Текст книги "Ярость мщения"

Автор книги: Дэвид Герролд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

59 ГОСПОЖА ПРЕЗИДЕНТ

У меня всегда возникали трудности с работодателями. Они забывают, что покупают только мои убеждения, а не мою душу. Вот почему они так много платят.

Соломон Краткий.

Президент Соединенных Штатов, осунувшаяся и расстроенная, громко постучала по стакану, призывая собрание к порядку.

За изогнутыми столами в центре зала собрался весь цвет армии Соединенных Штатов и правительства. Лично я никого из них не знал. Два высоких чина из генштаба. Трое других, по моим подозрениям, тоже были оттуда. Госсекретарь, министры обороны и внутренних дел. А также доктор Дэниель Дж. Форман, восседавший по левую руку от президента. Когда он успел появиться?

Устраивало конференцию Агентство по контролю за хторранским заражением. Его сотрудники – японская леди, к которой никто не обращался по имени, темнокожий парень, доктор Мойра Зимф, полковник Тирелли и еще двое мужчин, которых я не знал, – сидели лицом к президенту. Мое место оказалось за правым плечом Лиз. Лицо лысого человека, сидевшего с краю, почудилось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить откуда. Лысый заметил, что я смотрю на него, и подмигнул.

Президент сказала: – Сегодня я должна принять решение. Я хочу, чтобы вы все знали: это мое единоличное решение. От вас требуется только информация. Ничего больше. Свои мнения можете не излагать. Мне они уже известны.

Она обвела взглядом присутствующих, останавливая на некоторых свой знаменитый взгляд. Я слышал о нем. Один телекомментатор после памятной пресс-конференции сказал, что взгляд президента заставил его снова почувствовать себя шестилетним ребенком, застигнутым матерью, когда он лезет в буфет. Фраза врезалась мне в память. Никто не мог солгать под этим взглядом.

– Вы просмотрели видеозапись, – сказала президент. – Ее подтекст… обескураживает. – Она налила в стакан воды из графина и отпила глоток. – Но у нас нет времени разбираться в тонкостях. Мы должны решить главный военный вопрос. Нельзя больше откладывать, его. Разрешите мне воспользоваться военной терминологией. Огромные территории Соединенных Штатов находятся под контролем противника. Они не только оккупированы, но и колонизированы. Надо принять решение применении или неприменении ядерного оружия против этих сукиных детей.

И она вновь обвела всех пронизывающим взглядом.

Никто здесь счастливым не выглядел. У меня возникло чувство, что этот спор продолжается уже давно и что сегодня одна из сторон окончательно проиграла. Против видеозаписи трудно было возражать.

– Моральная сторона вопроса меня больше не интересует, – заявила президент. – Сегодня мне необходимо знать, что произойдет, если мы продолжим… – она заглянула в папку, лежавшую перед ней, – операцию «Валгалла». По плану "Б". Полагаю, большинство из вас знакомы с деталями. Кстати, пятнадцать минут назад я распорядилась начать операцию и привести все в состояние «желтой» готовности. Я говорю это, чтобы подчеркнуть чудовищность нашего собрания. Мы подошли к последнему пределу, за которым обратного пути не будет. – Она повернулась к министру внутренних дел: – Фред, давайте обсудим последствия операции для гражданского населения.

Тот встал.

– Госпожа президент, существует три вида последствий, на которые следует обратить внимание. Во-первых, радиоактивные осадки, хотя мы и намерены использовать оружие с «чистой упаковкой» радиоактивных частиц. Денвер, по-видимому, придется эвакуировать.

– Выражайся нормальным языком, Фред. Покинуть.

– Э… да. Покинуть Денвер. За исключением тех зданий, которые в достаточной мере приспособлены для существования в радиоактивной среде. Например, это сооружение может функционировать с полностью укомплектованным персоналом в течение трех лет. – Министр посмотрел на президента. По его лицу струился пот. – Госпожа президент, это не краткосрочные эффекты. Возможно, придется эвакуировать город в течение пяти суток, если возникнет такая необходимость. Я имею в виду, что без соответствующего переоборудования укреплений на подступах к нему мы просто сдадим город врагу. Они займут эту территорию мгновенно. Президент посмотрела на него.

– Это все равно произойдет – завтра или через полгода. Расчеты показывают, что Денвер нам не удержать. Мы находимся слишком близко от самого крупного очага заражения в стране – Скалистых гор. Если мы уничтожим гнезда ядерным ударом, Денвер станет непригодным для проживания из-за радиоактивных осадков, правильно? Прекрасно, тогда ни одна из сторон не воспользуется городом.: Министр шумно выдохнул. Он был побежден.

