Текст книги "Сборник"

Автор книги: Дэвид Исби

Соавторы: Чарлз Мессенджер,Джон Джилл,Питер Дж. Цаурас,Уэйд Дж. Дадли,Форрест Линдси,Джон Бэртт,Стивен Бэдси,Джильберто Виллаэрмоза,Педди Гриффитс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

«Роммель ушел в Гомель!»

В соответствии с этапом III операции «Вихрь» требовалось, чтобы танковые группы проникли глубоко в территорию Советского Союза, а остальные соединения групп армий «Центр» и «Север» довершили разгром советских армий в Польше. Действующие в центре 3-я танковая группа и танковая группа «Роммель» должны будут наступать на Минск, к северу от Припятских болот, имея задачей уничтожение русских армий, еще оставшихся в Белоруссии, и овладение этим крупным городом. После этого 3-я танковая группа продолжит наступление в северо-западном направлении на Смоленск, а Роммель своей атакой в юго-восточном направлении на Гомель совершит охват противника с севера.

В это же время 2-я танковая группа группы армий «Центр» будет наносить удар к югу от Припятских болот в направлении на Киев, а затем повернет на северо-восток, разгромит русские армии, еще остающиеся в Северной Украине, а затем соединится с войсками Роммеля. Таким образом совершится охват противника с юга, и будут замкнуты клещи немецкого окружения.

Одновременно с этим 1-я танковая группа со своих исходных рубежей у Перемышля будет наступать в юго-восточном направлении на Днепропетровск с целью уничтожения русских армий, развернутых в Южной Украине. Еще далее, к югу, венгерский моторизованный корпус, две румынские армии, а также немецкая 11-я армия нанесут удар по советской Бессарабии и далее, в направлении на Одессу, имея задачей уничтожение 12-й и 10-й армий русских.

У Роммеля, однако, были совершенно иные планы. Хорошо зная о том, что русские армии, вероятнее всего, сосредотачиваются к северу и к югу от Припятских болот, он посчитал, что кратчайшей дорогой к победе является прямая дорога. В 1940 году немецкие танки прошли через Арденны, которые до этого считались непроходимыми, и Роммель не сомневался, что они смогут повторить это в Советском Союзе в 1941 году. Кроме того, где еще могли находиться районы сосредоточения, из которых двигались к границе армии русских? Интуиция подсказывала Роммелю, что, вероятнее всего, советское Верховное командование не смогло бы оперативно разворачивать боевые порядки Красной Армии в приграничных районах, если бы оно не пользовалось сетью дорог, проложенных через болота. Опыт говорил ему, что русские не могли ожидать атаки с этого направления. Роммель принял решение и направил через реку разведывательные батальоны, чтобы под покровом ночной темноты выяснить обстановку в Бресте и на дороге, ведущей на Пинск. Остатки ночи были затрачены на то, чтобы подготовить предстоящее выдвижение.

В три часа утра 9 июля, когда было начато выполнение задач III этапа операции «Вихрь», передовые подразделения танковой группировки Роммеля уже форсировали реку Буг и захватили Брест, не встретив практически никакого сопротивления с советской стороны. Эти части немецкой армии немедленно двинулись на город Пинск, расположенный в 180 км к востоку и являющийся задачей первого дня наступления. Разведывательные батальоны сообщили, что дорога свободна, и что она используется только подразделениями Красной Армии, ответственными за тыловое обеспечение. Пройдя на большой скорости через сельскую местность, танки Роммеля вошли в город Кобрин, где до них уже побывали немецкие мотоциклисты и бронеавтомобили. Последние, проходя через город, расстреляли штабы самого разного назначения, а также управления военно-интендантской службы и ушли, оставив город в дыму и пламени. Танкисты и моторизованная пехота Роммеля безостановочно находились на марше весь день и всю ночь. Перед Пинском они разгромили стрелковую дивизию русских, не позаботившуюся о боевом охранении в районе своей дислокации. Части продолжали движение до тех пор, пока они не достигли края болот у противоположной окраины города. Здесь они произвели дозаправку своих машин и позволили себе короткий отдых в ожидании подхода остальных подразделений группировки. Посыльный встретил Роммеля и доложил ему данные последних донесений разведчиков. Болота пересекали две дороги с бревенчатым настилом, тянувшиеся с востока на запад. Разведывательные батальоны прошли по обеим дорогам, уничтожая посты регулировщиков, базы снабжения, станции радиорелейной связи, а также склады с боеприпасами и горючим. Плохо было то, что почва болот поглощала радиосигналы, благодаря чему передовым подразделениям оказалось невозможным выйти на связь с самой танковой группировкой. В силу этого обстоятельства ее основной состав не имел возможности своевременно узнать, куда ведут дороги и что находится на фронте перед наступающими частями. «Великолепно, – ответил на это Роммель, приказав своим частям продолжить движение, – если в этих местах радио не работает у нас, то точно так же оно не работает здесь и у русских!»

