Текст книги "Триумф Академии"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

Гэри решил не говорить внучке о том, что у него украли копию Главного Радианта. Если это сделал Р. Горнон Влимт, отобрать ее уже нельзя. Но этот кельвинист заявлял, что глубоко чтит План Селдона. Гэри был уверен, что секта Горнона ни за что не станет мешать проведению эксперимента на Терминусе даже в том случае, если сумеет разрушить сверхсложную защиту прибора. Они просто хотели послать Гэри на пятьсот лет вперед, чтобы тот мог уточнить свои модели и «судить» новое общество, которое будет создано Академией.

В корабле Ванды имелся новый и более совершенный вариант Главного Радианта. Гэри быстро подключился к нему, ввел добавочные уравнения и факторы, чтобы рассчитать то, что он успел узнать во время путешествия. Эти новые элементы включали факторы отвлечения, которые отсутствовали в его уравнениях долгие годы: детскую лихорадку, орбитальные гипноизлучатели, спрятанные в незапамятные времена космические культиваторы, а также то, что он узнал из архивов, уничтоженных в облаке Тумартин. Не успел корабль Ванды преодолеть земное притяжение, как Гэри получил значительно более точный график, который многое объяснял и в прошлом, и в будущем.

Воспользовавшись тем, что кораблем управлял Гааль Дорник, аристократ Бирон Мейсерд затеял яростную дискуссию с Вандой Селдон.

– Разве осуществление вашего великого Плана не зависит от секретности? Вы допустили беспечность, оставив Хориса Антика и других на Земле. Если кто-то придет им на выручку или они сумеют починить корабль, по Вселенной поползут слухи.

– Вполне возможно, – ответила Ванда. Мейсерд покачал головой.

– Даже если этого не случится, вам не удастся избежать утечек информации! Опыт истории доказывает, что тайное всегда становится явным. Профессор Селдон составил записи, которые будут доставлены на Терминус после его смерти. Где гарантия, что у жителей будущего не появятся средства, которые позволят им прочитать эти послания раньше времени? Я не понимаю, как вы можете оставаться столь уверенными в себе, когда разоблачения неизбежны.

Ванда, которой было нечего делать, держалась, как терпеливая школьная учительница, хотя была убеждена, что к тому времени, когда они достигнут Трентора, ученик полностью забудет урок.

– Неизбежны. Вы правы, милорд. Но психоистория – наука, описывающая поведение масс. Действия отдельных людей могут иметь значение только при наличии особых обстоятельств. Империя на протяжении многих лет использовала десятки социальных механизмов, направленных на поддержание консерватизма и мира. И эти механизмы действовали, несмотря на частые помехи. После падения Империи будут действовать другие факторы, но в большей части Галактики эффект будет тем же. Подавляющее большинство людей отвергнут слухи о роботах и людях, обладающих способностью управлять чужим сознанием. Если новости получат широкое распространение и окажутся точными в деталях, на короткое время это может вызвать у общества паранойю. Но вскоре все пройдет, потому что людей отвлекут повседневные заботы. Все это учтено Планом.

– Иными словами, инерцию истории не остановить. В таком случае зачем нужно ваше руководство? Зачем нужна тайная группа контролеров? Разве вы не верите в собственные уравнения?

Вопрос Мейсерда заставил Гэри выйти из математического транса. Эти слова были подобны ножу, вонзившемуся в старую рану. Уверенный ответ Ванды не облегчил боли.

– Могут возникнуть отклонения, которые потребуют вмешательства. Мы разработали множество сценариев, учитывающих факторы, которые могут грянуть как гром среди ясного неба и нарушить весь ход реализации Плана.

Гэри участвовал в этих компьютерных экстраполяциях. Самым важным внешним фактором, грозившим сорвать План, было появление людей-менталиков. Это ломало все… пока тайный вдохновитель Гэри, Дэниел Оливо, не предложил включить всех известных менталиков во Вторую Академию и тем самым превратить небольшой кружок математиков в мощную силу, способную уберечь новую цивилизацию Терминуса от синяков и шишек.

– Я догадываюсь, что это только один из подходов. Вы, математические гении, в таких делах собаку съели. Но разрешите невежественному члену касты аристократов задать один вопрос. Меня интересует, учитываете ли вы альтернативу.

– О какой альтернативе вы говорите, милорд?

