Текст книги "Разум вашего новорожденного ребенка"

Автор книги: Дэвид Чемберлен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15. Измененный мир Чарльза

Чарльз дает нам четкое пошаговое описание путешествия по родовому каналу. Новые ощущения сравниваются со старыми. После рождения Чарльз открыл, что он был частью медицинских неудач; его мать истекала кровью и могла умереть. В середине кризиса он был ошеломлен тем, что доктор относится к нему как к незаконнорожденному, и он беспокоился, есть ли его вина в проблемах матери. До того как он смог убедиться, жива она или нет, его увезли со сцены действия. Те, кто заботился о нем, не замечали, что ему нужно быть с мамой и быть уверенным в ее безопасности. Они не имели представления о том, что у него на уме.

Он много рассказывает о том, как изменился его мир при переходе от постоянного контакта в матке в холодную родильную комнату, где его отделили. Другая постоянная тема – воссоединение с матерью, подобное возвращению в старый мир. К сожалению, он уже задумывается, кому доверять и кому он в действительности принадлежит.

Путешествие вниз по родовому каналу

Я слышу шум, подобный звукам, которые издает ваш желудок. И впереди меня длинный туннель. Я даже не могу себя видеть. Я вижу тени, это не беспросветная тьма, есть немного света. Оказывается, я двигаюсь, потом была вспышка света, но я еще сзади, в туннеле. Голоса нескольких беседующих людей. Приглушенные шумы. Я не думаю, что сейчас сдавлен.

Я не вижу ни своих ног, ничего; они где-то позади меня. Я лежу в животе. Не знаю, я ли двигаюсь вниз по туннелю или туннель приближается ко мне. Кажется, становится светлее. Я рисую себе мое рождение, как выходит сначала голова лицом вниз. Внезапно возникает свет. Я чувствую, что мое тело привязано внизу, когда выходят голова и плечи.

Доктор или тот, кто принимает меня, пригибает меня к животу. Я полагаю, так я выйду легче. Прохладно. Люди, похоже, бормочут; я не понимаю того, что они говорят.

Из матки на поднос

Доктор кладет меня на металлический поднос. Холодно. Много света; это не похоже на то, к чему я привык. Все, что я могу видеть, это свет; я никого не вижу. Я слышу шум, что-то бросают на подносы – приборы или что-то в этом роде – и бормотание людей. Никто после всего этого ко мне не прикасается.

Кажется, очень холодно, потому что до этого я был в теплом месте. Когда я выходил, мне впервые стало холодно. Было смешно, новый опыт. Когда меня переворачивали, я удивился, что же случилось, так как раньше меня тоже переворачивали. Я на подносе, который в два раза шире, чем я. Я не знаю, что происходит; мне холодно.

В первый раз я где-то лежу и ко мне никто не прикасается; только своей спиной я могу что-то чувствовать.

Волнующие слова

Я мог слышать все шумы… Они положили меня в сторону, чтобы позаботиться о моей маме. Я мог слышать все приборы и тому подобные штуки, хотя со мной они ничего не делали. У меня создалось такое впечатление, что моя мама истекает кровью.

Доктор сказал, что они работают над остановкой кровотечения. Он сказал, что у нее сильное кровотечение и нужно остановить его. Они очень быстро работают, как будто не знают, смогут ли остановить кровотечение. У меня такое впечатление, что они думают, будто моя мама умрет.

Они думают, что не смогут ей помочь. Я чувствую, что кто-то сказал: "Почему он не родился мертвым, тогда она не оказалась бы в таком ужасном положении!" У меня другая вспышка в памяти, как доктор что-то сказал о незаконнорожденном, – что я незаконнорожденный. Это происходит не потому, что я слушаю беседу; это как посылы или вспышки, которые я получаю, если вы понимаете, что я имею в виду.

