Текст книги "Адреса из прошлого"

Автор книги: Дей Дерфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Она сидела, стараясь не шелохнуться и желая только одного – чтобы ее рука покоилась в его ладони.

– Но ваш опыт интересен сегодня и сейчас. Майкл, вы многого достигли, и, мы уверены, достигнете еще большего. Неужели вы считаете, что человек становится интересен только тогда, когда уходит на покой?

Майкл молчал, а Оливия с каждым словом все больше убеждалась в том, что ей интересно знать про него все: как звали его в детстве, какие книги он читал, как учился, какой была девочка, которой Майкл впервые признался в любви, почему он до сих пор не женат? Но, как спросить у него об этом, она пока не знала.

– Оливия, вы очень убедительны, но я не могу принять решение сразу. Мне надо подумать, посоветоваться…

– Да, конечно. – Оливия пошевелилась, потому что Майкл убрал свою ладонь и полез в карман за блокнотом и ручкой. – Интересно, с кем вы будете советоваться? – Она улыбнулась и внезапно иронично прищурилась. – Наверное, с Тиной?

– Что? – Грант на минуту отвлекся, но, увидев улыбающееся лицо Оливии, тут же подхватил игру. – Да, и с Тиной тоже… Кстати, она хороший юрист и неплохой психолог… – Он раскрыл блокнот на одной из страниц. – Мне бы хотелось обсудить с вами структуру книги. С чего вы собираетесь начать?

За соседним столом собралась шумная компания – родители и трое маленьких детей. Они громко переговаривались, и Оливия, чтобы сократить дистанцию, придвинула стул поближе к Гранту.

– Лучше всего, конечно, начать с детства. Вы понимаете, что читатель гораздо охотнее поверит тому, кто в детстве лазал по деревьям, разорял гнезда, дрался, признавался в любви соседской девочке, чем тому, кто читал книги и целый день изучал строение бабочек. Люди любят хулиганов и непосед, поэтому, – с улыбкой заключила она, – мой дорогой Майкл, вам надо будет признаться во всех своих детских грехах… Возможно, я буду вынуждена съездить к вам домой, чтобы расспросить домочадцев. Тех, кто знал вас с детства…

Ребятишки за соседним столом, воспользовавшись тем, что родители отошли, стали кричать, и Оливия вынуждена была встать и попросить их играть потише.

Когда она вернулась за стол, Грант уже расплатился за заказ и собирался уходить.

– Куда же вы? – остановила его Оливия. – Ведь мы еще ни о чем не договорились!

Грант встал, аккуратно задвинул стул и, улыбаясь одними губами, решительно покачал головой.

– Я очень сожалею, Оливия, – он выставил вперед гладко выбритый подбородок, – но у нас с вами ничего не получится. Во-первых, у меня нет времени, во-вторых, мне не нравится ваша концепция. Посудите сами, – Грант развел руками, – кому интересно знать о том, чем я занимался в детстве…

– Но я же говорила…

– Извините! – Грант властно поднял руку и повернулся к столу, за которым сидела все та же компания притихших детей. – Мальчик! – он поманил к себе пальцем краснощекого карапуза лет восьми с виду. – Подойди, пожалуйста, сюда!

Мальчик встал, но, глядя на Оливию, нерешительно замер у своего стола.

– А она ругаться не будет? – сказал он, с подозрением глядя на Оливию.

Майкл рассмеялся, и Оливия на мгновение увидела его прежнего – веселого и беззаботного.

– Мисс Оливия ругаться не будет! – успокоил его Грант. – Так как тебя зовут? – спросил он, когда мальчик подошел ближе.

– Фрэнк! – ответил мальчуган, помаргивая светлыми ресницами.

– О’кей, Фрэнк! Скажи, тебе интересно, каким я был в детстве?

– Вы? – розовощекий мальчик с любопытством уставился на Майкла. – А вы кто? Футболист?

Майкл смеясь покачал головой.

– Нет, Фрэнк, я адвокат.

