Текст книги "Шерлок Холмс и дело о крысе (сборник)"

Автор книги: Дэвид Стюарт Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава восьмая
Клуб «Диоген»

Визит в «Диоген» мог означать только одно: нас ждала встреча с удивительным братом моего друга, Майкрофтом Холмсом. Я познакомился с ним около одиннадцати лет назад во время расследования дела о греческом переводчике. Эта история уже известна читателю.

Майкрофт обладал теми же потрясающими способностями, что и мой друг, хотя врожденная скромность и заставляет Шерлока утверждать, что в умении наблюдать и мастерстве дедукции Майкрофту нет равных. Однако Майкрофта не интересовала криминалистика.

«Его не привлекает та сфера деятельности просто потому, что он не желает тратить силы на доказательство того, что для него и так очевидно», – как-то сказал Холмс.

Во время расследования по делу Меласа, греческого переводчика, мне сказали, что Майкрофт занимается проверкой бумаг в департаменте, но со временем я понял, что этот человек занимает куда более влиятельное положение, чем мне показалось в самом начале нашего знакомства. Майкрофт был не последней фигурой в правительственных кругах. Его уникальный разум и широта познаний приобрели ему достаточный вес, чтобы влиять на национальную политику и внешние политические соглашения. Именно благодаря этому я решил, что наше приглашение в клуб «Диоген» больше связано с европейской политикой и ситуацией в Руритании, чем с братской любовью и желанием провести время в приятном общении.

Через час после получения телеграммы Холмс и я шли по Пэлл-Мэлл от Сент-Джеймс по направлению к клубу «Диоген». Мы были настолько веселы и беззаботны, насколько могут быть два горожанина на пути к дружеской встрече и праздничному столу. Никому из прохожих было невдомек, бремя какой тайны отягощает наши плечи и какая опасная задача стоит перед нами. В тот осенний вечер, овеваемые мягким сентябрьским ветерком, мы действительно казались двумя беззаботными джентльменами на предобеденной прогулке. Должен признаться, в тот момент я и сам поверил этому, потому что, приближаясь к месту, где нас ожидали, испытывал необъяснимую легкость.

Вход в клуб находится недалеко от отеля «Карлтон». «Диоген» был самым чудным клубом Лондона, созданным для самых необщительных людей города. Когда я впервые там оказался в самом начале расследования дела Меласа, Холмс описал мне это место таким образом:

В Лондоне, знаете, немало таких людей, которые – кто из робости, а кто по мизантропии – избегают общества себе подобных. Но при том они непрочь просидеть в покойном кресле и просмотреть свежие журналы и газеты. Для их удобства и создан был в свое время клуб «Диоген». Членам клуба не дозволяется обращать друг на друга хоть какое-то внимание. Кроме как в комнате для посторонних посетителей, в клубе ни под каким видом не допускаются никакие разговоры, и после трех нарушений этого правила, если о них донесено в клубный комитет, болтун подлежит исключению. Мой брат – один из членов-учредителей, и я убедился лично, что обстановка там самая успокаивающая.

Казалось, что вход, подобно членам клуба, также старался избежать излишнего внимания. Мы поднялись на несколько ступеней и прошли сквозь простую дверь из красного дерева, на которой на незатейливой медной табличке значилось название клуба, и вошли в затененный холл, оставив позади себя суету Пэлл-Мэлл. Сквозь стеклянную перегородку я успел рассмотреть большую роскошную залу, в которой находилось довольно много мужчин, занятых чтением газет. Правда, каждый из них сидел в отдельном, своем, укромном местечке. В воздухе витал тонкий голубоватый табачный дымок, постепенно рассеиваясь на сдержанном солнечном свету, пробивающемся сквозь точно выверенные просветы в плотных шторах. Казалось, здесь было сделано все, чтобы не впустить внутрь суету внешнего мира.

