Текст книги "Безобидное соглашение"

Автор книги: Дейзи Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Обещаю, за пару минут, что мы с графом проведем наедине, ничего страшного не произойдет.

Пускай лицо мисс О’Донахью и накрыло тенью сомнений, возражать она не решилась. Наоборот – подхватила юбки и стремительно скрылась за дверью, явно надеясь так же быстро вернуться. Мисс Харрингтон повернулась к Уильяму.

– Итак?

Уверенный, что она потребует извинений, Уильям скорбно склонил голову.

– Боюсь, я виноват перед вами. Отчего-то я думал, что семья знает о вашем увлечении все, и ответ вашей матери… – Нет, больше похоже на оправдание. На мгновение он умолк, облизнул губы. – Я идиот. Я выставил вас в дурном свете перед матерью и, вероятно, перед потенциальными женихами и готов сделать все, чтобы это исправить.

– Вы берете на себя слишком много.

Уильям вскинулся, готовый возмутиться: надо же, он расшаркивается, а она отказывается принять извинения!.. Однако мисс Харрингтон не выглядела самодовольной или раздраженной – всего лишь невыносимо грустной.

– Не вы виновник того, что происходит в моей семье, и не вам это исправлять. Мне следовало предвидеть подобный исход, когда я решила хранить участие в гонках в тайне. Да мне вообще не следовало скрывать! – в порыве чувств она повысила голос.

На мгновение Уильяму показалось, что мисс Харрингтон примется нервно расхаживать по комнате, но она, наоборот, села и лишь крепче сцепила пальцы на коленях.

– Вот он, главный бич нашего общества, граф Кренберри, – молчание, что мы храним, пытаясь сберечь лицо или мнимо хорошие отношения. Фальшь, которой только потворствуют столь лелеемые нами приличия.

Надо же, они снова пришли к этой теме. Но если на балу Уильям с готовностью возражал, то теперь не спешил высказывать мнение – он более не чувствовал уверенности в собственных взглядах. Только что он видел, как в попытке сохранить лицо мать отказалась выслушать родную дочь, принять со всеми недостатками, которые в ней видела.

– Поэтому я и не хочу выходить замуж, как бы ни подталкивала меня к этому семья. Будучи обрученной, я навек свяжу себя этими самыми правилами, буду вынуждена улыбаться, постоянно приглядываться к мужу, балансировать, как канатоходец в цирке, пытаясь сохранить себя и одновременно угодить, – мисс Харрингтон все говорила и говорила.

Казалось, она не может остановиться: события утра поколебали ее равновесие, накопившиеся тревоги перелились через край и окатили Уильяма, будто ледяная волна. Он слушал и не мог отделаться от мысли, что мисс Харрингтон пугающе точно описывает свое вероятное будущее. А еще не мог перестать думать, что, будь она мужчиной, подобных испытаний для нее бы вовсе не существовало.

Будь она мужчиной, никто бы и слова не сказал против драконьих гонок. Наоборот, друзья бы похлопывали ее по спине, восхищаясь смелостью и безрассудством. Мать наверняка волновалась бы, но все равно приходила на дром и утирала слезу, вспоминая почившего супруга. Дядя мог бы дать ссуду на развитие собственного дела, учитывая, с каким придыханием мисс Харрингтон говорила о драконах, она наверняка была бы рада возможности заработать на их разведении, в то время как для Уильяма то же самое оказалось скорее обязанностью и необходимостью, нежели источником счастья.

Уильям вдруг выпрямился – его осенило.

– Мисс Харрингтон, – прервал он ее на полуслове.

Она поглядела на него удивленно, словно забыла о том, что осталась в гостиной не в одиночестве.

– Мисс Харрингтон, – повторил Уильям, и голос его зазвучал доверительно, утешающе. – Я понимаю, что не повинен в положении, которое отведено вам в семье. И все же я заставил вас вспомнить о существующих разногласиях и не могу не испытывать в связи с этим чувства вины. Позвольте же мне смягчить его и порадовать вас. Помните, я говорил о приглашении на драконью ферму, которая принадлежит моей семье? Теперь я настаиваю.

Глаза ее сверкнули, но лишь на мгновение.

