Текст книги "Рэмбо. Первая кровь"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13

Ботинки с носками оказались в его кабинете, у картотечных ящиков. Тисл взял из оружейного ящика «браунинг», зарядил полную обойму, пристегнул кобуру – и отметил мысленно, что пристегнул ее в точности, как учил Орвал. Когда он проходил мимо Харриса к выходу, тот поднял голову.

– Не говори, – сказал он Харрису, – не говори, что мне не стоит туда возвращаться.

– Хорошо, не буду.

На улице Тисл с удовольствием вдохнул ночной воздух. Патрульная машина стояла совсем рядом. Садясь в нее, он взглянул налево и увидел, как вся левая часть города разом осветилась, языки пламени рванулись к темным облакам.

Харрис выбежал на крыльцо.

– Парень выбрался из пещер! Только что сообщили, что он украл полицейскую машину!

– Я знаю.

– Но откуда?

Взрывная волна прошла по окнам полицейского участка – раздался звон разбитого стекла. Несколько взрывов донеслось со стороны главной дороги, ведущей в город.

– Боже милостивый, что это? – изумленно проговорил Харрис.

Но Тисл уже знал, что это, и с места рванул машину, чтобы успеть вовремя.

Глава 14

Рэмбо на предельной скорости вел мощную полицейскую машину, поглядывая в зеркало заднего вида на залитую огнем улицу, гигантские языки пламени вздымались до верхушек растущих по ее краям деревьев. Теперь никто не сможет сесть ему на хвост, им придется объезжать зону пожара.

Он выиграет время. На всякий случай нужно сделать еще один отвлекающий маневр – чем больше маневров, тем проще ему будет скрыться. Может быть, его вообще перестанут преследовать. Бросят все силы на тушение пожара.

Впереди один из уличных фонарей не горел. Рядом с ним вспыхнули задние огни машины, ее водитель открыл дверцу, чтобы посмотреть на огонь. Рэмбо выехал на полосу встречного движения, целясь в низко расположенные фары спортивной машины. Она вырулила на правую полосу, чтобы не столкнуться с ним, но Рэмбо тут же вернулся на свою, и спортивная машина метнулась к тротуару, влетела в витрину мебельного магазина. Диваны и кресла, подумал Рэмбо. Мягкого приземления…

Продолжая вдавливать в пол педаль газа, он недоумевал, почему на улице больше нет машин.

Да что это вообще за город такой? Чуть за полночь – и все уже спят. Огни магазинов выключены. Никто не выходит из баров с пением. Ну, он оживил немного этот городишко. Это уж точно. Машина стремительно мчалась вперед. Настроение у него улучшилось. Все будет в порядке. Он укроется в Мексике. Пробраться незамеченным к шоссе оказалось не трудно. Полицейские, приехавшие в этой машине, преодолевали, наверное, холмы с остальными или прошли дальше по дороге к грузовикам. В замке зажигания не было ключа, но он без труда соединил провода напрямую, и сейчас, проскочив перекресток на красный свет, чувствовал, что пройдет всего лишь несколько часов, и он будет свободен. Полиция, конечно, сообщит по радио его примерный маршрут и его попытаются остановить, но большинство их машин, вероятно, остались позади, так что особого сопротивления впереди не будет. Он пересечет город, свернет на боковые дороги и спрячет машину. Дальше пойдет по бездорожью. Может быть, сядет в грузовой поезд. Или в какой-нибудь другой транспорт. А то и самолет украдет. Черт возьми, возможностей полно.

– Рэмбо.

Голос испугал его, голос по радио машины.

– Рэмбо. Слушай меня. Я знаю, что ты меня слышишь.

Голос был знакомый, но он его давно не слышал. Рэмбо попытался вспомнить.

– Слушай меня. – Каждое слово было четким и звучным. – Меня зовут Сэм Траутмэн. Я директор школы, в которой тебя обучали.

Да, конечно. Его никогда никто не видел – только голос в течение многих дней не дававший никому покоя.

Больше бегать, меньше есть, меньше спать. Голос всегда предвещал новые тяготы. Вот, значит, как. Тисл призвал Траутмэна на помощь. Это объясняло изменения в тактике, которую применяли преследователи. Мерзавец. Идет против своих!

