Текст книги "Потаенный Город"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

– Ну разумеется, Спархок, они те же самые, – прошептал на ухо ему голос Афраэли. – Здесь ничто не меняется.

Спархок улыбнулся.

Белая лань провела его к знакомой ладье, изящному и непрактичному суденышку, похожему на лебедя, с парусами-крыльями, богато изукрашенному и с такой высокой осадкой, что в реальном мире ладью перевернуло бы легчайшим порывом ветерка.

– Критик, – упрекнул голос Афраэли.

– Это твой сон, Божественная, и ты вольна помещать в него любые невозможности, какие только пожелаешь.

– О, спасибо тебе, Спархок! – отозвалась она с неумеренной иронией.

Изумрудно-зеленый остров, увенчанный древними дубами и мраморным храмом Афраэли, покоился в сапфирной колыбели моря, и через считанные минуты ладья, похожая на лебедя, ткнулась в берег. Спархок огляделся, ступив на золотистый песок. Чужие личины, которые многие из них носили в реальном мире, сейчас исчезли, и они снова были собой в этом вечном сне. Некоторые из них уже были здесь раньше, а те, кто не был, с безмерным изумлением озирались по сторонам, удобно растянувшись на мягчайшей траве, что густо покрывала склоны зачарованного острова.

Богиня-Дитя и Сефрения сидели бок о бок на мраморной скамье в храме. Лицо Афраэли было задумчиво, и она наигрывала на свирели минорную стирикскую мелодию.

– Что тебя задержало, Спархок? – спросила она, опуская незамысловатый инструмент.

– Та, что была ответственна за мое путешествие, повела меня кружным путем, – ответил он. – Мы все здесь?

– Все, кому надлежит здесь быть. Ну-ка, все идите сюда, пора поговорить о делах.

Они поднялись по склону вверх, к храму.

– Где находится это место? – с трепетом в голосе спросил Сарабиан.

– Афраэль носит его с собой в своем сознании, ваше величество, – ответил Вэнион. – Время от времени она приглашает нас сюда погостить. Она очень любит хвастаться этим местом.

– Не обижай меня, Вэнион, – сказала Богиня-Дитя.

– А что, разве это не так?

– Разумеется так, но говорить об этом вслух некрасиво.

– Я почему-то чувствую здесь себя совсем по-другому, – заметил Кааладор. – Лучше, что ли. Вэнион улыбнулся.

– Это целебное место, друг мой, – сказал он. – В конце Земохской войны я был серьезно болен – точнее говоря, попросту умирал. Афраэль взяла меня сюда на месяц или около того, и, когда пришла пора возвращаться в мир, я был здоров до отвращения.

Они дошли до храма и расселись на мраморных скамейках, стоявших рядами по периметру храма. Спархок, сдвинув брови, огляделся.

– А где же Эмбан? – спросил он у маленькой хозяйки.

– Ему здесь быть не пристало, Спархок. Ваш эленийский Бог готов делать исключение для рыцарей церкви, но он, пожалуй, пришел бы в ярость, если бы я пригласила сюда одного из патриархов. Я также не стала приглашать атанов и пелоев. – Афраэль улыбнулась. – Тем и другим одинаково трудно постигнуть идею существования разных религий, и это место, вероятно, привело бы их в немалое смятение. – Она вздохнула, закатив глаза. – Если бы ты знал, сколько мне пришлось уговаривать Эдемуса, чтобы он отпустил сюда Ксанетию! Он не одобряет моего поведения. Он считает, что я легкомысленная.

– Ты?! – деланно изумился Спархок. – И как только ему такое могло прийти в голову?

– Ну довольно, – сказала Сефрения. – Почему бы тебе не начать, Берит? Мы уже знаем в общих чертах, что случилось, но нам неизвестны подробности.

– Слушаюсь, леди Сефрения, – отозвался молодой рыцарь. – Мы с Халэдом ехали вдоль берега, и за нами следили с той самой минуты, когда мы сошли на берег. Я выпустил заклинание и определил, что за нами следит стирик. Через несколько дней он явился к нам и передал послание от Крегера. В послании говорилось, что мы должны по-прежнему двигаться вдоль берега, но, когда минуем Тамульские горы, повернуть к Супалю. Там, дескать, нас будут ожидать новые указания. Письмо, без сомнений, было от Крегера. К нему прилагался локон королевы Эланы.