– Вы же понимаете, что это невозможно? – Мисс Харрингтон качнула головой с явным сожалением. – Если вы пригласите туда только мою семью, это подтвердит серьезность ваших намерений. В таком случае, вероятно, иные джентльмены отступят, а это расходится с нашим планом.

Теперь пришел черед Уильяма поникнуть. Она была права – в благородном порыве он забыл, как этот шаг будет выглядеть со стороны. И как же его раздражала необходимость об этом помнить!

– Но вы могли бы устроить прием. Пригласить несколько значимых семей: герцогиню Сазерленд, маркиза Шиптона с женой и дочерями…

Мисс Харрингтон продолжала, но Уильям не слушал, поморщившись при звуках второй же фамилии. Видеться с настойчивой маркизой и старшей из ее детей было последним его желанием, однако в случае приема не пригласить их не представлялось возможным. Влияние маркиза в аристократических и деловых кругах распространялось слишком широко, чтобы Уильям мог его игнорировать.

– Граф Кренберри? Граф? Уильям!

Неожиданное обращение вырвало его из потока не самых приятных рассуждений и более того – отмело в сторону любые мысли, кроме одной.

– Вы назвали меня по имени?

– Похоже, это был единственный способ привести вас в чувство. – Мисс Харрингтон пожала плечами, словно ничего не случилось и она только что не проявила чудовищнейшую фамильярность. – В отместку можете называть меня Энн. Конечно, только в те моменты, когда мы с вами одни.

«То есть очень редко», – мысленно закончил Уильям. Ему уже чудились приближающиеся шаги мисс О’Донахью. И, похоже, не только ему: мисс Харрингтон повернула голову на звук, нахмурилась и вдруг вскочила – хотя Уильям ждал от нее такой порывистости намного раньше.

– Давайте отложим ненадолго разговоры о наших планах. Вы, если я правильно помню, были не против прогуляться?

Уильям с нескрываемой тоской поглядел в сторону окна.

– Не беспокойтесь, я не зову вас в Гайд-парк – нам придется там появиться, попасться кое-кому на глаза, но после мы отправимся в куда более приятное место.

– И в какое же? – он не хотел звучать настолько заинтересованно.

Мисс Харрингтон хитро улыбнулась.

– Думаю, пришло время познакомить вас с Бесстрашным.

III
Дуновенье свободы

18 января 1813 года

Предместья Лондона, Англия

Его впускали в святая святых, понял Уильям. Это стало очевидным, стоило недолго понаблюдать за мисс Харрингтон. Обычно разговорчивая, в карете она вдруг притихла, если и отвечала, то односложно и словно бы нехотя, а больше смотрела в окно. Городские пейзажи за ним вскоре сменились лугами, и на губах мисс Харрингтон появилась мечтательная улыбка – они были близко.

Мисс О’Донахью выглядела куда менее воодушевленной. Она сидела с непроницаемым выражением лица, порой лишь неодобрительно косясь в сторону своей подопечной. Не нужно было знать тонкости их отношений, чтобы понимать: в вопросах драконов мисс О’Донахью твердо стояла на стороне баронессы, но не имела соответствующего авторитета и рычагов давления. Она не пыталась возразить, когда мисс Харрингтон объявила о прогулке, и едва возмутилась, уже в карете осознав, куда именно они едут. Ее слово не имело для мисс Харрингтон никакого значения, та терпела свою компаньонку рядом, а не слушалась ее.

Можно было подумать, что из-за разногласий между двумя мисс в экипаже царило напряжение, но Уильям ничего подобного не ощущал. А может, был слишком сосредоточен на собственных мыслях – он ни за что бы не признал этого вслух, но чем ближе они подбирались к летному полю, тем сильнее он волновался.

Драконы для мисс Харрингтон были не питомцами, не средством заработка, не обузой, но близкими друзьями. В особенности Бесстрашный, ставший для нее еще и источником связи с рано погибшим отцом. Показать ей, что не испытываешь к гигантским огнедышащим ящерицам подобных чувств, казалось рискованным. Между ними только начало зарождаться взаимопонимание, и Уильям не хотел все испортить. Но мог: он побаивался драконов и занимался ими лишь потому, что это было семейное дело.

