Текст книги "Шерлок Холмс и хентзосское дело"

Автор книги: Дэвид Стюарт Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава третья
СИНИЕ

Осенний вечер выдался ветреным, и, пока мы сидели за разговорами, ветер приобрёл неистовую силу, завывая и ломясь в окна, будто пытаясь добраться до нас. Языки пламени танцевали в камине, повинуясь его зову, но мы так и не заметили этих проявлений природы: настолько поглотил нас рассказ гостя из Руритании.

Внешне Холмс казался расслабленным и спокойным, попыхивая трубкой в кресле, но я отчётливо видел признаки его заинтересованности: блеск в глазах, чуть поджатые губы и напряжённые брови.

– Со дня похищения короля прошло три года, – продолжал полковник Сапт, – и они были очень тяжёлыми для Руритании. Я уже говорил, что Рудольф не принадлежал к тому типу людей, из которых вырастают хорошие правители. К тому же произошедшее с ним в крепости в Зенде лишь обострило его не самые лучшие черты. Он был плохим мужем для Флавии, обращался с ней пренебрежительно и бесцеремонно, таким же ненадёжным правителем он стал и для своего народа. Долгие периоды подавленности и меланхолии сменялись у него приступами жестокости. В результате, несмотря на все наши усилия сгладить его иррациональное поведение и то влияние, которое оно оказывало на государство, и сдержать распространение слухов о его недостойном поведении, он растерял любовь и поддержку народа, с которыми они приняли его на царствование. На фоне растущего недовольства Рудольфом появилась и стала стремительно набирать авторитет группа людей, подпольная фракция. Они называют себя Синими и выбрали своим символом цветок дубницы, распространённого растения в нашей стране да и по всей Европе. Во главе Синих стоит этот мошенник и негодяй Руперт Хентзосский.

– Что? – не выдержал я. – Неужели он всё ещё на свободе?

– Увы, доктор. Мы не можем предъявить ему обвинения в измене, не раскрывая всю историю о подмене короля, это уничтожит Рудольфа. Выходит, что, ради блага Рудольфа, Руперт должен оставаться на свободе.

– Занятно, – прокомментировал положение Холмс.

– Разумеется, мы не раз пытались избавиться от этого дьявола во плоти, но Руперт слишком хитёр и изворотлив, чтобы попасться в наши капканы. Он нечеловечески удачлив, но придёт день, мистер Холмс, придёт день, и… – Голос Сапта упал до хриплого шёпота, и глаза его блеснули недобрым огнём, перед тем как он снова вернулся к своему рассказу: – Руперт вернулся в Стрельсо в день венчания Рудольфа и Флавии. На публике он вёл себя будто ничего не случилось и для всех, кроме нескольких посвящённых, так всё и было. Михаил уже мёртв, но в его смерти обвиняли кого-то другого, и предательство Руперта так и осталось не разоблачённым. Он знал, что ему нечего бояться, и это знание давало ему повод для уверенности. Почти сразу по возвращении он воцарился в крепости Зенды, которую Михаил имел оплошность ему завещать. Именно из этой крепости Руперт сейчас управляет Синими. Пока он не предпринимал никаких действий, что могли бы напрямую угрожать королю, но само его присутствие являет собой тёмную неотвратимую угрозу. Он как паук, спрятавшийся в тёмном углу, плетёт свою паутину интриг, в которой однажды увязнем мы все. Благодарение небесам за королеву Флавию, потому что только благодаря ей корона ещё пользуется доверием. Она осталась подле Рудольфа, несмотря на его пренебрежение, и стала единственным хранителем королевской чести и достоинства. Она пожертвовала всеми своими чувствами ради исполнения долга.

Каждый год Фриц фон Тарленхайм отправляется в Дрезден, везя с собой символ любви Флавии к Рудольфу Рассендилу, с которым он там встречается. Флавия строго наказала Фрицу не говорить ни слова о её страданиях и плачевном положении дел в Руритании, поэтому он просто передаёт короткое сообщение в подтверждение её неувядающей любви. Рассендил в свою очередь вручает Фрицу своё сообщение и свой символ. Боюсь, мистер Холмс, эти мимолётные мгновения – единственная отрада в жизни Флавии. Без них она сломалась бы под давлением трагических обстоятельств её брака и шаткого положения королевы.