Войска продолжили свой марш, начиная со времени последней предутренней темноты и в течение всего последующего дня. Танкисты все время шли впереди. К полночи вторых суток марша группировка вышла на твердый грунт. Еще один посыльный доложил Роммелю, что разведчики подошли к магистральному пересечению с еще одной мощеной бревнами дорогой, общее направление которой шло с севера на юг. Посмотрев на свою карту, командующий танковой группировкой пришел к выводу, что его войска прошли примерно две трети дороги через болота и предположил, что дорога на север ведет к Минску, а дорога, идущая на юг, – к Житомиру. Чтобы 3-й танковой группе Гота было легче захватить Минск и открыть дорогу на Москву, Роммель послал в северном направлении две танковых и две моторизованных пехотных дивизии, поручив своему начальнику штаба командовать этим соединением. Сам он вместе с двумя танковыми дивизиями, одной моторизованной и одной пехотной дивизиями продолжил движение к Гомелю, поручив 1-й кавалерийской дивизии вместе с тремя батальонами легких танков обеспечить походное охранение с южного фланга.

Танковая группа «Роммель» находилась на марше уже в течение двух суток, делая остановки только для заправки горючим. «Wo ist Rommel?» – «Rommel hat nach Gommel gegangen!» («Где же Роммель?» – «Роммель ушел в Гомель!») – в то время это была самая частая шутка во всей группировке. Усталые немецкие солдаты смеялись над ней, продолжая свой марш мимо горящих топливных баз и складов боеприпасов, мимо убитых русских солдат и лошадей, мимо оставленных полевых госпиталей и кухонь, мимо штабов подразделений. К полночи третьего дня марша они вышли из Припятских болот, пройдя за 72 часа почти 400 км. Здесь основные силы группировки дожидались батальоны разведки, которые развели подразделения по предназначенным для них местам расположения. Прежде чем лечь прямо на землю и заснуть мертвецким сном, изнуренные походом солдаты провели заправку своих машин.

Отдых был коротким. Несколькими часами позже они снова были на марше, стараясь опередить авангард советской 24-й резервной армии, которая шла к Гомелю с востока. Сейчас город удерживали разведывательные батальоны, усиленные двумя танковыми батальонами. Танки Роммеля пришли первыми; еще издалека они открыли губительный огонь по боевым порядкам наступающих русских, построенных почти в строгом соответствии с учебником. «Они наступают как в доброе старое время!» – сказал водитель командира танковой группировки. «А мы и разобьем их как в доброе старое время!» – ответил усталый, но полный боевого задора Роммель. Через несколько минут к боевым действиям подключились самолеты люфтваффе, которые рвали стройные боевые порядки русских. Разгром довершила контратака передовых батальонов танковых дивизий. Они разносили в клочья советские полки, они обращали в бегство целые подразделения, и гитлеровские орлы с азартом преследовали бегущих. А подошедшие к тому времени пехотные и танковые батальоны из основного состава группировки стали занимать позиции вокруг города. Вскоре была восстановлена связь, и Роммель лично доложил ликующему Гитлеру, что танковая группа «Роммель» овладела городом Гомель.

