Текст книги "Феррус Манус: Горгон Медузы"

Автор книги: Дэвид Гаймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– А ты – мой Первый, – чуть ли не выплюнул Габриэль.

– Мой заместитель, Деметр. Отличный офицер, далеко пойдет. Ты многому у него научишься.

Сантар втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Акурдуана недоуменно воззрился на него.

«Что я такого сказал?»

– Капитан, соперник вроде тебя заслуживает боя в этих клетках, – прорычал Габриэль, стараясь сдерживаться. – Прими мой вызов. Посмотрим, чьи традиции выдержат испытание.

Мечник бросил взгляд на Ферруса. Лицо примарха, как всегда, не отражало никаких чувств, но казалось, что противостояние забавляет его. Акурдуана слышал, что офицерам Железных Рук рекомендуется решать такие вопросы самостоятельно.

Он вздохнул:

– Что ж, ладно.

Сантар зашагал вперед с поднятым клинком, и вокруг капитана образовался участок свободного пространства. Только Манус остался на месте, словно недвижимый колосс, вросший в основание звездолета. Дюкейн, подойдя к сетчатым корзинам у основания клетки, выбрал подходящий тренировочный меч и бросил его в сторону расчищенного круга. Изящно поймав оружие одной рукой, капитан легко и стремительно выполнил несколько заученных приемов в статичной позе, чтобы размять мышцы и почувствовать клинок. Габриэль довольно хмыкнул, не приближаясь к оппоненту.

Акурдуана смерил его глазами.

Здесь схватка пойдет иначе, чем на Весте. Сейчас на воине Десятого вместо «Катафракта» обычная, несиловая, броня из железа и кожи, и он даже легче мечника. Кроме того, не будет элемента внезапности.

Феррус Манус отступил на шаг, чтобы не мешать бойцам.

– Чего же вы ждете?

Ринувшись вперед, Сантар провел прямой выпад в сердце, и рев зрителей накрыл зал звуковым цунами. Меч Акурдуаны словно самостоятельно парировал атаку. Сталь, будто играючи, коснулась стали; Габриэль отдернул клинок к плечу так быстро, словно и не собирался разить наповал.

Капитану Второй никогда не приходилось размышлять в сражении. Еще подростком он в каждом поединке озадачивал своего учителя – Тариила Коринфа, старого Громового Воина. Никто не мог ни одолеть Акурдуану, ни хотя бы задеть его. Он всегда фехтовал так же, как слушал музыку или наблюдал за восходом солнца – непринужденно, без всяких усилий. Со временем ощущения от всех трех занятий притупились.

После долгого обмена ударами, в ходе которого Акурдуана явно думал о чем-то другом, Сантар разъяренно зарычал и попытался наискосок рубануть противника мечом по груди. Бионическое левое плечо сполна компенсировало отсутствие сервоприводов брони, и если бы выпад прошел, то даже тупой клинок наверняка расколол бы керамит, как яичную скорлупу. Уклоняясь, капитан ощутил, что тренировочное оружие скользнуло по кирасе, как смычок, выводящий вибрато^[23] на альте, и ловко перенес вес на дальнюю от противника ногу. Вскинув ступню, он метко впечатал носок сабатона в подмышку Габриэля.

От удара медузиец отлетел в сторону и невольно разжал угловатые металлические пальцы. Его меч залязгал по палубе. В первом ряду кто-то рассмеялся, и Акурдуана саркастически поклонился аудитории.

Можно подумать, им только что показали нечто по-настоящему сложное.

Услышав новый рык, капитан обернулся. В тот же миг Сантар врезался ему кибернетическим плечом в живот, выбил воздух из легких и толкнул в толпу зрителей. Легионеры вместе налетели на один из толстых феррокритовых столпов, поддерживающих высокую клетку.

Габриэль отвел бионическую руку для новой атаки. Выбросив вперед открытую ладонь, Акурдуана переправил кулак противника над собой, и тот пробил угол громадной опоры. На капитана посыпалась железистая пыль. Он всадил Сантару колено пониже груди, потом еще раз и еще. Защитный слой из опоясывающих мышц и обильных аугментаций смягчил удары. Габриэль, ничего не почувствовав, треснул соперника лбом выше переносицы. Резко стукнувшись затылком о крепление, Акурдуана вскрикнул от боли.