– Остаются две проблемы, которые я хотел бы отметить. Первая: как гражданское население отреагирует на использование ядерного оружия?

Президент сказала: – Продолжайте.

– Я подозреваю, что оно будет деморализовано, мэм. Это продемонстрирует, насколько серьезной угрозой являются черви.

– А я подозреваю, что это также продемонстрирует, насколько серьезна наша решимость покончить с этим. Проблемы связи с общественностью сейчас меня не интересуют.

– Да, мэм. И вторая проблема: в зараженных зонах тоже проживает гражданское население. Сколько времени мы можем дать им на эвакуацию? И откуда возьмем средства для этого?

– А? – Ее лицо затуманилось. – Фред, вы берете на себя слишком много. Я не собираюсь делать это достоянием гласности до тех пор, пока ракеты не поднимутся воздух.

– Госпожа президент!

– Никаких предупреждений не будет! – с яростью воскликнула она.

– Я протестую!

– Конечно протестуете! Весь опыт предупреждения населения о военных операциях против червей показывает, что это не более чем сотрясение воздуха. Следует предполагать, что любой человек, проживающий на зараженной территории, тем или иным способом сотрудничает с врагом. У меня нет ни малейшего намерения ни предупреждать хторранских захватчиков о наших следующих шагах, ни дарить коллаборационистам-ренегатам возможность сбежать куда-нибудь, чтобы продолжать свою изменническую деятельность.

Тут я впервые увидел, что президенту изменила выдержка.

Министр внутренних дел, похоже, совсем расстроился. Он сел.

Президент сказала: – Ладно, давайте посмотрим, правильно ли я все поняла? – Она начала загибать пальцы. – Мы столкнемся с радиоактивными осадками, так? Потеряем Денвер. Также потеряем на какое-то время большую часть района Скалистых гор, верно?

Министр кивал.

– Поскольку мы их и так теряем, это нельзя считать потерями. Далее – реакция гражданского населения. Учитывая режим чрезвычайного положения, мы с ней справимся. Я не ошибаюсь?

– Мы на это надеемся.

– Надеетесь?

– Госпожа президент, у нас слишком мало данных, чтобы прогнозировать подобные ситуации.

– Меня не интересуют ваши компьютерные модели, Фред. Я хочу знать, что вы чувствуете нутром. Как отнесутся к этому люди?

Министр покачал головой: – Не знаю.

Президент повернулась к Форману: – Дэнни?

Формен прикрыл глаза, помял большим и указательным пальцами переносицу, на секунду сосредоточился.

– Будет шок. В определенной мере расстройство. Возможна паника. – Он открыл глаза. – Вам необходимо выступить.

– Я планирую сделать заявление.

– Нет. Нужна речь. Зажигательная. Злая. Фокусирующая энергию на враге. С множеством хороших цитат. Скажите о решимости, длинном темном туннеле. Напомните им, что Земля – это наша планета. Воодушевите их.

– К сожалению, я сама не чувствую сейчас большого воодушевления.

– Какого черта, леди, кто сейчас воодушевлен? Помните, что я говорил вам во время предвыборной кампании?

– Да. Нет. Что именно? Он улыбнулся.

– Надо мошенничать, пока не победишь.

– Я занимаюсь мошенничеством уже пятьдесят три года, Дэнни. Когда же наконец наступит миг победы?

В его глазах мелькнул огонек.

– Вы действительно не заметили, когда это произошло?

Президент расслабилась. Кивнула своему пресс-секретарю: – Необходимо зарезервировать время на телевидении. Пусть Уолли и Вильма начинают работать над речью. Черновик пусть просмотрит Дэнни Форман.

Пресс-секретарь кивнула и бесшумно заработала на своей клавиатуре. Президент сказала: – Ладно, вернемся к нашей теме. – Она повернулась к госсекретарю: – Какого рода реакцию можно ожидать от иностранных правительств?

Государственный секретарь, высокая симпатичная женщина в темно-синем костюме, ответила: – Они по обыкновению огорчатся и рассердятся, только тон будет громче, чем обычно. В наше время все вызывает огорчение и озлобление.

Президент кивнула с легкой улыбкой.

– Как мне хочется немного огорчиться и разозлиться. Продолжай.

– Союзники, конечно, постараются отговорить нас.

– Минутку. Здесь требуется кое-что прояснить: мы никого предупреждать не будем. Даже наших союзников.

Госсекретарь заволновалась.

– Не знаю, как они к этому отнесутся.