К нам подошел темнокожий мужчина в темной же униформе, напоминающей форму швейцара. Без единого слова он протянул Холмсу серебряный поднос. Тот тут же достал из жилета одну из своих визиток, быстро написал на ней несколько слов и положил на поднос. Швейцар молча удалился, а мой друг провел меня в боковую комнату, в которой я узнал комнату для посетителей. Она была обита дубовыми панелями и обставлена гораздо скромнее основной гостиной. В углу, подле окна, выходящего на Пэлл-Мэлл, стоял небольшой стол, накрытый белой хрустящей скатертью и сервированный на троих. Возле этого стола виднелась подставка под ведерко со льдом, в котором стояла завернутая в салфетку бутылка вина. Стоило нам подойти к столу, как за нами распахнулась дверь.

– Шерлок пунктуален, как обычно. И доктор Уотсон. Рад снова вас видеть.

Я обернулся, чтобы поприветствовать Майкрофта Холмса, как раз подходящего к нам и протягивающего мне руку, похожую на ласту тюленя. Мы обменялись крепким рукопожатием и я ответил ему на приветствие.

На первый взгляд новичку могло показаться, что Майкрофт крайне тучен. Да, без сомнения, это был крупный человек, можно даже сказать, полный. Но его рост, превышавший шесть футов, позволял ему носить себя с не свойственной крупным людям проворностью и грацией. Майкрофт был на семь лет старше Шерлока, и сейчас его щеки проявляли покорность закону всемирного тяготения и делали его похожим на бладхаунда. Его волосы, уже с проседью, хорошо подходили по оттенку к его почти прозрачным, глубоко посаженным глазам, сиявшим той же остротой ума, которую я наблюдал у его младшего брата. В общем, в этом человеке было нечто, заставлявшее вас позабыть о его телесном размере и искренне насладиться этим колоссом выдающегося ума.

Майкрофт похлопал Шерлока по плечу с братской нежностью.

– Вижу, ты уже попробовал новую арабскую смесь, которую недавно стал поставлять Бредли, – как будто невзначай заметил он, стряхивая следы пепла с рукава моего друга.

– А у тебя, судя по всему, выдалось очень насыщенное утро, – отозвался Шерлок, указывая на подбородок брата. – Времени хватило только на быстрое бритье. А утренний свет плохой союзник тому, кто бреется в спешке.

– Да, утро у меня оказалось содержательным, и большей частью по твоей милости, Шерлок. Мой размеренный распорядок дня полетел в тартарары.

Майкрофт обошел нас и направился к столу, жестом приглашая занять свои места.

– Как вы понимаете, здесь не принято баловать гостей, поэтому я могу предложить вам лишь легкие закуски, но, чтобы компенсировать ваше разочарование, я приготовил к ним превосходный белый рейнвейн.

Он ловко выхватил бутылку из ведерка и стал ее открывать. Стоило ему вынуть пробку из горлышка, как в комнате появилось двое слуг, наряженных официантами в соответствии с оказией. Они катили столики, уставленные множеством тарелочек с самыми разнообразными мясными блюдами и салатами. Слуги молча подкатили столики так, чтобы мы смогли сами себя обслужить, и тихо удалились.

– Итак, давайте не будем тратить времени на церемонии. Прошу вас, поухаживайте за собой сами, угощайтесь этими простыми закусками.

Должен вам сказать, что не понимал, насколько я голоден, пока не увидел перед собой это аппетитное изобилие. К тому моменту я уже успел избавиться от усталости из-за бессонной ночи, а быстрая прогулка и свежий воздух пробудили во мне недюжинный аппетит.

Какие бы темы браться Холмс ни хотели обсудить, во время обеда ни один из них не делал даже намека на это. Они вели приятную беседу на самые разнообразные темы, в равной степени малозначительные. Казалось, что они следуют неписанному закону не затрагивать важных тем до тех пор, пока не закончится трапеза и собеседники не решат, что насладились ею сполна.

За время обеда братья обсудили почти все, от восстания англичан в Трансваале и нового цикла рассказов Киплинга о Маугли до средневековых струнных инструментов. Майкрофт пребывал в самом приподнятом настроении и часто приглашал меня поделиться своим мнением. За приятной беседой, хорошим вином и в славной компании мне все же удалось забыть о том, из-за какого опасного дела нас сюда пригласили.