Когда Сантар отвернул окровавленное лицо в сторону, мечник на мгновение испытал эмоцию, которая уже двести лет не посещала его в ходе схваток.

Наслаждение.

Он обхватил руками шею Габриэля – так, чтобы избежать повторного удара головой, – и уперся ступнями в феррокритовую колонну. Медузиец заворчал, вынужденно прогнувшись назад в поясе. Акурдуана, по-прежнему держась перпендикулярно к нему, начал перебирать ногами, взбираясь спиной вверх по столпу. Бойцы напоминали акробата и циркового силача, устроивших представление для воинов союзных легионов.

Осознав, что теряет равновесие, Сантар взревел и рухнул на предплечье соперника, будто нож гильотины. Запястье капитана хрустнуло под тяжестью аугментического плеча Железной Руки, но, благодаря упрочненным костям, он отделался простым синяком. Противники откатились друг от друга под оглушительные возгласы боевых братьев.

Первым поднялся Габриэль, однако Акурдуана не вставая провел размашистый пинок по лодыжкам, и медузиец повалился лицом вниз. Продолжая движение, мечник подхватил оружие и тут же опустил его на запястье Сан-тара, потянувшегося за своим клинком.

Затупленная сталь звякнула об аугментическое железо, и в зале внезапно воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием соперников.

Сдавшись, Габриэль распластался на палубе. Уровень боевых гормонов капитана спадал, и рука, которой он прижимал меч к запястью Сантара, чуть подрагивала. Вдруг мечник излишне нервно моргнул – что-то теплое, влажное и красное капнуло ему в глаз.

Феррус Манус степенно поднял пальцем клинок Акурдуаны.

Удержать оружие тот просто не мог.

– По крайней мере, он пустил тебе кровь, – заметил примарх.

Коснувшись брови латной перчаткой, капитан взглянул на нее и едва не рассмеялся от чарующего зрелища: алого пятна на лаковой поверхности. Кровь на лице Габриэля тоже принадлежала мечнику.

– Впервые? – спросил Феррус.

– Впервые.

– Тогда за малые победы.

В тосте Мануса, посвященном кануну битвы, звучал мрачный юмор прирожденного завоевателя.

7

Люди всегда прилетали на Гардинаал Прим, чтобы умереть, – по крайней мере, так мне говорили. Почему мы должны думать, что с нами все будет иначе?.. «Летописи Акурдуаны», том CCLXVII, «Гибель владык Гардинаала»

«Ксифон» рокотал, его бронированный обтекатель дрожал в такт энергосистемам, которые без задержек передавали вырабатываемую мощность от силовых установок. Из-под кожухов турбин доносилось рычание разбуженного зверя, оголодавшего и продрогшего до костей. Вращающиеся лопатки гудели, изрыгая густые прометиевые выхлопы в ледяное искусственное утро.

– Может, «Боевой зверь»?

Из лабиринта заборных устройств донеслось клокочущее бульканье, и несколько тревожных сигналов, вспыхнувших в кабине, сообщили о засоре в каналах подачи смеси. Труракк тут же отказался от такого названия:

– Знаю, тебе не подходит.

Он успокаивающе похлопал машину по приборной доске. Снаружи сервиторы и палубные работники в шумоглушителях и пустотных скафандрах отсоединили топливные шланги от баков перехватчика. Клокотание ослабло, но дух «Ксифона» все еще возмущался.

По летной палубе прокатывались раскаты грома, отмечавшие старты звеньев «Молний-Примарис», «Грозовых ястребов»^[24] и штурмовиков «Грозовой коготь». Рои из сотен воздушных машин, промчавшись сквозь проемы в корпусе, защищенные синеватыми полями, уже рассыпались в пространстве, как мякина на ветру.

«Ксифонам» и их старшим родичам, космическим истребителям модели «Гнев», требовалось более сложное горючее. В их резервуарах находилось взрывоопасное сочетание основанного на прометии топлива для атмосферных полетов с бескислородной химической плазмой, используемой при маневрах в вакууме. Они ни в коем случае не должны были смешиваться, поэтому заправка длилась долго. Теряя терпение, Мозес наблюдал за отбытием более тяжелых ударных истребителей и десантноштурмовых самолетов.