– О возможности поделиться тайной со всеми! – Мейсерд наклонился к Ванде и развел руки в стороны. – Опубликовать План, распространить знание психоистории на всю Галактику, чтобы представители каждой социальной группы, от аристократов и бюрократов до простых граждан, используя компьютерные модели…

– И что это даст?

– Это позволит каждому человеку жить в мире со своими соседями. Потому что он будет лучше понимать их! Способность понимания – это основа человеческой натуры, а вы приберегаете ее только для себя!

Ванда посмотрела на Мейсерда широко открытыми лазами, а потом засмеялась.

– Вы совершенно правы, лорд Бирон! Причины действительно слишком сложны технически, и в двух словах их не объяснишь. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что это чудовищная глупость! Если каждый будет знать законы управления человеческим обществом и иметь возможность заложить их в карманный компьютер, взаимодействия, которые возникнут в этом случае, станут слишком сложными для наших моделей. И весь План пойдет насмарку.

Гэри был частично согласен с Вандой, но его тронуло и даже очаровало необдуманное предложение молодого аристократа. Оно отдавало утопией, присущей ранним этапам хаотического ренессанса. И все же в этой симметрии было что-то эстетически подкупающее. Сможет ли популяция избежать соблазна хаоса, если все ее члены будут пользоваться психоисторией, чтобы видеть подстерегающие впереди ловушки? И заблаговременно распознавать такие признаки хаоса, как солипсизм?

Конечно, Ванда была права. Разветвления моделированию не поддаются. Пытаться реализовать идею Мейсерда в реальном мире было бы слишком рискованно. И все же…

Кто-то сел рядом и отвлек Гэри. Морса Планша заковали в наручники, но это не мешало ему передвигаться по рубке. Смуглый пират придвинулся к нему вплотную.

– Доктор Селдон, я не хочу, чтобы мне стирали память. Ваша внучка только что сказала, что вашему замечательному Плану не повредит, если кое-кто будет знать слишком много. Раз так, почему бы вам не отпустить меня, когда мы окажемся на Тренторе?

– Вы чрезвычайно динамичная личность, капитан Планш. Естественно, вы найдете способ употребить это знание против нас.

Планш мрачно улыбнулся.

– Похоже, вы опровергаете собственную науку. Становитесь еретиком и начинаете верить в силу отдельных личностей.

Гэри пожал плечами, не собираясь спорить с дерзким пиратом.

– А если я предложу вам кое-что в обмен на свою свободу? – вполголоса спросил Планш.

Гэри почувствовал, что он устал от выходок этого человека, постоянно устраивавшего заговоры и интриги. Он сделал вид, что прислушивается к беседе Бирона и Ванды.

– А вдруг это все изменит? – Горячность Мейсерда возрастала с каждой секундой. – Представьте себе, что квадриллионы жителей Галактики могут точно рассчитывать свое поведение, планировать удовлетворение собственных интересов и в то же время принимать во внимание интересы общества в целом. Разве это не более надежно, чем любая модель или план? Даже такой невежда, как я, способен понять, что стремления большинства людей будут взаимоисключающими. Но в конечном итоге такое общество станет мудрее, сильнее и сумеет лучше позаботиться о себе…

Голос Бирона пресекся. Сначала Селдон подумал, что причиной тому стало выражение лица Ванды. Гэри очень любил внучку, но иногда она была слишком уверенной в себе и говорила безапелляционно, как посланец судьбы.

Однако затем он заметил, что Мейсерд смотрит вовсе не на Ванду. У аристократа отвисла челюсть от изумления. А сидевший рядом с Гэри Морс Планш внезапно напрягся.

Гэри сел прямо. Уравнения, мельтешившие в дальнем углу сознания, тут же исчезли, как стая мелких птичек, бросающаяся врассыпную при приближении хищника. Он моргал, глядя на противоположный конец рубки. В дверях склада стоял непрошеный гость. Его невысокое, поросшее коричневыми волосами тело было облачено в шорты. Над впалыми глазницами нависал лоб, который не мог принадлежать ни человеку, ни животному.

Гэри тут же узнал шимпанзе. Свирепая улыбка обнажала ряд острых желтых зубов. В правой руке твари был зажат круглый цилиндр, заканчивавшийся раструбом. Не бластер, но явно какое-то оружие. В другой руке это кошмарное создание держало включенное устройство для воспроизведения звука.

