Текст книги "Молот Солнца 3: Сердце Дракона (СИ)"

Автор книги: Дейлор Смит

Соавторы: Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Под процент? – спросил Джал.

– Разумеется!

– Не против…

– Тогда нам пора уносить ноги, пока сюда не пожаловали ушастые дружки этих покойников, – он мотнул головой на мертвых ушанов.

– А с зеленой мордой что делать? – спросил Джал.

Ягрр Фру смачно сплюнул в траву.

– Запах от него, конечно, как от кондитерской… Ладно, пока пусть идет с нами. А там посмотрим…

Глава 14

Часы на главной башне Юнивор-Крос неспешно и величаво отбили полдень, а когда все-таки замолчали, то остатки их гула еще некоторое время оставались в ушах, в голове, и даже сердце все еще продолжало трепетать.

Но Остия Арно, секретарь ректора Бруса Брая, не обращала на это никакого внимания. Она стояла перед широким стеллажом в своем собственном кабинете и медленно осматривала уставленные документами полки. Часть документов лежала на ее рабочем столе, разбросанная в беспорядке, другая же часть просто валялась на полу. Но они Остию Арно уже не интересовали.

Она проводила пальцем вдоль надписей на полках и тихо бормотала: «Триста двадцать шестой год от Великого Объединения, отчеты по магии поля… Нет, это не то… Тридцать второй год, опись поступивших объектов и их распределение… Нет, это слишком поздно… Слишком… Где-то должен быть архив со старыми документами…»

Остия отступила от стеллажей и осмотрелась, словно рассчитывала обнаружить архив прямо здесь, в кабинете. В этот момент медный колокольчик, висящий прямо над ее рабочим столом, вдруг вздрогнул и несколько раз громко звякнул. Девушка резко повернула к нему голову и замерла, глядя на него сквозь пронзительный прищур. По ее милому молодому личику пробежала мутная волна – как струи дождя по стеклу – затем мелькнула черно-белая рябь, и все сразу исчезло. Вновь это было лицо юной и симпатичной неандерши.

– Гручи карши… – проговорила Остия на незнакомом языке. – Нистрима шучи Брай алито…

Она подошла к столу, взяла с него первую попавшуюся папку и, обхватив ее двумя руками, прижала к груди. Быстро направилась к выходу. Закрыла за собой дверь, проследовала узким коридорчиком и вышла в огромный светлый кабинет ректора Бруса Брая. Высоченные окна, которые занимали практически всю стену, выходили на парадную площадь перед университетом. Узкие форточки в нижней части окон были приоткрыты и через них в кабинет проникал шум с площади – грохот колес по булыжнику, стук копыт, смех студентов, толпящихся на широком крыльце, визгливые птичьи крики…

У стены справа стоял какой-то узкий длинный стол, накрытый красной тканью. На нем возлежал такой же узкий и длинный деревянный ящик с четырьмя железными ручками по бокам. Крышка ящика была закрыта на две защелки.

Ректор Брай сидел во главе своего длинного, кажущегося бесконечным стола и внимательно читал какое-то письмо, которое лежало перед ним на красной столешнице. Одним указательным пальцем он прижимал письмо, чтобы не скользило по лакированной поверхности, а другим указательным пальцем сосредоточенно водил по строкам.

Остия хотела подойти ближе, но заметила в углу за столом капитана гвардии и остановилась. Экон Тээн стоял, вытянувшись в струну, но правая его рука лежала на рукояти длинного меча.

Замерев, Остия кинула взгляд в другой угол, где стоял еще один гвардеец. Он был человек, и его Остия пока не знала. На вид ему было лет двадцать пять, у него были усы и аккуратная бородка, а длинные темные волосы он стянул на затылке в хвост. Поза его выглядела более расслабленной, чем у капитана, да и руку на эфес он положил левую, при этом весьма небрежно – скорее просто для удобства, нежели имея намерение быстро выхватить меч в случае необходимости.

Никогда прежде рэй Брай не сидел в своем кабинете в присутствии стражи. Так было не принято. И это было странно.

Когда Остия остановилась, ректор Брай оторвался наконец от письма и поднял на нее глаза. Задрав голову, подбородком указал на кресло, рядом с которым Остия стояла.