– Зато я знаю, как к этому отнесусь я! – отрезала президент. – Прошу внимания. Речь пойдет в эфир одновременно с бомбами. Тогда же я проинформирую несколько дружественных государств, с которыми мы сможем связаться. Всем остальным по компьютерной сети будут посланы дипломатические ноты. Другими словами, все узнают об этом одновременно. Я не желаю, чтобы где-нибудь произошла утечка информации, прежде чем самолеты сбросят груз. Что, если в лагерях червей есть видео – и фототерминалы?

Все молчали.

– Это понятно?

Все согласно закивали.

– Хорошо. – Президент повернулась к госсекретарю: ~ Возможны ли какие-то дипломатические проблемы, с которыми вы не справитесь?

– Нет, госпожа президент. Тем не менее я хочу кое-что добавить. На этой планете имеются немногие государства, которые только и ждут, когда кто-нибудь сделает первый шаг и применит ядерное оружие. Сначала они могут сделать вид, что недовольны, но со временем начнут использовать собственные бомбы против захватчиков. Я просто хочу выразить вам признательность за то, что у вас хватило храбрости и желания начать первой.

– Это не храбрость, Энн, а страх. Но все же спасибо, – мягко улыбнулась президент.

Госсекретарь села.

– Итак, мы верим, что военные задание выполнят. План может быть осуществлен в любой момент. Мы еще раз рассмотрели возможные последствия, хотя изучаем их уже много недель и готовы поменять на них наши нынешние проблемы. Осталось что-нибудь нерешенное?

Поднялась доктор Зимф: – Да. Это нам не поможет.

Все, как один, недоуменно уставились на нее. Она сказала: – Да, вы сотрете все их самые крупные лагеря, но я подозреваю, что через год мы будем иметь дело с еще более крупными поседениями. Два года назад мы решили, что в борьбе с гастроподами наступил перелом. Гнезд становилось все меньше и меньше. Но внезапно они стали появляться тысячами. Хторрам потребовалось очень мало времени, чтобы собраться вместе и строить города. Их экология двигается семимильными шагами. Поток проходящей через нее энергии невероятен. Ядерное оружие уничтожит их нынешние очага заражения, но проблемы не решит. Мы до сих пор не знаем, откуда появляются гастроподы, и через полгода вернемся к исходному положению. Не можем же мы бомбить их регулярно!

Президент задумалась.

– Мы выиграем время, Мойра? Доктор Зимф кивнула.

– Да, немного. Но это неудовлетворительное решение.

– Верю, – сказала президент. – Но оно наименее неудовлетворительно из всех неудовлетворительных, которые имеются в нашем распоряжении на данный момент.

Доктор Зимф кивнула, соглашаясь.

– Госпожа президент, могу я предположить, что мы смотрим несколько дальше данного момента? Необходимо поднять уровень нашей ответственности на несколько порядков. Мы собираемся положить вам на стол серию равноценных вариантов мероприятий на ближайшие три недели…

– Я уже видела их. – Президент подняла руку. – Но сейчас мы обсуждаем вопрос о применении ядерного оружия. Дальнейшие шаги мы рассмотрим на очередной встрече. Вы можете подождать до пятницы?

Доктор Зимф кивнула и села на место. Президент сказала: – Перерыв пятнадцать минут. Потом мы продолжим заседание.

 
Одну леди так сильно третировали,
Столько раз между ног травмировали,
Что по прошествии времени
Разрешилась она от бремени.
И новорожденная была уже дефлорирована.
 

60 ВЗГЛЯД ПРЕЗИДЕНТА

Не важно, кто выигрывает или проигрывает, – важно, кто ведет в счете.

Соломон Краткий.

Президент исчезла в приемной вместе со своими помощниками, пресс-секретарем и тем лысым. Сейчас я был совершенно уверен, что где-то его видел.

Японская леди придвинулась к Лиз и стала что-то шептать ей на ухо. Остальная аудитория распалась на маленькие группки, проводящие собственные конференции.

Я зачем-то подошел к Форману и поздоровался с ним.

– Вы, наверное, не помните меня.

– Маккарти, Джеймс Эрл… нет, Эдвард, – сказал он и протянул мне руку. – Вы выглядите… дико. – Он прищурился, изучая меня. – С вами все в порядке?

– Нет, – ответил я честно.

В этот момент кто-то тронул Формана за руку. Он жестом попросил подождать и вновь посмотрел на меня.

– Приходите ко мне.

В том, как он это сказал, что-то было.

– А зачем?

– Хочу поучить вас.

– Чему?

– Приходите и увидите.

Я немного подумал и кивнул: – О'кей.