– Король не знает о её чувствах к Рассендилу? – спросил я.

Сапт отрицательно покачал головой.

– Нет, я в этом уверен. – Полковник выпрямился и подался вперёд. – А теперь пришло время рассказать о том, что произошло два месяца назад и стало причиной моей поездки в Англию, а затем и обращению к вам за помощью.

Пять недель назад король устроил ночное гуляние и после привычных уже возлияний заболел. Поднялся жар, и пару дней нам даже казалось, что он не выживет. Конечно, его смерть была бы только на руку Синим: ведь наследника король пока не оставил, а следующим в очереди претендентов на корону был Руперт Хентзосский.

Но король выздоровел. Во всяком случае выздоровела его телесная оболочка, однако лихорадка имела катастрофические последствия для его рассудка. Как вы уже, наверное, поняли, мистер Холмс, короля и так нельзя было считать крепким умом человеком, но эта болезнь подточила и без того слабый разум. Если называть вещи своими именами – король безумен, господа.

Даже Холмс был ошеломлён подобным заявлением:

– Безумен? Что вы имеете в виду?

– Нет, он не бормочет и не рвёт на себе одежды, – ответил полковник. – Он просто ведёт себя как ребёнок. – Сапт неторопливо покачал головой. – Жалкое зрелище, признаюсь вам.

– Это состояние излечимо?

– Никто не знает, что с ним будет дальше. Мы организовали консилиум лучших врачей Европы, включая сэра Джаспера Мика, специалиста по дисфункциям мозга из Лондона. Они все говорят в один голос: то, как поведёт себя рассудок дальше, вырвется ли он из пут забытья или погрузится в их пучину ещё глубже, зависит только от характера и силы воли больного. Король должен сражаться за свой рассудок. Время покажет, чем это всё закончится. О его состоянии известно лишь королеве, мне, Фрицу, Штайнеру, личному врачу короля, канцлеру и горстке слуг, которым мы можем доверять. Общественности было сказано, что король упал с коня и повредил спину, поэтому исполнение королевских обязанностей отложено до той поры, пока он не поправится. Репутация человека безудержного и склонного к опасным развлечениям сделала эту историю правдоподобной. Пока правдоподобной. Однако вскоре настанет день, когда народ устанет ждать и потребует встречи с монархом.

– А Руперт подозревает об истинном положении вещей? – спросил я.

– Сложно ручаться, доктор, потому что недооценить такого хитрого человека было бы ошибкой. Если он и не знает об этом сейчас, то это всего лишь вопрос времени. А время у нас на исходе: всего через десять дней к нам прибывает король Богемии с государственным визитом. Если Рудольф его не примет и не сможет участвовать в публичных церемониях, связанных с этим визитом, то вся правда выплывет наружу. Это станет последней каплей на чаше весов. Как может народ сохранять верность слабому, выжившему из ума монарху? Руперту останется лишь подождать удачного момента, чтобы склонить их на свою сторону. Ха! Это будет равносильно передаче ему ключей от королевства! Та самая возможность захватить власть и уничтожить династию Элфбергов, которую этот негодяй и его люди так долго ждали. Мы не должны допустить этого любой ценой.

Холмс резко подался навстречу полковнику, глаза его ярко замерцали в свете ламп:

– Теперь я понимаю, почему вы покинули свою страну, находящуюся на грани катастрофы, чтобы приехать в Англию. Вы решили снова обратиться за помощью к Рудольфу Рассендилу, чтобы он помог вам успокоить подозрительные умы и отбиться от нападок Руперта.

– Вы и в самом деле проницательны, мистер Холмс. Именно за этим я и прибыл в Лондон. Зная страсть Рассендила к приключениям, его честность и глубокие чувства к королеве Флавии, я рассчитывал на его согласие ещё раз помочь двору Руритании.

– Однако ваше присутствие в моей гостиной говорит о том, что ваша миссия не увенчалась успехом.

– Именно так, мистер Холмс. Рудольф Рассендил исчез!

Глава четвёртая
ПРОПАВШИЙ ДВОЙНИК

Шерлок Холмс несколько мгновений просидел молча, устремив напряжённый взгляд на огонь в камине. Затем он неожиданно обернулся ко мне, и лицо его засияло.