А затем я обнаруживаю, что двигаюсь. Не похоже, чтобы медсестра подняла меня на руки; я все еще на подносе, который двигается. У меня такое ощущение, что я на подставке и подставка катится, а я в раздумье, куда мы едем. Я не знаю, закончили ли они или еще работают с ней. Я не слышал, чтобы они сказали, что остановили кровотечение. Как будто все сговорились озадачивать меня: не понимаю, что происходит, где я, почему мне холодно, почему внезапно возник свет и почему теперь везде свет.

Холодно и одиноко

Я просто там лежу, все переживая. Мне одиноко. Я не могу никого слышать, не могу никого чувствовать. Холодно, и я не понимаю, что происходит. В течение пары минут все изменилось.

Кажется, я готов расплакаться, такое ощущение, что я хочу закричать или издать какой-то звук. Я хотел заплакать, чтобы увидеть кого-нибудь рядом, чтобы кто-нибудь пришел. Я не знаю, почему я так сделал бы, раньше я никогда этого не делал; это как инстинкт.

Я весь замерз. Ни откуда не идет тепло. Я громко кричу, и кто-то появляется. Я чувствую тепло только потому, что они рядом; я чувствую жар, исходящий от них.

Они не берут меня на руки. Кто бы здесь ни был, он просто качает подставку или поднос, просто передвигает его. Мне лучше уже оттого, что я знаю, что кто-то здесь есть. Я перестаю плакать.

Чаша продолжает двигаться вперед и назад, и я засыпаю. Я не слышу ничьего разговора. Вроде это была обычная работа для медсестры или кого-то в этом роде: прийти и начать качать. Никто ничего не сказал, когда я был в той комнате. Лишь когда чаша начала двигаться, я почувствовал, что кто-то был рядом.

В детской: до сих пор ни одного прикосновения

Когда я проснулся, я был уже в другом месте. Здесь теплее, и я могу слышать крики младенцев. По шумам я определяю, что я в той же комнате. Есть еще и отдаленные звуки, возможно, в другой комнате. На мне что-то типа одеяла. Я не чувствую, чтобы меня поднимали или прикасались ко мне. До того, как я родился, ко мне постоянно прикасались или укутывали. А теперь, после всего, ко мне не прикасаются…

Назад к маме

Я вижу себя завернутым в одеяло. Я все еще в больнице, но я на кровати с мамой. Она держит меня. Верхняя часть кровати поднята под углом, и она сидит и держит меня. Она счастлива. Она говорит, что я красивый ребенок. Тем не менее я немного озадачен. Чего-то я не понимаю. Раньше со мной не возились, а теперь возятся.

А я просто не понимаю, мне неловко. Я привык, что ко мне не прикасаются, и я это принял. А сейчас она держит и нянчит меня. Кто-то входит, и ей нужно меня показать. Кажется, она гордится мной.

Чарльз размышляет, принадлежит ли он миру

Я вижу в комнате других людей. Они беспокоятся о моей матери. Я вижу моего дядю и мою бабушку. Они рады, что моя мама не умерла, но они недовольны ее решением родить меня и подвергнуться смертельному риску. Похоже, они не хотели терять ее. Она спорит с ними, убеждая, что она выжила и хотела, чтобы я жил, даже если бы она умерла. Это стоило бы того, так как я родился нормально. Они другого мнения.

У меня неловкое чувство. Я размышляю, действительно ли я принадлежу этому миру? Я думаю, не нужно ли мне вернуться в мою кроватку и слушать плач других детей, чтобы меня не трогали – похоже, я решаю, где я хочу быть. Затем входит медсестра и уносит меня обратно в другую комнату к другим детям.

Глава 16. Илэйн: предписание малыша для родов

Известно, что доктора дают рекомендациям. А что, если бы и дети могли давать рекомендации? Какое предписание они дали бы для родов? Илэйн предлагает идею. Ее желания – это отражение того, что можно найти в любом рассказе о родах. Она родилась двадцать лет назад в небольшом городке Колорадо, но это могло бы произойти в любом месте на Западе. Она рассказывает как самое плохое, так и самое хорошее из своего опыта, комментируя, как бы она поступила, если бы это было в ее руках.