– Присаживайтесь, дорогая Остия, присаживайтесь. Нам с вами нужно поговорить…

Девушка выдвинула из-под стола тяжелое кресло, обитое красным бархатом, и положила папку с документами перед собой. Ректор Брай с несколько рассеянным видом указал рукой в сторону гвардейского капитана.

– С капитаном Тээном, я думаю, вы уже знакомы, представлять его вам не имеет смысла. Это ведь так, дорогая Остия?

Взгляд Бруса Брая вдруг стал очень жестким и вперился девушке промеж бровей. Мгновение подумав, Остия коротко кивнула. Тогда ректор указал в другую сторону.

– Этого молодого человека зовут Дикарь. Во всяком случае, он сам себя так называет. Капитан Тээн уверяет, что он лучший мечник во всех Объединенных Ойкуменах. Мне пока не доводилось видеть его в деле, но я склонен верить мнению капитана… А вы доверяете мнению капитана Тээна, Остия?

Взгляд его так и давил ей между бровей, словно пытался проникнуть внутрь и увидеть ее мысли.

– Доверяю, – коротко ответила Остия.

– Рад это слышать… Кстати, этот Дикарь вам никого не напоминает?

Остия вновь скользнула взглядом по лицу новичка.

– Нет…

Ректор Брай отчего-то вздохнул.

– Знаете, дорогая Остия, у нас случилась пара не очень приятных событий, на тему которых я и хотел с вами поговорить… Не далее как вчера вечером с курьером из Ойкумены Снежных земель пришло письмо, содержимое которого меня весьма удручило…

– Вот как? – сказал Остия. – Чем же, если не секрет?

– Не секрет! Уважаемый ректор Астарис объявляет о срочном созыве внеочередного заседания Совета Ректоров. При этом тему он открыто не объявляет, ссылаясь на секретность имеющихся у него сведений. Однако у меня есть все основания предполагать, что рэй Астарис намеревается поднять вопрос о моем исключении из Совета и снятии с должности. Мои друзья сообщили мне, что Астарис провел тайную конференцию в озерном городе Нисте и склонил на свою сторону большинство ректоров Совета…

– Это плохие новости для вас, рэй Брай, – медленно произнесла Остия. Словно каждое слово на вкус пробовала.

На мгновение во взгляде ректора мелькнуло удивление, но сразу же исчезло, и он рассмеялся.

– Кто предупрежден – тот вооружен, дорогая Остия! – заверил ее ректор Брай. – Грустно, конечно, что некоторые соратники решили оставить меня в столь непростой момент. Но если бы я впадал в уныние каждый раз, когда меня кто-то предавал, мое сердце уже давно бы не выдержало… Мне есть что ответить Совету, в каком бы составе он не проходил. Так что в скором времени мне надлежит отправиться в Норс-Линден, где я рассчитываю выступить со всей убедительностью, на какую только способен.

– Я очень рада, что у вас есть план на этот случай, рэй Брай, – очень холодно сказала Остия.

Ректор так и подался вперед, и, если бы перед ним не было стола, он, наверное, секунду спустя уже оказался бы перед Остией. Но стол был, и он уперся в него руками, немного даже привстав со своего кресла.

– У меня есть план на любой случай, дорогая Остия! Или прикажете мне называть вас как-то иначе⁈

По лицу девушки пробежала мутная пелена, слегка исказившая его. Словно порыв ветра прогнал по поверхности пруда легкую одинокую волну. Но это произошло настолько быстро, что заметить это можно было лишь глядя на девушку неотрывно.

Ректор Брай смотрел на своего секретаря, не отводя глаз.

– Я вас не понимаю, ректор, – все так же холодно отозвалась Остия. – Что вы имеете в виду?

Брус Брай снова откинулся на кресло и звонко шлепнул пальцами по краю столешницы.

– Хорошо! – сказал он. – Перейдем ко второму вопросу нашей беседы…

С коротким визгом скользнули по мраморному полу ножки отодвигаемого кресла. Ректор Брай вышел из-за стола и, гулко топая, подошел к узкому столу у стены, на котором возлежал деревянный ящик.