– Я намерен побеседовать об этом с Крегером, когда он наконец попадет в мои руки, – угрюмо прибавил Халэд. – Я хочу, чтобы он уяснил, насколько нам противна сама мысль о том, что он даже прикасался к волосам королевы. Положись на меня, Спархок. Прежде чем я покончу с Крегером, он успеет горько пожалеть о своей наглости.

– Я никогда и не сомневался в тебе, Халэд, – отозвался Спархок.

– Да, кстати, – продолжал Халэд, – чуть не забыл. Не знает ли кто-нибудь способа сделать так, чтобы конь захромал, не калеча его? Думается мне, нам с Беритом время от времени может понадобиться замедлять наше продвижение, не вызывая подозрений. Захромавший конь будет хорошим обоснованием для тех, кто следит за нами.

– Я поговорю с Фарэном, – пообещала Афраэль.

– Вашим коням вовсе незачем хромать по пути в Супаль, – сказал Улаф. – Гхномб позаботится о том, чтобы мы с Тиниеном были там раньше вас. Возможно, вы сумеете нас там увидеть, а возможно, и нет. Троллям-Богам иногда трудновато что-либо растолковать. Во всяком случае, мы вас увидим. Если мне не удастся разъяснить Гхномбу, что нам нужно, я суну в твой карман записку.

– А уж если мы появимся открыто, вам чертовски понравится наш спутник, – посмеиваясь, добавил Тиниен.

Берит озадаченно взглянул на него:

– И кто же это, сэр Тиниен?

– Тролль. Его зовут Блокв.

– Это идея Гхномба, – пояснил Улаф. – Дело в том, что мне для того, чтобы поговорить с Троллями-Богами, нужно всякий раз совершать некий обряд. Блокв обходится без всяких обрядов, а это значительно упрощает дело. Как бы то ни было, мы будем в Супале и останемся невидимы. Если Скарпа и Заласта решат произвести обмен именно в Супале, мы попросту выскочим из остановленного времени, сгребем вас всех в охапку и вновь исчезнем.

– Это если полагать, что они повезут королеву Элану в Супаль, чтобы там совершить обмен, – вставил Итайн. – У нас, однако, есть некоторые сведения, которые не согласуются с этим предположением. До сэра Келтэна дошел слух, что Скарпа держит королеву и ее камеристку в Натайосе.

– Я бы не решился поставить на это все свое состояние, ваше превосходительство, – отозвался Келтэн. – Эти сведения в лучшем случае из третьих рук. Парень, с которым я разговаривал, скорее всего не настолько хитер, чтобы сочинить правдоподобную историю, и у него не было оснований мне лгать – однако он узнал об этом от кого-то еще, и это изрядно подтачивает достоверность сведений.

– Ты указал прямо на суть дела, сэр Келтэн, – заметил император Сарабиан. – Солдаты еще худшие сплетники, чем старухи. – Он подергал себя за мочку уха и задумчиво посмотрел на радужное небо. – Нашим противникам наверняка известно, что в сборе сведений я не полагался целиком на министерство внутренних дел, а потому они обязательно предположат, что в Натайосе есть мои соглядатаи. Рассказ, который услышал сэр Келтэн, может быть сочинен и распущен исключительно из-за нас. Принц Спархок, можешь ли ты каким-то образом узнать с помощью Беллиома, насколько правдив этот слух?

– Это исключено, – резко сказала Сефрения. – Заласта тотчас обнаружит это.

– Я в этом не уверен, матушка, – возразил Спархок. – Мы лишь недавно выяснили, что золотая шкатулка не полностью отделяет Беллиом от внешнего мира. Сдается мне, что многие наши представления о Беллиоме – чистейшей воды заблуждение. Кольца явно не имеют на него никакого влияния – в лучшем случае они лишь средство общения с ним – а теперь оказывается, что и золото не так действенно, как мы думали прежде. Возможно, сам Беллиом и вложил эту идею в наши головы, чтобы мы не поместили его в железо. Это лишь догадки, но я бы сказал, что прикосновение железа и впрямь мучительно для Беллиома, но вот достаточно ли оно мучительно, чтобы запереть его, – не знаю.

