Текст книги "Проклятое Дитя. Часть 1. Тьма"
Автор книги: Диана Фад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Диана Фад
Проклятое Дитя. Часть 1. Тьма
Глава 1. Проклятие
Его любимая жена Мойра умирала, так и не родив их пятого ребёнка. Король Леса, Маир, три дня сидел у постели умирающей, держа любимую за руку. Схватки, которые продолжались уже третьи сутки, сейчас почти прекратились, лишь иногда по телу проходила лёгкая судорога и больше ничего.
Комната, превратившаяся за время родов в место пытки, не казалась такой уютной и красиво обставленной. Покрытый коврами каменный пол, искусно вышитые Мойрой гобелены на стенах, окна с резными ставнями – всё было окутано лечебным дымом, которые творила Нэн. Нянька, не очень умелая лекарка, что-то смешивала в своих многочисленных ступках, периодически подбрасывая пучки трав в очаг. Почти два года, как их старая целительница покинула этот мир, а новая так и не появилась в замке, замены ей пока не нашлось.
Огромный камин был полон дров, которые тихонько потрескивали, шипя и потрескивая в тишине комнаты. Ветер завывал в трубе, отвечая буре, что началась пару суток назад. Стихия кидала в замковые окна пригоршни колючего снега, проверяя их на прочность. Не утихая уже два дня, буря пробовала сам замок на вкус, кусала его каменные стены и крышу.
В комнате было тепло, точнее жарко. На лбу Маира выступил пот, и он в который раз вытирал его рукавом чёрного камзола, расшитого золотыми нитями. Наконец Маир снял камзол, в котором был два дня, оставшись в прилипшей к телу белой рубашке. Мойра лежала тихо под большим пуховым одеялом. Огромный живот выпирал над её худеньким телом и казалось, что он давит на неё, своей тяжестью. Дыхание роженицы было тяжёлым и хриплым.
– Муж мой – почти шёпотом, пожав руку Маиру, проговорила Мойра.
– Что, радость моя? – тут же, пряча слезы, ответил Маир.
– Я умираю. – С белых и потрескавшихся от жара губ слетел то ли вздох, то ли тихий стон.
– Не говори глупости, ты не умрёшь, – как можно громче и убедительнее сказал Маир.
– Позови наших сыновей, я хочу дать им своё благословение. – Слова Мойре давались с трудом.
– Нет, ты не будешь ни с кем прощаться, я не отпускаю тебя.
Белая, с синими прожилками рука Мойры чуть ощутимо сжала руку мужа. Королева снова впала в лихорадочный сон. Маир ещё посидел, ожидая, когда опять жена придёт в себя, и, не поворачивая головы в сторону няньки Нэн, процедил сквозь зубы:
– Позови Ведьму.
– Нет! – Нэн отвернулась от стола со своими травами и громко повторила уже твёрже: – Нет! Этому не бывать!
– Это не тебе решать, женщина! – рявкнул Маир – Отправь за Ведьмой, я сказал! – Он повернул к ней лицо, и его глаза, покрасневшие от бессонных ночей, гневно уставились на служанку. – Я приказываю, – твердо и жёстко сказал король.
– Но, мой господин, вы не знаете, что Ведьма ничего не делает просто так.
– Знаю, пусть просит, что захочет, всё моё золото, всё станет её.
– Боюсь, что Ведьме не нужно ваше золото – проговорила она, переводя взгляд на свою измученную хозяйку.
– Боюсь, что это будет что-то совсем другое.
– Мне всё равно, я хочу, чтобы моя жена жила, – сказал король и отвернулся от служанки. – Немедленно пошли за ней!
– Если найду, кто это сделает, – проворчала Нэн, подчиняясь однако приказу короля.
– Отправь Грейсли, скажи – сколько запросит… Сколько запросит, – повторил он для верности.
Нэн, что-то бурча себе под нос, вышла из комнаты. Хлопнувшая за нянькой дверь впустила в комнату немного свежего воздуха, и король вздохнул полной грудью, снова вытирая пот.