– Здравствуйте, дорогие друзья, – прозвучал безошибочно узнаваемый голос Р. Горнона Влимта. – Убедительно прошу вас сохранять спокойствие. Перед вами находится создание, приближение которого не может почувствовать ни один менталик – что человек, что робот. Оно не причинит вам вреда. Я бы никогда не Позволил этого. Просто сейчас вы некоторое время будете бессильны помешать осуществлению наших планов. Пожалуйста, попытайтесь расслабиться. Скоро мы поговорим лично когда вы снова окажетесь на поверхности планеты, которая породила всех нас.

Голос Горнона умолк, звуковоспроизводящий прибор щелкнул и отключился. Улыбка шимпанзе стала шире; казалось, случившееся доставило твари удовольствие.

Морс Планш и Бирон Мейсерд шагнули к пришельцу одновременно. Оба были людьми действия и, не сговариваясь, решили атаковать врага с разных сторон. Тем временем Ванда наморщила лоб и сконцентрировалась, пытаясь вступить в контакт с чуждым разумом и парализовать его.

Гэри мог заранее сказать, что это не поможет. Сатир быстро нажал на кнопку, и из цилиндра ударила струя. Рубка тут же наполнилась газом, бесцветным, но обладавшим большой степенью отражения. Селдон заметил, что в ноздрях шимпанзе торчат фильтры.

«Что ж, неплохо, – подумал он. – На Земле осталось незаконченное дело».

Это незаконченное дело ожидало двадцать тысяч лет, если не больше. Гэри подумал, что особой беды не случится, если оно подождет еще немного. Удивленный собственным хладнокровием, Селдон, на губах которого играла слабая улыбка, поудобнее устроился в кресле, в то время как остальные шатались, задыхались и падали на пол. Затем он закрыл глаза, отключил сознание и погрузился в блаженное ожидание.

Глава 7

Ему снилась когда-то прочитанная старая легенда. Сказка о человеке, обреченном на смерть. У этого человека во время сна извлекли ребро и таким странным образом позволили обрести бессмертие.

Гэри откуда-то знал, что эта сказка имеет отношение к нему. Пока он лежал в полубессознательном состоянии, кто-то пытался проникнуть в его внутренности и извлечь из них какую-то часть. Важную часть. Нечто драгоценное.

Он хотел встать и запротестовать. Но знакомый голос успокоил его.

– Не бойся. Мы только берем взаймы. Чтобы чтить. Копируем.

– Смотри не перепутай.

– Спи. Пусть тебе приснится приятный сон.

У Гэри не было причин отвергать поддержку. Он сделал так, как советовал голос: расслабился и задремал, представив себе, что рядом с ним лежит Дорс. Живая и здоровая. Такая же терпеливая и стойкая, как прежде. Воскрешенная.

Прошло немного времени, и Гэри показалось, что он тоже открыл секрет вечной жизни.

Проспав весь обратный путь и большую часть следующего дня, Гэри спустился по трапу на поверхность планеты Земля. Стоял морозный полдень. Левую лодыжку вновь покалывало. Он прикрыл глаза, защищаясь от сверкания зданий, находившихся в нескольких километрах отсюда. Поздние руины эпохи начала Империи сияли под лучами солнца, как белый фарфор. Надо же, оказывается, Чика еще мог дать кров примерно пятидесяти тысячам… Маленький городок-призрак казался уютным по сравнению со своим соседом – горой металла размером с астероид, городом-пещерой без окон, в котором запечатали себя миллионы людей после невыносимого кошмара, случившегося в дни юности Дэниела Оливо.

Намного ближе, среди университетских зданий, приютился самодельный лагерь, разбитый сегодняшними землянами по приказу их нового хозяина, Р. Горнона Влимта. Местные рабочие, которыми командовали два робота-кельвиниста, облепили башнеобразный саркофаг, ширина которого составляла около ста метров. Вверх ползли строительные леса, приближаясь к трещине в его оболочке. Внутри Гэри заметил остатки здания более древнего, чем ему доводилось видеть. Возможно, более древнего, чем эпоха звездных полетов.

Сквозь трещину пробивался пульсирующий свет, видимый даже днем.