– Остия, дорогая… Подойдите сюда… – ректор Брай поманил секретаря рукой.

Остия послушно подошла, прошлась взглядом по ящику, покосилась на стражу у стены и, окаменев, уставилась на Брая.

– Я вас слушаю…

Ректор Брай положил руку на крышку ящика и неторопливо пошел вдоль него, ведя поверх него ладонью.

– Вчера вечером я, по своему обыкновению, заработался до самой ночи, – говорил ректор Брай. Он дошел до конца ящика и остановился. Пошел в обратном направлении. – Незадолго до полуночи мне очень захотелось выпить чашечку того самого контрабандного кофе, которым вы меня в последнее время балуете… Извиняюсь за то, что я проник в ваш кабинет без разрешения, и тем более стал рыться в ваших ящиках, но уж больно мне приспичило!.. Но знаете: я не нашел у вас в кабинете ни единого зернышка! Перерыл все ящики, ошарил все полки – никакого толку!

– Глубоко вам сочувствую, – отчеканила Остия.

– Спасибо… – с видом, казалось бы, совершенно растерянным ректор Брай кивнул ей в ответ и вновь пошел вдоль ящика прочь от секретаря. – Тогда я предположил, что кофе вы можете хранить в своей кладовой, ключи от которой обычно держите в ящике письменного стола… Прихватив в собой лампу, я спустился в кладовую. И знаете, что я там обнаружил?

– Что? – внезапно охрипшим голосом спросила Остия.

– Кофе! Целый мешок отменнейшего кофе, который нам регулярно поставляет небезызвестный капитан Тригли!.. Вы же помните капитана Тригли, милая моя Остия?

На этот вопрос Остия Арно ничего ему не ответила, лишь прищурилась, отчего ее жесткий взгляд стал еще пронзительнее. Заметив это, Брай усмехнулся.

– Кстати, там же на полке я обнаружил совершенно новую мельницу для зерен! – сообщил он. – Я понятия не имел, где вы храните старую, поэтому сразу засыпал в нее порцию зерен и уже отправился было назад в кабинет, но вдруг почувствовал, что нога моя к чему-то прилипла…

Сказав это, он с интересом уставился в лицо своего секретаря, которое, к слову, совершенно ничего в эту минуту не выражало. Абсолютно никаких эмоций. Оно казалось высеченным из мрамора – столь же холодное и неподвижное.

Тогда ректор Брай продолжил.

– Как вы, наверное, помните, дорогая Остия, у себя в кабинете я предпочитаю ходить в просторной кожаной обуви на очень жесткой подошве, которую легко обувать, но и столь же легко снимать… Так вот, один из моих башмаков завяз в чем-то липком, что было разлито по полу. Потеряв один башмак, я ругнулся и подсветил себе под ноги лампой, чтобы найти его…

Рассказывая все это, ректор Брай продолжал расхаживать вдоль ящика туда-сюда, скользя ладонью по его крышке. Глаз от Остии при этом он не отводил, и она тоже в свою очередь очень цепко следила за ним. Вновь оказавшись на дальнем краю ящика, Брай остановился и похлопал по крышке.

– Догадываетесь, что я обнаружил под стеллажом? – спросил он.

И снова по лицу секретаря пробежала едва заметная рябь. На мгновение оно потеряло свою четкость, но лишь очень внимательный взгляд мог бы это заметить. Между тем ректор Брай отстегнул защелки на крышке и поднял ее, выпустив из недр ящика тяжелый подвальный дух.

Внутри лежало совершенно обнаженное тело Остии Арно. Вид мертвой девушки был ужасен. Кровь на разорванном горле запеклась черной пузырящейся шапкой, синее лицо искажала страдальческая гримаса. Остекленевшие глаза были страшно вытаращены, а из приоткрытого рта высовывался сильно опухший и посиневший язык. Торчащие острые груди были пронизаны яркой паутиной застывших вен.

– Кто бы вы ни были… – жестко сказал Брус Брай. – Что вы на это можете мне ответить?