– Рэмбо, ты должен остановиться и сдаться, пока тебя не убили.

– Как бы не так, мерзавец!

– Слушай меня. Я знаю, это трудно понять, но я помогаю им потому, что не хочу, чтобы тебя убили. Они уже начали мобилизовать силы у тебя на пути, а потом придумают еще что-нибудь и вымотают тебя до предела. Если бы я был уверен, что у тебя есть малейший шанс победить их, я бы сам приказал тебе не останавливаться. Но я знаю, что у тебя нет выхода. Поверь мне. Пожалуйста. Пока еще не поздно, сдайся и останешься живым. Сделать ты уже все равно ничего не сможешь.

А вот посмотрим!

Позади него, уже вдали, прогрохотали очередные взрывы. Он резко свернул машину к пустой бензозаправочной станции, затемненной на ночь. Выбил ногой стеклянную дверь, вошел внутрь и включил электрические насосы. Потом схватил лапчатый лом и поспешил наружу, сбить замки с бензоколонок. Их было четыре, по два шланга на каждой, и он пустил из всех струи бензина, поставив запоры в открытое положение. Потом отвел машину подальше и остановился. Одна спичка – и ночь превратилась в день, большое озеро огня плескалось от тротуара до тротуара, лопались оконные стекла, трескались стены домов. Адское пекло. Он сел в машину и помчался дальше, а за его спиной горящий бензин достиг припаркованные машины, и они взорвались одна за другой. Их владельцы сами виноваты – знак на фонарном столбе запрещал ставить машины после полуночи. Он подумал о том, что произойдет, когда упадет давление в подземных цистернах. Огонь пробежит по шлангам в цистерны, и в воздух взлетит половина квартала. Это отобьет охоту преследовать его, можно не сомневаться.

– Рэмбо, – сказал Траутмэн по радио. – Пожалуйста. Я прошу тебя остановиться. Все это уже бесполезно.

А вот посмотрим, опять подумал Рэмбо и выключил радио. Он уже почти проехал центр, через несколько минут будет на другой стороне города.

Глава 15

Тисл ждал. Он поставил патрульную машину поперек улицы, в том месте, где она пересекала главную площадь города, и облокотился на капот, держа в руке пистолет. От очага пожара приближались огоньки фар. Возможно, парень оказался проворнее него и уже выехал из города, но Тисл в это не верил. Он видел происходящее будто с двух сторон сразу – глазами парня из машины, несущейся к площади, и своими – глазами полицейского, опирающегося локтем на полицейскую машину. Руку с пистолетом он держал уверенно. Нужно все сделать правильно. Другого шанса не будет. И он обязан удостовериться, что это парень, а не случайно оказавшийся здесь патрульный. Рев мотора. Фары били прямо в лицо. Он прищурился, разглядывая водителя. Прошло трое суток с тех пор, как он видел парня, но трудно было не узнать форму головы, неровно выстриженные волосы. Это он. Наконец, один на один, и не в лесу, а в городе, который он знает лучше парня.

Фары ослепили его, и он выстрелил в одну, потом в другую, гильзы из его автоматического пистолета со звоном покатились по дороге. Ну, как тебе это нравится? Он прицелился, и как раз в ту секунду, когда парень пригнулся, выстрелил и разбил ветровое стекло, а потом сразу же прострелил передние покрышки – тройная отдача чуть не сбросила его локоть с капота. При такой скорости машину сразу же занесло, Тисл успел отпрыгнуть, когда она столкнулась с его машиной – грохот металла и стекла, обе машины крутанулись, и парень в своей оказался отброшенным к дальнему тротуару. Пригибаясь, Тисл побежал туда, стреляя на ходу в дверцу, потом под приборный щиток. Но парня там уже не было, только кровь на сиденье. Тисл выскочил на дорогу и увидел в просвет под машиной ботинки парня, бегущего к аллее.

Он побежал за ним, достиг кирпичной стены рядом с аллеей и приготовился, стреляя, ворваться в аллею. Непонятно было, почему столько крови на тротуаре. Он не думал, что его пуля настигла парня. Возможно, тот поранился при столкновении. Крови было много. Это хорошо. Он не сможет быстро бежать. Из аллеи послышались тупые удары, как будто парень выламывал дверь. Тисл прикинул сколько осталось у него патронов. Два выстрела в фары, один в ветровое стекло, два в покрышки, пять в дверцу. Оставалось три. Маловато.