– А-а… – мальчишка со скучающим видом посмотрел по сторонам. – Вот если бы вы были футболистом… Или фокусником…

– Спасибо, Фрэнк! Ты можешь занять свое место в зале! – шутливо поклонился ему Майкл и повернулся к Оливии. – Вот видите – устами младенца глаголет истина. Я не жонглер, не футболист и даже не продавец мороженого. Моя жизнь скучна и незатейлива, как судебная мантия. – Он посмотрел на часы. – Извините, мисс Алонсо, но я тороплюсь. Может быть, я могу вас куда-то подвезти?

Они вместе вышли из зала. На стене перед входной дверью висело большое зеркало, и серебристая амальгама отразила Майкла – высокого, сильного, в модном, хорошо сшитом костюме – и Оливию – тонкую, стройную, с высокой грудью, надежно спрятанной под дорогой тканью бежевого костюма. Они хорошо дополняли друг друга, и это отмечали даже случайные прохожие. Когда Майкл и Оливия шли по улице, навстречу им попалась пожилая пара – пройдя десяток метров, они оглянулись словно по команде. Майкл, видя этот бескорыстный интерес, рассмеялся и приветливо помахал им рукой.

– Замечательные старики! – Он осторожно и бережно вел ее под руку. – Вы не против, если я вас поддержу, здесь так скользко…

Глядя на абсолютно сухой асфальт, по которому струились пыльные змейки, Оливия радостно кивнула.

– Разумеется, не против! – Она хотела поддержать этот шутливый тон. – Я неоднократно падала в этом месте, зарабатывая то вывих, то перелом.

– Что вы говорите?! – притворно ужаснулся Грант. – Вам следовало обратиться в адвокатскую контору «Грант и компаньоны». Мы обязательно помогли бы возбудить дело против городских служб, которые так халатно относятся к уборке улиц…

Они свернули за угол, где находилась автомобильная стоянка, и Оливия впервые посетовала на ее близость, хотя обычно жаловалась, что машину приходится оставлять слишком далеко.

Теперь ей хотелось, чтобы этот путь никогда не кончался – ни сегодня, ни завтра, ни через двадцать лет.

Дойдя до машины, Оливия и Майкл остановились, молча глядя друг на друга.

– А может, вы все-таки измените свое решение? – Оливия с надеждой посмотрела ему в глаза.

Майкл пожал плечами.

– Оливия, поверьте, я не хочу вас обидеть, здесь дело не только во мне…

– А в ком? – встрепенулась Оливия.

Но Грант тут же пошел на попятную.

– Знаете что, давайте-ка ваш договор, я его просмотрю на досуге и дам вам окончательный ответ. Такой вариант вас устроит?

– Вполне! – Оливия достала свою папку, вынула бланки договора. – Только, если можно, сделайте это побыстрее!

Майкл улыбнулся.

– Разумеется. Я постараюсь рассмотреть его в первую очередь.

Она протянула ему руку, тепло ладони Майкла Гранта в ту же секунду достигло ее сердца.

– Я буду ждать, Майкл.

– Я тоже, Оливия! – очень серьезно ответил он.

Первой парковку покинула Оливия. Глядя в боковое зеркало своего «крайслера», она видела, что Грант, остановившись у машины, с сожалением смотрит ей вслед. Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

5

Поставив машину за углом, Оливия незаметно проскользнула в свой кабинет. Она не хотела сейчас встречаться с Файзингером, потому что не знала, что ему сказать. Фактически Майкл отказался от подписания договора, но сделал это в такой деликатной форме, что Оливию до сих пор не оставляло ощущение, что он согласился.

Поэтому, если бы Файзингер спросил, как продвигаются дела с Грантом, она бы ответила так:

– Формально он отказался, но фактически – дал согласие.

Правда, не надо было забывать, что Файзингер мужчина, причем мужчина жесткий, и этот – исключительно женский вариант ответа – его не устроит.

Собираясь, Оливия разбросала бумаги по столу, и теперь, когда у нее появилось время, нужно было привести их в порядок. Раскладывая бумаги по папкам, Оливия не переставала обдумывать поведение Майкла. Теперь, спустя полчаса после встречи с Грантом, она ясно видела, что его образ распадается на две половинки. Первого Гранта она видела на дне его рождения – это был властный, суровый мужчина, с решительным и твердым характером. Второй Грант, как правило, находился в тени первого, но сегодня он несколько раз выходил из тени властного хозяина. Это был совсем иной человек – мягкий, сомневающийся. Какой из этих двух Грантов был настоящим, а какой исполнял роль дипломатического прикрытия, она пока не понимала. Был момент, когда Грант уже согласился с ее предложением, но в последний момент его что-то насторожило. Или вспугнуло? Что же не устроило его в ее предложении? Или, если поставить вопрос по-другому, в каком месте ее тактика не достигла нужной цели?