Все последующее произошло в считанные секунды. Неподвижное до этого момента лицо секретаря вдруг словно осыпалось мелкими осколками и замерцало черно-белыми крапинками. При этом Остия мгновенно переместилась к Браю – она даже ногами при этом не передвигала, а словно бы скользнула над самым полом – и резко выкинула вперед руку, явно намереваясь схватить ректора за горло. Но, не достигнув цели, ее рука внезапно остановилась на расстоянии не более десяти пальцев от лица Брая. Словно завязла в чем-то невидимом, но очень плотном, густом, практически непроницаемом.

Ректор Брай при этом даже бровь не повел.

– Оп! – сказал он как-то даже лениво. – Не получилось…

Пошарив в складках своей мантии, он извлек из потайного кармана небольшой камень, очень аккуратно обрезанный алмазным резаком в виде четырехугольной пирамиды. Камень лежал у него на ладони и от него исходило едва уловимое белое свечение.

– Силовой щит в индивидуальном исполнении, – пояснил Брай с довольным видом. – Декан Орди-Карли не зря ест свой хлеб. И хотя купольная защита нам по-прежнему недоступна, линейные щиты небольшого размера у нас уже вполне в ходу… Хорошая штука, не правда ли?

Остия старалась вырвать застрявшую прямо в воздухе руку, но у нее это не получилось. Попытавшись помочь себе остальными руками, она едва не усугубила ситуацию, завязнув окончательно.

И тогда облик ее сменился. Остия Арно уже не была неандерской девушкой – теперь она вообще не была похожа ни на одно известное в Объединенных Ойкуменах существо. Тело ее расширилось столь стремительно и мощно, что одежда не выдержала этого напора и разлетелась в клочья. Сильно рванувшись, существо вытянуло из щита увязшую в нем руку, которая и на руку-то уже не была похожа – просто рябящий черно-белыми искрами отросток неопределенной формы.

Освободившись, существо метнулось к двери, но в двух шагах от нее внезапно остановилось и отпрянуло, стремительно развернувшись к ректору Браю. Тот пожал плечами.

– Щит… – пояснил он. – Я бы не советовал вам пытаться бежать… кто бы вы ни были!

Издав громкий гортанный звук, существо метнулось к одному из окон. Капитан Тээн вырвал из ножен меч одним пружинным движением – словно все это время только того и ждал – и кинулся ему наперерез. У самого окна они столкнулись. Существо увернулось от меча, перехватило капитана за руку и сжало ему пальцы с такой силой, что хруст костей отчетливо отразился от стен огромного кабинета.

Тээн вскрикнул. Существо вырвало меч из его руки, а самого отшвырнуло в сторону с такой легкостью, словно тот был просто большой тряпичной куклой. Существо порыскало мерцающей головой по сторонам и замерло, направив клинок на лениво идущего к нему Дикаря. Тот приближался, гулко ступая по мрамору и помахивая своим мечом.

– В целом неплохо, – говорил Дикарь, неотрывно глядя на существо перед собой. – Особенно мне понравилось, как ты перехватил его руку… Быстро, четко, без лишних движений… Но все остальное очень посредственно. И даже сейчас тебе очень неудобно сжимать меч, потому что рукоять его создана совсем под другую руку…

Существо тут же взмахнуло своим оружием, но Дикарь с легкостью отбил удар и покачал головой.

– Сильно, но глупо, – заметил он. – Когда я отразил твой удар, у меня было еще целых полсекунды, чтобы проткнуть тебя вот тут… – он указал клинком на место в районе живота. – Или вот тут… – он показал на грудь. – Или тут… – меч нацелился на горло. – Ты жив еще только потому, что я пока не получил приказа убивать тебя…

Он покосился на ректора Брая. Тот сделал жест ладонью: «Продолжайте, продолжайте…»

Заметив это, существо кинулось на Дикаря, намереваясь разрубить его напополам мощнейшим боковым ударом. Но Дикарь просто отшагнул в сторону, пропуская существо мимо себя, затем с силой ударил его ногой в спину, и существо рухнуло, покатилось по скользкому полу. Зазвенела сталь, ударившись о мрамор. Докатившись до кресел у самого стола, существо остановилось. Быстро развернулось, намереваясь вскочить, но сразу замерло, когда в его грудь уперлось стальное острие.