– Подыши, брат.

Труракк взглянул над краем кабины вправо, на «Ксифон», занимавший соседние пусковые рельсы. Ему помахал Вертэнус, облаченный в темно-пурпурную броню.

Ортан сидел без шлема, но с подключенной гарнитурой и выдвинутой вокс-бусиной у рта. Их машины почти касались законцовками крыльев, но даже космодесантник не перекричал бы пронзительного воя турбин.

– Фулгрим всегда призывал нас в совершенстве овладевать оружием врагов и соперников, чтобы мы могли применять их избранное снаряжение лучше них самих. – Высунув руку из кабины, Вертэнус помассировал обтекаемый корпус перехватчика. – Твой послужной список читал не только Палиолин. Триста девять подтвержденных побед… Внушительно. Не сомневаюсь, Мозес, ты овладеешь нашим избранным оружием.

Не зная, что сказать, Труракк просто не стал отвечать и обернулся через плечо. Он увидел, как палубные контролеры в отражающих серебристых накидках очищают зону вокруг пусковых рельсов. Проверив показания датчиков, Мозес щелкнул одним из рычажков. Фонарь из бронестекла, мелко вздрагивая, опустился на место. Послышалось шипение, указывающее на герметизацию кабины.

– Лорд-командующий Цицер сообщил о наличии серьезной противовоздушной обороны, – протрещал из динамика на приборной панели голос Палиолина. – Враг располагает эффективными атмосферными истребителями. Но их пилоты нам не ровня. Мы вспорем их и перебьем столько, что с запасом хватит устыдить братьев из Десятого легиона на глазах примарха.

– Не зря же мы дали им фору на старте, верно? – усмехнулся Ортан.

Маг-пращи, расположенные под пусковыми рельсами перехватчиков, набирали энергию. Их мощные катушки испускали желтое сияние, и рядом с ними наверняка стонал сам воздух, но Труракк этого не слышал. Он для пробы потянул за привязные ремни и почти сразу же ощутил резкую инверсию вектора действующих на него сил: полярность магнитов сменилась с притяжения на отталкивание. «Ксифон» швырнуло по направляющим вперед, к дверям отсека, и перегрузка вжала Мозеса в кресло, давя на пилота массой его же тела, инерция которого сопротивлялась внезапному ускорению.

Машина миновала поле удержания атмосферы – в тот миг далекие звезды затянула метель разрядов – и вырвалась в пустоту, где исчезло все, кроме рева турбин и шипения вокс-сканера.

Глубоко вздохнув, Труракк ощутил, как замедляется биение сердец, и занялся стандартными проверками и коррекциями для короткого полета в вакууме. В его подсознании вспыхнули руны, отображающие состояние множества систем и подсистем. Мозес провел пальцами по интерфейсному кабелю под затылком, после чего вручную установил тройную блокировку атмосферных двигателей, активировал вторичные герметизирующие устройства, тепловые экраны и модули охлаждения.

Отвлекшись от послепусковых процедур, Труракк посмотрел на планету, к которой снижался его «Ксифон».

Гардинаал Прим.

Холодный шар, серый, как сталь и гранит. Возвышения и складки на его поверхности служили фундаментом для укреплений и индустриальных комплексов. Каждая бахромчатая борозда на теле планеты, подчиненной интересам людей, представляла собой жилой ярус, населенный миллионами граждан. Никаких следов жидких океанов или облаков. Ни одно климатическое явление не избежало ярма человеческой воли.

Обломки двух спутников окружали Гардинаал Прим астероидным поясом, серьезно зараженным радиацией. В этом кольце терялась пронизывающая его паутина орбитальных ремонтных доков, заводов тяжелой промышленности и сборщиков ресурсов. Небесную сеть и рукотворную кору мира связывали космические лифты с противовесами, непрерывно снующие вверх и вниз.