Он торопливо вытащил обойму из рукоятки, одним движением вставил новую, задержал дыхание и ворвался в аллею, стреляя на ходу, потом упал за шеренгой мусорных баков и увидел, что дверь в оружейный магазин Огдена открыта. Мусорные баки были слишком тонкие, чтобы защитить его от пуль, но уже хорошо то, что он успел укрыться за ними. Теперь Тисл размышлял, действительно ли парень вошел в магазин или открытая дверь – всего лишь хитрость, и парень устроил засаду дальше в аллее. Он осмотрел аллею, парня не увидел. Но когда шел к двери, эта штука вылетела из темноты, разбрасывая искры. Но что?.. Динамит, а запал слишком короткий, чтобы успеть схватить палочку динамита и отбросить подальше. Отскочив, как от змеи, он попятился из аллеи, прижался к стене, зажимая уши руками, взрыв оглушил его, куски дерева, металла и картона вылетели на улицу. Он остановил себя, не побежал опять к выломанной двери. Сначала надо продумать все до конца. Парень не может остаться здесь и устроить бой. Благодаря динамиту он получил небольшую фору во времени. Так что забудь про аллею. Проверь переднюю дверь.

Он метнулся за угол дома – парень уже давно покинул магазин и перебегал через дорогу к зданию суда. Расстояние было слишком большое, чтобы попасть из пистолета. Он все же попробовал попасть – упал на одно колено, оставил второе поднятым, упер в него локоть. Держа пистолет обеими руками, прицелился и выстрелил. И промахнулся. Пуля звонко ударилась о каменную стену суда. В ответ грохнула винтовка, и пуля пробила почтовый ящик рядом с Тислом. Ему показалось, что он видит темную фигуру парня, огибающего угол дома, и кинулся за ним – но в этот момент три взрыва подряд осветили здание суда, наполнили ночь летящими осколками. О Господи, он сошел с ума, подумал Тисл, пытаясь бежать еще быстрее. Он хочет взорвать весь город.

Огонь быстро распространился в верхние комнаты здания суда, дым заполнял улицу, и Тисл не видел, куда делся парень. Справа, через улицу кто-то стоял на ступеньках полицейского участка, и он подумал – парень, но это оказался Харрис, вышедший посмотреть на пожар.

– Харрис! – торопливо крикнул он. – Парень! Назад! Назад!

Но его слова поглотил грохот колоссального взрыва, который подбросил полицейский участок, уничтожив Харриса волной пламени и обломков. Ударная волна достигла Тисла, тот стоял словно окаменевший. Харрис, участок – теперь все это исчезло. Он завопил от ярости и побежал дальше. Ах ты, сукин сын, думал он. Не надо было тебе этого делать, мог же ведь не делать, мог.

Впереди, справа от тротуара, были еще два магазина, потом лужайка перед полицейским участком, усеянная обломками горящего дерева. Пуля ударила в бетон рядом с его бегущими ногами и отрикошетила в сторону. Он бросился в придорожную канаву и ответил на выстрел – туда, где успел заметить вспышку. Тисл выстрелил еще два раза, а когда поднялся, ноги не удержали его, он свалился на тротуар. Силы окончательно оставили Тисла. Слишком он перенапрягся за последние дни.

Тисл лежал на тротуаре и думал о парне. У парня кровотечение, он тоже слабеет. Но его это не остановило. Если парень продолжает держаться, значит он еще многое может.

Но я так устал, подумал Тисл о себе, так трудно двигаться.

Да чего там устал. Просто страшно.

Он всхлипнул и, шатаясь, медленно поднялся. Парень должен быть за развалившимся зданием полицейского участка. Но он не мог убежать, потому что задний двор участка кончался высокой изгородью из колючей проволоки, а по другую сторону изгороди сразу за универсальным магазином был глубокий обрыв. У парня не хватит времени и сил, чтобы преодолеть это место. Он побежит дальше по улице, а там два дома, затем площадка для игр и принадлежащее городу поле, густо поросшее высокой травой; на поле – построенный детьми сарайчик.