Двадцать лет назад Маир нашел свою будущую жену на границе Древнего леса. Но если бы не её верный пёс, что был с ней, король не заметил бы её. Она лежала у пруда за кучей кустарника. Пес выскочил на дорогу, прямо под ноги коню Маира и чуть не угробил короля. Конь встал на дыбы, и Маир свалился с него, как куль с костями, на потеху своим оруженосцам, которые в открытую, конечно, не смеялись не могли смеяться над королем, но его командующий и друг Грейсли долго потом подтрунивал. Жеребец у короля был непростой – мощный боевой вороной, высотой в холке почти с самого короля. Упасть с него и не свернуть при этом шею, было практически невозможно, но Маир даже не ушибся. Было ощущение, что он упал на перину из листьев.
Маир вскочил, отряхиваясь от кучи листвы, и увидел того, кто, можно сказать, свалил его с лошади. Пёс, коричневый с белыми подпалинами, был больше похож на огромного волкодава, размером с крупного пони. Король занервничал, положил руку на рукоять меча, встретившись взглядом с жёлтыми глазами, практически на одном уровне со своими. Пёс тихо зарычал, показав огромные розоватые клыки, и шагнул к Маиру. Охрана очнулась и двинулась на своих боевых конях наперерез, но пес остановился и, спрятав клыки, повернул голову в сторону кустов и громко залаял. Король, почему-то, сразу понял, что ему, надо именно туда. Ноги сами понесли его в сторону, указанную псом.
За кустами, с опущенной в воду рукой, лежала девушка. Вся она представляла собой сплошную рану. Тонкие белые руки были покрыты грязью и кровью. Лицо тоже было залито кровью, сгустки ее засохли на лбу и в волосах, ноги – в глубоких царапинах. Было похоже, то её сбросили с высоты, предварительно протащив через кусты. Свечени, тонкими дымчатыми нитями шло от пруда по пальцам и по венам руки, которая была опущена в воду. Маир подошёл и сделал знак охране оставаться на месте. Присел на корточки разглядывая девушку.
– Грейсли, принеси одеяло и мазь для перевязки – крикнул король. Грейсли спешился и достал из седельной сумки баночку с мазью, белые льняные полоски ткани для перевязки ран и небольшое легкое одеяло. Набрав в котелок воды, он подошел к королю.
– Что это с ней? – спросил капитан.
– Я не знаю – задумчиво проговорил король. Он попытался убрать руку девушки от воды, и уже протянул к ней свою, но пёс прыгнул к нему и зарычал, оскалив пасть.
– Я только хочу её закутать в одеяло и убрать от ледяной воды, – оправдываясь перед грозной собакой, глядя той в глаза, сказал король. Но пёс не перестал рычать, пока Маир не отодвинул свою руку от руки девушки.
– Что нам делать? – спросил Грейсли, прикидывая, сколько людей понадобится, чтобы убить пса.
– Я думаю, вода её лечит – обернувшись к капитану, сказал король. На этих словах пёс перестал рычать и кивнул, почти как человек. Грейсли и Маир уставились на него, как на чудо. Через мгновение Маир кивнул в ответ псу, сам себе удивляясь.
– Давай устроим привал, принеси мне мою сумку и ещё одеяло. – Грейсли понял и ушёл, отдавая приказ.
Стражники разводили костёр чуть поодаль, сооружая место для ночлега. Двое направились в лес, добыть что-нибудь на ужин.
Маир же, намочив одну из тряпочных полос, внимательно посмотрел на пса, как бы спрашивая у него разрешения притронуться к хозяйке. Тот немного отошел и лег, внимательно наблюдая за королем. Маир стал осторожно протирать раны, слегка касаясь тела девушки. Промытые раны он смазал мазью и перевязал чистым белым полотном. Рану на голове девушки Маир промыл с особой тщательностью и наложил мазь. За всеми процедурами, внимательно следил пес, слегка рыча и обнажая клыки, когда король мыл руку, которая спускалась в воду. Серебристые нити моргали и струились по телу, подсвечивая его изнутри. Маир удивленно проследил за бегущими нитями и заметил, что все нити скапливаются, окружая раны. Король положил одно одеяло под девушку, немного ее приподняв, и накрыл другим сверху.