– Вот мы и снова в строю, Уотсон, не так ли? – Он потёр изящные руки и снова обратился к гостю. – А теперь, полковник, давайте поговорим об этом подробнее. Как именно исчез Рудольф Рассендил?

– Рассендил живёт в маленькой деревушке под названием Лэнгтон-Грин, возле Танбридж-Уэллс. Я отправился к их местному водоёму, чтобы разыскать его дом, скромную виллу, в которой, по словам Фрица, он вёл уединённую жизнь вместе со своим старым слугой. Этот слуга, Эдвардс, и сказал мне, что его хозяин поехал в Лондон, чтобы повидаться со своим братом, лордом Бурлесдонским. Проклиная неудачу и зря потраченное время, я вернулся в город и нашёл дом лорда Бурлесдонского, что на Парк-Лейн. Мне пришлось приложить немало усилий, пока я добился аудиенции у лорда, который, кстати, отнюдь не был образчиком человека высшего света. Более того, он был крайне неучтив со мной и довольно грубо информировал меня, что не является нянькой своему брату, уже давно не видел Рудольфа, не имел вестей о нём и не ожидал их.

У меня возникло необъяснимое чувство, что он мне лгал. Я уже достаточно давно вращаюсь в обществе, чтобы меня можно было так просто провести. Лорд нервничал, и в голосе его не было уверенности, хотя он пытался это скрыть своим высокомерием. Конечно, я ничего не мог поделать, кроме как поблагодарить его и откланяться. Вот, собственно, это и есть моё дело, мистер Холмс. Можете ли вы мне помочь?

Холмс встал и некоторое время молча мерил комнату шагами, лишь однажды остановившись у окна, чтобы вглядеться в улицу за шторами. Потом он подошёл к полковнику, встав спиной к огню.

– Могу ли я вам помочь? Это действительно самый важный вопрос, полковник. Я не чародей, чтобы взмахнуть волшебной палочкой и сотворить Рассендила из воздуха. Но я могу применить свои знания и опыт, чтобы разрешить вопрос, который обрастает всё более и более интересными подробностями. В первую очередь нам необходимо собрать как можно больше информации. Скажите, Руперт знает о вашей миссии?

– Очень маловероятно. Только королева и Фриц знают о цели моего визита сюда. Конечно, моё отсутствие при дворе не останется незамеченным, но Руперт никак не может знать, где именно я нахожусь. Я уехал тайно и в одиночестве.

– Интересно, – тихо пробормотал Холмс и покачал головой. – Если этот человек хоть отчасти так хитёр и пронырлив, как вы говорите, тогда он не нуждается в подсказках о сути ваших планов. Наверняка он смог их предугадать и, понимая, что Рассендил – ваша единственная надежда, предпринять необходимые шаги по опережению.

– Проклятье, Холмс! Это невозможно! – пророкотал Сапт.

Холмс лишь холодно улыбнулся в ответ:

– Не только возможно, полковник. Боюсь, это наиболее вероятно. Всё говорит именно об этом. Но что вы мне скажете? Не чувствовали ли вы угрозу во время этой поездки, или, может, замечали, что за вами следят?

Сапт отрицательно покачал головой:

– Нет, насколько мне известно. Хотя… – и он задумался.

– Ну же, – потребовал Холмс. – Что именно вы заметили?

– Скорее всего, это не имеет никакого значения, так, мелочь.

– Мой опыт позволяет мне утверждать, что именно мелочи в таких делах имеют решающее значение. Позвольте мне самому судить о важности вашего наблюдения.

– Просто сегодня, навещая лорда Бурлесдонского, я заметил странноватого человека, слонявшегося по улице прямо через дорогу от нужного мне дома. Когда я ушёл, этот человек так и остался там.

– Это был высокий человек в клетчатой кепи, потёртом пальто и с усами, напоминающими моржовые?

Лицо Сапта вытянулось от удивления:

– Бог мой, да вы и есть самый настоящий чародей. Как вы узнали?

– Потому что именно этот человек сейчас стоит на противоположной стороне улицы, – ответил Холмс.

– Что? – Сапт вскочил с кресла, но Холмс быстро перехватил его.