Он осторожно пошел вперед, выискивая среди дыма парня и стараясь не смотреть на останки Харриса. Теперь Тисл был между зданием суда и полицейским участком, оба горящих здания освещали его, дым разъедал глаза, огонь обжигал кожу. Дым на мгновение повернул в сторону, и он увидел, что люди, живущие в двух соседних с участком домах, вышли на свои крыльца и разговаривают, показывая пальцами. Иисусе, парень и эти дома может взорвать. Убьет их, как Харриса.

– Убирайтесь к черту! – прокричал он. – Уходите быстрее!

– Что? – крикнул кто-то в ответ.

– Он близко! Бегите! Спасайтесь!

– Что? Я не слышу!

Глава 16

Он спрятался за крыльцом последнего дома и целился в Тисла. Мужчина и две женщины на крыльце все свое внимание переключили на Тисла и не заметили, что Рэмбо совсем рядом. Но когда он взвел курок винтовки, кто-то, наверное, услышал щелчок, потому что женщина вдруг наклонилась к нему через перила, шепча:

– Боже мой, Иисусе…

Это было вполне достаточным предупреждением; Тисл вскочил с тротуара и пробежал по лужайке к крыльцу первого дома. Рэмбо все же выстрелил, не надеясь попасть, но рассчитывая хотя бы напугать Тисла. Женщина закричала. Передернув затвор, Рэмбо выбросил пустую гильзу, прицелился в торчавший из-за угла ботинок Тисла и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало кончились патроны. Перезарядить винтовку не было времени, он бросил ее и тут же выхватил полицейский револьвер, но ботинок Тисла уже исчез. Женщина продолжала кричать.

– Да заткнитесь вы ради Бога, – сказал ей Рэмбо и побежал к заднему углу дома, всматриваясь во все тени. Тисл не рискнет приблизиться спереди, где огонь сделает его прекрасной мишенью. Он проскользнет в темноту позади первого дома и будет пробираться к этому. Рэмбо остановился у самого угла и стал ждать. Его лицо было в крови, она стекала со лба: лоб он разбил, когда столкнулся с машиной Тисла.

Ожидание затянулось, на него напала сонливость, но он сразу же встряхнулся. Звуков никаких не было, однако ему показалось, что черная фигура скользит в кустах вдоль задней изгороди. Он прицелился, но выстрелить не смог. Сначала надо было убедиться, что это Тисл. Но со зрением у Рэмбо было не все в порядке: в глазах двоилось, изображение предметов было расплывчатым. Ужасно болела голова, казалось, она вот-вот треснет.

Почему тень не двигается? Или он просто не видит? А время идет. Сирены завывают все ближе. Возможно, это пожарные сирены.

А может быть, полиция. Сейчас он слышал, как люди, что стояли на крыльце, переговариваются о нем в доме. Рэмбо насторожился, ощупал взглядом местность и заметил Тисла, тот шел по лужайке. Рэмбо выстрелил совершенно автоматически, Тисл вскрикнул, его отбросило к тротуару.

Но Рэмбо не мог понять, что происходит с ним самим: он сразу будто потерял вес и медленно, очень медленно упал лицом в траву. Руки его были теплыми и мокрыми на груди. О Господи, он ранен. Тисл успел выстрелить и попал в него. Нужно двигаться. Нужно убираться отсюда. Сирены.

Стоять он не мог. Мог только ползти по земле, как червь. Пламя ближнего пожара полыхнуло сильнее, он напряг глаза и сквозь рябь увидел неподалеку детскую площадку и пополз туда на животе.

– Ружье! Где мое ружье? – кричал мужчина в доме.

– Нет. Пожалуйста, – умоляла его женщина. – Не выходи туда. Не вмешивайся.

– Где мое ружье? Куда ты его дела? Я говорил не трогать мое ружье.

Рэмбо пополз быстрее, достиг забора, калитки, открыл ее, вполз на площадку. За его спиной гулко отдавались шаги по деревянной лестнице.

– Где он? – послышался голос мужчины уже немного яснее, он выбежал на улицу. – Куда он пошел?