– Не надо, не советую, – сказал Дикарь. Одной ногой он наступил на меч существа, а вторую поставил ему на живот. – Я убью тебя раньше, чем ты успеешь пошевелиться… Я свое слово сказал. Если ты хочешь его проверить, то проверяй. Раз… Два…

Существо выпустил меч и сразу расслабилось, его бесформенное тулово как будто осело. К ним, кряхтя, подошел капитан Тээн, прижимая к себе искалеченную руку. Он поднял свой меч здоровой рукой и тоже приставил клинок к горлу существа.

Ректор Брай приблизился к ним, выдвинул одно из кресел и сел, внимательно рассматривая распластавшееся на полу перед ним тело.

– Я так полагаю, вы и есть тот самый мимикрогом, о которых сообщал мне в своем письме вице-консул Велиндер? – спросил он некоторое время спустя. – Вам стало тесно в Предгорьях Заруна, и вы решили навестить Прибрежную Ойкумену? С какой же целью, извольте пояснить? И сделайте милость: примите какой-нибудь более-менее привычный вид!

Мимикрогом что-то негромко прорычал. Нахмурившись, ректор Брай кинул беглый взгляд на Дикаря. Тот понял приказ и сильнее вжал меч в грудь существа.

Намек был понят моментально. Мерцание черно-белых точек, которое так раздражало глаз, немедленно прекратилось, кривое туловище сжалось, обрело человеческую форму, и уже скоро перед ними лежал мужчина лет тридцати пяти, совершенно голый. Был он слегка небрит, горбонос и скуласт, но в целом никакого отторжения вид его не вызывал.

– Так уже лучше, – кивнул Брай. – А теперь говорите! И тогда я решу, стоит ли мне и дальше тратить на вас свое время… С какой целью вы проникли в университет и убиваете моих сотрудников?

– Камень… – скрипучим голосом отозвался мимикрогом. – Я ищу камень…

– Я так полагаю, вы имеете в виду метеорит? – уточнил Брай. – В Юнивор-Крос очень много самых разных метеоритов, но все они находятся в специально отведенном для них хранилище. Вам совершенно не обязательно было убивать несчастную девушку! Мне с трудом вериться, что вы обычный вор… Или же вы искали какой-то конкретный камень?

До этой минуты неподвижное лицо мимикрогома вдруг сломалось, как скомканный лист бумаги, по нему прошла рябь, и вдруг ожило, стало по-настоящему человеческим, со всей его мимикой и чувствами.

– Я ищу священный камень народа шакли! Он был украден из Тайной Усыпальницы, что спрятана в одной из пещер в Предгорьях Заруна… Камень пропал двадцать лет назад, и с той поры целостность Вселенной была разрушена. И сейчас весь мир пожинает плоды этого преступления!

Должно быть целую минуту ректор Брай смотрел в глаза мимикрогома, пытаясь уловить в них нечто, что говорило бы о лукавстве этого необычного существа. О его лицемерии. Но ничего подобного он в них не видел. Этот плененный представитель народа шакли истово верил в то, что говорил.

– Двадцать лет назад… – тихо повторил Брай. – Это очень большой срок. Камни, найденные столь давно, уже могли исчерпать свою магическую силу, если были задействованы в каких-то глобальных процессах.

– Вы не понимаете… – со странной ухмылкой отозвался мимикрогом. – Все события во Вселенной происходят одновременно, но живым существам не дано этого понять, потому что они способным перемещаться лишь от одного связанного события к другому, и не могут нарушить эту последовательность… Лишь народ шакли, способный быть кем угодно и чем угодно, в силах это осознать! Мы не знаем, кто украл наш камень, и где он сейчас хранится. Здесь мне нужна была лишь опись камней, поступивших в местное хранилище двадцать лет назад… Мы будем искать свой камень в каждом университете всех ойкумен, мы перероем все места, где будет замечена хоть малейшая магическая активность… И мы обязательно его найдем, хотите вы того или нет! В запасе у нас вечность!

Ректор Брай задумчиво потеребил кончик носа.

– Жаль лишь, что даже вечность заканчивается, когда умирают Вселенные… – глубокомысленно произнес он. Потом рывком поднялся со стула. – Капитан Тээн, отправьте этого мимикрогомы в камеру понадежнее! У меня еще найдется к нему пара вопросов, прежде, чем его казнят за убийство…

Затем он повернулся к Дикарю.