Темная сторона планеты казалась пустой, за исключением россыпей огоньков. Создавалось впечатление, что некий геоформирователь с примитивным набором материалов и грандиозными идеями сконструировал чудесную сферу, установил ее на орбите звезды у границы владений Империума и назвал Гардинаалом Прим.

Мозес подумал о бескрайних равнинах родины, истерзанных пылевыми бурями. Кое-кому казалось, что Медуза безжалостна и жестока, словно живое, мыслящее существо. Но легионер предпочел бы всю свою жизнь, теоретически бесконечную, скитаться по мрачным пустыням Медузы, чем хотя бы задуматься о том, чтобы провести один день в таком мире.

Стряхнув тревогу, пилот оглянулся через плечо.

Позади него висел исполинский «Железный кулак», неоспоримый хозяин пустоты. Нехватку светил, закрытых его корпусом, флагман восполнял созвездиями габаритных огней, коммуникационных лазеров и полей удержания воздуха. Рядом с царственной громадой Труракк заметил черточки «Экзекутора» и других экспедиционных звездолетов, которые также засеивали стратосферу летательными аппаратами в легионных цветах. Основные силы Четыреста тринадцатой поддерживали блокаду столичного мира, но космическое пространство было огромным, даже на уровне ближней орбиты, поэтому группировка сильно рассредоточилась. Мозес не видел других истребительных авиакрыльев.

Включив широкоугольное ауспик-зондирование, он получил миллионы отраженных сигналов от суборбитальных обломков размером с самолет, а также несколько сотен кодированных автоматических отзывов имперских транспондеров. Рычание штурмовиков Железных Рук, похожее на скрежет шестерней. Четкие буквенно-цифровые отклики «Громов», тяжелых истребителей Имперской Армии. Характерные двоичные импульсы «Мстителей» из Тагматы^[25] Механикум.

Все они вошли в атмосферу по инерции и лишь теперь запускали двигатели. «Гневы» и «Ксифоны» закладывали более широкие виражи по флангам, маневрируя пустотными ускорителями, чтобы подойти к воздушной оболочке мира под разными углами атаки. Хотя в X легионе эти машины не пользовались особой любовью, они почти не имели себе равных в космических сражениях, поэтому на «Железном кулаке» разместили несколько таких звеньев. Еще два авиакрыла летели под гордыми ноосферными обозначениями Детей Императора, но в кабинах некоторых перехватчиков тоже сидели воины Медузы.

Сосчитав отклики, Труракк почувствовал, как у него вскипает кровь.

Похоже, драка будет адская.

Наконец заработала связь с центром управления на флагмане. Основной тактический экран заполнили метки целей, и Мозес убедился в правильности анализа лорда-командующего Цицера. Гардинаальцы располагали множеством самолетов, но все их аппараты не могли выйти в пустоту и роились в тропосфере, словно шершни.

– «Шершень»? – спросил Труракк, взглянув на приборную панель, но тут же покачал головой. Нет, это тоже не годится.

– Перестроиться для атаки, – распорядился Палиолин. – Поддерживать скорость выше орбитальной до входа в стратопаузу. Отклонение от зоны досягаемости ПВО – три градуса.

В воксе защелкали подтверждения:

– «Второй» готов…

– «Третий» готов.

– У меня ошибка при подключении аккумулятора лаз-пушки левого борта, – доложил «четвертый», Тайро. – Спасибо паршивому техобслуживанию Железных Рук.

Мозес насупился, но промолчал.

– Тебе необходимо вернуться? – уточнил командир.

– Мне и одной хватит.

«Пятый», Вертэнус, отрапортовал о готовности, как и Труракк.

Сквозь дисплей на фонаре кабины он заметил колоссальный черный силуэт «Копья Одена», десантного корабля типа «Небесный дрот» с громадным, как у дракона, треугольным крылом. Вокруг его плоскости вились стайки транспортников «Арвус» с обозначениями Тагматы и Армии. Их эскортировали менее крупные, чем «Копье Одена», штурмовые катера «Громовой ястреб» и целая эскадрилья космических истребителей «Гнев» III легиона.

– Что там происходит? – поинтересовался «третий», Эдоран.