После того как тарелки были отставлены в сторону, а кофе подан и разлит по чашкам теми же молчаливыми слугами, волшебным образом появившимися в самый нужный момент, за столом наступило временное затишье. Мы с Холмсом закурили, а Майкрофт поднес к носу щепотку табаку из черепаховой коробочки. Затем он смахнул выскользнувшие из пальцев крупинки красным шелковым платком, встал и подошел к окну.

– А ты снова взялся за свое, Шерлок, – все еще весело заметил Майкрофт, глядя на суматоху на Пэлл-Мэлл. – Влип в пренеприятнейшую политическую историю.

Мой друг сухо усмехнулся.

– Как раз в этом случае, мой дорогой Майкрофт, я никуда не влипал. Это политическая интрига сама пришла к моему порогу.

– Они всегда именно так и приходят. Однако, как бы то ни было, когда ты ввязываешься в подобные дела не посоветовавшись, они каждый раз оказываются у меня на столе. – Майкрофт вернулся на свое место и сердито фыркнул, однако глаза его продолжали весело поблескивать. – Тела убитых дипломатов, обнаруженные в привокзальном отеле, иностранные революционеры, застреленные в неблагополучном районе Лондона, и полицейские инспекторы, которым должно было бы хватить ума не подставляться под пули, когда они бросаются тебе на помощь.

Я был потрясен тем, как много знает Майкрофт о событиях, которые произошли с нами с начала расследования руританского дела. Если бы мне и нужны были доказательства влиятельности и всеведения Майкрофта Холмса, они были прямо передо мной. Шерлок, правда, нисколько не удивился осведомленности брата.

Майкрофт слабо улыбнулся.

– Итак, Шерлок, если ты рассчитываешь на мою помощь, выкладывай все факты, и подробнее.

Мой друг затянулся трубкой и выпустил к потолку целое дымное облако.

– Мне есть что рассказать, – произнес он с некоторым удовлетворением, уселся поудобнее и коротко, но очень точно рассказал обо всем, что нам стало известно, начиная с визита полковника Сапта на Бейкер-стрит до отъезда лорда Бурлесдонского под руку со своим вновь обретенным сыном.

Майкрофт слушал очень внимательно. Его лицо не выдавало никаких эмоций, и после того, как Шерлок закончил свой рассказ, старший из братьев некоторое время сидел в полном молчании. Казалось, его разум систематизировал и реорганизовывал полученную информацию, перед тем как перейти к построению выводов. Пока он размышлял, его глаза на неподвижном лице приобрели задумчивое выражение, очень похожее на то, что я видел в глазах моего друга в схожих ситуациях.

– Благодарю тебя, Шерлок, за прекрасный рассказ. Разумеется, кое-что о положении дел в Руритании я уже знал, мы уже давно наблюдаем за ними. У них сейчас неспокойно, и хотя это маленькая страна, они с давних пор наши союзники и оказывают стабилизирующее влияние в самом центре Европы. А там монархия, традиционная система государственного управления, последние десятилетия переживает не лучшие времена. Нам знаком граф Руперт Хентзосский и его нечестивые амбиции, как знаем мы и о слабостях короля Рудольфа Пятого. Сэр Джаспер Мик информировал нас о его «недуге».

Он замолчал для того, чтобы затянуться очередной понюшкой табака, и продолжил:

– Однако роль Рассендила на коронации и тот факт, что он заменил на ней настоящего короля, оказались для нас полным сюрпризом. Эту тайну необходимо сохранить во что бы то ни стало. Если эти факты станут известны общественности, то это может нанести смертельный удар по основам европейской политики. То, что наследник Элфбергов был заменен на престоле английским мещанином… что Рудольф так и не был коронован… Вот что я скажу вам, господа, в мире достаточно заинтересованных лиц, способных использовать эту информацию в своих интересах. Это может кончиться не просто вторжением, а настоящей войной, и в интересах Британии сохранить все произошедшее в строжайшей тайне и пресечь всяческие слухи, несущие в себе угрозу руританскому престолу.