– А знаешь, он ведь прав, – сказала Афраэль сестре. – То, что нам известно о Беллиоме, исходило по большей части от Гверига, а Гвериг был целиком и полностью во власти Беллиома. Наша ошибка в том, что мы считали, будто Гвериг знает, о чем говорит.

– Однако это все же не отвечает на вопрос, можно ли использовать Беллиом для разведки в Натайосе, – заключил Спархок, – а это именно тот случай, когда я ни за что не соглашусь устраивать проверку.

– Я отправлюсь в Натайос, – тихо сказала Ксанетия. – Прежде намеревалась я незримой явиться в Супаль, однако же сэр Улаф и сэр Тиниен прибудут туда раньше меня и сами сумеют узнать, там ли находится королева. Я же отправлюсь в Натайос и буду искать ее там.

– Ни в коем случае! – воскликнул Сарабиан. – Я запрещаю!

– Я не принадлежу к подданным твоим, Сарабиан Тамульский, – напомнила Ксанетия. – Однако же не страшись за меня. Мне не грозит ни малейшая опасность. Никто не узнает, что я там, я же смогу безбоязненно разделить мысли тех, кто окажется рядом, и очень скоро узнаю, в Натайосе или же где-то еще скрывают королеву и ее служанку. Именно такого рода помощь предрекали мы, заключая союз с Анакхой.

– Но это слишком опасно! – упорствовал Сарабиан.

– Сдается мне, Сарабиан Тамульский, что ты позабыл о другом моем даре, – твердо сказала Ксанетия. – Проклятие Эдемуса все так же лежит на мне, и мое касание все так же означает смерть, ежели будет на то мое желание. Не за меня страшись, Сарабиан, ибо, коли меня принудят к тому, я распространю гибель и ужас по всему Натайосу. Как бы ни было мне мучительно сознаваться в сем, однако же в моих силах снова превратить Натайос в безжизненные руины, населенные одними лишь мертвецами.

ГЛАВА 10

Город Сарна в Западном Тамуле был расположен к югу от атанской границы, в глубокой теснине реки, от которой он взял свое название. Крутые склоны гор, окружавших его, поросли темным ельником и соснами, и деревья беспрерывно вздыхали и стонали под напором ветра, дувшего из северных пустошей. Было холодно, и свинцовое небо сыпало горстями жгучего твердого снега, когда рыцари церкви, ведомые Вэнионом, медленно спускались по длинной обрывистой дороге на дно теснины. Вэнион и Итайн, кутаясь в теплые плащи, ехали во главе колонны.

– Я бы предпочел остаться на острове Афраэли, – пробормотал Итайн, дрожа от холода и плотнее запахиваясь в плащ. – Мне никогда особенно не нравилось это время года.

– Мы уже почти на месте, ваше превосходительство, – отозвался Вэнион.

– У вас так принято, лорд Вэнион, – вести войну в зимнее время? Я имею в виду – в Эозии?

– Мы изо всех сил стараемся этого избежать, ваше превосходительство, – отвечал Вэнион. – Ламорки воюют друг с другом и зимой, но остальные, как правило, придерживаются здравого смысла.

– Да уж, зима – самое неподходящее время для войны.

Вэнион слабо усмехнулся.

– Что верно, то верно, друг мой, но мы стараемся не воевать зимой отнюдь не поэтому. На самом деле причина чисто экономическая. Зимняя кампания обходится намного дороже, потому что приходится закупать для лошадей фураж. Именно боязнь лишних расходов навевает эленийским королям мирные мысли, когда земля покрыта снегом. – Вэнион, приподнявшись в стременах, вгляделся вперед. – Бетуана ждет нас, – сказал он. – Поскачем ей навстречу.

Итайн кивнул, и они послали коней в тряскую рысь.

Королева Атана покинула их в Дасане, на восточной оконечности гор, и отправилась вперед. У нее были на то несколько веских причин, однако Вэнион предполагал, что ее решение было вызвано скорее нетерпением, нежели необходимостью. Бетуана была чересчур хорошо воспитана, чтобы говорить об этом вслух, но ей явно было мало проку от лошадей, и она редко упускала возможность обогнать их. Бетуана и Энгесса, в куртках и штанах из шкур выдры, поджидали их на обочине дороги, примерно в миле от города.

