Текст книги "Охотник на воров (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Коу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Итан прошел по улице Ориндж мимо пастбищ и полей, мимо заросших выгонов, которые казались покинутыми уже долгие годы. Ни один из домов на этом пути не выглядел особенно прочным, хотя некоторые выглядели такими же шаткими и дом Дженны. Чайки, как призрачные тени в серебристом тумане, сидели на вершине ворот на некотором расстоянии; их крик эхом отдавался от камня и дерева.

Таверна Дженны, Толстый Паук, стояла на углу Ориндж и Дворцовой улиц, в пределах видимости от Амори Стиллхаус, недалеко от места, куда привела его Анна прошлой ночью. Итану всегда казалось, что здание может рухнуть от любого дуновения ветерка. Он тяжело завалился на бок, а его крыша опасно просела посередине. Табличка на двери гласила: «Т. Уиндкатчер, Кузнец чужого счастья. Любовь – это Магия». Итан смеялся каждый раз, когда видел ее. Дженна вполне могла забраться на крышу своей таверны и прокричать «Я – заклинатель!» так громко, как могла.

В Пауке было тепло и пахло древесным дымом и жареной птицей, гвоздикой и корицей. В баре горел огрызок единственной свечи, но в помещении было пусто. Итан вышел на середину комнаты и позвал Дженну. Через мгновение он услышал скрип стула над головой и неторопливые шаги, направляющиеся к лестнице.

– Кто это? – прозвучал женский голос.

– Это Итан Кэйлли, Дженна.

Женщина пробормотала что-то, что он не мог слышать, хотя он мог бы сказать, что в ее голосе не было удовольствия от его прихода. Но все же она спустилась по ступенькам, которые громко скрипели при каждом ее шаге.

На ней было простое льняное платье цвета слоновой кости и коричневая шерстяная шаль, накинутая на ее костлявые плечи. Её кожа была цвета темного рома; волосы были короткими, едва покрывавшими голову, и белыми, как луна в зимнюю ночь. У нее было узкое морщинистое лицо и темные глаза, которые были настороженными и жесткими как у сокола. Как всегда в руках у нее был бокал мадеры; Итан никогда не видел ее без него.

– Кэйлли, – сказала она, нахмурившись, когда увидела его. – Я думала, что это посетитель.

– Прости, Дженна.

Выражения ее лица не изменилось, но она махнула ему в сторону бара.

– Что ж, ты здесь, тогда тебе придется сесть и выпить со мной.

Она налила ему стакан мадеры и он прошел за ней к камину, где пылал огонь. Они сели за небольшой столик и Итан отпил вина, которого Дженна ему налила совсем немного. Ему не следовало удивляться. Учитывая сколько она выпивала неразбавленной мадеры, она уже должна была сломаться и спиться.

– Ты пришел за заживляющим бальзамом? – спросила она, наклоняясь вперед в своем кресле и глядя в его разбитое лицо.

Итан усмехнулся, еще раз пожалев, что не мог исцелить себя так, чтобы не навлечь на себя подозрения Генри, Дерна и других.

– Нет.

– Кто это с тобой такое сделал?

– Сама как думаешь?

Ее лицо превратилось в камень.

– Сефира Прайс.

Дженне вообще никто не нравился. Она благоволила к Итану, потому что он был заклинателем. А она могла быть очаровательной, когда этого требовала ее работа. К незнакомцам она относилась с презрением, но и к тем, кого знала, особой теплоты не испытывала. Насколько знал Итан, помимо тощей собаки, которая иногда приходила к ней, у нее не было друзей. Но никого на свете больше не было, кого бы она так сильно ненавидела, как Сефиру Прайс. Это собственно и объясняло, почему она помогала Итану в работе, несмотря на то, что для нее в этом не было никакой выгоды.

Итан не был уверен, почему она так ненавидела Императрицу Южной Оконечности. У него не было причин думать, что они когда-либо встречались, у них не было общих дел. Год или два назад Дженна как-то заметила, что Сефира стоила ей много денег. Итан так и не узнал, что произошло, но он знал, что, если она узнает, что помогая Итану, она может сделать гадость Прайс, она не задумываясь скажет ему, что он захочет узнать. Даже, если он ничего ей не заплатит.