Только теперь он смог рассмотреть её лицо. Хотя в темноте это было непросто, но и так было понятно, что девушка необычайно красива. Густые спутанные волосы, чуть вздёрнутый носик, утратившие яркость чувственные губы и маленький с ямочкой подбородок. Даже израненная и без сознания, девушка была прекрасна. Маир встал и посмотрел на пса:
– Откуда вы? – спросил он пса, как будто тот, сможет ему ответить. Однако пёс внимательно посмотрел на Маира и отвечая, поднял морду к небу. Маир тоже задрал голову, всматриваясь в ночное небо и плывущие по нему облака, смотрел так пару минут. Потом чертыхнулся и сказал:
– Вот ещё с собаками я не разговаривал – проворчал король и сердито пошёл к костру. Вслед ему раздался – нет, ну он готов был поклясться! – ехидный тихий смех пса.
– Да он издевается надо мной! – сердито, чтобы никто не слышал, проговорил себе под нос Маир.
Подойдя к костру, он взял из рук Грейсли чашу с элем и кусок кролика, поджаренного на костре.
– Ну как она? – спросил Грейсли.
– Да кто его знает, – жуя мясо, задумчиво ответил Маир. – Раны я промыл, мазью смазал, накрыл её одеялом, но эта псина не дает осмотреть ее. Однако девушку, похоже, лечит река – слышал о таком?
– Да, – задумчиво произнёс Грейсли, – в Королевстве Озер мне рассказывали про подобную магию. Ею владеют духи леса, друиды, но я их давненько не встречал.
– Так ты, думаешь, она оттуда? – спросил Маир.
– Ну не знаю – развел руками Грейсли – все это странно. Раны у неё не совсем обычные, будто ее скинули сверху, предварительно проведя ее телом по всем верхушкам деревьев.
– Да, я тоже так подумал – ответил Маир и снова повернулся к девушке. Теперь она уже вся светилась под одеялом. Верный пёс лёг почти вплотную к ней, положив голову на её ноги и наблюдал за огоньками, что бежали под кожей на руке.
– Странная псина, я таких не встречал, – Грейсли кивнул в сторону пса, и Маир согласился, пожав плечами. Он передал свою чашу стражнику и улегся на расстеленное одеяло, спиной к костру, положив под голову седельную сумку. Маир долго смотрел, как и пёс, на светящуюся девушку, пока глаза его не закрылись, и он провалился в глубокий сон.
– Маир, Мой король, – тихий голос, похожий на журчание ручья, вторгся в его сон. Король во сне открыл глаза и посмотрел на девушку. Та стояла по колено в воде и, наклонившись, опускала свои руки в воду. Маир встал и огляделся. Стража спала, расположившись вокруг костра, который медленно догорал. Грейсли не было видно, видимо, отошёл в лес.
– Маир, мой король, иди ко мне, – девушка протянула ему светящиеся руки. Маир сделал шаг, удивляясь, как легко ходить во сне. Он будто бы летел к ней, едва касаясь земли ногами. Король приблизился к ней и тоже зашёл в воду.
– Теперь мы связаны, связаны, – эхом пролетело над его головой.
– Я искала тебя, ты мой король, моя любовь, я нашла тебя, мы связаны, связаны, – снова раздался голос. Девушка стояла рядом с ним, положив руки ему на плечи. Ни следа от ран, ни крови и грязи, безупречная чистая кожа. Чёрные волосы закрывали спину, спускаясь к пояснице. Белая кожа, еще немного светилась, но уже не так ярко. Огромные зеленые глаза вспыхивали желтыми бликами, как искры от костра. Девушка встала на цыпочки и подняла руки, обняв Маира за шею. Король наклонился и поцелуй, которым она его наградила, просто как будто взорвал что-то в его теле. Легкое прикосновение теплых губ – и перед глазами заморгали звёзды. Маир как будто поднялся над землёй.
– Мы связаны, связаны, – эхом пронеслось над озером, и король проснулся. Всё было так же, как во сне, только девушка уже не светилась, лежала у пруда, завернутая в одеяла. Руки были сложены на груди, дыхание как у глубоко и спокойно спящего человека. Маир подумал, какой удивительный сон ему приснился, и снова уснул, на этот раз без сновидений.
Утром его разбудил Грейсли, тихонько потрепав по плечу:
– Смотри, мой король, – прошептал он, кивком указывая в сторону пруда.