– Были трудности? – спросила королева атанов.

– Нет, ваше величество, – ответил Вэнион, и его черные доспехи лязгнули, когда он одним прыжком спешился. – За нами следили, но в этом нет ничего необычного. Что происходит в Кинезге?

– Они стягивают силы к границе, Вэнион-магистр, – негромко ответил Энгесса. – И не слишком-то таятся при этом. Мы нападаем на их обозы и перехватываем отряды разведчиков, просто для того, чтобы не давать им покоя, однако не подлежит сомнению, что они намерены двинуть войско через границу.

Вэнион кивнул.

– Примерно этого мы и ожидали. Если вы не против, ваше величество, я бы хотел разместить своих людей на отдых, прежде чем мы чересчур углубимся в разговоры. Мне всегда лучше думается после того, как я разделаюсь со всеми мелкими делами.

– Разумеется, – кивнула Бетуана. – Я и Энгесса-атан приготовили для них казармы. Когда вы отбываете в Самар?

– Завтра или послезавтра, Бетуана-королева. Одних пелоев Тикуме там наверняка слишком мало. Ему приходится прикрывать чрезмерно большую территорию.

– Он послал в Пелу за подкреплениями, Вэнион-лорд, – сообщил Энгесса.

– Примерно через неделю у вас в Самаре будут значительные силы.

– Это хорошо. С вашего разрешения я вернусь и потороплю рыцарей. Нам многое надо обсудить.

Ночь спустилась рано на дно теснины, и уже совсем стемнело, когда Вэнион присоединился к остальным в штаб-квартире атанского гарнизона Сарны. Как и все атанские постройки, здание было возведено со строгой практичностью и лишено всяких украшений. Единственным исключением в комнате совета, где они собрались, была большая карта, целиком закрывавшая одну из стен комнаты. Карта была ярко раскрашена и усеяна причудливыми картинками. Вэнион успел наспех вымыться и переодеться в штатское платье. Годы научили его, что доспехи впечатляющи и даже порой полезны, однако никто еще не придумал способа сделать их поудобнее или уничтожить исходящий от них весьма специфический запах.

– Вас хорошо разместили в казармах? – вежливо спросила Бетуана.

– Более чем хорошо, ваше величество, – ответил он, опускаясь в кресло. – Вам уже сообщили в подробностях о нашей встрече с Богиней-Дитя?

Она кивнула.

– Итайн-посол обо всем мне рассказал. – Бетуана помолчала. – Хотелось бы знать, почему туда пригласили не всех, – добавила она.

– По теологическим соображениям, ваше величество, – пояснил Вэнион. – Насколько я понял, у богов на сей счет существуют довольно сложные правила поведения. Афраэль не хотела оскорбить вашего бога, приглашая его детей на свой остров. Кстати, отсутствием блистал и еще кое-кто. Там были император Сарабиан и посол Итайн, а вот министр иностранных дел Оскайн отсутствовал.

Итайн слегка нахмурился.

– Император и я скептики, агностики, как бы вы нас назвали, а вот Оскайн – откровенный атеист. Может быть, в этом дело?

– Возможно. Я спрошу у Афраэли при следующей нашей встрече.

Энгесса огляделся.

– Я не видел с вами Кринга-доми, Вэнион-магистр, – заметил он.

– Кринг со своими людьми повернул к Самару вскоре после того, как ты и ее величество отправились вперед. Он решил, что там его всадники принесут больше пользы, чем в Сарне, – да к тому же, ты ведь знаешь, как западные пелои относятся к горам и лесам. Кинезганцы уже совершали вылазки через границу?

– Нет, Вэнион-магистр, – ответил Энгесса. – Они собирают силы и подвозят припасы. – Он поднялся и подошел к карте. – Недавно из Кинестры прибыла к границе большая армия, – продолжал он, указывая на столицу Кинезги. – Она стала у границы вот здесь, примерно напротив нас. Вторая армия заняла такие же позиции на границе напротив Самара.

Вэнион кивнул.