Противоречивые мысли одолевали Оливию. Правда, она пока не понимала, какой из этих Грантов нравится ей больше – Грант первый или Грант второй? Или оба имеют свои достоинства и свои недостатки?

Включив компьютер, она опустилась на вертящийся стул и начала рыться в архиве. Здесь тоже нужно было все разложить по полкам – материалы, касающиеся Гранта, перекинуть на рабочий стол, что-то выбросить в корзину, что-то переложить в папку для временных файлов. На всякий случай Оливия проверила почту. На почтовом сайте висело письмо от Рей. «Приезжай, вечером будет Руперт с женой и Делиз. Брат пообещал угостить персиковым вином».

Руперт, родной брат Рей, владел фермой в тридцати километрах от города. Бывший владелец фермы был страстным поклонником персиков. Руперт не стал вырубать деревья с чудными плодами и с тех пор каждую осень привозил в подарок сестре несколько бутылок собственноручно изготовленного вина – сладкого, ароматного и довольно крепкого. Руперт, чем-то очень похожий на взбалмошную Рей, любил сюрпризы и никогда заранее не сообщал о своем приезде. Не сообщил и в этот раз, и теперь Оливия боролась с двумя желаниями: срочно седлать «крайслер» и мчаться на дегустацию персиковой амброзии или же закрыться в кабинете и наконец-то приступить к переделке рукописи мистера Фрезера. Ведь Файзингер мог в любой момент вызвать ее к себе и потребовать отчета по последнему проекту.

Впрочем, Оливия надеялась, что желание Файзингера заполучить в свои сети Майкла Гранта надежно защищает ее от внезапных разносов. Пока Оливия занята Грантом, она может быть спокойной: Майкл Грант ее броня и защита.

Оливия набрала номер Рей. Подруга ответила не сразу, а когда Оливия наконец услышала в трубке ее вальяжное «Привет, котик, ты меня еще любишь?», она поняла, что персиковый нектар уже начал оказывать свое действие на подругу.

– Рей, это не котик, а кошечка по имени Лив!

– Оливия, – закричала Рей, перекрывая громкую разухабистую мелодию, – почему ты еще не здесь?! Ты же знаешь, персиковая амброзия напиток богов, а боги не дремлют.

– В отличие от тебя мне приходится зарабатывать на хлеб с маслом собственной головой! – напомнила подруге Оливия. – Так что я буду позже.

– Только не очень поздно, крошка! А то мы за себя не ручаемся…

– Кстати, а кто у тебя в гостях?

Рей рассмеялась чьей-то шутке и долго всхлипывала, словно испытывая терпение Оливии.

– Да как всегда – я, Джеки с Рупертом, его деловой партнер, Делиз и ты…

– Но я-то еще в офисе! – заметила Оливия.

Ее умиляла способность Рей радоваться любым шуткам – даже совсем плоским и двусмысленным.

– А мы думали, ты уже в дороге. Давай, мы ждем!

Рей отключилась, и Оливия тут же ощутила, как она устала. А ведь до отпуска еще больше месяца. Весну и первую половину лета, когда жара не опускается ниже тридцати по Цельсию, она провела в городе и даже не разу не побывала на океанском побережье. Да что там говорить – на родительской ферме Оливия не появлялась больше двух месяцев! А ведь было время, когда она едва ли не каждую неделю моталась туда вместе с Генри Пирелли, с которым они расстались около года назад. Ну нет, прочь воспоминания, не надо грустить. Лучше думать о Майкле Гранте, о его синих бездонных глазах и мощных плечах, которые в случае необходимости удержат целый небосвод.