– Она порочная женщина, – сказала Дженна, качая головой так горько, словно это ее избила Сефира.

– С этим спорить не буду.

Дженна еще раз покачала головой и откинулась в кресле.

– И так, заживляющий бальзам не нужен. Может хочешь получить приворотное зелье для своей женщины?

Итан покачал головой, зная, что она имеет в виду Элли.

– Нет, спасибо.

– Много не возьму. Если есть бурное прошлое, любовь проще выудить.

– Всего, чего я хочу – это информация, Дженна.

Она отмахнулась от него.

– Тебе всегда нужна информация. Вот только для меня звонких монет не прибавится.

Обычно на этом месте Итан вытаскивал пару шиллингов и клал их на стол Дженны. И сейчас она украдкой бросила туда взгляд. Итан сделал еще один глоток вина и посмотрел на нее.

– Ты права, – сказала она. – В этот раз денег нет. Будут, если ты соблаговолишь помочь мне, но сейчас их у меня нет. Сефира забрала все до последней монеты.

– С чего она так внезапно на тебя разозлилась?

– Меня нанял богатый человек, а она хотела эту работу сделать сама.

Дженна радостно рассмеялась, обнажая острые желтые зубы.

– Отлично, Кэйлли!

Она еще некоторое время посмеялась, медленно качая головой.

– Мне нужна твоя помощь, Дженна. Где-то на улицах есть заклинатель, который уже дважды убил: молодую женщину несколько ночей назад и маленького мальчика прошлой осенью.

Она сразу стала серьезной.

– Я слышала об этом.

– Что ты слышала?

– Не так много. Я слышала про убийства. Это все.

– Его последней жертвой была Дженнифер Берсон.

– Ее отец богатый человек?

Итан кивнул, полез в карман и достал сверток, в котором лежала брошь Дженнифер.

– Вот это забрали у нее.

Дженна взяла сверток, развернула его и присвистнула.

– Замечательно, – сказала она. – Порежь себя, а потом накапай на брошь.

Итан засомневался.

– Я слишком стара, чтобы резать себя ради твоей работы.

Он сделал, как она просила.

Дженна пробормотала что-то сквозь дыхание и мгновение спустя вокруг броши возникло яркое голубое свечение. И только. Ничего больше. Свечение исчезло также быстро как и появилось. Итану показалось, что он увидел бледно-голубую фигуру, стоящую в сторонке. Но когда он обернулся, она уже исчезла. Дженна некоторое время смотрела на камень, потом нахмурилась.

– Ничего, – сказала она, возвращая ему брошь. – Есть еще что-то?

– Нет. Но я видел ее тело. На ней не было метки. Я знал, что ее убил заклинатель и поэтому попытался выявить заклинание.

– И?

Он нахмурился.

– И ничего не узнал. Я подумал, что свечение сконцентрируется в том месте, куда ударило заклинание. Я подумал, что это откроет цвет силы заклинателя, но… – Он покачал головой. – Я предполагаю, что мое заклинание не сработало или тот, кто ее убил, пытался скрыть свое колдовство.

Дженна подвинулась вперед еще раз.

– Почему? Что ты видел?

– Все ее тело пылало. Эффекта от заклинания не было никакого.

Ее темные глаза сузились.

– И какой цвет ты увидел?

– Серебряный, как звездный свет. Там вообще не было цвета.

– Дьявол, – пробормотала Дженна. Она снова села, почесывая лоб.

– Что такое Дженна?

– Этот колдун должно быть скрыл цвет своего заклятия и это все. Ты увидел лишь то, что тебе показали.

– Не понимаю.

– Это потому что ты не думаешь, Кэйлли. Ты был уверен, что ее убили заклинанием, – Дженна покачала головой. – Это не так. Ее убили ради заклинания.

Все так стало понятно, что первой реакцией Итана была злость на самого себя, что он об этом не догадался раньше. Второе – он был в ужасе.

Заклинатели обычно использовали три типа заклятий. Стихийные заклятия, простейшие, подпитываемые одной из стихий – огонь, вода, земля и даже воздух. Жизненные заклятия, более сложные и более мощные, требующие кровь или волосы, листву или кору – все живое, что создано матерью-природой. Все заклинатели, которых знал Итан, пользовались именно заклятиями стихии и заклятиями жизни.