– Похоже, самую большую угрозу таит не сама информация, а то, как она может быть использована, – отозвался Шерлок. – И все сводится к одному человеку: графу Руперту. Он движим самой яростной силой: желанием низвергнуть Элфбергов и дать начало собственной династии. По-моему, он собирается сделать это с помощью тихого переворота.

Глаза Майкрофта блеснули, и он наклонился вперед, поглощенный мыслью:

– Если я правильно понимаю происходящее, граф Руперт собирается снова заменить короля Рассендилом, рассчитывая со временем совсем убрать Рудольфа с пути. Постепенно, когда он наиграется собственным королем-марионеткой, необходимость в Рудольфе отпадет, и «король» объявит о своем отречении, сославшись, скажем, на свое слабое здоровье. Преемником он, разумеется, назовет своего «друга и соратника» графа Руперта Хентзосского.

– Боже мой! – воскликнул я. – Неужели это сойдет ему с рук?

– А кто его остановит?

– Когда, по-твоему, Руперт сделает первый ход? – спросил Майкрофт.

– Скорее всего, он выведет на сцену двойника короля во время государственного визита короля Богемии. А это произойдет через пять дней.

– Но ведь стоит Рассендилу узнать о том, что его племянник в безопасности, – перебил их я, – как он сможет отказаться сотрудничать с Рупертом!

Оба брата покачали головами, но пояснить ситуацию решился Майкрофт:

– Сейчас, когда Рассендил уже оказался в Руритании, все стало намного сложнее. Если он попытается пойти против Руперта, то его могут призвать к ответу как мошенника, выдававшего себя за короля и любовника королевы. Разумеется, это подвергнет жизнь королевы опасности, к тому же ввергнет всю страну в хаос безвластия. А эта ситуация будет идеальна для захвата власти Рупертом.

– Видите теперь, Уотсон, как запутана нить, которую нам вручила в руки судьба, и мы должны ее распутать? – спросил Шерлок.

– Вижу, – ответил я, пребывая в некотором унынии после услышанного. Теперь все происходящее предстало передо мной в новом свете.

– Что ты планируешь предпринять? – спросил Майкрофт.

– Я должен буду следовать единственной имеющейся у нас зацепке. Уотсон и я отправляемся в Руританию сегодня вечером. Прибыв туда, я надеюсь связаться с Фрицем фон Тарленхаймом, доверенным лицом Сапта и Рассендила.

Майкрофт кивнул в ответ.

– Я его знаю. Со смертью Сапта это единственный человек, сохранивший верность королеве. Однако это будет самой отчаянной игрой, в которую ты когда-либо ввязывался, Шерлок.

– Да, и я должен доиграть ее до конца.

– В таком случае я вынужден с тобой согласиться. В данном случае тебе нельзя обращаться за помощью к официальным лицам. Это дело требует очень осторожного подхода, – и он невесело усмехнулся. – Если кто и сможет с ним справиться, так это ты, Шерлок.

– Спасибо, – тихо ответил младший брат.

– Верный Уотсон едет с тобой?

– Как же я буду без своего биографа?

– Действительно, только вот это дело вы не сможете предать огласке, Уотсон. По крайней мере, пока мы живы.

Я склонил голову в знак согласия.

– Вы хороший человек, Уотсон. Я слышал от брата, что вы единственный, кого он хотел бы видеть рядом с собой во времена тяжелых испытаний. А наши короткие встречи лишь убедили меня в том, что у него есть основания для подобных высказываний.

Я был тронут искренностью этого великого человека и от души поблагодарил его.

Майкрофт опустил руку в карман пиджака и достал оттуда пухлый конверт.