На дорогах к Москве

Жуков крутанул колесо фортуны и проиграл. Красная Армия потерпела сокрушительное поражение и в Восточной Польше, и на Западе Советского Союза. На дороге к Москве ничто не могло остановить немцев, если не считать немногих неукомплектованных, плохо вооруженных и оторванных друг от друга стрелковых корпусов. Глава советского Генерального штаба недооценил «лоскутную» армию Германии и переоценил возможности Красной Армии. Сосредоточив все свои силы на передовой, он поставил на карту все и все проиграл. Когда за ним пришли офицеры НКВД, Жуков уже был готов к этому. Улыбнувшись самому себе, он подумал с некоторой долей юмора: «На войне нет ни великих, ни незаменимых генералов, а есть только великие и незаменимые вожди». Если бы у него была такая роскошь, как право учиться на своих собственных ошибках, наверное, из него получился бы первоклассный полководец, великий кормчий России, а возможно, и всего мира. Но летом 1941 года в сталинской России ошибки не прощались, даже тому, кто был любимцем Сталина. Шофер генерала принес небольшой чемодан, который на всякий непредвиденный случай имел каждый советский офицер. В нем лежала смена белья, пара носков, металлические кружка и ложка, пакет с сухарями, немного чая и фотография жены. Это был один из плодов тех горьких уроков, который вынес из чисток каждый советский офицер. Приглашая Жукова сесть в машину, офицеры НКВД обращались к нему с определенным почтением. В знак прощания он коротко кивнул офицерам своего штаба, и машина тронулась.

Брестский договор

Смелый бросок танковой группы «Роммель» через Припятские болота принес победу Германии. После того как были уничтожены базы и склады с горючим и боеприпасами, Красная Армия лишилась обеспечения жизненно важными видами довольствия, и как раз тогда, когда она в этом более всего нуждалась. Благодаря тому, что оказались разрушенными командные посты и радиостанции, советское Верховное командование не смогло направить через болота подкрепление. Танковая группа «Роммель» разъединила фронты русских, расколов их на две части. Что еще более важно, головные подразделения тех четырех дивизий, что были направлены под Минск, подобно призракам вышли из темноты и ударили по флангам обороняющейся советской 20-й армии. Тринадцать дивизий этой армии, усиленные еще пятью резервными дивизиями у северных границ Припятских болот, – это все, что стояло на пути 3-й танковой группы к белорусской столице.

Дерзкая атака, которую ранним утром провели войска Роммеля, разрушила левый фланг советской обороны, вынудив солдат Красной Армии покидать свои позиции в глубоких траншеях. Генерал Гот, предыдущие атаки которого не принесли успеха, увидел замешательство в рядах русских и снова пошел в наступление при поддержке огня крупнокалиберной артиллерии. На этот раз его танки смогли прорвать советскую оборону, и, уничтожая подразделения противника, они вошли в Минск. Подобным же образом действовала 1-я кавалерийская дивизия. В ранние утренние часы она вышла из болот в тылу у двенадцати советских резервных дивизий, которые вместе с советской 21-й армией преградили путь 2-й танковой группе Гудериана. Поставив на острие атаки огнеметные танки, немецкие кавалеристы храбро атаковали объятый паникой резерв Красной Армии, рассеивая его и вынуждая бегущих русских солдат отходить к 21-й армии, которая тоже не смогла обороняться и побежала. Танки Гудериана, словно нож сквозь масло, прошли через оба формирования и устремились к беззащитному Киеву, в который они вошли несколько позже этим же днем. В течение следующих трех недель немецкие вооруженные силы овладели Ленинградом, Смоленском, Брянском, Курском и Сталинградом.