Как скрыть страх, Уильям не знал и придумать не успел: карета остановилась. За окном простиралось припорошенное снегом поле, на котором угадывались силуэты ангаров и выпущенных на воздух драконов. Лорд Пембрук не содержал собственные драконюшни, а арендовал место в одной из крупнейших за городом.

– Вы идете? – Мисс Харрингтон уже отворила дверь, но замерла и обернулась.

Уильям поспешил вскочить, обежать карету, чтобы предложить ей руку, но зря. За городом мисс Харрингтон еще легче, чем прежде, пренебрегала правилами: не дожидаясь его, она легко соскочила на землю и теперь поджидала Уильяма, довольно улыбаясь и не обращая внимания на кусавший за щеки ветер.

– Нам сюда.

Уильям повернулся, собираясь подать руку оставшейся внутри мисс О’Донахью, но дверь захлопнулась прямо перед его носом. Мисс Харрингтон, только что чуть не перебившая Уильяму пальцы, невозмутимо пояснила:

– У нас с ней уговор. Я не разыгрываю ее, не вставляю палки в колеса и на публике по возможности веду себя как приличная девушка – в том смысле, в каком это выражение понимает моя мать и прочие. Взамен же мисс О’Донахью не приближается к летному полю.

По спине у Уильяма побежали мурашки: значит, он и впрямь оказался в особенном месте. Вот только он не был уверен, достоин ли этого.

– Я не… – он чуть не произнес этого вслух, тихо, на выдохе.

Мисс Харрингтон не услышала. Она уже сделала несколько шагов вперед, оглянулась через плечо.

– Вы идете, граф? – в голосе сквозило нетерпение.

Как будто у него был выбор, подумал Уильям, и двинулся следом. Под ногами заскрипел снег, захрустела высохшая трава – чем ближе к разгоряченным драконам, тем чаще она проглядывала сквозь белый покров. Некоторое время Уильяма и мисс Харрингтон сопровождали лишь звуки собственных шагов и дыхания, шелест юбок, шуршание ткани, но чем дальше они продвигались по летному полю, тем громче становилось вокруг. Вскоре все заглушило утробное драконье ворчание и крики рабочих.

– Поберегись!

Уильям вскинул голову – прямо над ними на критически низкой высоте пронесся изумрудно-зеленый ящер. Пролетев еще несколько метров, он с грохотом врезался в землю, вздымая вокруг себя вихрь пыли и снега. До того следившие за ним с земли драконюшие рванули в сторону зверя, взволнованно переговариваясь, и Уильям шагнул было следом, но застыл, заслышав радостный смех.

С дракона соскользнул человек, небольшой силуэт на фоне мощного, гигантского тела. Завидев его, мисс Харрингтон подпрыгнула и замахала руками, привлекая внимание. Тот сначала не заметил, переговариваясь о чем-то с драконюшим, но затем обернулся – и быстрым шагом направился в их сторону.

– Кто это? – негромко спросил Уильям.

– Марк, он отличный парень, вы друг другу понравитесь.

Марк оказался худощавым, но жилистым парнишкой лет двадцати. Он широко улыбался, пока шел к мисс Харрингтон, но, завидев Уильяма, в недоумении нахмурился.

– Обычно ты не приводишь гостей, – опустив приветствия, повернулся он к ней.

– Знакомься – Уильям Вудвилл, граф Кренберри и мой очень хороший друг. Он содержит драконью ферму, так что вы обязаны найти общий язык.

– Очень приятно, – без особого воодушевления Уильям пожал незнакомцу руку. – А вы?..

– Марк Уоткинс, не граф, но, надеюсь, также хороший друг Энн.

– В этом не может быть и сомнений! – та с готовностью его поддержала.

Она и слова не сказала против того, что Уоткинс назвал ее по имени, и это обескуражило Уильяма. Он догадывался, что мисс Харрингтон вольно ведет себя в общении со многими людьми, но не ожидал увидеть это применительно к персонам далеко не их круга. И все же она панибратски обращалась с Уоткинсом, расспрашивая его о драконе по кличке Опасный и их недавнем маневре.

– Тренировали бреющий полет. Не очень удачно, как видишь.

– Ничего, еще получится. – Мисс Харрингтон ободряюще похлопала Уоткинса по плечу. – Тренируйся дальше, а я пойду к Бесстрашному. Мы давно не виделись, он наверняка соскучился.