Когда строй машин ворвался в стратопаузу, словно веер торпед, бьющих по пустотным щитам звездолета, Мозес внешне остался спокойным, но в ушах у него зашумела кровь.

Поднималась буря.

«Тот, кого никогда не выворачивало наизнанку в „Небесном дроте“ во время боевой высадки, не знает, насколько свирепыми были Объединительные войны», – любил говорить Дюкейн. X легион медленно заменял эти десантные корабли более совершенными «Грозовыми птицами», но Амадею полеты в них приятно напоминали о прошлом. И, по мнению лорда-командующего, Империум еще не создал более злобной, уродливой и несокрушимой пташки, чем «Копье Одена».

Пока Рэб Таннен возился с болтами, скрепляющими траки «Лэндрейдера», приданного к отделению, с палубой, а остальные семнадцать ветеранов стояли в фиксаторах, Дюкейн пробирался к передней дверце с круглой задрайкой. Иногда ему приходилось хвататься за верхние поручни, чтобы устоять на ногах. Провернув ручку, Амадей потянул тяжелую пластину на себя, ввалился в кабину и плотно закрыл люк.

– Трясет немножко, парни, – пробурчал он.

Перед ним находились четыре больших кресла – два ряда по два сиденья. Места пилота и второго пилота занимали Железные Руки в летной броне. Обоих легионеров подстраховывали сервиторы, напрямую подключенные к пультам. Все они работали в радиевом свечении циферблатов, радужном сиянии самоцветных дисплеев и проблесках очередей и двигательных выхлопов, что сверкали за передней трапециевидной панелью фонаря из упрочненного бронестекла. Порой корпус содрогался от прямых попаданий или пролетевших вблизи снарядов, но кабина обладала защитой на уровне спасательной капсулы класса «Примарис». Немалую часть тесного отсека занимали массивные распорки из амортизирующей пластали, и Дюкейн едва ощущал толчки.

– Ну, Гардинаал не то чтобы распахнул перед нами двери, – заметил второй пилот.

– Негостеприимные ублюдки, – проворчал Амадей.

Гай Кафен, стоя за креслом говорившего воина, сосредоточенно наблюдал, как тот выполняет операции на своей части пульта. Юнец ничем не отличался от Акурдуаны – тоже хотел все увидеть и потрогать своими руками.

– Малец! – гаркнул Дюкейн.

Молодой легионер виновато вздрогнул:

– Я просто смотрел, могу ли чем-нибудь помочь… господин.

– Не наслаждаешься поездкой?

Кафен поморщился:

– Не понимаю, почему мы пытаемся приземлиться в самом разгаре битвы.

Лорд-командующий усмехнулся: паренек учится думать самостоятельно. Взявшись за спинку кресла первого пилота, Амадей внимательно посмотрел во фронтальный иллюминатор.

«Копье Одена» было оснащено бортовым вооружением в изобилии, однако текущий вектор спуска усложнял захват и сопровождение целей. Рядом с десантным кораблем проносились его эскорты и другие имперские истребители, словно обломки камня, кружащие по изменчивым орбитам возле падающего астероида. Дюкейн заметил, как звено «Огненных хищников» отделилось от группы и спикировало для атаки наземных объектов, чтобы отвлечь на себя внимание противника.

– Все просто. Гардинаальцы не будут даже пробовать уничтожить нашу авиацию, поскольку их самолеты не так хороши, но проигнорировать крупное десантное соединение они не смогут. Значит, мы выманим врага, поднимем чертову бурю и одним махом сметем этот слой его обороны.

Правая нижняя четверть смотрового экрана озарилась ярким светом. Близкий взрыв. Пилот, прекратив изображать абсолютное спокойствие, вздрогнул от неожиданной вспышки. Ударная волна сотрясла кабину, по броне простучал град осколков.

– Что это было? – спросил Гай.

– «Идеальный шторм», – буркнул второй пилот.

«Громовой ястреб». Хороший корабль, терранского производства. Амадей выругался.

– Сколько на нем бойцов? – задал вопрос Кафен.

– Тридцать воинов клана Авернии.

Пожар поглотил резервы топлива гибнущей машины, и яркое пятно постепенно исчезло с экрана. Струи легких продуктов горения качнули «Копье Одена», вырвав легионеров из раздумий.