Машину Оливия оставила у ворот дома Рей. На участке, окружавшем дом подруги, росли роскошные олеандры. Оливия неторопливо шла по песчаной дорожке, вдыхая цветочный аромат. Из открытых окон дома слышалась музыка, раздавались веселые голоса. Мелодию она узнала сразу – это был Бак Оуэнс, король кантри, живший в Бейкерсфилде в начале пятидесятых. Залихватская мелодия поднимала настроение с первого аккорда, с первого звука. Но кроме старины Бака звучали и иные голоса, один из них – низкий, хрипловатый – был очень похож на голос Генри. Нет, этого не может быть. Если бы Генри навестил Рей, она обязательно сообщила бы об этом Оливии.

Она на минуту замерла перед дверью, на всякий случай пригладила волосы и решительно вошла внутрь.

На террасе было пусто, компания сидела в большой комнате и даже не заметила ее прихода.

– Всем привет! – стараясь перекричать голос Бака Оуэнса, провозгласила Оливия.

Руперт и Делиз, стоя на порядочном расстоянии друг от друга, старательно изображали танец. Когда-то у них был небольшой роман, хотя страсть давно сошла на нет. С тех пор прошло несколько лет, Руперт женился на Джеки, обзавелся сыном и из крутого бейкерсфилдского парня превратился в добропорядочного калифорнийского фермера.

Раскрасневшаяся Рей сидела на диване, обнявшись с Джеки, и листала альбом с фотографиями.

– Привет, Лив! – веселая веснушчатая Джеки, привстав, поцеловала ее в щеку и тут же плюхнулась обратно.

Рей пожала ей руку, а Руперт и Делиз приветствовали новую гостью издалека.

– Садись, посмотрим, как Руперт и Джеки отдыхали на Гавайях… – предложила Рей. – Да, ты что будешь – ликер или вино? Руперт на этот раз расщедрился и привез и то и другое?

– А вино очень сладкое?

Рей поморщилась – она была большой любительницей сладкого.

– Не совсем. Наверное, многовато виннокаменной кислоты. – Она наполнила фужер наполовину и протянула его Оливии. – Ну, за нас!

– За нас! – сказала Оливия, обхватив хрустальную ножку фужера тонкими пальцами. – За наше будущее!

– Согласна, – кивнула Рей.

Вино пахло кондитерским раем: персики, миндаль, корица, ваниль, мед источали умопомрачительный запах, кружа голову. Оливия поднесла фужер к носу, вдохнула аромат, сделала небольшой глоток, задержала вино во рту. Мягкая, душистая сладость растеклась на языке.

– Ну как?

– Нет слов! – Оливия сделал еще один глоток, внезапно ощущая, как ненужные мысли испаряются, заботы и мелкие обиды отходят на второй план.

Жизнь становилась чистой и свежей, как глоток этого изумительного вина, подарком щедрой калифорнийской земли.

– А у нас для тебя сюрприз.

– Какой еще сюрприз? – Оливия отставила фужер в сторону, заглянула в зеленоватые глубокие глаза Рей.

– Угадай, кто теперь деловой партнер Руперта?

– Понятия не имею! – пожала плечами Оливия. – Насколько мне помнится, им был какой-то отставник из Лос-Анджелеса?

– Не-а! – покрутила головой Рей. – Теперь у него другой партнер…

Оливия не могла понять, к чему клонит подруга? Разве она должна знать, с кем сотрудничает Руперт? Или у нее нет своих забот?

– Ну что же ты, не хочешь думать? – щебетала Рей. – Ты его хорошо знаешь. Ну? Смелее! Господа, делайте ваши ставки!

На мгновение в голове Оливии мелькнул образ Майкла Гранта. Но не мог же преуспевающий адвокат, глава успешной юридической компании сменить профиль деятельности и заняться чем-то связанным с сельскохозяйственным производством? Насколько Оливия знала, Руперт занимался сельским хозяйством, и ничем иным.

Рей что-то еще говорила, но Оливия ее уже не слышала – она во все глаза смотрела на того, кто мгновение назад вошел в комнату и теперь с таким же неистребимым интересом смотрел на нее.

– Ну, догадалась? – теребила Оливию Рей. – Ты его узнаешь? – хихикнула она и повернулась в сторону Генри Пирелли.

– Теперь узнаю, – с видимой обреченностью прошептала Оливия, стараясь взять себя в руки.