– Еще как! Я слышал, в последнее время он плохо себя ведет.

– Что ж, придется пригрозить ему пальчиком!

Последнюю фразу она бросила уже на ходу. Уильям, едва успевавший следить за обменом репликами, двинулся следом, отставая всего на пару шагов. Он чувствовал себя не в своей тарелке: драконы, простой люд, разговоры о бреющих полетах, которые, кажется, не должны были заканчиваться феерическими падениями… – Уильям был бесконечно далек от всего этого, хотя мисс Харрингтон, похоже, считала иначе.

– Как вам Опасный? – распрощавшись со своим другом, она обернулась и подождала, пока Уильям нагонит. – Опасен он, конечно, больше для себя и своего наездника. Очень старательный, спокойный, а учится медленно. Марк его гоняет, пытается что-то выковать, бедняга, но, если честно, я не уверена в успехе.

Уильям что-то невнятно промычал, скорее поддакивая, чем споря.

– С Бесстрашным мне повезло. Конечно, отец многому его научил, но Бесстрашный и сам способный малый. И очень чуткий: реагирует на малейшие изменения в обстановке, быстро откликается на команды. Без него у меня не было бы стольких побед, о которых вы читали.

– Кхм. – Уильям замялся.

Отчасти ему нравилось выглядеть в глазах мисс Харрингтон человеком знающим, своим. Однако Уильям понимал, что долго так продолжаться не может: притворяясь, он рано или поздно скажет какую-нибудь нелепицу и выдаст себя. Она была права – молчание, сокрытие и ложь были плохой идеей.

– Кхм. На самом деле, я читал не так много.

– Да? А так защищали меня перед матерью.

– Я слышал, как о вас говорили другие. Сам я… – Уильям глубоко вдохнул, – …не очень-то разбираюсь в драконах и гонках.

Она остановилась.

– Вот как? Мне казалось, вы заведуете драконьей фермой.

– Я владею драконьей фермой. Это не означает, что я знаю, как обращаться с драконами. Скорее занимаюсь бумагами, слежу за закупками, договариваюсь о некоторых сделках, ищу заинтересованных лиц…

– О. Я думала…

Мисс Харрингтон на мгновение растерялась, но скоро взяла себя в руки.

– Простите. Выходит, я зря вас сюда притащила?

– Не зря, – ответ на этот вопрос Уильям заготовил давно. – Мне интересно познакомиться с вашим миром. Как мнимый поклонник, я должен знать о вас все. И как настоящий друг – тоже.

Лицо ее, до того озадаченное, озарила улыбка.

– Настоящий друг, да?

– Вы мне по-человечески нравитесь, – пожал плечами Уильям. – Что такого, если я хочу узнать вас поближе?

– Запомните: вы сами об этом попросили.

И тут мисс Харрингтон вложила два пальца в рот и оглушительно свистнула – так, что Уильям вздрогнул и невольно закрыл ладонями уши. Как оказалось, не зря: ответом на свист стал оглушительный рев, прокатившийся по всему полю. Кто-то грязно выругался, причем, похоже, в адрес мисс Харрингтон, но она отмахнулась:

– Да ладно, Билли, ничего ужасного я не сделала!

Билли, драконюший, пригрозил ей кулаком. Уильям нахмурился и подбоченился, готовый защищать свою спутницу, но прежде чем кидаться в драку, предусмотрительно кинул на нее взгляд: мисс Харрингтон улыбалась и не выглядела ни капли взволнованной.

– Не обращайте внимания, – посоветовала она Уильяму. – Тут все так общаются. К тому же на самом деле он прав: не стоило так делать. Теперь все драконы нервничают.

Уильям огляделся: животные и впрямь вели себя обеспокоенно. Кто-то ворчал, кто-то переступал с лапы на лапу, кто-то уж больно стремительно удалялся от поля по воздуху. А один дракон озирался по сторонам, словно искал кого-то.

– Да, это мой мальчик, – заметив, куда смотрит Уильям, подтвердила мисс Харрингтон.