Но был и еще один, третий, вид заклинаний. Хотя некоторые говорят, что это некий подвид жизненных заклятий, принимающий самую опасную из своих форм: убивающие заклинания. Некоторые называют такой вид колдовства заклятиями жертвоприношения, но это одно и тоже. Убивающее заклинание подпитывается от смерти живого существа. Любого существа. Хотя самое могущественное заклятие получается от смерти человека. Для заклинателя желание забрать человеческую жизнь накладывает определенные ограничения, до которых заклятие может дотянуться. Жизненные заклинания могут заставить появиться из земли чашку с водой. Заклинание смерти может вызвать ливни во всей деревне. Жизненное заклинание может убить одного человека. Убивающее заклятие – сотню.

Вопрос бы не в том, что эти заклятия делали, как напомнила ему Дженна, а в том, что они сделали в этих двух конкретных случаях.

– Этот заклинатель, должно быть, работает с очень мощными заклятиями, – сказала Дженна, нарушая длительное молчание. – Кто-нибудь бы заметил.

– Можно подумать. Ты когда-нибудь использовала убивающее заклятие, Дженна?

– Однажды убила козла. Я думаю, это было произнесено как заклинание на любовь. Один богатый человек захотел девчонку, а она ему взаимностью не ответила. Я забрала всю силу, которую смогла.

– Сработало? – спросил он.

Дженна посмотрела на него.

– Все мои заклинания срабатывают. – Через мгновение она качнула головой в его сторону: – А сам-то? Ты использовал убивающее заклятие?

Итан покачал головой.

– Нет, никогда. Я вообще много времени провел не используя колдовства – когда был заключенным – и я никак не мог бы набросить подобного заклятия. Если честно, слишком могущественные заклятия пугают меня.

– Они действительно пугающие. С колдовством не шутят.

– Ты ничего не слышала? Ты обычно в курсе, если на улицах что-то происходит. Особенно, если в этом участвует колдун.

Она ехидно на него посмотрела.

– Так и не подкинешь монет?

– У меня их все еще нет, – сказал он, посмеиваясь. Но тут же стал серьезным. – Ты сама это сказала, Дженна. Этому колдуну придется наложить несколько мощных заклинаний. Опасных заклинаний. Не только для тех, кого он убивает. Если тебе что-то известно, скажи мне.

Это было словно признаться в том, что он что-то украл у бродячих торговцев.

– Не так много, – сказала она через некоторое время; голос ее звучал раздраженно, потому что он заставил ее рассказывать. – Может быть, вообще ничего

– Позволь мне об этом судить.

– Это давненько было, еще осенью.

– В День Папы? – спросил Итан.

– Перед ним, – сказала она, явно раздраженная тем, что он перебил. – Это было в тот день, когда повесили двоих.

– Ричардсоны?

– Да, они. Те, которые не заботились о своих малышах.

Около года прошло как их повесили в прошлом октябре, Итан ни разу не думал об Анне и Джоне Ричардсонах. Сейчас же они уже дважды упоминаются в разговорах. Странно. И, пожалуй, это важно.

Дженна показала в южный угол Толстого Паука.

– Их повесили вон там, – продолжила она. – Прямо у городских ворот. Пришла большая толпа поглазеть на это. И в тот день, прямо посреди казни, я почувствовала заклятие. Сильное, – сказала она, нахмурив лоб. – Сильнее, чем я могу создать. Могу поставить на все, что имею, что это было убивающее заклинание. Никакое другое так ощущаться не может.

– А жертва? – спросил Итан.

– Ничего, – сказала, качая головой, Дженна. – Они никого не нашли. Я никому ничего не рассказала, потому что мне не нужны были неприятности, если понимаешь о чем я. Но, насколько мне известно, они так никого и не нашли.

– Может это был не человек.

– Думала об этом, – сказала Дженна. – Но заклинание такое сильное.

Она пожала плечами.

– То есть ты думаешь, что он убил трижды, а не дважды?