– Вон там! – завопила вторая женщина, та, которая видела Рэмбо с крыльца. – Вон он! За калиткой!

Мерзавцы вы все, устало подумал Рэмбо, поворачивая голову. Мужчина целился в него из ружья. Он казался очень неуклюжим, пока целился, но сразу стал грациозным, когда в него попала пуля Рэмбо – плавным движением схватился за правое плечо, легко повернулся вокруг своей оси и упал картинно, как в театре.

– Иисусе, я ранен, – простонал мужчина. – Он в меня попал. Я ранен.

Этот человек просто не знал, как ему повезло. Рэмбо целился ему в грудь, а не в плечо. Но он уже совсем плохо видел, не мог ровно держать винтовку, быстро терял кровь из раны в груди, у него не было теперь ни шанса уйти, ни возможности защищаться, ничего у него не оставалось. Кроме, может быть, последней палочки динамита из магазина оружейных товаров. К черту динамит. Сил оставалось так мало, что он и на пять футов его не бросит.

– Он в меня попал, – продолжал стонать мужчина. – Я ранен.

Ну что ж, я тоже ранен, приятель, но ведь не жалуюсь, подумал он, и, не желая ждать, когда за ним приедут люди в машинах с сиренами, пополз в высохший пруд посреди площадки для игр. Там он наконец остро почувствовал жуткую боль. Пуля Тисла пробила сломанные ребра, и боль нарастала, поглощая казалось его всего. Он царапал грудь, раздирал, рвал. Наконец, мотая головой из стороны в сторону, поднялся на ноги и, согнувшись, доковылял до изгороди, что на краю площадки. Изгородь была низкая, он перевалился через нее, ожидая, что ударится спиной о землю. Но приземлился мягко на ветки без листьев, колючки. Неужели опять куманика? Тисл спасся когда-то в зарослях куманики… Почему же он не может?

Глава 17

Тисл лежал на спине, глядя на освещавший тротуар желтый фонарь. Он заметил, что перед глазами появилась какая-то муть, и начал усиленно моргать, прижимая руки к ране в животе. Его изумляло, что помимо легкого зуда в кишечнике, он ничего не чувствовал. В спине тоже была рана, но и там он ощущал только зуд. Казалось тело уже не принадлежало ему.

Он слушал сирены, было ощущение, что они совсем рядом. Подвигал одной ногой, потом другой, поднял голову, выгнул спину. Ну что ж, хорошо, что пуля, пройдя сквозь тело, не перебила спинной мозг. Но суть-то в том, сказал он себе, что ты умираешь. Такая большая рана и почти нет боли – это значит, ты умираешь.

Его удивило, что он мог думать об этом вполне спокойно.

Кто-то был рядом с ним. Стоял на коленях. Женщина. Старая женщина.

– Я могу что-нибудь сделать? – мягко спросила она.

– Нет. Нет, спасибо. Я не думаю, что вы что-то сможете сделать… Я попал в него, вы не знаете? Он мертв?

– Он упал, кажется, – сказала она. – Я из дома, что рядом с участком. Я точно не знаю.

Звуки сирены. Очень громкие. Где-то у него в голове. А сам он, казалось ему, был где-то рядом. Как странно. Он приподнял голову, глядя в сторону площади, – из-за угла появились полицейские машины, на бешеной скорости, с «мигалками» на крышах. Шесть, сосчитал он.

Завизжали покрышки по бетону – машины, резко дергаясь, останавливались у горящего полицейского участка, вой сирен угасал. Один из полицейских показал рукой в сторону Тисла, и все побежали к нему, закрывая лица от жаркого дыхания пожара; среди них он заметил Траутмэна. Каждый полицейский держал револьвер в руке, у Траутмэна было обычное полицейское ружье, которое он, наверное, взял в машине.

Теперь Тисл разглядел и Керна. Керн приказал на бегу соседнему полицейскому:

– Вернись в машину! Вызови по радио «Скорую помощь»! – И показав рукой в сторону улицы, прокричал другим полицейским: – Уберите отсюда этих людей! Быстро! Быстро!

– Парень, – сказал Тисл.

– Молчите, – сделал жест Керн.

– Кажется, я в него попал. – Тисл проговорил это очень спокойно. Он сконцентрировал внимание, стараясь представить, что он – это парень. – Да. Я в него попал.