«Ее мальчик» был огромным зверем с яркой оранжевой чешуей и острым гребнем, венчавшим длинную шею. С виду он казался меньше других драконов, но, памятуя о его победах, Уильям посчитал это преимуществом – вероятно, размеры сказывались на прыткости.

В том числе на прыткости мисс Харрингтон: когда Бесстрашный повернулся в их сторону, она резво подхватила подол пелисса[4]4
  Верхняя одежда начала XIX века, отдаленно напоминает пальто, но без лацканов, и шитое по фигуре.


[Закрыть] и платья и бросилась вперед едва ли не вприпрыжку. Уильяму оставалось только наблюдать, разинув рот.

Мгновение – и мисс Харрингтон врезалась в бок дракона, как влетают в объятия любимого, и рассмеялась, запрокинув голову. Оголенное горло ее приковало взгляд Уильяма, но лишь на секунду – дракон заворочался, отвлекая, не давая увлечься непозволительным зрелищем.

Бесстрашный повернул огромную голову, чтобы едва-едва задеть плечо мисс Харрингтон. Даже от такого касания она покачнулась, но на ногах удержалась, явно привычная к подобным проявлениям ласки. Пока она гладила дракона по чешуе, Уильям медленно, с опаской приблизился: Бесстрашный, пускай и наслаждался вниманием хозяйки, не отрывал взгляда от незваного гостя.

– Это Уильям, – доверительно произнесла та. – Мы его любим.

«Любим». Слово резануло слух, будучи слишком интимным. Уильям нахмурился чуть сильнее, уже не от беспокойства из-за дракона, а из вполне разумных опасений: как бы неопытная в любовных вопросах мисс Харрингтон не приняла его дружбу за более теплые чувства, которых он, конечно же, не испытывал. Однако мгновение спустя вздохнул спокойно. Мисс Харрингтон улыбнулась с детской непосредственностью, и он понял – естественно, никакой романтический смысл она в свою фразу не вкладывала. Лишь радость от того, что запретное увлечение можно разделить с кем-то другим.

– Подойдите ближе. – Не замечая реакции Уильяма, она поманила его указательным пальцем. – И прекратите смотреть ему в глаза, это его нервирует.

– Меня тоже нервирует, что он на меня смотрит, – огрызнулся Уильям. – Я имею в виду…

Мисс Харрингтон отмахнулась.

– Я помню: вы не очень-то ладите с драконами, которых разводите. Но если вы хотите получше узнать мой мир, придется подружиться с Бесстрашным.

Оттолкнувшись от дракона, она приблизилась. Уильям видел ее лишь краем глаза – казалось безрассудным отвернуться от изучающего взгляда дракона. Поэтому для Уильяма стало полной неожиданностью, когда мисс Харрингтон взяла его за руку, переплела их пальцы и быстро, пока он не успел запротестовать, прижалась костяшками к носу Бесстрашного. Тот фыркнул, обдав их теплым дыханием, – ощущение скорее приятное, чем нет, особенно в морозный день.

– Вот видите, граф? – Мисс Харрингтон вскинула подбородок, посмотрела на Уильяма снизу вверх. – Ничего ужасного не произошло.

Словно услышав ее, Бесстрашный вдруг клацнул зубами. Уильям отшатнулся, увидев их: огромные, острые, созданные, чтобы переламывать человеческие хребты. Мисс Харрингтон лишь недовольно цокнула языком.

– Шалишь? – Она обернулась к Уильяму. – Не обращайте внимания, он просто ревнует. Так уже было…

Мисс Харрингтон осеклась столь явно, что он не мог не обратить внимания. Она быстро пришла в себя: улыбнулась, принялась рассказывать что-то еще, вновь прикоснулась к Бесстрашному, согревая порозовевшие пальцы. Уильям молча кивал, пока перед глазами стояло выражение ее лица, сохранявшееся всего лишь секунду. Удивление, боль и тоска.

«О ком она вспомнила?» – гадал Уильям. Почему-то мысль о том, что мисс Харрингтон уже приводила сюда кого-то, казалась неправильной, неприятной. Уильям понимал, что не имеет права ревновать, наоборот, должен радоваться, что у нее были когда-то иные друзья. И все же…

– Так и будем просто стоять, граф Кренберри? – нарочито звонкий голос вырвал его из раздумий.