– И это значит, что в его арсенале три мощных заклятия. Узнаешь, что делают эти заклинания, узнаешь, кто твой чародей.

Итан задумался. Были времена, когда он сомневался, что Дженна находится в здравом рассудке. Но с ее логикой сейчас не поспоришь. Она была права; заклинания были всем.

Он отпил еще разбавленной мадеры, потом поставил стакан на стол и встал.

– Спасибо, Дженна, – сказал он. – В следующий раз, будь уверена, я принесу тебе пару шиллингов в кармане.

– Обязательно принесешь, – сказала она без тени юмора.

Он направился к двери.

– Подожди.

Дженна встала, зашла за барную стойку и вошла в заднюю комнату. Итан заглянул туда, гадая, чего же она хочет. Когда она наконец вышла, она вынесла матерчатую сумку, которую она и передала ему.

Сумка была светлой, а в ней находились какие-то листья, трава с резким неприятным запахом.

– Это коровяк, – сказала Дженна. – Мощная защита.

Это было нечто большее. Коровяк, должно быть, является самым мощным охранным растением, используемым колдунами. Он усиливал любое заклинание, но особенно эффективным он был в качестве щита против враждебно настроенных колдунов. Его также добавляли в питье от кашля и лихорадки, да в припарки для ран. Это был щедрый подарок, который когда-либо и кому-либо дарила Дженна. Возможно, он нравился ей гораздо больше, чем думал.

– Спасибо, Дженна, – сказал Итан. – За мной должок. Когда у меня будет немного денег…

Она покачала головой.

– Не думай об этом. Береги себя, Кэйлли, – сказала она. – Между заклинателем и Сефирой Прайс ты словно меж двух огней.

– Будто я этого не знал. Еще раз спасибо тебе.

– А теперь иди. У меня дела, – она смягчила слова слабой улыбкой.

Итан улыбнулся в ответ и вышел.

Глава 12

Итан шагнул в грязный и скользкий от дождя переулок и направился в центр города. Ему нужно было вернуть брошь Абнеру Берсону и спросить торговца хочет ли он продолжения расследования. Итану не хотелось завершать расследование, пока не будет найден убийца Дженнифер, но Берсон нанял его найти брошь, а оба, Желтоволосый и призрачная девочка Анна, не раз напоминали ему об этом. Он был сыт этим уже по горло. И теперь решение оставалось за Берсоном, скажет ли он охотнику продолжить или отступить.

Пока он шел, то всё пытался найти связь между повешенными Ричардсонами, в День парада в честь чествования Папы, и нападением на дом Томаса Хатчинсона. Все три события привлекли большое количество людей, многие из них, без сомнения, были «сбродом», о котором говорил Хатчинсон.

Эбенезер Макинтош предводительствовал в южных частях Лондона, в день чествования Папы, и он также подстрекал чернь к бунту две ночи назад. Итана не сколько бы не удивило, если бы и его вздернули. Сотни стеклись в тот день к Перешейку, чтобы посмотреть на пресловутую повешенную парочку Ричардсонов, чтобы закидать тех камнями, пока они не умерли. Это было, подумал он, как раз тем событием, которое Макинтош и верные ему люди пришли бы посмотреть. Но никогда он еще не слышал, чтобы самозваный Командир Южной оконечности слыл колдуном. И едва ли его можно было заподозрить в том, что он мог вызвать такое сильное заклинание, чтобы создать Анну.

Дженна была права. Не так-то просто узнать, кто набросил те убийственные заклинания. Ему необходимо узнать, что задумал этот колдун, ради какого зла этот негодяй расплатился жизнями своих жертв.

Итак, что же ему было известно. Какую бы силу не извлек убийца из смерти Дженнифер Берсон и смертей других двух жертв, эта сила была темной. Такова природа заклинания убийства, в отличие от «приворотного» заклинания Дженны. Колдун, готовый на убийство, пойдет на что угодно, уничтожит кого бы то ни было, в погоне за своей нечестивой целью. Этот чародей должен быть найден и уничтожен.

Сефира не будет этому рада, как и Томас Хатчинсон; если только не окажется, что Эбенезер Макинтош – величайший колдун во всех колониях. А после того, как чародей поймет, что Итан не закончил своё расследование, он придет и за ним. Но Итану было плевать. Он знал, что никто кроме него не смог бы противостоять этому чудовищу.