Маир открыл глаза и замер. Девушка стояла спиной к нему в красном бархатном платье, украшенном золотой вышивкой по подолу и рукавам, сквозь прорези была видна белая атласная юбка. Чёрные волосы спускались ниже талии, а на голове был тонкий золотой обруч со слезинками из драгоценных камней. Она повернулась к королю, лёгкие юбки развевались за ней, прошелестев по траве. Прекрасна, она была прекрасна. Девушка протянула руки Маиру, и он заторопился к ней, на ходу поправляя камзол
– Мойра, моя Мойра – прошептал король, почему-то совсем не удивляясь тому, что знает ее имя. Маир подошел к ней и взял ее руки в свои. Изящные пальчики были теплыми и нежными, ни капли призрачного свечения, как во сне.
– Мой король, я твоя, – лёгким нежным голосом, подтвердила девушка.
Больше ничего не понадобилось. Маир обнял её и осознал, что нашел свою половину, свое счастье на всю жизнь. Нежный и страстный поцелуй теплых губ лишь подтвердил, что Маир уже не спит. Неизвестно, сколько времени прошло, а они все стояли, взявшись за руки и целуясь, пока сзади не раздались тактичное покашливание Грейсли и недовольный рык пса. Девушка отстранилась от Маира, обняв его за талию. Она была такой миниатюрной, что макушкой доставала королю до подбородка.
– Это Валис, мой друг, – сказала Мойра, указывая на огромного пса. Валис важно уселся и, высунув язык, кивнул.
– Теперь он и твой друг, – сказала Мойра. Король поклонился Валису и готов был поклясться, что и тот слегка склонил голову в ответ. Грейсли стоял, открыв рот, переводя взгляд с одного на другого.
– А это Грейсли, мой командующий, а также друг детства, моя королева.
Грейсли закрыл рот и упал на одно колено, склонив голову.
– Моя госпожа, – проговорил он, и сзади него послышался грохот: это на колени попадали стражники, бормоча клятвы верности. Мойра улыбнулась им в ответ и тоже поклонилась. Затем все сели на лошадей, Мойру король усадил впереди себя, и поскакали в замок, до которого было полдня пути.
Свадьбу гуляли почти неделю. Король, которому давно уже нужно было жениться, взял в жёны не принцессу, не знатную даму, а неизвестно откуда взявшуюся девушку, красивую и добрую. С тех пор прошло двадцать лет, двадцать счастливых лет и в королевской семье, и государстве. Король никогда не спрашивал жену, откуда она, что тогда случилось, как она там оказалась, вся израненная и истекающая кровью. Он просто любил её, как никого в этой жизни никогда не любил, защищал её, оберегал и баловал. Мойра была добра, нежна и весела. Дни и ночи с ней дарили королю счастье, о котором он не мог и мечтать и которое берег пуще своей жизни.
Мойра родила четверых крепких, здоровых и красивых сыновей. Старшему сыну Марчу исполнилось восемнадцать. Взрослый, крепкий, парень весь пошёл в отца, такой же статный, высокий и красивый, с волосами цвета воронова крыла. Марч уже был сильным и могучим воином, который много обучался ратному искусству и совсем не интересовался властью, хотя и был наследником. Силь и Крег, братья-близнецы, проказники и шалуны, по пятнадцати лет от роду, и затем Рик, которому было три года. Маир всегда хотел дочь, которая бы походила на его любимую жену, но та жена почему-то, радовалась рождению сыновей. После появления Рика Мойра сказала, что больше детей не хочет – она боится, что родится девочка. Маир спросил почему, но королева не ответила на этот вопрос, только сказала, что девочку им нельзя, и перевела разговор на другую тему. Получилось так, что она все же понесла, и всю беременность не находила себе места.
–Я боюсь, я знаю точно, что это девочка, – плакала она в минуты отчаяния по вечерам.
– Но почему ты, боишься? – удивлялся кроль, успокаивая свою королеву, но та только качала головой в ответ, не решаясь выдать какую-то тайну.
И вот когда с королевой случилась беда, Маир, убитый горем, решил прибегнуть к помощи Ведьмы, Гекаты.
