Текст книги "Защитник"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

8

– Боже мой, что происходит?! – вскричал Разерфорд. – Что это за сирена? Откуда этот мигающий свет?

– Прескотт, – коротко ответил Кавано.

Крики и стрельба стали еще громче.

– Вызывай подмогу! – крикнул Разерфорд радисту, сидевшему в грузовике, вынимая пистолет. – Мы должны войти внутрь и помочь им!

– Они стреляют друг в друга, – пояснил Кавано.

– Что?

– Во все, что движется! Если ты войдешь внутрь, они и тебя пристрелят!

– Но мы не можем просто...

Стрельба прекратилась. Крики затихли, но сирена продолжала завывать. Свет за занавесками мигал с такой частотой, что Кавано затошнило от одного взгляда на него.

– Ради всего святого, не входи, пока я не скажу. Кто-нибудь, дайте мне пистолет! – крикнул Кавано.

– Вы не имеете полномочий.

Кавано схватил фонарь, лежавший на полу грузовика. Увидев на столе помповое ружье, он схватил его другой рукой.

– Эй! – закричал радист.

Прежде чем кто-то успел остановить его, Кавано ринулся в обход заграждения. Добежав до каменного дома на правой стороне улицы, он начал медленно перемешаться от дерева к дереву, стараясь оставаться в темноте, а затем побежал к столбу, хорошо видному на фоне ночного неба.

Столб стоял справа от дома Прескотта. Приближаясь к мигающим окнам, от которых продолжал доноситься вой сирены, Кавано двигался все медленнее. Дойдя до последнего дома по правой стороне улицы, он обогнул его с неосвещенной стороны и пополз по узенькому заднему двору. За каменной стеной высотой по пояс скала обрывалась в океан. Сирена заглушала шум прибоя. Кавано подошел к высокому забору из красного дерева, отгораживающему этот участок от участка Прескотта. Столб стоял за забором, у самого дома.

На его верхушке виднелась большая серая коробка трансформатора.

Кавано задумался, стоит ли перебираться через забор, лег на землю и принялся разглядывать столб. Где-то должен быть счетчик и распределительный щит. Если отключить главный рубильник внутри, то сирена и мигающий свет выключатся. Но высовываться над забором, не зная, что там окажется, не хотелось. Следует предположить, что Прескотт закрыл распределительный щит на замок и поставил внутри что-нибудь такое, что выведет из строя человека, попытавшегося его открыть. Времени нет, так что остается только одно.

Кавано передернул помповый затвор, досылая патрон в патронник ружья, прицелился в трансформатор и выстрелил. Раздался грохот. Приклад толкнул его в плечо. В корпусе трансформатора появилась дыра сантиметров в двадцать. Картечь. Сирена и мигание не прекратились. Кавано еще раз передернул затвор. Наружу вылетела стреляная гильза. Он снова нажал на спусковой крючок. Вслед за грохотом выстрела раздался хлопок, и внутри трансформатора сверкнула вспышка. Посыпались искры. Сирена замолкла, свет в доме Прескотта погас.

Кавано осторожно подполз к краю забора и выглянул. Дом Прескотта был еле виден.

По улице загрохотали шаги. Раздались голоса приближавшихся к нему людей.

Неожиданно рядом появился Разерфорд.

– Хорошо. Это ты знал. Что теперь?

– Перед тем, как входить, надо разбить все окна.

– Разбить все...

– Чтобы бриз мог проветрить дом и внутри не осталось гормона. Иначе всякий, войдя внутрь, запаникует и начнет стрелять по любой тени. Те, кто остался в живых, сделают то же самое.

К ним подползли два фэбээровца. Другие сотрудники ФБР и полицейские заняли позиции, укрываясь за кустами и деревьями.

В тишине слышался лишь шум прибоя.

Из-за двери раздался стон.

– Тони! – закричал Разерфорд, обращаясь к командиру штурмовой группы.

Ответа не последовало.