– Тогда вот те документы, которые ты запросил в своей телеграмме, – сказал он, протягивая их брату. – Все, необходимое для пересечения границы для тебя и Уотсона. Только вы поедете под именами Хокинс и Мюррей. Еще тут есть рекомендательное письмо сэру Роджеру Джонсону, послу Британии в Стрельсо. Он не самый яркий из умов, к сожалению, но небольшая встряска пойдет ему на пользу. Он и так около пяти лет прозябал в посольстве. Эта встреча едва ли отнимет у вас много сил. Я телеграфирую ему о вашем прибытии и попрошу его послать за вами кого-то из слуг на вокзал. Сэр Роджер сумеет организовать вам встречу с Тарленхаймом и королевой Флавией.

– Превосходно, – сказал Холмс, беря конверт и опуская его в карман пальто.

– Когда вы выезжаете?

– В семнадцать пятнадцать с вокзала Чаринг-Кросс. Мы должны прибыть в Стрельсо через тридцать шесть часов, если нам не придется долго ожидать пересадки в Кельне.

– Чем еще я могу тебе помочь?

– У меня уже есть все необходимое. – Холмс похлопал себя по карману.

– Тогда позволь пожелать вам успеха. – Майкрофт поднялся и протянул ему руку. – От тебя зависит безопасность королевской семьи Элфбергов, а правительство Ее Королевского Величества и я будем с великим волнением ожидать результатов твоей миссии.

Мы обменялись рукопожатиями и направились к дверям, но Майкрофт задержал нас на еще одно короткое мгновение.

– Не забывай о том, что Руперт Хентзосский – коварный и решительный тип, не стоит его недооценивать. Умоляю тебя, будь все время настороже.

И вот из клуба «Диоген» в осенний вечер вышли два джентльмена, мистер Хокинс и мистер Мюррей, и направились вперед, навстречу самому опасному приключению в их жизни.

Глава девятая
Путешествие

К восемнадцати часам того же вечера мы с Холмсом уже сидели в собственном купе первого класса в Юго-восточном экспрессе, который направлялся через земли графства Кент к Дувру, где мы должны были успеть на поздний паром в Остенде, – это был первый этап нашего путешествия в Стрельсо. Солнце быстро садилось, и закат разливал золотистые волны по полям.

Когда мы вернулись из клуба на Бейкер-стрит, Холмс тут же занялся приготовлениями к поездке: просматривал карты и географические справочники, что-то искал в своих газетных вырезках. К тому же он собрал довольно странную коллекцию ингредиентов из своих химических запасов, не забыв о сундучке с гримом. Мне же было нечем заняться, кроме упаковки своего багажа и моральной подготовки к приключениям. Я бесцельно пролистывал газеты до тех пор, пока не наткнулся на экстренное сообщение в «Вестминстер газет»:

Дипломат из Руритании умирает в результате сердечного приступа

Этим утром тело руританского дипломата, полковника Хельмута Сапта (58 лет) было обнаружено горничной в его номере в отеле «Чаринг-Кросс». Медицинская экспертиза установила, что он скончался в результате сердечного приступа.

Я показал заметку Шерлоку Холмсу.

– Это работа Майкрофта, – коротко ответил он.

Теперь, когда Лондон остался позади, Холмс выглядел расслабленным. Он сидел возле окна, курил сигару и рассматривал проплывавший мимо предзакатный пейзаж.

Я взглянул на часы и на расписание.

– Через час и десять минут мы будем в Дувре.

Холмс кивнул и вынул сигару изо рта.

– Уотсон, нам предстоит дальняя дорога. Я очень надеюсь, что вы не будете всю дорогу сверяться с расписанием.

– Разумеется, не буду, – обиделся я и захлопнул крышку карманных часов.

– Расслабьтесь, дорогой друг, мы сейчас находимся на самом легком этапе нашего путешествия. Совершенно ни к чему истощать свою нервную систему в данный момент, потому что позже она нам очень пригодится. К тому же мы находимся в надежных руках работников железной дороги. Пусть они волнуются о том, успеваем ли мы идти по графику, а мы пока отдохнем.

– Конечно, – согласился я, все еще обижаясь на колкость Холмса.

Оставшаяся часть поездки прошла в молчании. Холмс докурил сигару и уснул, а я сидел у окна и смотрел, как неотвратимо завершается день.