– Нет, полковник, не подходите к окну. Пусть он думает, что мы не заметили слежки, это будет нам только на руку.

Сапт вернулся на своё место.

– Что вы хотите этим сказать, Холмс? – поинтересовался я.

– Элементарно, мой друг. За нашим полковником наблюдают люди графа Руперта, скорее всего с самого начала его путешествия.

– Если это так, то они узнают о цели моего визита и сделают всё, чтобы не дать Рассендилу вернуться в Стрельсо.

– Под знамёнами Элфбергов, ни в коем случае.

– Он никогда не подчинится Руперту.

– Разве что не по своей воле.

– Что вы хотите сказать?..

– Только то, что Рассендила похитили Синие. Судя по фактам, которыми мы сейчас располагаем, это наиболее вероятный вариант развития событий.

Сапт выглядел совершенно потерянным.

– Но Рассендил скорее умрёт, чем подчинится требованиям Руперта, – пробормотал он.

– Существует масса способов заставить человека делать то, что требуется. И в этом деле пока слишком много неясностей. Мы должны пролить свет на эти тёмные обстоятельства.

– Что вы предлагаете?

– Я считаю, что нам необходимо воспользоваться помощью нового знакомого, коротающего вечер под нашими окнами.

– Каким образом?

Холмс задумался, а затем ответил:

– Вы остановились в отеле «Чаринг-Кросс», не так ли?

– Да, но как вы об этом узнали?

– Это не имеет значения.

– Может быть, для вас это неважно, но я хотел бы знать.

– Извольте. Всё элементарно: отель «Чаринг-Кросс» популярен у европейцев, а в данный момент на повороте на Вильерс-стрит идут работы на мостовой, и там всё покрыто слоем красноватой глинистой пыли. Как раз такой, которая осела на ваших каблуках.

Сапт хохотнул:

– Я точно обратился по адресу. Вы именно тот человек, который может мне помочь, – заявил он.

Лицо Холмса оставалось напряжённым.

– Посмотрим. А сейчас, полковник, предлагаю вам вернуться в отель. Разумеется, ваш преследователь отправится за вами на кэбе. Громко и чётко назовите адрес и название отеля, а когда сядете, тихо скажите кучеру, чтобы ехал медленно.

– Зачем?

– Затем, что, когда обладатель клетчатой кепки последует за вами, мы с Уотсоном проследим за ним самим. – Холмс обернулся ко мне. – Согласны, Уотсон?

– Разумеется, – ответил я.

– Превосходно. Тогда я не вижу смысла откладывать наш выход. Полковник, когда приедете в отель, задержитесь в фойе, пока не увидите нас с Уотсоном. Потом поднимайтесь к себе и ложитесь спать. Утром мы свяжемся с вами и расскажем о том, что смогли узнать.

Полковник с трудом встал.

– Мистер Холмс, не знаю, как вас отблагодарить.

– Вы излишне торопитесь со своей благодарностью. Пока мы ничего не добились.

– Может и так, но вы дали мне надежду на то, что ещё не всё потеряно.

– Это тёмное дело, полковник, и, боюсь, мы ещё не знаем самого плохого.

Спустя пару минут Холмс наблюдал из окна, как Сапт вышел из передней двери и уселся в кэб, который ждал его всё это время. Соглядатай, подпиравший плечом газовый фонарь через дорогу, дождался, пока лошадь тронулась, и только потом выбросил сигарету и опрометью метнулся к свободному кэбу.

– Идёмте, Уотсон, – прошипел Холмс.

Мы бросились на улицу и успели увидеть, как Клетчатая Кепка садился в кэб, который затем направился вслед за полковником. Холмс нашёл третьего извозчика и двинулся к нему. Кэб остановился, но кучер лишь покачал головой.

– Прошу прощения, джентльмены, но я не могу вас взять. Я должен вернуться в конюшни на Кроуфорд-стрит.

– Пол соверена сверху в конце поездки, – предложил мой друг.

Кучер мгновение колебался, но затем снова покачал головой:

– Я бы с радостью, да лошадь потеряла подкову и повредила ногу. Мне надо о ней позаботиться.

Холмс нетерпеливо что-то буркнул и быстро развернулся.