Ведьма жила на самом краю королевства и пользовалась дурной славой. Много разных слухов ходило про её колдовство и тёмные ритуалы. Говорили, что Ведьма превращается в летучую мышь по ночам, забирая младенцев для жертвоприношений. Что засуху, которая была летом и от которой погибло много урожая, навела тоже Ведьма, и это наказание за плохое отношение жителей. Однако же сами эти жители ходили к ней за различными травами и мазями. И несмотря на это, люди не раз просили короля сжечь Ведьму, но каждый раз что-то останавливало Маира.
Раздался осторожный стук в дверь, король вздрогнул, он полностью ушел в воспоминания, на какое-то время забыв, где он и что происходит. Глянув на Мойру и отметив, что изменений никаких нет, как хороших, так и плохих, он встал и открыл дверь. В комнату вошла Нэн и сразу отошла в сторону, пропуская Ведьму Гекату. На ней было чёрное платье с длинными рукавами и без какой-либо вышивки. Рыжие волосы были распущены и плавно стекали по спине. Геката красивая, стройная, высокая, с белой, алебастровой кожей, черными глазами. Но её красота скорее отталкивала, чем привлекала. Ведьма склонилась в поклоне и скосила взгляд на постель, где лежала королева.
– Покажи свою руку, – приказал король. Геката подошла и вытянула правую ладонь внутренней стороной вверх.
– Так я и знал, – сказал Маир, разглядывая ведьмин знак, тонкие и мелкие морщинки скопились ближе к холму луны, образуя глаз. Дар по наследству. Ведьмин дар.
– Кто была твоя мать? – строго спросил Маир.
– Королю незачем знать про мою мать, – усмехнувшись, ответила Геката. – Я знаю, зачем я здесь, и я знаю, чего ты желаешь.
– Вылечи её, – приказал король.
– Король знает, какая цена за мою помощь?
– Проси всё, что хочешь, мне всё равно.
– Не говори так, королева родит дочь, и ты потом отдашь ее мне.
Король вскочил со стула и схватил Ведьму за горло:
– Никто, слышишь никто, не смеет угрожать мне и отнимать моё! – прокричал он.
Геката молча стояла перед ним, опустив руки. Рука короля почувствовала, как кожа на шее Ведьмы становится нестерпимо горячей, невыносимый жар обжёг его. Маир отдернул руку.
– Я могу и уйти, – прошептала Геката, – и твоя жена умрёт, и до конца дней своих ты будешь оплакивать её.
– Я не могу отдать тебе свою дочь, – сломленным голосом прошептал король.
– Свою нерождённую дочь, дочь, которую ты не увидишь, которая никогда не родится, если я не помогу твоей жене.
– Когда я должен отдать тебе свою дочь?
– В шестнадцать лет я её заберу, ни днём позже.
– А до этого дня?
– Делай с ней, что хочешь, но потом она не останется с тобой. А королева будет жить, и умрёте вы в один день.
– Делай, что надо, Ведьма, – махнул рукой король, снова усаживаясь у кровати жены.
– Все должны выйти. – Король уставился на ведьму. – Я тоже?
– Если хочешь, можешь остаться, но отойди к камину, огонь защитит тебя.
Нэн, фыркнув, удалилась, закрыв дверь. Король встал, поцеловал жену в горячий лоб и отошёл к камину. Геката достала из-за пояса длинный острый кинжал. Король метнулся и схватил ее за руку.
– Ты должен доверять мне, – мягко освободившись, сказала Геката. – Дай мне руку. – Король протянул свою могучую мозолистую ладонь, и ведьма схватила её цепкими руками с острыми длинными ногтями. Затем полоснула по внутренней стороне его руки кинжалом, оставляя неглубокую ранку. Такую же рану она нанесла на своей руке и приложила к ране короля.
–Ты, Маир, Король леса, клянёшься отдать мне свою дочь навеки. Как только ей исполнится шестнадцать, я приду и заберу её, клятва на крови нерушима. Несоблюдение клятвы – твоя смерть, король.
– Я, Маир, клянусь отдать тебе свою дочь, Геката. – Король смотрел на Ведьму и думал, как он объяснит все Мойре, если королева выживет.