В Дувре мы пересели на паром. Пересадка прошла без приключений, впрочем, и не особенно гладко. Из-за того что мы не смогли забронировать места заранее, нам не досталось мест в каютах первого класса и пришлось ночевать в тесном и набитом битком общем отделении. Холмс обладает замечательной способностью либо обходиться совершенно без сна, если в этом есть необходимость, либо засыпать в любое время и любом месте. Пока я лежал и сверлил взглядом потолок над моей головой, он сладко посапывал во сне.

К утру мы снова ехали на поезде. Выехав из Остенде, мы направились в Кельн, чтобы там сесть на экспресс «Голден лайон», который должен был отвезти нас в Стрельсо через Дрезден. Вскоре после того, как мы отъехали от Остенде, Холмс и я отправились в вагон-ресторан, где плотно позавтракали. Наслаждаясь кофе, я решил расспросить Холмса о том, что он намерен делать, когда мы прибудем на место.

– В данный момент все наши действия будут спонтанными. В этом деле слишком много неизвестных нам величин и неучтенных факторов, но кое-что нам необходимо сделать как можно быстрее. Тарленхайм и королева Флавия должны немедленно узнать о замыслах Руперта. И мы должны разыскать Рассендила.

– Наверняка его содержат в штабе Синих, в крепости Зенды, разве не так?

– Возможно, – задумчиво ответил Холмс. – Хотя это было бы слишком просто, и поэтому не в стиле Руперта. Рассендил – его главный козырь, и выбор места, где он его прячет, не должно быть настолько очевидным. К тому же нам нужно узнать у королевы о запланированных мероприятиях, связанных с официальным визитом короля Богемии. Эта информация будет… – и мой друг резко замолчал, когда к нам подошел официант, чтобы долить нам кофе.

– Est-ce le petit dejeuner vous a plu?[2]2
  Понравился ли вам завтрак?(фр.)


[Закрыть] – спросил он.

– Tres bien[3]3
  Весьма (фр.).


[Закрыть], – ответил Холмс, и больше не проронил ни слова, пока официант не отошел на достаточное расстояние. – Я думаю, нам стоить оставить обсуждения до тех пор, пока мы не вернемся в наше купе. Мы же не знаем, сколько глаз и ушей стремятся уловить наш разговор.

Я внимательно осмотрел вагон-ресторан. Все присутствовавшие пассажиры казались мне вполне невинными и ничем не примечательными, хотя, и я это понимал, именно так и должен был выглядеть хороший шпион. Даже мы с Холмсом были тому подтверждением: ни один из нас ничем не проявлял ни истинной личности, ни цели поездки.

Когда мы вернулись в купе, я спросил Холмса, действительно ли он считает, что за нами наблюдают. Он предпочел ответить уклончиво:

– Даже не знаю, Уотсон. Но вы же помните, что сказал Майкрофт перед расставанием? – спросил он и уселся перед окном со своей первой на этот день трубкой. Я сел напротив него, приуныв от мысли, что еще один день придется провести в безделии. Я не мог ни читать, ни разговаривать на какие-либо темы, кроме руританского дела. Холмс же был не в настроении разговаривать и, поскольку купил на вокзале в Остенде несколько газет, погрузился в их тщательное изучение.

В Кельн мы прибыли только после полудня. Там нас ожидала пересадка на Голден лайон экспресс. Наш поезд опаздывал из-за работ на железнодорожных путях, и в результате оставалось совсем немного времени, чтобы пройти через весь вокзал и сесть на нужный поезд.

Кельнский вокзал оказался высоким, мрачным и довольно неухоженным зданием, в котором к тому же было немыслимое количество людей. Мы вышли из своего поезда, неся багаж в руках, и пошли сквозь суетящуюся толпу к платформе номер 5, где нас ожидал Голден лайон. Помня, что у нас совсем не много времени, мы продвигались решительно, пока среди гомона толпы, шипения пара из котлов, гудков поездов и криков носильщиков я не услышал нарастающий гул волнения толпы позади нас. Я обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, когда в меня врезался вырвавшийся из толпы крупный молодой нахал. Я покачнулся, а грубиян воспользовался этим, выхватил чемодан из моих рук и пустился наутек.