– Сюда, Уотсон! – рявкнул он и бросился вниз по Бейкер-стрит вслед двум удаляющимся экипажам.

К счастью, Сапт следовал указаниям Холмса и его кэб ехал медленно, и нам удавалось держать его и экипаж преследователя в поле зрения. Мы бежали, стараясь отыскать свободный кэб, но ни один из них, как назло, не попадался на глаза. Холодный ветер хлестал по щекам, ледяная крошка высекала слёзы из глаз.

– Что за адское невезенье! – воскликнул Холмс, едва переводя дыхание, но его слова тут же были унесены ветром.

Расстояние между нами и кэбами постепенно увеличивалось.

– Мы не должны его потерять! – Холмс задыхался от бега, прибавляя шагу и оставляя меня позади.

Чем ближе мы были к Оксфорд-стрит, тем больше людей толпилось на улице, и нам становилось всё труднее удерживать скорость и не сталкиваться с пешеходами.

Я всё-таки налетел на приземистого малого самого недружелюбного вида, который тут же разозлился на мою досадную оплошность. Он потянулся, было, меня схватить, но мне удалось избежать его лап и пробормотать извинения на бегу, обернувшись через плечо.

На углу с Хардинг-стрит мы заметили свободный кэб. Холмс одним прыжком заскочил внутрь, быстро отдал распоряжения кучеру, затем повернулся ко мне, чтобы втащить меня внутрь. Когда кэб резко тронулся, меня отбросило к спинке сиденья.

– Что ещё кроме хорошей пробежки разгонит кровь по жилам, а, Уотсон? – спросил Холмс с сухим смешком, но ликование на его лице читалось даже в сумраке кэба.

Мы свернули налево на Оксфорд-стрит вслед за экипажем преследователя. Несмотря на поздний час и плохую погоду, вся центральная улица была запружена людьми: театралы возвращались домой после представления, ночные гуляки демонстрировали свои наряды, торговцы всех мастей вели горячие переговоры, рабочие и праздношатающийся люд всевозможного вида дополняли картину, свойственную ночному городу.

– Человек – стадное животное, и его неумолимо тянет к себе подобным, – прокомментировал Холмс открывшуюся перед нами картину. Он не отрывал глаз от кэба, едущего в сотне ярдов перед нами.

Затем произошло нечто странное: вместо того чтобы свернуть на Оксфордскую площадь и далее на Риджент-стрит, следом за кэбом Сапта, экипаж соглядатая продолжил двигаться прямо.

– Превосходно! – воскликнул Холмс. – Уотсон, дальше мы разделимся. Отправляйтесь за полковником Саптом и подождите меня в фойе отеля, я же прослежу, куда направится наш приятель. То, что он не последовал за Саптом, означает, что он либо не боится его потерять и собирается встретить его снова завтра утром, либо его обязанности на этом заканчиваются и передаются другому шпиону. Как бы то ни было, я поеду за ним, он может привести меня прямо к Рассендилу.

Проехав Оксфордскую площадь, наш кэб чуть притормозил, и я без труда спрыгнул на мостовую.

– Будьте осторожны, Холмс! – крикнул я, а он взмахнул мне рукой в ответ.

Пару мгновений я смотрел ему вслед, пока его кэб не растаял в ночи, затем повернулся и пошёл за полковником.

Глава пятая
ОТЕЛЬ «ЧАРИНГ-КРОСС»

Я пересёк Оксфорд-стрит и поспешил по Риджент-стрит. Мне понадобилась лишь пара мгновений, чтобы нанять свободный кэб, в котором я последовал за полковником Саптом в отель.

Я сидел в темноте экипажа, наслаждаясь восторгом погони и размышляя о деталях услышанной удивительной истории. Я лишь усмехнулся, вспомнив, как в начале вечера не слишком удачно пытался отвлечь Холмса от тягостных размышлений, а пару часов спустя каждый из нас следовал по ночному Лондону по своей линии расследования таинственного дела.