Она видела, что Генри решительно направляется к ней.

С того дня, как он уехал в Нью-Йорк вслед за своей любовницей, Генри если и изменился, то не намного. Разве что слегка похудел, да и взгляд стал не таким самоуверенным, каким был когда-то.

– Здравствуй, Оливия! – с придыханием пробормотал он, и Оливия, как ни противилась чарам этого густого как мед и слегка хрипловатого голоса, подалась вперед, вытянув для поцелуя побледневшую и даже слегка осунувшуюся щеку. – Надеюсь, тебе не противно меня видеть? – Генри прижался к ее щеке своим колючим подбородком, влажный след его полураскрытого рта ознобом скользнул по коже.

– Нет, Генри, не противно! – попыталась улыбнуться Оливия. Она хотела добавить «но и не приятно!», но промолчала. Это бы выглядело так, словно Оливия приглашает его к объяснению, дает еще один шанс, который он может использовать по своему разумению. На самом же деле никаких шансов Оливия давать ему не хотела.

Генри Пирелли появился в ее жизни случайно – они познакомились на выставке сельскохозяйственных машин, где Оливия встречалась с одним из героев своих книг. Невысокий, стройный, с темными обжигающими глазами и вьющейся шевелюрой, красавчик Генри произвел на нее сильное впечатление. Он умел говорить, сыпал комплиментами направо и налево, и Оливия, в жилах которой текла кровь испанских предков, увлеклась его жаром, живостью, темпераментом. После случайного знакомства они вскоре встретились снова, потом Генри пригласил ее к себе за город, где его родители имели дом.

Потом они встречались все чаще и чаще. Оливия места себе не находила, если Генри на несколько дней покидал город по делам. А потом роман завертел их с небывалой страстью: молодых людей бросило навстречу друг к другу мощно, стремительно и с такой силой, что Оливия еще долго не могла понять, где она находится – в раю или в аду?

Полтора года пролетели как цветной сон. Оливия вместе с возлюбленным едва ли не каждую неделю навещала своих родителей (Генри не очень любил ездить к своим, полагая, что пожилые люди, воспитанные в консервативном духе, болезненно воспринимают нынешние, слишком свободные нравы). Тем не менее он ничего не делал, чтобы перевести их отношения в официальное русло – они не были даже помолвлены, хотя Оливия несколько раз намекала Генри об этом. Уже потом, когда Оливия остыла от того испепеляющего жара, когда голова стала холодной, а мысли пришли в порядок, она догадалась, почему Генри медлил с предложением – он любил ее не так сильно, как любила его она. Кроме того, Генри был чрезвычайно меркантильным, и Оливия подозревала, что его интерес к ее жизни, к делам и заботам родителей был продиктован желанием узнать материальную сторону их положения. Грубо говоря, Генри хотел себя продать как можно дороже, а ценил он себя достаточно высоко. Когда же он убедился, что за свои достоинства он не получит то, на что рассчитывал, коварный возлюбленный начал поглядывать по сторонам. Приблизительно в это время на их горизонте появилась тихоня Линда, девочка насколько невзрачная, настолько и состоятельная. Ее отец, владелец крупного агентства недвижимости, скупал в Бейкерсфилде собственность, и однажды кто-то представил Генри скучающей девице, приехавшей вместе с папой. Линда увлеклась жгучим красавцем, и Генри, чувствуя запах добычи, рванул за ней. Спустя месяц после знакомства с Линдой Генри объявил Оливии, что должен ехать в Техас по делам. Он не нашел в себе мужества сознаться в том, что было истинной причиной отъезда. Хотя, уезжая, он оставил Оливии письмо, в котором в завуалированной форме сообщил ей, что между ними все кончено.

Через некоторое время Оливия через общих знакомых узнала, что Генри обручился с Линдой и дело идет к свадьбе, поэтому его появление здесь, да еще в качестве делового партнера Руперта, стало для нее настоящим сюрпризом.

– Как живешь? – спросил Генри, старательно заглядывая в ее глаза.

Оливия пожала плечами. Ей не очень хотелось вступать с ним в разговор, но иного выхода не было. В конце концов, присутствие Генри не должно испортить вкус персикового вина.