– Берегите силы. Не нужно ничего говорить. Сейчас приедет врач. Мы появились бы здесь раньше, но пришлось объезжать огонь и…

– Слушайте.

– Успокойтесь. Вы сделали все, что могли. Дальше мы сами.

– Но я должен вам объяснишь, где он сейчас.

– Вы ввосьмером пойдете со мной, – сказал Керн, отворачиваясь. Разделитесь. Половина с этой стороны дома, половина с той. Будьте осторожны. Остальные пусть уберут отсюда зевак. Там еще кто-то ранен? Помогите ему.

– Но его нет за домом. – Слишком поздно. Керн и его люди ушли.

– Нет его там, – повторил он уже для себя. – Керн. Что с ним такое, он совсем не слушает? – Вот и хорошо, что он в тот вечер не подождал Керна, ушел в лес. С Керном было бы вдвое больше беспорядка, и люди его погибли бы с остальными.

Траутмэн еще ничего не сказал. Немногие полицейские, оставшиеся неподалеку, не могли смотреть на кровь. Но не он.

– Нет, только не вы, Траутмэн. Вас кровь не смущает. Вы привыкли.

Траутмэн не ответил, просто смотрел.

Кто-то из полицейских сказал:

– Может быть, Керн прав. Может быть, вам лучше не говорить.

– Эй, Траутмэн, а ведь я это сделал. Сказал, что сделаю, и сделал.

– О чем это он? – спросил полицейский. – Я не понимаю.

Траутмэн жестом велел ему замолчать.

– Я ведь говорил, что перехитрю его, разве нет? – Голос Тисла звучал по-детски. Ему это не понравилось, но он ничего не мог с собой сделать. – Он был здесь, сбоку крыльца, а я вон там, у того крыльца, и я чувствовал – он ждет, когда я выйду. Ваша школа хорошо его обучила, Траутмэн. Он делал в точности, как учили, поэтому я смог его перехитрить. – Его удивляло, что рана не болит, ничто не мешает ему говорить и слова льются ровным потоком. Ах да, это потому, что он умирает. – Я представил себе, что я – это он. Понимаете? Я думал о нем постоянно и теперь точно знаю, где он и что делает. И вот тогда я понял, чего он ждет: что я приду сзади, через двор, где деревья и темно, но уж никак не со стороны улицы, потому что там все освещено огнем пожара. Понимаете, Траутмэн? Ваша школа обучила его партизанским боям в гористой местности, и он инстинктивно повернул к деревьям и кустарнику. Но я, после того, что он сделал со мной в холмах, поклялся, что никогда не буду воевать на его условиях, только на моих.

Помните, что я вам говорил? Это м о и город. И я это сделал – перехитрил его, Траутмэн. Он получил мою пулю в грудь.

Траутмэн по-прежнему молчал. Он очень долго смотрел, потом показал на рану Тисла.

– Это? Вы об этом? Но я же говорил. Ваша школа хорошо его обучила. Боже мой, какая у него реакция.

Взрыв встряхнул, казалось, весь город, небо осветилось.

– Цистерны взорвались, – злобно пробормотал полицейский.

Вернулся Керн.

– Его там нет.

– Знаю. Я хотел об этом вам сказать.

– Мои люди ищут его. Он оставил след – кровь.

Послышался крик со стороны дома:

– Он пошел по детской площадке!

– Не кричи так громко, ты же его предупреждаешь!

– Не беспокойтесь, – сказал Тисл. – На детской площадке его нет.

– Откуда у вас такая уверенность? Вы же здесь довольно долго пролежали. Сейчас он может быть где угодно.

– Нет. Необходимо представить себя на его месте. Нужно притвориться, что вы – это он. Он ползком пересек детскую площадку, перелез через изгородь и сейчас лежит в кустах куманики. Я сбежал от него по таким зарослям, в лесу они прямо-таки бесконечные, а сейчас он пытается сделать то же самое, но он тяжело ранен. Вы не можете себе представить, какая у него в груди боль. Там стоит какой-то сарайчик, его сделали дети, вот к нему он и ползет.

Керн, хмурясь, вопросительно посмотрел на Траутмэна, потом на стоявшего рядом полицейского.