– Мне понравился ваш стиль работы, молодой человек… Вы согласны сопроводить меня в Норс-Линден на заседание Совета?

Глава 15

Реакция Томми Вектора не подвела – он успел уклониться от пущенной в него стрелы, по-детски при этом зажмурившись. Пагги, недолго думая, выстрелил в ответ. А вот ушан увернуться не успел, и стрела с тупым ударом воткнулась ему точнехонько между глаз. Он закрутился на месте, мелко перебирая ногами и ухватившись за торчащую из головы стрелу обеими руками. Он даже пытался ее выдернуть, но это ему не удалось, и он, подойдя к краю плато в десятке шагов от тропы, сорвался вниз.

Но его безмолвное падение Томми уже не видел. С тропы на плато выскакивали все новые и новые ушаны – второй, третий, четвертый – и Томми ринулся в бой.

В большей части своей воздушные гвардейцы были лучниками, и в ближний бой им приходилось вступать не так часто, чтобы стать мастерами фехтования. Но все же занятия по бою на мечах в гвардейской школе проводились три раза в неделю, и длились они по нескольку часов к ряду, так что кое-какой опыт у Томми имелся. Учителем фехтования у них был сам господин Дырка-в-горле, лучший мечник Подлунной Энскардии (с его собственных слов, впрочем). Свое прозвище он получил за то, что на занятиях, показывая курсантам какое-то новое упражнение, любил приговаривать как-то так: «Удар, финт, выпад – и дырка в горле!» Должно быть удар в горло был для него наиболее предпочтительным.

Томми бился по всем правилам науки, и даже получал от этого процесса удовольствие, мысленно прикидывая при каждом выпаде, какой балл ему поставил бы за это господин Дырка-в-горле. И каждый раз выходило, что высший.

Первого ушана Томми убил даже без помощи меча. Они сошлись на самом краю плато, и ушан, желая видимо покончить с гвардейцем одним ударом, с бешенной силой махнул мечом в горизонтальной плоскости. Томми уклонился, а ушан по инерции сделал шаг к обрыву. Так что Томми оставалось его только столкнуть вниз. В этот раз падение не было абсолютно безмолвным, но отчаянный крик очень быстро растаял в глубине пропасти.

Со вторым противником пришлось повозиться, хотя и не долго. И Томми был уверен, что учитель ему бы поаплодировал, если бы стал этому свидетелем. «Уход, – бормотал Томми комментируя, каждое свое движение. – Еще уход… Финт, выпад – и дырка в горле!»

Противник рухнул на камни, захлебываясь кровью, льющейся из пробитого горла. Но он был не единственный из оставшихся – с тропы на плато продолжали выбираться все новые и новые ушаны.

Следующего сразил Пагги, всадив ему стрелу точно в глаз, он на этом стрелы у него закончились, и лук пришлось бросить. Выхватив меч, он с ревом кинулся в бой, дважды отбил мощные удары, чуть не лишился головы, но все же в свою очередь смог дотянуться самым острием до шеи противника.

– И дырка в горле! – проорал он.

– Пагги, слева! – крикнул ему Томми, завидев взметнувшийся меч над головой друга.

Пагги явно не собирался сегодня умирать. Он вскинул свое оружие над головой, и удар пришелся на клинок, но был он столь сильным, что собственный меч, вздрогнув от удара, едва не пробил ему темечко.

Сталь визгливо ширкнула, когда клинки разошлись, а Пагги вдруг опрокинулся на спину и пронзил ушана резким выпадом снизу. Брюхо вскрылось, вывалив на Пагги вместе с внутренностями кровь, слизь и дерьмо.

Томми одним прыжком подскочил к другу, схватил его за ворот мундира и рывком оттащил в сторону. И вовремя. Уже умирая, ушан ударил своим мечом точно в то место, где только что лежал Пагги. Клинок звякнул о камень и выпал из рук ушана. А следом рядом с ним упал и сам ушан, подергиваясь в конвульсиях.