Когда мой кэб подъехал к площади Пиккадилли, экипаж Сапта появился прямо передо мной, и так мы проехали около десяти минут, пока не достигли цели. Отель «Чаринг-Кросс» располагался в большом представительном здании в стиле французского ренессанса, выходящем фасадом на Стрэнд. Он входил в ансамбль величественного вокзала, откуда начинается путь на континент. Мой кэб подкатил к отелю как раз в тот момент, когда Сапт расплачивался со своим кучером и направлялся к дверям отеля. Спустя считанные секунды я последовал за ним.

Время шло к полуночи, но в холле было многолюдно и шумно. Люди были везде: кто-то стоял у стойки администратора, заселяясь в гостиницу, а кто-то уже шёл на улицу, навстречу сомнительным удовольствиям, которые Лондон мог предложить в такой поздний час. Некоторые гости отдыхали в удобных креслах, просматривая вечерние газеты, потягивая последний стаканчик спиртного на ночь или наслаждаясь трубкой или сигарой.

Вскоре среди этой суеты и гама я заметил Сапта. Полковник взял у стойки вечернюю газету и расположился в кресле возле лифта, откуда было прекрасно видно всё. Я сразу понял, что содержимое газеты мало его интересовало: он пользовался ею только для того, чтобы из-за страниц украдкой осматривать холл. Наконец он заметил меня, и мы обменялись взглядами. По тому, как глаза Сапта тщетно обшаривали холл в поисках Холмса и возвращались ко мне, было понятно, что полковник удивился отсутствию моего друга. Я попытался убедить его в том, что всё в порядке, сохраняя самый невозмутимый вид. Казалось, Сайт меня понял, и через некоторое время, когда нескончаемый людской поток стал редеть, он отложил газету, несколько раз показательно зевнул, говоря тем самым, что собирается в свой номер спать, взял у портье ключ и направился к лифту. Войдя в него, он мне кивнул и позволил дверям закрыться.

Мне же не оставалось ничего другого, как дожидаться прихода Холмса. Невозможно было предугадать, как далеко завела его слежка за шпионом и в какие события ему пришлось вмешаться, поэтому моё ожидание могло затянуться. Я находил гадание непродуктивным занятием и просто старался гнать от себя тревожные мысли.

Мой друг появился уже в начале третьего. К тому времени холл почти опустел, и компанию мне составляли задремавшие в креслах гости да ночные служащие. Я перебрался в кресло поудобнее и перечитывал газету уже в сотый раз, когда в гостиницу вошёл Холмс. На раскрасневшемся лице моего друга глаза блестели настоящим восторгом, из чего я сделал вывод, что его вылазка увенчалась успехом.

– Я полагаю, всё в порядке? – тихо спросил он, пододвинув ко мне свободное кресло.

– У меня никаких сложностей не возникло, – ответил я, кивнув. – А как у вас дела? Куда привёл вас Клетчатая Кепка? Приблизились ли мы к разрешению этой тайны? Вы знаете, где сейчас Рассендил?

Он ответил мне коротко, сопроводив слова пренебрежительным жестом.

– Детали обсудим позже, – сказал он и обернулся, чтобы осмотреть холл.

Холмс обладал возмутительной особенностью удерживать всю информацию при себе, чтобы делиться ею тогда, когда сочтёт нужным, чаще всего тогда, когда это производило наиболее драматичный эффект. Эта особенность мне категорически не нравилась, и я зачастую был вынужден действовать, не понимая смысла происходящего. Однако опыт общения с Холмсом приучил меня к тому, что спорить с ним было бесполезно, и если он хотел закрыться за створками, подобно ракушке, лучше было ему это позволить.

– Сапт поднялся к себе в номер? – спросил он, снова повернувшись ко мне.

Я кивнул.

– Никаких признаков слежки? – нахмурился он.

– А вы её ожидали?

– Не знаю, – рассеянно ответил он. Через мгновение он заговорил снова: – Что же, Уотсон, боюсь, нам придётся потревожить сон полковника. У меня есть к нему вопрос исключительной важности, и он касается мальчика.

– Какого мальчика?

Холмс не ответил.

Ещё на Бейкер-стрит Сапт сказал нам, что поселился в маленьком номере на третьем этаже, и именно туда мы и отправились. Воспользовавшись лифтом, довольно быстро оказались в тускло освещённом коридоре возле дверей номера Сайта. Холмс негромко постучал в дверь, прошло несколько мгновений, но нам никто не ответил.

