе кольцо с большущим изумрудом – под цвет твоих глаз! Некоторые мужчины ничего не смыслят в украшениях, верно? Послушай, хватит прятать Тома, привези его как-нибудь в город на уик-энд. Мы могли бы развлечься. Все равно мне когда-нибудь придется познакомиться с ним, правда?