Но бой был еще далек от завершения. Покончено было только с половиной отряда, хотя и большей, а остальные ушаны только-только закончили свой подъем по тропе и вышли на плато. Их было четверо, и они были достаточно свежи, а у Пагги открылась рана на плече и сильно кровоточила. Рука безвольно обвисла. Да и Томми к своему удивлению обнаружил, что мундир у него на груди рассечен, и сквозь эту дыру проглядывает окровавленная плоть.

И эта рана, до сего момента им не замеченная, сразу вдруг заныла, защипала, и даже в ребрах под ней появилась тупая боль. Меч в руке внезапно сделался тяжелым-тяжелым, почти неподъемным, и Томми сейчас впервые подумал, что в следующей схватке он может и не победить.

Это было просто мимолетное сомнение, но оно сильнодействующим ядом капнуло ему в душу, и в горле сразу застыл неприятный ком.

– Что будем делать, дружище? – не очень уверенным голосом спросил он у Пагги.

Тот подвигал мечом, разминая руку.

– Еще немного подеремся, а потом передохнем, – предложил он. Томми всегда ценил его чувство юмора.

В спину им дунуло воздушным потоком, когда замерший у края плато Сило-Нумо взмахнул крылом.

И тогда Томми рассмеялся.

– Я слишком устал, – сообщил он довольным тоном. – Мы все сделаем проще.

И оглушительно заорал:

– Клиро-око, Сило-Нумо! Сжечь их всех!

Он знал, что произойдет в следующее мгновение, и потому зажмурился, и даже прикрыл ладонью лицо. Ушаны на другом краю плато в ужасе пораскрывали рты, а кое-кто из них выронил оружие, когда Сило-Нумо поднялся во всю высоту своего роста, встряхнул расправленные крылья и выдохнул на ушанов огненный шар.

Толи время на мгновение затормозилось, толи Сило-Нумо в это раз не сильно старался, не видя в таком малом количестве противника особой угрозы, но Томми показалось, что пламя летит вперед как-то слишком уж медленно, как будто с неохотой. А огненные языки, тянущиеся вслед за ним, колышутся едва-едва…

Но пару мгновений спустя все разительно поменялось. Время восстановило свой привычный бег, дыхание дракона превратилось в оглушающий рев, и огненный шар, разливая по сторонам потоки пламени, врезался в ближайшего ушана.

Наверное, ему повезло больше всех, потому что он не успел ни испугаться толком, ни помучиться, сгорая в драконьем пламени. Ударившись в препятствие, шар взорвался, порвав ушана на пылающие ошметки, а всех остальных обдав густым синим пламенем.

Гвардейцы попятились ближе к дракону, почувствовав нестерпимый жар. А ушаны с воплями метались у края плато, охваченные пламенем. Кто-то попытался сбить с себя огонь, катаясь по камням, но у него ничего не получилось, и он затих промеж камней, быстро превращаясь в головешку. Один в отчаянии бросился в пропасть, крик его потонул в сгущающихся сумерках.

Последний ушан стоял на месте, раскинув руки в стороны и широко расставив ноги. Меч в его правой руке тоже пылал синим пламенем, и ушан непрерывно орал от боли. А потом он вдруг кинулся вперед, прямо на гвардейцев. В языках огня он казался несуразным, кривобоким и совершенно черным, и было непонятно, как он еще находит в себе силы не только передвигать ноги, но и держать меч. И не только держать – он даже замахнулся, явно намереваясь нанести удар.

Но в нескольких шагах от гвардейцев от остановился. Меч со звоном выпал их его руки, колени подогнулись, и ушан упал. Сразу же весь как-то поджался, скрючился и замер, продолжая медленно обгорать.

Томми смотрел на него, наморщившись.

– И дырка в горле… – пробормотал Пагги мрачно. Повернулся к дракону. – Молодец, Сило-Нумо, ты здорово нас выручил!

Томми покачал головой.

– Поторопились мы, друг. Было бы неплохо одного взять живым, порасспросить о планах.

– Не уверен, что он стал бы с тобой откровенничать, – возразил Пагги. – Скорее прирезал бы нас обоих при первой же возможности.

Ответить на это было нечего. Ушаны славились своей несговорчивостью и жестокостью. С ними-то и в переговоры никогда не вступали, потому что это было бессмысленно.