– А тут что за сигнал? – показал Гай.

Второй пилот отбросил его руку и выключил индикатор.

– Сближение с неприятелем.

– Вижу их, – отозвался Дюкейн.

Тяжелые гардинаальские истребители, летевшие в копьевидном строю, преодолели воздушное прикрытие имперцев и добрались до десантно-штурмовых транспортов. Противник уже лишился половины машин – острие прорыва затупилось об «Идеальный шторм». Амадея пробрало холодом, но не от страха, а от осознания сути происходящего.

Самоубийственная атака.

Лучи лазпушек полоснули по гардинаальцам. Одна из бронированных машин, рассчитанных на ближний бой, развалилась на куски в фонтане искр, но остальные не свернули с пути, даже не постарались уклониться.

В игру вступили турели секторной обороны «Копья Одена». Главный обзорный дисплей заполнили метки вражеских целей с указаниями дистанции до них. Значки и надписи быстро исчезали по мере того, как три спаренных тяжелых болтера расчерчивали небо зенитным огнем.

На глазах Дюкейна массивный истребитель противника, в днище фюзеляжа которого вонзались разрывные снаряды, отвалил в сторону и протаранил «Гнев», снижавший скорость. При столкновении крылья неприятельской машины разнесло в клочья, но обрубок корпуса, врезавшись в кабину имперского самолета, разорвал его надвое. Огненный шар взрыва поглотил еще один десантный корабль.

– Как наши щиты?

– В порядке, – напряженно ответил второй пилот. – Но у них большие истребители. Я бы не стал…

– Снижайся. – Амадей крепко вцепился в спинку сиденья первого пилота, заметив, что неровное острие вражеского строя несется прямо в смотровой экран. – Шевелись!

– Вижу, – Боксировал Ортан. – Прикрой мне хвост, брат.

Передовой истребитель гардинаальцев распался под шквальным огнем из лазпушек Вертэнуса. Пылающие обломки машины осыпали «Небесный дрот» и его уцелевшие эскорты. Миг спустя пилот III легиона с миллиметровым допуском промчался сквозь облако из кусков металла. Мозес тем временем вырубил ускорители, на мгновение завис в воздухе и, позволив ветру развернуть перехватчик, безжалостно расстрелял ведомых противника из носовых орудий.

– Благодарствую, – передал кто-то с облегчением в голосе.

Похоже, говорил лорд-командующий. Похвала от Дюкейна привела пилота в восторг, но он не нашелся с ответом. Его занимал только контакт с машиной.

Труракк подсознательно прочесывал все полосы ЭМ-частот в поисках тепловых откликов, волн давления и следов работы неприятельских когитаторов. Перед ним на фоне обычной приборной панели «Ксифона» висел неосязаемый ментальный экран, куда по интерфейсному кабелю выводились данные телеметрии и оптимизированные траектории преследования. Не менее шестидесяти процентов мыслительных ресурсов Мозеса сейчас тратилось на обработку информации о происходящем вокруг.

Еще недавно на Гардинаале Прим не было облаков. Теперь они появились – разросшиеся клубы испаренного металла и петляющие инверсионные следы, взбаламученные дробными очередями автопушек и лазерными лучами, а также потоками экзотических частиц из вражеских орудий.

Разум Труракка раскладывал общее смятение боя на схватки небольших групп, а их – на отдельные воздушные дуэли, но в небесах Гардинаала все так же царил хаос.

– Заходим сверху, – пробилась сквозь помехи команда Палиолина. – Набрать высоту, изменить курс на шестнадцать градусов от севера. Вытащим гардинаальцев на границу их зоны досягаемости.

– Брат, за мной. – Врубив ускорители, Ортан понесся в сторону пятерки атмосферных истребителей коричневатого цвета с металлическим отливом, которые наскакивали на звено «Грозовых когтей». Пилот III легиона выбрал одного из врагов и погнался за ним, выполняя подъемы с разворотом, чтобы зайти к цели сверху.

Мозес держался у хвоста брата-ведущего.