– Haltet den Dieb![4]4
  Держи вора! (нем.)


[Закрыть] – крикнул кто-то из толпы.

Не произнеся ни слова, я и Холмс бросились за молодым воришкой, уже смешавшимся с толпой других пассажиров. После целого дня отдыха и бездействия наши силы были свежи, и мы легко нагнали его. Пока мы неслись друг за другом, люди на нас едва ли обращали внимание.

Я потом вспомнил, что такой вид воровства был весьма распространен в тех местах, впрочем, как и на лондонских вокзалах. Уставший и немного лишенный ориентации путешественник становится легкой добычей опытного молодого налетчика, который к тому же хорошо знает окрестности. Правда, когда мы бежали за воришкой, я больше беспокоился не о том, как вернуть свой багаж, а о том, как бы нам не опоздать на поезд. Потом и я, и даже Холмс пришли к выводу, что погнались за вором, движимые больше простейшим инстинктом, нежели осознанно.

Чем дальше мы отбегали от основных платформ, тем меньше там было людей и проще передвигаться, и мы смогли сделать рывок в попытке догнать молодого грабителя.

Перед тем как направиться в глубь самого дальнего угла вокзала, бандит мельком оглянулся на нас, затем одним прыжком перелетел через ограждение и пропал в сумраке. Мы последовали за ним и оказались в грязной и почти не освещенной зоне, которая, судя по всему, использовалась для погрузки и разгрузки товарных вагонов. По обе стороны платформ, на которые мы выскочили, стояли именно такие вагоны. Вокруг не было ни души. При таком скудном освещении мы не могли видеть вора, но звук удаляющихся шагов позволил нам определить направление движения. Когда нам оставалось до него не более двадцати футов, он резко повернул влево, обегая замерший на путях локомотив и направляясь на узкую платформу, освещенную только тускло-желтыми пятнами света от редких газовых фонарей. Слева от нас нависала тень товарного состава, а справа высилась кирпичная стена. Казалось, воришка намеренно загоняет себя в угол.

Вдруг он сделал нечто совершенно неожиданное. Добежав до середины платформы, он резко остановился и развернулся к нам. Его лицо оказалось в одном из пятен света, и мы увидели, что парень улыбается.

В ту же секунду Холмс схватил меня за руку и дернул в сторону.

– Быстрее, – прошипел он, оттаскивая меня от света, поближе к стене и стоящему возле нее грузовому паллету. Из-под наших ног брызнули в стороны многочисленные крысы. Не говоря ни слова, Холмс указал на то место платформы, где мы только что стояли. Из темноты возле двигателя локомотива медленно появлялись четыре зловещие фигуры, и каждый нес в руках некое подобие дубинки. Зрелище было устрашающим.

– Уотсон, это ловушка!

И тут нам все стало предельно ясно. Кража моего чемодана была всего лишь уловкой, крючком, с помощью которого нас выманили из основной людной части вокзала в этот уединенный уголок. Прямо в руки этой банды, навстречу уготованной нам участи.

Пока эти четверо с угрожающей медлительностью приближались к нам, воришка бросил чемодан и вытащил из-за пояса нож. В это время Холмс наклонился и достал из своей дорожной сумки небольшой предмет.

– Скажите, друг мой, вы сможете справиться с этим парнем и забрать свой чемодан?

– Готов попробовать, – с жаром ответил я.

– Превосходно!

– А что делать с остальными?

Холмс бросил мимолетный взгляд в сторону квартета, продолжающего медленно надвигаться на нас.

– Думаю, с помощью этой маленькой игрушки мне удастся с ними справиться, – и он приоткрыл маленький серый предмет, показавшийся мне знакомым. – Итак, когда я подам знак, вы бросаетесь к парню, хватаете свой чемодан, спрыгиваете с платформы, пробираетесь под сцепкой вагонов и бежите к следующей платформе.