– Хорошо. Очень даже хорошо, – сказала Оливия, отходя в сторонку.

Она хотела как можно скорее добраться до дивана, где сидели Рей и Джеки, рассчитывая на то, что Генри не станет докучать ей вопросами в их присутствии. Но Пирелли был не из тех, кто упускал свою добычу, – он попросту перегородил ей дорогу, став на пути.

– Скажи честно, ты на меня сердишься?

Она округлила глаза.

– Я? Сержусь? С чего ты взял? – Ее удивление было искренним, но Генри умел даже в самых нейтральных вещах обнаружить некий подвох.

– Но ведь я уехал так неожиданно? Тебя это огорчило?

– Нет. – Оливия покачала головой. – Ты уехал вполне предсказуемо…

Генри от удивления приоткрыл рот.

– …а вот вернулся, да, очень неожиданно…

– Хочешь, я все тебе расскажу? – Он стоял так близко, что Оливия слышала сладковатый запах его туалетной воды и геля для волос. – Все, что со мной случилось за это время?

Это было в его стиле. Генри был уверен в том, что все, случавшееся с ним, интересно другим. То же, что случалось с другими, его почти не интересовало. А ведь Оливия тоже могла поведать ему много чего интересного – например, описать внешность Майкла Гранта. Или историю со спасением бобров… Или что-нибудь в этом же духе…

– Генри, уступи мне дорогу. Я хочу сесть, – сказала Оливия.

Пирелли стоял совсем близко, обжигая ее своим дыханием.

– Хочешь, я отнесу тебя на руках?

О господи, этого еще не хватало! – подумала Оливия.

– Нет, не хочу. Лучше носи на руках Линду! – устало произнесла она. – Или кого ты там сейчас носишь?

Лучше бы она этого не говорила. Упоминание имени Линды так возбудило Генри, что Оливия испугалась, как бы у него не оторвались руки – так безудержно и сильно Генри ими стал размахивать.

– Зачем ты надо мной смеешься? Ты не знаешь, сколько я всего пережил? – Пирелли брызгал слюной, и Оливии пришлось сделать шаг назад. – Она околдовала меня, она и ее отец черные маги! Да-да, я это знаю! – как заведенный твердил Генри, видя, что она улыбается.

– Хорошо-хорошо, Генри, ты расскажешь мне об этом в следующий раз! – жалобно пробормотала Оливия.

– Почему не сегодня? – Ее бывший любовник умел быть настойчивым. – Я так по тебе соскучился!

Это переходило всякие границы.

– А я по тебе – нет!

Лицо у Генри вытянулось – он верил, что разбитую чашку всегда можно склеить. Лишь бы ему этого хотелось.

– Но почему? У тебя появился мужчина?

– Представь себе, именно так! У меня появился мужчина. И у нас с ним все серьезно, – сказала Оливия.

В этот момент она почему-то представила себе лицо Майкла Гранта – решительное, спокойное и волевое в отличие от напряженной и капризной физиономии Генри Пирелли.

– Тогда ты должна меня с ним познакомить. Я хочу убедиться, что он тебя любит так же сильно, как я.

Да, Майкла сейчас ей явно недоставало. Любовный пыл навязчивого Генри мог охладить только спокойный и рассудительный вид мистера Гранта.

– Оливия! Генри! Идите к столу! – позвала их Рей. – А то Руперт не успеет угостить нас персиковым ликером.

Это было неожиданным спасением. Оливия уже не знала, как отвязаться от Генри, обратив их остывшие чувства в простую формальность. Пирелли вяло поплелся за ней, но сесть рядом с Оливией ему не удалось – она быстренько примостилась на краешке дивана, на котором уже не было места.

Руперт, краснощекий здоровяк с громким голосом, наполнил рюмки желтой тягучей жидкостью и произнес небольшой тост.

– Я приветствую вас в доме моей любимой сестрицы! – выкрикнул он. – Желаю, чтобы вы и впредь собирались вместе, а уж мы с Джеки постараемся вырываться из своей деревни почаще! Ура!

– Ура! – нестройным хором подхватили гости, чокаясь друг с другом.