Геката убрала руку, и кровь, что текла, превратилась в огненный ручеек и исчезла. Рана затянулась и не оставила следа. На запястье Маира, с внутренней стороны, появилась чёрная полоса, знак священного обета.
– Теперь отойди и, что бы ни случилось, не издавай ни звука, не шевелись, – не глядя на короля, приказала Ведьма.
Геката подошла к постели Мойры и запела на незнакомом языке, водя руками вдоль тела королевы. Мойра лежала, почти не дыша, ни на что не реагируя и не шевелясь. Геката все громче пела песню, звучание которой пробирало Маира до дрожи. Подняв кинжал и закричав, Геката делала движения, как бы ударяя себя в живот. Вдруг тело королевы свела сильная судорога, она выгнулась дугой, затем вытянулась в струну и застыла. Голос ведьмы продолжал нарастать всё сильнее и сильнее. Свечи потухли по всей комнате и снова зажглись. Ведьма отрезала прядь волос с головы королевы и бросила в огонь очага, где она вспыхнула и растворилась в черном дыму. Мойра, практически приподнявшись над постелью, начала извиваться, катаясь по кровати. Вдруг она скорчилась в потугах, дикий крик вырвался у королевы из горла, и между ног выскользнул на кровать младенец. И сразу всё смолкло, тишина была почти ощутимой, даже огонь в камине притих. Мойра упала на кровать и не дышала, ребёнок тоже лежал окровавленный грудой на простынях, по которым медленно расползалась кровь.
– Ты её убила! – Маир попытался рвануться к постели жены
– Стой там, где стоишь, – крикнула Ведьма, – если хочешь увидеть их живыми. – И продолжила свою песню. Ее голос уже звучал по всему замку, жуткие завывания не перекрывал ни шум бури, ни гул ветра в камине. И вот Ведьма замолчала. Мойра вздрогнула и сделала вдох, ребёнок у её ног тихо захныкал. Геката посмотрела на младенца и отвернулась, глядя прямо в душу Маира:
– Я сделала, король, как ты хотел, не забудь теперь свое обещание. – И Ведьма ушла. Мойра раскрыла глаза, села на постели и увидела ребёнка, затем перевела взгляд на Маира.
– Что ты натворил?! – закричала она и упала замертво на постель.
Маир спустился вниз уже почти на рассвете, держа в руках свёрток – укутанное в шаль тело младенца. Грейсли сидел в тронном зале за большим дубовым столом, попивая тягучий эль. Увидев Короля, Грейсли встал, но тот махнул рукой, отбрасывая церемонии. В зале было темно, лишь огонь очага, освещал небольшую часть комнаты. Король присел на скамью рядом с капитаном и посмотрел ему в глаза.
– Скажи мне, Грейсли, верный мой друг, – тихо пробасил он – ты был со мной всё время, с самого детства, с того первого дня, когда мы встали друг против друга с маленькими деревянными мечами. Если я пошлю тебя служить мне не на войне, оберегая то, что мне дорого, ценой своей жизни. Если я попрошу тебя отказаться от всего, всех благ, воинских подвигов, друзей, что окружают тебя здесь и посвятить свою жизнь защите и охране лишь одного человека, попрошу держать всё в тайне и вести одинокую жизнь в далёком краю, подчинишься ли ты мне? Не затаишь на меня злобу и обиду? Будешь ты служить мне вдали так же верно и преданно, как здесь?
Грейсли поклонился королю, встав на одно колено, сказав лишь одно слово:
– Клянусь!
Король развернул немного свёрток, что держал в руках, и показал Грейсли ребенка, свою дочь. Сморщенное, красное личико, почти белые волосики и огромные темно-синие глаза.
– Это девочка, моя дочь, Дениза – любуясь ребёнком, сказал Маир. – Я должен увезти её отсюда, так как она рождена с помощью магии. Я не знаю, останется ли на ней печать той силы, что дала ей жизнь. Ее я хочу доверить тебе, моему другу. Ее жизнь… – Младенец смотрел прямо в глаза Грейсли, сопя и мусоля маленький кулачок, который держал во рту. Множество вопросов вертелось у командира в голове, но он не посмел задать их.