Уильяму категорически не понравился тон мисс Харрингтон: веселый, подначивающий, он мог означать лишь одно. Он вскинул голову – конечно, Бесстрашный был оседлан.

– И когда вы только успели предупредить о нашем приезде?

– Неделю назад. На самом деле я приезжаю каждый понедельник, а во время подготовки к гонкам – и того чаще. Здесь об этом знают, поэтому готовят Бесстрашного заранее. – Тут она хитро прищурилась: – Мы же не можем позволить, чтобы усилия драконюших пропали зря?

– Можем. – Уильям ответил категорически.

Стоять рядом с драконом – куда ни шло. Прикасаться к нему – чистое безумие, которое он совершил не по своей воле. Но сесть верхом на непредсказуемую крылатую ящерицу?..

– Если вас так беспокоят чужие усилия, можете прокатиться сами. Буду рад понаблюдать с земли и лично убедиться, что рассказы о ваших талантах истинны.

Мисс Харрингтон игриво надула губы.

– Ну что вы так, граф Кренберри. Боитесь?

Уильям пожал плечами. Может, пару лет назад он и поддался бы на провокацию, но не теперь. Лучше прослыть трусом, чем подвергать жизнь нешуточной опасности.

– Просто не питаю к драконам такой слабости, как вы, мисс Харрингтон.

Та фыркнула.

– Драконы – моя сила.

Явно красуясь, она похлопала Бесстрашного по боку. Подчинившись, тот медленно лег на землю – так, что закрепленная на седле веревочная лестница коснулась земли. Мисс Харрингтон зацепилась за перекладину и легко взобралась наверх, словно модная юбка не сковывала движений, а туфли на каблуках не затрудняли подъем. Уже на спине Бесстрашного ей пришлось приподнять подол, чтобы перекинуть ногу через седло, но этот маневр мисс Харрингтон проделала так ловко, что Уильям не успел углядеть ничего лишнего – да и не особо пытался.

– Я же говорила, – глядя на Уильяма свысока, она широко развела руки в стороны. – Ничего страшного.

– Кроме перспективы свалиться, потеряв равновесие. – Уильям скрестил руки на груди, всем видом показывая, что его не переубедить.

Помогла ли его поза, равнодушный голос или что-то еще, но мисс Харрингтон не стала настаивать. Вместо этого она нагнулась низко-низко, почти коснувшись губами чешуи на шее Бесстрашного, крикнула:

– Спорим, вы еще пожалеете? – и, не дожидаясь ответа, натянула поводья.

Дракон взлетел мгновенно. Широкие крылья распахнулись, едва не задев Уильяма, – они пронеслись, казалось, на ничтожном расстоянии от его головы, со свистом разрезав воздух. А в следующую секунду были уже далеко, ярким пятном на сером зимнем небе.

– Юхууу! – донеслось с высоты, и Уильям почувствовал, как губы растянулись в улыбке.

Он давно не слышал столь счастливого возгласа, а сам, пожалуй, никогда и не был так счастлив. Тут бы впору почувствовать зависть, но мисс Харрингтон действовала на свое окружение иначе – она словно заражала эмоциями. Жаждой справедливости, как во время бала. Опасным задором, как в оранжерее. И радостью сейчас, когда Уильям с запрокинутой головой стоял посреди поля, не в силах оторвать от нее взгляда.

Ему казалось, не было в мире дракона стремительнее и всадника целеустремленнее. Крошечная фигурка на спине огромного зверя выглядела выкованной из стали: прямая спина, сильные руки – пожалуй, только платье да длинные, выбившиеся из прически волосы выдавали в мисс Харрингтон женщину. Самую прекрасную и сильную женщину, какую только Уильям встречал.

Барнаби, газетчики, фанаты драконьих гонок – все были правы. Мисс Харрингтон словно бы родилась в седле. Бесстрашный слушался ее беспрекословно, то взмывая ввысь, то снижаясь настолько, что Уильям мог разглядеть силуэт его наездницы. С ужасом он понял, что она не держалась: когда Бесстрашный перешел на бреющий полет, в опасной близости от крыш высоких ангаров, мисс Харрингтон – нет, Энн – раскинула руки в стороны, как несколькими минутами ранее, и отдалась ветру, скорости, столь желаемой ею свободе. И почему-то в этот миг Уильям не думал о том, что она может упасть.