Томми прошелся по плато, осматривая догорающие трупы. Некоторые все еще шевелились, но это уже не было осознанным движением – просто сокращалась иссушенная плоть.

– Интересно, для чего им понадобилось идти в Спящий Мир? – проговорил Пагги задумчиво. – Что они хотели там найти?

– Все ушаны – воры от рождения, – пояснил Томми. – Воры и грабители. А в Спящем Мире вору всегда найдется, чем поживиться.

– Что-то не похожи они на воров, – не согласился Пагги, качая головой. – И вся эта операция была спланирована явно не для того, чтобы стащить из Спящего Мира пару украшений… А что, если им стало известно о магии камня, и они хотят получить его себе?

– Может быть. – Томми пожал плечами. – Но все равно они воры и грабители. А ты сам-то когда-нибудь был в Спящем Мире? Не на границе, а дальше, в крепости?

Он знал, что дальше стен крепости Пагги не заходил – когда-то они вместе исследовали эти места, рискуя получить нагоняй от руководства гвардейской школы. Но в самой крепости Томми уже был только с Дари.

– Ты и сам знаешь, что не был. Это запрещено.

– А я там был. И кое-что видел.

Пагги напыжился, рассерженно сдвинул брови.

– И когда только некоторые все успевают? – недовольно проговорил он. – Ты был один?

– С Дари.

– Ясно. За такое и в карцер можно загреметь!

– А мы осторожно. Дракона оставили на этом плато, а дальше пошли пешком. Замок на решетке под сторожевой башней я камнем сбил. Да он и сам бы скоро развалился от времени, проржавел весь… Мы вошли, ворота оказались даже не заперты. А там саркофаги.

– Что? – нахмурился Пагги.

– Саркофаги! – повторил Томми. – Большие такие каменные гробы, только крышки у них стеклянные.

– Стеклянные? – удивился Пагги. – А почему стеклянные?

– Почем мне знать? Может быть это и не стекло вовсе, но они были прозрачные. И в одном таком саркофаге я видел директуса Войта!

Пагги некоторое время молчал, глядя на Томми с недоумением, и даже с некоторым недоверием. Потом переспросил:

– Нашего Войта?

– Да.

– Господина Порси Войта, директуса гвардейской школы?

– Да! – Томми видел, что друг Пагги не очень-то верит его словам, это его немного разозлило. – Я никому об этом не говорил, кроме Дари. Но она никогда прежде не встречалась с директусом Войтом, и считает, что мне это просто показалось!

– Дружище! – проникновенно сказал Пагги. – Я видел директуса Войта тысячу раз, но тоже считаю, что тебе показалось.

– Я так и думал, – Томми с вызовом прищурился. – Хорошо, сходим туда вместе, и ты сам во всем убедишься.

– Сходим в Спящий Мир⁈ – воскликнул Пагги. – В главный замок? Ты совсем с ума сошел⁈ Это запрещено!

– Кем запрещено?

Пагги помолчал, тяжело дыша.

– Не знаю! Но всем известно, что запрещено!

– А я считаю, что это просто древнее суеверие, которые многие по глупости считают законом…

– Но мы с тобой на боевом задании! – прокричал Пагги.

– Вот именно! – так же прокричал в ответ Томми. – На боевом! А если бы мы с тобой опоздали, и ушаны успели бы пройти к крепости? Ты не стал бы их преследовать только потому, что это кем-то там было запрещено тысячу лет назад⁈

– Но мы же не опоздали!

Этот аргумент прозвучал очень жалко, и Пагги похоже и сам это понял. Потому что больше уже не кричал, а произнес последнюю фразу едва ли не шепотом. И Томми сразу понял, что друг уже практически сдался, и нужно совсем немного, чтобы его дожать.

– Откуда ты знаешь, что мы не опоздали? – с чувством спросил Томми. – Мы с тобой видели как минимум два отряда. А если их было больше? Если они прошли через скалы на пару часов раньше вот этих?.. – он кивнул на обгорелый труп. – И ты допустишь, чтобы они безнаказанно ходили по Спящему Миру и грабили его? Гвардия для того и существует, чтобы этого не случилось.