«Это ничего не значит, – подумал Кавано. – Если Тони в порядке, он мог не выдавать свою позицию, отвечая на крик Разерфорда».

Из-за двери снова послышался стон.

Разерфорд снял с пояса портативную рацию.

– От них ничего не слышно? Прием.

Раздался щелчок ответного сигнала.

– Ничего.

Кавано услышал приближающийся звук сирен.

– Те, кто еще жив, умрут от потери крови, если мы не успеем отправить их в больницу.

– А Прескотт без труда выследит нас, если мы зайдем внутрь, чтобы забрать их.

Следующая фраза Разерфорда прозвучала, казалось, из ниоткуда.

– Ты знаешь, во что верят баптисты?

Кавано понял, что Разерфорд старается успокоить себя разговором.

– Не знаю, Джон. Расскажи мне об этом.

– Человек грешен.

– Истинно так, – ответил Кавано.

– Надежда лишь на милосердие божие.

– Истинно так.

– Бог милосерден, – сказал Разерфорд и ринулся к сосне, росшей перед домом Прескотта.

Кавано хотел побежать следом, но ноги отказались повиноваться. Представив себе запах гормона, он вдруг почувствовал, что ему хочется убежать как можно дальше от этого дома.

Разерфорд снова что-то сказал в микрофон. Звук сирен приближался. Агенты ФБР и полицейские постепенно перемещались в сторону дома.

– Действительно, Бог милосерден, – сказал Кавано. Услышав еще один стон, донесшийся через сломанную входную дверь, он побежал через газон, ругая себя за трусость. Добежав до стены дома, он встал между двумя окнами. Прижавшись к стене, Кавано схватил ружье за ствол и ударил прикладом в одно окно, а потом и в другое.

Справа и слева от него послышался звук бьющегося стекла. Полицейские и агенты ФБР последовали его примеру и начали разбивать окна прикладами ружей, стоя спиной к стене. Через тридцать секунд все окна в доме, включая те, что на задней стене, были разбиты.

Кавано ожидал, что Прескотт начнет стрелять. Ветер колыхал занавески, насквозь продувая дом.

– Что это за запах? – спросил полицейский.

– Выйди из дома! – закричал фэбээровец.

– Под прикрытие! Внутри что-то движется!

– Не стреляй, если не видишь цель! – крикнул Разерфорд.

Полицейский побежал в сторону от дома.

Следом за ним бросились два агента. Они бежали к ограждению в конце квартала.

Кавано попытался задержать дыхание.

Потом все-таки пришлось сделать вдох. Ветер донес до него знакомый едкий запах. Хотя он был не слишком сильным, мозг запаниковал. Кавано мгновенно вспотел. Он убежал бы, если бы паника не парализовала тело. Ветер уносил запах мучительно медленно. Вскоре внутри дома пахло только соленой водой и водорослями, но Кавано продолжал дрожать.

– Гостиная проверена! – крикнул кто-то внутри дома. Ветер дул с моря, и группа смогла войти в дом с противоположной стороны.

– В зале проверено!

– В гостевой проверено!

– В ванной проверено!

За разбитыми окнами замелькали лучи фонарей. Это фэбээровцы и полицейские вошли через переднюю дверь.

– Вторая спальня проверена!

– Вторая ванная проверена!

– Кабинет проверен!

Перекличка продолжалась. Поисковая команда перешла в другие комнаты. Кавано переступил через порог. На смену едкому запаху гормона пришел запах пороха и металлический запах крови.

– Убрать заграждение! Пропустите машины «Скорой помощи»! – крикнул в рацию Разерфорд.

Кавано увидел, как он наклонился к лежавшему на полу человеку. В свете фонаря виднелась залитая кровью форма штурмового отряда. Лежавший был убит выстрелом в лицо.

Переходя из комнаты в комнату, Кавано натыкался на другие тела, залитые кровью. Слава богу, некоторые из людей еще двигались и стонали. Бронежилеты спасли их от повреждений внутренних органов. Но пулевые ранения рук и ног все равно могли привести к смерти от потери крови.