– Отлично. Спасибо. – Он повернулся к ожидавшему его человеку, тут же забыв о моем существовании.

«Что ему надо?» – удивлялся я. Мне вспомнился наш последний разговор – в духе Аристотелевых бесед. Он пытался определить, готов ли я отпустить грехи планете.

Я болтался по залу, украдкой прислушиваясь к разговорам.

Два морских офицера тихо спорили: -… Мне кажется, что она уже приняла решение.

– Ты не знаешь старуху. Она разыгрывает из себя адвоката дьявола. Выбирает себе позицию и заставляет тебя отговорить ее от этого. Я подозреваю, что она не хочет бросать бомбу, но при этом не видит никакой альтернативы. Она заставляет нас поискать хороший повод, чтобы не делать этого.

– Ну, тогда я могу предложить один, – сказал тот моряк, что был повыше. – Ядерная атака, согласись, – это поражение.

– Все это относится к категории общественного мнения. Можно повернуть дело так, что это будет казаться победой. Надо отдать должное старой ведьме: она принимает решения с помощью интендантов, а не политиков. – Моряк почти убедил коллегу. – Лучше позвони и скажи своим людям, чтобы они были наготове. Если мы выберем гавайский вариант, то на флот свалится масса дополнительных забот.

Коренастый моряк кивнул. Он повернулся и незаметно вышел из комнаты.

Я обнаружил, что иду следом за Лиз, японской леди и тем темнокожим парнем. Японка заметила меня, вежливо кивнула и посмотрела на Лиз.

– Ваш молодой человек сильно возмужал с тех пор, как мы виделись с ним здесь когда-то.

Лиз сказала: – Я тоже так считаю. – И повернулась ко мне: – Джим, вас, по-моему, еще не представляли друг другу. Это – госпожа Сибано, а это – доктор Рико, два из трех гражданских исполнительных директоров Агентства.

– Третий – доктор Форман?

– Да, он, – подтвердила японская леди. Она протянула мне руку. – Рада, что вы снова с нами, Джеймс. Приятно иметь вас в своей команде.

– Ну, я не совсем уверен, что… – Лиз легонько прикоснулась к моей руке. Это было предупреждение. – Э… я хотел сказать – спасибо.

Госпожа Сибано улыбнулась.

– Джеймс, вы очень изменились, потому и оказались здесь сейчас.

К нашей группе подошел офицер.

– Госпожа Сибано? Доктор Рико? Президент срочно хочет вас видеть.

– Спасибо. – Прежде чем уйти, Сибано в упор посмотрела на Лиз. – Это очень важное собрание.

– Я знаю, – ответила Лиз. – Можете положиться на меня. – И добавила: – И на Маккарти тоже.

– Хорошо. Спасибо.

Когда они ушли, я повернулся к Лиз: – Что все это значит?

– Ты – мой эксперт по червям.

– Ну а дальше?

– Президент пока не приняла решения. Видеозапись довольно убедительна, но… понимаешь, она не хочет использовать ядерное оружие на континенте и отчаянно ищет хоть какую-то альтернативу.

– А она есть – хоть какая-то альтернатива?

– Если бы она была, – вздохнула Лиз, – спорили бы мы здесь?

– Не знаю.

– Можешь мне поверить. – Она положила руку на мое плечо и заглянула мне прямо в глаза. – Возможно, мне придется сослаться на тебя. Расскажи правду – обо всем, что видел и знаешь о червях. Вот и все.

– Но почему я? Ведь есть доктор Зимф.

– Доктор Зимф никогда не работала в полевых условиях. Во всяком случае, не так, как ты. На карте стояла твоя жизнь, а она никогда так не рисковала. Ты видел то, что ей и не снилось. Она потрясающий теоретик, зато ты можешь рассказать, каково испытать это на собственной шкуре. Ты пережил это. Столкнулся лицом к лицу. Именно этого и не хватает на конференции – немного ужасов.

– Вроде хторра в аудитории? Лиз и бровью не повела.

– Если бы это помогло – да.

– Какова моя политическая позиция?

– Не поняла.

– На чьей я стороне? – поинтересовался я. – Ну, кого я поддерживаю?

– Факты скажут сами за себя.

– Угу. И что же они скажут? Лиз нахмурилась.

– Что надо сбросить бомбу.

Я задумался, примеряя это на себя.

– С тобой все в порядке? – спросила Лиз.

– Не знаю.

Она отвела меня к столу, налила в стакан ледяной воды и дала мне. Я осушил стакан залпом.

– Однажды в школе нам предложили тест, – наконец сказал я, тяжело дыша. – Целому классу.