Ее короткое описание событий в родильной комнате напоминает технический каталог о рождении. Она начинает с того, что ее передавали от одного незнакомца к другому, и заканчивает инкубатором. Илэйн прошла через холодные весы, болезненные уколы, ее держали, когда наносили на глаза клейкую мазь, делали отпечатки на ножках и ручках.

Рутина акушерской работы создала пропасть, отделяющую малышку от ласковых прикосновений и слов мамы. Она представляет, что бы ее мама могла предложить взамен, если бы у нее была такая возможность: "Она произнесла бы какие-то ласковые слова, сказала бы, что я желанна, что я ей нравлюсь и что она меня любит".

Уже много позже Илэйн и ее мать пережили божественное воссоединение. Илэйн тянется, а мама хватает ее крошечный пальчик. Убаюканная на руках матери, она уверена, что есть тот, кто понимает, что ей нужно прямо сейчас, – чего нет в больничной детской. Она с восторгом привлекает внимание своей мамы с помощью "воркования и попыток заставить ее улыбнуться", а не крика. "Я пытаюсь в основном говорить глазами", – уверяет она.

В родильной комнате

Внезапна я приземляюсь на руки к доктору, и он протягивает меня медсестре, которая кладет меня на весы. Было холодно, и мне это не понравилось. Я хотела лежать с моей мамой, а оказалась здесь, на проклятых весах!..

Они укололи меня в пятку, чтобы взять кровь на анализ, думаю, чтобы посмотреть, какая у меня кровь.

Они кладут что-то мне в глаза и держат меня так, чтобы я не смогла увернуться. Мазь; вся липкая. Мне это не понравилось, потому что я не могла открыть глаза…

Потом отпечатки на ногах. Потом отпечатки на руках. Потом они завернули меня в одеяло и положили в инкубатор.

Если бы это было в ее рунах

Я бы уменьшила количество света, чтобы не было так ярко, когда я родилась.

Я бы хотела, чтобы меня положили на живот моей мамы, я бы там удобно устроилась. Я не знала, как устроиться на весах.

Я бы хотела услышать, как она со мной разговаривает. (Расплакалась.) Я просто хотела мою маму!

Они же хотели, чтобы я была не с ней, а с ними. Это была обычная работа для них… Я не думаю, что моя мама хотела, чтобы все так было…

Если бы это было в рунах моей мамы

Она бы спустила вниз ноги. Она бы убаюкивала меня на руках рядом с собой, как только я родилась. Мой папа был бы рядом, поддерживая ее.

Она бы произнесла какие-нибудь ласковые слова, сказала бы, что я желанна, что я ей нравлюсь и что она меня любит. Я знаю, что она это чувствовала, но у нее не было возможности сказать все прямо мне.

Назад, к маме

Мама сидит на кровати, готовая кормить меня грудью. Она выглядит усталой, но счастливой.

На мне одеяло, розовое одеяло, и я пытаюсь посмотреть, как оно выглядит. Она протягивает руки и улыбается. Медсестра осторожно передает меня ей; я ценю ее осторожность.

Моя мама убаюкивает меня на левой руке и все смотрит и смотрит на меня. Я чувствую, что я тянусь и хватаю ее за палец. Моя рука не под одеялом, а болтается сверху. Она дотрагивается и берет мою руку. Я чувствую большое облегчение. Я чувствую сильную страсть. По-моему, ей легко, я рядом с ней. Я ощущаю, что есть тот, кто понимает, что мне нужно прямо сейчас.

И я не хочу добиваться внимания криками. Я хочу получить внимание с помощью воркования и попытки заставить ее улыбнуться. Поэтому я пытаюсь все это проделать, и она отвечает, как сумасшедшая. Я пытаюсь в основном говорить глазами. Здорово, я рада, что это [роды] закончилось! Я рада тому, что я с моей мамой.

Заключение

Жизнь с вашим разумным младенцем

Младенцы совсем не такие, за кого мы их обычно принимали. Каждое новое открытие, имеющее отношение к младенцам, усиливает уважение к ним и благоговейный трепет. Воспоминания о рождении открывают дверь в царство сознания. Это не область исследования тела, веса и роста, а невидимая территория царства, где наука в какие-то моменты идет смело, а в другие – следует украдкой. Вы, как матери и отцы, соприкоснувшиеся с волшебством беременности, должны задать себе вопрос: как вам лучше поступить с раскрывающимся сознанием вашего младенца?