6 августа Сталин запросил унизительного мира на любых условиях. Второй Брестский договор был подписан в том же городе, где правительство Ленина и Троцкого капитулировало перед немецкой армией во время Первой мировой войны. Так же как и в случае первого договора о мире, подписанного в Брест-Литовске в 1918 году, односторонние и продиктованные Германией условия этого мирного договора были очень тяжелыми, они подрывали и военный, и экономический потенциал СССР. Одним росчерком пера СССР лишался советских республик Латвии, Литвы и Эстонии, а также Украины и Белоруссии. Все они стали областями, которые находились в административном подчинении рейха и подлежали безжалостной эксплуатации в качестве источников дешевой рабочей силы, пищевых продуктов и сырья. Антисоветские восстания по всему Кавказу и Центральной Азии свидетельствовали о том, что в ближайшем будущем республики этих районов вряд ли останутся под властью Сталина. Таким образом, границы Советского Союза были отодвинуты к пределам Московского государства времен Ивана Грозного.

Договор также сопровождался рядом протоколов, подтверждавших главенствующую роль Германии. Дипломатический протокол требовал немедленного возобновления действия Пакта о ненападении между обеими сторонами, а также открытия или возобновления действия всех немецких посольств или консульств во всех крупных городах Советского Союза. Экономический протокол предписывал немедленное возобновление поставок в Германию нефти, газа, руды, металлов и зерна. Согласно Техническому протоколу Москве придется направить в Третий рейх образцы всех новейших танков, бронеавтомобилей, артиллерии, а также самолетов Красного Воздушного Флота вместе с технической документацией и специалистами для проведения обсуждения. Протокол о заводах, который гарантировал открытый доступ на все предприятия по требованию специальных комиссий из числа немецких гражданских и военных инспекторов, имел целью лишить советское государство любой возможности тайно проводить разработку новой техники. Протокол об открытом небе обеспечивал беспрепятственный допуск самолетов люфтваффе в воздушное пространство над Советским Союзом, а такой же Протокол о свободном мореплавании разрешал плавание кораблей военно-морского флота Германии в советских территориальных водах.

Москва просила включить в Договор статью о репатриации, но Гитлер не пожелал делать какие-либо уступки Сталину. Кроме) того, его очень занимал вопрос о том, как использовать миллионы советских военнопленных, которые сдались вермахту.[107]107
  Из книги графа Фридриха Вернера фон Шуленбурга «Победа на Востоке: Второй Брест-Литовский мир» (Victory in the East: The Second Treaty of Brest-Litovsk, Das Reich, Berlin, 1942, p. 302).


[Закрыть] «Создать Славянский легион, который под водительством Германии будет воевать с большевизмом, – сказал он сам себе, – вот это ирония судьбы!»

Гитлер согласился на мир только потому, что и его собственные войска были весьма потрепаны в боях. Около половины танков вермахта и самолетов люфтваффе были либо повреждены, либо уничтожены в боях, а большинство уцелевших машин не годилось для боя, поскольку оно нуждалось в техническом обслуживании и ремонте. Более того, немецкие вооруженные силы испытывали серьезный дефицит запасных частей, горючего и боеприпасов. Эта короткая война оказалась гораздо более затратной, чем это предполагалось. Гитлер предполагал использовать весь следующий год на то, чтобы перестроить свою победоносную, но полуразрушенную армию. После этого он намеревался раз и навсегда покончить со Сталиным. А в настоящее время он по настоянию Роммеля, только-только произведенного в генерал-фельдмаршалы, решил обратить свое внимание на запад. «Сталин может подождать, – говорил он Гитлеру, – нас ждет гораздо большая добыча!» Теперь фюрер готовился к проведению военной операции в Северной Африке и планировал направить туда новую танковую группу. Гитлер был уверен, что и в этой операции Третий рейх снова будет победителем.

Реальный ход событий

Весной 1941 года Жуков пытался убедить Сталина в необходимости нанесения упреждающего удара по Германии. Новый глава Генерального штаба подготовил «Доклад Председателю Совета Народных Комиссаров по Плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза к 15 мая 1941 года». В этой, написанной от руки докладной записке Жуков выступал за открытие немедленных наступательных действий силами 152 дивизий против предполагаемых 100 немецких дивизий, сосредоточенных в Польше. Учитывая множество проблем, стоявших перед Красной Армией, Сталин не дал хода предложению Жукова. Он был убежден, что подобная операция была бы шагом отчаяния. 22 июня 1941 года Германия вторглась в пределы Советского Союза. Несмотря на чудовищные потери, Красная Армия выстояла, разгромила вермахт и четыре года спустя вошла в Берлин.