В разбитых окнах замигали сигналы двух машин «Скорой помощи», подъехавших к дому. Кавано посмотрел на закрепленные в углах комнат стробоскопические лампы и сирены.

– Главная спальня проверена!

– Главная ванная проверена!

– Гараж проверен!

– Прачечная проверена!

– Фотолаборатория проверена!

В дом вбежали санитары с фонарями и носилками в руках. Они обследовали каждого раненого, прилагая все усилия, чтобы спасти тех, кто остался в живых.

– Ты был прав, – сказал Разерфорд. – Они стреляли друг в друга.

– Стробоскопические лампы мигали с частотой автоматной очереди, – ответил Кавано. – Возможно, они расставлены так, чтобы давать тень, похожую на человека с оружием в руках. Сирены создали дополнительное отвлекающее воздействие. Куда ни глянь, эти ребята повсюду видели опасность и не могли отличить тени от силуэтов друг друга. Стоило одному из них запаниковать и открыть огонь, все остальные тоже начали стрельбу. Они столкнулись с таким страхом, который им никогда не доводилось испытывать, и перебили друг друга.

– Профессионалы, – с горечью произнес Разерфорд.

– Точно такие же, как те пятнадцать рейнджеров, потерявшие контроль над собой и перестрелявшие друг друга в болоте во Флориде, – сказал Кавано. – Проклятье, где же Прескотт?

Прибыло подкрепление. Два десятка фэбээровцев и полицейских с фонарями в руках снова обыскали дом сверху донизу.

– Ни в подвале, ни на чердаке его нет, – ответил Разерфорд.

– Крыша двускатная. Под ней должно быть свободное пространство, – сказал Кавано.

– Двое агентов дважды проверили все наверху, дюйм за дюймом. Наверху Прескотта нет.

– Когда штурмовая команда подошла к дому, он выключил свет. А внутри стояли датчики движения, включившие стробоскопические лампы и сирены, – сказал Кавано.

– Значит, он выбрался через заднюю дверь, – предположил Разерфорд. – Проверьте соседние дома и участки. Пошлите патрули вдоль улиц и на шоссе. Если он движется пешком, он не мог уйти далеко.

– В том-то и проблема, – сказал агент.

– Проблема?

– В гараже ни одной машины. Возможно, он спрятал ее где-то рядом.

Кавано впервые в жизни услышал, как Разерфорд чертыхнулся.

Щелкнула радиостанция. В ней послышался голос радиста, оставшегося в грузовике.

– Этот телохранитель далеко? Прием.

– Стоит рядом со мной. Прием.

– Скажите ему, что позвонили из больницы.

9

Кавано сидел в углу палаты интенсивной терапии. Свет резал глаза. Одетая в больничную сорочку и накрытая одеялом Джэми лежала на койке напротив. Ее лицо было бледным. К груди тянулись провода ЭКГ, в вену на левой руке была введена капельница. Изо рта торчала трубка аппарата искусственного дыхания. Мигали и пищали приборы, отслеживающие пульс, давление крови и сердечный ритм.

Один из хирургов, худощавый, с латиноамериканской внешностью, закончил осмотр и повернулся к Кавано.

– Она очень крепкая.

– Да, – согласился Кавано.

– В ближайшие двенадцать часов можно будет сделать более точные выводы, но у нее отличные показатели для такого состояния. Есть повод надеяться на лучшее.

Глядя на Джэми, Кавано кивнул.

– Она должна благодарить за это вас, – добавил хирург. – Если бы вы не остановили кровотечение при помощи гидроизоляционной ленты, она не дожила бы до больницы.

– Нет, – ответил Кавано. – Ей не за что меня благодарить.

Врач изумленно посмотрел на него.

– Если бы я послушался ее, в нее никто бы не стрелял.

Аппарат ЭКГ продолжал попискивать.