И с этим решением Итан добрался до дома Берсона. Уильям встретил его у дверей и велел ждать, промокшим, в прихожей, пока он позовет хозяина дома. Несколько мгновений спустя, в холл вышел Берсон и отвел Итан в кабинет, где они говорили несколько дней назад. Берсон выглядел почти так же, как и в день их предыдущей встречи, хотя, возможно, с синева под глазами был несколько более выражена, а его напудренный парик был чуть меньше опрятен. Эти последние несколько дней очень негативно повлияли на него и его семью.

– У Вас есть для меня новости? – спросил торговец, когда они вместе с Итаном оказались у камина.

Итан вытащил из кармана завернутую в ткань брошь и протянул сверток Берсону. Мужчина помедлил, переводя взгляд с лица Итана на сверток в его руках и обратно. Наконец, взяв его, торговец развернул тряпицу дрожащими руками. Он издал тихий стон при виде броши и сделал вздох. По его щекам покатились слезы.

– Благодарю Вас, мистер Кэйлли. Вы, наверное, считаете меня дураком, но мне стало спокойнее, когда я вновь увидел брошь.

– Думаю, я понимаю, сэр, – мягко сказал Итан, не поднимая глаз.

– Значит, Вы нашли того, кто убил её?

– Нет, сэр.

– Но Вы знаете, кто её убил. Вы должны знать.

Итан покачал головой.

– Я не понимаю, – сказал Берсон, уставившись на украшение, лежащие в его мясистой ладони. – Тогда откуда у Вас брошь?

Итан не знал, сколько можно рассказать торговцу. Одно дело было рассказать Дженне о заклинаниях и колдуне, которого он преследовал. И другое дело объяснять это всё человеку, который был не то что далек от колдовства, а не являлся чародеем. Который, вероятно, боялся таких сил и не захотел бы иметь ничего общего с человеком, который такими силами обладал. Но, в конце концов, он решил, что Берсон заслужил того, чтобы всё узнать. Он рассказал этому человеку о своих встречах с Анной, он даже зашел так далеко, что повторил её наказ обвинить в смерти девушки Даниэля Фолтера.

– И Вы абсолютно точно уверены, что Фолтер не убивал её? – спросил Берсон, когда Итан закончил говорить.

– Именно так. Я знаю наверняка, что Даниэль никогда не был колдуном.

Берсон оторвал взгляд от броши и поднял глаза.

– Вы сказали «не был». Значит ли это… что он?

– Он мертв. Он был убит только вчера. Этот чародей сказал мне, через девочку, что хочет остановить мои поиски убийцы Вашей дочери. Он угрожал убить меня, если я продолжу.

– Понимаю, мистер Кэйлли. Я благодарен Вам за то, что Вы вернули мне её брошь. Прошлой ночью Вы мне сказали, что обычно не занимаетесь делами, связанными с убийствами. Вы сделали больше, чем я мог ожидать. – Он с большим трудом поднялся с кресла. – Я заплачу Вам, и вы можете больше не заниматься этим делом.

– На самом деле, сэр, – сказал Итан, так же вставая. – Мне кажется, Вы не поняли. Я не спрашиваю вашего разрешения, чтобы завершить своё расследование. Я прошу, чтобы Вы позволили мне продолжить.

Торговец не мог выглядеть более удивленным, даже если бы Итан попросил у того снять комнату в его дома.

– Вы хотите пойти на риск?

– Я считаю, что Ваша дочь погибла ради чего-то большего, её убили ради осуществления какого-то коварного умысла. Я не буду досаждать Вам, рассказывая о колдунах, и как мы делаем то, что делаем, скажу только, что есть заклинания, настолько зловещие, что для их осуществления требуются огромная сила, которая в свою очередь требует жертвоприношения. Я считаю, что Ваша дочь умерла из-за того, что колдуну как раз понадобилось воплотить такое заклинание.

– Храни нас Господь, – прошептал мужчина, на самом деле, отшатнувшись от Итана. – Вы можете это доказать?

Итан помотал головой.

– Нет.

– Но тогда как?