Земляне, скреплявшие балки и поперечные брусья, вызывали жалость. Это были плохо одетые создания, болезненно худые, словно питавшиеся одним воздухом. Их лица были мрачными, а в глазах светилось то, что Гэри сначала принял за безумие. Однако, как следует присмотревшись, он понял, что туземцы постоянно прислушиваются к малейшему звуку – будь то шорох осыпающегося щебня или жужжание крыльев пчелы. Вблизи эти люди казались безобидными, но Селдон еще не забыл темные тени на вершинах холмов, метавшие в темноту зазубренные каменные снаряды.

– Они очень расстроены, – объяснил Р. Горнон, представив Гэри вождю племени – высокому, худому мужчине, изъяснявшемуся на каком-то невнятном диалекте. – Он просит прощения за своих людей. Стремление напасть пришло им в голову внезапно и неожиданно. Вождь хочет искупить вину племени и спрашивает, сколько жизней это будет стоить.

– Нисколько! – Одна мысль о жертвах привела Гэри в ужас. – Пожалуйста, скажите им, что все кончено. Что сделано, то сделано.

– Попытаюсь, профессор. Но вы не имеете представления, как серьезно земляне относятся к таким вещам. Их нынешней религией является всеобщая ответственность. Туземцы верят, что все это, – Горнон указал на радиоактивную пустыню, – является карой за грехи их предков и что вина отцов частично распространяется на детей.

Гэри захлопал глазами.

– Они искупили вину одним тем, что живут здесь. Никто не заслуживает такого, как бы велико ни было его преступление.

Горнон сказал несколько слов на грубом местном диалекте, и вождь ответил согласием. Он поклонился сначала Горнону, потом Гэри и ушел.

– Так было не всегда, – сказал робот Гэри, когда они продолжили прогулку. – Через десять тысяч лет после отравления планеты на Земле еще проживали несколько миллионов человек, возделывавших клочки здоровой земли и обитавших в скромных городах. У них оставались промышленность, несколько университетов и гордость. Возможно, последней было слишком много.

– Что ты имеешь в виду?

– В эпоху создания Галактической Империи, установившей мир после сотни веков войны и взаимного отчуждения, почти все планеты с радостью присоединились к новой федерации. Но фанатики-земляне считали кощунственным подчиняться власти какого-то другого мира. Их Храм Древних готовился воевать с Империей.

– Ах да, ты уже как-то упоминал об этом. Одна планета против миллионов, но вооруженная какими-то губительными спорами.

– Да. Смертельно опасным биологическим оружием на основе болезнетворных организмов, обнаруженных здесь, на Земле. Заразой, которая заставляла свои жертвы желать распространять ее.

Гэри скорчил гримасу. Чума была фактором, который мог либо существенно снизить точность предсказаний психоистории… либо не оставить от них камня на камне.

Р. Горнон кивнул.

– Здесь поселился один из агентов Дэниела, получивший задание приглядывать за материнским миром. У этого агента оказался при себе специальный прибор, способный оказывать влияние на нервную систему определенных типов людей. Счастливая случайность помогла этому агенту найти субъекта с нужными характеристиками – в частности чувством моральной ответственности – и вооружить парня примитивной, но достаточно успешно действующей психической силой.

– То есть создать человека-менталика? Так давно? Но тогда почему…

– Тот человек сумел сорвать заговор. Таким образом, агент Дэниела косвенным образом предотвратил катастрофу.

Гэри задумался.

– Значит, это было концом земной цивилизации? Местных жителей выселили отсюда, чтобы не допустить нового мятежа?

– Сначала нет. Сначала Империя была настроена к ним сочувственно. Даже предпринимались усилия восстановить плодородие здешней почвы. Но это оказалось слишком дорого. Политика изменилась. Стала более жесткой. Спустя век был отдан приказ об эвакуации. На Земле остались только те, кто спрятался в глуши.

Гэри поморщился, вспомнив Джени Кьюсет, которая изо всех сил старалась избежать ссылки на Терминус.

«Ветром судьбы управлять невозможно», – подумал он.

«Гордость Родии» стояла там же, где несколько дней назад, – у северной стены саркофага. Но на сей раз рядом раскинулись облезлые палатки, в которых ютились местные рабочие. Несколько представителей племени суетились вокруг костра, на котором готовилась тушенка. Гэри потянул носом и сморщился от отвращения.