– На рассвете я скажу всем, что королева родила дочь, но ребёнок не выжил, и сам отвезу тело младенца на Священный холм, в дар духам мёртвых. Возьми все, что нужно для жизни в лесу: корову, кур и коз, также все, что тебе необходимо, и поезжай до границы Тёмного леса, там мы с тобой встретимся. Поплотнее завернув ребёнка, Маир встал.
– Старушка Нэн поедет с тобой, будет ухаживать за дитем, – сказал, уходя, король, и Грейсли облегчённо вздохнул, так как клятва клятвой, но что делать с младенцем он не представлял. Нэн-то уж точно знала, как ухаживать за детьми, побывав нянькой у всех сыновей Маира.
Часа через два, когда ночь начала уступать место новому дню и солнце осветило горизонт жёлтым светом, из ворот замка выехали две повозки. К ним привязали корову, козу и взгромоздили в кузов несколько клеток с курами. Одной повозкой, тихо понукая лошадей, управлял Грейсли, второй – Нэн. Повозки тронулись в сторону дальних холмов, где начинался древний Тёмный лес. Чуть погодя из замка, кутаясь в широкий плащ, выехал одинокий всадник и направился в противоположную сторону, к Священным холмам. Стража на воротах и сторожевых башнях, преклонила копья, зная, куда отправился их король и что за ношу он везёт под чёрным плащом.
Король и Грейсли встретились в середине дня и продолжили путь вместе. Девочку передали Нэн. Та отнесла её в свою повозку, где быстро поменяла мокрые пеленки и дала тёплого козьего молока. Попутно она не забывала сердито бранить короля, передавшего ей орущего от голода младенца. Ребёнок жадно зачмокал, схватив маленьким ротиком сделанную из кожи свиньи соску. Король с Грейсли остановились у повозки, наблюдая за девочкой. Та вертела глазками, смотря то на одного, то на другого, не переставая при этом насыщаться.
– Моя дочь будет очень красивой, жаль, что никто про неё не узнает, – с тяжёлым вздохом сказал король, глядя на ребёнка, и направил лошадь вперед.
Грейсли немного задержался, разглядывая девочку, которая перестала есть и теперь с интересом наблюдала за ним. Вдруг она улыбнулась ему милой, беззубой улыбкой. Воин почувствовал, как волна восторга и любви всколыхнулась по всему телу. Своей семьи он так и не завёл, хотя король часто сватал ему богатых дочерей своих вельмож, но не настаивал на его женитьбе, в тайне понимая, что тогда на озере Мойра забрала сердце не только Маира, но и смелое и верное сердце капитана. Все эти годы Грейсли был верен королевской семье и ни словом, ни взглядом не показал, что любит королеву особой любовью. Но Маир понимал, что это другая любовь, любовь с преданностью своему королю и восхищением красотой женщины. И нисколько не ревновал, тем более что Мойра отдала королю своё сердце полностью, без остатка. Сейчас дочь Мойры также захватила сердце грозного война и теперь держала его крепко и на всю жизнь в своих малюсеньких кулачках и синих глазах.
Когда стемнело они сделали привал и поставили повозки поближе к костру, чтобы поочередно охранять их. Нэн с ребенком удобно расположились в повозке, заставив ворчащего Грейсли достать из поклажи перину, которую она прихватила с собой. Грейсли накормил животных, но отпускать не стал, так как в лесу было много диких зверей. Они с королём сидели у костра, тихо беседуя, когда раздался хруст веток за их спинами. Лошади забеспокоились, натягивая привязанные к деревьям поводья. Из повозки раздался плач ребёнка и тихий, успокаивающий голос Нэн. Маир и капитан вскочили, молча обнажив мечи.
Из леса вышли два волка, вернее вампала. Один могучий и второй – намного меньше по сравнению со своим собратом, всего лишь с большую собаку. Вглядевшись в них, король убрал меч. Оказалось, их догнал Валис и его сын Мастис, которых они оставили в замке, чтобы не привлекать внимания к своему отъезду. Валис медленно подошёл к королю, подталкивая носом второго вампала, тот безоговорочно подчинился, припал на передние лапы и склонил перед королем голову. Король недоуменно смотрел на них не понимая, что они от него хотят.