Если воспоминания о рождении истинны, мы должны переоценить многие из наших предыдущих представлений о природе младенцев. Подробные сообщения о своем рождении очаровательно интимны и открыты; они еще и революционны, поскольку позволяют встретиться с интеллектом, которого мы не предполагали, предлагают изменить взгляд на младенцев и рассматривать их как сознательных людей. Мы отделены от них своей способностью к включению обогащенного и расширенного сознания, наличие которого мы только в последнее время обнаружили и подтверждаем непосредственно в нас самих. Что же касается взгляда на такие воспоминания, как на "измененные состояния сознания" или "бессознательные" состояния, то психология постепенно раскрыла нам широкий диапазон необычных состояний, где невозможные вещи, подобно мыслям, становятся возможными.

В первом американском учебнике психологии (1890) Уильям Джеймс из Гарварда написал, что обычное бодрствующее сознание является лишь одним типом сознания, в то время как вокруг него, "разделенные экранами", обнаруживаются абсолютно разные, но потенциально возможные формы сознания. Среди них такие, как грезы, сновидения, гипнотические трансы, медитация и психические состояния, подобные телепатии и ясновидению.

Новый всплеск интереса к памяти и сознанию, начавшийся в 1970-х годах, привел к расширению первоначального перечня Джеймса и включению в него психических состояний, вызванных биологической обратной связью,

психоделическими наркотиками, дыхательными методами, а также состояний, близких к смерти. Новые исследования, связанные с глубоким расслаблением, управляемой фантазией, медитацией и гипнозом, также привели к открытию целого букета разнообразных воспоминаний о рождении и пренатальном (дородовом) периоде, воспоминаний о прошлых жизнях и различных форм экстрасенсорного восприятия (ЭСВ). Разум новорожденного оказался способным охватить все эти возможности.

Младенцы в трансе

Если вы достаточно наблюдательны то сможете увидеть, что ваш младенец временами спит, самопогружаясь в транс. Некоторые психологи называют эти состояния "эпилептоидными", поскольку младенцы с остановившимся взглядом становятся полностью неподвижными в течение 20–30 секунд, не двигают ни ножками, ни ручками, не меняя выражение лица, не издавая звуки. Глаза открыты, устремлены в одну точку. Эти эпизоды обычно заканчиваются миганием. Трансы (то, что называется у взрослых самогипнозом), вероятно, служат тем же целям: отдых, спасение от боли или скуки, глубокое отражение некоторых прошлых впечатлений или просто развлечение и получение удовольствия. Возможно, погружение в транс является для младенца средством компенсации. Подобно другим частным изменениям сознания – сновидениям, которые свойственны младенцам, как и нам, трансы представляют собой творческую психическую деятельность и интеллектуальное саморегулирование.

Разум над мозгом

Множество новых открытий показывает, что дети даже до рождения разумно организованы, причем задолго до полного развития мозга, и большинство способностей вашего младенца являются врожденными. Некоторые обладают памятью, воображением, выразительной индивидуальностью и способностью к общению. По моему мнению, эти, по сути, не физические, а невидимые процессы могут быть лучше поняты, если рассматривать их не как продукт мозга, а как результат мышления, которое подчинено другому принципу. Доказательства обнаруживаются, например, при состояниях, близких к смерти, во время хирургических операций, когда мозг находится под наркозом, а мышление – нет, когда мозг строго ограничен местоположением, а мышление может "путешествовать" за пределами мозга и возвращать ему информацию.