Невдалеке он заметил женщину, более полную, чем большинство землян, и облаченную в наряд, который мерцал так же, как радиоактивный горизонт. Она сделала шаг вперед, подняла руку к лицу, что-то коротко пробормотала и подняла другую руку. Гэри узнал Сибил, женщину-философа с Ктлины, видимо, находившуюся в последней стадии хаотического невроза – фазе солипсизма, когда беспомощная жертва упивается собственной уникальностью и рвет все связи с окружающим миром.

«Все становится относительным, – думал Гэри. – Для солипсиста не существует объективной реальности. Только субъективная. Яростное стремление противопоставить себя окружающему космосу».

Р. Горнон Влимт заговорил так тихо, что Гэри с трудом разбирал слова.

– Именно это Храм Древних хотел распространить на всю Галактику.

Гэри повернулся к роботу и уставился на него во все глаза.

– Ты имеешь в виду Синдром Хаоса? Горнон кивнул.

– Заговорщики создали особо заразную форму, не подвластную ни одному механизму социального отвлечения, которые Дэниел Оливо придумал для своей новой Империи. К счастью, этот заговор был сорван благодаря героическому вмешательству. Но более слабые штаммы болезни уже прижились в Галактике, возможно, доставленные туда первыми звездолетами.

Гэри покачал головой. Да, похоже на правду. Он всегда подозревал, что хаос – это нечто вроде эпидемии чумы!

«Когда это начинается, люди не понимают, что случилось. Только видят, что уверенную в себе цивилизацию, достигшую расцвета, внезапно поражает безумие, которое затем безудержно распространяется».

Именно такой ренессанс недавно произошел на Ктлине, одном из миллионов миров. Но когда это случилось впервые, человечество освоило всего лишь несколько планет. Следовательно, пандемия должна была охватить всех, кто жил в ту эпоху.

«Внезапно рухнуло все, чему можно было доверять. Анархия погубила великую промышленную цивилизацию. К тому времени, когда беспорядки закончились и пыль улеглась, население Земли зарылось вглубь, охваченное психозом агорафобии, а космониты отвернулись от секса, любви и всего, что доставляет радость».

Гэри поднял взгляд на робота.

– Конечно, ты понимаешь, что это значит? Р. Горнон кивнул.

– Это один из последних намеков, позволяющих решить проблему, над которой вы бились всю свою жизнь. Объяснение того, почему человечеству нельзя позволить управлять собой и достичь того потенциала, на которое оно способно. Когда ваша раса становится слишком честолюбивой, эта болезнь выходит из спячки и поражает все.

Теперь они находились среди палаток. Гэри видел, что другие ктлинцы чувствуют себя немногим лучше, чем Сибил. Один из уцелевших солдат тупо смотрел в пространство, пока туземка пыталась накормить его с ложечки. Другой сидел на земле, скрестив ноги, и с жаром объяснял нескольким детям лет двух, почему нано-трансцендентализм является неотъемлемой чертой неоруэллианизма. Гэри вздохнул. Хотя он боролся с хаосом всю свою жизнь, слова Горнона заставили его посмотреть на эту проблему с другой стороны. Возможно, стремление к хаосу вовсе не было неотъемлемой чертой человеческой натуры. Если оно было вызвано болезнью, следовало изменить один важный фактор в его уравнениях…

Он продолжал напряженно размышлять.

«Морс Планш был на Ктлине и нескольких других хаотических мирах. И все же не} мер. Не объясняется ли это его нечувствительностью к ментальному внушению?"

У дальнего края самой большой палатки собралась маленькая толпа. Кто-то возбужденно читал лекцию, используя множество технических терминов. Сначала Селдон решил, что это еще один спятивший ктлинец, но потом узнал знакомый голос и улыбнулся.

«Это Хорис. Стало быть, все в порядке».

Гэри беспокоился за маленького бюрократа, оставшегося на Земле. Подойдя ближе, он увидел среди слушателей Бирона Мейсерда и Морса Планша. Один из звездных пилотов был пленником в наручниках, второй – испытанным другом, но на лицах обоих был написан задумчивый интерес. Увидев Гэри, аристократ улыбнулся ему.

Морс Планш многозначительно посмотрел Селдону в глаза, намекая, что им надо поговорить. «Он утверждает, что у него есть то, что мне нужно. Какая-то информация, до того важная, что я должен забыть закон и помочь ему, несмотря на риск повредить Второй Академии».

Гэри ощущал любопытство… но это чувство уступало другому. Ожиданию.