– Полковник сейчас в объятиях Морфея, – предположил я.

Но Холмс постучал ещё раз, только сильнее.

– Если этот стук его не разбудит, то он, должно быть, спит крепче обычного, – отозвался он.

– Что будем делать?

– Входить, а что нам ещё остаётся? – произнеся эти слова, мой друг достал из жилетного кармана длинную проволоку и вставил её в замочную скважину.

Раньше Холмс не раз шутил, что не стань он сыщиком, из него вышел бы первоклассный преступник. У него имелись основания для подобных утверждений, потому что спустя считанные мгновения послышался отчётливый щелчок, и, взявшись за ручку, Холмс открыл дверь.

Мы вошли в тёмную комнату. Сквозь дальнее окно пробивался слабый лунный свет, но его хватало только на то, чтобы в комнате угадывались очертания обстановки.

Я заметил на стене выключатель и уже потянулся, чтобы включить свет, но Холмс меня остановил. Он извлёк карманный фонарик из складок своего пальто и зажёг его. Постепенно луч света позволил нам рассмотреть небольшую, но элегантную гостиную. Затем луч замер на двери в дальнем углу комнаты.

– Спальня! – прошептал я. – Так вот почему полковник не слышал стука.

Холмс молча и быстро двинулся к двери. Как только мы вошли, сразу почувствовали явственный запах сигарного дыма. Шторы в комнате были опущены, и кромешную темноту нарушал только желтоватый луч фонаря Холмса. Наконец мы обнаружили кровать, на которой виднелась фигура Сапта.

Но с каким выражением лица он лежал! Его глаза были широко раскрыты, в немигающем взгляде читался испуг, а рот замер в беззвучном крике.

Холмс бросился к кровати, едва коснулся лба полковника и лишь потом отдёрнул одеяло, чтобы показать мне, что Сапт лежал полностью одетым, в том самом виде, в котором появился незадолго до этого на Бейкер-стрит. Единственное отличие с его прежним обликом как магнит притягивало мой взгляд и даже вырвало подавленный стон из моей груди: прямо под сердцем полковника красовалась узорная рукоять кинжала, вокруг которой расплывалось алое пятно крови.

– Он убит, – хриплым от ужаса голосом произнёс я.

Холмс кивнул, и с тяжёлым вздохом осветил всё тело Сапта. Лишь тогда я заметил, что в раскрытой ладони полковника что-то есть. Это был цветок.

– Синяя дубница, – тихо сказал Холмс.

Мы стояли молча, с сокрушёнными сердцами, понимая, что нашему расследованию нанесён коварный удар.

– Они слишком быстры и умны, что позволило им опередить нас, – пробормотал Холмс. Его лицо всё больше мрачнело, пока он разглядывал запятнанное кровью тело покойного полковника. – Я должен был поместить его под постоянное наблюдение.

Я понимал, что сейчас мой друг винит в произошедшем и направляет свой гнев не только на преступников, но и на самого себя.

– Вы никоим образом не могли предугадать ход событий, – заверил я его.

Холмс покачал головой и тяжело вздохнул:

– Я понимаю, что вы руководствуетесь благими намерениями, дорогой друг, но тут вы не правы. Это я должен был предвидеть.

Я не успел ответить, как он передал мне фонарь.

– Подержите, пожалуйста. – попросил он. – А я пока осмотрю комнату.

Я направлял луч света туда, куда указывал Холмс, а он вихрем носился по спальне, рассматривая интересовавшие его предметы с помощью увеличительного стекла. Его осмотр был так же тщателен, как и быстр.

– Тут мы мало что узнаем, Уотсон. За исключением того факта, что наш убийца – редкостный наглец, – сказал он, протягивая мне маленькую пепельницу. – Похоже, после совершённого им убийства он не отказал себе в удовольствии выкурить сигару. – Он снова вздохнул. – Что ж, первый раунд остаётся за Рупертом и его людьми, но сама битва ещё далека от завершения. Вы готовы к новым приключениям, Уотсон?

– Разумеется.

– Прекрасно! Вы вооружены?

Вместо ответа я вытащил и показал ему свой пистолет.

– Не убирайте его далеко, – попросил Холмс. – Вам он может понадобиться ещё до рассвета.