Гардинаальские истребители выглядели как близкие аналоги «Громов». На их узлах подвесок размещались бронебойные излучатели, которые в темпе огня тяжелого стаббера выпускали потоки частиц, равные по мощности разрядам лазпушек. Спереди и сзади эти машины, как и «Громы», прикрывала толстая броня, но двигатели совершенно нестандартной модели наделяли их заметно лучшими летными характеристиками. Неприятельские аппараты уступали «Ксифонам» в маневренности – впрочем, в любом случае ни один смертный не сумел бы выполнить те же фигуры высшего пилотажа, что и космодесантник.

Пока Мозес петлял, сбивая противникам наведение, Вертэнус умело вынуждал гардинаальца попасться ему на прицел.

– А он хорош, – Боксировал Ортан. – Они все хороши.

– Их такими вывели.

– Я надеялся услышать нечто более ободряющее. Например: «Ты лучше их!»

– Тогда переключись на частоту Эдорана.

Вертэнус усмехнулся:

– Сейчас проскочу под ним. Будь готов.

«Ксифон» Ортана опустил нос и, ускоряясь в пикировании, промчался ниже фюзеляжа вражеского истребителя. Пока тот замедлялся, собираясь начать преследование, Труракк вывел двигатели на полную мощность и зашел ему в хвост, завершив тем самым «вилку»^[26]. По мыслеэкрану Мозеса заскользили прицельные руны: оружейные системы перехватчика наводились на противника.

– Вали его, и выходим из боя, – передал Вертэнус. – Сегодня мы уже набили достаточно.

– Понял тебя.

Пальцы Труракка напряглись на гашетке, расположенной в задней части ручки управления. Он решил стрелять из лазпушек – для ракет в небе было слишком тесно.

Заметив опасность, гардинаалец начал снижение по крутой спирали. Мозес ринулся следом, мельком заметив «Копье Одена» и другие машины под сетью пересекающихся очередей и инверсионных следов перехватчиков.

Труракк гнал тяжелый истребитель врага к земле, и показания альтиметра стремительно уменьшались.

«Тысяча метров. Девятьсот. Восемьсот».

В его поле зрения попала гигантская цепь перекрывающихся воронок от ядерных взрывов. Эта панорамная дуга напоминала о детонациях, ударные волны которых полностью разрушили тысячи гектаров гардинаальского капитолиса. На невообразимо большем участке столицы от зданий остались только рокритовые каркасы и груды битого стекла. «Семьсот». Внизу взметнулись языки пламени – «Мародеры» Армии и «Огненные хищники» X легиона бомбили наземные цели. «Шестьсот». Мелодичный звон сообщил об успехе поэтапного наведения.

Три прицельные метки покраснели, сойдясь на неприятельском самолете. Надавив на гашетку, Мозес от носа до хвоста изрешетил тяжелый истребитель залпами скорострельных лазпушек. Переходя к набору высоты, он успел посмотреть на взрыв, окрашенный горением химического топлива.

– «Пурпурное солнце»? – пробормотал Труракк, и «Ксифон» отозвался внезапным толчком. Машине понравилась идея быть названной в честь Сфенела, звезды Медузы. – Идеально.

Чувство удовлетворения исчезло почти мгновенно, стоило Мозесу получить череду сигналов об опасном сближении. Угроза исходила сверху – противники находились прямо над Труракком. Вскинув голову, воин увидел, как еще одна пятерка гардинаальских истребителей снижается к его «Ксифону» и транспортникам под ним.

Нет.

Они не просто снижались.

По невральному кабелю поступили новые тревожные извещения: только что окрещенное «Пурпурное солнце» засекло характерные излучения, указывающие на каскадную перегрузку двигателей. Вцепившись в ручку управления, Мозес резко дернул ее.

Вражеское звено падало с неба на бойцов внизу.

Как бомба весом в пятнадцать тонн.

Пока гардинаальские средства ПВО извергали всю свою ярость на «Копье Одена» и сверхтяжелые суда Механикум с титанами Легио Атарус, менее крупные челноки «Арвус» – рабочие лошадки Имперской Армии – первыми совершили посадку.