– Кнопочный? – спросила Лиз. – Я помню его.

– Да, кто первым нажмет на кнопку. Нам предоставили возможность проверить, сможем ли мы сделать это. – Я вспомнил тогдашние свои ощущения, и у меня похолодело в желудке, причем не от ледяной воды. – Все страшно перепугались. Было много слез. Даже крики. В конце концов мы поняли, что ни один не хочет и не может взять ответственность на себя.

– Обычный результат, – заметила Лиз. – Но бывают исключения.

– Ладно, тогда возникает другой вопрос: если большинство людей не хотят взваливать на себя такую ответственность, то зачем мы до сих пор сохраняем ядерные заряды? Учитель – его звали Уитлоу – предложил нам возможность полностью разоружиться, однако никто не сделал и этого, потому что мы не решились довериться другой стороне. Думаю, цель упражнения заключалась в том, чтобы продемонстрировать нам ловушку патовой политической ситуации. Но из всего этого я помню только страх, когда в моих руках оказался черный ящик, тот, что с красной кнопкой внутри. Вот когда я испытал чертовское искушение нажать на нее и покончить с сумасшедшим обсуждением раз и навсегда – но, разумеется, ничего не сделал. – Я взглянул на Лиз. – Ты понимаешь, к чему я веду? Или тебе неинтересно?

– Продолжай.

– В том-то и дело. Здесь, сейчас мне действительно предоставляют возможность нажать на кнопку.

– На нее может нажать только президент.

– Не совсем так. Я – составная часть ее решения. В этом и заключается цель происходящего. Я тоже несу ответственность и могу говорить об этом деле, если хочу, чтобы оно меня касалось.

– Поняла, – сказала Лиз. – Ну и как? Ты хочешь сбросить бомбу?

Я ответил: – И да и нет. Это логическое продолжение всего остального. Всей моей жизни. Это та же проблема, что и маленькая девочка в загоне, и Шорти, и те люди в аудитории, и ренегаты. Это чужие жизни. Я не хочу быть человеком, который принимает решение, однако мне постоянно суют в руки винтовку или огнемет. А вот сейчас – черный ящик с красной кнопкой. Я не хочу его брать.

Она схватила меня за плечи.

– Слушай, то, чего хочешь ты, не имеет никакого значения. Я, например, хочу, чтобы все хторране исчезли. Хочу, чтобы был жив муж. И ребенок тоже. Я хочу вернуться на четыре года назад. Можно сделать так, чтобы это произошло? Нет. Вопрос не в том, чего ты хочешь, а в том, что ты хочешь сделать с тем, что есть в твоем распоряжении!

Из моих глаз вдруг брызнули слезы. Голос осип.

– С одной жизнью я еще могу справиться, Лиз. Я не стрелял в ту маленькую девочку. И Шорти сам мне разрешил – он приказал стрелять в человека, на которого напал хторр. И те люди в аудитории стояли поперек дороги. Что же касается ренегатов, то я сошел с ума от ярости. Я хочу сказать, что каждый раз имел… оправдание. Извинение. Сегодня – нет. Теперь это – хладнокровный выбор. – Я посмотрел на нее, моля о помощи.

Но ничего похожего не дождался; Лиз сказала: – Теперь ты понимаешь положение президента? Я вытер глаза.

– Думаю, да. Немного.

– Правильно. Понимаешь. Это – ее решение, но ты должен взять на себя ответственность за свою часть. Ну как, сделаешь это?

– Да.

– Ты решишься сбросить бомбу, если это будет зависеть только от тебя?

– Не вижу другого выхода.

– Именно для этого мы собрались здесь, – сказала Лиз. – Не уговорить ее сделать это, а найти выход. И если не найдем, тогда нашей задачей станет взять на себя ответственность за решение, которое мы вынуждены будем принять.

– Неужели действительно нет другого выхода?

Она не успела ответить. Коренастый моряк с разъяренным видом ворвался в комнату, – Эти чертовы телефоны все отключены! – выпалил он.

И тут появилась президент.

– И по очень веской причине, – пояснила она. – Некоторым нельзя доверять. – Она остановила на моряке свой знаменитый взгляд. – Даже когда они дали слово, что не нарушат конфиденциальности сверхсекретного совещания!

Офицер покраснел, но ничего не ответил. Президент мрачно улыбнулась.

– Если все займут свои места, мы сможем продолжить.

 
Когда во мне лимерик начинает пучиться,
Пишу я последнюю строчку, чтобы не мучиться,
А потом уж оттуда мне надо
К первым двум пятиться задом
С надеждой, что все прекрасно получится.
Иногда только я падаю.