Ликер оказался и сладким, и довольно крепким. Оливия сделала пару глотков и поставила рюмку на стол. Генри, сидевший напротив, пожирал ее своим маслянистыми глазами, следил за каждым ее движением. Воспользовавшись тем, что Рей направилась на кухню, Оливия увязалась за ней. Генри тоже было попытался пойти с ними, но его остановил Руперт. Облапив его за плечи, он потащил Генри на террасу, чтобы обсудить какие-то свои мужские дела.

Войдя в кухню, Оливия с ходу набросилась на Рей, обвинив ее в непростительной скрытности.

– Надо было предупредить, что здесь будет Пирелли! – возмущенно говорила она, с опаской поглядывая на дверь. – Ведь вы мои подруги! Я, ни сном ни духом ни о чем не ведая, еду пить персиковое вино, а тут та-а-акое! – Она закатила глаза.

– Но, Лив, нам казалось, что ты будешь довольна. Ведь вы с Генри расстались вполне мирно… – Рей поставила грязную посуду в мойку и натянула резиновые перчатки.

– Ну да… – усмехнулась Оливия. – Особенно если учитывать, что он сбежал, оставив в качестве объяснения свое письмо…

– Ты полагаешь, у вас нет будущего? – Рей включила воду и испуганно отпрыгнула в сторону – чувствовалось, что с мытьем посуды у нее получалось не так хорошо, как с угощением друзей.

– Сделай напор поменьше! – посоветовала Оливия, подходя ближе. – Не бойся, – она улыбнулась, – ты все равно в перчатках, так что с руками ничего не случится…

Рей сунула тарелку под струю воды, выдавила из тюбика каплю моющего средства и аккуратно провела по фарфоровой поверхности губкой.

– С другой стороны, – продолжила Рей, – даже если бы мы его не позвали, Генри пригласил бы Руперт.

– Слушай, а какого черта с ним связался Руперт?! Генри больше года, как не появлялся в городе…

Рей пожала плечами.

– Генри сам на него вышел… По старой памяти… Неделю тому назад вернулся в Бейкерсфилд, продал свою фирму сельхозмашин и вложил деньги в какой-то консервный завод. Теперь Руперт будет поставлять ему апельсины, яблоки и кукурузу, а Генри все это будет консервировать… – Рей выключила воду и принялась вытирать тарелки. – Руперт говорил, что у Генри с той девушкой ничего не получилось. Вроде бы она его бросила, променяла на какого-то пижона с Восточного побережья.

– И поделом! – усмехнулась Оливия. Генри воздалось по заслугам, и он тут же вспомнил о моем существовании, ведь я любила его искренне и сильно.

– Руперт даже говорил, что Генри хотел покончить жизнь самоубийством.

– Что ты говоришь!

Этому Оливия не верила – Генри Пирелли не тот мужчина, чтобы кончать самоубийством из-за несчастной любви. Хотя кто его знает? Может, он любил Линду сильнее, чем она может представить.

Подумав об этом, Оливия тут же ощутила, что ее мучает зависть. Меня бросил и сбежал, а из-за нее – пулю в лоб и петлю на шею! Ей захотелось узнать все в подробностях: так ли это было на самом деле или Руперт приукрасил?

Выйдя из кухни, Оливия тихонько приоткрыла дверь и заглянула в комнату – Руперта нигде не было видно, а Джеки, Делиз и Генри стояли у окна, пуская дым в настежь распахнутые створки. Значит, Руперт где-то на улице? Оливии захотелось узнать все подноготную несостоявшегося самоубийства непосредственно от Руперта. Она осторожно прикрыла дверь, незаметно прошла через террасу и вышла в сад.

На улице темнело, мрачные купы деревьев отбрасывали антрацитовые тени, цветы пахли пронзительно, как в первый день сотворения мира.

Оливия спустилась с крыльца, свернула за угол, чтобы посмотреть – может, Руперт где-то здесь? Прошла несколько метров, как вдруг властная, сильная рука легла ей на плечо, рывком развернула ее к себе. Оливия не успела опомниться – мужские умелые губы горячо захлестнули ее рот неожиданным поцелуем. Она попыталась оттолкнуть мужчину, целующего ее шею, лицо, грудь в вырезе платье, но тот был чересчур цепким и невозмутимым.