Угловатые транспортники приземлились в зоне атомного удара, на самом краю полосы зараженных радиацией кратеров, которая теперь опоясывала капитолис. По задним люкам пробежала огненная дрожь вышибных зарядов, и отделения штурмовиков-велитариев сошли по откинувшимся аппарелям. Солдаты 5-го Галилейского полка смешанной пехоты, облаченные в шлемы с визорами и упрочненную пустотную броню серо-охряной расцветки, баюкали в руках тяжелые волкитные разрядники. Шагали они грузно, горбились и скрипели сапогами.

Бойцы командной секции^[27] подполковника Риордана спешно вывели его из десантного судна и сопроводили в укрытие под обстрелом из автоганов. Неприятель занимал позиции в расположенных вокруг жилых башнях с выбитыми окнами, покосившихся и опаленных радиацией.

Возможно, Тулл даже ухмыльнулся. Как-никак, в прошлом он согласился служить в боевой обстановке, и теперь даже скучал по таким переживаниям.

– Легкое сопротивление, сэр, – доложил младший стратегос Кальва, быстро поднявшийся в чинах после того, как почти целиком погибла командная терция полковника Гриппе. – Но легким оно останется ненадолго.

– Неужели? – За время спуска у Риордана резко участился пульс, и только сейчас сердцебиение замедлилось настолько, что он различил частое пощелкивание счетчика радиации, прикрепленного к бедру скафандра. – Что там с воксом и ауспиком? Мне нужны данные.

– Связь с «Железным кулаком» нестабильная, но пока держится.

– Радиус покрытия датчиков – пятьсот метров. Дальше начинаются помехи.

– Ладно, кому вообще нужны ауспики? – Тулл запрокинул голову, насколько позволили прорезиненные соединения шлема с кирасой, и посмотрел на вертящиеся в небе самолеты.

На малой высоте с гудением шли штурмовые корабли. Ракеты со свистом проносились над землей, пересекая широкие лучи автопрожекторов. По рельсам, проложенным на вершине исполинских стен капитолиса, ездили мобильные зенитные батареи. Установки рассекали небо потоками частиц, не обращая внимания на то, что в их секторах обстрела находятся союзные истребители. Хуже того, Риордан заметил, что гардинаальские пилоты активно заманивают имперцев к укреплениям вокруг столицы, где противовоздушные орудия без разбору уничтожают своих и чужих.

– Большая часть Пятого выгрузилась, сэр, – отрапортовал вокс-офицер. – Ждут приказов.

– Примарх поручил нам захватить подъездные пути… – Сверившись с бумажной картой, Кальва показал: – Вот здесь. И удерживать их, чтобы Десятый легион мог проникнуть в капитолис.

– Вроде припоминаю, что был на том совещании, – пробормотал Тулл. Выпрямив ногу, он помассировал больное колено через жесткое покрытие универсального защитного комбинезона.

– Я думал, вы утвердили данный план?

– Не то чтобы я согласился. Просто не стал говорить в лицо славному примарху, куда он может засунуть свой план. Уверен, ты понимаешь.

Несколько бывалых бойцов усмехнулись.

Риордан поднес магнокль к визору, собираясь осмотреть конструкцию, захват которой Феррус Манус, во всем его нечеловеческом величии, счел посильной задачей для пары сотен деморализованных и в основном неиспытанных смертных солдат. Картинка сбоила из-за радиации, и при увеличении более чем в десять раз все застилали помехи. К счастью, Тулл еще не настолько постарел, чтобы отсутствие многократного приближения помешало ему тщательно изучить конструкцию, обозначенную главным стратегосом «Железного кулака» как «Ж/Д маршрут входа "Октавий"».

Подполковник увидел феррокритовый тоннель высотой в тридцать метров и шириной в пятнадцать, укрепленный адамантиевыми пластинами. Вдоль него тянулись две широкие рельсовые колеи. По бокам от них, снаружи и внутри входного отверстия, располагались две пары оборонительных башен, испещренных амбразурами. Также строения щетинились орудийными установками.

Тулл сказал бы, что в гарнизон каждого здания входит пятьсот бойцов, но гардинаальцы уже показывали, как умеют набивать людьми тесные помещения. Тогда, предположим, восемьсот. Значит, в сумме около трех с половиной тысяч.