«Сегодня вечером я должен принять решение. Р. Горнон не отправит меня в путешествие силой. Так что выбор исключительно за мной».

Наконец Хорис заметил Гэри.

– А, профессор Селдон! Рад видеть вас. Пожалуйста, взгляните на это.

На грубом столе лежали десятки образцов почвы. Одни были сухими, другие влажными и ломкими, но все напоминали комки грязи.

«Конечно. Изучение почв – его профессия. Естественно, в такие моменты оно становится отдушиной. Соломинкой, за которую хватается утопающий».

Гэри забеспокоился. А вдруг эти образцы опасны? Но Мейсерд и Морс Планш откинули капюшоны своих радиационных костюмов, а у них было больше оснований опасаться за свою жизнь.

Хорис явно гордился своей коллекцией.

– Как видите, я был занят. Конечно, времени хватило лишь на беглый сбор. Но мне очень помогли земляне. Они послали мальчиков во всех направлениях.

Гэри заметил снисходительную улыбку Мейсерда и согласился с аристократом. Чем бы дитя ни тешилось… О более серьезных делах можно будет поговорить вечером.

– И что же вам удалось выяснить?

– О, очень многое! Например, вы знали, что лучшие почвы в этом районе вовсе не земного происхождения? Неподалеку от Чика есть несколько сотен гектаров плодородной земли. Могу утверждать, что она доставлена с планеты Локрис, находящейся в двадцати с лишним световых годах отсюда. Она была привезена сюда и аккуратно уложена. Кто-то пытался восстановить эту планету! Я могу датировать это событие. Оно произошло примерно десять тысяч лет назад.

Гэри кивнул. Это соответствовало рассказу Горнона о некогда предпринятой Империей попытке восстановления материнского мира, закончившейся закрытием университетов и выселением миллионов людей из их домов, после чего на Земле осталась лишь горстка умирающих с голоду беглецов.

– Но это еще не все! – возгласил Хорис Антик и пошел к расстеленному полотнищу, где лежали какие-то инструменты. – Я провел всю ночь, изучая излучение этой штуки, которую древние запечатали вот здесь!

Хорис указал на высившийся невдалеке массивный железобетонный саркофаг и трещину, до которой с помощью лесов стремились добраться рабочие Р. Горнона.

– У меня нет нужных приборов и специалистов. Однако ясно, что некогда здесь проделали дыру в континууме. Сейчас тут спокойно, но в тот момент, когда это произошло, эффект был чрезвычайно сильным. Когда тиктак, выдающий себя за Горнона Влимта, говорил, что при этом кого-то зашвырнуло в будущее, я не поверил его словам, но это заставило меня призадуматься. – Ученый-бюрократ скорчил гримасу. – Я могу сказать только одно – кстати, то, о чем ваш робот не обмолвился. Несмотря на то что сейчас дыра в пространстве-времени спит, есть эффекты, которые пронизывают всю планету. Одним из самых заметных является сдвиг в стабильности окиси урана, молекулы которой обнаруживаются в гидротермальных регионах большинства планет, напоминающих Землю. Однако только здесь обнаруживается немного повышенная склонность составляющих молекулу атомов к…

Гэри замигал, внезапно начав что-то понимать. Ему говорили, что превращение Земли в радиоактивный мир произошло по воле одного-единственного робота и что это случилось уже тогда, когда хаос был преодолен. Что, если семена были посеяны намного раньше? В ту самую эпоху ренессанса, когда Сьюзен Кельвин и ее современники не знали границ своему честолюбию или силам?

«А вдруг Жискар только ускорил то, что уже началось? Не это ли заставило Дэниела и его сторонников взять дело в свои руки? Не потому ли подобная катастрофа произошла лишь однажды? Только на Земле?"

Хорис продолжал с жаром описывать подробности древней трагедии. Но тут его прервал сигнал, звавший на обед, отказаться от участия в котором было невозможно. Р. Горнон предупреждал, что это будет оскорблением гостеприимства.

Гэри проглотил несколько ложек какого-то неописуемого варева, одобрительно улыбнулся, затем извинился и ушел. С трудом забравшись на курган из щебенки, он сел лицом к трем разрушенным городам и достал из кармана последнюю копию Главного Радианта Плана Селдона.

Он чувствовал небольшие угрызения совести за то, что без спросу взял копию Ванды… Ничего, внучка не заметит, а если и заметит, то ничего не скажет. Они с Гаалем Дорником все еще находились на борту корабля, усыпленные роботами до вечера.