Библиография

Андреев В. А. и другие. История Великой Отечественной Войны Советского Союза 1941–1945 гг. – М.: Воениздат, 1961. Т. 1.

Blair, Clay, Ridgway's Paratrapers. The American Airborne in World War II. The Dial Press, Garden City, New York, 1985.

Boog, Horst, ed., Germany and the Second World War, Volume IV, The Attack on the Soviet Union. Research Institute for Military History, Potsdam, Germany, 1996, translated by Dean S. McMurry, et al. Clarendon Press, New York, 1998.

Glantz, David, The Military Strategy of the Soviet Union. A History. Frank Cass, London, 1992.

Glantz, David, and House, Jonathan, When Titans Clashed. How the Red Army Stopped Hitler. University of Kansas Press, 1995.

Haupt, Werner, Army Group Center. The Wehrmacht in Russia 1941–1945. Schiffer Military History, Atglen Pennsylvania, 1997.

Jentz, Thomas J., Panzer Truppen. The Complete Guide to the Creation and Combat Employment of Germany's Tank Force 1933–1942, 2 volumes. Schiffer Military History, Atglen Pennsylvania, 1996.

Крупченко И. П. Советские танковые войска 1941–1945. – М.: Воениздат, 1973.

Piekalkiewicz, Janusz, The Cavalry 1939–1945. Historical Times, Harrisburg, Pennsylvania, 1987.

Генерал армии Радзиевский А. И. Танковый удар. Танковая армия в наступательной операции фронта по опыту Великой Отечественной войны. – М.: Воениздат, 1977.

Schlieffen, General Field Marshal Count Alfred von, Cannae. The Command and General Staff College, Fort Leavenworth, Kansas, 1936.

Shukman, Harold, ed., Stalin's Generals. Grove Press, New York, 1993.

The Soviet Air Force in World War II. Doubleday, Garden City, New York, 1973.

This is a translation of the Soviet Ministry of Defence official history of the Soviet Air Force in World War II; Spick, Mike, Luftwaffe Fighter Aces. The Jagtflieger and their Combat Tactics and Techniques. Greenhill Books, London, 1996. Stroves, Rolf O., 1st Panzer Division History, 1939–1945. Podzun, Bad Nauheim, 1962.

Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? – М., 1999.

Суворов В. День «М». Когда началась Вторая Мировая Война? – М., 2000.

Глава 5. Дверь захлопнулась[108]108
  «Если бы Египет пал, захлопнулась бы дверь, ведущая в три континента», Nicolson, (Николсон), Alex, p. 152.


[Закрыть]
Педди Гриффит

От Эль-Аламейна до Басры, 1942 год

Итак, каждый солдат должен понимать: цель похода – Суэцкий канал.

Эрвин Роммель, 10 апреля 1941 г.

Белый дом, Вашингтон

Они сидели в Овальном кабинете Белого Дома, президент Франклин Делано Рузвельт передал своему высокому гостю телеграмму, в которой говорилось о падении Тобрука, и его несколько ошеломила глубина переживаний, с которыми тот встретил данное известие. «Поражение – это плохо, но позор – еще хуже», – мрачно произнес Уинстон С. Черчилль, который был заметно потрясен печальным известием. Он развил эту свою мысль, сравнивая потерю крепости в пустыне – вкупе с 33 000 плененных солдат и ни с чем не сопоставимыми ресурсами материально-технического снабжения – с не менее горьким унижением, которое пришлось пережить из-за падения Сингапура каких-то четыре месяца назад. А может быть, и большим, потому что Тобрук рассматривался как символ решительного отпора неприятелю, поскольку он успешно противостоял восьмимесячной осаде, в которой прошло все лето 1941 года, и полностью остановил блестяще начатое немецкое наступление. Теперь же, 20–21 июня 1942 года, та же крепость пала за каких-то 36 часов, можно сказать еще до того, пока кто-либо заметил, что она снова подвергается штурму. Из былого олицетворения бульдожьего упорства британцев Тобрук мгновенно превратился в наглядное свидетельство их неспособности к решительным действиям, их прирожденной мягкотелости и бесхарактерности, являющихся очевидной причиной нескончаемой череды поражений. Реакция общественного мнения Британии будет видна через неделю, когда правительство проиграет промежуточные выборы в Малдоне. После этого в Палате общин будет поставлен на голосование вотум недоверия правительству.