Конечно, Бесстрашный приземлился мягко, не то что юный Опасный. Земля даже не дрогнула под его весом – по крайней мере, стоявший поодаль Уильям ничего не почувствовал. А может, он был слишком сосредоточен на том, чтобы как можно скорее оказаться рядом с Энн, увидеть ее счастливое лицо.

– Ловите! – завидев Уильяма внизу, она неожиданно спрыгнула.

Бесстрашный накренился, замедляя падение, позволяя ей мягко соскользнуть вниз по его чешуе. И все же Уильям подставил руки, просто на всякий случай, так что Энн в итоге оказалась прямо у него в объятиях.

Она тяжело дышала, грудь ее высоко вздымалась, щеки раскраснелись, взлохмаченные ветром волосы торчали во все стороны и лезли в лицо. Ее матушка, мисс О’Донахью и множество других людей наверняка бы назвали ее в этот момент безрассудной, неухоженной, испорченной девчонкой. А Уильям не мог наглядеться.

Не думая, он поднял руку и убрал одну из назойливых прядок, зацепившихся за ее пушистые ресницы. Краем ладони ненароком коснулся губ, сухих и обветренных. Кожей Уильям ощутил тепло дыхания Энн и вдруг понял, что ему самому дыхания не хватает – шейный платок словно сдавил горло, застегнутый на все пуговицы сюртук стиснул грудь, а все мысли слились в неразличимый шум. Осталась только одна.

«Почему она меня не останавливает?»

Энн будто услышала: вдруг поморщилась, скривила прехорошенький нос и громогласно чихнула. Уильям сделал шаг назад, давая ей место, и звон в ушах отступил, сменяясь несмолкающим шумом летного поля. О чем-то перекрикивались слуги, хлопали крыльями взлетающие драконы, невыносимо громко колотилось его собственное сердце.

– Простите, – чихнув еще пару раз, Энн обезоруживающе улыбнулась. – Спасибо, что подхватили.

– Всегда готов прийти леди на помощь. – Уильям, успевший взять себя в руки, отвесил шутливый поклон.

– Где вы здесь видите леди?

– Не прибедняйтесь, мисс Харрингтон. Пускай вы не хрупкая и нежная, как цветок, но все же леди – благородная, сильная, заслуживающая уважения и восхищения. То, что вы вытворяли там, в небе… – Он покачал головой. – Вы потрясающая наездница, Энн, и отбирать у вас возможность летать – невероятная жестокость.

Пока Уильям говорил, она не отводила от него взгляда. В нем ясно читалось удивление, но еще – облегчение. Словно Уильям был первым выходцем из так называемого высшего общества, который встал на ее сторону, который дал понять: Энн не была одинока.

– Вы… – голос ее надломился, и ей потребовалась еще пара вдохов, чтобы прийти в себя. – Уильям Вудвилл, вам бы проповеди читать!

– Что вы имеете в виду? – Он нахмурился: сравнение со священником не казалось Уильяму лестным.

– Ваши слова… Вышло очень проникновенно.

Ему показалось, что Энн хотела сказать что-то еще, но не решилась. Столь несвойственная ей робость смутила Уильяма, и он едва не начал ее расспрашивать, но Энн удачно сменила тему.

– Так, значит, вы не пожалели?

– О том, что не полетел с вами? – Уильям бросил взгляд на вновь опустевшее небо. – Пожалуй, нет. Хотя я не отказался бы найти дело, которое приносило бы мне столько же удовольствия.

– Найдете. Достаточно следовать зову сердца, чтобы встретить свое призвание. Правда, подобная роскошь сейчас немногим доступна.

Мечтательная улыбка, до того бродившая по губам Энн, тихо угасла. Выражение лица ее стало обычным – Уильям видел ее такой практически при каждой встрече. Но лишь сейчас он понял, что это выражение было полно скрытой грусти, тоски по тому, что она готовилась потерять.

Что-то в его груди болезненно сжалось. Уильяму вдруг захотелось помочь Энн, но не в попытках найти супруга, обеспечить себя доходом и получить мизерный шанс сохранить Бесстрашного. Уильям хотел сделать так, чтобы она осталась собой, чтобы ей больше не приходилось таиться за воздушными платьями и усталым взмахом веера, чтобы ей было дозволено смеяться, как сегодня, каждый миг своего существования.