Идея о том, что мозг и мышление разделены, начиная с 1930-х годов, после работ Нобелевского лауреата сэра Чарльза Шеррингтона, начала медленно

входить в неврологию. Хотя она все еще широко не принята, доказательства наличия внетелесных ощущений, памяти о прошлой жизни, различных измененных состояний сознания делают эту идею все более привлекательной. Это может помочь вам как родителю думать о мозге как о биокомпьютере, который разум использует для всей физической деятельности организма. Вот почему здоровье мозга или его повреждение столь серьезны. Разум может работать, но поврежденный мозг не дает точную интерпретацию. Я полагаю, что разум вашего младенца уже хорошо работает в то время, когда мозг еще только находится на пути к полному созреванию.

Разум над языком

Вам будет легче наладить контакт с вашим младенцем, если вы откажетесь от мифа, что язык – основа мысли. Мы еще только начинаем понимать, что мышление и передача мыслей более фундаментальны, чем язык. Конечно, кое-кто будет доказывать, что мышление и общение – врожденные человеческие качества, неотъемлемая часть сознания, независимо от возраста. Однако вы можете наблюдать, что ваш новорожденный ребенок без какой-либо практики немедленно начинает демонстрировать мастерское владение несколькими универсальными "языками". Интеллектуальная связь проявляется в значимых криках и звуках, выразительной мимике, в движениях тела и сигналах рук, ясной передаче эмоций и мгновенной имитации жестов и выражений лиц взрослых.

До недавнего времени к возможностям мышления новорожденных относились с недоверием, но оно является фундаментом для обучения, точного слушания и зрительной активности, в которых младенцы участвуют. Ни в одном из этих действий разум не ждет развития обычного языка. Это означает, что отсутствие формального языка не ограничивает общение с вашим младенцем.

Разум над пространством

За последние двадцать лет было опубликовано более тысячи сообщений о внетелесных ощущениях людей, которые испытали состояние клинической смерти. Люди, пережившие остановку сердца, катастрофы, несчастные случаи с тяжелыми последствиями, хирургические кризисы, побывавшие некоторое время в состоянии клинической смерти, сообщают, что это было подобно движению между жизнью и смертью. Пережитое ими поможет вам оценить другое состояние сознания вашего младенца. Воспоминания о рождении нередко включают сообщения собственном восприятии событий как бы со стороны, с верхней перспективы или со стороны физического местоположения предмета. Младенца это может озадачивать. Приведу примеры.

Дэвид

Времена я чувствую, будто нахожусь где-то в комнате и наблюдаю за тем, что происходит, в другое время я ребенок и рассматриваю что-то с этой точки зрения… Я удивляюсь, как я могу видеть вокруг и позади него?

Линн

Я как будто нахожусь там, в той же самой комнате. Иногда я могу чувствовать это, а иногда я наблюдаю.

Викки

Это подобно высвечиванию сзади и спереди. Как будто я – это кто-то еще, смотрящий на то, что происходит. Я ли это делаю? Я не думаю, что это я, но я стесняюсь говорить, что фактически я это вижу.

Лаура

Я чувствую состояние невесомости, я плаваю. Никто не знает, что я – там; они не могут даже видеть меня. Я продолжаю смотреть через окно в детской комнате; это сверхъестественно. Я не могу быть с обеих сторон окна! Я смотрю на младенца, а он – на меня.

Ученый Джон Лайлли (John Lilly) описывает свои внетелесные ощущения во время рождения. Он чувствовал, что был зажат, схвачен и умирал. Он "отделился… быстро оставил свое место и наблюдал с внешней стороны", откуда он увидел свою мать, изо всех сил старавшуюся родить. В течение нескольких часов он ждал и наблюдал, поскольку его голова застряла в родовом канале. Внезапно, говорит он, голова проскочила, младенец родился, и он возвратился назад, в тело младенца. Он говорит, что много раз после рождения оставлял свое тело, обычно проводя "исследование".

Разум над пространством – вот то общее, что есть у младенцев со взрослыми. Кардиолог Майкл Сейбом (Michael Sabom) сообщает о нескольких случаях, в которых люди давали детальные отчеты о своих собственных операциях, увиденных с точки, расположенной над операционным столом. Эти пациенты, как правило, ничего не знали об операции и находились под общим наркозом. Они были отделены простыней и не могли видеть ход

операции, даже если бы не находились под наркозом. Доктор Сейбом для сравнения разместил сообщения хирургов и их пациентов рядом – так же, как это сделал я в своем исследовании воспоминаний о рождении (глава 8). Рассказы соответствовали друг другу.