И то обстоятельство, что Эрвин Роммель, этот не знающий усталости «Лис Пустыни», был произведен в генерал-фельдмаршалы (став самым молодым из всех фельдмаршалов немецкой армии) на следующий же день после того, как он заставил Тобрук сдаться, не могло служить утешением Черчиллю. Британскому премьер-министру не могло помочь и то, что его генералы неоднократно предупреждали его, что у них не будет ни одного шанса удержать Тобрук, как только будет прорвана главная линия обороны, расположенная далее, к западу у Газалы. Целый ряд военных специалистов пункт за пунктом перечислял все зияющие прорехи в системе обороны Тобрука, которая растаскивалась до основания ради укрепления позиций на передовой. Ну и наконец, не доставляло никакого удовольствия слышать, что 2-я южноафрикакская дивизия, которая несла службу в качестве гарнизона Тобрука, была необстрелянной, что она не имела боевого опыта и ни в какое сравнение не шла с закаленными и испытанными в боях австралийскими солдатами, которые стойко и мужественно выполняли те же самые обязанности в предыдущем году. Потерянная в Тобруке дивизия составляла не менее одной трети всего воинского контингента, отправленного на войну доминионом Южной Африки. То обстоятельство, что эта дивизия попала в плен, наносило сокрушительный удар по и без того непрочному единству мировой системы Британского содружества наций.

Множество предупреждений, заранее предсказывавших Тобруку печальную судьбу, никак не смягчало силу удара. Наоборот, благодаря им Черчиллю становилось еще труднее проглотить трагическое, но неизбежное падение этой крепости. Слишком уж хорошо ему было известно, что он и только он нес ответственность за масштабы разгрома. В глубине души Черчилль прекрасно понимал, что он почти единолично принял решение не обращать внимания на все предупреждения, руководствуясь только своим самолюбием и ошибочным опасением плохо выглядеть в глазах прессы. Находясь на расстоянии 6,5 тысяч км, он отсюда, из Вашингтона, старался мысленно передать защитникам Тобрука установку на победу, как если бы благодаря одной только невероятной, ниспосланной свыше силе его внушения сами собой возникнут минные поля, рвы и траншеи, противотанковые пушки и несгибаемое упорство сражающихся. Применительно к Тобруку эти телепатограммы не сработали в любом из всех возможных вариантов – ни как средство связи, ни как метод агитационного воздействия. Единственным результатом стало то, что сам Черчилль понял, что ему совершенно не следовало лезть в это дело. Ведь именно он практически единолично отклонил предложение своих военных специалистов и внес свое сиюминутное решение оборонять Тобрук, и это стало главным препятствием в их работе. Должно быть, в тайне от всех теперь он видел себя человеком, которому хотелось и птичку съесть, и песенку послушать, человеком, по воле которого был полностью развален хорошо организованный отход 8-й армии в восточном направлении, и все из-за продиктованной политическими соображениями попытки удержать непригодный к обороне город только из-за того, что его название было на слуху у общественности.