– Киргон во многих отношениях не столько бог, сколько полководец. Он не оставит у себя в тылу укрепленные позиции врага. Ему придется расправиться с Сарной и Самаром, прежде чем он ударит по Тамулу. Я бы сказал, что армии, о которой ты говорил, приказано взять Сарну, закрыть южную границу Атана и затем двинуться на северо-восток, к Туале. Бьюсь об заклад, им вовсе не хочется, чтобы с этих гор обрушился на них весь народ атанов.

– Всех солдат Кинезги не хватит, чтобы преградить путь моему народу, – сказала Бетуана.

– Я и не сомневаюсь в этом, ваше величество, но их наверняка достанет, чтобы замедлить ваше продвижение, а кроме того, Киргон вполне способен выставить против вас новые армии из прошлого. – Вэнион поджал губы, задумчиво изучая карту. – Кажется, я понимаю, что он задумал, – наконец сказал он. – Материон расположен на полуострове, и ключ к нему – вот этот узкий перешеек в Тосе. Я готов поставить что угодно на то, что главная битва произойдет именно там. Скарпа двинет свои силы из Натайоса на север. Южные кинезганцы, вероятно, замышляют взять Самар и затем свернуть на северное побережье Арджунского моря, чтобы соединиться со Скарпой в окрестностях Тамульских гор. Оттуда объединенная армия двинется по западному берегу Миккейского залива на Тосу. – Вэнион чуть заметно усмехнулся. – Конечно, в Тамульских горах их поджидает весьма неприятный сюрприз. Думается мне, что Киргон очень скоро пожалеет о том, что вообще когда-то услышал о троллях.

– Я вышлю армию из Северного Атана к Тосе, Вэнион-магистр, – сказала Бетуана, – однако оставлю на южной и восточной границе достаточно людей, чтобы связать боями половину кинезганских сил.

– А между тем, я думаю, мы сможем помешать их приготовлениям, – добавил Энгесса. – Наши вылазки через границу оттянут время их главного удара.

– И это все, что нам нужно, – усмехнулся Вэнион. – Если нам удастся надолго задержать их наступление, с западной границы на Киргона обрушится сто тысяч рыцарей церкви. Полагаю, после этого он и думать забудет о Тосе.

***

– Не тревожься ты о нем, Фрон, – говорил Стрейджен Спархоку. – Он и сам может о себе позаботиться.

– Я думаю, Вимер, порой мы забываем о том, что он еще ребенок. Он еще даже бреется лишь от случая к случаю.

– Гельдэн перестал быть ребенком задолго до того, как у него начал ломаться голос. – Стрейджен с задумчивым видом растянулся на постели. – У людей, что занимаются нашим ремеслом, не бывает детства, – продолжал он. – Славно было бы, конечно, катать обручи и ловить головастиков, но… – Он пожал плечами.

– Что ты собираешься делать, когда все это закончится? – спросил Спархок. – Если, конечно, мы останемся в живых.

– Одна наша общая знакомая недавно предложила мне заключить с ней брак – как часть весьма притягательного делового предложения. Супружеская жизнь никогда меня не привлекала, однако деловое предложение таково, что отказаться невозможно.

– Но ведь дело не только в этом, а?

– Не только, – признался Стрейджен. – После того, что она совершила той ночью в Материоне, я ни за что на свете не намерен ее упустить. Я редко встречал людей с таким хладнокровием и отвагой.

– И красотой.

– Так ты заметил? – Стрейджен вздохнул. – Боюсь, друг мой, что придется мне, в конце концов, остепениться – хотя бы наполовину.

– Какой ужас!

– Правда? Впрочем, сначала я разберусь с одним небольшим дельцем. Я хочу подарить моей любимой голову одного нашего знакомого поэта-астелийца. Если мне повезет найти хорошего чучельника, я, может быть, даже закажу из этой головы чучело.

– Да, о таком свадебном подарке мечтает любая женщина.

– Может, и не любая, – ухмыльнулся Стрейджен, – но дама моего сердца – совершенно особенная женщина.

***

– Но их же так много, У-лав, – просительно говорил Блокв. – Они не заметят, если пропадет один.

– Обязательно заметят, Блокв, – терпеливо объяснял Улаф огромному, покрытому бурой шерстью троллю. – Люди не такие, как олени. Они внимательно следят за всем стадом. Если ты съешь одного из них, остальные поймут, что мы здесь. Лучше поймай и съешь собаку.