– Я думаю, он отправляет нам своего сына служить принцессе, – раздался голос Нэн, которая подошла, держа на руках уснувшую девочку. Глядя королю в глаза, Валис кивнул, а Мастис поднялся и сел у ног Нэн, заглядывая ей в руки. Нэн наклонила ребенка и откинув шаль, показала вампалу. Мастис потянулся к ней, понюхал и чихнул. Затем лёг и склонил голову на передние лапы, соглашаясь с решением отца.
– Благодарю тебя, – сказал Валису король и строго посмотрел на Мастиса, как бы оценивая его.
Скоро они все снова устроились у огня. Нэн с ребёнком на руках немного посидела с ними, пока все поужинали жареной рыбой, пойманной в ручье, и вернулась на свою перину. Мастис лёг под повозкой, охраняя свою новую маленькую хозяйку. Где-то вдалеке выли волки и трещали ветки, но приблизиться к ним никто не посмел. Валис покинул их утром, отправившись в замок. Сколько лет прошло, а его преданность Мойре вызывала восхищение. Он никогда не удалялся от королевы далеко и покидал ее ненадолго, лишь чтобы навестить свою подругу, которой тоже был верен.
Повозки и всадники тронулись на рассвете и продолжили свой путь. На следующий день после полудня они достигли невидимой границы. Король спешился и остановил их небольшой караван. Взяв из рук Нэн спящего ребёнка и велев ждать его здесь, он отправился в чащу леса. Только Маир знал про то место, окруженное магическими стенами, что сотворил когда-то Им-Дугуд, он же волшебная птица Анзуд.
Им-Дугуд был изгнан из Небесного царства, за то, что когда-то украл таблички с судьбами. Зачем они ему понадобились, так никто и не понял, даже он сам. Таблички он, конечно, потом вернул, когда за ним пришёл посланный богами воин Нинурту. Но, как оказалось, не все. Боги оставили Им-Дугуда в покое, и тот осел здесь на тысячелетия, свил огромное гнездо и не пускал к себе ни людей, ни магов.
Однажды он спас Маира, который попал в сильную снежную бурю и заблудился, замерзая в горах у Темного леса. Им-Дугуд тогда развлекался, облетая свои владения и еще больше разгоняя бурю. Он подобрал замерзающего путника и укрыл его от снежных вихрей в своем гнезде. С тех пор Маиру был открыт доступ во владения Анзуда. Недалеко от гнезда когда-то давно Король построил хижину, точнее хороший дом с очагом, колодцем, сараями и конюшней. Куда любил приезжать раз в год, чтобы поохотиться и пообщаться с мудрым Анзудом. В эти дни они коротали вечера вдвоем, так как хозяин этих владений любил позабавить себя разговором. Птица была проводником между двух миров, и в мире людей его имя было Анзуд, а в мире магии он был известен как Им-Дугуд. Король знал только одно имя.
Сейчас, прижимая дочь к тревожно бьющемуся сердцу, король мысленно молился, чтобы Анзуд разрешил укрыть здесь девочку. Птица ждала его, расправив грозно крылья и пристально глядя королю в глаза. Тело и могучие крылья орла, закрывали всю крону огромного дуба, золотистая голова льва без гривы. Анзуд стоял в гнезде, грозно рыча и поглядывая на свёрток, что нес Маир, прижимая к груди.
– Приветствую тебя, благословенный Анзуд, – встав перед птицей, поклонился Маир. Анзуд приоткрыл пасть, с острыми белыми клыками и взмахнул крыльями, от чего крона дерева зашаталась.
– Как ты посмел, Маир, сотворить такое и пойти на сделку с ведьмой?! – гневно прорычал Анзуд.
– Я не мог потерять свою любимую жену, – виновато склонив голову, сказал Маир.
– Сделкой ты разрушил многое, что ещё веками могло жить без войны и крови, которые принесёт в этот мир Проклятое дитя, она не стоила жизни твоей королевы!
– Она не проклята! – воскликнул, крепче прижимая к себе дочь, Маир. – Я прошу твоей защиты, чтобы никакая магия не нашла и не забрала её.
– Заключив сделку, ты отдашь её в шестнадцать лет этому миру, чтобы он воспользовался её силой, и сила её проклятья принесет войну в эти края, – ответил Анзуд.