Но тем не менее, как только президент Рузвельт попробовал разобраться немного поглубже в настроениях своего именитого гостя, он тут же натолкнулся на ограждающую их сплошную стену оптимизма и уверенности. В глубине души Черчилль мог мучиться, испытывая угрызения совести и даже чувство вины, но он слишком много лет вел активную политическую жизнь и умел скрывать подобные неудачи с минимальным проявлением своих эмоций. Сделав несколько едких замечаний о том, как сильно Тобрук напоминает ему Сингапур, он быстро вернулся к делу, которое в первую очередь привело его на 2-ю Вашингтонскую конференцию, а именно к вопросу о высадке первого морского десанта США на какой-то из территорий, захваченных немецкими войсками. И американцы, и русские высказывались в пользу десантной операции во Франции, но, с точки зрения Черчилля, подобная попытка была бы как преждевременной, так и очень опасной. По его мнению, такой десант следовало бы высаживать в Марокко и в Алжире с тем, чтобы ускорить полное завоевание Северной Африки. Как только это будет достигнуто, все «мягкое подбрюшье» Южной Европы, а также и Западной, окажется беззащитным перед атаками союзных войск. Само собой разумеется, если к соглашению по Северной Африке прийти не удастся, то печальное известие из Тобрука вынуждает предполагать, что чрезвычайно серьезной угрозе может подвергнуться и само присутствие англичан в Египте.

С немалыми трудностями, но в конце концов Черчилль сможет добиться согласия американцев произвести высадку десанта в Алжире. Однако он постоянно и остро чувствовал, что для него гораздо важнее остановить череду поражений в пустыне и что сделать это надо скорее раньше, чем позже. Новые сообщения отнюдь не вселяли оптимизма. Не далее как 23 июня противник обошел с флангов и тем самым вынудил оставить без боя линию обороны у Соллума, которая должна была бы служить прикрытием для египетской границы. Вместо этого поредевшая в боях 8-я армия генерала Нейла Ритчи приняла решение организовать оборону с применением всех сил и средств у населенного пункта Мерса Матрух, расположенного глубже в тылу, на расстоянии примерно в 200 км по безводной пустыне. И как раз в тот же день непосредственный начальник Ритчи и главнокомандующий вооруженными силами на Ближнем Востоке генерал Клод Окинлек подал главе Генерального штаба Британской империи генералу сэру Алану Бруку свое прошение об отставке. К этому времени генерал Окинлек, или Ок, уже не питал особых надежд ни в отношении Ритчи, ни в отношении плана боевых действий у. Мерса Матруха, и он очень остро чувствовал, что эта так называемая «береговая крепость» являлась не более чем опасным тупиком, который легко обойти, уйдя подальше от берега, и в котором слишком легко могли оказаться запертыми даже очень большие силы. Крепость могла похвастаться рядом давно установленных минных полей и многочисленным гарнизоном. Однако бронетанковые подразделения, как существенный элемент ее обороны, собирались наспех, не были готовы к согласованным действиям и, что, наверное, важнее всего, на их личный состав угнетающе пагубно действовало поражение, пережитое ими под Газалой, и память о тяготах громадных переходов, которые пришлось совершать при последующем отступлении. Окинлек знал, что ответственность за все последние поражения лежит всецело на его плечах, и поэтому он считал, что в данный момент ему следует либо получить официальное подтверждение своего служебного соответствия, либо уступить свой пост преемнику.

Рапорт Окинлека попал на стол Черчилля, когда шла самая трудная часть переговоров с американцами, и, наверное, в силу этого он не стал объектом того размышления, которого заслуживал. Что Черчилль знал наверняка, так это то, что его очень раздосадовало падение Тобрука, и в силу этого обстоятельства он был готов принять предложение направить новую метлу на Ближний Восток. Поэтому отставка Окинлека была должным образом принята, а генерал сэр Гарольд Александер, который случайно оказался в Каире, возвращаясь в Объединенное королевство из Индии, был назначен главнокомандующим вооруженными силами на Ближнем Востоке. Александер, в свою очередь, 26 июня снял с поста Ритчи и поставил на место командующего 8-й армией Громовержца – генерала У. Готта, опытного солдата пустыни, который в то время командовал XIII корпусом, развернутым за пределами Матруха.