Несколько секунд Итан отказывался смотреть на торговца. Наконец, отважившись кинуть на торговца быстрый взгляд, он увидел, что на лице Берсона отразилась гамма цветов.

– Вам нужно… вам нужно её… её тело, ведь так?

– Да, сэр, – сказал Итан, голос его был тих.

– Дьявол. Я не хотел её хоронить. Я просто… мысль о том, что она лежала в склепе… Моя жена просто больше не могла этого вынести. Обычные четыре дня показались нам вечностью.

– Я понимаю, сэр.

– Вы добры, мистер Кэйлли. А я усложнил Вам задачу. Так что я могу сделать, чтобы хоть как-то помочь?

– Вы можете проявить сдержанность и никому не рассказывать о том, чем я занимаюсь, – сказал Итан. – Если кто-то спросит, даже члены Вашей семьи, скажите им, что Вы удовлетворены тем, что я узнал об убийстве Дженнифер и что за её смерть несет ответственность Даниэль Фолтер и что это дело закрыто.

– Даже своим домашним ничего не говорить? – спросил Берсон. – Несомненно, моя жена…

Итан поднял руку.

– Пожалуйста, сэр. Я не собираюсь вам лгать. Я боюсь этого колдуна, и не в последнюю очередь потому, что я не знаю, кто он. Я уверен, что ваша жена не подвергнет мою жизнь опасности сознательно. Но я чувствовал бы себя безопаснее, если бы мы могли сохранить этот момент между нами двумя.

– Хорошо, – сказал Берсон, видимо, взвесив сказанное Итаном. – Могу я еще что-нибудь для Вас сделать?

Итан почувствовал, как к его щекам приливает тепло.

– Честно говоря, вы можете. – Он показал рукой на своё лицо. – Люди, которые сделали это со мной, отобрали у меня все деньги, включая даже те, что Вы дали мне. Мне удалось оплатить своё жилье, прежде чем они добрались до меня, но у меня нет денег на еду и всё остальное.

Берсон улыбнулся и полез в карман за кошельком с мелочью, который Итан уже видел в прошлый раз.

– Разумеется, мистер Кэйлли. Пяти фунтов Вам будет достаточно?

– Двух будет достаточно, сэр.

– Что ж, но я все равно дам Вам пять. – Торговец протянул ему монеты. – Учитывая все, что Вы сделали от своего имени, и то, что Вы пережили, чтобы получить брошь, это меньшее, что я могу сделать.

Берсон привел его обратно в прихожую и распахнул дверь. Он оглянулся и сказал рокочущим голосом, без сомнения, для того, чтобы другие могли слышать:

– Ну, мистер Кэйлли, я благодарен Вам за то, что вы нашли брошь моей дочери и давайте закроем это дело. Всего Вам хорошего.

– Спасибо, сэр, – сказал Итан, вцепившись для пожатия в руку торговца.

Берсон подмигнул ему и сказал, понизив голос,

– Пусть Господь хранит Вас, мистер Кэйлли. Буду с нетерпением ждать нашей следующей беседы.

Итан кивнул и вышел из дома, думая обо всех тех жалобах, которые он слышал в таверне у Каннис, о состоятельных людях и их поведении. Абнер Берсон не показался ему человеком, который заслуживает меньшего уважения, чем любой другой горожанин, проживающий в более скромном районе Бостона.

Дойдя до конца широкой каменной дорожки перед домом Берсонов, Итан вышел на улицу Маяка, и тут же оказался лицом к лицу с Найджелом, который выглядел словно вымокший и ободранный большой пёс. Итан сделал шаг назад, намереваясь бежать, но потом передумал. Если здесь был один из них, то рядом могло притаиться еще пяток бандитов. Итан не сомневался, что головорезы Сефиры взяли его в кольцо. Поэтому вместо того, чтобы бежать, он достал клинок и засучил рукав своего камзола.

– Не нужно, – сказал Найджел, растягивая слова. – Она просто хочет поговорить.

– Ну, конечно, – сказал Итан. – Если ты не против, я не буду убирать нож.

Найджел просто пожал плечами и пошел прочь.

– Следуй за мной, – сказал он, даже не удосужившись оглянуться.