– Собака – хорошая еда?

– Не знаю. Съешь и скажи мне, хорошая или нет.

Блокв что-то проворчал и грузно присел на корточки.

Состояние, которое Гхномб называл «расколоть пополам мгновение», вызывало диковинные явления. Яркий полуденный свет потускнел, превратившись в сумеречный, и жители Супаля передвигались по улицам странными быстрыми рывками. Бог еды заверял их, что, поскольку сами они будут находиться только в небольшой частице каждого мгновения, они станут практически невидимыми. Улаф заметил в этом объяснении гигантскую логическую прореху, однако вера в то, что колдовство сработает, успешно одолевала всякую логику.

Вернулся Тиниен, на ходу качая головой.

– Их невозможно понять, – сообщил он. – Я сумел расслышать слово-другое, но все прочее – сущая неразбериха.

– Он опять говорит птичьими звуками, – пожаловался Блокв.

– Говори на языке троллей, Тиниен, – сказал Улаф. – Ты заставляешь Блоква нервничать.

– Я забыл, – признался Тиниен, переходя на чудовищное наречие троллей. – Я… – он замялся. – Как сказать, что я хотел бы не делать то, что сделал? – обратился он к их косматому спутнику.

– Такого слова нет, Тин-ин, – отвечал Блокв.

– Можешь ты попросить Гхномба сделать так, чтобы мы понимали, о чем говорят люди? – спросил Улаф.

– Зачем? Для чего это нужно? – безмерно удивился Блокв.

– Если мы узнаем, что они говорят, мы узнаем, кого из этого стада нам нужно выслеживать, – пояснил Тиниен. – Мы найдем тех, кто знает, где злые люди.

– Разве они все этого не знают? – изумленно спросил Блокв.

– Нет, не знают. Только некоторые.

– Люди очень странные. Я поговорю с Гхномбом. Может быть, он поймет. – Тролль поднялся, нависнув над ними. – Я поговорю с Гхномбом, когда вернусь.

– Куда ты идешь? – вежливо спросил Тиниен.

– Я голоден. Я съем собаку. Потом я вернусь и поговорю с Гхномбом. – Он помолчал. – Я могу принести собаку для вас, если вы тоже голодны.

– Э-э… нет, Блокв, спасибо, – поспешно ответил Тиниен. – Я сейчас что-то не голоден. Впрочем, хорошо, что ты спросил об этом.

– Мы сейчас в одной стае, – пожал плечами Блокв. – Так делать хорошо. Правильно. – И он косолапо зашагал по улице.

***

– На самом деле это не так уж далеко, – говорила Афраэль сестре, когда они вместе с Ксанетией ехали из долины, где стоял Дэльфиус, к Диргису, городку в Южном Атане, – но Эдемус все еще не слишком охотно помогает нам, так что лучше мне не забывать о хороших манерах. Он бы мог оскорбиться, если бы я начала плутовать с расстоянием там, где живут его дети.

– Прежде ты никогда не употребляла этого слова, – заметила Сефрения.

– Должно быть, влияние Спархока, – отозвалась Богиня-Дитя. – Это весьма полезное слово. Оно маскирует вещи, о которых мы предпочитаем не говорить при посторонних. В Диргисе мы будем достаточно далеко от долины дэльфов, и уж там я смогу плутовать, сколько мне заблагорассудится.

– Как ты полагаешь, Божественная, много ли времени займет у нас дорога в Натайос? – спросила Ксанетия. Дэльфийка вновь изменила цвет волос и кожи и приглушила сияние, чтобы скрыть от посторонних глаз свою истинную сущность.

– Несколько часов, не больше, – пожала плечами Афраэль, – реального времени, конечно. Я не умею прыгать с места на место, подобно Беллиому, но при необходимости могу перемещаться довольно быстро. Если понадобится поспешить, я отнесу вас в Натайос по воздуху.

Сефрения содрогнулась.

– Мы не настолько спешим, Афраэль. Ксанетия озадаченно взглянула на свою стирикскую сестру.

– Ее тошнит от полетов, – пояснила Афраэль.

– Вовсе нет, – возразила Сефрения, – я просто пугаюсь до полусмерти. Это ужасно, Ксанетия. За минувшие три столетия я летала с Афраэлью раз пять и всякий раз потом несколько недель приходила в себя.