Разум над временем

Это удивительно, но младенцы знают о рождении больше, чем они, возможно, узнают за все девять месяцев своего пребывания в матке. Когда и где они могли узнать так много? Их умственная деятельность, кажется, простирается за пределы обычных границ времени. Возможный ответ на поставленный вопрос дают потрясающие данные памяти о рождении. Научные исследования в этой спорной области очень продвинулись за последние несколько десятилетий и дали нам новые ответы на вопросы относительно мышления. Мы особенно обязаны научной работе Яна Стивенсона (Ian Stevenson), профессора психиатрии из Университетской медицинской школы Вирджинии, который собрал две тысячи наблюдений за представителями десяти культур в различных уголках мира. Эти данные, изданные в шести академических томах, ошеломляют.

Стивенсон особенно интересовался воспоминаниями детей, так как полагал, что их самые ранние воспоминания менее всего подвержены культурному "загрязнению". В 1983 году он сообщил об изучении 345 детей в Индии и Соединенных Штатах, которые утверждали, что помнили свою предшествующую жизнь. В большинстве случаев он нашел подтверждающие доказательства, включая документальные отчеты живых людей, чья жизнь оказалась запечатленной в памяти ребенка. В обеих странах начали записывать воспоминания детей об их прошлой жизни приблизительно с трехлетнего возраста, как только они стали говорить. Обычно они прекращают сообщать об этих воспоминаниях к пятилетнему возрасту, который является тем же самым временем, когда дети обычно прекращают сообщать свои воспоминания о рождении. Некоторые дети помнили пятьдесят или больше деталей, включая многочисленные собственные имена, многие из которых были проверены. В отличие от Индии, американские наблюдения реинкарнации чаще происходили в семьях, где не верили в перевоплощение, и родители высмеивали, а иногда даже наказывали детей за утверждения, что они помнят прошлую жизнь.

Воспоминания о прошлой жизни для этих детей не являлись пустой абстракцией. Иногда они настаивали на украшениях в соответствии с полом, о котором они помнили во время своей последней жизни. Те, кто помнили насильственную смерть, проявляли боязнь соответствующего предмета или способа смерти. Они жили со своими воспоминаниями о прошлой жизни

так же, как люди живут со своими воспоминаниями о рождении или внете-лесными воспоминаниями.

Трое из моих клиентов – Брэд, Невилл и Сара – показали преобладание мышления над временем. Брэд в возрасте одиннадцати лет удивил меня своим кратким сообщением, когда я попросил его возвратиться к времени его рождения.

Брэд

Я не могу. Я – снаружи, но здесь темно. Я мертв.

Я мертв. Все эти люди вокруг меня кричат. Я не дышу…

Теперь они кладут меня на землю. Я нахожусь в коробке, черной коробке… Это 1840 год. Запад. Там есть ковбои…

Младенец Невилл был обеспокоен ретроспективными кадрами утопления при его рождении. Очевидно, они были связаны с причиной смерти при его предыдущей жизни.

Невилл

Это подобно тому, будто воды находятся над моей головой. Мне не нравится в матке. Я чувствую укачивание, и все плещется вокруг… ощущение утопления. Я не могу удержать свою голову над качающейся водой…

Я вижу в моем мозгу эту стену, стену замка или крепости, и я вижу себя падающим в море… утопление. Я был на этой стене… взрослым человеком, приблизительно в тридцать лет… подавленным, обеспокоенным…

[При рождении снова] я задыхаюсь из-за воздуха…

Незадолго до рождения Сара была расстроена, так как обнаружила, что с нею обращались как с младенцем, а ее родители не признавали ее тем, кем она действительно была. Ее воспоминания о прошлой жизни связаны с королевскими привилегиями, перенесенными ею в настоящую жизнь. Преобразования были ей не по душе.