Итан помедлил, а потом последовал за ним. Гордон и Нэп, которые казалось, материализовались из ниоткуда, шли по бокам в ногу с ним. Он так же слышал, что кто еще следует за ним.

– Вы поди и живете все одной дружной семьей? – спросил Итан, глянув на двух мужчин, идущих рядом с ним.

Гордон сердито посмотрел на него, но ничего не сказал. Нэп усмехнулся.

Бандиты вели его на восток, а потом на юг, мимо королевской часовни и Старой Южной Церкви, к более открытым землям около пастбища д'Акоста. Наконец, они добрались до большого дома на Летней улице, который стоял всего в нескольких минутах ходьбы от высокой деревянной колокольни Новой Южной Церкви. Это место не считалось в Бостоне самым желанным районом для проживания, не то что район, где проживал Берсон со своей семьей. Эта улица не была даже одной из лучших в Южной Оконечности. Но, тем не менее, это был хороший район, гораздо лучше, чем заслуживала Сефира Прайс.

Итан не мог не признать, что дом, стоявший на этой улице, был красивым и элегантным. Это было большое здание, построенное из того же белого мрамора, что и дом Берсонов, но он был не таким показным, каким бы Итан ожидал увидеть дом Императрицы Южной Оконечности.

Мужчины проводили Итана по мощеной дорожке к двери. Найджел постучал, и на слабый отклик изнутри распахнулась дверь. Итан начал входить, но Найджел положил массивную руку, чтобы преградить ему путь.

– Твой нож, – сказал он, протягивая ему руку.

Оставшись без своего клинка, Итан попал бы в очень невыгодное положение, вступая в конфронтацию с Сефирой и её громилами.

– Сильно сомневаюсь.

– Тогда ты не войдешь.

– Вот и славно.

– Итан, даю тебе слово, что тебе ничего не угрожает, – послышался из глубины дома голос Сефиры. – Тебе нечего бояться. Может быть, в следующий раз при нашей встрече будет по другому, но на этот раз тебе ничего не угрожает.

Он вынужден был признать, что теперь ему стало любопытно. Он вздохнул, протянул Найджелу нож и шагнул внутрь.

Внутреннее убранство дома было гораздо богаче, чем снаружи, хотя опять же Итан был удивлен и немного разочарован, обнаружив, что Сефира обладала изысканным вкусом. Небольшой коридорчик, пол которого был выложен белым кафелем, а стены украшены красочными гобеленами, привел в большую общую комнату, которая была хорошо обставлена, и ярко освещена ароматическими свечами. Ковры и циновки, расстеленные на темном деревянном полу, пестрили цветом, при этом они не выглядели дешевыми и безвкусными, и соответствовали гобеленам. Итан подумал, что эти ковры и гобелены были привезены с Востока. Куда бы он ни посмотрел, то видел картины и скульптуры, и, хотя он не стал бы притворяться, что много понимает в таких вещах, он не мог не быть не впечатлен качеством каждого элемента убранства в этом доме…

– Сюда, – крикнула она ему из комнаты слева от гостиной.

Он последовал за её голосом в кабинет, который был сравним по размерам с библиотекой Берсона. Но в отличии от комнаты Абнера Берсона, которая была вся заполнена книгами, эта была увешана клинками. Здесь на стенах висели мечи всех мыслимых форм и размеров. Были и ятаганы из Святой Земли, эфесы которых усыпаны драгоценными каменьями, и аскетичные полуторные мечи, которые возможно были изготовлены в шотландской горной местности. Здесь же висели и прекрасные длинные лезвия, которые, должно быть, были сделаны на Пиренейском полуострове, и один короткий меч, который, казалось, был выкован из чистого золота.

– Этот был изготовлен турками, – сказала Сефира, видя, на чем задержался его взгляд. – Хочешь подержать?

Он покачал головой, переводя взгляд на неё, пока глазами не зацепился за небольшой стеклянный ящик, который был заполнен различным огнестрельным оружием. Это было ручные оружие, в основном кремневое, но там были и старые пистолеты с колесцовыми замками и, по крайней мере, один с фитильным замком, который должно быть был привезен с Востока. Каждый был уникальным, как и ножи, украшающие стены. Рукоять одного была из резной слоновой кости, другого из полированной светлой древесины, которую Итан не узнал, а следующий, по предположению Итана, из чистого серебра.