«Скоро я должен буду решить, отправлюсь ли на пять веков вперед… конечно, если эта штуковина работает как положено, а не распыляет человека на атомы».

Он улыбнулся. Мысль была заманчивой.

«В конце концов, что я…"

Внезапно по небу прокатился гром. Кто-то преодолел звуковой барьер. Там, где раньше сияло несколько звезд, появился какой-то яркий предмет в виде цилиндра с крыльями. Он наклонился и повернул, явно заходя на посадку.

Гэри вздохнул. Он надеялся час-другой остаться наедине со своими любимыми уравнениями. Новая математическая модель будущего была самим совершенством, и хотя в голове Селдона уже роились новые идеи, он был убежден, что в дважды проверенном Главном Радианте ничто не изменится. Селдон сделал усилие, заставил себя подняться и пошел по извилистой тропинке, освещенной заревом радиации.

Когда Гэри вернулся в лагерь, новые гости уже прибыли.

Рядом с Р. Горноном Влимтом стояли две женщины. Когда Гэри подошел к костру, одна из них обернулась и улыбнулась.

– Почетный гость?

Судя по выражению лица Горнона, этот визит не доставлял ему особой радости.

– Профессор Селдон, позвольте представить вам Зорму и Клодию. Они прибыли издалека, чтобы стать свидетелями сегодняшнего события и убедиться, что над вами не совершают никакого насилия.

Гэри засмеялся.

– Всю жизнь мною руководили другие. Если я знаю и понимаю больше, чем мои собратья-люди, то только потому, что это необходимо для неких долгосрочных планов. Итак, скажите мне, к какой группе роботов вы принадлежите? – спросил он вновь прибывших. – К еще одной кельвинистской секте? Или к сторонникам Дэниела?

Та, которую звали Зормой, покачала головой.

– Мы были отвергнуты и кельвинистами и жискарианцами. Обе партии называют нас извращенцами. Но обе считают нас полезными, когда происходит что-то действительно важное.

– Значит, извращенцы? – Гэри кивнул. Все совпадало. – И кто же из вас человек?

Клодия поднесла руку к груди.

– Много лет назад я родилась одной из хозяев. Но мое новое тело по крайней мере на четверть является телом робота. С другой стороны, Зорма частично состоит из протоплазмы. Поэтому вы задали трудный вопрос, профессор Селдон.

Гэри посмотрел на Р. Горнона, лицо которого оставалось бесстрастным, хотя могло выражать целую гамму человеческих эмоций.

– Я понимаю, почему другие позитронные секты считают ваш подход оскорбительным, – промолвил Гэри.

Зорма склонила голову.

– Мы пытаемся преодолеть пропасть между нашими расами с помощью стирания различий. Проект был долгий, дорогой и не совсем успешный. Но мы продолжаем надеяться. Другие роботы махнули на нас рукой, потому что любая попытка просветить нас заканчивается для них расстройством психики.

– Еще бы. Если вы наполовину люди, то находитесь под частичной защитой Первого Закона. – Гэри сделал паузу. – Но этого недостаточно. Должно быть что-то еще.

Клодия согласилась.

– Кроме того, у нас есть свои обязанности. Мы становимся свидетелями. Не принимаем ничью сторону. И запоминаем.

Гэри чуть не ахнул. Эта маленькая секта существовала с древнейших времен, вызывая презрение двух намного более грозных сил, но в то же время сохраняя определенную независимость. Существовала еще в ту эпоху, на которую было наброшено покрывало поразившей человечество амнезии. Чтобы веками жить в таком состоянии, сопротивляясь вечному искушению действовать, нужны железная дисциплина и огромное терпение. Для этого требовался характер, диаметрально противоположный характеру Морса Планша. Характер именно такого человека, как…

Он обернулся и начал искать в толпе собравшихся чье-то лицо. Хорис, Сибил, земляне, Морс Планш…

Взгляд Гэри остановился на аристократе с Родии. Бирон Мейсерд с бесстрастным выражением стоял в стороне, скрестив руки на груди. Но теперь Селдон видел сквозь маску.

– Подойдите сюда, мой юный друг, – сказал он вельможе. – Присоединитесь к своим товарищам. Довольно нам таиться друг от друга. Настал момент истины.