– Энн! – вырвалось у него, пожалуй, слишком громко.

Она вскинула тонкие брови.

– А вам никогда не хотелось управлять драконьей фермой?

Уильям не планировал этого заранее. Соглашаясь на сделку с Энн, он не преследовал скрытых мотивов и не думал ни о чем, кроме желания избавиться от кружащих вокруг невест и их матушек. Но чем больше времени он проводил в ее компании, тем больше достоинств видел в их странном союзе.

Во-первых, задумка сработала – женщины, до того стремившиеся выдать своих дочерей за перспективного во всех отношениях графа, начали смотреть на него с сомнением. Достойный мужчина не может увлекаться столь взбалмошной особой, как Энн Харрингтон, наверняка думали они. Уильяма это мнение вполне устраивало, хотя он был в корне с ним не согласен.

Во-вторых, Уильяму действительно нравилось ее общество. Энн оказалась умной молодой женщиной, не боящейся высказывать мнение и отстаивать его, что подарило им обоим немало интересных дискуссий.

Наконец, в-третьих, искренняя любовь Энн к драконам могла сыграть Уильяму на руку. Наблюдая за тем, как она подходит к огромному зверю, как успокаивает недовольное ворчание одним прикосновением, как седлает устрашающее с виду создание, он впервые подумал, что, возможно, их с Энн свела судьба. Потому что его драконьим фермам нужен был управляющий, а Энн словно бы родилась, чтобы заниматься этим.

Конечно, сначала она восприняла его слова как шутку.

– Хотите преподнести ферму мне как подарок на нашу ненастоящую свадьбу? – Губы Энн изогнулись в улыбке. – Боюсь, до этого наше маленькое представление все-таки не дойдет.

– Нет, – Уильям покачал головой.

«Нет, не дойдет», – хотела продолжить малодушная часть его сознания, понимавшая, к чему может привести неосторожно сделанное предложение. Но Уильям отказывался ей потворствовать.

– Нет, вы не поняли: это не шутка.

Энн посерьезнела, отстранилась, в глазах – недоверие, в пальцах – нервно стиснутая ткань юбки. Похоже, она так часто сталкивалась с непониманием, что до сих пор боялась: ее обманут, разыграют, поманят чем-то прекрасным и оттолкнут. Глядя на ее закушенную губу, Уильям понял, что лишился всех путей к отходу.

– Мисс Харрингтон, Энн, вы видели, как я управляюсь с драконами. По правде говоря, я понятия не имею, что с ними делать. Ферма досталась мне в наследство, но для меня это никогда не было великой радостью – скорее обузой. Постоянно приходится сидеть над бумагами, силиться понять, какая цена для какого дракона уместна. Из-за этого предыдущий управляющий обвел меня вокруг пальца и сбежал с маленьким состоянием прежде, чем я понял, что происходит.

Уильям поморщился: он впервые рассказывал об этом кому-то со стороны. Вырисованный им образ не подразумевал подобных откровений – он должен был казаться несокрушимым, не способным на ошибку, держащим дела поместья и фермы в крепкой хватке.

Но для Энн не было важно, насколько он соответствовал представлениям об идеальном мужчине, идеальном аристократе, идеальном дельце. Она не нахмурилась и не хмыкнула, узнав, что Уильям способен оступиться. Она вообще никак не отреагировала – стояла и слушала, будто ничего особенного не произошло.

– Очевидно, мне нужен кто-то, разбирающийся в драконах. Кто-то, кому я смог бы доверять.

Она вздохнула так, словно Уильям признался в любви.

– Вы правда серьезно, – не спросила, но изумилась. – Вы хотите, чтобы я помогла вам с драконьей фермой.

– Я хочу, чтобы вы взяли ее в свои руки. Не торопитесь с ответом: приезжайте туда, обойдите владения, познакомьтесь с драконами, оцените их состояние и перспективы. Могу показать вам последние отчеты, чтобы вы составили общее впечатление о моем положении – оно не плачевное, но далеко от идеала, так что я пойму, если вы ответите отказом.