– Я ведь все время говорю тебе, Сефрения, что не надо смотреть вниз, – сказала Афраэль. – Если бы ты просто смотрела на облака, а не на землю, все было бы гораздо проще.

– Я ничего не могу с собой поделать, Афраэль, – отвечала Сефрения.

– Неужто это и впрямь так страшно, сестра моя? – спросила Ксанетия.

– Ты и представить себе не можешь, Ксанетия, насколько страшно. Когда скользишь в пустоте, а под ногами у тебя только пять тысяч футов воздуха… Это чудовищно!

– На сей раз я устрою все по-другому, – заверила ее Афраэль.

– Я немедля начну сочинять благодарственную молитву.

– Переночуем в Диргисе, – сказала Афраэль, – а с утра выедем в Натайос. Мы с Сефренией спрячемся в лесу, Ксанетия, а ты отправишься в город на разведку. Если мама там, мы очень скоро покончим с нашей общей бедой. Едва Спархок будет точно знать, где она, он обрушится на Скарпу и его родителя, точно мстительная гора. От Натайоса после этого и развалин не останется – только большая дыра в земле.

***

– Он действительно видел их, – говорил Телэн. – Он слишком подробно их описал, чтобы это была выдумка.

Юный вор только что вернулся из путешествия по злачным кварталам Бересы.

– Что он за человек? – спросил Спархок. – Дело слишком важное, чтобы полагаться на случайные сплетни.

– Это дакит, – отвечал Телэн, – бродяга из Джуры. Его интересует не политика, а тугая мошна. К армии Скарпы он присоединился главным образом оттого, что предвкушал грабежи в Материоне. Словом, его трудно назвать человеком с высокими идеалами. Когда он оказался в Натайосе и обнаружил, что придется не только грабить, но и драться, его интерес к этому предприятию слегка приугас. Как бы то ни было, я наткнулся на него в одной из паршивейших таверн, какие мне доводилось видеть, и он был вусмерть пьян. Поверь мне, Фрон, он был не в том состоянии, чтобы лгать. Я сказал ему, что подумываю поступить на службу в армию Скарпы, и он с почти отцовской заботой принялся меня отговаривать: не вздумай, мол, сынок, это гиблое дело, и все такое прочее. Он сказал, что Скарпа – свихнувшийся маньяк, который считает себя непобедимым и полагает, что сможет одним щелчком одолеть атанов. Он так или иначе уже подумывал о том, чтобы дезертировать, и тут в Натайос вернулся Скарпа, а с ним – Крегер, Элрон и барон Парок. Они везли с собой королеву и Алиэн, и у ворот их встречал Заласта. Дакит оказался поблизости и услышал их разговор. Заласта, видимо, еще не забыл, что такое хорошие манеры, потому что его разозлило, как Скарпа обращался с пленницами. Они поссорились, и Заласта чарами скрутил своего сынка в тугой узел. Я так думаю, Скарпа довольно долго извивался, как червяк на раскаленном камне. Потом Заласта увел женщин в большой дом, где для них были приготовлены комнаты. Судя по словам этого дезертира, дом обставлен почти роскошно – если не считать решеток на окнах.

– Его могли обучить этому рассказу, – с горечью проговорил Спархок. – Быть может, он был не настолько пьян, как казался.

– Поверь мне, Фрон, он здорово нализался, – заверил его Телэн. – По дороге в таверну я срезал кошелек – просто так, практики ради, – и денег у меня хватало. Я влил в него столько хмельного, что хватило бы и полк напоить.

– Фрон, я думаю, что он прав, – вставил Стрейджен. – Его рассказ чересчур подробен для вымысла.

– А если этого дезертира послали сюда для того, чтобы обвести нас вокруг пальца, с какой стати он стал бы тратить драгоценное время на мальчишку-карманника? – резонно добавил Телэн. – Все мы выглядим не такими, как запомнил нас Заласта, и я сомневаюсь, что даже ему может прийти в голову, что Ксанетия и Сефрения сообща наколдовали нам новые лица.

– И все же, – сказал Спархок, – я считаю, что торопиться не следует. Не сегодня-завтра Афраэль доставит в Натайос Ксанетию, а уж Ксанетия наверняка сумеет выяснить, кто именно сидит под замком в этом доме.