– Можно мне остаться здесь? – спросил Кавано.

– Обычно мы не разрешаем...

Кавано посмотрел на врача.

– Хорошо, – согласился хирург.

– Свет, – сказал Кавано, отворачиваясь в сторону. – Можно чем-нибудь прикрыть ей глаза?

– Когда мы закончим, мы убавим яркость.

– А сейчас?

– Я попрошу медсестру, чтобы она принесла салфетку.

– Спасибо.

Спустя тридцать секунд Кавано остался наедине с Джэми.

Аппарат искусственного дыхания шипел, жужжал и пощелкивал, заставляя грудь Джэми подниматься и опускаться.

– Прости меня, – сказал Кавано.

Мышцы болели. В глаза будто песку насыпали. Кавано закрыл их и вытянулся, откинувшись на пластиковую спинку стула. Он тут же заснул и не проснулся даже тогда, когда медсестры пришли, чтобы проверить состояние Джэми и заменить капельницу.

10

Было около двух часов дня. Кавано ехал по Первому шоссе во взятой под залог полицейской машине без маячков и опознавательных знаков. Он остановил машину неподалеку от поворота на Кармель-Хайлэндс, который привел бы его прямиком на ту улицу, где стоял дом Прескотта. Выйдя из машины, он пошел вдоль дороги, держась поближе к деревьям. Стоял погожий день, небо было очень красивым, но Кавано это не волновало. Он разглядывал верхние ветки деревьев, медленно подходя к ним сбоку и запрокидывая голову. Для того чтобы рассмотреть их получше, он снял солнцезащитные очки.

Не найдя того, чего ожидал, он вытащил бинокль и начал разглядывать ветви деревьев вдали, стараясь при этом все так же держаться подальше от дороги. Он обращал особое внимание на те места, где ветки соединялись со стволами. Через десять минут объектом его пристального внимания стала высокая монтеррейская сосна в двенадцати метрах от поворота. Он навел бинокль на развилку ветвей и кивнул.

11

Кавано сделал следующую остановку в том месте, где дорога выходила к улице. Он снова покинул машину и пошел по обочине, приближаясь к повороту. Теперь он уже знал, что надо искать, и нашел следующую миниатюрную видеокамеру за пять минут. Ее объектив был размером с миниатюрный фонарик, а крепилась она к развилке ветвей при помощи металлической петельки. Петелька была покрашена в светло-коричневый цвет и сливалась со стволом. Похоже, это камера наподобие тех, которые Прескотт, по его словам, установил в гараже, чтобы обнаружить возможную слежку. «Интернет забит их рекламой. Проследите за няней, ухаживающей за вашим ребенком. Поглядите на то, как загорает несовершеннолетняя дочь вашего соседа», – сказал он тогда.

Или погляди на то, как полиция стягивает силы к твоему дому, пытаясь застать тебя врасплох. В эту ночь Прескотт мог следить за каждым их шагом, начиная с того момента, как машины свернули с шоссе и Разерфорд приказал перекрыть дорогу на время операции, которую должна была провести штурмовая группа. Кавано вспомнил, как в доме погас свет. Через пару секунд после того, как штурмовая группа спецназа начала приближаться к нему. Конечно, Прескотт понимал, что ярко освещенный дом отвлечет внимание и поможет выиграть время. Когда спецназовцы пошли на штурм, он выключил свет, включил датчики движения, приводящие в действие сирены и стробоскопические лампы, и распылил внутри дома гормон.

Не заходя в поле зрения камеры, Кавано вернулся к машине. Выехав на улицу, на которой стоял дом Прескотта, он принялся рассматривать ее, глядя вдаль. Впервые у него появилась возможность рассмотреть дом Прескотта при дневном свете. Невысокий, в современном стиле, сложенный из каменных блоков. К главному входу вела изогнутая подъездная дорога, обрамленная кустами. Ворота гаража, рассчитанного на две машины, были распахнуты. Вокруг всего участка натянута закрепленная на деревьях желтая лента с надписью «Место преступления. Не входить».