– А как же вы?

– Если нам повезет, я от вас не отстану. Готовы?

– Да.

– Начали!

С пронзительным воплем Холмс бросил дымовую шашку (а это была она) под ноги приближавшейся банде. Она упала примерно в ярде перед ними и взорвалась, обдав их дождем искр и клубами дыма. Я уже бежал к вору за своим чемоданом, когда услышал за спиной их вопли от боли и ужаса. Парень был настолько обескуражен и напуган внезапным поворотом событий, что просто бросил свой нож и кинулся наутек.

Под топот ног и надрывный кашель я схватил чемодан и спрыгнул с края платформы. Там воздух был еще чист, и я сделал глубокий вдох, перед тем как начать поиски буфера. Низко согнувшись, я пробрался под ним, отдышался и проделал все еще раз, прежде чем выбрался на другую платформу.

В этот момент ко мне присоединился Холмс, и спустя еще несколько мгновений мы, слегка взъерошенные после пробежки, но совершенно невредимые после небольшого приключения, без всякого сомнения организованного для нас Синими, уже вернулись на платформу номер 5. Торопясь успеть на пересадку, Холмс весело посмеивался:

– Ох, Уотсон, мы-то с вами были хороши, но те ребята оказались совсем безнадежными.

– Да, только это однозначно свидетельствует о том, что они знают о нашей миссии.

– Согласен, и больше всего меня интересует, как они об этой миссии узнали. Но в этой истории все же есть один приятный момент.

– Какой же?

– Мы заставили их забеспокоиться, и настолько сильно, что они пришли к выводу, что нас следует убрать.

Лично я счел этот факт сомнительным утешением.

Мы едва успели на поезд. Кондуктор уже дул в свисток, предупреждая об отправлении, когда мы вскочили в вагон. А когда мы устроились в купе, Голден лайон уже на всех парах мчался на восток, через Рейн, соединяя наш маршрут с последним его участком.

Вместе с темнотой пришел дождь. Он с яростью набросился на наши окна, пока поезд мчался сквозь ночную мглу.

– Нельзя утверждать, что знаешь, что такое гроза, пока не окажешься в самом центре континентальной грозы, – заметил мой друг, когда далекая вспышка озарила контур горной вершины на горизонте.

Секунду спустя раздался такой раскат грома, что казалось, вздрогнул и покачнулся весь вагон. Ливень шел всю ночь, и только после того, как мы пересели в Дрездене на новый поезд, он стал понемногу затихать.

К границе Руритании мы подъехали еще затемно. Все пассажиры вышли и направились в приграничную таможню, чтобы показать и проштамповать свои бумаги. Пограничники сопроводили нас в несколько обветшалое здание. Пожилой офицер, возглавлявший таможню, был нетороплив и исключительно скрупулезен, что было бы похвально, если бы его усердие не создало очередь из пассажиров, быстро ставших терять терпение. Однако офицер, видимо повидав немало вспышек гнева на своем веку, нисколько ими не смущался, а продолжал выполнять свое дело в выбранном им темпе.

Когда подошла наша очередь, он, казалось, стал еще более внимателен и скрупулезен, исследуя наши документы до последней буквы. Он даже спросил, какова цель нашего визита.

– Пешие путешествия, – не моргнув глазом заявил Холмс.

Затем таможенник взял наши бумаги и к великому неудовольствию ожидавших позади нас господ исчез в комнатушке позади своего кабинета. Когда он снова появился, несколько минут спустя, то знаком пригласил нас обойти стойку и зайти в его кабинет.

Как только за нами закрылась дверь, мы встретились лицом к лицу с худощавым молодым человеком, с чисто выбритого лица которого смотрели пугающие голубые глаза. На нем было черное короткое двубортное пальто с каракулевым воротником. В руках он держал трость с серебряным набалдашником.

– Спасибо, Степан, можешь идти, – сказал он приведшему нас офицеру.

Старик поклонился и вышел. Как только за ним закрылась дверь, молодой незнакомец резко развернулся к нам с протянутой рукой.