– Но мы бы могли покуда хотя бы перебраться поближе к Натайосу, – возразил Стрейджен.

– Зачем? Расстояние ничего не значит для моего синего друга. – Спархок коснулся ладонью шкатулки, оттопыривавшей рубашку на его груди. – Как только я буду точно знать, что Элана там, мы нанесем визит Заласте и его ублюдку. Я могу даже пригласить с собой Кхвая. Меня крайне занимает то, что он приготовил им обоим.

***

Дневной свет вдруг обрел былую яркость, и жители Супаля разом перестали прыгать и дергаться, как марионетки, обретя нормальную человеческую походку. У них ушло полдня на то, чтобы объяснить Гхномбу, почему им нужно вернуться в реальное время, и бог еды до сих пор сомневался, так ли это необходимо.

– Я подожду тебя вон в той таверне, дальше по улице, – сказал Тиниен, когда они с Улафом вышли в узкий проулок. – Ты помнишь пароль?

Улаф что-то проворчал.

– Я не задержусь, – сказал он и, перейдя через улицу, направился к двоим всадникам, которые только что въехали в город.

– Занятное у тебя седло, приятель, – обратился он к одному из всадников, человеку средних лет, с перебитым носом, который восседал на чалом жеребце. – Из чего оно сделано – из стриженого барашка?

Берит ошеломленно взглянул на него, затем окинул быстрым взглядом узкую улочку у восточных ворот Супаля.

– Я как-то забыл спросить об этом седельщика, сержант, – ответил он, приметив потрепанную форменную куртку светловолосого эленийца. – Да, кстати, – может быть, ты дашь мне и моему юному другу один совет.

– Советы я даю бесплатно. Валяй спрашивай.

– Не знаешь, где здесь, в Супале, приличный трактир?

– Тот, в котором остановились мы с другом, вполне недурен. Он в трех улицах отсюда, – Улаф жестом указал направление. – На нем болтается вывеска с изображением вепря – хотя рисунок мало напоминает вепрей, которых мне доводилось видеть.

– Мы заглянем туда.

– Может быть, вы встретитесь там со мной и моим другом. После ужина мы обычно сидим в пивной.

– Мы заглянем и туда – если решим остановиться именно в этом трактире.

Улаф кивнул и зашагал вверх по улице, направляясь к таверне. Он вошел внутрь и присоединился к Тиниену, который сидел за столом у очага.

– Куда ты девал нашего косматого друга? – спросил он.

– Он отправился поискать еще одну собаку, – ответил Тиниен. – Тут ты, видно, сделал промашку, сержант. Похоже, собаки пришлись ему по вкусу. Если мы задержимся в Супале, здесь не останется ни одной шавки.

Улаф сел за стол и откинулся на спинку стула.

– Я тут встретил на улице одного эленийца, – сказал он достаточно громко, чтобы его могли расслышать остальные посетители таверны.

– Вот как? – небрежно отозвался Тиниен. – Астелийца или эдомца?

– Трудно сказать. Ему когда-то перебили нос, так что нелегко понять, откуда он родом. Он искал при личный трактир, и я посоветовал ему тот, в котором мы остановились. Может, мы с ним там и увидимся. Приятно будет для разнообразия послушать элений скую речь. Надоело мне это тамульское лопотанье. Если ты уже допиваешь свое пиво, почему бы нам не прогу ляться к гавани и не поискать кого-нибудь, кто пере правил бы нас через озеро в Тиану?

Тиниен одним глотком осушил кружку.

– Пошли, – сказал он вставая.

Они вышли из таверны и, заведя какой-то пустячный разговор, направились к знакомому трактиру – неспешной походкой людей, у которых нет никаких срочных дел.

– Взгляну-ка я на подкову на левой передней ноге моей лошадки, – сказал Улаф, когда они подошли к трактиру. – Иди сам. Встретимся в пивной.

– Где же еще? – хохотнул Тиниен. Халэд, как и ожидал Улаф, был в конюшне, делая вид, что чистит скребницей Фарэна.

– Я вижу, вы с другом решили-таки остановиться здесь, – небрежно заметил рослый талесиец.