Сара

Я не младенец. Я старше. У меня нет определенного возраста… Я знала их. Я не понимаю, почему они продолжают действовать так, как будто только что узнали меня в течение этого короткого времени. Я действительно расстроена. Думаю, что я не являюсь младенцем; как я предполагаю, они подчинены мне.

Я знаю, что они назвали меня Сарой, потому что Сара означает принцесса. Они знали, кем я была, вот почему они назвали меня Сарой. Я желаю, чтобы они помнили это, потому что чем больше они общаются со мной, тем труднее мне помнить, кто я. Я только не хочу, чтобы они командовали, и я не могу им объяснить это… Они не понимают.

Я сижу на кушетке… Смотрю на мою мать и размышляю. Как мы попали сюда? (Смеется.) Как мы попали в этот небольшой дом на тихоокеанском берегу, на эту старую кушетку?

Каждый думает, что я так рано развилась… Я думаю, что это забавно. Я все еще обладаю чувством юмора… Это такое безумство в мире.

Разум и личность

Когда вы изучаете глаза вашего младенца, у вас может появиться чувство, что наука не торопится подтвердить наличие этой могущественной, влиятельной личности. Вы и сами, возможно, проявляете осторожность в отношении убедительности суждений, умении правильно разобраться, благородстве, сострадании и храбрости, обнаруживаемых в воспоминаниях о рождении. Я же смотрю на них как на персональные фирменные знаки, своеобразные отпечатки пальцев.

Младенцы демонстрируют наличие сознания еще до рождения – путем узнавания и реакции на аудиозаписи голосов их собственных матерей. Они демонстрируют сочувствие, реагируя плачем на плач себе подобных, и проявляют внимание к вашим трудностям во время родов. Младенцы показывают желание приблизиться к своим матерям и успокоить их.

Наша неспособность предоставить младенцам статус личности может задержать и даже отбросить назад развитие их полного потенциала. Линда, с которой вы встретились в главе 8, в шестнадцать лет, после рассказа о своем рождении отметила, что, когда она родилась, она чувствовала себя "мудрой" и знала многое. Однако к трем годам она стала обычным ребенком и делала то, что от нее ждали. Она сказала, что превратилась "в небольшое глупое дитя", хотя каждый полагал, что она должна быть умницей, вырасти и снова стать мудрой!

Конечно, Линда не единственная, кто выражает свою индивидуальность. Другая малышка, Мэрибет, оценивает это глубже: "Я чувствовала себя сердечным, осмотрительным, довольным, уверенным ребенком, но очень мудрым – мудрой личностью в теле ребенка".

Воспоминания о рождении указывают на то, что младенцы идентифицируют себя, однако их родители мешают им в этом. Дети действуют внимательно и накапливают опыт вокруг своего собственного центрального ядра. Однако эта идентификация является хрупкой, а ее объект подвержен сомнению. Отвержение, постоянная критика или физическое оскорбление могут нарушить гармонию этой идентичности, внести в нее беспорядок и, возможно, даже разрушить ее, создавая проблемы, с которыми позже будут иметь дело психотерапевты. Но такого искажения личности быть не должно. Добротой и уважительным отношением к тому, кем они являются, вы значительно больше сделаете для своих детей, чем можете себе представить.

Подобно спектру цветов, на которые разлагается солнечный свет, проходя через призму, воспоминания о рождении выявляют многоаспектность, широту и величие сознания.

Воспоминания о рождении сообщают вам, что ваш младенец имеет разум. Человек, использующий этот разум, готов взаимодействовать с вами больше, чем вы можете предположить. Мне кажется, что младенцы в будущем удивят нас еще больше – отчасти потому, что они, наконец, обрели наше внимание. При этом мы должны быть готовы к появлению ложных, сфабрикованных, притянутых за уши историй новорожденных. Способности младенцев выше, чем предполагается. Они приходят в этот мир, окутанные тайной, – гении, завернутые в пеленки, замаскированные под младенцев.

Некоторым из вас идея о том, что младенцы имеют сознание, покажется невероятной.

Другие скажут: "Я всегда это знал!"