– Что с ним было в мое отсутствие? Что вообще происходит?

Полицейский как-то странно покачал головой.

– Ему кажется, что он – тот парень.

Керн опустился на колени рядом с Тислом.

– Держитесь, скоро прибудет врач. Очень скоро. Я обещаю.

– Это неважно.

– Держитесь. Пожалуйста.

Завывая сиренами, подъехали две огромные пожарные машины, быстро выскочили пожарники, разматывая шланги.

Опять донесся крик со стороны дома:

– Он пересек площадку! Везде кровь! Там какое-то поле и кусты!

– Не кричать я сказал! – Потом Тислу: – Окей, сейчас узнаем, правы вы были или нет.

– Подождите.

– Он скроется. Я должен идти.

– Нет. Подождите. Я хочу, чтобы вы мне пообещали.

– Я уже обещал. Врач скоро прибудет.

– Нет. Другое. Вы должны мне обещать. Когда найдете его, я хочу увидеть его конец. Я имею право. Я слишком много вынес, чтобы не видеть конца.

– Иисусе. – Керн изумленно покачал головой. – Иисусе.

– Я выстрелил в него, попал и сразу перестал его ненавидеть. Мне теперь его просто очень жаль.

– Да, конечно.

– Нет, не потому, что он в меня попал, нет. Само по себе это не имеет значения. Если бы он в меня не попал, мне все равно было бы жаль. Только обещайте, что я увижу его конец. Это мой долг перед ним. Я должен быть с ним до конца.

– Иисусе.

– Обещайте мне.

– Хорошо.

– Не лгите. Я знаю, вы считаете, что я слишком тяжело ранен, чтобы можно было тащить меня на то поле.

– Я не лгу, – сказал Керн. – Мне пора идти.

Траутмэн остался с Тислом.

– Да, вы не идете, Траутмэн, – сказал Тисл. – Вы пока хотите остаться в стороне, так? А не кажется ли вам, что вы тоже должны это видеть? Быть там и наблюдать, как он поведет себя в безвыходной ситуации?

Траутмэн заговорил наконец, и голос его был очень сухим.

– Как вы себя чувствуете?

– Я ничего не чувствую. Нет, не то. Бетон очень мягкий.

– О! – По земле пробежала ударная волна нового взрыва, небо осветила еще одна вспышка. Огонь дошел до второй бензостанции.

– Еще одно очко в пользу вашего парня, – сказал Тисл. – В школе его хорошо обучили, тут никаких сомнений.

Траутмэн посмотрел на пожарных, поливавших из шлангов здания суда и полицейского участка, на рану в животе Тисла, и его глаза блеснули. Он передернул затвор ружья, вводя патрон с дробью в патронник, и пошел через лужайку к задней части дома.

– Зачем вы это сделали? – спросил Тисл, хотя он уже сам догадался. Подождите.

Никакого ответа. Траутмэн быстро удалялся.

– Подождите, – из последних сил повысил голос Тисл. – Вам нельзя этого делать!

Но Траутмэн уже исчез.

– Черт возьми, подождите! – закричал Тисл. Он перекатился на живот, судорожно впиваясь ногтями в землю. – Я должен быть там! Это должен сделать я!

Он поднялся на четвереньки, кашляя, из живота текла на бетон кровь. К нему подбежали двое полицейских, схватили, не давая встать на ноги.

– Вы должны отдохнуть, – сказал один из них. – Успокойтесь.

– Не лезьте ко мне! Я серьезно говорю!

Он сопротивлялся, барахтался, они мягко его удерживали.

– Я имею право! Это я начал!

– Лучше отпусти его, – сказал другой. Если он будет от нас отбиваться, то причинит себе еще больше вреда.

– Посмотри, сколько на мне крови, – возразил первый. – Ну сколько ее еще может быть в нем?

Достаточно, подумал Тисл. Достаточно. Он поднялся на ноги. Это я начал, Траутмэн, думал он. Он мой. Не ваш. Парень хочет, чтобы это сделал я.

Он пошатывался, было трудно сохранить равновесие. Он знал, что если упадет, подняться уже не сможет. И одна мысль не оставляла его, парень хочет, чтобы это сделал он.