– Генри, прекрати! – опомнившись, хрипло пробормотала Оливия. – Я прошу тебя, не надо!

Но страстный Пирелли продолжал целовать ее стремительно возбуждающееся тело, не обращая внимания на жалобы и протесты. Оливия чувствовала, как предательски твердеют соски, быстрый жар охватывает низ живота, требуя от нее того, чего она любой ценой пыталась избежать.

– Оливия, я люблю тебя, Оливия! – бормотал бывший любовник, целуя ее лицо и губы. – Все это время я любил только тебя, поверь мне…

Оливия не хотела ничего слушать, она страстно желала, чтобы он замолчал, перестал терзать ее сердце. И вместе с тем ей был приятен этот хриплый баритон, мужские прикосновения, разжигающие кровь. Она так давно не была с мужчиной, все ее естество жарко откликалось на нечаянный призыв.

– Я так хотел вернуться к тебе, – продолжал шептать Генри, целуя ее руки. – Посмотри! – Быстрые пальцы забегали по пуговицам, он расстегнул рубашку, обнажая волосатую грудь. – Посмотри! – Генри схватил ее за руку и положил на мускулистое полукружье груди. – Чувствуешь? Это шрам, я хотел себя убить – выстрелил в грудь, а пуля ушла выше.

– Ты стрелялся из-за нее?

– Нет! – едва не закричал Пирелли. – Мне было стыдно перед тобой, я хотел вернуться, но не знал, как это сделать. Хочешь, я стану перед тобой на колени и поклянусь всем, что у меня есть…

– Не надо, Генри! – слабо пробормотала Оливия. Она чувствовала, что еще мгновение – и она забудет обо всем: о предательстве и коварстве, расчетливости и цинизме, все ее мысли разобьются об эти мускулистые руки, плечи, утонут в горячем, жадном взоре.

– Давай уедем… Сейчас, сию секунду! – предложил Генри. – Я потом позвоню Руперту, он объяснит девушкам, что мы не могли ждать! – Его глаза блестели в темноте. – Мы так долго не виделись!

– Нет! – собрав остатки воли в кулак, отказалась Оливия. – Сейчас ты меня отпустишь, и мы пойдем к друзьям. А дальше… – она почувствовала, что его объятия стали слабей, дышать стало легче, – мы посмотрим… Все может быть…

Пирелли взял ее руку и поцеловал. Они медленно шли по дорожке.

– Кстати, как ты очутился здесь? Ты ведь стоял у окна, когда я входила в комнату?

Они дошли до угла. Оливия мягко, но решительно высвободила свои пальцы из его руки.

– А я вышел через окно! – засмеялся Генри. – Увидел, что ты выскочила во двор, и сиганул следом.

Оливия приятно это было слышать. Интересно, Майкл способен на такие безумства, как Генри Пирелли? Или же Грант, как большинство юристов, слишком серьезен, чтобы ради женщины совершать глупости. Чересчур холоден и сдержан.

Мысль о Майкле Гранте на этот раз нисколько не взволновала Оливию. Похоже, образ Майкла под любовным напором Генри терял свою объемность, неукротимую жизненную силу.

Пирелли придержал дверь, и Оливия прошла на террасу. Он вошел следом, но Оливия, не желая, чтобы подруги видели их вместе, опустилась в кресло-качалку и замерла в раздумье, не зная, как вести себя дальше.

– Пойдем в комнату? Нас, наверное, ищут? – предложил Генри.

– Тебя, может быть, и ищут! – сухо сказала Оливия – разум уже возвращался к ней. – А я посижу здесь. Иди, Генри, с тебя достаточно…

Пирелли метнул на нее недовольный взгляд и скрылся за дверью. Оливия еще посидела немного в кресле, захваченная неожиданной мыслью. А что, если?.. Да, это было бы оригинальным решением. Но как к этому отнесется Майкл? Не отвергнет ли, не посчитает ли ее сумасбродкой?

Она встала, решительно подошла к телефону и набрала знакомый номер.

Майкл ответил не сразу. Оливия некоторое время вслушивалась в пустоту, досадуя на появление Генри. Черт бы его побрал – она уже совсем было забыла о его существовании, перестала мучиться, переключила внимание на другие объекты. И тут это явление Христа народу!