Кавано увидел еще много интересного. Справа от дома стояла машина электромонтажников. Подъемная площадка находилась рядом с трансформаторным коробом. Двое рабочих меняли трансформатор, снимая тот, который Кавано вывел из строя ночью. Бородатый мужчина на улице вытаскивал из кузова грузовика листы фанеры. Половина разбитых окон на фасаде дома были уже закрыты ею. На левой стороне улицы стояли две полицейские машины, развернутые в сторону Кавано, и темный седан без каких-либо знаков, в котором Кавано узнал машину Разерфорда и одного из его помощников.

Он медленно развернул машину напротив дома, используя эту возможность для того, чтобы незаметно осмотреть углы крыши. Там стояли небольшие коробочки с отверстиями. Возможно, домики для птиц. А может, и маскировка для таких же миниатюрных видеокамер.

Поставив машину рядом с полицейскими, Кавано вышел наружу. Из дома появился Разерфорд. Он смотрел на Кавано устало.

– Состояние твоей жены хоть как-нибудь улучшилось? – спросил он. Несмотря на то, что он сменил одежду и побрился, его лицо выглядело измученным. Заживающие синяки придавали его черной коже серый оттенок.

– Она все еще без сознания, – с трудом произнес Кавано. – Но хирург сказал, что у нее отличные показатели жизненных функций, лучше, чем можно было ожидать. Появилась надежда.

– Хорошо, – с облегчением ответил Разерфорд. Но следующая его фраза прозвучала обиженно. – Я случайно узнал, что ее зовут Джэми, а не Дженнифер.

– Извини.

– Конечно.

– Я считал, что чем дольше сохраню в секрете ее настоящее имя, тем лучше, и она не влипнет в это дело окончательно.

– Но это произошло, не так ли?

– Да, она влипла в это дело по уши.

– Зачем ты здесь?

– Мне нечего делать в больнице. Ждать... – Кавано не смог закончить фразу и огляделся. – Я надеялся, что моя помощь может вам пригодиться.

– Даже не знаю, что сказать. Прескотт давно смылся. Либо он припрятал машину где-то неподалеку, либо ухитрился украсть. Мы разослали ориентировки в прилегающие районы. Дорожным патрулям. В аэропорты, морские порты, железнодорожные и автобусные станции. Мы ищем ту машину, которую он ставил на набережной в Пасифик-Гроув, когда встречался с тобой. И минивэн, который, по твоим словам, стоял в гараже, там же, где «Порше».

Ремонтник начал прибивать очередной лист фанеры поверх разбитого окна.

– Эксперты закончили работу? – спросил Кавано, кивнув головой в сторону входной двери.

– Не нашли ничего полезного. Мы конфисковали его компьютер и все документы. Возможно, они хоть как-то помогут.

Войдя внутрь, Кавано услышал голоса, доносящиеся из комнат. Полицейские и агенты ФБР проводили последний осмотр дома. В свете дня дом выглядел огромным. Дорогая отделка в современном стиле идеально сочеталась с архитектурой дома, но почти вся мебель была разбита и изрешечена пулями. Стены, на которых в красивых рамках висели черно-белые фотографии с видами окрестностей Кармеля, тоже не избежали этой участи. Повсюду валялось битое стекло. Ветер с океана уносил запах крови, исходящий от пятен на полу из благородных пород дерева внутри очерченных мелом силуэтов.

Кавано поглядел на стробоскопические лампы в углу комнаты. Маленькие разноцветные колбы торчали в разные стороны, напоминая произведение какого-нибудь абстракциониста. Если бы кто-то увидел их через окно, они не вызвали бы никакого подозрения.

– Наши потери все те же? – спросил он.

– Пять человек убиты. Пять – с тяжелыми ранениями, но в стабильном состоянии. Похоже, они выживут.

– И то хорошо.