Рядом с этим ящиком стоял еще один, в котором находились кортики и кинжалы. Как в случае с мечами и пистолетами Итан не мог поверить разнообразию коллекции Сефиры. Это заставило его предположить, что здесь собраны клинки и огнестрельное оружие со всех континентов и почти из каждой европейской страны.

Поглазев некоторое время на кортики, он повернулся к Сефире. У него на языке вертелось столько вопросов. Но видя, как она наблюдает за ним, своими расчетливыми голубыми глазами, Итан тут же отбросил их, и отругал себя за то, что поддался её уловке отвлечь его. Он был словно маленький мальчик, которого слишком легко очаровать сладостями и блестящими игрушками.

Глядя на Сефиру – как она была одета и каким образом были уложены её волосы – он так же понял, что не только ножи и пистолеты должны были соблазнить его. Итан никогда не видел её одетой в платье, и сомневался, что, вообще когда-нибудь увидит. Но в то время, как она всё еще была одета в одежду для улиц, ее одежда в этот день была более женственной, чем обычно. Вместо бриджей, на ней была длинная черная юбка. Ее шелковая блуза была расстегнута на шее, а черный шелковый жилет одетый поверх неё, подчеркивал изгибы ее тела. На серебряной цепочке висел сапфировый кулон, заманивая взгляд Итана еще ниже, куда не следовало бы. Волосы были рассыпаны по спине свободными черными локонами, и даже на другом конце комнаты он мог почувствовать аромат её духов.

Она улыбнулась, возможно, заметив в его взгляде то, что он надеялся скрыть.

– Тебе нравиться моя коллекция? – сказала она, подойдя к нему.

– Должен признать, что действительно нравиться. То изогнутое лезвие почти в самом конце с рукоятью из черного дерева из Индии, не так ли?

– Ну, надо же, Итан, я понятия не имела, что ты так много знаешь о ножах. – Она казалась искренне удивленной.

– Когда-то у меня и самого была небольшая коллекция. Несравнима с этой, но я провел много лет, служа матросом и солдатом, и смог приобрести несколько сувениров.

– И где теперь твоя коллекция?

– Понятия не имею. Я не видел её с тех пор, как был сослан на Барбадос девятнадцать лет назад. – Он посмотрел на неё, прямо в глаза. – Зачем я здесь, Сефира?

– Ты мой гость, – сказала она, смеясь и мурлыча, одновременно. Она взяла его за руку. – Чем бы ты хотел заняться?

Он выпутал свои пальцы из её.

– Я бы хотел уйти.

Она вновь надула губы, как и тогда у него в комнате, несколько дней назад. Он быстро огляделся вокруг, ожидая, что здесь будет стоять Найджел, с кулаком наизготовку, готовым врезать Итану.

– Уже? – спросила она. – По крайней мере, окажи мне любезность и поужинай со мной.

Она вышла из комнаты, прежде чем он смог отказаться. Итан неохотно пошел следом, заходя вновь в гостиную. Не видя никаких признаков Сефиры, он напрягся и в нерешительности остановился. Он даже зашел так далеко, что начал наговаривать заклинание иллюзии, на случай, если покажутся ее головорезы.

– Я здесь, – крикнула она ему из другой комнаты, находившейся в задней части дома.

Итан пошел на голос Сефиры и обнаружил ту, сидящей во главе длинного стола. Перед ней стояло несколько блюд с сыром, хлебом, птицей, а по правую руку от неё стояли фрукты. Для него было сервировано место. Сефира держала бутылку красного вина, разливая его в два бокала.

– Присаживайся, Итан. Присоединяйся. Тут хватит на нас обоих.

– У меня нет на это времени.

Она спокойно взглянула на него.

– У тебя нет времени, чтобы поесть?

Он начал было говорить, что ему нужно было получить ответ на свой запрос, но сумел вовремя остановить себя. Он только что попросил Берсона помочь ему сохранить видимость того, что его расследование подходит к концу, и вот он сам чуть было не открыл правду самому опасному человеку в Бостоне.