Кавано прошел через гостиную и открыл застекленные двери. Поднырнув под очередные желтые ленты с надписью: «Место преступления», он вышел на террасу шириной метра три, сложенную из каменных плит. По бокам стояли горшки с цветами и кустами. Кавано перегнулся через парапет высотой по пояс и глянул вниз. Скала резко обрывалась в океан, в десяти метрах внизу бушевали волны. Водяная пыль долетала даже сюда.

– Мы послали людей на лодках, чтобы поискать в воде тело, на тот случай, если бы у Прескотта хватило ума попытаться спуститься вниз, – сказал Разерфорд.

– Лучше проверить. Кавано старался вести себя как ни в чем не бывало.

Он спокойно повернулся назад и посмотрел на птичьи домики под крышей, висевшие по углам дома. Они были направлены в разные стороны. Если внутри домиков стоят видеокамеры, а Кавано был уверен в этом, Прескотт мог наблюдать за всем периметром своего участка.

Кавано зашел обратно в дом. Ремонтник забивал гвозди, прикрепляя очередной лист фанеры. Четверо полицейских направились к выходу, а два агента ФБР дожидались Разерфорда.

– Мы подождем, пока починят электросеть и заколотят окна, а потом закроем дом, – сказал он.

Кавано кивнул.

Он осмотрел кабинет, спальни и ванные комнаты, потом пошел в гараж и проверил прачечную и фотолабораторию.

Разерфорд сопровождал его повсюду.

Наконец Кавано вернулся к главному входу и снова осмотрел фасад, покачав головой.

– Видишь, я же говорил, – сказал ему Разерфорд.

– Попытка – не пытка. Ты же не осудишь меня за это.

– Правильно. За это – не осужу.

– Лучше мне было остаться в больнице.

12

– Нет, сэр. Никаких изменений, – ответила медсестра.

– Чем могу помочь? – спросил жилистый усатый мужчина, продавец в оружейном магазине.

– Мне нужно ружье.

– Какая-то конкретная модель?

– Помповый «ремингтон 870» двенадцатого калибра.

– Да уж, конкретная. Вы случайно не из органов правопорядка?

– Нет. А почему вы спросили?

– Эту модель предпочитает большинство полицейских, а также спецназ армии США.

– Правда, что ли? – переспросил Кавано.

– Мне нужна самая надежная пила по металлу и несколько полотен к ней, – сказал Кавано продавцу в хозяйственном магазине.

– Мне нужна надувная лодка в комплекте с подвесным мотором, – сказал Кавано продавцу в магазине, торгующем излишками армейского снаряжения...

13

Кавано вошел в комнату мотеля и поглядел на косметический набор Джэми, лежащий на тумбочке. Он позвонил в больницу, но секретарь снова сказал ему, что изменений нет.

Он снял матрац и прикрепил ружье к раме кровати при помощи купленных в хозяйственном магазине струбцин так, чтобы ствол выступал за край. Потом взял в руки пилу и начал пилить ствол в десяти сантиметрах от дульного среза. Ружье должно было стать более компактным. Так поступали многие полицейские. Потратив час времени и несколько полотен, он добился желаемого результата. На время он не обращал никакого внимания. Его мысли были заняты более важными делами.

Он снова позвонил в больницу. «Никаких изменений». Он открыл две коробки с патронами, снаряженными дробью номер два. Крупная дробь давала хорошую кучность на большом расстоянии.

Чтобы еще больше улучшить точность, он взял в руки новенький эмерсоновский нож, купленный в том же оружейном магазине, и принялся надрезать гильзы по периметру в районе границы между пороховым зарядом и дробью, в двух третях от края. Работать надо было аккуратно, чтобы пластиковые патроны не развалились в руках, но в то же время сделать надрез достаточно глубоким, чтобы при выстреле часть гильзы вылетела из ствола с дробью внутри. В результате дробь летела максимально компактно, разлетаясь в стороны только при попадании в цель и создавая эффект, близкий к взрыву.